Настоящее время. Цитадель Ночи

— …Когда пришел Гул’дан со своими демонами, мои приближенные были в ужасе. Но орк сказал, что нам бояться нечего, ведь мы выполнили свою часть сделки, а они выполнят свою. Тогда я набралась смелости и высказала еще одно условие — чтобы демоны не посмели причинять зло моему народу. Мы скрепили и эту часть договора… — Элисанда вздохнула, немного помолчала, затем отпила немного вина из своего бокала и снова вздохнула. — Однако то, что я наблюдаю в Сурамаре сейчас, непохоже на то, чтобы Гул’дан выполнял мои условия. На променаде, конечно, все относительно тихо, но если заглянуть в Квартал Звезд, можно иногда увидеть, как демоны идут бок о бок с шал’дорай, которые приняли в себя Скверну. Таких недалеких ночнорожденных мы тактично называем «присягнувшими Скверне» или «скверноподданными», — проговорив это, Мать Сурамара невесело усмехнулась. — Но больше всего проблем — в нижних кварталах, где живут в основном ночнорожденные из касты слуг и неприкасаемые — так мы зовем шал’дорай-простолюдинов, не принадлежащих ни к одной касте. Демоны, наводнившие бедные кварталы, сперва сдерживались отправленными для патрулирования отрядами ночнорожденных, но сейчас даже патрульные бессильны против тварей, которые не гнушаются убийствами даже маленьких детей, которые, словно предчувствуя, что им недолго осталось, поют:

Ну-ка, дети, встаньте в круг…

Пустота и боль вокруг.

Подожди чуть-чуть, вот-вот…

Смерть нас вместе соберет.

Ночнорожденная произнесла эти страшные детские стишки вполголоса, даже почти шепотом, потом умолкла и посмотрела на Нериалину и Микасу, ожидая их реакции на то, что Элисанде пришлось сделать для спасения шал’дорай от вымирания. Микаса была полностью шокирована. Она была не в силах даже подумать, что Мать Сурамара согласится на сделку с Легионом, с этими ужасными демонами… Каждой клеточкой тела Микаса ненавидела Легион. Ненавидела Саргераса, который посулил Азшаре идеальный мир, а сам привел демонов в Азерот. Ненавидела Азшару, которая помогла это сделать. А Элисанда… Она была героиней Войны Древних. Она отреклась от того темного пути, что избрала Азшара, и закрыла Сурамар волшебным барьером. И вот теперь Мать Сурамара сменила приоритеты и выбрала сторону Легиона…

Нериалина чувствовала то же самое. Но в то же время понимала, что, с другой стороны, Элисанда была права. Иногда все же приходится отбросить в сторону принцип «из двух зол ни одно выбирать не стоит». Легион в любом случае захватил бы Сурамар… Разница только в том, что если бы Мать Сурамара выбрала сопротивляться Легиону, то он бы захватил город куда большей кровью, нежели в случае согласия на сделку.

— Великий магистр, — осторожно придвинула Нериалина стул поближе к Элисанде. — Я понимаю, на что вам пришлось пойти. Иногда приходится пойти по пути наименьшего сопротивления.

— Я рада, что вы смыслите в этом. Но вот некоторые ночнорожденные оказались не столь понимающими. Этот мятеж, который затеяла Талисра… — при одном упоминании этого имени Великий магистр немного сморщилась. — Меландр заверил меня, что убил эту предательницу. Однако же, судя по недавним известиям, которые донесла мне после разведки в Мередиле Мирана Стелларис, еще одна моя фаворитка, незадолго до вашего прихода, Талисра хоть и изрядно помрачена, но жива. Как и ее сообщники. Более того, похоже, она нашла себе друга. Кто-то из ваших сородичей, если верить словам Мираны. Кроме того, еще одна высшая магесса из числа моих верных стражей донесла мне, что этому повстанческому движению помогает кто-то в городе. Пока мне неизвестно, кто. Но у меня есть подозреваемые, — подметила Мать Сурамара и сощурила глаза. Будучи близкой с Анари Лунарх, правительница ночнорожденных знала в том числе и о том, что у Дома Лунарх есть скелеты в шкафу. И это касается не только Рантоса, который, впрочем, для всего сурамарского общества уже не существует как ночнорожденный. — Лилет Лунарх, старшая дочь Арианны… Мне Анари о ней многое рассказала, когда мы… вели светскую беседу вдвоем, — Элисанда изящно завуалировала описание действа так, чтобы «чужестранки» не задавали вопросов. Она ведь не ведала, что Нериалина и Микаса — это те эльфийки из Сурамара, которые бежали оттуда во время Великого Раскола, ведь столько веков уже минуло, поэтому на всякий случай решила максимально приуменьшить любой намек на свои плотские отношения с Анари — «чужеземки» же наверняка не поймут сурамарский образ жизни. — Лилет очень… странно себя ведет. С матерью практически не общается, проводит дни в одиночестве, — Элисанда театрально вздохнула и подперла кулаком подбородок. — Она очень похожа на своего от… На неприкасаемого, который являлся ей отцом, — с небольшими нотками ехидства подчеркнула она.

— Да, Анари говорила, что ее старшая сестра походит больше на отца, чем на мать, — припомнила Нериалина разговор с фавориткой Великого магистра на променаде.

— Вот поэтому Лилет — одна из тех знатных шал’дорай, кого я склонна подозревать, хотя, конечно, поднимать бунт — это больше в духе неприкасаемых, — невозмутимо кивнула головой Элисанда. — Что ж, теперь вы знаете историю нашего города, а сейчас нам необходимо восстановить порядок в Сурамаре.

— Я готова помочь вам в этом деле, Магистр, — решительно заявила Нериалина. — А ты что скажешь, Мика? — вопросительно посмотрела она на подругу.

Микаса ничего не ответила. Она все еще сомневалась — стоит ли верить той, кому ради своего народа пришлось заключить сделку с врагом? Прошло десять тысяч с лишним лет, но друидесса, как, впрочем, и Нериалина, прекрасно помнили, что именно Пылающий Легион разделил некогда единую расу ночных эльфов. Именно из-за предательства тщеславной королевы Азшары и прихода Саргераса в Азерот произошло событие, которое в истории стало известно как Великий Раскол. И Микасе, и Нериалине с ее младшей сестрой Элерианой пришлось бежать из Сурамара. Элериана последовала за Иллиданом Яростью Бури, а вот Нериалина не пожелала принимать в себя Скверну даже ради общего блага. В этот момент некогда неразлучные сестры оказались разделены судьбой — Нериалина вместе с Микасой, не в пример Элериане, пошла за братом Иллидана, Малфурионом, и его супругой — верховной жрицей Элуны, Тирандой Шелест Ветра. Теперь же Великий магистр Элисанда, которая сперва защитилась барьером от Легиона, подпустила мерзких тварей к своему городу. Так руководствовалась ли она благом на самом деле?

— Я так вижу, твоя спутница, судя по реакции, не очень мне доверяет, — смерила Элисанда задумавшуюся друидессу внимательным взглядом. — Но ей придется поверить, — скрестив руки на груди, Великий магистр обвела взглядом обеих эльфиек, словно бы спрашивая их, готовы ли они сейчас узнать всю правду. — Понимаете, на самом деле наш союз с Легионом — всего лишь… иллюзия, — изящной рукой ночнорожденная продемонстрировала простенькое заклинание из школы тайной магии — наверное, хотела подкрепить последнее слово таким образом. — И мы эту иллюзию поддерживаем. Пока не придет время… раскрыть все карты, — Элисанда неспешно встала из-за стола. — Да, все не так просто, как кажется на первый взгляд. Но сперва нам, конечно, необходимо поставить бунтовщиков на место. Негоже вести открытую борьбу с демонами, когда мешает жестокий мятеж… Но об этом поговорим позже. А пока что я предлагаю вам поближе познакомиться с Сурамаром, с нашим обществом, культурой, традициями, — промолвила шал’дорай, пока она и гостьи из Дарнаса шли к телепорту. — Анари ждет вас на променаде. Она проведет экскурсию. Если встретите ее старшую сестренку — передайте привет от меня. А я, пожалуй, пойду на верхний ярус Цитадели Ночи. Мне нужно соблюдать ежедневный рацион поглощения энергии Ночного Колодца.

С этими словами Элисанда плавной походкой двинулась к сфере-телепорту и, прошептав: «Ночной Шпиль», мгновенно испарилась. Затем к телепорту подошли Нериалина и Микаса; пошептав на телемантическую сферу, они вдвоем телепортировались на нижний ярус Цитадели и поспешили к выходу. Выйдя во внутренний дворик, они тут же заметили подходящую к ним заклинательницу клинков Алуриэль.

— Как понимаю, вы уже поговорили с Элисандой? Хорошо, — официальным тоном проговорила шал’дорай. — Должна вас предупредить: лучше не входить в здания, что находятся на капитанском дворе.

— А что там, леди Алуриэль? — обеспокоенно спросила Нериалина.

— Там засели присягнувшие Скверне, а также несколько демонов и натрезим по имени Тихондрий, — немного более тихим голосом пояснила Алуриэль. — По приказу Элисанды мы заперли их на карантин, чтобы не устраивали резни в нашем городе, и приставили хорошую охрану, но что-то мне подсказывает, что долго эти приспешники Легиона в любом случае не смогут просидеть. Пока они не высовываются, мы тоже ничего не предпринимаем, но однажды мы все-таки отвоюем у них эту часть внутреннего двора Цитадели Ночи…

— Хорошо, мы примем это к сведению… леди Алуриэль, — кивнула головой Микаса. — Теперь мы можем идти? Анари Лунарх на променаде ждет нас, чтобы… чтобы город показать, — конечно, обе эльфийки — и Микаса, и Нериалина — происходили из Сурамара, но за столько лет он так изменился, что им интересно было бы взглянуть на эти самые изменения в родном городе.

— Конечно, я не смею вас более задерживать, — смилостивилась ночнорожденная. — Храни вас Ночь.

***

— Я думала, ты куда более разумный, Силгрин. Но ты, похоже, тоже поверил этой траги-ичной истории Талисры.

— Леди Лунарх… Очнитесь от своей слепой любви к Элисанде. Она заключила сделку с Легионом не ради блага своего народа, а с целью поработить всех нас. Покамест вы у нее в любовницах, об этом каждый третий шал’дорай из любой касты знает, но однажды она откажется от вас и даже распустит Совет, чтобы править единолично. Надеюсь, рано или поздно вы это поймете и выберете правильную сторону в грядущей битве.

— Ты говоришь, как моя старшая сестра, и как сказал бы тот неприкасаемый, который по счастливой случайности являлся моим отцом! Уж я-то знаю, что Элисанда никогда так не поступит. И я не посрамлю имя своей матери, которая, в отличие от отца, верна нашему Магистру и поэтому живет и правит нашим Домом до сих пор. А тебе следует знать, что Великий магистр непременно узнает, если кто-нибудь из знати предаст ее. Так что помни свое место, Силгрин. Ты принадлежишь касте воинов, и у тебя есть не только привилегии, но еще и обязанности Сумеречных стражей. Не разочаровывай Элисанду… и меня.

Этот разговор Нериалина и Микаса услышали, когда вернулись на Центральный променад. Говорила уже знакомая им младшая дочь Дома Лунарх, Анари, с каким-то мужчиной-ночнорожденным в доспехах, которого, судя по диалогу, звали Силгрин. Причем голос у этого Силгрина был весьма мрачный и даже… печальный. Зато голос Анари, напротив, был решительным, даже с оттенками надменности. Кроме того, эльфийки узнали кое-что новое об их новой подруге. Анари Лунарх была не просто доверенным лицом Элисанды, но и ее любовницей. Микаса и Нериалина давно не были в Сурамаре, но помнили даже про такие особенности местного образа жизни. Конечно, в Дарнасе не порицали эльфиек особой ориентации, и Нериалина с Микасой могли не скрывать своей привязанности друг к другу, возникшей у них за время путешествий. Но все же в Сурамаре, судя по всему, это не только принимали, но и даже поощряли.

Между тем, завидев неразлучных подруг, Анари мгновенно обернулась, забыв о споре с собеседником.

— Тэну’бала, — сделала реверанс ночнорожденная и, дождавшись ответного приветствия, поинтересовалась: — Вы уже говорили с Великим магистром? Готовы к экскурсии?

— Да, леди Лунарх, — согласно кивнула Нериалина. — Но прежде я хочу спросить… Кто этот ночнорожденный, с которым вы… спорили?

— А, этот, который уже ушел… — небрежно махнула рукой куда-то в сторону Анари. — Это Силгрин, он входит в число тех шал’дорай, что патрулируют окраины Сурамара. Не знаю, кто там ему нашептал, но то, что у него появились мыслишки о мятеже, — это я могу утверждать точно. Но хватит уже о Силгрине. Предлагаю вам начать нашу ознакомительную экскурсию со знакомства с моей семьей, — шал’дорай галантно протянула руку Нериалине, и та, для приличия немного поколебавшись, протянула руку в ответ. Вторую руку лучница протянула Микасе.

— Идем, — прошептала Нери. — Посмотрим, как изменился родной город.

Обе эльфийки старались идти в ногу со своей новой знакомой, хотя в то же время настороженность имела место быть. Демонов, конечно, на променаде не было — об этом сама Элисанда упоминала, — но зато были големы-часовые. Поговаривали, что мимо них ни один сурамарский светлячок не пролетит — настолько их бдительность велика… Но Анари тут же заверила спутниц, что им бояться нечего — пока они ведут себя прилично в городе, ни големы, ни Сумеречная стража не нападет. Так что Нериалина и Микаса, с облегчением выдохнув, принялись затем рассматривать красивое закатное небо. С неба взгляды плавно переходили на сурамарские здания — самое крупное из них в этой части города называлось, по словам Лунарх, Святилищем Порядка — там за всем присматривали арбитры из Сумеречной стражи, не позволяя посторонним лицам входить без разрешения. Здесь же, в этом святилище, проводились особые церемонии, например, церемония вступления в Совет Элисанды (сама Мать Сурамара чаще всего держала речь на таких церемониях). Анари знала не понаслышке, что ее сестренка Лилет претендует на звание советницы, хотя Элисанда подозревала Лунарх-старшую в пособничестве помраченным-мятежникам. И не без причин — в Лилет было слишком много от отца-неприкасаемого, а неприкасаемых в Сурамаре считали отбросами общества. При этом, несмотря на такие позорные пятна, как Лилет и Рантос, уже изгнанный из города за мятеж, Дом Лунарх по-прежнему был в зените милости Элисанды, тогда как, например, Дом Тер’таал, еще во время изоляции бывший Девятым, лишился расположения Матери Сурамара после неудавшегося Испытания на площади в Квартале Звезд, где была разоблачена переодетая в одну из воительниц неприкасаемая, из-за чего начальница этой неприкасаемой, старшая дочь Дома — Мелисса — была осрамлена.

Многие ночнорожденные из Великих Домов, не вошедших в Правящий Совет, перешептывались о том, что только благодаря постельным заслугам любовницы Элисанды Дом Лунарх все еще занимает высокую позицию. Впрочем, в настоящее время Анари думала отнюдь не о городских сплетнях. Она думала о том, что нельзя позволить мятежной сестренке занять вожделенный пьедестал. Амбициозная Лунарх надеялась, что если подозрения Магистра окажутся правдой, и Лилет разоблачат, то тогда советницей Элисанды станет она, Анари, младшая дочь Арианны Лунарх и одна из фавориток Матери Сурамара.

Пока Анари обо всем этом размышляла, они с Микасой и Нериалиной между тем стали свидетельницами вечеринки на окраине Сурамара. Костюмы у местных гуляк были весьма необычными — то дракон, то гигантская манапардиха, а то и вовсе… крупная рыба, вокруг которой в придачу летали и не лопались пузыри. Слуги разносили бокалы игристого чародейского вина, а светские ночнорожденные, в основном девушки, но и мужчины тоже танцевали под легкую, воздушную музыку. Нериалина сразу вспомнила такие же, только более пышные, вечеринки в Квартале Звезд. О да… Они с Микасой очень любили такие вечеринки. Особенно — те, на которых присутствовала сама Элисанда…

— Мы приближаемся к поместью нашей семьи, — просветила Анари. — Моя сестра иногда позволяет себе устраивать такие небольшие вечеринки, хотя я, конечно, предпочитаю более пышные празднества в Квартале Звезд. Кстати, скоро должна приехать мама с приема — она обычно едет в паланкине. Ну, вы видели, что этот транспорт из себя представляет. Сама Элисанда тоже чаще всего пользуется именно этим средством передвижения, хотя иногда может и пешком пройтись. Ладно, пока мама еще не вернулась, познакомлю вас с моей сестрой, — с этими словами Лунарх взяла обеих эльфиек за руки, и они двинулись дальше.

Анари не особо удивилась, когда, прибыв вместе с гостьями к семейной усадьбе, не застала там старшей сестры. Зато услышала ее голос и голос того самого Силгрина снаружи, на заднем дворе. До чутких ушей ночнорожденной дошло и упоминание ее имени и того самого разговора на променаде. О нем Лунарх-старшей и рассказывал Силгрин. А Лилет только кивала и печально вздыхала.

— Моя сестренка еще молодая, — говорила она. — Уж сколько я пыталась воззвать к ее разуму и напомнить о незавидной участи нашего отца… Но, похоже, бесполезно. Неужто аромат силоцвета и звездной розы настолько помутил девочке рассудок?

— Эй, вообще-то я тут и все слышу! — отчеканила Анари, фыркнув и скрестив руки на груди. Как же хотелось, безумно хотелось самой напомнить этой папенькиной дочке, что отец Дома, пока Арианна его не приютила, был заурядным пылеглотом и влачил свою жалкую жизнь в низших кварталах Сурамара. Если бы Рантос не стал мужем Арианны по счастливой случайности, то он бы, наверное, помрачился и иссох еще до вторжения Пылающего Легиона. И да, Анари прекрасно знала о «незавидной участи» этого клейменого. Как только Элисанде стало известно о причастности Рантоса Лунарха, урожденного Миртрана, к мятежу, она приказала изгнать его из города. Нетрудно догадаться, что за этим изгнанием последовало. Любой ночнорожденный, лишенный доступа к Ночному Колодцу, проходит три стадии деформации: сначала испытывает жажду, потом помрачается и в конце концов иссыхает, окончательно теряя себя и становясь безмозглым зомби, постоянно охочим до маны. Это знает любой ребенок.

Лилет и Силгрин были вынуждены прервать беседу и обратить внимание на Лунарх-младшую. Лилет Лунарх, несмотря на свои бунтарские черты характера и разногласия с Анари, была гостеприимной женщиной и, увидев, что младшая сестра вернулась не одна, а с незнакомыми эльфийками, сочла нужным выйти им навстречу и поприветствовать гостей, как полагается высокородной леди.

— Тэну’бала, — изящно поклонилась Лунарх-старшая. — Не знала, что любовница Элисанды решила вопреки ей открыть двери калдорай, зная, что та их презирает… Ох, простите мою бестактность, — ночнорожденная вовремя спохватилась, откашлялась и представилась: — Лилет Лунарх.

— Нериалина, — выплюнула эльфийка-лучница в ответ, сделав реверанс.

— Микаса, с вашего позволения, — отвесила легкий поклон друидесса.

— Элисанда сама пригласила этих ночных эльфиек в город, — приступила к объяснениям Анари. — Прежде она бы не стала это делать, но сейчас в Сурамаре ситуация критическая…

— Критическая… — словно эхо, повторила Лилет и горько усмехнулась. — Анари, если бы ты не была столь предана Великому магистру, ты бы знала, какова ее истинная сущность…

— Тебя, между прочим, в тот день не было в Цитадели Ночи, — осмелилась заметить младшая сестра. — Я заходила к Элисанде через телепорт. Она была… удручена, и это еще мягко сказано. Хочу тебе напомнить, Лили, что Мать Сурамара может видеть будущее. И судя по ее состоянию и тем словам, что она сказала через два дня после моего визита, будущее в случае, если бы мы сопротивлялись, было бы далеко не лучшим.

Разногласия между Анари и Лилет начались еще до вторжения Гул’дана в Сурамар. Одной из весомых причин было то, что старшая сестра оказалась слишком похожей на своего отца, Рантоса Лунарха, и переняла у него сочувствие к низшим кастам. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Рантос до своего брака с матроной Арианной был неприкасаемым и считался отбросом сурамарского общества. Он, тогда еще носивший фамилию Миртран, вместе со своей сестрой Аделлой был вынужден продавать свои услуги Мелиссе из Дома Тер’таал, тогда еще Девятого в Сурамаре. После того, как Аделлу, переодетую в одну из бойчих для Испытания на площади перед Самоцветным дворцом (а именно — в Бризу Неларос, на которую поставила Мелисса), разоблачили, те Испытания были признаны недействительными. Мелисса оказалась посрамлена перед всей кастой воинов, Дом Тер’таал лишился расположения Элисанды и из Девятого стал Тринадцатым. Аделлу заточили в Катакомбах Сурамара, а Рантос, наоборот, остался на свободе и через какое-то время все же оправдал свой сомнительный титул «охотника за знатью». Арианна Лунарх взяла его в мужья, и Рантос вошел в семью Лунарх. Правда, клеймо на его щеке осталось, как напоминание о том, кем он был раньше… Впрочем, сейчас это значения уже не имело, потому что Рантос по официальной версии был мертв, а на самом деле — изгнан из Сурамара. А изгнание из города для ночнорожденного могло означать только одно — помрачение, а потом и иссушение. И никак иначе.

Неизвестно, сколько бы еще продолжался диспут двух сестер, если бы в это время к ним не подошла шал’дорай с подносом и в бело-красных одеждах — одна из слуг Дома Лунарх.

— Леди Лунарх… — при этих ее словах обе Лунарх мгновенно посмотрели на служанку. — Я раздавала гостям вечеринки вино и заметила, что прямо в нашу сторону движется паланкин…

— Это мама возвращается, — Анари обрадовалась, но радость свою выразила сдержанно, как подобает представительнице высшей расы. — Идем, — предложила она Нериалине и Микасе. — Вам непременно нужно познакомиться с нашей матерью — она одна из значимых фигур в Сурамаре.

Оставив сестру, Лунарх-младшая быстрыми шагами поспешила навстречу паланкину. Ночные эльфийки не отставали; они не видели Сурамар десять тысяч лет, и им было интересно узнать и увидеть все неизведанное в городе, и глава Дома Лунарх исключением не была. Спустя некоторое время калдорай увидели тот самый паланкин, а в нем разглядели откинувшуюся назад и прикрывшую глаза ночнорожденную в одеяниях, какие всегда носят представительницы элитных Домов Сурамара. А Дом Лунарх, не в последнюю очередь благодаря Арианне и ее младшей дочери, как раз относился к таковым.

«Вот только Лилет своими идеями может рано или поздно сгубить то, что создали мы с матерью», — промелькнула мысль в голове у Анари, но она тут же эту мысль отмела — не время было сейчас думать об этом. Сейчас ей хотелось встретить мать, как подобает дочери Дома Лунарх.

Первое, что заметила Нериалина, и что ее удивило, было то, что паланкин, в котором сидела благородная шал’дорай, не несли четверо мужчин, как это было с паланкином Элисанды. Вместо носильщиков под транспортом был какой-то белый дымок, и выглядело так, словно этот дымок и заменял колеса. Микаса тоже это видела и тоже дивилась такому чуду. Между тем, как только паланкин с Арианной подъехал достаточно близко, младшая Лунарх сделала несколько шагов вперед и галантно подала руку матери. Грациозная эльфийка милостиво кивнула, протянула руку в ответ и ступила на мраморные плиты улиц города. Однако, увидев, что рядом с Анари стоят отнюдь не шал’дорай, Арианна заметно помрачнела.

— Что здесь делают эти калдорай? — ледяным тоном вопросила ночнорожденная, окинув Нериалину и Микасу подозревающим взглядом. — Не припомню, чтобы Великий магистр давала разрешение на свободное посещение Сурамара не-ночнорожденными…

— Все в порядке, мам, — тут же заверила Арианну младшая дочь. — Элисанда сама пригласила их.

— Элисанда? Пригласила их? — недоверчиво переспросила глава Дома Лунарх. — С каких это пор Элисанда открывает дверь чужеземцам?

— Мама, я не сумасшедшая, — выдохнула Анари. — Ситуация в нашем городе вынудила Мать Сурамара это сделать. Вас же Элисанда уже ввела в курс дела, не так ли? — осведомилась ночнорожденная, обращаясь уже к ночным эльфийкам.

— Ишну’ала, миледи, — сделала учтивый реверанс Нериалина. — Мое имя Нериалина, а это моя подруга — Микаса. И да, Великий магистр нам все рассказала. Но, прежде чем мы получим дальнейшие распоряжения, мы должны освоиться в вашем великолепном городе.

Эльфийки отнюдь не приукрашивали и не пытались подмазаться к утонченной шал’дорай — лучница говорила чистую правду про их давнюю родину. Сурамар недаром называли «сияющим бриллиантом на руинах Раскола» — даже при учете того, что нижние кварталы заполонены демонами, город ночнорожденных оставался красивым, величественным и неколебимым.

— Как вижу, эти калдорай не лишены манер, — одобрительно заметила Арианна, внимательно посмотрев на девушек. — Меня зовут Арианна Лунарх, и я, милостью Великого магистра Элисанды, возглавляю один из Правящих Домов нашего города, — представилась шал’дорай не без гордости. — И кстати, — внезапно сменила она тему, переведя взгляд с эльфиек на Анари, — я издалека услышала твой очередной горячий диспут с сестрой. Похоже, она уж совсем прикипела к своему отцу, — в голосе Арианны послышались нотки иронии. Сощурив глаза и усмехнувшись, она добавила: — Небольшая ремарочка: к своему иссохшему отцу… Впрочем, для нас он уже умер.

— Да мне не привыкать спорить с Лили, — Анари издала нервный смешок и передернула плечами. Маленький чертенок внутри науськивал высказать о старшей сестренке все, что известно про нее на данный момент, но Лунарх-младшая пока решила от этого воздержаться. — Она же вся в отца. И в Квартал Звезд на крупные приемы не ходит, разве только у нас на дворе вечеринки назначает, хотя сама лично в них не участвует.

— Да, Анари. Лилет стала точной копией Рантоса, — коротко вздохнула Арианна и рассеянно взъерошила волосы дочери. — Честно говоря, я была весьма разочарована, когда твоя сестра сделала выбор в пользу этого неприкасаемого, которого я когда-то взяла в нашу семью. Я знаю, что она также сочувствует клейменым… — ночнорожденная хмыкнула и поправила выбившуюся из прически прядь. — Впрочем, что еще ждать от дочери, которой достались отцовские гены?

— Ладно, мама, я, пожалуй, пойду, — проговорила Анари, беря при этих словах одну из ночноэльфийских попутчиц за руку. — Мне нужно еще многое показать и рассказать гостьям…

— Да направит тебя Элисанда, дочь моя. Я все же проведаю и твою сестру, а потом отправлюсь в Цитадель Ночи — нам еще многое предстоит сделать, — уголком рта улыбнулась Арианна, села обратно в паланкин и подняла руку вверх, словно бы приказывая транспорту везти ее к усадьбе семьи Лунарх.

— Да будет правление Элисанды мудрым, — вторила ей младшая дочь, следя за тем, как паланкин с ее матерью медленно движется в сторону поместья, а затем обернулась к калдорай и объяснила: — У нас паланкины не всегда ездят при помощи носильщиков. На некоторые из паланкинов наложены особые чары, которые позволяют этим средствам передвижения ехать в нужном направлении без носильщиков, но по воле тех, кого подобные паланкины перевозят. От этих чар как раз тот самый дымок под паланкином, который так вас удивил. Надеюсь, я не очень мудрено объясняю? — ночнорожденная заметила неподдельный интерес и удивление на лице девушек.

— Да нет, все нормально, — невозмутимо ответила за обеих Нериалина. — Все это так… удивительно. Чем дальше, тем больше мне тут начинает нравиться.

— Одно маленькое «но» перед тем, как мы отправимся дальше, — подняла указательный палец вверх Анари. — Подождите здесь, — с этими словами эльфийка побежала куда-то в сторону. Скоро она, однако, вернулась, и в руке у шал’дорай были две светящиеся бело-пурпурным светом карнавальные маски.

— Эти маски, — пустилась в объяснения Лунарх, — позволят вам принять обличья знатных ночнорожденных. Такая маскировка может пригодиться, если мы пойдем в Квартал Звезд — а мы обязательно пойдем туда, надо же вам увидеть все великолепие жизни сурамарской аристократии.

— О, конечно, мы бы были не против, — улыбнулась Микаса, пряча одну из масок за пазуху. Ей очень хотелось добавить: «Заодно загляну в поместье Вечерней Звезды», но эльфийка прикусила язык: в новом Сурамаре имена прежних семейств, покинувших город, значения не имели. — Мы… мы уже видели Цитадель Ночи, но и на Квартал Звезд тоже хотим посмотреть.

— Цитадель Ночи, бесспорно, жемчужина нашего города, — Анари приятно, добро рассмеялась, потом они снова взялись за руки и направились в обратный путь, прочь от поместья Лунарх. — У нас говорят: «Не увидишь Цитадель Ночи — не увидишь Сурамар во всем его величии». А ведь в этом есть доля правды… К слову, из особых достопримечательностей не только Цитаделью Ночи и Кварталом Звезд мы едины. У нас есть еще зверинец, виноградники, академия и вообще много чего другого…

— Да, Элисанда упоминала про академию, — припомнила Нериалина. — Конкретно — про факультет телемантии, науки о быстрой телепортации.

— Да, наша телемантка Твен — выпускница именно этого факультета. Достойная преемница своего учителя, помрачившегося Окулета, — не без гордости констатировала ночнорожденная. — Мне кажется, вам обеим будет полезно почерпнуть кое-что из такой науки, как телемантия. Может, вы даже убедите магов за пределами Сурамара внедрить телемантию в список обязательных наук…

— Идея неплохая, леди Лунарх, — без колебаний подметила Нериалина. — Думаю, Кадгар будет не против усовершенствовать даларанскую телепортацию…

— Кадгар? — не без любопытства переспросила Лунарх. — Это тот самый человеческий маг, о котором Элисанда упоминала?

На этот вопрос Нериалина отреагировала охотно — когда речь заходила о Кадгаре, эльфийке было много о чем вспомнить.

— О, леди Лунарх, я столько всего могу рассказать вам про Кадгара… — ее губы растянулись в улыбке. — Помню, шагнули мы вдвоем с Микасой в Темный Портал на Дренор вместе с Кадгаром и Траллом — бывшим вождем Орды… Так я иной раз даже не успевала прострелить врага, как Кадгар одним заклинанием завершал дело за меня. Достаточно вспомнить, как на арене, — тут Нериалина не выдержала и рассмеялась, — Кадгар одним взмахом руки заморозил целую сотню орков! «Прости, но у нас нет столько времени»… — передразнила она «кадгаровским» голосом. Получилось так смешно, что Микаса расхохоталась, и даже Анари, всегда сдержанная и эмоционально устойчивая, тоже не смогла удержаться от смеха.

— Был бы он шал’дорай — мы были бы такой силой, что даже другие эльфы благоговели бы перед нами… — отсмеявшись, ночнорожденная прокашлялась и посмотрела на мигом оборвавших смех при этих словах ночных эльфиек. — Простите, я не имела в виду ничего такого…

Так они беседовали, пока не вышли на Центральный променад и остановились, чтобы подумать о том, куда двинуться дальше. Размышляли недолго — остановились все же на виноградниках. Анари посчитала, что гостьям будет полезно узнать, как готовится целебный напиток, который ночнорожденные должны употреблять ежедневно, чтобы не иссохнуть. Нериалина возражать не стала — она еще помнила изумительный вкус того чародейского вина, которое она пила во время беседы с Элисандой в ее личных покоях, и калдорай самой было интересно, как это вино, не шедшее в сравнение даже с калдорайским, приготавливается. Немного подумав, Микаса тоже дала согласие. Ей тоже было любопытно посмотреть на процесс приготовления чародейского вина. Конечно, они с Нериалиной десять тысяч лет назад посещали виноградники, но если Сурамар изменился, то и виноградники тоже могли измениться… И они с Лунарх, не сговариваясь, прошли немного по променаду и отправились в левую часть верхних кварталов города. По пути они стали свидетельницами неожиданной битвы. Сражались воины и воительницы Сумеречной стражи против… каких-то мерзких тварей, напоминающих зомби, но с острыми ушами. Девушкам даже пришлось отойти к одной из маленьких улочек, чтобы их не задели боевые заклинания.

— Что эти… твари делают в Сурамаре? — брезгливо сморщившись, вопросила Нериалина, пока они с Микасой и Анари из укрытия наблюдали за схваткой. — Это и есть… иссохшие?

— Да, это они, — вполголоса ответила шал’дорай. — Несчастные, которые отрезаны от Ночного Колодца и, как следствие, не могут вкушать его энергию. Существуют три стадии так называемой деформации, когда не хватает маны. Первая стадия — жаждущий, то есть он — или она — еще остается шал’дорай, но испытывает сильную жажду, заставляющую сильно чесаться. Если эту жажду вовремя не утолить, происходит вторая стадия — помрачение. Жаждущий истощается, лицо делается дряхлым, и так он из ночнорожденного превращается в помраченного. Помраченный больше не может стать обратно ночнорожденным, но разум у него сохраняется… это если он соблюдает рацион. Если же помраченный не утоляет вовремя свою жажду, он превращается в иссохшего — это и есть третья и последняя стадия. Иссохшие всегда жаждут маны, и утолить эту жажду можно только одним способом — смертью. А уж когда жажда иссохших становится слишком велика, они впадают в бешенство, и иногда происходит то, что мы с вами как раз только что видели, — Анари кивнула головой в сторону Сумеречных стражей и уже мертвых иссохших. — Но сейчас эта маленькая битва уже закончилась, так что мы в безопасности. Пойдем дальше.

Они миновали узенькую тропу, которая разветвлялась на несколько маленьких дорожек, ведущих к улочкам, затем обогнули одно из крупных зданий и, наконец, пришли к мостикам, что вели к некоему любопытному сооружению. На сооружении том сидели маленькие птички. Одна из них, самая смелая, даже спустилась пониже, поближе к маленькой ночнорожденной девочке, а та осторожно провела ручкой по птичьей головушке. Увидев благородную шал’дорай и двух калдорай рядом с ней, с таким же интересом рассматривающих птичек, девочка неподдельно удивилась.

— Не бойся, девочка, эти эльфийки рядом со мной тебя не обидят, — мягко заверила ее Лунарх и объяснила девушкам: — Мы пришли в верхнюю часть нашего зверинца. Конкретно это сооружение можно называть просто «птичником». Здесь сидят экзотические птицы, пойманные в разных частях Азерот. А чуть подальше, — показала рукой куда-то влево ночнорожденная, — есть большой аквариум. Там не только рыбки, там еще и мурлоки плавают, — заметив, как изменились обе эльфийки в лице при упоминании мурлоков, Анари хихикнула: — Вижу, вам обеим эти твари знакомы. Но не будем терять время, а пойдем вон по тому мостику прямо — так и выйдем ко входу в виноградники.

Сказано — сделано. Оставив позади диковинных птичек, девушки миновали мостик и вышли на более просторную улицу. С правой стороны стояли паланкины, причем под одним из них Нериалина заметила уже знакомый ей белый дымок.

— Садитесь в зачарованный паланкин, — шепнула эльфийкам Лунарх, — а я пока поговорю со стражей. Как только я их разговорю, я вам тут же скажу, а одной из вас надо будет всего лишь взмахнуть рукой, чтобы паланкин повез куда надо.

Нериалина и Микаса устроились поудобнее в паланкине, прижавшись друг к другу, тогда как ночнорожденная подошла ближе к стражницам — хранительницам виноградников. После недолгих переговоров Анари все же удалось убедить охранниц пропустить гостий в виноградники, чтобы те увидели своими глазами процесс приготовления чародейского вина. Шал’дорай незамедлительно сообщила об успешных переговорах Нериалине, и та взмахнула рукой. Транспорт тотчас же медленно, но тронулся с места. Анари шла пешком, стараясь и не отставать от паланкина, и в то же время не обгонять его. Так они обогнули искрящийся фонтан посередине и прибыли, наконец, ко вратам виноградников. Здесь сначала Нериалина, а затем и Микаса вылезли из паланкина не без помощи Анари, и они вместе прошли в арку.

— Здесь я пока что вас оставлю, — проинформировала спутниц младшая дочь Лунархов, когда они оказались в нужном месте. — Вам все покажет тут, что к чему, моя знакомая виноделица — ее зовут Колетт, она из касты ремесленников. В Сурамаре, если вы не знаете, нас делят на касты: дворяне, воины, маги… Но довольно слов, я вижу Колетт, — она кивнула головой куда-то вдаль.

Нериалина тоже заметила, как какая-то ночнорожденная, судя по одежде, явно благородного происхождения приближается к трем эльфийкам.

— Тэну’бала, Анари Лунарх, — изящно поклонилась незнакомая шал’дорай. — Я гляжу, ты привела гостей? Неужто Элисанда разрешила пускать в город чужаков?

— Это не просто чужестранки, — улыбнувшись, ответила ей Анари. — Эти две эльфийки — гостьи самой Элисанды. Ты проведешь им небольшую экскурсию по виноградникам?

— О да, конечно, — в свою очередь улыбнулась Колетт. — Я им и экскурсию проведу, и, возможно, научу азам виноделия… Как тебя зовут? — теперь она говорила уже с эльфийкой-лучницей.

— Нериалина, — невозмутимо представилась девушка.

— А тебя как? — перевела виноделица взгляд на друидессу.

— Микаса, — только и вымолвила та.

— Очень хорошо. Пройдем со мной, — Колетт протянула эльфийкам навстречу ладонь, и Нериалина не замедлила взять новую знакомую за руку. — Первый пункт нашей экскурсии — павильон для дегустации свежеприготовленных вин. Вам обязательно надо попробовать нашу продукцию.

Анари осталась вести светскую беседу с некоей аристократкой возле прилавка с винами, что находился рядом с аркой, а Нериалина, Микаса и Колетт направились прямо к небольшой беседке, вокруг которой стояло несколько столиков. За столиками сидели знатные ночнорожденные и обменивались свежими сплетнями, в то время как официанты и официантки разносили вино. В самой же беседке по краям лежали крупные бочки с вином, а между бочками стоял стол. Девушкам сразу бросились в глаза три бутылки, выстроенные в ряд на серебряном подносе. Очевидно, это были те вина, которые, по уверению Колетт, гостьи непременно должны были продегустировать, иначе, говоря простым языком, — испробовать. И Нериалина, дождавшись одобрительного кивка виноделицы, первой откупорила одну из бутылок и поднесла ее к губам. Лишь немного отпив из горлышка, калдорай вдруг закашлялась. Конкретно у этого вина вкус был куда терпче, чем у того, что она пила на аудиенции у Элисанды.

— Настойка двухгодичной выдержки, в букете ягодные тона с нотами спелой дыни, — не без гордости отметила Колетт. — Вкус, конечно, терпковатый, и ты к нему еще не привыкла.

Следующий сорт, который испробовала уже Микаса, назывался маслянистой наливкой — крепкой смесью едва созревших тенеягод и манафруктов, трижды крепленой сущностью Ночного Колодца. Это вино следовало пить мелкими глотками — иначе голова закружилась бы. Но самым вкусным из этих трех сортов вин показался бархатистый нектар; Нериалина даже промычала от удовольствия, стоило ей только отпить из последней, третьей бутылки. У этого вина был прекрасный букет — манафрукт седьмого поколения, оттененный приятным ореховым послевкусием. На несколько секунд прикрыв глаза от вкусового наслаждения, эльфийка облизнула губы и отдала бутылку Микасе, чтобы и та тоже попробовала этого вина. После дегустации лучница сказала Колетт, что они с подругой готовы продолжать экскурсию. Они спустились по ступенькам и оказались напротив того места, где, по словам Колетт, выдерживалось вино. Как сама виноделица пояснила, это место называлось залом выдержки. Вместо двери в это небольшое здание было что-то вроде портала, но проходящие сквозь него работники виноградников не телепортировались, а просто входили внутрь и выполняли свое дело. В процессе изготовления вина сок должен забродить, и конкретно в зале выдержки этот процесс ускорялся с помощью магии. Следующим пунктом экскурсии были прекрасные сады виноградников, глядя на которые, можно было только ахнуть от изумления, перемешанного с восхищением.

— Красота, не правда ли? — осведомилась Колетт, заметив выражение лица спутниц. — Здесь мы выращиваем особые плоды. Из них получаются самые сладкие настойки.

Если сады находились по левую сторону от девушек, то прямая дорога вела на станции распределения и розлива. Именно от станции распределения сотни бочек, бочонков и бутылок распространялись по городу. Рассказывая все это гостьям, Колетт мельком заметила, как один из работников замешкался, и суровая надсмотрщица сделала ему строгий выговор. Работник оправдывался, говорил, что он лишь на минуту отвлекся, но женщина не стала его слушать. Она категорично заявила, что Великий магистр не будет ждать, пока определенный сорт вина будет доставлен ночнорожденным из высших каст.

— Кстати, Анари вам еще не рассказывала о положении в обществе? — просто спросила виноделица. Девушки отрицательно помотали головой, решив пока не выдавать, что они сами в курсе о сурамарском строе, и Колетт продолжила: — В Сурамаре согласно законам Элисанды доминируют женщины, и они же возглавляют сурамарские семейства. Это правило касается как знатных домов Сурамара, так и семей из низших каст. Конечно, мужчины есть среди стражей, и если знатный мужчина не раз продемонстрирует свою верность Матери Сурамара не только на словах, но и на деле, он может дослужиться и до звания советника. Но вот кем ему точно не стать, так это фаворитом Элисанды — Магистр предпочитает женщин.

Слушая виноделицу, девушки не переставали удивляться и восхищаться одновременно. Об особенностях сурамарского образа жизни Колетт рассказывала так легко, так обыденно — видимо, в Сурамаре эти подробности были в порядке вещей. Конечно, матриархальный строй общества можно было наблюдать и в Дарнасе. Стража Тельдрассила, к примеру, состояла целиком и полностью из женщин, и Тиранда в настоящее время была активным лидером ночных эльфов, в то время как Малфурион, если верить перешептываниям словоохотливых горожан, любил в основном поспать. Хотя, конечно, на самом деле и он тоже участвовал в жизнедеятельности эльфов, и еще как, ведь не в последнюю очередь благодаря его светлячкам Архимонд был побежден. Но все равно партнерство в плане лидерства у них с Тирандой было лишь формальное, на деле же все решала именно Шелест Ветра. В общем, в плане общественных устоев ночные эльфы имели определенное сходство с ночнорожденными. Разница была в том, что у шал’дорай присутствовала строгая, ступенчатая иерархия. И в том, что ночные эльфы предпочитали тайной магии силы природы.

Между тем Нериалина, Микаса и Колетт уже повернули налево, к мосту. По пруду шагали несколько ночнорожденных, собирающих какие-то падающие — то ли капли, то ли всполохи — в сосуды. Как объяснила заинтересованным эльфийкам шал’дорай, здесь проходил процесс насыщения чародейского вина. А падающие капли были не чем иным, как сущностью Ночного Колодца, которую нужно собирать в сосуды и потом наполнять этой сущностью ненасыщенное вино.

После того, как девушки немного полюбовались сбором сущности Колодца, они втроем с Колетт перешли по мосту обратно и двинулись налево — к беседке, где шел непосредственно процесс приготовления вина. В беседке их ожидала верная помощница Колетт — ночнорожденная по имени Марго.

— Рада видеть тебя, дорогая Колетт, — лучезарно улыбнулась шал’дорай. — Не знала, что ты водишь экскурсии для чужестранцев, да еще для калдорай. Но раз уж такое дело… я могу устроить для наших дорогих гостий мастер-класс по приготовлению простейшего сорта чародейского вина.

— И тебе не иссыхать, Марго, — сделала Колетт изящный реверанс. — Да, покажи, конечно. Им будет полезно знать, как готовится наш целебный напиток.

— Что ж, приступим, — с небольшой ноткой пафоса произнесла Марго. — Покажу тебе и твоей подруге самое простенькое, хотя при желании можно выучиться готовить и более сложные сорта. Итак, для начала нужно… залезть в чан с ягодами и хорошенько попрыгать.

С этими словами она ловко вспрыгнула на густую массу из манаягод, которой был заполнен чан в центре беседки, и принялась легко подпрыгивать — сначала на одном месте, потом из стороны в сторону, и так до тех пор, пока Колетт, которая давно уже наизусть выучила этот рецепт, не остановила свою подопечную. Затем Марго, спрыгнув, подошла к столику с ингредиентами и отщипнула цветок от ветки расцветшего жасмина. Цветок мгновенно был добавлен в манаягодный сок. «Для изысканности», как выразилась Марго. В следующие несколько секунд эта смесь была разбавлена чистой водой из бутыли. Густой сок сразу стал намного жиже, даже пузырики пошли… Довольная процессом, ночнорожденная приступила к завершающему этапу. Завершающим штрихом было добавление кусочка темного фрукта — чтобы образовавшийся напиток приобрел чуть кисловатый вкус.

— Готово! — возвестила Марго, поворачиваясь к Микасе, Нериалине и Колетт и не без удовлетворения наблюдая, как загорелись глаза Нериалины. Эльфийка решила, что она непременно воспользуется рецептом по возможности и, наверное, даст попробовать сурамарское вино своим товарищам из Альянса. — Ладно, я должна сейчас откланяться — свежеприготовленное вино надо разлить по бутылкам и бочкам, и еще нужно наполнить его энергией Ночного Колодца.

— Храни тебя Ночь, Марго, — поклонилась Колетт и обратилась к девушкам: — На этом наша экскурсия подходит к концу. Можете немного прогуляться по садам… или хотите вернуться к Анари? Тогда я провожу вас.

— Конечно, проводите, пожалуйста, — согласно кивнула Нериалина. — Анари хотела показать нам Квартал Звезд, да и я не прочь увидеть все великолепие сурамарской аристократии.

Микаса тоже очень хотела скорее пойти в Квартал Звезд, на Полуночный двор. Ей не терпелось заглянуть в семейную усадьбу… если, конечно, ее никто не занял за десять тысяч лет. Кто знает…