Некоторое время назад…

Чужеземцы называли лес за пределами Сурамара Зачарованным Лесом. Ночнорожденные же еще в те времена, когда были ночными эльфами, дали этому лесу название Мередил. Преобладающий цвет здесь был ярко-красный. Такого цвета была и трава, и листья на здешних деревьях. В отличие от вечнозакатного неба в городе Сурамаре, небо в сурамарском лесу всегда соответствовало времени суток. Солнце стояло уже в зените, когда странствующий ночной эльф-друид по имени Фародин, время от времени посматривая по сторонам и любуясь красивыми видами, вышел на тропу, ведущую непосредственно к самому городу ночнорожденных. В город Фародин заходить не смел — шал’дорай презирали чужаков, а тем более — калдорай, которых Великий магистр Элисанда называла «дикарями, предавшими свое прошлое». Зато по правую сторону дороги чуткие уши странника услышали слабый женский голос, просящий о помощи. Калдорай свернул с тропы туда, где слышал голос. Ему не пришлось идти долго, чтобы увидеть того, кто звал на помощь. У одинокой разрушенной колонны Фародин нашел… не то эльфийку, не то труп ходячий. Что-то среднее. И эта полуэльфийка-полутруп, сидя на коленях, закутывалась в потрепанный плащ с капюшоном и дрожала. От холода? Да, конечно, в Сурамаре некая прохлада имела место быть, но не сильный мороз — зимы-то нет.

— Чужестранец… — дрожащим голосом пробормотала женщина.

— Фародин, — невозмутимо представился калдорай, ближе подходя к ней.

— М-меня зовут Талисра… Я п… помраченная.

— Помраченная? — удивленно переспросил Фародин, помогая встать новой знакомой.

— Я была ночнорожденной когда-то… — еще плотнее закутываясь в плащ, объяснила Талисра. — Но теперь я в изгнании… — она глубоко вздохнула и вдруг снова осела на землю с хриплым стоном. — Я не смогу сейчас тебе рассказать… Моя рана… Тут, на боку… — она показала на то место, где ее полоснул магическим мечом советник Меландр. — Скажи, Фародин… ты друид? Можешь помочь?

— Я постараюсь. Только не двигайся, — калдорай осторожно присел на корточки перед помраченной, выставил руки немного вперед и начал вполголоса произносить слова исцеляющего заклинания. По мере того, как он это заклинание читал, меж его пальцев образовывались маленькие зеленые, цвета молодой травы, всполохи. Прикрывшая глаза бывшая первая чародейка почувствовала, как ее рана начинает постепенно затягиваться, а боль — отступать. Когда Фародин закончил читать исцеляющее заклинание, помраченная открыла глаза и медленно встала. Не замедлил встать и сам эльф.

— Спасибо тебе, добрый чужеземец, — слабо улыбнувшись, прошептала Талисра. — Теперь мне уже легче, и я могу поведать тебе свою историю.

И она рассказала обо всем, начиная издалека. Много веков ее родной город, Сурамар, жил в мире и гармонии, пока не пришел Пылающий Легион. Прельстившись обещанной Саргерасом властью, королева Азшара предала свой народ, а заодно и весь мир, всю Азерот. Перед лицом гибели тогдашние ночные эльфы приняли отчаянное решение — сотворить магический барьер, чтобы защитить Сурамар. И провели под этим барьером десять тысяч лет. Чтобы выжить в изоляции, высокорожденные создали Ночной Колодец и вкушали его энергию, со временем превращаясь в ночнорожденных. Но Легион пришел вновь, с удесятеренной мощью и с целью забрать источник великой силы. Гул’дан предложил Элисанде выбор — заключить с демонами союз и сохранить все, в том числе и Колодец, либо оказать сопротивление и умереть. Опасаясь, что Великий магистр может пойти на поводу у демонов, Талисра и ее близкие друзья — телемант Окулет, чародейка Вальтруа и Рантос Лунарх — предприняли попытку восстать. Однако Элисанда оказалась предупреждена, а Меландр, которого Талисра ошибочно посчитала за союзника, предал первую чародейку и, как ему казалось, убил ее. Но тем не менее Талисра, пусть даже помраченная и израненная, выжила. И сейчас бывшая ночнорожденная была одержима идеей подготовить новое восстание.

— Мы должны придумать, как вернуть себе Сурамар, — горестно вздохнув, заключила Талисра. — Но сейчас мы так далеки от того, чтобы начать действовать… Я сейчас на второй стадии деформации из-за нехватки маны. Древняя мана — это наша кровь. Без нее мы превращаемся…

Помраченная вдруг резко замолчала — она увидела, как в ее сторону движутся существа, похожие на зомби, только с острыми ушами.

— Иссохшие! — вскричала Талисра, отбегая в сторону. — Э’рат омнас! — четко и громко произнесла она, резко подняв руки вверх. Вокруг бывшей ночнорожденной образовался огромный волшебный купол. — Барьер долго не продержится! Не подпускай к нему этих тварей!

Повторять Талисре не пришлось. Фародин мгновенно принял облик медведя и, грозно зарычав, двинулся на иссохших. Справиться с ними, однако, оказалось немного труднее, чем он предполагал. На вид иссохшие выглядели хлипкими, но конкретно эти настолько объелись, что мана, которую они потребляли, придавала им силы. Один из иссохших даже смог подступить слишком близко к барьеру, который начал уже истончаться… Но Фародин обладал молниеносной реакцией и, топотом передней лапы оглушив трех обступивших его тварей, с ревом накинулся на того, что пробивался сквозь барьер. В полминуты иссохший был побежден, да вот остальные трое уже пришли в себя и засеменили к обращенному в медведя эльфу и Талисре. Но недолго им осталось — одного иссохшего Фародин рывком сбил с ног, а двух других резко полоснул когтями, стараясь при этом не зацепить Талисру. Помраченная между тем уже не могла более поддерживать барьер. Ее одолевала усталость и мучила жажда. Обессиленная, она сидела на коленях, опустив голову.

— Я слабею… — хриплым голосом бормотала Талисра. — Найди убежище… Найди кристаллы для меня… Я хочу есть…

— В этом лесу должна быть пещера, — невозмутимо констатировал Фародин. — Идти можешь?

— С трудом, но могу, — призналась помраченная. — Помоги мне…

Они вдвоем — бывшая первая чародейка Талисра и поддерживающий ее ночной эльф — перешли мраморный мост и оказались в заброшенной эльфийской деревеньке. По правую сторону деревеньки Фародин заметил небольшой проем. Не нужно было долго думать, чтобы догадаться, что это вход в какую-то пещеру. Дав знак Талисре, друид, придерживая помраченную за истощенную руку, свернул с мощеной дороги направо и зашагал к проему. Он был так сосредоточен на том, чтобы его новая знакомая смогла продержаться до того, как они войдут в пещеру, что проигнорировал (хотя прекрасно услышал) небольшой шорох в кустах. Это было на руку той, что за этими кустами пряталась и наблюдала. Конечно, то была Мирана Стелларис, старшая дочь Четвертого Дома Сурамара, одна из двух любовниц Элисанды и разведчица из Сумеречной стражи. Как только Фародин и Талисра скрылись в пещере, Мирана, с облегчением вздохнув, вышла из укрытия и пустилась бежать по направлению в город. Она была намерена сообщить срочную новость Великому магистру.

«Талисра жива. Значит, Меландр обманул Элисанду… Что ж, он не останется безнаказанным, когда я расскажу Матери Сурамара все, что видела. Меландр лишится должности, и это самое мягкое, что его ждет»

Настоящее время. Сурамар

Простившись с виноделицей Колетт, Нериалина и Микаса вместе со своей попутчицей Анари Лунарх двинулись — теперь уже не в паланкине, а пешком — мимо верхнего яруса зверинца к променаду. Каждой из двух эльфиек хотелось поскорее вернуться в один из самых блистательных кварталов города, в королевство приемов и праздников — Квартал Звезд. Для Микасы это было особенно важно, ведь она там раньше жила. Сама Лунарх тоже очень хотела показать гостьям квартал сурамарской знати, так что они все три немного даже ускорились в пути. Как только эльфийки оказались на променаде и прошли немного вперед, Анари шепнула:

— Надевайте маски.

Калдорай не заставили себя просить — почти одновременно достали из-за пазухи маски, данные им их спутницей, и каждая из них медленно надела свою маску на лицо. Девушек сразу окутало лиловым дымом, а когда дым рассеялся, и Нериалина, и Микаса выглядели теперь, как две элегантные ночнорожденные — одна в темном жилете на белую блузку и легких штанах, другая — в белом с синими и лиловыми каймами платье с длинными рукавами. Надетых масок на девушках словно бы и не было.

— Мы сейчас будем спускаться вниз, — начала объяснять Анари, — а в нижней части города могут быть демоны, идущие рука об руку с теми шал’дорай, что избрали путь Скверны. Конечно, на Террасе Просветления и в Квартале Звезд ситуация куда более контролируемая, чем в бедствующих районах… пока что… но и демоны, и скверноподданные чужаков настолько не терпят, что нападут на вас, едва завидев.

— Но разве мы прибыли не по приглашению самой Элисанды? — удивилась одна из новоявленных «ночнорожденных», а именно — Микаса. — Разве это не дает нам право на неприкосновенность?

— Дает, это верно, — согласилась младшая дочь Дома Лунарх, — но присягнувшие Скверне и легионеры не подчиняются Элисанде. Их истинный хозяин — Гул’дан. А уж он не пощадит любого врага Пылающего Легиона. А мы покамест должны формально поддерживать союз с Легионом, пока не разберемся с мятежниками, — последнюю фразу Анари сказала куда более тихим голосом, чтобы услышали только ее собеседницы.

— Значит, первостепенной нашей задачей в Сурамаре будет помочь Элисанде подавить бунт? — таким же шепотом осведомилась Нериалина.

— Да. Нужно вычислить тех, кто пособничает Талисре, и сдать их Матери Сурамара. Она примет меры, и наши доблестные стражи покончат с предателями. Убьют ли их или поместят в Катакомбы Сурамара, чтобы постепенно деформировались, неважно. В любом случае, мятежникам необходимо преподать урок. Но все это потом, — решительно прервала свою немного пафосную речь Анари, пока они спускались вниз по левой лестнице. Терраса, куда девушки прибыли, называлась, как объяснила Лунарх, Террасой Просветления. Просвещались шал’дорай не магией Света, а в плане знаний. Именно на Террасе Просветления находилась знаменитая сурамарская академия. Разглядывая здание, Нериалина вспоминала, как десять тысяч лет назад родители хотели отдать в академию и ее, и ее младшую сестру Элериану. В эльфийках с юного возраста был обнаружен магический потенциал, которому необходимо было развитие… Но этого развития так и не произошло. Из-за Великого Раскола сестры разделились. Нериалина последовала за Тирандой Шелест Ветра и Малфурионом Яростью Бури, а вот Элериана пошла по пути брата Малфуриона — Иллидана Ярости Бури. С Иллиданом Нериалина последний раз сталкивалась в Черном храме, а вот сестру свою не видела уже много лет — с тех пор, как бежала из Сурамара…

— В нашей академии, — вмиг развеяв воспоминания из прошлого, начала рассказывать Анари, когда они втроем остановились супротив учебного заведения, — учились лучшие из лучших, в том числе и я, и даже сама Элисанда. Лично у меня профильной дисциплиной была тайная магия, точнее, одна из дисциплин, входящих в состав тайной магии, хотя и фехтованию я тоже уделяла много времени, — для убедительности Анари выхватила из-за пояса волшебный клинок с лезвием, подсвеченным голубым светом, и воинственно взмахнула им. — Многие шал’дорай в качестве профильной дисциплины предпочитают тайную магию. Она же в свою очередь разделена на такие дисциплины, как рунная магия, магия искажения, защитная магия и боевая магия. Наибольшее время я уделяла магии искажения, она же — магия иллюзий. Училась создавать иллюзии и их разоблачать. Но не одной тайной магией мы едины. Будущих Сумеречных стражей, да и ночнорожденных в принципе учат фехтованию на зачарованных мечах. Не приведи Ночной Колодец, нападут на нас иссохшие или демоны нарушат договор с Элисандой — и что тогда?

— Да, уметь защитить себя надо всегда, — согласно кивнула Нериалина и в подкрепление своих слов дотронулась до Тас’доры — лука, закрепленного на спине. С тех пор, как Вериса, младшая из сестер-Ветрокрылых, помогла ночной эльфийке найти этот лук на Расколотом Берегу, Тас’дора, именуемая Наследием Ветрокрылых, стала для Нериалины надежной спутницей. Стрельбе из лука эльфийка посвятила себя очень давно, еще с тех времен, когда она и другие ночные эльфы, последовавшие пути Тиранды и Малфуриона, осели в Тельдрассиле.

— Вот-вот, — закивала Анари, не без интереса поглядывая на лук Нериалины. Такое оружие, как лук, у ночнорожденных никогда не применялось. Любое стрелковое оружие им легко заменяла боевая магия. — Ну, а про телемантию вы знаете, — энергично продолжила свое повествование шал’дорай, знаком показывая, что пора идти дальше. — Выпускников именно этого факультета не так много, как выпускников, специализирующихся, скажем, на магии искажения. Самые известные из телемантов-выпускников — это Окулет, который был в сговоре с Талисрой и сейчас официально мертв, ну, и наша Твен, которая после выпуска осталась преподавать телемантию в академии. Сейчас, правда, занятия уже закончились, так что Твен вернулась домой. Если действительно хотите ознакомиться с тонким искусством телемантии, то мы вот сейчас пройдем через Закатный парк, поднимемся к Золотому рынку, и поместье Дома Иллонвэ, Второго Дома Сурамара, которому принадлежит Твен, будет как раз слева от центрального винного прилавка.

Тут Нериалина и Микаса просто впали в ступор. Когда они сами жили в Сурамаре, о нумерации домов и речи быть не могло. Были просто семьи простолюдинов, семьи знатные и особые семейства, которые находились в фаворе Матери Сурамара. Да и в Азерот в целом такой ступенчатой иерархии домов не было.

— За десять тысяч лет изоляции Элисанда внесла множество нововведений, в том числе — и закон об иерархии. Сурамарские семейства у нас сейчас делятся на Великие и Малые Дома, — с видом знатока пояснила Анари. — Малые Дома — это в основном неприкасаемые семейства, живущие в нижних кварталах. Туда мы тоже заглянем, чтобы увидеть другую сторону Сурамара. Ну, а Великие Дома — это каста дворян, знатные семьи, живущие преимущественно в верхних кварталах и в Квартале Звезд. Но лишь пять Великих Домов имеют статус Правящих и находятся в особом расположении у Матери Сурамара. Наш Дом, Дом Лунарх — Третий Дом Сурамара, а Первым Домом является Дом Бэлл’анр, из которого происходит сама Элисанда. Она и его глава, и единственная кровная представительница, и правительница нашего народа — и все в одном лице. Конечно, этому Дому принадлежит также и заклинательница клинков Алуриэль, и наш звездочет Этрей, и ботаник Тел’арн, но они не приходятся родственниками Матери Сурамара. Зато они возглавляют касты: Этрей и Тел’арн — касту ремесленников, а Алуриэль — сразу две касты: воинов и магов.

Пока младшая дочь Третьего Дома беседовала с ночными эльфийками, они уже поднялись по лестнице туда, куда планировали, — в Квартал Звезд. Тут бы почувствовать Нериалине и Микасе прилив ностальгии… но кое-что не давало им это сделать. И это «кое-что» было демонами на дорогах. Проходившие мимо присягнувшие Скверне ночнорожденные и шестирукая ведьма — шиварра — не нападали на ложных ночнорожденных, но подозрения имели место быть. Виной тому было артефактное оружие — лук Тас’дора у Нериалины и Коса Элуны у Микасы. Чтобы маскировку не сняли, девушкам приходилось предусмотрительно отходить подальше от скверных патрульных. Тем не менее, это не мешало им полюбоваться красотами этой части Сурамара. Благоухающие силоцветы, великолепный декор домов, идущие рука об руку ночнорожденные, что-то увлеченно обсуждающие… А главной достопримечательностью Квартала Звезд был, разумеется, Самоцветный дворец. Правда, сейчас он был закрыт — видимо, там еще не закончилась уборка после того приема, на котором была в том числе и Арианна Лунарх, верховная мать Третьего Дома, находившаяся в полном фаворе у Элисанды. Уборщиками, как поведала Анари, в Сурамаре служили в основном големы или волшебные метлы. А вот и то старое поместье, где раньше жила семья Вечерней Звезды… Только увидев знакомое здание, Микаса застыла на месте, как вкопанная. Новая волна воспоминаний полностью ее захлестнула. И, конечно, от проницательной Анари не могло укрыться выражение лица друидессы.

— Что с тобой такое? — поинтересовалась Лунарх.

— Леди Лунарх… — промолвила все еще находящаяся в омуте памяти Микаса. — Я не могу больше это скрывать. Я не чужестранка, да и Нери — тоже. Мы обе родом из Сурамара.

Теперь настала очередь Анари впасть в ступор. Она родилась уже ночнорожденной, но историю Сурамара изучала в академии и знала, что произошло десять тысяч лет назад. Если эта калдорай не обманывает, если они, эти две ночные эльфийки, действительно жили в Сурамаре, им уже много тысяч лет, и они наверняка застали предательство Азшары, то… почему они в тот роковой день были за пределами города? Почему предпочли жизнь на дикой природе жизни цивилизованной? Почему последовали за Тирандой и Малфурионом, предпочтя тайной магии силы природы? Все эти вопросы Лунарх тотчас же задала, но Микаса только ответила:

— Тогда я потеряла надежду. Моя мать, Бэлондора, присоединилась к тем высокорожденным, кто поверил Азшаре и Саргерасу. Я сломалась. В тот момент я поняла, что потеряла самого близкого родственника, — эльфийка вновь почувствовала боль от воспоминаний из прошлого, и на глазах ее вновь показались слезы. — Я переместилась из Зин-Азшари с помощью телепортации, подальше от Колодца Вечности. Я отбивалась от демонов, как могла. И быть бы мне погибшей, если бы не Малфурион и Тиранда. Они спасли меня…

Она отвела взгляд в сторону. Затем посмотрела на поместье Вечерней Звезды и вздохнула.

— Вот это поместье — мой старый дом… — тихо произнесла она, осторожно коснувшись руки Нериалины. — Точнее, дом моей семьи. Судя по открытой двери, особняк давно покинут…

— Но теперь-то ты сможешь вернуться домой, — утешила ее Нериалина, но тут их прервала Анари:

— К чему ворошить старые кости? Вы ведь, кажется, теперь живете на дереве, разве нет? А этот особняк… Надеюсь, если все пройдет гладко, и меня произведут в советницы Элисанды, я смогу это поместье занять.

— Леди Лунарх… — сглотнув непрошеный ком, проговорила Микаса. — Вы позволите нам с Нери осмотреть поместье? Хотя бы ненадолго.

Анари с минуту пристально смотрела сначала на Микасу, потом на Нериалину, и наконец нехотя махнула рукой:

— Ладно. Только не слишком там засиживайтесь.

Скрестив руки на груди, младшая дочь Дома Лунарх осталась ждать, а Нериалина и Микаса неторопливо переступили порог старой усадьбы. Они осматривали комнаты, и с каждой минутой Микаса понимала, как долго она не была дома. Незаправленная двухместная кровать, видавшие виды книги, бархатные подушки на ковре на нижнем этаже — все это пробуждало в друидессе такую ностальгию, что она даже схватилась за сердце — оно билось так часто, как не билось еще никогда… Вдобавок к этому ей слышалось, что ее зовет голос. Очень знакомый и родной. Голос… матери? Неужели у Микасы начались галлюцинации? Нет, вот снова… А затем в сумраке показался дух… Дух ночной эльфийки. И она смотрела на Микасу каким-то очень печальным взглядом.

— Мама… — только и смогла прошептать Мика, опускаясь на пол.

— Нериалина, Микаса! — будничный голос Анари Лунарх вмиг рассеял тени прошлого. — Уж не собираетесь ли вы тут заночевать? Давайте следуйте за мной — мы отправимся в особняк Твен, она познакомит вас с азами телемантии.

Делать нечего — пришлось ночным эльфийкам вместе с ночнорожденной быстро подняться наверх по лестнице и выйти на Полуночный двор. Они прошли через мост, разделяющий Полуночный двор и Золотой рынок, и сейчас шли мимо центрального винного прилавка. Поместье Дома Иллонвэ находилось неподалеку, и перед ним был еще небольшой дворик, в центре которого стоял великолепный фонтан. Вода в нем так и искрилась… Конечно, этот дворик был далеко не всей территорией Второго Дома. Дому Иллонвэ принадлежала часть Золотого рынка, и еще у них были владения также и на променаде. Но главное здание Дома располагалось именно в той части Квартала Звезд, куда и пришли девушки. Оказавшись внутри особняка, Нериалина и Микаса поразились, насколько он просторен, да еще к тому же оснащен необходимыми приборами, такими, как телемантические маяки, муфта искривления, и даже работающий телепорт был в одном из углов… На полках здешнего шкафа в аккуратном ряду стояли книги — скорее всего, то были книги о тонком искусстве телемантии. Не хватало только хозяйки дома. Тут Анари заметила, что по лестнице спускается ночнорожденная в вычурном наряде.

— Тэну’бала. Вы случайно не мою сестру ищете? — этой фразой она поприветствовала младшую дочь Дома Лунарх и стоящих рядом с ней поддельных ночнорожденных. — Я — Маритиль Иллонвэ, младшая сестра Твен. К сожалению, сейчас ее дома нет.

— Тэну’бала, леди Маритиль, — поклонилась Анари. — Это Нериалина и ее подружка, Микаса. Сперва я думала, что они чужестранки, но оказалось, они наши давние землячки… Но не суть важно. Важно то, что они обе — гостьи Великого магистра, — с важным видом кивнула она в сторону ложных шал’дорай и шепотом пояснила: — Они калдорай, но носят маску, чтобы не навлечь на себя подозрение демонов и некоторых оскверненных шал’дорай.

— Тэну’бала, — с ломаным шалассийским акцентом поздоровалась Нериалина.

— Очень приятно познакомиться, — слегка улыбнулась Маритиль. — Так вот, вы же ищете Твен, да? — дождавшись ответного кивка, Иллонвэ-младшая сказала: — Она недавно экспериментировала с телепортацией и сейчас где-то в Катакомбах Сурамара. Вроде она говорила, что пойдет в некий «Зал испытаний», ибо у нее есть подозрение, что там есть кто-то, кто может в будущем серьезно помешать нам. В этот так называемый Зал ведет один из телепортов на втором этаже. Следуйте за мной, — неторопливой походкой Маритиль двинулась к лестнице и начала подниматься обратно наверх. За ней последовала Анари, за ней Нериалина, Микаса же замыкала шествие. Комната на втором этаже оказалась не менее просторной. Она представляла собой площадку для телепортов — такой огромный круг на полу, а на окружности — еще не активированные площадки для телепортации, уже активированные телемантические маяки и те сферы, которые ночные эльфийки уже видели ранее в Цитадели Ночи. Маритиль подвела Нериалину, Микасу и Анари к одному из активированных маяков и, взяв обеих за руки, четко произнесла:

— Катакомбы Сурамара, Зал испытаний.

Только успела она это вымолвить, как все три девушки оказались в темном туннеле, слабо освещенном редкими свечами. С Нериалины, как и с Микасы, мгновенно спало обличье ночнорожденных — теперь это снова были калдорай, только в светящихся карнавальных масках на пол-лица. Как им объяснила леди Лунарх, вне города маскировка не действовала. Впрочем, вне Сурамара это было не так уж и необходимо.

— Леди Маритиль, вы уверены, что мы на правильном пути? — осведомилась Микаса, снимая с себя маску, которая на данный момент была ей пока не нужна, и делая знак Нериалине, чтобы и та тоже сняла маску.

— Да, калдорай, я уверена. Уверена потому, что я вон там, — кивнула леди Иллонвэ куда-то вдаль, — вижу комнату со змеевиками. И похоже на то, что некоторые из них уже заряжены магической энергией. Моя сестра, очевидно, даром времени не теряет. Идем скорее!

И Маритиль пошла к выходу из темного коридора в комнату впереди всех. Переглянувшись, ночные эльфийки и Анари поспешили за младшей сестрой главы Второго Дома. И точно — когда они подошли достаточно близко, то не только увидели ночнорожденную в платье и со сверкающими наплечниками, которая, скрестив руки на груди, сверлила взглядом какого-то помраченного, но даже услышали их беседу.

— Мэтр Окулет? Хотя, какой ты теперь мэтр — посмотри на себя, как ты отощал… — телемантка неприятно рассмеялась. — Но это не суть важно. Важно то, что ты пытался влезть в мою сеть. И, насколько могу судить, не сам, а… с чьей-то помощью. Потому что у помраченного вряд ли хватило бы силенок добраться сюда, — сказав это, Твен усмехнулась. Казалось, она была так занята столь важным разговором, что даже не обратила внимания на то, что с другой стороны к ней подошли две ночнорожденные, одна из которых была ее младшей сестрой, и две ночные эльфийки. Зато заметила, что ответ на вопрос, кто помогал помраченному, бывшему некогда Окулетом, пришел… даже не пришел, а прибежал спустя несколько секунд. Это оказался син’дорай-маг в вычурной красно-золотой мантии. Его защищала огненная оболочка.

— Син’дорай? — высокомерно и немного разочарованно хмыкнула глава Дома Иллонвэ. — Я думала, ваш народ с пониманием отнесется к Элисанде — ведь она спасала свой народ… Но вы спутались с отребьем и монстрами.

— Но мы привели к тебе калдорай, сестра! — отважилась окликнуть телемантку Маритиль. — Они оказались более понимающими, — она пропустила вперед Нериалину с Микасой. — Как оказалось, эти две эльфийки — Нериалина и Микаса — наши бывшие землячки и гостьи самой Элисанды, мне об этом сказала ее фаворитка — Анари из Дома Лунарх, Третьего Дома Сурамара, — при этих ее словах Анари вышла вперед с гордо поднятой головой.

— О, прошу прощения за бестактность, — смилостивилась Твен. — Вы пришли как раз вовремя. Маритиль, леди Лунарх, поможете мне перегрузить змеевики, пока мы с калдорай выдворим этих двоих? — она обвинительным жестом указала на Окулета и стоявшего рядом с ним эльфа крови. — Окулета возьму на себя. А вам достанется син’дорай.

— Кажется, бой предстоит непростой, — серьезно констатировала Нериалина, смерив мага в огненном пузыре внимательным взглядом. Тот в долгу не остался и с враждебностью взглянул на противницу. — Но, думаю, мы с Микасой вдвоем с ним управимся. Хотя, конечно, недооценивать магов не стоит. Если вспомнить Кадгара и то, как он уничтожил сотню орков на арене в Танаанских джунглях…

— Не беспокойтесь. В случае чего я готова переместить вас с леди Анари и моей сестрой обратно в Сурамар, — заверила новую знакомую Твен. — Что ж, приступим!

Анари и Маритиль побежали к змеевикам, а Твен, Нериалина и Микаса приступили к схватке — каждая со своим противником. Точнее, хотели приступить, но схватка окончилась, так и не начавшись, ибо бывший телемант Окулет, охнув, упал ничком на холодный каменный пол. Кровавоэльфийский маг, приготовившийся было бросить в Микасу огненный шар, мгновенно затушил его и медленно подошел к помраченному. Тот, с трудом подняв голову, пробормотал:

— Т-Тейлор… Подойди ближе… Я постараюсь… переместить нас… к Талисре…

— Тали-исре… — манерно растягивая слово, прищурилась телемантка. — Значит, Талисра не только жива, но и даже убежище себе нашла, — при этих словах Окулет бы понял, что ненароком выдал и себя, и Талисру, но сейчас ему было не до этого, ибо голод мучил. — Элисанда обрадуется, получив эту важную информацию… Вы никуда не пойдете! — с этими словами ночнорожденная резко выбросила вперед руки, заключив обоих мужчин в светящееся лиловым светом силовое поле. Потом она провела еще несколько замысловатых узоров в воздухе, и Тейлор вместе с Окулетом исчезли в несколько мгновений. А Твен тем временем подозвала к себе двух калдорай и двух шал’дорай. — Возвращаемся в город. Стесняться нечего, давайте обнимемся, — она подмигнула Анари Лунарх, и они впятером образовали довольно тесный кружок. — Ан’рата ан-тал тандрос! — во все горло прокричала Твен, и спустя секунду они были уже в Квартале Звезд, самом богатом квартале великого города ночнорожденных. Нериалина тут же надела маску, ее примеру последовала и Микаса — и вот они уже снова превратились в ночнорожденных.

— Окулет с годами стал сдавать позиции, — констатировала телемантка, вздыхая не оттого, что устала, а оттого, что понемногу начала испытывать жажду. — Идем домой — обсудим дальнейшие планы за стаканом чародейского вина…

— И мне тоже не помешает выпить, сестра, — в качестве поддержки положила ей руку на плечо Маритиль. Ни Анари, ни калдорай не сказали в ответ ни слова, но и они тоже были не против пары глотков вожделенного целебного напитка. Впятером они направились в сторону поместья Иллонвэ. Рядом с книжным шкафом в комнате на первом этаже стоял стол с закупоренными винными бутылками. Твен присела на стул возле стола, откупорила одну из них и сделала несколько глотков. От удовольствия она даже замычала — это было вино одного из высших сортов, сладковатое на вкус, с ароматом силоцвета и небольшой кислинкой.

— Присаживайтесь, — доброжелательно кивнула ночнорожденная сестре и гостьям. — Нам нужно много о чем поговорить.

— Куда ты отправила Окулета и его помощника? — заинтересовалась Маритиль, пододвигая ближе свой стул и тоже откупоривая выбранную бутылку вина.

— О, я отправила их в то место, откуда им будет очень сложно выбраться, — рассмеялась Твен и отпила еще из бутылки. Но тут внезапно ее лицо из ликующего сделалось задумчивым. — Если, конечно, син’дорайский маг не сможет его телепортировать…

— Ну, теоретически, телепортировать он может. В Даларан, — с умным видом подметила Нериалина и тоже присоединилась к утолению жажды. — Только не каждый там будет готов принять помраченного, — тут же добавила она, чтобы ее собеседницы не волновались.

— Кадгар-то уж точно нет, — поддержала Нериалину Микаса, отпивая из бутылки терпковатого вина. — Элисанда ведь уже связывалась с ним через голограмму, так что он, по-видимому, на ее стороне.

— Но нам все-таки надо быть настороже, — заявила глава Дома Иллонвэ. — Так-то люди — народ не слишком умный, они могут и переменить сторону… Я предлагаю рассказать о том, что мы видели в Зале испытаний, Матери Сурамара. Так будет надежно для нас всех.

— Я соглашусь с вами, леди Иллонвэ, — с готовностью поддержала ее Анари, которая между тем уже ополовинила свою бутылку.

— Только сначала мне нужно завершить одно дело, — подняла указательный палец вверх Твен. — Нериалина, Микаса, если вы хотели познать азы телемантии, то это ваш шанс. Разместите телемантический маяк, знаете, где? На террасе недалеко от Святилища Порядка, — проговорив это, шал’дорай протянула Нериалине один из неактивированных маяков. — Прежде чем вы приведете в действие телепорт, сперва исследуйте террасу на предмет площадки для телепортации. Телемантические маяки куда попало не ставят.

— Я поняла, леди Твен, — невозмутимо кивнула девушка, принимая маяк. — Отправляемся на разведку прямо сейчас.

— Я отправлюсь вместе с вами, — встала из-за стола и Анари Лунарх. — Заодно после того, как вы активируете маяк, покажу вам другой Сурамар. Обратную сторону этой зачарованной шал’дорайской монеты. Для безопасности пока что скрывайтесь в иллюзиях, не выдавайте себя раньше срока.

***

Бывший телемант Окулет тяжело дышал и кашлял. Они с Тейлором, магом-син’дораем, вызвавшимся помочь изгнанникам в подготовке к новому восстанию, оказались в совершенно незнакомом месте. Оно было похоже на очень темную пещеру, где единственным источником света служили только редкие кристаллы да некие лиловые круги — очевидно, следы какой-то магии. Вокруг не было никого — ни даже завалявшегося иссохшего… Впрочем, не факт, что Окулет скоро не станет таковым… Тейлор-то отделался всего лишь головокружением после внезапной телепортации, а вот помраченному пришлось куда хуже. Голова раскалывалась, холод пробирал до костей. Еще бы — он вообще почти без одежды был, если не считать останков порванной мантии, не в пример выряженному Тейлору… Во рту было невообразимо сухо, а остатки жизненных сил постепенно покидали Окулета. Разум, благо, все еще сохранялся, но бывший телемант был уже близок к третьей стадии деформации.

Последнее, что они оба помнили, — силовое поле вокруг них да ухмыляющуюся Твен Иллонвэ, бывшую ученицу Окулета, ныне — выпускницу телемантического факультета сурамарской академии и придворную телемантку. Глава Второго Дома встретила своего отощавшего инструктора не очень-то и дружелюбно. Еще бы — ведь он, во-первых, был участником восстания Талисры, а во-вторых, помраченным, а к помраченным шал’дорай испытывали презрение.

Тейлор к тому же помнил, что Твен была не одна. Еще с ней была пара ночнорожденных да еще калдорай, которые, очевидно, приняли сторону Элисанды, хотя вроде должны бороться с Пылающим Легионом, а не примыкать к нему. Эльф-то не знал всей правды — только то, что ему поведала Талисра, когда отголоски ее эха привели мага в Шал’Аран. А Талисра ясно дала понять, что все однозначно — Элисанда плохая, потому что заключила сделку с Легионом.

— Где это мы? — первым подал голос син’дорай, сотворяя огненный шар, чтобы хоть что-то было в этой темноте видно.

Окулет, кашляя, с трудом поднял глаза на своего нового друга. Борясь с одолевающим голодом, помраченный хриплым голосом проговорил:

— Мы… в нестабильности… Твен… она…

— Она нас телепортировала куда подальше, — договорил син’дорай и хмыкнул. — Что ж, могу сказать, что у тебя была лучшая ученица…

В другое время Окулет высказал бы свое недовольство тем, что Тейлор над ним таким образом издевается, но сейчас ему больше всего хотелось оказаться в убежище, где ютилась Талисра. К счастью, у него еще оставалось немного сил, и помраченный, подозвав к себе друга, подрагивая от иссыхания, прошептал заклинание, в результате чего они с Тейлором оказались в Мередиле, в заброшенной эльфийской деревушке, как раз недалеко от пещеры-убежища. Там маг-син’дорай, поплевав на пальцы, взвалил на себя обессиленного Окулета и, кряхтя, направился ко входу в пещеру.

— Окулет! — только и смогла вскрикнуть Талисра, всплеснув руками, когда увидела бывшего телеманта. — Ты иссыхаешь!

Тейлор между тем осторожно снял с себя иссыхающее тело и положил возле Талисры. Та сразу попросила, даже не просто попросила, а взмолилась:

— Скорее накорми его. Кристаллы древней маны растут здесь неподалеку.

***

Нериалина, Микаса и Анари Лунарх сидели в гондоле, пока гондольерка гребла веслами, и завороженно смотрели на водную гладь. Ночные эльфийки, обнимая друг друга за плечи, любовались отражением большой, полной луны в воде. Надо сказать, Сурамар мог похвастаться кристально чистой водой, без всякой грязи или вредных отходов. Вода в городе была столь прозрачна, что даже виднелись водоросли разных цветов и различные морские обитатели — от мелких рыбок до огромных китовых акул. Вместе с этим в столь чистой воде отражалась также и луна. В городе ночнорожденных, в отличие от всего остального мира, царила вечная ночь, и луна ни росла, ни убывала — оставалась полной. Поэтому каждый желающий мог за скромную плату прокатиться на гондоле и полюбоваться отражением луны.

— Красота, — с выражением блаженства на лице прошептала Лунарх, оглядываясь по сторонам. — Кстати, мы скоро будем проплывать мимо гавани Астравар — это одна из территорий Шестого Дома Сурамара.

И точно — уже был виден порт и слышен смех праздных аристократок, что-то увлеченно обсуждающих. Но времени останавливаться и присоединяться к болтовне не было — нужно было доплыть до Террасы порядка, подняться наверх и с помощью телемантического маяка, данного Нериалине Твен, провести расследование и найти площадку для активации телепорта. Анари дала понять это гондольерке, которая уже было затормозила и даже подняла одно из весел, но после напоминания о маршруте будто бы встряхнулась и, огибая порт Астравар, поплыла с пассажирками дальше.

— Должна сказать, что Дом Астравар — весьма влиятельный, — рассказывала Анари, пока они проплывали мимо порта. — Он всего на один ранг отстает от Правящего Совета, но в Квартале Звезд к Астраварам относятся с не меньшим почетом, чем к представителям пяти Правящих Домов. Его глава, леди Аделина Астравар, когда-то была одной из фавориток Элисанды. Сейчас она живет в усадьбе на Полуночном дворе. Думаю, в скором времени вам предстоит встретиться также и с ней. Если уж мне суждено стать советницей Элисанды раньше Лилет, то я должна буду получить голоса верховных матерей не только пяти элитных Домов, но и леди Аделины тоже. Впрочем, даже не пяти, а трех правящих семейств. Дом Бэлл’анр меня в любом случае поддержит — я же близка с его верховной матерью, Элисандой. Ну, и мою семью тоже не надо убеждать — мать будет только рада, что дочь так высоко поднимется по карьерной лестнице, а отец-неприкасаемый не помешает нам — он же ушел в изгнание после неудавшегося мятежа, — Лунарх рассмеялась.

Так они проплыли мимо порта, и вот гондольерка повернула на северо-восток. Вот уже виднелись впереди силовые поля, в которых сидели иссохшие и маленькие бесы… Их неусыпно сторожили высшие маги и послушники из Сумеречной стражи. Только лодка причалила, как девушки, заплатив несколько монет за поездку, сошли на набережную и тут же принялись подниматься по лестнице на верхнюю часть Террасы. Здесь Нериалина достала из-за пазухи маяк Твен и приподняла его. Тут начало происходить нечто невероятное. Из маяка появился голубой луч. Причем он направлял не всегда в одну сторону, а двигался куда-то вправо. Словно маяк обладал какой-то интуицией, подсказывающей, где искомая площадка. Наблюдая за лучом, словно завороженная, калдорай, огибая газон, двинулась в том направлении, куда телемантический маяк «показывал», а Анари и недоумевающая Микаса последовали за ней. Время от времени появлялись какие-то мелкие чародейские аномалии, но Нериалина не обращала на них внимания. Луч между тем был уже направлен на мраморно-круглую плиту с ромбовидной синей сердцевиной, находящуюся за небольшой аркой. Девушка припомнила, что такие же круглые плиты она видела в Цитадели Ночи, только вместо маяков над ними сияли сферы для телепортации.

Чем ближе эльфийка подходила к арке, тем короче становился луч, исходящий из маяка. Наконец он совсем исчез. Это значило, что площадка для телепортации была найдена. Нериалина осторожно поставила телемантический маяк на сердцевину… и тут же увидела, как над ним возникло голубое свечение. Этот огонек делался все больше, пока не превратился в голову Твен.

— Это я, Твен Иллонвэ, — произнесла она немного искаженным голосом. — Маяк размещен, и связь установлена. Можете свободно пользоваться телепортом. Благо, энергии уходит немного.

Сказав это, голограмма исчезла, и на ее месте образовался портал. Нериалина же с чувством выполненного долга повернулась к Микасе и Анари. Сперва они решили проверить эффективность конкретного телепорта. Они втроем ступили на площадку и в несколько мгновений оказались на втором этаже поместья Иллонвэ. Разумеется, они этим же маршрутом вернулись назад, на Террасу порядка, чтобы продолжить, а точнее, завершить экскурсию по Сурамару.

— Я покажу вам, как живут низшие касты — это каста слуг и неприкасаемые, — проговорив последнее слово, Анари слегка поморщилась: знатные ночнорожденные испытывали врожденное легкое презрение к простолюдинам. — Если перейти во-он по тому мосту, — она кивнула вдаль на мостик, — мы окажемся в Квартале Вечной Луны, одном из так называемых «низших кварталов» Сурамара. Конечно, мне претит даже заходить в эту обитель безысходности, но вы должны же знать, что у любой медали есть две стороны.

***

Будучи некогда высокорожденными эльфийками, Нериалина и Микаса могли только слабо представить, насколько отличается жизнь в бедствующих кварталах от жизни в Квартале Звезд. А теперь они могли еще и увидеть это. И если шал’дорай из каст торговцев и слуг в Квартале Вечной Луны, пускай и под давлением демонов, но жили еще более-менее сносно, даже небольшой базар у них там был, то на Площади призывателей звезд дело обстояло значительно хуже. Неприкасаемые вынуждены были выживать в трудных условиях, сами добывать себе пищу и вино, иногда даже красть у знати, причем так, чтобы не попадаться. Играющих детей было не так много, как на променаде. Дети в основном тихо бродили по улицам и пели ту песенку, о которой упоминала в беседе Элисанда, — «Ну-ка, дети, встаньте в круг». И еще эти демоны… Стражи гнева, сквернокрылые стражи ужаса тяжело ступали, вызывая ужас даже у наиболее стойких шал’дорай-простолюдинов.

Тут Микаса заметила, как из одного из домов вышла ночнорожденная в легких штанах и безрукавке и подошла к трем девушкам — знатной шал’дорай из Третьего Дома и ложным шал’дорай, скрывающимся в иллюзиях, чтобы не напали демоны. На правой щеке женщины было клеймо в виде какого-то неизвестного символа.

— Это клеймо неприкасаемых, — тихонько прошептала Анари маскированным ночным эльфийкам. — Его ставят ночнорожденным-простолюдинам с рождения, чтобы отличать от знати.

— Тэну’бала. Я не ожидала, что кто-то из знати почтит нас своим визитом, да еще с подружками, — вымолвила эльфийка, внимательно разглядывая Анари, Нериалину и Микасу. — Я Шианни из Малого Дома Сенрей. А это кто с вами? — кивком головы указала она на поддельных ночнорожденных.

Нериалина даже не успела рот открыть, ибо за нее все объяснила Анари, причем объяснила вполголоса:

— Лучницу зовут Нериалина, друидессу Микаса. Они из калдорай и являются нашими гостьями. Я им решила устроить экскурсию по городу, чтобы они знали, что к чему. Маску они носят, чтобы не навлекать подозрений.

«Пока что не стану упоминать, что они мало того, что родом из Сурамара, так еще и на стороне Элисанды. Пусть считают их простыми чужестранками. Да и я не буду говорить, что я одна из любовниц Матери Сурамара. Пусть будет такая иллюзия. Покамест неприкасаемым придется жить, как они живут. А как сможем мы и мятеж подавить, и Легион изнутри города выкорчевать, тогда, скорее всего, ограничения мы снимем, и после этого, возможно, неприкасаемые поменяют свое мнение об Элисанде, да и о знати в целом»

— Ну, как можно заметить, жизнь у нас из разряда «так себе», — шутка получилась грустной, и Шианни горестно вздохнула. — Особенно после того, как поступил приказ об ограничении поставки манавина для нас, не в пример знати. Неудивительно, что порой мы добываем себе пропитание несколько… нелегально, — последнее слово эльфийка произнесла шепотом, ибо и у стен могли быть уши. — Почему я говорю шепотом? Демоны могут услышать. Кое-кто даже вынужден прятаться в местной таверне — «Лунный полумрак».

«Значит, «Лунный полумрак»… Это то, что нам надо. Заглянем туда — выведаем обстановку, и, может быть, найдем нечто, что нужно будет знать Элисанде», — про себя подумала Анари, а вслух сказала:

— Ладно, мы с калдорай должны идти дальше. Храни тебя Ночь, Шианни.

— И вас тоже, — приветливо улыбнулась Шианни и скрылась за дверью своего дома. А три ночнорожденные — настоящая и две фальшивые — зашли за угол, где и располагалась таверна, о которой говорила та простолюдинка. Таверна была опознана по вывеске с изображением растущей луны, попросту говоря — месяца. Тут Лунарх резко остановилась и сделала знак девушкам, чтобы они тоже замедлили шаги. Нериалина первая остановилась и вопросительно посмотрела на спутницу, мол, в чем дело? В ответ Анари спряталась за подстриженным кустом и подозвала к себе попутчиц. Когда и Нериалина с Микасой тоже спрятались, младшая дочь Третьего Дома прошептала:

— Я только что видела Силгрина. Того самого, что сочувствует Талисре. И с ним еще какой-то неприкасаемый… Похоже, это еще одни корни, из которых растет новый мятеж. Предлагаю схорониться и послушать, что они там будут говорить.

Сказано — сделано. Три девушки притихли и стали прислушиваться. Через несколько секунд до их чутких ушей донеслись голоса.

— Отнесешь это Талисре с моими наилучшими пожеланиями, — неприкасаемый протянул Силгрину закупоренную бутылку. — Там, в центре Площади призывателей звезд, есть неактивированный маяк, но, думаю, ты справишься с его активацией.

«Вот те раз…» — сидевшая в своем укрытии Анари Лунарх ненадолго впала в ступор от этих слов. Конечно, сам Силгрин не сможет активировать маяк без связи с телемантом. Но Твен точно не стала бы помогать подозреваемому в мятеже, ведь ее преданность Элисанде была неоспорима. Тогда оставался один вариант… Окулет? Но Окулет и его маг были побеждены Твен и отправлены ею туда, откуда невозможно выбраться. Неужто все-таки возможно? И что в этом случае скажет Элисанда, узнав, что пленники сбежали?

— Благодарю, Вантир, — низко поклонился патрульный променада. — Теперь нам нужно сделать так, чтобы наша союзница из Третьего Дома, Лилет Лунарх, стала советницей Элисанды. Благодаря этому она получит доступ к тому, что недоступно нам, и сможет вдохнуть в восстание новую жизнь.

— Нам понадобится поддержка Правящих Домов Сурамара. Но, поскольку Дом Бэлл’анр и Дом Лунарх сразу отметаются, потому что Первым Домом заправляет сама Элисанда, а у матери Третьего Дома в любимицах младшая дочь, то последний голос нужно получить у верховной матери Дома Астравар — Шестого Дома, который всего на шаг от Правящего Совета, — рассудительно заметил тот, кого назвали Вантиром. — Я знаю, что некий син’дорайский маг объявился в Сурамаре и уже получил маску от Лилет. Пусть он и займется этим вопросом, замаскировавшись под знатного шал’дорая. Мы-то не смеем говорить со знатью — они не терпят неприкасаемых.

«Как бы не так, — скрипя зубами, прошептала Анари. — Как бы не так… Нет, сестренка, советницей тебе не быть. У меня есть неопровержимое доказательство твоей причастности к назревающему мятежу. Элисанда обязательно узнает об этом… И примет меры, которые, обещаю, тебе не понравятся»

Сидевшие в кустах эльфийки выждали, пока Силгрин с полученной из рук Вантира бутылкой скроется из виду, и вылезли из укрытия. Не обращая внимания на тихий плач маленького мальчика, просящего хоть немного манасока, девушки потихоньку выбрались на дорогу и свернули направо — в Дозор Сирены. Там, на набережной неподвижно стояла на воде гондола, а ее хозяин сидел и дремал, отложив весла на левый борт.

— Поднимайся давай, — услышал он суровый голос Анари Лунарх.

Лодочник так и подскочил, точно его укололи шпилькой.

— Ох, вы же… вы же из благородных? — только и промолвил он.

— Анари Лунарх из Дома Лунарх, Третьего Дома Сурамара, — отчеканила шал’дорай тоном, не терпящим возражений. — Вези нас к Террасе порядка. Оттуда мы пойдем в Цитадель Ночи и сообщим нечто важное Великому магистру.

— Конечно, конечно, госпожа Лунарх, — засуетился гондольер и взял в каждую руку по веслу. — Садитесь, подвезу. Для вас — все бесплатно, — он так переполошился, что даже не стал спрашивать имена ложных ночнорожденных рядом с Анари. Что было этим двум маскировщицам только на руку. Видимо, бедолага так боялся гнева матроны Арианны Лунарх, что беспрекословно подчинился ее дочери.

Пока Нериалина, Микаса и Лунарх плыли прочь от наиболее бедствующего квартала Сурамара, Анари представляла себе, как скинет она с незаслуженного пьедестала старшую сестру, которую в причастности к мятежу подозревала не только она, Анари, но и сама Мать Сурамара. И от того, что совсем скоро соучастие Лилет в грядущем новом восстании будет предано огласке, а младшая дочь Лунарх получит место в Совете, шал’дорай испытывала сдерживаемый восторг. Но в то же время она понимала, что не стоит делить шкуру неубитого манапарда. Действовать нужно как можно расторопнее, иначе у мятежников получится осуществить их план.