Площадь призывателей звезд было не узнать. Там, где раньше взрослые неприкасаемые встречали повозки с нелегально доставленными партиями вина, а маленькие дети в ожидании тихо шагали мелкими шажками и пели страшную песенку «Ну-ка, дети, встаньте в круг», теперь лежали безжизненные тела простолюдинов, по улицам бегали демоны-змееусты, солидной и тяжелой поступью ступали стражи ужаса, гнева и Скверны и парами ходили те ночнорожденные, что избрали путь Скверны и служения Гул’дану. Но если раньше ночным эльфийкам Нериалине и Микасе приходилось скрываться в иллюзиях и при виде скверноподданных шал’дорай отходить в сторону, то теперь можно было не прятаться, а действовать. Ведь Элисанда в тот же день, когда Анари Лунарх вступила в Совет, объявила об официальном разрыве соглашения с Легионом и начале открытого противостояния демонам, дабы вытеснить их из Сурамара. А значит, и в зачарованных масках, которые Анари когда-то дала эльфийкам, чтобы не навлечь подозрения демонов и им подобных шал’дорай, необходимости более не было.

Демоны заполонили весь этот бедствующий квартал. Повозки, даже те, в которых хранилось еще свежедоставленное манавино, горели огнем Скверны. Даже в дома было опасно заходить, не то что на улицах гулять. Но девушки пришли сюда вовсе не созерцать плачевное положение этого маленького уголка Сурамара. Они пришли мстить. Мстить от имени Элисанды за погибших ночнорожденных. Несмотря на то, как относилась к неприкасаемым сурамарская аристократия, все же это были те же шал’дорай, пусть и живущие в более сложных условиях… Жившие, вернее. Воины Гул’дана не собирались в той резне оставлять в живых никого. «Все враги Легиона обречены!» — вот каков был их девиз. Все враги Легиона. И бывшие союзники из Сумеречной стражи — в том числе. Погибли даже дети… Только этот треклятый чернокнижник, действующий во благо своего господина Саргераса, и его прихвостни от мала до велика были способны на такую жестокость. Нериалина сняла лук со спины, и в ее светящихся белым глазах сверкнула ярость. Сегодня легионеры получат сполна за все то зло, что они сотворили с ночнорожденными в «Лунном полумраке». Микаса, превратившаяся в совуха, тоже была готова дать достойный отпор демонам.

Однако на деле расправиться со всеми, кто захватил один из низших сурамарских кварталов, оказалось не так-то просто. Если мелкие демонишки-змееусты, которые донельзя раздражали своим мерзко-писклявым голосом, убивались вполне легко, то в бою со стражами ужаса или Скверны приходилось попотеть. Скверноподданные ночнорожденные осложняли бой тем, что всегда ходили парами, и если отбить атаку одного удавалось, в этот же момент другой шал’дорай мог применить магию Скверны, например, выпустить на одну из противниц ядовито-зеленый луч. А уж если к бою присоединялась еще одна скверноподданная пара…

Крови, в основном оскверненной демонической, но и собственной тоже, было пролито немало. Ко всему этому, еще и обжигали заклинания Скверной. Конечно, целительная энергия Микасы, которая для этого обращалась в древня, помогала восстановить силы как себе, так и Нериалине, но для того, чтобы перевести дух, приходилось искать безопасное место либо очищать его от приспешников Легиона.

Помимо уничтожения демонов различных видов, эльфийки также заглядывали в каждый из домов в этом бедствующем квартале — может, кто-то действительно выжил, как надеется Великий магистр? Но нет. Ни одного живого ночнорожденного не было. Или… может, кто-то занялся эвакуацией вместо калдорай? Ответ пришел немедленно, когда девушки, закончив с очисткой Площади призывателей звезд и «Лунного полумрака» от Скверны, направились дальше — помогать еще живым стражам отбить атаку демонов в Дозоре Сирены. Едва они перешли через мост, как услышали чьи-то голоса.

— Быстрее, давайте быстрее, — подгонял кого-то женский голос с металлическими нотками. — Нельзя терять время!

— В городе сейчас опасно оставаться, — констатировал мужской. — Стоило только воинам Элисанды вычислить сторонников Сумеречной лилии, как демоны ополчились на весь квартал неприкасаемых! Это не может быть простым совпадением.

Эти голоса раздавались со стороны набережной, так что Нериалина с Микасой не замедлили отправиться туда. И то, что она увидела, на мгновение вогнало их обеих в ступор. Впрочем, только на мгновение…

Женский голос принадлежал ночнорожденной в сверкающих доспехах, какие обычно носили Сумеречные стражи. Мужской — одному из немногих уцелевших после резни в «Лунном полумраке» неприкасаемых. Помимо них, здесь были еще трое детей — два мальчика и одна девочка — и уже знакомая Шианни Сенрей.

— Я и так не очень хорошо думала об Элисанде, особенно после того, как она ограничила поставку манавина для нас, — горестно вздыхала Шианни, следуя за ночнорожденной в броне и своими товарищами по несчастью к лодке. — А теперь я и вовсе убеждена, что она презирает свой народ до глубины души.

— Раньше я бы убила тебя за такие слова, но теперь лишь с горечью соглашусь, — проговорив это, шал’дорай из Сумеречной стражи подождала, пока в лодку сядут все эвакуирующиеся, и сама присоединилась к ним. — Я служила Элисанде, пока она поддерживала порядок в городе. Но после резни в «Лунном полумраке» стало ясно, что ночнорожденные ее не заботят — она думает лишь о себе.

— Похоже, мы опоздали… — упавшим голосом пробормотала Микаса. — Что мы скажем Элисанде, Нери? Что она зажата между молотом и наковальней?

— Погоди, не время сдаваться, Мика, — успокоила ее Нериалина. — Надо действовать расторопно. Сейчас я попробую их убедить в обратном. Эй, вы, слушайте! — окликнула она эвакуировавшихся ночнорожденных и быстрыми шагами направилась в их сторону. Делать нечего, Микасе пришлось последовать за подругой, хотя она и не была уверена в том, что получится разуверить неприкасаемых.

Услышав чей-то женский голос, шал’дорай были вынуждены обернуться. К лодке быстрыми шагами подошли две ночные эльфийки — одна в кольчуге и с луком в руках, другая — в кожаных одеяниях и с Косой Элуны. Конечно, со стороны обеих девушек было бы благоразумнее промолчать и сделать вид, что они поддерживают предателей, чтобы поплыть с ними на гондоле и проследить, куда они отправятся, но Нериалина решила действовать по-другому, ибо возмущала несправедливость. Да, Элисанда была вынуждена формально заключить союз с Гул’даном и его демонами ради спасения своего народа, однако, во-первых, она при этом не была садисткой, уничтожающей все живое, а во-вторых, это была иллюзия, уловка, чтобы выиграть хоть немного времени и подготовиться к противостоянию изнутри.

— Эти демоны и оскверненные ночнорожденные неподвластны Элисанде, — громко и четко проговорила Нериалина. — Мать Сурамара разорвала сделку с Легионом, когда Гул’дан прознал о том, что она обратилась за помощью к тем, кого когда-то презирала… К калдорай. Это мы — те самые эльфийки, что под видом ночнорожденных навестили вас на Площади призывателей звезд, — эльфийка кивнула Шианни. Та была шокирована и не могла вымолвить ни слова. — И сама Элисанда нас прислала сюда, чтобы воздать демонам по заслугам…

Нериалина умолкла, ожидая, какой будет реакция на ее пламенную речь. Но, похоже, должного эффекта это не произвело. В глазах Сумеречной стражницы и остальных можно было ясно прочесть сомнение и недоверие.

— С какой стати мы должны верить калдорай, которые к тому же еще и наймиты Элисанды? — презрительно хмыкнула женщина. — На словах-то каждый может героем быть… Но я поверю вам обеим лишь тогда, когда Великий магистр своими собственными руками свернет шею этому отвратительному зеленокожему чернокнижнику. Так и передайте Элисанде. А до тех пор я, Виктория из Седьмого Дома Неларос, более себя ни к Сумеречной страже, ни к касте воинов не причисляю!

Сказав это, она затем крикнула гондольеру, чтобы вез их на Террасу Вечной Луны. И ночным эльфийкам оставалось лишь наблюдать, как гондола под управлением встрепенувшегося лодочника быстро поплыла прочь от набережной.

— Ну, что я тебе говорила? — кивком головы указала Микаса на уплывающую гондолу. — Придется нам возвращаться к Элисанде, может, она что-нибудь придумает. И чем скорее, тем лучше!

Неприкасаемые и стражи в «Лунном полумраке» были отомщены… Но какой ценой? Элисанда приказала эвакуировать выживших, но, похоже, всех выживших уже успели не только найти, но и эвакуировать. Мало того — в резне обвиняют саму Элисанду, хотя к этому времени она уже официально разорвала союз с Пылающим Легионом… Впрочем, ничего удивительного. Знатные ночнорожденные презирали неприкасаемых, и эта неприязнь была взаимной. Но Виктория, одна из Сумеречных стражей… Похоже, она всерьез поверила этим обвинениям, так что даже дезертировала. Убрав лук за спину, Нериалина пришла к выводу, что Микаса была права. Нужно срочно рассказать все Матери Сурамара, пока Виктория не склонила на свою сторону и других ночнорожденных из стражи.

На счастье эльфиек, та лодка, на которой бывшая стражница увезла выживших неприкасаемых, оказалась не единственной в порту Сирены. Там причалена была еще одна гондола. Ее хозяин заботливо протирал ее, но был вынужден оторваться от своей работы из-за окрика Нериалины:

— Скорее, прошу вас, нам очень нужно в Цитадель Ночи! У нас срочное сообщение для Элисанды!

Гондольер сперва немного оторопело взирал на оторвавших его от работы незваных гостий, словно перед ним не две калдорай, а какой-нибудь ковен шиварр, которые уже ждут, как бы его подвергнуть пыткам. Спустя несколько секунд ночнорожденный пришел в себя.

— Для Элисанды? — переспросил он. — С чего бы это дикаркам понадобилась Мать Сурамара?

Нериалина схватилась было за лук, чтобы пристрелить шал’дораю язык всего лишь за слово «дикарка», но в следующий момент вспомнила про маску, что ни она, ни Микаса не притворились ночнорожденными. Но уже было бесполезно маскироваться, так как в них обличили ночных эльфиек, так что девушка порывисто выдохнула:

— Нет времени объяснять! Везите скорее кратчайшим путем! Плату получите по прибытии!

— Ох, ладно, раз надо, значит, надо, — лодочник как-то быстро ретировался, взялся за весла и, когда пассажирки устроились поудобнее, принялся изо всех сил грести. Казалось, не прошло и двух минут, как лодка причалила на набережной Террасы порядка, и Нериалина с Микасой, взявшись за руки и взметнувшись вверх по лестнице настолько быстро, насколько это было им по силам, припустились через гавань Астравар бежать во внутренний двор Цитадели Ночи. Только на середине пути затормозили, ибо вспомнили, что голем-дворецкий у врат запрограммирован так, что чужаков, пришедших в гости, а не в кандалах, ему пускать не велено. Хотя так-то Нериалина и Микаса были не чужачками, а уроженками Сурамара, принявшими иную судьбу, нежели их земляки, но голему-то откуда это было знать? Он запрограммирован на определенные действия — он их и выполняет.

Маски еще выброшены не были, так что калдорай их достали из-за пазухи и по очереди надели. И только преобразившись в мгновение ока в ночнорожденных-дворянок, продолжили свой путь.

Но каково же было их удивление, когда дворецкий, несмотря на маскировку, выдал механическим голосом дежурную фразу:

— Предъявите документы.

— Пропусти немедленно, — жестко потребовала Нериалина. — Мы должны сообщить Элисанде очень важную новость, которая, возможно, повлияет на судьбу Сурамара.

— Предъявите документы, — вновь проговорил голем. Его что, заело, что ли? — Посторонним вход в Цитадель Ночи запрещен.

— Мы не посторонние, — убеждала Микаса; она была более спокойной и сдержанной, чем Нериалина, и надеялась уладить дело без лишней крови. — Сама Элисанда объявила нас избранными…

— Без документов не пропущу, — все тем же механическим бездушным голосом прервал речь Микасы дворецкий.

— Да катись к Саргерасу твои проклятые документы! — не выдержала и сорвалась Нериалина на крик. — Мой лук и мои стрелы в колчане — вот мои документы! — проговорив это, эльфийка чуть ли не рывком сняла со спины лук и, вытащив из колчана стрелу, стала натягивать тетиву перед големом.

— Нери, успокойся, — остановила ее Микаса, осторожно коснувшись предплечья подруги. — Ты же все сделаешь только хуже.

Быть бы беде, да хорошо, что магические врата вдруг отворились, и перед Нериалиной и Микасой предстала не кто иная, как Алуриэль Бэлл’анр. Главнокомандующая Сумеречной стражи тотчас же сняла с прибывших эльфиек иллюзию и, схватив их обеих за руки, провела во внутренний двор.

— Великий магистр в опасности! — взахлеб начала рассказывать Нериалина, пока заклинательница клинков вела их ко входу в Цитадель. — Среди шал’дорай есть те, кто…

— Расскажешь это потом Элисанде, — оборвала ее Алуриэль. — Быстрее, она уже созвала Правящий Совет!

Когда девушки вместе с Алуриэль телепортировались на верхний ярус Цитадели Ночи в зал для аудиенций, то убедились, что ночнорожденная говорит правду. Возле столба неиссякаемой энергии Ночного Колодца собрались: сама Мать Сурамара, новая советница Анари Лунарх, ее мать Арианна и вторая после Анари фаворитка Великого магистра — Мирана Стелларис. Также присутствовала телемантка Твен, матрона Дома Иллонвэ, а также матроны-матери Четвертого и Пятого Домов — Норесса Стелларис и Аврора Весперос. Увидев двух калдорай, которых за руки держала заклинательница клинков Алуриэль, Элисанда вздохнула с облегчением.

— Ну, вот, наконец-то ты их привела. Теперь мы все в сборе, — удовлетворенно констатировала она.

— Все, если не считать советника Вандроса, — подозревающе прищурила глаза Алуриэль. — Он вроде с минуты на минуту должен был сегодня еще утром вернуться с разведки в Катакомбах Сурамара и откликнуться на ваш зов. Но он что-то не отличается нынче пунктуальностью. И на церемонии не был.

— Вандрос обычно никогда не опаздывает, — Элисанда, нахмурившись, скрестила руки на груди. — Варианта два. Либо с ним что-то случилось, либо он дезертировал. В любом случае, это нужно узнать.

— Дезертировал? Да быть такого не может, — не поверила матрона Норесса. — Насколько я помню, он не раз доказывал свою верность вам. Скорее всего, с ним что-то случилось.

— Кстати, о дезертирстве, — не выдержала и встряла в разговор Нериалина. — Как раз о дезертирах я и хотела вам сказать. Мы с Микасой видели одну из них в Дозоре Сирены — Викторию. Она-то и эвакуировала выживших в резне в «Лунном полумраке» раньше нас, и о вас отзывалась так, словно вы… — калдорай умолкла; ей было неудобно говорить об этом вслух. Но она себя переосилила, сглотнула непрошеный ком и продолжила: — В общем, она обвиняла в демонической резне вас. Она не знала о разрыве договора, а когда мы пытались ее убедить, она не верила. Она сказала, что поверит, только если вы собственноручно свернете шею Гул’дану.

— Что ж, вероятно, это объясняет то, почему я не смогла активировать телепорт на Террасе Вечной Луны, — вступила в разговор Твен, сделав шаг вперед. — Я надеялась провести телемантическую связь между этой Террасой и Кварталом Звезд, чтобы выжившие неприкасаемые телепортировались в относительно безопасное место, вне зависимости от того, что об этом сказали бы ночнорожденные из касты дворян. Однако, если учитывать, о чем нам только что рассказала Нериалина, я могу сделать вывод, что телепорт на Террасе Вечной Луны уже был активирован… только не мной, — заложив руки за спину, Твен принялась медленно похаживать по залу. — У меня есть основания полагать, что к этому приложил руку мой бывший учитель — Окулет. Если вспомнить телепорт в «Лунном полумраке», о котором нам уже рассказывала леди Анари, — шал’дорай кивнула головой в сторону младшей дочери Арианны, — то следует вывод: даже у помраченного хватает сил, чтобы на расстоянии размещать телепорты, как это делаю я. Похоже, мы недооценили упорство мятежников и сейчас расплачиваемся за это…

Едва договорив, ночнорожденная резко вздохнула и посмотрела на Великого магистра. Она ожидала, что Элисанда разгневается, даже вот-вот взорвется, подобно вулкану… Но Мать Сурамара подавила в себе ярость и судорожно вздохнула.

— Ситуация очень тяжелая, — тихо промолвила она. — Мы зажаты с двух сторон. Посмотришь налево — Легион наступает. Посмотришь направо — новый мятеж назревает. Именно поэтому Цитадель Ночи переведена на осадное положение, и именно поэтому дворецкий вас обеих не пускал даже с иллюзиями. Но дезертиров мы вернем в строй позже. Сейчас нам нужно сосредоточиться на Легионе, — деловито заявила Великий магистр и сделала шаг к ночным эльфийкам. — Нериалина, Микаса, вам предстоит очередной рейд. На этот раз — в Катакомбы Сурамара. Вход найдете на нижнем ярусе Святилища Порядка. Заодно узнаете, что с Вандросом. Сразу предупреждаю, что в Катакомбах полно демонов разных мастей, вам с ними не управиться даже вдвоем. Нет, я ничуть не сомневаюсь в ваших способностях, я просто констатирую факт. Посему я даю вам в помощь дюжину отлично обученных ночнорожденных. Они будут ждать у выхода, и вы поведете их в Святилище Порядка к тому проходу в Катакомбы. Прежде я бы не доверила посторонним командовать моими войсками, но времена меняются…

— Великий магистр, позвольте и мне пойти с ними, — сделала шаг вперед Анари Лунарх.

— Ты советница, у тебя есть более важные дела, — тут же остудила ее пыл Элисанда. — Впрочем, для тебя у меня тоже есть задание. Пройдем в мои покои, лишние глаза и уши нам не нужны… А вы ступайте, — милостиво кивнула шал’дорай Нериалине и Микасе. — Да осветят звезды ваш путь.

Ночные эльфийки не без помощи телепортации покинули Цитадель Ночи, а Мать Сурамара и ее новоявленная советница уже после этого направились к телемантической сфере. Лишь пошептав на телепорт, в следующую секунду обе ночнорожденные оказались в личных апартаментах Великого магистра. До того мирно отдыхающий Варендаар встрепенулся и выбежал навстречу хозяйке.

— Варендаар, не сейчас, — Элисанда осторожно перенесла малютку-манаклыка на подушки на коврике, а затем открыла один из шкафов и извлекла оттуда пергамент. С верхней полки достала она чернильницу с пером и, поставив все это на столик, пододвинула стул и присела.

— Нужно удержать тех, кто еще не разочаровался во мне после того, что в квартале неприкасаемых натворил Гул’дан, — объяснила она советнице, обмакивая перо в чернильницу. — Я напишу официальное объявление о разрыве договора с Легионом, для тех, кто не был на церемонии твоего триумфа и не слышал мою речь. Твоей задачей будет… нет, не волнуйся, тебе не придется бегать к каждому ночнорожденному и совать ему в лицо этот пергамент, — рассмеялась Элисанда, заметив, как насторожилась ее фаворитка. — Тебе всего лишь нужно будет с этим объявлением выйти на балкон и сказать речь от моего имени. Алуриэль может магически усиливать голоса, так что, если хочешь, чтобы весь Сурамар услышал, попроси ее, чтобы при помощи магии усилила твой голос.

— Кстати, о магии, — словно бы между прочим проговорила Анари. — Ты уже связывалась с Кадгаром, Эли? Ты еще после церемонии говорила, что…

— Да, я связывалась с ним, — просто ответила Элисанда, не отрываясь от писанины. — Но… Знаешь, Твен была права, когда предупреждала меня о том, что люди легко могут сменить сторону. Не знаю, кто разболтал архимагу о резне в «Лунном полумраке» и выставил меня инициатором, но Кадгар, мягко говоря, не спешит откликнуться на мой зов через голограмму.

— Может, это сделал один из дезертиров? — предположила Лунарх. — Правда, где они спрятались, не знаю, но что-то мне подсказывает, что их приютила Талисра. Мятежники в городе, конечно, искоренены, но не за его пределами…

— Если это так, то я отправлю в лес отряд ночнорожденных. Со слов Мираны Стелларис мы знаем, что Талисра находится в Шал’Аране. Мы вытряхнем из нее все, что она задумала, — пообещала Элисанда и прищурилась. — Я надеялась на благоразумие твоей старшей сестры, но она никогда не выдала бы мятежников даже ценой своей жизни. Мне следовало бы казнить ее, но я не могла убить дочь Арианны, которую я очень уважаю, — Мать Сурамара глубоко вздохнула. Если бы ей десять тысяч лет назад сказали, что она, завоевавшая любовь народа своей мудростью и справедливостью, когда-нибудь пожалеет о проявленном милосердии, она бы подняла того, кто осмелился это сказать, на смех. Но сейчас Элисанда действительно жалела, что не убила Лилет на месте, а посадила под домашний арест. Ведь наверняка… нет, не наверняка, а точно после резни в «Лунном полумраке» у мятежного движения прибавилось сторонников.

— Но еще не поздно все исправить, Эли, — обнадежила Анари Лунарх, аккуратно приобняв любовницу за наплечники. — Быть может, когда мы, объединившись с союзниками, уничтожим Легион, сторонники моей сестры поймут, что были неправы, и Сурамар наконец-то объединится.

— Хотелось бы в это верить, — снова вздохнула правительница ночнорожденных, притершись щекой к тыльной стороне ладони Анари. — Хотелось бы…

Но тут же Магистр вскинула голову, порывисто вздохнула и, снова обмакнув перо в чернильницу, продолжила писать объявление. Сейчас, когда Сурамару угрожает опасность с двух сторон, не время предаваться страсти. Они с Анари еще успеют насладиться подруга подругой после подавления глупого мятежа и победы над Пылающим Легионом, а сейчас эту победу надо приблизить всеми возможными способами. С этими мыслями Элисанда, наконец, дописала все, что было нужно, и при помощи заклинания из школы рунной магии поставила на пергамент свою собственную печать — светящееся лиловым изображение звездной розы, любимого цветка Матери Сурамара.

— Вот, держи, — она завернула пергамент в трубочку и протянула Анари. — Иди к Алуриэль, она сейчас двор патрулирует. А мне нужно дождаться Нериалины и Микасы — надеюсь, они не задержатся надолго в Катакомбах Сурамара. Я их отправлю в Даларан, чтобы они, представившись от меня, поговорили с Кадгаром с глазу на глаз. Надеюсь, он поверит…

Анари быстро кивнула головой и отправилась к сфере-телепорту. Алуриэль согласилась помочь ей в объявлении всему городу. Они поднялись на балкон Цитадели Ночи, и вот спустя какое-то время жители Сурамара услышали голос, усиленный при помощи магии настолько, что даже в самых отдаленных от Цитадели кварталах, где уже шли масштабные сражения между демонами и Сумеречной стражей, слышно было:

— Внемлите мне, возлюбленные жители Сурамара! Я, Анари Лунарх из Дома Лунарх, Второго Дома Сурамара, как советница Элисанды, заявляю, что договор с Гул’даном, заключенный когда-то Великим магистром, прекращает свое существование. Гул’дан первым нарушил условия сделки, поставленные Матерью Сурамара, когда напал на Площадь призывателей звезд. Город в смятении. Неприкасаемые винят Великого магистра в этой резне. Мятеж, который мы считали подавленным, назревает вновь внутри города. Сейчас мы находимся между молотом и наковальней. Но я призываю вас — не бояться, не верить ложным слухам и не паниковать! Сейчас все маски сброшены. Сделка была обманом, чтобы у нас было время подготовиться к открытому противостоянию. И мы готовы! Скверна Легиона будет выкорчевана из Сурамара! Мы выстоим в этой битве и обязательно одержим победу! Ведь мы — ночнорожденные, и мы должны помнить о культуре и традициях нашего народа! За Сурамар!

— За Сурамар! — подхватил нестройный хор ночнорожденных в разных уголках города. Только Лилет Лунарх горестно вздохнула и тихо, чтобы не привлечь внимания бдительных охранниц, промолвила:

— От любовницы Элисанды иного ждать нельзя. Чего только она не сделает, чтобы отмазать Великого магистра… Отец умер бы со стыда, если бы дожил до этого дня.

Тем временем стоящая на балконе Анари кивнула Алуриэль и подставила пергамент. Заклинательница клинков провела пальцами над объявлением, и над балконом в небе засветилась лиловым светом звездная роза — знак Великого магистра Элисанды.

— Да будет отныне эта звездная роза нашим символом, нашим знаменем, под которым мы пойдем в атаку на демонов! — торжественно провозгласила Лунарх. — Да станет это знаком для тех, кто все еще думает, что Элисанда действует заодно с Легионом, и да развеет этот знак подобные убеждения!

***

Туннели, темные коридоры с редкими источниками света и кучей иссохших, демонов и крыс — вот что представляли из себя Катакомбы Сурамара, куда отправились Нериалина и Микаса, а также отряд ночнорожденных. Никогда еще в истории Сурамара посторонним не то что не доверяли командовать войсками Элисанды — вообще не позволяли войти в город. Однако сейчас, когда Сурамару угрожал Пылающий Легион с одной стороны и в третий уже раз назревающий мятеж, который после разоблачения Лилет Лунарх, старшей дочери Арианны и главной фигуры в движении, называемом «Сумеречной лилией», считался подавленным, с другой, Мать Сурамара была готова принять любую помощь, пусть даже от калдорай, лишь недавно вернувшихся на родину. И вот теперь она доверила двум ночным эльфийкам дюжину своих воинов, чтобы провести разведку и чистку в Катакомбах. С одной стороны, было неудобно, ведь до разрыва союза ночнорожденных с Легионом Нериалина и Микаса в новом Сурамаре были никем, и звать их было никак. А теперь все знают, что они — уроженки Сурамара, и считают избранными, чтобы искоренить Легион в городе и за его пределами… Но с другой стороны — нужно было сохранять свое достоинство и принять свою роль лидеров в этом походе как должное.

Крысы, сгруппировавшиеся кучкой, не представляли особых проблем для эльфов, которые без труда прошлись по грызунам мечом и тайной магией. Зато с иссохшими, вконец озверевшими от неутолимой жажды и подпитанными силой древней маны, справиться было пусть и незначительно, но труднее. Среди иссохших был один, который все еще выглядел как помраченный, но находился уже на грани между второй и третьей стадией деформации. Когда калдорай и ночнорожденные, прорубая и простреливая себе путь сквозь вышедшие из-под контроля чародейские аномалии и маназмеенышей, оказались в заброшенной библиотеке, этот самый полупомраченный-полуиссохший, при жизни бывший ночнорожденным Иваниром, только почуствовав присутствие незваных гостей, прекратил концентрироваться на поглощении магии и накинулся на них со словами:

— Воры! ВОРЫ! ЭТО МОЯ МАНА!

Бедолага определенно потерял остатки разума, и словами его успокоить нельзя было. Выход оставался только один — предать полуиссохшего мечу. Однако это оказалось не так-то просто. Древняя мана придавала этому существу магическую энергию, настолько нестабильную, что она буквально выплескивалась то на Нериалину, то на Микасу, то на войско шал’дорай, из-за чего порой им приходилось сражаться порознь, а иным даже нужно было отбегать, чтобы нестабильная магия не зацепила товарищей. Ночнорожденные-маги, а также Нериалина и Микаса старались держать дистанцию и атаковали Иванира издали — кто тайной магией, кто стрелами, а кто природной энергией. Мастера же ближнего боя стояли к врагу вплотную и наносили удары мечами либо щитами… что было ошибкой с их стороны, ибо в какой-то момент выброс нестабильной энергии отшвырнул их на небольшое расстояние, а Иванир, войдя в непомерный раж, крикнул:

— Прочь от моей маны!

Бойцы получили серьезные ранения, но не погибли. Наступление продолжилось с новой силой. Маги, помимо того, что стреляли в Иванира, старались помочь воинам, окружая их щитами маны.

К тому времени, когда Иванир наконец-то был упокоен, ночные эльфийки и доверенный им отряд были уже измотаны. Им было необходимо перевести дух и залечить раны. На счастье, недостатка в лечебных зельях у них не было, да и Микаса, будучи друидессой, умела неплохо лечить. Понемногу придя в себя, Нериалина дала знак Микасе и ночнорожденным, и они продолжили свой путь через коридоры Катакомб. В следующем зале они стали свидетелями битвы иссохших против голема Корстилакса, назначенного когда-то Элисандой патрулировать эту зону. Корстилакс не уступал своим противникам в области тайной магии. Он мог нескольких особо объевшихся иссохших поместить в «карантин» — чародейскую сферу. Однако врагов было слишком много, так что вероятность, что они разберут голема на запчасти, была не такой уж маленькой. Конечно, ночнорожденные даже не стали спрашивать двух командирш, каков будет их приказ, — сразу кинулись на помощь волшебному блюстителю порядка. Нериалина и Микаса посмотрели друг на друга и тоже решили издали атаковать иссохших.

Стараниями ночнорожденных, возглавляемых двумя ночными эльфийками, и голема, запирающего по нескольку иссохших в «карантин», атаку безумных тварей отбить удалось. Теперь можно было продолжать это тяжелое путешествие по Катакомбам.

Куда неприятнее оказался следующий зал — зал, набитый пауками. Нериалина с детства очень боялась пауков. Сейчас этот страх уже давно атрофировался, но неприязнь осталась. У Микасы такой арахнофобии не было, но она тоже не жаловала этих мелких ползучих тварей. Пауков было очень много, как маленьких, так и больших. Причем маленькие паучата были тем, что можно буквально назвать мелкими неприятностями: каждый убитый паучонок взрывался, и нужно было успевать отбежать от трупа. Большие пауки норовили запутать врагов в паутине или даже связать нитями одного с другим. Эти нити следовало обрывать, ибо они были наполнены магической энергией, причиняющей немало боли связанным. А уж когда появилась матриарх пауков Налтира… тут пришлось попотеть изрядно. Эта паучиха обожала мгновенно перемещаться за спину одной из жертв, так что иной раз бойцы не успевали даже ранить паучью королеву. В этот момент основная надежда была на ночнорожденных-магов, лучницу и друидессу, которые держались на расстоянии от паучихи и атаковали ее издали. Наконец и Налтира отбросила свои лапки, и Нериалина, с облегчением вздохнув, сделала знак, что можно двигаться дальше.

Но на полпути к четвертому залу Нериалина и Микаса увидели знакомый пузырь с головой Кадгара. Такой же пузырь они видели каждая в своем оплоте. Не было времени выяснять, как он их нашел, главное — с ним можно было связаться и разговорить. Нериалина первой взяла слово:

— Кадгар, как же ты вовремя… Нам необходимо поговорить.

— Поговорить? — переспросила голова Кадгара, прищурившись. — Мне уже все сказали. Элисанда…

— Элисанда не виновата, — взахлеб перебила его Микаса. — К резне в «Лунном полумраке» она не причастна, тем более она разор… — тут она поперхнулась: Кадгар и так уже начал терять доверие к Элисанде, а уж если он узнает, что она еще до того заключала контракт с Легионом, пусть даже и разорвала его потом, то помощи со стороны архимага можно не ждать. — В общем, она и Легион — понятия несовместимые.

— Да ну? — с плохо скрываемой веселостью хмыкнул Кадгар. — Пусть тогда предоставит мне доказательства лично, ну, или отправит вас в Даларан с бумагами, где поставлена ее печать.

— Похоже, сейчас нет смысла тратить время на разговор, — рвано вздохнула Нериалина. — Если тебе, Кадгар, нужны доказательства — они будут. Мы поговорим с Элисандой, а потом отправимся в Даларан.

— Тогда могу только пожелать удачи, — заключил архимаг. — И помните: мы должны остановить Гул’дана и Легион.

С этими словами голова Кадгара в пузыре исчезла. А новые враги в Катакомбах не заставили себя ждать. В последующих комнатах отряд ночнорожденных, доверенный ночным эльфийкам, ожидали демоны разных мастей. Жуткорожденные и облаченные в черное инквизиторы, стражи Скверны и гнева, эредары и эредарки, время от времени открывающие портал в Аргус, призывающие новых и новых демонов, а также шестирукие демоницы — шиварры, в пытках которым не было равных… Но особенно выводили из себя иногда появляющиеся банши. Не те раздражающие банши-плакальщицы, которые пели «Плач высокорожденных» оттого, что кто-то из ордынцев как-то в Даларане активировал полученную им музыкальную шкатулку Сильваны. Хуже. Это были совершенно другие банши, в белых саванах. И они могли буквально замучить выбранного случайно ночнорожденного или ночнорожденную… или одну из ночных эльфиек. Конечно, в эльфийских рядах без потерь не обошлось. Но потери были не такие уж и большие благодаря хорошей выучке шал’дорай. Куда сложнее оказалась битва с генералом Ксакалом, который ждал приказов своего господина Гул’дана. Мало того, что Ксакал вызывал прислужников-сквернотопырей, на которых пришлось отвлекаться как бойцам ближнего боя, так и мастерам дальнего, так еще и создавал шипы Скверны. Очень трудно пришлось Микасе, принявшей форму древня. Она, как могла, подлечивала Нериалину и ночнорожденных, а в совуха превращалась, когда с очередной волной сквернотопырей было покончено. Да… Походу, Гул’дан неспроста выдвигал Элисанде такой ультиматум. Ксакал являл собой мощь Легиона, и победить его было невероятно трудно. После битвы с ним ночнорожденных в отряде осталось меньше половины, и пришлось Микасе воскресить хотя бы нескольких шал’дорай, — на большее у нее столько целительной энергии не хватило, — а затем перевести дух и заняться обработкой ран Нериалины. Лучница чувствовала, как благодаря Микасе, тихо проговаривающей слова нужного заклинания, пронзающая ее острая боль постепенно отступала, а раны, нанесенные Скверной, затягивались. Наконец-то основной источник угрозы в Катакомбах Сурамара был ликвидирован. Теперь можно было отправиться на поиски советника Вандроса.

Нельзя сказать, что поиски увенчались успехом. Вандроса эльфы, конечно, нашли в центральном зале… мертвым. Кто-то смог убить советника, годами практикующего тайную магию, закончившего академию с отличием! Но кто?

Ответ… точнее, два ответа прибежали в тот же зал пару минут спустя. Два эльфа крови: один — выряженный маг огня, в котором Нериалина сразу узнала Тейлора, подсобника Окулета, который наверняка уже давно пришел в себя под опекой Талисры. Второй син’дорай был охотником на демонов… Откуда он тут взялся? И как Тейлор оказался на свободе, если Элисанда сказала, что со сторонниками Лилет все кончено?

— Мардаэль освободил меня, скрытно пробравшись в акведук под Цитаделью Ночи, — резко ответил на невысказанный вопрос Нериалины Тейлор. — Думаю, вам стоит послушать мою исповедь о том, что это мы убили советника Вандроса, хотя, конечно, он пытался изгнать нас во времени, но мы все равно прорвались к нему и нанесли решающий удар. И это я после освобождения переместился камнем возвращения в Даларан и рассказал Кадгару все, как было, так что наймитам Элисанды он уже не поверит!

— Красиво поешь, Тейлор, но мы пока еще не торопимся сдаться, — вышла вперед Микаса. — Мы вас вызываем на честный бой. Мага я возьму на себя, а охотник на демонов — твой, Нериалина.

— Вот еще, оказывать вам честь, устраивая поединок… — фыркнул Мардаэль, и они с Тейлором при помощи камня возвращения телепортировались в Шал’Аран, к Талисре, оставив Нериалину, Микасу и подошедших к ним ночнорожденных в недоумении.

— И… что теперь? — первой нарушила наступившую тишину Микаса.

— Что значит — «что теперь»? — развела руками Нериалина. — Возвращаемся к Элисанде тем же путем, каким брели по Катакомбам. Поскольку от демонов и иссохших мы избавились, обратно идти будет легче.

***

— Мои поздравления за то, что искоренили демонов в Катакомбах Сурамара, — объявила Элисанда, когда ночные эльфийки вернулись с уцелевшими ночнорожденными в Цитадель Ночи. — Но насколько я помню, вы также должны были найти советника Вандроса. Однако его с вами нет. В чем дело?

— Вандрос мертв, Великий магистр, — просто объяснила Нериалина. — Мы нашли убийц — это был тот маг Тейлор, и с ним еще был охотник на демонов Мардаэль. Слово за слово, мы вызывали их на бой, а они… сбежали. Телепортировались.

На несколько минут в зале для аудиенций повисла гробовая тишина, в течение которой ночнорожденные переваривали информацию. Похоже, дела шли хуже некуда… если только не могло бы действительно быть хуже. Что и говорить, охрана туннелей под Цитаделью Ночи была переоценена, а антимагический барьер, наложенный на этого ряженого мага — ненадежен. Теперь Тейлор снова был на свободе и наверняка уже со своим дружком — охотником на демонов — начинал помогать мятежникам разжигать новое восстание. Да еще в городе с одной стороны объявились дезертиры, а с другой — Легион давил числом… Оставалась только одна надежда — на возможных союзников из Дарнаса и Даларана.

— Час от часу не легче, — после недолгого раздумья мрачно констатировала Мать Сурамара. — Я не смогу поверить в то, что мои лучшие стражи упустили Тейлора… Так что если этот… Мардаэль, или как его там, в общем, охотник на демонов каким-то образом сумел перехитрить стражу и освободил своего дружка… что ж, вероятно, мне придется с них взыскать.

— Но что же Триллиакс? — недоуменно вопросила Алуриэль. — Он вроде должен был поймать их… или они и от него сбежали?

— Похоже на то, — подтвердила ее догадки Анари Лунарх. — Но сейчас мы не можем заняться их поисками — нам нужны союзники против Легиона.

— Моя дочь говорит правду, — с готовностью поддержала ее Арианна. — Сейчас нужно сосредоточиться на поиске союзников и уничтожении Легиона. Скорее всего, когда истинные виновники всех бед падут, бунтовщики присмиреют и станут уже не опасны.

— Прежде всего вам, — кивнула Элисанда Нериалине и Микасе, — нужно будет отправиться в Даларан и поговорить с Кадгаром. Поскольку капитанский двор, на котором находится наша конюшня, закрыт покамест на карантин, придется вам пойти в Квартал Звезд и одолжить летающего манапарда у Ивенны, боевой магессы Дома Стелларис. Она живет на Полуночном дворе, в одном из домов по правую сторону площади перед Самоцветным дворцом — вы там у местных спросите. Скажите, что пришли от меня, и что вам срочно нужно в Даларан. Думаю, лишних вопросов Ивенна вам задавать не станет.

— Великий магистр, мы обнаружили голограмму Кадгара в Катакомбах Сурамара, хотя понятия не имеем, как он нас там нашел, — не преминула упомянуть Нериалина. — Мы пытались убедить архимага, но ему нужны доказательства, что вы не причастны к Легиону.

Элисанда только рвано выдохнула.

— Что ж, раз ему нужны доказательства… — она подошла к сфере-телепорту и переместилась в свои покои. Здесь нашла Мать Сурамара свое объявление об официальном разрыве договора с Легионом с собственной печатью. Это объявление Анари вернула после произнесения речи на весь Сурамар, и теперь оно должно было помочь двум ночным эльфийкам убедить Кадгара в том, что Элисанда действительно хочет выкорчевать демонов из своего города.

Очень скоро Мать Сурамара вернулась в зал для аудиенций с завернутым пергаментом в руках.

— Держите, — она протянула пергамент Нериалине. — Отнесете объявление о разрыве союза с демонами Кадгару в Даларан. Будем надеяться, что это откроет ему глаза. И не забудьте заглянуть в Дарнас и поговорить с Тирандой.

Сказано — сделано. Нериалина и Микаса, едва телепортировавшись на нижний ярус, пулей выбежали из Цитадели Ночи и, пробежав через гавань Астравар, устремились по лестнице, ведущей на Террасу Просветления, а оттуда уже направились в Квартал Звезд. Теперь уже времени для ностальгии по прошлому не было — нужно было срочно выяснить, где усадьба Ивенны. Поговорив с местными, эльфийки нашли искомое поместье довольно быстро — оно было вторым в ряду домов справа от площади перед дворцом на Полуночном дворе. Для приличия постучавшись, девушки осторожно отворили дверь и вошли. Внутри особняка им сразу бросился в глаза манапард, охраняющий Ивенну — элегантную ночнорожденную в красном платье и в капюшоне. Судя по всему, зверь был не слишком рад незваным гостьям.

— Ишну’ала, леди Ивенна, — сделала учтивый реверанс Нериалина. — Мы пришли от Великого магистра Элисанды. Она командировала нас к вам по вопросу о полете в Даларан.

— Вы от Элисанды? — сощурив глаза, переспросила шал’дорай. — Кажется, я припоминаю вас. Это ведь вы те самые ночные эльфийки, которых Элисанда объявила избранными на церемонии вступления леди Анари Лунарх в Совет?

— Да, это мы, — подтвердила Микаса, вздыхая с облегчением: хорошо, что Ивенна их смогла узнать. Значит, вопросов точно не будет. — Мы должны немедленно отправиться в Даларан и поговорить с Кадгаром. Можно ли вас попросить одолжить… вот его? — указала она кивком головы на уже присмиревшего манапарда. — Дело действительно очень серьезное, от него зависит судьба Сурамара и Великого магистра, — добавила Микаса, чтобы Ивенна окончательно убедилась в том, что речи двух калдорай не голословны.

— Что ж… если дела обстоят так, как вы говорите, я могу предоставить вам мою зверушку, — уголком рта улыбнулась ночнорожденная. — Но с одним условием: потом вы мне ее вернете в целости и сохранности.

— Конечно, вернем, — заверила Нериалина, а манапард, повиновавшись давшей сигнал Ивенне, вышел эльфийкам навстречу и проследовал за ними до выхода. Здесь Нериалина взобралась на зверя верхом и, подобрав поводья, сказала Микасе, чтобы и она тоже села.

— Держись крепче! — крикнула она, и они вдвоем как можно скорее полетели в сторону летающего волшебного города.

Квартал Звезд остался уже далеко позади… А вот уже и промелькнула Цитадель Ночи с внутренним двориком. Все ближе и ближе подлетали эльфийки к Даларану, и, когда до Аметистовой цитадели оставалось совсем близко, Микаса крикнула Нериалине:

— Тормози, сейчас спускаться будем!

Судорожно сжав поводья, Нериалина стала медленно опускаться вниз. Микаса крепко держалась за нее, чтобы не упасть. Так и есть — прямо перед девушками возвышалась Аметистовая цитадель. Наказав манапарду ждать возле лестницы, Нериалина стала быстро подниматься по ступенькам ко входу, на ходу доставая из сумы пергамент Элисанды. За Нериалиной ко входу поднялась Микаса, и вот, наконец, они лицезрели перед собой Совет Шестерых во главе с Кадгаром. Нериалина тотчас же развернула пергамент и протянула магу со словами:

— Как ты и просил — бумаги о том, что Элисанда — враг Легиону.

Кадгар принял пергамент из рук эльфийки и начал внимательно читать. Сперва в его глазах явно читалось сомнение — в основном из-за того, что Великий магистр упомянула в документе о вынужденном соглашении с Легионом. Но потом архимаг, присмотревшись внимательнее, вычитал, что союз с Легионом, как дальше расписывала Элисанда, был лишь формальностью, которую ночнорожденным пришлось соблюдать до поры до времени. И когда это время пришло, Мать Сурамара связалась с Кадгаром при помощи своей голограммы и призвала двух героинь Азерот на помощь…

Однако Кадгар не спешил вот так просто ретироваться.

— Но Тейлор мне сказал…

— Тейлор ошибся, — взволнованно перебила Нериалина. — Талисра просто рассказала ему свою версию событий в «Лунном полумраке». Но прочтите, пожалуйста, документ еще раз. Элисанда пишет, что Гул’дан без ее ведома учинил резню неприкасаемых.

— Хм… — маг снова перечитал пергамент, еще более внимательно, чем в первый раз. — Похоже, в этом есть кольцо правды. И печать не фальшивая, от нее исходит энергия тайной магии… Что ж, хорошо, — проговорив это, Кадгар вернул Нериалине пергамент. — Скажите Элисанде, что я с магами Кирин-Тора буду в Сурамаре настолько быстро, насколько могу себе позволить.

При этих словах Нериалина и Микаса дружно вздохнули с облегчением. Хвала Элуне, им удалось разговорить Кадгара и убедить его в невиновности Элисанды в той резне. Теперь их путь лежал в Дарнас — необходимо было убедить также и Тиранду помочь жителям ее когда-то родного города. Спустившись вниз, эльфийки достали камни возвращения и, пошептав на них, переместились в Храм Луны в Дарнасе. Поднявшись по замысловатому подъему наверх, они, не сговариваясь, направились в сторону Тиранды.

Однако, хотя Шелест Ветра и обрадовалась возвращению двух ночных эльфиек домой, в ее душу также закралось сомнение насчет искренности намерений Элисанды. Прошло десять тысяч лет, но воспоминания о Войне Древних у жрицы Элуны так и не померкли. Как Тиранда могла гарантировать то, что Великий магистр не станет новой Азшарой? В ответ на этот вопрос Нериалина тут же заверила верховную жрицу в том, что она может отбросить сомнения прочь, и в доказательство протянула официальный документ Элисанды о разрыве союза с Легионом с печатью звездной розы.

— Так значит, она все-таки пошла по тому же пути, что и Азшара? — осведомилась Тиранда, едва вычитав, на что пришлось пойти Матери Сурамара, чтобы спасти свой народ.

— Нет, тут есть разница, — отрицательно покачала головой Микаса. — Азшара привела Легион в Азерот добровольно, из-за жажды власти. А Элисанда… ей предъявили ультиматум. И то ее вынужденный союз с Легионом был всего лишь формальностью… Обманом, чтобы потом выкорчевать Легион изнутри. Дочитайте, пожалуйста.

Вздохнув, жрица Элуны принялась читать пергамент дальше. Повисла тишина, которая продлилась ровно несколько минут, после чего Тиранда вернула документ в руки Нериалине с такими словами:

— Если вы говорите правду, я отправлюсь в Сурамар с моими лучшими часовыми. А дальше… посмотрим, какой путь мне укажет Элуна.

Попрощавшись с Тирандой, Нериалина и Микаса с чувством хорошо выполненного долга переместились с помощью камней возвращения обратно в Даларан, где их ждал манапард Ивенны. Можно было лететь обратно в Сурамар и с добрыми вестями отправляться на аудиенцию к Элисанде… Только прежде, конечно же, вернуть манапарда его хозяйке.