Когда Нериалина и Микаса поднимались по лестнице от Террасы Просветления до моста, соединяющего верхний ярус гавани Астравар и вход в Цитадель Ночи, они услышали чьи-то крики — как воинственные, так и похожие на… предсмертные стоны. Что-то тут не так… Эльфиек охватило нехорошее предчувствие. Они заподозрили неладное еще тогда, когда, летя на манапарде к Ивенне, чтобы вернуть его, увидели знатных ночнорожденных, бегущих к Самоцветному дворцу и явно не на вечеринку, ибо, судя по выражению лица одного из них, они были чем-то напуганы. Более того, среди них оказался шал’дорай в одеяниях звездочета — по-видимому, это был Этрей — и еще один эльф, похожий больше на ходячее большое растение, начиненное силами солнца, природы и тайной магии; скорее всего, это был Тел’арн. Но что их заставило бежать из Цитадели Ночи? Неужто после того, как Пылающий Легион в лице Гул’дана и его приспешников проведал о разрыве соглашения с ночнорожденными, демоны решили не останавливаться на одном квартале неприкасаемых и заняться еще и знатью? Ответ не заставил себя долго ждать. К ночным эльфийкам быстрыми шагами подошла заклинательница клинков Алуриэль Бэлл’анр, второе лицо после Элисанды. На ее лице отражалась тревога и беспокойство.

— На Цитадель Ночи напали! — едва переводя дыхание, выпалила она.

— Но как?! — сказать, что Нериалина была в шоке, значило промолчать. — Неужели за то время, пока мы были в Даларане, Пылающий Легион успел натворить дел?.. Но Цитадель Ночи же переведена на осадное положение, и голем нас даже с маскировкой не пускал!

— Демоны… они… — Алуриэль было очень трудно говорить и восстанавливать дыхание одновременно, поэтому она была вынуждена сделать паузу. Но через полминуты все-таки приступила к объяснениям: — Помните, я вам говорила о тех демонах во главе с натрезимом Тихондрием, что были заперты на карантин на капитанском дворе Цитадели Ночи? Так вот… они вырвались на свободу.

— Но как же Сумеречная стража? — недоуменно вопросила Микаса. — Они ничего не предприняли?

— Они пытались сдерживать их натиск… — порывисто выдохнула ночнорожденная. — Маленьких бесов наши стражи с легкостью убили и даже нескольких стражей гнева и Скверны — тоже. Но гнев Гул’дана оказался сильнее. Пока мы соблюдали формальности союза с Легионом, и демонов мы могли держать в узде, чтобы не устраивали резни в городе. Но сейчас они полны решимости удовлетворить ту жажду крови, что накопилась у них за время карантина.

— Где Мать Сурамара? — быстро спросила Нериалина. — Что с ее окружением и новой советницей? Они живы?

— Живы, но… не все, — горестно вздохнула Алуриэль. — Арианна Лунарх мертва. После ее смерти Элисанда отдала приказ об эвакуации в Самоцветный дворец. Я как раз назначена была вывести всех жителей Цитадели Ночи в безопасное место. Я торопила и Анари, но… Ох, она слишком убита горем из-за смерти матери… Идем скорее, — она торопливо взяла Нериалину и Микасу за руки и повела ко входу во двор Цитадели Ночи. — Конечно, Мать Сурамара на время задержала демонов, ведь благодаря Оку Амантула она может управлять временем… Но надо спешить — даже самое долгодействующее заклинание не вечно!

К удивлению ночных эльфиек, огромные врата были на сей раз распахнуты. Как объяснила Алуриэль, ворота были открыты по приказу Матери Сурамара, чтобы все еще живые жители самого влиятельного сурамарского квартала смогли спастись. В подтверждение этому навстречу заклинательнице клинков и двум калдорай выбежала аристократка со всхлипывающей девочкой на руках.

— Давай, беги скорее! Не забудь на причале подать сигнал! — обернулась ей вслед Алуриэль, а затем они с Нериалиной и Микасой поспешили к самой Цитадели. О Элуна, на что теперь был похож внутренний двор… В садах плясали языки пламени Скверны, сжигающие траву и редкие растения, выращенные помощниками Тел’арна с Террасы шал’дорай. Маленькие бесы, не в последнюю очередь благодаря Сумеречным стражам, лежали мертвые. Демоны на капитанском дворе покамест не подавали признаков жизни, ведь по воле Элисанды, в чьих руках находилось само Око Амантула, время для врагов на какой-то срок остановилось. Но, как и сказала заклинательница клинков, действие этого заклинания не могло длиться вечно. Поэтому тянуть манапарда за хвост было нельзя.

Анари Лунарх эльфийки застали в слезах на нижнем ярусе Цитадели Ночи. Шал’дорай крепко обнимала Арианну, матрону Второго Дома Сурамара и по совместительству мать Анари и Лилет. Глаза элегантной женщины в красном длинном платье были закрыты навечно. Кровь из нанесенных ей рваных ран смешивалась со Скверной и падающими на одежды Арианны слезами ее дочери. Даже резкий, удушающий запах Скверны не препятствовал горю Анари. Она даже не обратила внимания на Алуриэль и ночных эльфиек, вошедших в Цитадель. Пожалуй, это был первый раз, когда амбициозная, надменная, гордая собой и сильная духом ночнорожденная проливала столько слез. И немудрено — потерю самого дорогого человека… точнее, самой дорогой эльфийки далеко не каждая и не каждый выдержит. Для Анари Лунарх ее мать наравне с Элисандой была дороже всех в Азерот. Арианна души не чаяла в своей младшей дочери, искренне желала видеть ее в Совете, и вот, наконец, ее желание исполнилось… но какой ценой? Нельзя сказать, что атака на Цитадель Ночи была неожиданностью, но никто не предполагал, что она произойдет именно сейчас. И что в ходе этой атаки погибнет матрона Дома, который всего лишь на одну ступень отстает от Дома Бэлл’анр, Первого Дома Сурамара, и находится в фаворе у Великого магистра… Всхлипывая, Анари еще сильнее прижала к себе тело Арианны, даже не пытаясь остановить текущую кровь, смешанную со Скверной, — в этом смысла не было, ведь матрона Дома Лунарх уже была мертва.

Спустя несколько секунд на нижнем ярусе появилась и Элисанда, которая держала на руках малютку Варендаара. Она успела забрать манаклыка из своих личных апартаментов; перед тем ночнорожденной пришлось воспользоваться Оком Амантула, дабы наложить на демонов заклинание, останавливающее время для них, и только потом на нижнем ярусе Цитадели телепортироваться в свои покои. Варендаара Элисанда нашла забившимся под кровать. Вид у него был невообразимо испуганный, но, слава Ночи, котенок не пострадал, так что эльфийка поскорее схватила его в охапку и телепортировалась вниз, как раз тогда, когда в Цитадель уже прибыли ночные эльфийки и ее верная заклинательница клинков.

— Хвала Ночному Колодцу, вы здесь! — с облегчением выдохнула Великий магистр, увидев перед собой Алуриэль, Нериалину и Микасу. Но, обернувшись к Анари, все еще оплакивающей мать, вмиг переменилась в лице. — Анари, милая, не надо так убиваться, — опустившись на одно колено перед своей фавориткой и советницей, Мать Сурамара, одной рукой прижимая к себе Варендаара, другой приподняла голову Лунарх за подбородок, затем утерла ладонью слезу со щеки эльфийки и вполголоса проговорила: — Мы все соболезнуем твоему горю. Смерть Арианны — это трагедия не только для тебя, но и для Сурамара. С ее амбициями и потенциалом она могла бы стать моей новой первой чародейкой… Но прошу, послушай меня. Здесь небезопасно, хоть я и задержала демонов на время, но нам надо торопиться.

— Как… как скажете, Великий магистр, — вытирая глаза, пробормотала Лунарх, в последний раз оглядываясь на окровавленное и оскверненное тело, бывшее некогда матроной Арианной. — Идем, — она сглотнула непрошеный ком, подступивший к горлу, и выпрямила плечи. Она — Анари Лунарх, советница Элисанды и теперь новая матрона Дома Лунарх. Ее долг — защитить ночнорожденных, а не тратить время на слезы по той, кого уже никогда не вернуть. Даже если это ее мать.

Ночнорожденные и две калдорай бежали как можно быстрее, пока демоны с капитанского двора не очнулись от остановки времени. Мост между гаванью Астравар и Цитаделью уже остался позади. В скором времени эльфийки, не обращая внимания на пронзительное мяуканье Варендаара, уже спускались по лестнице, что вела на Террасу Просветления. На Террасе они быстрыми шагами подошли к причалу, и Алуриэль активировала стоящий рядом сигнальный маяк. Гондола прибыла на зов спустя несколько секунд. Увидев перед собой саму Элисанду и ее свиту, гондольерка Лианна сразу согласилась доставить их до Полуночного двора бесплатно; у нее даже не возникло вопросов по поводу двух пассажирок, вовсе не являющихся ночнорожденными.

— Быстрее садитесь в гондолу! — поторапливала Мать Сурамара. Как ни удивительно, но в узковатой лодке сумели уместиться как Элисанда со свитой, так и Нериалина с Микасой. Лианна гребла веслами так быстро, как только могла. Не прошло и полминуты, как пассажирки, только причалив в порту Полуночного двора, чуть ли не сорвались с гондолы и стали подниматься вверх, к площади. Подбегая к Самоцветному дворцу, эльфийки заметили, что двери были гостеприимно распахнуты, а навстречу бежала не кто иная, как главная телемантка Сурамара и глава Третьего Дома — Твен.

— Хвала Ночному Колодцу, Великий магистр, — облегченно выдохнула она, — я уже забеспокоилась, что вы погибли там… Понимаете… Хотя, это долго объяснять, пойдем лучше во дворец, там я расскажу все.

Казалось, никогда еще в Самоцветном дворце не было такого скопления народу. Даже на самых грандиозных пиршествах. Но сейчас этот дворец представлял собой не королевство балов и званых вечеров, а временное прибежище для жителей осажденной Цитадели Ночи. Здесь, помимо прочих знатных ночнорожденных, собрались еще Этрей, главный звездочет, и эльф-растение — верховный ботаник Тел’арн. Последней в приемную дворца зашла Анари и плотно закрыла за собой двери. Убедившись, что никто не потерялся, Твен собрала всех присутствующих рядом в довольно тесный круг и только тогда начала говорить.

— Давайте я расскажу обо всем по порядку. Когда я узнала о нападении на Цитадель Ночи, я решила настроить связь с павильоном Этрея, где я активировала телепорт еще до нового вторжения Легиона, во время нашей изоляции. С помощью телемантической сферы в павильоне наш звездочет мог посещать особые приемы в Квартале Звезд. И сейчас эта сфера могла бы помочь нам с эвакуацией… Могла бы. Но, похоже, мы потеряли связь, — проговорив это, Твен глубоко вдохнула и выдохнула. Ее взгляд, пробежавшийся по собравшимся ночнорожденным и двум калдорай, остановился в конце концов на Великом магистре.

— Что значит «потеряли связь»? — нахмурившись, пристально посмотрела на ночнорожденную Элисанда. — Ты точно в этом уверена?

— Точно, — заверила ее Твен. — Иначе никак не объяснить, куда пропал один из активных на данный момент порталов на втором этаже моего дома… Очевидно, демоны успели уничтожить павильонский телепорт. Вот поэтому и пришлось жителям Цитадели эвакуироваться своим ходом.

— Это все, конечно, плохо, — обреченно вздохнула Алуриэль. — Если еще и потенциальные союзники отказались помочь, то как мы вернем себе Сурамар — не знаю…

— Не отказались, — тут же оживилась Микаса. — Мы поговорили и с Кадгаром, и с Тирандой. Они оба обещали отправиться в Сурамар со своими войсками. Предлагаю выйти на променад — может, они уже ждут нас там?

— Да, почему бы и нет? — поддержала ее Нериалина. — Если они уже прибыли в город, мы сможем начать штурм как можно скорее.

— А ведь калдорай правы, — немного подумав, констатировала Алуриэль. — Действовать нужно немедля, иначе Пылающий Легион скоро доберется и до Квартала Звезд, а там и весь Сурамар захватит!

— Тогда идем на променад, — решительно заявила Элисанда, наконец выпустив из рук своего питомца. — Неолиса! — окликнула она заведующую приемами, и та немедленно явилась на зов Матери Сурамара, спустившись с верхнего этажа. — Поручаю этого малыша тебе. Проследи, чтобы он чего не натворил, пока мы не вернемся.

— Я сделаю все, что смогу, Великий магистр, — пообещала Неолиса и в подкрепление своих слов протянула руку навстречу Варендаару и почесала его за ушком. Тот одобрительно мурлыкнул, а Неолиса проронила вслед уходящей процессии:

— Храни вас Ночь в это непростое время…

***

Когда ночнорожденные и калдорай выбежали на променад, то, что они лицезрели, немало их удивило. Да, конечно, интуиция Микасу не подвела: обе армии — и Кадгара, и Тиранды — уже закрепились на променаде вместе с выстроившимися в ряд шал’дорай из Сумеречной стражи. Причем в войске Тиранды, помимо дарнасских часовых, числились еще и глефометы. И кто бы мог подумать, что Виктория, та самая Виктория из Дома Неларос, которая как-то сказала, что не будет называть себя Сумеречной стражницей, пока Элисанда сама не прикончит Гул’дана, вдруг резко взяла и переменила свои ориентиры! Ибо в той, кто командовала войском Сумеречной стражи, Нериалина сразу узнала бывшую дезертиршу не только по внешности, но и по голосу. Она проводила смотр войск, кого-то даже отчитывала, но, завидев двух уже знакомых ей ночных эльфиек, вынуждена была отвлечься и подойти к ним поближе.

— Тэну’бала. Вы ведь и не ожидали увидеть меня здесь, верно? — вопрос был явно риторический, и Виктория, не дожидаясь ответа, продолжила: — Да, мне сказали о нападении демонов на Цитадель Ночи. И о гибели матроны Арианны Лунарх тоже, — заметив, какая боль отразилась на лице Анари Лунарх, Виктория осеклась. — Простите, если на больное надавила… В общем, я должна извиниться перед вами, — кивнула она головой в сторону Нериалины и Микасы, — за то, что сказала вам тогда, в порту Сирены. И вы меня простите, Великий магистр, — проговорив это, Виктория даже склонилась перед Элисандой. — Если бы я раньше осознала, что была неправа, я бы успела выслать подкрепление для защиты Цитадели Ночи. Но теперь… я все только усугубила.

— Не корите себя, леди Неларос. Ведь теперь-то вы поняли свою ошибку. А с новыми союзниками мы вернем себе город, — как могла, утешила бывшую дезертиршу Анари.

— Хочется в это верить, — негромко вздохнула Виктория, поднимаясь с колен. И вдруг неожиданно выпрямилась, и в ее голосе вновь зазвучали железные нотки: — Так! Довольно лирики! Ну-ка, смир-рно! — рыкнула она на своих подчиненных, которые, воспользовавшись покаянием командира, слегка расслабились. Ночнорожденные тут же встали в относительно ровную линию и вытянули руки по швам. — Вот так-то лучше, — одобрительно хмыкнула Виктория, проходя мимо рядов и пристально вглядываясь.

Но сюрпризы на этом не закончились. На другой стороне границы, отделяющей город от Зачарованного Леса, прямо супротив арки-входа на променад стояли еще две армии — эльфы крови со своими големами-стражами, ведомые леди Лиадрин, и высшие эльфы во главе с Верисой, младшей из сестер-Ветрокрылых. Помимо них, еще в произвольном ряду выстроились неприкасаемые с довольно средненьким оружием наголо. А возглавляли сию процессию… Талисра и Окулет собственной персоной! Удивлению Нериалины, Микасы и знатных ночнорожденных, особенно Элисанды и бывшей ученицы Окулета — Твен, не было предела, когда они увидели участников мятежа… совершенно нормальными. Былого помрачения — как не бывало, они выглядели, как обычные ночнорожденные. Но почему? Что помогло им? Ведь каждому образованному жителю Сурамара известно, что помраченный обратно ночнорожденным стать не может… И с ними была еще Вальтруа — она тоже участвовала в первом восстании наряду с Талисрой и Окулетом. И она тоже была нормальной шал’дорай, а не помраченной. Вопросов много, ответов нет…

— Вот уж кого я точно не ожидала увидеть здесь, так это саму Мать Сурамара и ее свиту, — хмыкнув, констатировала Талисра.

— То же самое я могу сказать и про вас, — не осталась в долгу Элисанда, переводя взгляд с бывшей первой чародейки на Окулета, с Окулета на Вальтруа. — А уж видеть вас в нормальном состоянии — и вовсе непостижимо. Даже ребенок-ночнорожденный знает, что помраченным, коими становятся изгнанники из Сурамара, обратно в шал’дорай не превратиться, сколько бы они маны ни поедали.

— Один добрый чужестранец вырастил древо Аркандор, плоды с которого помогли нам избавиться от одержимости Ночным Колодцем, — не без гордости ответила Талисра, глядя прямо в лицо оппонентке. — Теперь мы свободны от этой зависимости. Чего о вас не скажешь. И что-то я не вижу армии демонов у тебя за спиной, Элисанда…

— Все в прошлом, Талисра, — холодно-вежливо перебила Элисанда. — Контракт с Легионом был лишь формальностью, которая оборвалась, когда пришло время. И да, для тебя я Великий магистр или Мать Сурамара. Я не потерплю фамильярностей.

— Простите, но у нас нет столько времени на обмен колкостями, — прервал так и не начавшуюся перепалку вовремя подошедший Кадгар. — Разберетесь между собой позже, а сейчас, если мы хотим остановить Гул’дана, нам придется сражаться вместе.

— Кадгар прав, — торжественно объявила Нериалина и, подмигнув Микасе, сняла со спины лук Тас’дору. — Мы готовы наступать.

— За Сурамар! Наше время пришло! — во всеуслышание провозгласила Элисанда, и вслед за ней все ночнорожденные Сумеречной стражи отозвались:

— За Сурамар!

— Мы вернем то, что принадлежит нам по праву! — отсалютовала Талисра неприкасаемым, и те ответили ей дружными возгласами. Последний боевой клич прозвучал из уст Кадгара и его магов:

— За Азерот!

Нериалина и Микаса взглянули друг на друга и улыбнулись. Наконец-то раздоры внутри Сурамара сошли на нет, и народ шал’дорай объединился под единым знаменем. Восстание «Сумеречной лилии» как разжигалось не раз, так и закончилось — поняв, что Элисанда совсем не добровольно сотрудничала с Легионом, а сейчас и вовсе разорвала договор, бунтовщики, даже сама Талисра, ретировались и встали под одно знамя с Великим магистром. Да и ночнорожденные-стражи из Великих Домов Сурамара более не относились к неприкасаемым как к отбросам общества, а наоборот, приветствовали их в рядах объединенного войска как равных себе, даже с учетом того, что неприкасаемые были вооружены абы как, не в пример отлично вооруженным Сумеречным стражам с хорошей выучкой. А уж с новыми союзниками у ночнорожденных были все шансы отвоевать родной город у Легиона. Калдорай, кель’дорай, син’дорай и разнорасовые маги из Кирин-Тора вмиг забыли о междоусобицах перед лицом общего врага и теперь сражались плечом к плечу. Казалось, такая сплоченность должна была свести на нет все шансы демонов захватить власть над Сурамаром…

К тому времени отродья Скверны уже давно очнулись после длительной задержки времени, и их вторжение грозило распространиться на ближайшие ко дворику Цитадели Ночи территории — гавань Астравар, Террасы порядка и Просветления… Причем верхний ярус гавани они уже, можно сказать, заняли. Необходимо было действовать как можно скорее. Для начала армия ночнорожденных и союзники как Элисанды, так и Талисры закрепились на променаде. Отсюда они начали наступление на осажденную часть города. Причем армии разделились: Кадгар и ночнорожденные под руководством Элисанды и Талисры отправились защищать гавань Астравар, кирин-торцы и калдорай — помогать звездочету Этрею и ботанику Тел’арну в Квартале Звезд, а кель’дорай и син’дорай пошли штурмом на Квартал Вечной Луны. Не обходилось также и без подкреплений, таких, как Сумеречные стражи в самих кварталах. Правда, в их рядах могли затесаться и шпионы Легиона, замаскированные под шал’дорай. За разоблачение и рассеивание иллюзий ответственность несли боевые маги Сумеречной стражи. Все сразу становилось на свои места, стоило какой-нибудь магессе или магу лишь вытянуть вперед руку, сжимающую чародейский кристалл, с заветными словами «Это иллюзия! Что ты скрываешь?». Еще бы — ведь это было одно из базовых заклинаний, которому учили в сурамарской академии, и ее выпускники знали его назубок…

Нериалина и Микаса входили в «кварталозвездный» отряд и сражались не менее храбро, чем их сородичи и кирин-торские маги. В квартале, некогда известном шумными вечеринками, демоны, как оказалось, уже успели натворить дел — по нескольку трупов шал’дорайских дворян лежало на улицах Золотого рынка и Полуночного двора… Но военная ситуация оставалась стабильной, не в последнюю очередь благодаря Тел’арну и Этрею из Дома Бэлл’анр. Первый разделялся натрое, и каждая сущность Тел’арна обладала своими особенностями. Солнцевед, что логично, применял на отродьях Скверны солнечную магию. Только нужно было действовать осторожно, чтобы не подпалить цветы на клумбах, и, когда кто-либо из демонов оказывался рядом с клумбами, то, поражая его светлой энергией, солнцевед предупреждающе кричал:

— Эй, не опалите бутоны, пока горите сами!

Второй сущностью верховного ботаника был чародей, а третьей — натуралист. Эти части Тел’арна применяли силы соответственно тайной магии и природы. Чародей мог заполонить какую-либо территорию зоной Управляемого Хаоса, но вся опасность заключалась в том, что в эту зону могли попасть и союзники, поэтому чародей Тел’арн заранее предупреждал перед тем, как прочитать это заклинание. Натуралист призывал на помощь отравляющие споры и ходячие растения под названием «паразитирующие плеточники». Своих они не трогали, зато на демонов (правда, на каждую разновидность — в разной степени) воздействовали весьма пагубно.

— Один вредитель уничтожит другого! — усмехнулся Тел’арн-натуралист, когда очередная кучка маленьких пылающих бесов мгновенно полегла от кружащихся в воздухе ядовитых спор, а несколько более крупных демонов и одна шиварра оказались запутаны в корнях по милости паразитирующих плеточников.

А что до Этрея… Он противостоял демонам на приличном расстоянии с одного из балконов Самоцветного дворца. И надо сказать, недаром этого шал’дорая в Доме Бэлл’анр прозывали «звездным авгуром». Он мог заклинанием над головами противников призывать звездные знаки из сурамарского гороскопа, и горе было тому, кто соприкоснулся с товарищем по несчастью не с таким же знаком! Ибо стоило только этому случиться, как обоих противников Этрея и демонов рядом со столкнувшимися поражал Великий тригон. А иногда… Иногда под воздействием заклинаний Этрея могло изменяться аж небо, и это было очень красиво. Особенно — когда звездочет предлагал «заглянуть в ледяную бездну, что лежит за пределами небес Азерот».

В общем, совместными усилиями удалось защитить Квартал Звезд, и Этрей даже произнес фразу, которую Нериалина и Микаса запомнили на всю жизнь:

— Звезды судили нас и сочли достойными!

В это время архимаг Кадгар и Элисанда со свитой и остальными ночнорожденными уже были близки к тому, чтобы вернуть гавань Астравар. Врагов, конечно, было предостаточно, и без потерь в рядах шал’дорай не обходилось. Однако у Элисанды в арсенале было достаточно заклинаний, и недаром ее считали лучшей в области тайной магии среди сурамарцев. То по ее воле появлялись кинетические кольца, «волны времени», которые сходились к призывательнице и сметали на пути тех врагов, кто попадал под эти кольца; а то будто бы с неба падали сферы нестабильного времени… Правда, это заклинание могло навредить и своим тоже, поэтому Элисанде приходилось заранее предупреждать, когда она собиралась призвать очередную сферу. Заклинательница клинков Алуриэль тоже не отставала: подкрепляя свою магию выкриками «Анимация!», «Репликация!» и «Детонация!», она наглядно демонстрировала, что диплом с отличием по специализации тайной магии ей по окончании академии выдали не просто так.

— Анимация! — по воле Алуриэль тотчас же появлялись чародейские аномалии, которые она направляла на определенные группы демонов.

— Репликация! — аномалий становилось больше, и в дополнение к этому рядом с несколькими противниками появлялись сферы тайной магии.

— Ложись! Детонация! — и аномалии, и сферы оглушительно взрывались. В этот момент ночнорожденные предварительно ложились на пол, и взрывы их так не задевали, как задевали демонов.

И к тому времени, когда на этот ярус гавани подошли кирин-торцы и ночные эльфы с отчетом о миссии в Квартале Звезд, да еще к ним присоединились звездочет Этрей и верховный ботаник Тел’арн, ночнорожденные, ведомые Элисандой и Талисрой, и Кадгар закрепились под куполом, а Твен создала и разместила на круглой площадке сферу-телепорт, служащую в какой-то степени временной заменой тому порталу, что был в павильоне Этрея. Между тем ее учитель, Окулет, настроил ментальную связь с Тейлором — кровавым эльфом-магом, который вместе с другими син’дорай и высшими эльфами должен был искоренить отродья Скверны в Квартале Вечной Луны. Судя по всему, эта часть объединенной армии тоже приближалась к победному завершению. Теперь осталось только дождаться прибытия Лиадрин и Верисы с их отрядами и пойти на штурм Цитадели Ночи.

И вот у врат Цитадели выстроились в ряд: дарнасские часовые с их глефометами, эльфы крови с големами-стражами, высшие эльфы, ночнорожденные — знать и неприкасаемые, а также кирин-торские маги во главе с могущественным Кадгаром. Элисанда вышла вперед и обернулась к объединенному войску для вдохновляющей речи. Но в этот самый миг прямо перед вратами возникла, словно из воздуха, проекция Гул’дана. Орк-чернокнижник, презрительно усмехнувшись, оглядел эльфийские войска, столпившиеся у врат.

— Значит, ты решила бросить мне вызов, Элисанда? Так-то ты выполняешь условия сделки? И на этот сброд ты возлагаешь надежды? — Гул’дан расхохотался, и от его жуткого хриплого смеха становилось как-то дискомфортно. — Ты поступила опрометчиво, когда разорвала союз с Легионом. Теперь пеняй только на себя!

— Грози сколько хочешь, Гул’дан, — отрезала Мать Сурамара, гордо, как настоящая шал’дорай, вскинув голову. — Из Катакомб Сурамара ты не получишь подкрепления — мы об этом позаботились. В кварталах как знати, так и неприкасаемых больше твоих прихвостней не осталось. Твой конец тоже близок. Нам не надо больше прятаться. Скоро придет время шал’дорай. Сурамар возродится, и я этому поспособствую.

— Ха-ха-ха! — еще пуще захохотал чернокнижник. — Наивные, глупые эльфишки… Скоро я проведу ритуал для моего господина, и вам его не остановить!

И с этими словами проекция исчезла. Герои же медлить не стали — сразу побежали вперед, прямо ко входу во внутренний дворик. Нериалина и Микаса сразу вспомнили, как им срочно нужно было поговорить с Элисандой, а голем-дворецкий их не пускал… Но сейчас дворецкому не нужно было проверять, являются ли посторонними те, кто желает войти в Цитадель Ночи. Сейчас речь шла не о незыблемых порядках, которым сурамарцы обязаны подчиняться, а о возвращении городу того величия, которое он чуть не утратил полностью, будучи наполовину захваченным демонами. Вот он — долгожданный момент… Наконец-то настало время выбить Легион и из Цитадели Ночи, и, как следствие, из Сурамара. А советницей Элисанды и по совместительству ее фавориткой Анари Лунарх двигала еще и жажда мести, ведь демоны убили ее мать. Не менее мерзкими, чем демоны, были и скверноподданные — те самые ночнорожденные, которые добровольно приняли в себя Скверну и стали использовать магию Скверны. А что стало с некогда прекрасной Террасой шал’дорай… Множество цветов, выращенных как самим Тел’арном, так и его помощниками и помощницами, сгорали в оскверненных огоньках. А какие-то из цветов присягнувшие Скверне ночнорожденные и вовсе использовали против героев… Точнее, пытались использовать. Потому что Тел’арн не собирался спокойно смотреть на то, как обходятся с его растениями. Разобраться с недалекими шал’дорай, так осквернившими одно из самых прекрасных мест в Сурамаре, для ботаника было делом чести. А восстановлением садов он займется потом… когда с Легионом будет покончено.

Покончив с демонами на Террасе шал’дорай и в основной части внутреннего двора Цитадели, объединенная армия двинулась в некогда запретную зону — капитанский двор, где и находилась главная конюшня. На верхнем этаже одного из здания засел натрезим Тихондрий, и с незваными гостями он, «истинный сын Легиона», церемониться явно не собирался. Это подтверждали оскверненные шипы, называемые Шпилями Скверны, и взорни — особые виды демонов с одним глазом и короткими щупальцами; в простонародье взорней называли «злобоглазами». Более того, Тихондрий не чурался магии хаоса, посылая алчущий рой в определенную группу врагов. А что было, когда демон порой обращался в стаю летучих мышей и поражал нескольких противников ужасными иллюзиями… Справиться с этим натрезимом было очень трудно, даже таким сильным магам, как Элисанда, Алуриэль и Кадгар. Плюс ко всему, Тихондрием двигала жажда крови, накопившаяся у него за время долгого карантина. Если на обычных демонах вроде стражей Скверны, шиварр или стражей ужаса могло сработать замедление времени, применяемое Элисандой с помощью Ока Амантула, то огромный натрезим в этом плане был не так-то прост. Но бой с ним был еще не самым тяжелым из того, что им пришлось выдержать до и после него…

Зачистив капитанский двор и с трудом победив Тихондрия, герои наконец вошли в Ночной Шпиль.

— Гул’дан, как мне интуиция подсказывает, сейчас творит ритуал на самом верху. Мы должны немедля остановить его, — безапелляционно заявила Элисанда и первая ступила на площадку для телепортации, над которой сияла телемантическая сфера. — Купель Ночи, — отчетливо произнесла она. И вся армия — то по одному, то небольшой группой — также ступила в этот телепорт. И каждый раз те, кто телепортировался, называли место, куда им необходимо было переместиться, громко и четко.

Гул’дан действительно ждал их всех наверху. Окруженный защитным округлым барьером, он сосредоточенно читал про себя заклинание на языке демонов. Мешкать было нельзя. Если чернокнижник завершит треклятый ритуал, это будет катастрофа не только для Сурамара, но и для всей Азерот.

— Твое время вышло, Гул’дан! — взяв Око Амантула, вытянула сжимающую артефакт руку вперед Элисанда.

— Ха-ха-ха, твои временные штучки не остановят меня! — хрипло рассмеялся орк. Правда, из-за того, что он прервал ритуал, барьер пал, но в следующий миг Гул’дан призвал на помощь двух весьма сильных демонов — инквизитора Ветриза и тюремщика Дзорикса. Объединенному войску пришлось сосредоточиться на них, а Мать Сурамара для атаки вызвала себе в подмогу элементалей — двух рекурсивных и трех своевременных, а сама вступила в бой с Гул’даном. Спустя несколько секунд к ней присоединился и Кадгар. Он знал, что задумал этот чернокнижник. Старый орк намеревался вселить душу своего господина Саргераса в тело Иллидана Ярости Бури, когда-то побежденного героями Азерот, ведомыми Акамой и стражницей Майев Песнью Теней, в Черном храме. Кадгар же собирался не допустить такого осквернения и хотел, наоборот, возродить Иллидана с помощью Сердца Света. Покамест битва шла именно таким образом — пока основные силы бились с Ветризом и Дзориксом, Элисанда и Кадгар не позволяли Гул’дану продолжить дьявольский ритуал. Позже к ним присоединились и остальные герои, когда два призванных орком демона были повержены. Но тут… Похоже, несмотря на то, что бой с незваными гостями отвлекал, Гул’дану все же… удалось завершить обряд. Судя по тому, что небо неожиданно разверзлось, открывая пролом. А в том проломе — космическое пространство, именуемое Круговертью Пустоты… Сам Гул’дан обернулся сущностью самого пламени, и теперь чуть ли не на каждом своем шагу оставлял огненные лужи. Элисанда даже предусмотрительно отбегала, чтобы не обжечься. Да, они явно недооценили его мощь… А недооценка такого врага, как Гул’дан, могла стоить жизни его противникам. Но нет. Не в этот раз…

Однако самое неожиданное ждало их впереди. Словно бы из ниоткуда на фоне разверзшегося неба появился силуэт, очень похожий на… Нет, этого не может быть. Тиранда даже на мгновение потеряла дар речи. Либо это, как любили говорить многие ночнорожденные, иллюзия, либо это действительно Иллидан Ярость Бури. Но… не совсем тот, каким он представал тогда, в Черном храме. Даже, можно сказать, совсем не тот. Нынешний Иллидан был окутан ореолом Тьмы, и голос его звучал так, будто он вещал из космоса.

— Встречайте тень грядущего! Тень бесконечной тьмы, что поглотит ваш мир! Вы не готовы! — и мощным прыжком новоявленный аватар Саргераса отшвырнул героев так, что некоторые из них чуть не упали с вершины Цитадели. Им приходилось полагаться на помощь соратников, которым повезло больше. Так, Нериалина спасла еле удержавшуюся Микасу, а Мирана Стелларис протянула руку помощи Виктории Неларос.

Внутренний демон, так назвал себя затемненный Иллидан, обладал теми же способностями, что и сам Ярость Бури. Он мог также бросить один из клинков Аззинота. Но теперь вместо элементалей Скверны, так называемых проявлений Аззинота, из знаменитых клинков появлялась… тень Иллидана. Никакими заклинаниями, хорошо известными любому шал’дораю, эту иллюзию было невозможно рассеять. Приходилось биться не только с темным Иллиданом, но еще и с его «копией». А в какой-то момент небо заметно осквернилось… Темная сущность Ярости Бури взлетела к разлому в небе и стала расти.

— Узрите будущее, в котором мертвы все, кто вам дорог! — кричал аватар Саргераса, пуская два бесконечных луча, грозивших прожечь всех, кто под них попадается. Эти лучи двигались в направлении по часовой стрелке, так что объединенной армии героев приходилось сосредоточенно отбегать.

— Герои, не сдавайтесь! — подал голос Кадгар. — Гул’дану уже осталось немного! А Иллидан будет свободен от Саргераса!

А Гул’дан между тем вновь принял свой орочий облик и сейчас, хоть уже у него оставалось не так много сил, отчаянно расширял образовавшийся портал в Круговерть Пустоты. Но спустя некоторое время аватар Саргераса в теле Иллидана стараниями героев утратил силу. Ярость Бури обессиленно опустился на пол, как тогда, в Черном храме… и в это время Кадгар смог завершить ритуал, направленный на совершенно противоположное, нежели ритуал Гул’дана. Орк и не заметил, зато услышал, как за его спиной выросли два огромных крыла. Старый чернокнижник медленно обернулся и тут же был схвачен за горло восстановившим свои силы Иллиданом Яростью Бури. В Гул’дана полетели потоки Скверны, тело орка разорвало на куски, и вскоре в руках легендарного охотника на демонов остался лишь дымящийся череп Гул’дана, который Иллидан разломил на осколки, сжав руку в кулак.

— Вы все видели то, что видел я, — изрек он, посмотрев на столпившихся ночнорожденных и их союзников. — Вы знаете нашего врага. Следуйте за мной, смертные… в бездну.

Все, даже те, кто видел Иллидана ранее, смотрели на грозного полуэльфа-полудемона так, будто впервые его лицезрели. Ночнорожденные были потрясены столь неожиданным поворотом событий. Им и в голову прийти не могло, что поспособствовать спасению Сурамара может тот, кто сам напоминает больше демона, чем эльфа; тот, кто когда-то считался Предателем своего народа!

И тем не менее, Гул’дан, тот, кто и стоял за всеми последними бедами Сурамара, был наконец-то уничтожен, а народ шал’дорай, некогда разрозненный назревающим мятежом, стал вновь единым целым. Предстояло сделать еще многое, чтобы прийти в себя после сражения с Легионом. Восстановить Цитадель Ночи и Сурамар в целом, приблизив новый рассвет. Рассвет шал’дорай.