На следующее утро вся «Утонувшая фляга» была поднята спозаранку криком Дункана о том, что на таверну напали. Сон Вирны будто рукой сняло. До чутких ушей дроу доносились звуки сражения — лязг стали, свист стрел и слова заклинаний. И воинственные хрипловатые крики до боли знакомых существ — гитиянки. Женщину охватили нехорошие предчувствия — похоже, эти твари опять пришли за ней, за Калак-Ча, как они называют темную эльфийку. Или… или они пришли за Шандрой? Но откуда они узнали, что последняя из рода Джерро именно здесь, во «Фляге»? Однако на размышления времени не было — нужно было как можно скорее одеваться, вооружаться и бежать в гущу битвы. Быстро облачившись в жреческие одеяния, Вирна схватила с полки в каждую руку по клинку и выбежала из комнаты. В коридорах ей путь преградил воинственно настроенный гитиянки, но дроу сделала резкий замах клинком в правой руке — и голова зеленокожей твари из астрала отлетела. Безголовый гитиянки хаотично побежал. Так как видеть он больше не мог, он натыкался то на стену, то ударялся о незапертую дверь одной из комнат. Долго смотреть на этот балаган Вирна не стала — скрестив клинки, она сзади распорола спину гитиянки и со всех ног побежала в общую залу. А там сражение шло в самом разгаре. Труднее всего приходилось Каре. Очень сложно было швыряться огнем во врагов, стараясь не поджечь при этом таверну. Поэтому Амелл приходилось ограничиваться лучами — когда огненным, когда дезинтегрирующим. И то между этими лучами приходилось делать перерывы. Зато Келгар вошел в азарт — он отбивался от гитиянки, как настоящий берсерк. Вирна немедленно присоединилась к битве и стала помогать своим спутникам и Дункану отбить атаку незваных гостей. То они с Нишкой на пару рассекали зеленокожих существ — одна парными клинками, другая острой рапирой, то Вирна, бывало, спасала жизнь Элани, не давая очередному или очередной гитиянки ранить лесную эльфийку… Самое интересное, что в сражении участвовал даже Сэл, хотя из оружия у него были разве что собственные кулаки. А также к бою присоединился еще один человек. Тот самый, кого еще недавно Нишка сравнила с его же волком. Бишоп. Вечно угрюмый следопыт подстреливал гитиянки из своего лука, а его верный волк, Карнвир, свирепо бросался на непрошеных гостей.

Лишь тогда, когда было покончено с последним в этой таверне гитиянки, Вирна, закрепив мечи за спиной, внимательно огляделось. Вроде как все оказались в сборе… Кроме одного. Точнее, одной. Шандра Джерро! Опасения дроу подтвердились. Так оно и есть — гитиянки в пылу битвы утащили единственную ниточку, связывающую Вирну и ее компаньонов с убежищем чернокнижника Аммона Джерро, погибшего пятнадцать лет назад. И теперь неясно, где искать последнюю из Джерро? Куда эти проклятые phindaren забрали Шандру? Вирна определенно не готова была обыскивать весь Фаэрун. Времени на это просто не хватило бы — возможно, даже если бы путешественники в конце концов нашли Шандру, было бы уже поздно…

Но долго гадать, как ни удивительно, им не пришлось. Несмотря на злую натуру, у Бишопа был зоркий глаз, как у любого следопыта.

— Смотрите-ка… — деловито произнес он, указывая кивком головы на один из трупов гитиянки. — К его подошве прилипла веточка сумеречного дерева. Соображаете? Сумеречного — значит, это дерево растет в Сумеречном лесу. И какой из этого следует вывод? — задал Бишоп вопрос, оглядел всю братию и сам же ответил: — Гитиянки пришли из самого сердца Лускана и туда же уволокли вашу крестьянку.

— Лускана… — протянул Дункан, обхватив подбородок ладонью, будто бы размышляя. — Это же твоя территория, Бишоп, — смерил он следопыта внимательным, даже подозревающим взглядом.

— Но не моя проблема, — парировал Бишоп, мрачно сплюнув на пол. — Я не собираюсь тащиться в Лускан только из-за какой-то крестьянки.

— Нет, Бишоп, ты пойдешь с ними! — посуровев, заявил Фарлонг и угрожающе шагнул в сторону Бишопа. — Или, богами клянусь, ты меня таким узнаешь, каким меня свет не видывал! Я страшен в гневе! И потом, разве ты не помнишь? — слегка понизив голос, вопросил эльф, скрестив руки на груди. — Я спас тебе жизнь когда-то, на окраине горящей деревни. Ты передо мной в долгу. И ты отдашь мне этот долг тем, что поможешь Вирне и ее необычным друзьям найти Шандру. Все ясно? — Дункан продолжил буравить Бишопа взглядом. Тот нахмурился еще сильнее и проворчал:

— Ладно. Я буду только рад так задешево отделаться от тебя. Собирайтесь, — надев на спину лук, отдал следопыт короткий приказ, обращенный к Вирне и ее товарищам. — Мы идем к лусканской границе. Я проведу вас.

Сборы были недолгими, ибо вся братия Вирны, как и она сама, была уже во всеоружии. Дроу, конечно, очень не нравилось, что Дункан, oloth plynn ukt, навязал им в спутники Бишопа и его волка. Но в то же время она понимала, что Бишоп в отряде — единственный следопыт, к тому же хорошо ориентирующийся на территории Лускана. Поэтому Вирне не оставалось ничего другого, как скрепя сердце вместе с остальным отрядом идти следом за Бишопом. Хотя ее во время дороги так и подмывало хорошенько всыпать ему по его наглому ухмыляющемуся лицу. Уж слишком много этот небритый следопыт, как тогда в таверне прозвала его Кара, себе позволял. В Мензоберранзане такого мужчину, как Бишоп, непременно ждала бы хорошая оздоровительная порка змееголовым хлыстом. Но здесь, на поверхности, найти управу на следопыта можно было только одним способом — зарезать прямо в пути или по-тихому, пока он спит. Однако Вирна удерживала себя от подобного деяния. Если она сейчас преподаст Бишопу урок хороших манер самым радикальным образом, кто же тогда проведет их по следам гитиянки, похитивших Шандру? А Шандра была необходима темной эльфийке, чтобы попасть в убежище Аммона Джерро.

«Это то, что Дзирт назвал бы моральной дилеммой»

Когда ведомые Бишопом искатели приключений добрались до небольшой деревеньки под названием Эмбер, их здесь уже ждала засада в лице гитиянки. Впрочем, справиться с ними особого труда не составило. Стрелы из лука Бишопа, огонь Кары Амелл, смертоносные танцы Вирны с мечами, сотворенные Элани корни, скрытые атаки Нишки ее острой рапирой, ярость и мастерство Келгара Железного Кулака, а также героические песнопения Гробнара, конечно, свое дело сделали, и не прошло и десяти минут, как гитиянки уже лежали у ног путников. Но что было удивительно — в Эмбере, кроме гитиянки, никто не показывался. Словно деревня была давно покинута. Или крестьяне все попрятались в домах от проклятых гитиянки? Второе предположение оказалось верным, ибо полминуты спустя дверь одного из домов отворилась. Оттуда выглянула светловолосая девушка… и тут же снова заперлась с криком:

— Ах! Дроу! Она пришла меня уничтожить!

— Да, похоже, ты одним своим видом способна напугать беззащитную женщину, — не без усмешки посмотрел Бишоп на Вирну. Та даже не ответила — ей было не до разговоров с мерзким iblith. Вместо Вирны голос подал возмущенный Келгар:

— Заткни свой рот, следопыт! Ты начинаешь злить меня!

А Элани, не обращая внимания на язвительные речи Бишопа, просто подошла к дому бедной крестьянки и постучалась в дверь.

— Откройте, миледи, прошу вас, — проговорила друидесса как можно мягче. — Я Элани, лесная эльфийка. Мы хотим спасти Шандру Джерро.

— Ш-Шандру Джерро? — переспросил заикающийся от волнения женский голос за дверью. — Подождите, я сейчас выйду.

Через несколько секунд дверь домика снова открылась, и на пороге вновь показалась та самая крестьянка со светлыми волосами, собранными в хвост. Лицо ее было бледнее бледного, а голос слегка дрожал от страха. Увидев перед собой на этот раз лесную эльфийку, а не темную, девушка немного успокоилась.

— Прошу прощения за мою бестактность. Меня зовут Элейн, — вполголоса назвалась она, потом вздохнула и продолжила: — Шандру я неплохо знаю. Она часто приходила в Эмбер и Порт-Лласт после сбора урожая. Но в этом году почему-то не приходила…

— Элейн, пожалуйста, скажи нам, где Шандра, — порывисто выдохнув, попросила Элани. — Не бойся. Мы не обидим тебя, — в подкрепление своих слов эльфийка осторожно тронула крестьянку за плечо.

— Эти чудовища несли ее на северо-восток, в горы, — вымолвила Элейн, со слабой улыбкой посмотрев на друидессу. — Спасибо, что спасли нас от них…

— О, да не за что, — низко поклонился девушке Гробнар. — Нам не привыкать — мы же герои!

— Слушайте, «геройчики», может, мы уже пойдем? — не выдержав, осведомился Бишоп. — Мне надоел этот писк и мяуканье. Пока мы тут разводим телячьи нежности с крестьянкой, след становится все холоднее!

— Элейн, сейчас тебе лучше укрыться дома, — посоветовала на прощание Элани, вздыхая про себя — очень ей не понравился тон следопыта и его бессердечность по отношению к несчастной девушке. Элейн уже достаточно натерпелась страху — сначала испугалась гитиянки, потом темной эльфийки. А Бишоп на нее еще давить пытается… Эльфийка надеялась, что, когда они найдут наконец Шандру, они смогут отправить следопыта восвояси. Мельком заметив мрачное выражение на лице как Вирны, так и Нишки, Элани поняла, что другим спутникам Бишоп тоже не нравится.

***

Из воспоминаний Элани:

Очень жаль, что единственный человек, который может нас провести по следам гитиянки, — он же и один из весьма неприятных личностей. Этот Бишоп… ему безразлична судьба Шандры. И не только Шандры. Его вообще не волнует никто, кроме себя самого. Я помню, как Нишка еще во «Фляге» шутила, что, мол, только я, как друидесса, умеющая говорить с животными, могу повлиять на Бишопа, потому что от животных по характеру он не особо отличается, взять бы того же его волка. Вот только животные бывают разные. Если бы Бишоп был зверем, он определенно был бы свирепым и безжалостным волком, которого усмирить и тем более приручить было бы трудно даже нам, друидам из Круга Топей.

Бедная Элейн и без него была чрезвычайно напугана. Сначала ей пришлось прятаться от гитиянки. Потом ее испугало присутствие дроу — Вирны — в нашем отряде. Мне едва удалось успокоить несчастную девушку. К слову, она далеко не единственная из селян, кого мы встретили в Эмбере. Еще нас заметил один маленький мальчик. Почему-то он стал говорить, что видел, как Вирна уничтожила Эмбер. Но как? Когда она успела? Мы же только пришли в эту деревню и, кроме гитиянки, никого там не убивали. Но спустя несколько секунд все прояснилось. Оказывается, это был не простой мальчик, а мальчик-ясновидящий. Он видел будущее, в котором Эмбер уничтожит какой-то громила, наверное, тот, о котором мне сказали волки в пещере Ослепителей. Причем этот громила примет облик нашей Вирны, чтобы возвести на нее напраслину. И этот мальчик, Маркус его звали, просил, чтобы Бишоп отдал ему кинжал, который следопыт прячет в кармане. Говорил, что этот кинжал поможет ему, Маркусу, спастись. Конечно, Бишоп так просто не хотел отдавать кинжал и даже прямым текстом пожелал ребенку смерти вместе с остальными жителями Эмбера. Но я… уговорила следопыта. Очень твердо и весомо уговорила. Наверное, это был первый случай, когда я именно приказывала. Но по-хорошему до Бишопа не дошло бы. Как справедливо заметил Келгар, с волками жить — по-волчьи выть. А что обо всем этом думала Вирна — никто не узнал. Наверное, потому что, как и положено дроу благородного происхождения, она была очень воспитанной.

Сейчас мы идем через горы. Буквально прорубаем себе путь сквозь толпу гитиянки. И чем дальше, тем более невыносимым становится путешествие в компании этого следопыта. Он склонен язвить, отпускать неприличные шутки по поводу внешности женщин-гитиянки. Я, конечно, к матронам-гитиянки не питаю особых симпатий, но все же этот Бишоп порой даже меня, обученную гармонии с природой лесную эльфийку, выводит из себя. Вот Шандру спасем — и простимся, наконец, с Бишопом. Навсегда.

***

Гитиянки… Гитиянки… Очень много гитиянки поджидало компанию искателей приключений в пещере. Причем одна из матрон-гитиянки сперва даже не стала нападать на Вирну и ее спутников, а решила поговорить, чем очень всех удивила. Особенно Вирну — обычно гитиянки на нее сразу нападали, ибо узнавали в ней некую «Калак-Ча». А эта матрона вдруг вздумала завязать разговор. А разговор вышел весьма занятный. Путники узнали побольше об истории гитиянки, о том, что когда-то они были единым народом с гитзерай и долгое время томились в рабстве у иллитидов, пока не подняли восстание. Но после победы над иллитидами мнение двух глав народа гитов разделилось. Гит утверждала, что война с иллитидами еще не закончена, и нужно истребить их всех до полного уничтожения. Но Зертимон отказывался от этой идеи, объясняя тем, что так они станут ничуть не лучше их прежних хозяев. В итоге народ гитов раскололся на тех, кто разделил ненависть Гит, — их стали называть гитиянки, — и на тех, кто последовал пути Зертимона — гитзерай. После небольшого урока истории матрона не преминула упомянуть, что их строй общества имеет кое-что общее с дровийским строем, а именно — матриархат. В обществе гитиянки, как и у дроу, мужчины отходили на второй план, в то время как женщины доминировали. Если бы не вражда из-за осколков, возможно, Вирна и матрона-гитиянки нашли бы общий язык… Но в конце концов гитиянки надоело разговаривать, и она с боевым кличем «За Зиэйр!» приступила от слов к делу.

Эта и еще много схваток с зеленокожими тварями ждали Вирну и ее товарищей как в комнатах, так и в длинных туннелях. Конечно, между боями выдавались перерывы, во время которых Нишка с деловым выражением лица обыскивала туннели на пример ловушек и сундуков. И, надо сказать, не напрасно — в одном сундуке воровка обнаружила довольно немалое количество золота, в другом — серебряную брошь, которую можно было выгодно продать, а на полу в коридорах было найдено несколько смертельных ловушек, о которых Нишка пусть и не с первого раза, но позаботилась. Среди врагов в пещере были не только гитиянки, но и кое-какие виды демонов. В одной из комнат, к примеру, путникам посчастливилось лицезреть двух суккуб, которые развлекались тем, что стучали по огромному стальному голему с клинком — конструкту, который выглядел… по правде сказать, не очень совершенным. Гробнар, который, как и многие гномы, с техникой был на «ты», сразу заприметил конструкта и изъявил желание непременно забрать его домой, во «Флягу», чтобы там подумать над починкой голема. «А когда конструкт будет починен, — думал гном, — он станет нашим великолепным оружием! Мы сможем брать его с собой в путешествие, и он здорово будет нас прикрывать, не хуже леди Вирны или сэра Келгара!» От предвкушения Гробнар даже подпрыгнул и на радостях продекламировал свежесочиненное двустишие:

— Колдовство с металлургией голову кружат мне.

Вот починю я голема, тогда он послужит мне…

Кроме Бишопа, ни у кого возражений насчет конструкта не было. Даже Келгар обрадовался, что гном наконец-то займется делом и перестанет болтать, и вызвался помогать Гробнару нести конструкта после того, как с суккубами было покончено. Остальные спутники — и Вирна в их числе — тоже решили голема понести. Только они даже четверти оставшегося пути не прошли, ибо новая волна гитиянки помешала им. Конструкта пришлось отставить, прислонить к стене пещеры — он был поврежден и пока еще не мог нормально сражаться. В конце концов путешественники даже пришли к единому решению — за конструктом вернуться, когда все закончится, когда все гитиянки будут повержены, а Шандра — спасена. Так и порешили. Сквозь толпы гитиянки прокладывали Вирна со спутниками себе путь дальше через туннели… пока не оказались в странных катакомбах. Вирне они сразу напомнили руины в Топях, куда они с Шианни Фарлонг, дочерью Дэйгуна, когда-то ходили забрать один из серебряных осколков. Только конкретно в этом подземелье было немного светлее, чем в тех руинах, однако стиль был схож. Элани предположила, что это, должно быть, стиль давней эльфийской империи Иллефарн, от которой ныне остались лишь воспоминания. Здесь, в катакомбах, герои набрели на некий магический барьер и, кроме того, снова встретили двух суккуб и еще одного гуманоида, который стоял в круге посреди зала. Расправиться с суккубами труда особо не составило, хотя у Кары возникали сложности в том плане, что суккубы, как и любые демоны или дьяволы, обладали врожденным иммунитетом к огню. Амелл приходилось ограничиваться дезинтегрирующим лучом. Зато Келгар, Вирна и Нишка сражались на передовой, пока Элани их подлечивала, а Бишоп издалека подстреливал суккуб из лука. После битвы, окончившейся поражением демониц, с путешественниками неожиданно заговорил гуманоид странной наружности. Вроде бы человек, но в глазах его горело красное пламя. По-видимому, это был дьявол. Или демон. Но уж точно обитатель Нижних миров.

— Благодарю вас, смертные, — низким голосом произнес он, и от этого голоса по коже некоторых из братии Вирны побежали мурашки. — Вы избавили меня от этих… неприятностей, — говоря о неприятностях, обитатель Нижних миров имел в виду уже мертвых суккуб, демониц разврата и наслаждения.

— Осторожнее с ним, — подойдя ближе к Вирне, прошептала Нишка. — Похоже, это дьявол. В нем есть что-то… странное.

— Я доверяю ему не больше, чем ты, Ниш, — пожала плечами дроу. — Он ведет себя весьма вежливо. Это подозрительно.

— О, да это же жительница Андердарка, и с ней существо из Нижних миров, — дьявол в человеческом обличье смерил темную эльфийку и полудемонессу внимательным взглядом. — Я не удивлен, что ты путешествуешь вместе с темной эльфийкой, тифлинг. Ваши расы связывает общее непонимание со стороны жителей поверхности. Я вижу в ваших глазах сомнение и даже недоверие… — сощурил он горящие огнем глаза. — Но вам не нужно бояться. Я хочу помочь вам.

— Что в таком случае ты можешь предложить мне? — сухо, без всяких эмоций спросила Вирна и скрестила на груди руки. — Ты сможешь опустить барьер, который не дает нам пройти дальше.

— Если ты кое-что сделаешь, — согласно кивнул дьявол. — Я могу назвать вам свое истинное имя, чтобы вы освободили меня из этого круга, к которому приковали меня гитиянки. Этот барьер неукоснительно связан с кругом, и как только я стану свободен, барьер спадет.

— Хорошо, я освобожу тебя, если ты не обманешь, — сурово выплюнула дроу; по ее виду и тону было ясно, что она не полностью доверяла этому существу из Нижних миров. — Скажи свое имя.

— У меня нет причин лгать тебе, дроу, — невозмутимо ответил дьявол и четко представился: — Мефазм. Чтобы освободить меня, скажи следующие слова: «Я изгоняю тебя из этого мира».

— Что ж, попробую, — Вирна сосредоточилась, будто готовилась произносить какое-то особое заклинание. В полной тишине прозвучал ее полной решимости голос:

— Мефазм, я изгоняю тебя из этого мира.

Только темная эльфийка это произнесла, как Мефазм, успев лишь поблагодарить смертных за свободу, исчез вместе с державшим его в заточении кругом, а от волшебного барьера и следа не осталось. Можно было двигаться дальше. Но в следующей комнате затесалась еще одна тварь из Нижних миров. На этот раз не дьявол, а демон. Он называл себя Заксисом и всегда говорил о себе в третьем лице, так что путники даже вспомнили про кобольда Дикина, который использовал тот же стиль речи. В отличие от Мефазма, настроен был Заксис не так дружелюбно, и после небольшой грозной речи он атаковал героев вместе с очередной парочкой суккуб. Вирне и Келгару приходилось сражаться за четверых, поскольку против иммунных к стихии огня демонов основная магия Кары Амелл была бессильна. Кончилась битва тем, что Заксис… нет, не умер, не в пример демоницам-суккубам, а исчез. Иначе говоря, он был тоже изгнан из материального мира, как и Мефазм, только другим, более насильственным путем. Так или иначе, но проход в главный зал теперь был свободен. В центре стояла окруженная защитным барьером и шипами гитиянки-матрона. В отличие от своих «сестер», ее броня была более закрытой и прочной. Звали эту гитиянки Зиэйр, и, судя по всему, она возглавляла всю эту армию гитиянки, которые покинули астральный мир и отправились на Фаэрун только ради серебряных осколков.

— Калак-Ча… — произнесла она слово, настолько опостылевшее Вирне, что та невольно потянулась за закрепленными на спине клинками. — Знай, что я — Зиэйр, верная последовательница Влаакит, нашей Королевы-лич. Я тебя видела в своих видениях. Я знала, что ты придешь. Ты украла наши осколки и ответишь за свои преступления, как и это хрупкое создание, в котором течет кровь Джерро, — кивком головы указала Зиэйр на томящуюся в клетке Шандру.

— Ты не получишь ни Шандру, ни осколки, iblith, — упрямо процедила дроу и выхватила оба меча. — Сначала сразись со мной.

— Ах, наивная, глупая эльфийка, — рассмеялась Зиэйр и, вытянув вперед правую руку, стала шептать какое-то заклинание. По мере чтения неизвестного заклинания Вирна постепенно отрывалась от пола. Она корчилась в агонии, чувствовала острую боль в районе под левой грудью и вместе с тем ощущала, что ее сума становится легче… Так и есть. Магия матроны-гитиянки перетягивала к ней все три серебряных осколка, которые темная эльфийка носила с собой. И еще что-то Зиэйр, похоже, пыталась забрать изнутри Вирны.

— Что же это… — искренне недоумевала гитиянки, понемногу усиливая заклинание в попытке перетянуть к себе, помимо тех трех осколков, еще и нечто сидящее внутри своей темнокожей противницы. — Один осколок — внутри тебя…

Слова Зиэйр поразили Вирну больше, чем вся боль, причиненная заклинанием гитиянки. Будучи не в состоянии сейчас переварить внезапно свалившуюся на голову информацию, воительница-дроу без чувств свалилась на пол, выронив при этом два клинка. Будучи без сознания, она не могла видеть, с какой яростью начали битву ее спутники, даже Бишоп, который недолюбливал дроу так же, как она недолюбливала его. Не видела эльфийка так же и то, как защита, которой себя окружила Зиэйр, понемногу ломалась благодаря напору Кары Амелл с ее достаточно сильной для этого магией. Перед глазами дроу сейчас была только тьма. Беспросветная, кромешная тьма…

***

Когда Вирна очнулась, она обнаружила, что лежит на кровати в выделенной ей комнате в «Утонувшей фляге». Эльфийку обступили верные компаньоны и освобожденная Шандра, чуть поодаль стоял Бишоп, а руку дроу держала присевшая рядом на корточки Нишка. На лице воровки отражалось беспокойство за свою подругу. Понемногу приходящая в себя Вирна повернула голову в сторону тифлинга и слабо улыбнулась. Она почти ничего не помнила, что было до того, как она потеряла сознание. Но нечто светящееся и серебряное, торчащее из походного мешка Нишки, заставило дроу кое-что вспомнить.

— Осколки… — прошептала Вирна, медленно садясь на постели.

— Да все в порядке с твоими осколками, не волнуйся, — взъерошила ей волосы тифлинг и рассмеялась добро, приятно. — Убили мы эту гитиянки и осколки изъяли. Черт возьми, жаль, что ты не видела, с какой яростью сражались Келгар и монна Амелл… — произнеся фамилию колдуньи, Нишка взглянула на нее с уважением. Затем снова повернулась к Вирне и протянула ей все три осколка. А затем с загадочным видом опустила обе руки в свой мешок и извлекла… еще три серебряных осколка! У дроу так и вылупились глаза, она несколько секунд таращилась на воровку с раскрытым ртом, словно вытащенная из воды рыба. Однако в следующий миг Вирна медленно взяла осколки, положила в суму и вдруг впервые за долгое время неожиданно для самой себя и для компаньонов тоже обняла Нишку.

— Сокровище ты наше, khal’abbil, — порывисто выдохнула эльфийка, уткнувшись лицом в плечо полудемонессы. — Спасибо тебе… и вам всем тоже, — перевела она взгляд на остальных спутников.

— Ой, не надо так, а то я засмущаюсь, — захихикала Нишка, немного отстраняясь. — Между прочим, ты нас здорово напугала. Мы уж было подумали, что все, убила тебя эта мерзкая… Зиэйр, ее, кажется, так зовут. Поэтому Келгар и впал в такую ярость, когда вместе с нами напал на эту тварь зеленокожую. Кстати, мы также узнали от нее кое-что интересное о тебе…

— Она говорила, что в тебе тоже сидит серебряный осколок, — сделала шаг к кровати Вирны Кара. — Похоже, именно он и заставлял остальные осколки… резонировать.

После этих слов дроу мигом вспомнила все. Зиэйр… Она лишила темную эльфийку сознания, перед этим забрав у нее осколки и наповал сразив нежданным открытием — один осколок оказался внутри самой Вирны. В памяти стали всплывать картинки прошлого. Западная Гавань… Война, накрывшая деревню пятнадцать лет назад… Тени… Аммон Джерро… Серебряный меч… Только теперь все встало на свои места. Когда серебряный меч в руках Аммона раскололся, тот осколок, что убил одного из дроу, вонзился и в Вирну, стоявшую за спиной незадачливого соклановца Джарлаксовой банды. Но почему-то осколок не убил тогдашнюю жрицу Ллос, а засел у нее глубоко, рядом с сердцем. Вот почему гитиянки в погоне за серебряными осколками их меча преследовали только одну Вирну, а Дункана, пока у него был такой же осколок, не трогали… От такой волны воспоминаний дроу даже не выдержала и приложила руки к вискам.

— Я вспомнила… — только и смогла она вымолвить.

— Что ты вспомнила, девочка? — недоуменно покосился на эльфийку Келгар. — Это как-то связано с твоими серебряными штучками?

— Более чем, Келгар… более чем, — вполголоса проговорила Вирна и вздохнула. — Пятнадцать лет назад, когда я еще жила в Андердарке… Я тогда в составе клана Брэган Д’Эрт, возглавляемого Джарлаксом Бэнром, отправилась ночью на поверхность — в Западную Гавань. У Джарлакса была цель — чем-нибудь поживиться. Но поживиться нам не удалось. Мы стали свидетелями войны между тенями и rivvin из Гавани. А в центре битвы сражался тот чернокнижник… Аммон Джерро. В его руках был серебряный меч — тот самый меч гитиянки…

Вирна не договорила, потому что ее вдруг наглым образом прервали. Виновником был не кто иной, как Бишоп. До этого он просто стоял и про себя насвистывал. Но тут не выдержал и, решив развеять нагнетающую атмосферу, усмехнулся:

— Что вы грустные такие? Кто-то умер? Может, повеселимся на поминках?

— Заткнись, ты, волк в человечьей шкуре! — бросила Нишка злобный взгляд на следопыта и вновь обратилась к своей подруге-дроу: — Продолжай, Вирна. Ты говорила про Аммона Джерро и серебряный меч…

— Да, меч… — пробормотала Вирна, рвано выдохнула и продолжила свой рассказ: — Меч Аммона разлетелся на серебряные осколки. Один такой осколок пробил насквозь одного из наших соратников. А потом… засел во мне, которая стояла за спиной у уже погибшего ilythiiri. Вот почему гитиянки в поисках осколков своего меча преследовали только меня, а Дункана не трогали. Вот почему Эльвина почувствовала в осколках куда более сильную магию, чем во время предыдущего своего исследования…

Проговорив это, темная эльфийка глубоко вздохнула. Все еще находясь в каком-то отрешенном состоянии, она обулась и, чтобы отвлечься от темы с осколками, как будто бы между прочим поинтересовалась:

— А конструкта-то мы в итоге забрали?

— Конечно, забрали! — немедленно откликнулся обрадованный Гробнар. — Мы его втащили ко мне в комнату. Скоро я приступлю к подробному изучению инструкции по активации нашего голема.

Шандра Джерро, которая до этого хранила молчание, давая Вирне возможность прийти в себя, отдышаться и рассказать обо всем, что касалось серебряных осколков, осторожно подала голос:

— А что же будет со мной? Вы же не бросите меня?

— Не волнуйся, Шандра, мы тебя не бросим, — успокаивающе сжала руку бывшей фермерши Элани. — Келгар и Вирна научат тебя боевым навыкам, мы найдем для тебя снаряжение и постараемся защитить от возможных опасностей.

— Это все, о чем я могла бы попросить. Спасибо, — благодарно улыбнулась Шандра. Она уже устала постоянно прятаться от неприятностей. Люди-ящеры, сгоревший сарай, гитиянки, спалившие дотла ее дом… Слишком многое свалилось за последнее время на бедную девушку. Поэтому на предложение Элани она с готовностью согласилась. Что касалось Бишопа, то ему отказали в компании в дальнейшем. В отряде Вирны никто этого следопыта не любил за его премерзкий характер, и сама Вирна в том числе. А вот Шандру темная эльфийка согласилась принять в отряд. В конце концов, бывшая фермерша была потомком Аммона Джерро, и с ее помощью можно было бы попасть в убежище чернокнижника, если, конечно, местоположение такового со временем станет известно. Да и как бы там ни было, но Шандра, простая rivvil, без всяких заморочек, была гораздо приятнее по характеру, чем тот же Бишоп.

Оставшийся вечер в «Утонувшей фляге» Вирна и ее спутники, в том числе и новобранка — Шандра, провели, как полагается усталым путникам, забредшим на огонек в таверну. С едой, выпивкой и различными историями, в том числе и страшилками, которые рассказывала Кара, будучи единственной из разношерстного отряда, кто видел кошмары наяву в домене Демиплана Ужаса.

***

Легкой, изящной походкой Торио Клэвен шагала по ковровой дорожке в замке Невер. Будучи лусканкой, она посматривала на стражников лорда Нашера с некоей долей высокомерия. А те, в свою очередь, косились на посланницу с подозрением и недоверием. Среди поредевших после Туманов рядов доблестной невервинтерской стражи были и только что зачисленные рекруты, но даже им старшее поколение рассказывало о давней войне с Лусканом. Но никто открыто не решался возражать, когда Нашер Алагондар подписывал бумаги с печатью Лускана. Причем это было еще до проклятых Туманов, и у некоторых жителей квартала Черного Озера даже навевалось подозрение, что именно это действие Нашера, грубо говоря, продавшегося Лускану, и навлекло туманную беду на квартал. Впрочем, это все были не более чем предположения.

Сам лорд Нашер восседал на троне в главном зале замка Невер, а по его правую руку стоял доверенный человек правителя Невервинтера — сэр Грейсон, темноволосый рыцарь из Девятки Невервинтера. Когда-то место доверенного лица лорда Нашера занимал сэр Нивалль, который тоже входил в Девятку. Но это продолжалось ровно до того, как его вместе с остальными жителями знатного квартала в городе поглотили Туманы, и Нивалль в конце концов погиб в темном и жутком домене за завесой Туманов, и тело его было утеряно навсегда с уничтожением домена и последующим прекращением Туманов. Как и тела других погибших знатных невервинтерцев. Немногие выжившие в этом ужасе, вернувшись домой, рассказывали о том, что произошло, скомканно и вкратце. Правда, торговец-гном Джиннис отважился упомянуть о колдунье, которая и стояла за победой над Темным Лордом домена. Имени героини гном, правда, не назвал, но именно с этих пор в Невервинтере и зародилась легенда об отважной чародейке, которая победила темного властителя и спасла Невервинтер от Туманов и, как следствие, от дальнейших жертв.

Впрочем, посланницу Торио Клэвен из Лускана мало волновали всякие невервинтерские россказни, в том числе и об ужасном туманном мире и колдунье-которая-всех-спасла. Торио пришла на аудиенцию к лорду Нашеру по совершенно срочному делу, и она это дело не собиралась откладывать в долгий ящик. Пройдя в тронный зал и остановившись перед Алагондаром, женщина безапелляционно начала:

— Милорд, я…

— Ты должна склониться перед лордом Нашером, — бросил на лусканку суровый и даже презрительный взгляд сэр Грейсон. Он уважал Лускан не больше, чем грязь со своего сапога, и даже втайне был недоволен решением Нашера заключить договор с давним врагом Невервинтера.

— Прошу прощения, — как-то сникла посланница, отвесила учтивый, изящный поклон и, откашлявшись, заговорила: — Дело очень срочное, милорд. В вашем городе на свободе разгуливает темная эльфийка.

— Темная эльфийка? — словно эхо, переспросил Нашер, внимательным взглядом окидывая Торио.

— Не притворяйтесь удивленным, милорд, — в голосе лусканки послышались ядовитые нотки. — Может быть, у вас в Невервинтере недостаточно внимания уделяют расам с небезупречной репутацией. Может быть, у вас так принято… Но эта дроу — убийца. И я удивляюсь, почему она до сих пор не схвачена и не предана сожжению на костре, как того заслуживают многие ее родичи.

— Убийца? Кого же она убила?

— Была вырезана целая деревня, — отчеканила Торио не терпящим возражений тоном. — Вам, должно быть, известно об Эмбере? Все его жители были убиты, а повинная в этом дроу свободно разгуливает в Невервинтере, как в ее родном Андердарке! — с каждым третьим словом голос посланницы Лускана повышался на четверть тона. — Я требую, чтобы немедленно были приняты меры!..

— Только один из нас носит корону, — жестко оборвал лусканку лорд Нашер. — Пока у меня не будет подтверждений, я ничего не буду делать. И не смей мне указывать.

— Осторожнее, лорд Нашер, — едва сдержав усмешку, предупредила Торио. — Когда-нибудь ваша терпимость к темным эльфам и ваша безалаберность вернется вам бумерангом. Если не поймать убийцу сейчас, то следующим этапом будет уничтожение вашего драгоценного города. Подумайте об этом. И не забывайте о нашем договоре, — презрительно хмыкнув, лусканка повернулась к лорду Алагондару спиной и неспешно удалилась. Нашер долгое время провожал ее взглядом, а когда Торио, наконец, скрылась из виду, утробно вздохнул и процедил сквозь зубы:

— Клянусь Тиром, как же я был глуп, когда подписывал соглашение с Лусканом…

— Я могу взять Торио под стражу, милорд, — тут же откликнулся сэр Грейсон, который решил, что разумнее будет в данной ситуации не осуждать правителя за его глупость, а помочь разрешить проблему.

— Не стоит, Грейсон, — осадил его Алагондар. — Она бы не вела себя так смело, если бы за ее словами ничего не было. Отправь разведчиков и прикажи страже обыскать город, — отдал распоряжение правитель Невервинтера. — В наших интересах найти убийцу до того, как его… или ее найдет Лускан.

— Я знаю одну женщину, которая может нам помочь, — не преминул высказать свою мысль Грейсон. — Эльвина, волшебница из лавки… Она наш агент. Думаю, она поможет нам найти настоящего убийцу, как бы Лускан ни пытался его укрыть.

— Эльвина? Я припоминаю это имя… — поскреб лысину лорд Нашер. — Она действительно добывала для нас информацию, правда, не по своей воле.

— Но в этом конкретно вопросе мы всецело можем ей доверять, — заверил его рыцарь. — Сколько помню Эльвину, ей доставляет необъяснимое удовольствие выводить Лускан на чистую воду.

***

Очередным тихим вечером Вирна отдыхала со своими друзьями в «Утонувшей фляге». Броня и оружие для Шандры обошлись им не так уж и дорого. Только Нишка, тем не менее, выглядела озабоченной. И было из-за чего: совсем недавно во «Флягу» нанесла визит некая Тэша, представившаяся, как партнерша Лелдона, и ошарашила тифлинга новостью, что через две недели Лелдон планирует обчистить усадьбу коллекционера, одного из немногих жителей Черного Озера, выживших в мире за завесой мистических Туманов. После этого грабежа Лелдон, как предрекла Тэша, станет лучшим вором Невервинтера. После этого незваная гостья фыркнула и, саркастичным тоном попрощавшись с Нишкой, удалилась из «Фляги». А тифлинг, погрузившись в свои мысли, стала по своему обыкновению подбрасывать в воздух и тут же быстро ловить свою счастливую монетку.

— Знаешь, Вирна… — наконец сказала она и в очередной раз поймала подкинутую вверх монетку. — Если все случится именно так, как эта Тэша сказала, то это будет большая проблема. Но я не допущу, чтобы звание лучшего вора досталось тому, кто этого не заслужил, — Нишка хитро улыбнулась и сощурила глаза. — Я собираюсь опередить Лелдона и сама обчистить усадьбу этого счастливчика, выжившего после Туманов. Что скажешь?

— Я с тобой, Нишка, — прожевав кусок стейка, заявила Вирна и шепотом добавила: — Только нам обязательно надо пойти вдвоем. Лишние уши и глаза могут привлечь внимание стражи. А ты сможешь провести нас к золоту коллекционера скрытно, уж в это я верю, — слегка усмехнулась дроу.

— Может, мы еще и Карину позовем, — предложила Нишка и отпила пива из своей кружки. — Ей тоже можно доверять в плане скрытности. А если нам встретится Лелдон… ну, ты знаешь, что мы с ним сделаем.

— Конечно, — хмыкнула Вирна и зловеще сверкнула глазами. — Я готова идти прямо сейчас, Ниш.

Но осуществить задуманное Нишкой у них не вышло, ибо в этот момент дверь таверны резко распахнулась, и на пороге показался тот, кого никто совсем не ждал здесь обнаружить. Темноволосый мужчина был одет в униформу гвардейца Девятки Невервинтера. Судя по его недоброму взгляду, он пришел во «Флягу» вовсе не с целью выпить чего-нибудь горячительного. Вирна была даже вынуждена отвлечься от еды и обратить внимание на незваного гостя.

— Что это за rivvil? — шепотом поинтересовалась она у Нишки.

— Кто-то из Девятки, — небрежно махнула рукой тифлинг и снова принялась подбрасывать монетку. — Но что он тут делает — понятия не имею.

— Я вовсе не кто-то, а сэр Грейсон, рыцарь из Девятки Невервинтера, телохранитель лорда Нашера, — сурово посмотрев на воровку, назвался пришелец. — И я здесь, тифлинг, потому что Лускан обвиняет твою темнокожую подругу в убийстве.

А вот это уже звучало серьезно. Вирна даже нервно сглотнула. Из своих жестоких деяний она помнила разве что убийство Вульфгара призванной ею прислужницей-йоклол. Но вряд ли это привлекло внимание лусканцев. Тогда в каком конкретно убийстве ее обвиняют?

— В убийстве целой деревни, — ответил Грейсон на невысказанный вопрос дроу. — Вы слышали об Эмбере?

— Эмбер? — за Вирну переспросила Нишка. — Если мы там кого и убивали, то только гитиянки. И вообще, мы через Эмбер проходили только с целью спасти Шандру, томящуюся в пещере гитиянки. А потом еще тащились во «Флягу», и нам с Элани даже пришлось впавшую в кому Вирну на руках нести, — припомнила она обратный путь после той битвы с Зиэйр, в которой Вирна не могла участвовать по той причине, что потеряла сознание от боли, причиненной заклинанием матроны-гитиянки. — Так что обвинение абсолютно беспочвенно.

— Может, твоя рогатая подруга и говорит правду, но твоя вина установлена судом Лускана, дроу, — Грейсон обращался непосредственно к Вирне. — Хотя я грязь со своего сапога уважаю больше, чем Лускан, но не так уж давно лорд Нашер подписал с Лусканом соглашение, и они имеют право судить мелкие преступления на их территории. Но темного эльфа они даже судить не станут. Лишь взглянув на твой цвет кожи, лусканцы немедленно сожгут тебя на костре.

— И ты предлагаешь сдаться на милость Лускана? — нахохлилась дроу, которой с каждой фразой этого рыцаря ситуация нравилась все меньше и меньше. — Если так, то можешь уходить.

— Нет, — стараясь сохранять самообладание, процедил Грейсон. — Несмотря на мою позицию и мое отношение к таким, как ты, я все равно не выдам тебя «справедливому» суду Лускана. Конечно, помочь я тебе не смогу, раз уж ты решила не считаться с законами в Невервинтере. Вот если бы ты была рыцарем или даже простым оруженосцем — Лускан бы до тебя не дотянулся, даже несмотря на то, что ты — дроу.

— Так-то оно так, только кто меня возьмет в оруженосцы? — развела руками бывшая жрица. — Если бы на моем месте был мой брат, Дзирт, его бы наверняка взяли. Он же своим благородством снискал славу в Фаэруне. Но я — не мой брат, хоть у нас и общий отец.

— Я не верю, что ты повинна в преступлении у Эмбера, — категорично заявил сэр Грейсон. — Я могу прислать одну… волшебницу, которая тебе поможет. Но больше я ничем помочь не смогу — ты дроу, и ты преступила законы Невервинтера. И не пытайся покинуть город, — с ноткой презрения добавил он. — Для тебя ворота закрыты, пока не разрешит сам Нашер.

Сказал и ушел, несильно хлопнув дверью. Вирна еще с минуту пребывала в ступоре, потом тяжело вздохнула и оперлась о стол локтями, приложив обе руки ко лбу, будто у нее заболела голова. В ее ушах все еще грозными нотками звучал голос сэра Грейсона. «Тебя обвиняют в убийстве… Ты дроу… Для тебя ворота закрыты… Ты преступила законы Невервинтера… Лусканцы сожгут тебя на костре…» Не об этом Вирна думала, когда решила прислушаться к давнишним словам Дзирта про иной путь, нежели служение Паучьей Королеве. Очевидно было, что темную эльфийку кто-то подставил. Скорее всего, сами лусканцы. Но их «справедливый» суд не станет разбирать, кто прав, а кто виноват. Да и в Невервинтере навряд ли стали бы судить «мерзость из Андердарка». В лучшем случае это было бы нечто, похожее на формальный суд, закончившийся казнью, а в худшем ее бы наверняка действительно предали сожжению на костре. Впервые за долгое пребывание в наземном мире Вирна задумалась, а прав ли был Дзирт? Таким ли уж мудрым было решение покинуть Андердарк? Стоило ли уходить из Мензоберранзана?

«Признай, Вирна: ты крупно попала. Окончательно и бесповоротно»

— Вирна, не отчаивайся, — подбодрила Нишка подругу. — Не забывай, что у нас есть связи в Невервинтере. Может, нам поможет Карина или леди Мойра… Наверняка они смогут действовать там, где у Нашера руки связаны.

Словно в ответ на слова тифлинга, дверь в таверну снова распахнулась. На этот раз во «Флягу» вбежала не кто иная, как их давнишняя знакомая. Карина. Полурослица-воровка первым делом, как забежала в таверну, посмотрела на помрачневшую темную эльфийку и веселым голосом окликнула:

— Эй, Вирна, у меня для тебя новость!

Без особого энтузиазма Вирна повернулась к Карине в надежде, что эта «новость» касается непосредственно спасения ее, Вирны, от Лускана.

— Леди Мойра все узнала, и она послала меня сюда, — бойко объяснила полурослица. — У нее дома тебя кое-кто ждет.

Выпалив это, Карина, не став даже ждать благодарности со стороны темнокожей подруги, юркнула в дверцу, оставив Вирну, да и всех остальных посетителей таверны, включая Дункана, в легком шоке. Зато Нишка была в прекрасном расположении духа.

— Вот видишь? А я тебе что говорила? — с самодовольным видом посмотрела тифлинг на Вирну. — Карина нас никогда не подведет. И кроме того, если уж дело дойдет до суда, я буду свидетельствовать на твоей стороне. Ведь я-то точно знаю, что ты была без сознания и не могла участвовать в резне этих крестьян.

— Спасибо тебе, Ниш, — слабо улыбнулась дроу, легко коснувшись своей рукой руки Нишки, облаченной в перчатку. — Я знала, что всегда могу рассчитывать на тебя, khal’abbil.

За долгое время путешествий эта девочка-полудемон стала Вирне куда ближе, нежели все остальные, кто сопровождал темную эльфийку в ее странствиях. Конечно, можно было поболтать с Келгаром за кружкой эля или пива, послушать песни Гробнара или страшилки Кары, повидавшей тьму Рэйвенлофта; а Элани, эльфийка, спасенная в детстве Дзиртом от его жестоких соратников, в отряде его сестры Вирны служила в какой-то степени голосом разума. Она могла унять перепалку Келгара и Нишки, если те разошлись не на шутку, утихомирить животных, которые могли испугаться такого разношерстного отряда, тем более возглавляемого дроу. А недавно эта друидесса даже смогла воззвать к совести Бишопа, не постеснялась приказать ему, чтобы тот немедленно отдал свой кинжал мальчику-ясновидящему, который предвидел уничтожение Эмбера, а ведь это видение подтвердилось, судя по словам сэра Грейсона. И к тому же, кроме Элани, никто из братии Вирны не умел лечить. А зелья имели неприятное свойство заканчиваться.

Но именно в Нишке дроу практически нашла родственную душу. Между представительницами двух рас, имеющих не лучшую репутацию в Фаэруне, возникла искра понимания еще тогда, когда Вирна спасла Нишку по дороге в форт Локке. И очень быстро эта искра переросла во взаимную дружбу. С воровкой темная эльфийка могла быть открытой и не бояться осуждений за то, что она такая, какая есть. Все же гены Закнафейна влияли на Вирну не так сильно, как на Дзирта. Будучи обученной в Арах-Тинилит, дроу даже на поверхности, лишившись покровительства Ллос, все же сохранила некоторые черты характера, присущие верховной жрице Паучьей Королевы. Что, конечно, не могло нравиться таким спутникам, как, к примеру, Элани или Келгар. И то в конце концов они привыкли к своей темнокожей предводительнице и перестали осуждать и то, что она слишком много времени уделяет Нишке и ее проблемам, и вынужденную работу Вирны на гильдию воров. Последний пункт и ее брату, Дзирту, навряд ли понравился бы. А вот Нишка — она была не такая. С тифлингом было весело и легко, она могла поднять настроение не хуже гробнаровских песен, а еще умела поддержать в трудные моменты. И Вирна всегда отвечала взаимностью — много раз она прикрывала Нишку собой в бою и даже помогала донести то из найденного, что не умещалось в походном мешке воровки…

Через минуту дверь во «Флягу» снова открылась. Сэл даже вздохнул — опять пожаловали гости… А это оказалась уже знакомая Вирне и ее спутникам лунная эльфийка в непримечательной мантии — волшебница Эльвина, та самая, которая когда-то пыталась снова изучить серебряные осколки, предоставленные темной эльфийкой и Дунканом Фарлонгом, но из-за большой магической энергии, заключенной в кусках серебра, успехом это дело не сильно-то и увенчалось. Женщина как зашла внутрь таверны, так и окинула Вирну долгим, внимательным взглядом.

— Я пришла, чтобы помочь тебе, — официальным тоном проговорила Эльвина. — Я наслышана о ваших… трениях с Лусканом. Знай, Вирна, что если тебя отправят в Лускан, ты умрешь.

— Это я и так знаю, — коротко вздохнула бывшая жрица. — Но зачем тебе мне помогать, darthiir?

— Я понимаю, тебе трудно поверить в мою искренность. Но все же выслушай меня, — попросила волшебница без единого намека на эмоции. — Есть законы, есть верное и неверное. Знаю, тебя, жительницу Андердарка, не волнуют законы наземного мира, но все-таки я не верю, что ты виновна. А вот лусканцы… они уверены в совершенно противоположном. И если ты попадешь к ним в руки, они тебя просто убьют, особенно учитывая репутацию твоей расы.

— И что нам делать дальше? — осведомилась Вирна, в красных глазах которой все еще отражалось сомнение в намерениях лунной эльфийки.

— Ну, связи у тебя уже есть, так что лучше воспользоваться ими, — пожала плечами Эльвина и пристально посмотрела на собеседницу-дроу. — Не отпирайся, я видела полурослицу… Карина ее зовут, кажется. И она говорила, что «хочет помочь своей подружке — темной эльфийке». Так я про твои связи и узнала немного. Знай, даже сомнительная честь стать оруженосцем самого неуважаемого рыцаря лорда Нашера убережет тебя от Лускана. И… позволь мне к тебе присоединиться, — неожиданно предложила волшебница. — У меня есть опыт в делах подобного рода, а нарушать планы Лускана доставляет мне истинное наслаждение.

Вирне не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. Она еще не до конца доверяла этой наземной эльфийке, но в трудные моменты готова была принять любую помощь. Если Эльвина действительно человек… точнее, эльфийка своего слова, она непременно поможет Вирне и ее товарищам снять обвинения с темной эльфийки, очистить ее имя, пусть и не такое доброе, как у ее братца Дзирта. Но вот в ком дроу точно была уверена, так это в Карине. И начнет бывшая жрица свою миссию как раз с того, что заглянет к леди Мойре. Возможно, этот «кое-кто» окажется рыцарем с небезупречной репутацией, и он согласится взять в оруженосцы темную эльфийку. Учитывая ситуацию, в которой оказалась Вирна, отказать со стороны пресловутого рыцаря будет неразумно.