В тронном зале замка Невер, оборудованном как судебный зал, собралось немало народу. На троне, как обычно, восседал лорд Нашер Алагондар, по бокам от него стояли его правая рука, сэр Грейсон из Девятки Невервинтера, и Олеф Усскар, верховный судья Тира. За кафедрой прокурора с важным видом и толикой презрения стояла Торио Клэвен. Супротив нее за кафедрой адвоката стояла Эльвина, правее от нее стояла Шандра Джерро. Люди на трибунах оживленно перешептывались. Им было интересно узнать, кого собираются судить. А подсудимая — Вирна — стояла между тем за дверью в коридоре и прислушивалась, ждала, когда ее вызовут, как обвиняемую. Нишка тоже прислушивалась; у нее в плане было стать самой первой свидетельницей в суде, причем появиться сразу, как только Торио скажет, что вызывает первого свидетеля, не дав ей сказать имя этого самого свидетеля. Попросту говоря, тифлинг планировала появиться самовольно, плюя на все законы и очередь, и заступиться за Вирну. Причем так, чтобы Торио была сражена наповал. Не буквально, конечно, фигурально. Но тем не менее.

— Введите обвиняемую, — донесся до чутких ушей дроу звучный голос лорда Нашера, и она равномерно зашагала по ковровой дорожке в тронный зал. В рядах зевак тут же поднялся настоящий гул. Такого еще никогда на Берегу Мечей не было… Да что там на Берегу Мечей — вообще во всем Фаэруне такое в первый раз случается — темную эльфийку, отребье из Андердарка, собираются судить! Причем высшим судом! Толпа призывала наплевать на формальности и сразу казнить дроу. А еще лучше — сжечь на костре. Жительнице Андердарка не место на поверхности! В конце концов, граждане Невервинтера так разорались, что можно было разобрать лишь отдельные выкрики.

— Сжечь ее! — кричала женщина из толпы зевак на трибунах. — Сжечь дроу, и дело с концом!

— Такую даже судить не надо! — поддерживал сидевший рядом мужчина. — В Баатор весь этот судебный фарс!

— Хватит! — перекрывая гомон, зычным голосом приказал почтенный судья Усскар. — К порядку! Тишина в зале суда!

Понемногу балаган стих, и судья, вздохнув с облегчением, начал свою скучную, по мнению темнокожей обвиняемой, речь. О том, что они собрались здесь расследовать чудовищное преступление, что была вырезана целая деревня Эмбер, не исключая маленьких детей, что Тир должен открыть на этот суд глаза, что правосудие должно свершиться, и прочая, прочая… Вирне даже пришлось изо всех сил сдерживаться, чтобы не зевнуть. После того вердикта, который вынес Келгару настоятель тирранского храма касательно вступления в монахи, дроу была убеждена, что так называемый бог «справедливости» на самом деле никакой справедливости из себя не представляет. Судя по тому, что сказал настоятель по поводу Вирны как спутницы Келгара, догмы Тира призывали ненавидеть дроу, вне зависимости от их поступков. Хотя точно Вирна не знала, она же не читала эти догмы, ибо оно ей было не нужно. Но она подумала, что к ее брату настоятель тоже отнесся бы не лучше, несмотря на то, что имя Дзирта До’Урдена стало легендой не только в Долине Ледяного Ветра, но и на берегу Мечей… Тут от размышлений Вирну отвлек голос Торио — ответ на вопрос-проверку судьи на присутствие обвинителя:

— Да, ваша честь. Я говорю от имени тех, кого обвиняемая хладнокровно убила в Эмбере. Сегодня правосудие восторжествует.

На трибунах снова раздался невообразимый ор. Люди даже с мест вскакивали и подкрепляли свои выкрики руками, зажатыми в кулаки. Из всего, что они кричали, Вирна разобрала только «Вынесите уже вердикт!», «Казнить убийцу-дроу!», «Пусть даже не оправдывается!»… Похоже, толпа всерьез жаждала крови и смерти темной эльфийки. Впрочем, несмотря на то, что вроде как понятие о правосудии в Лускане и Невервинтере отличалось, со стороны Вирны, темной эльфийки из Андердарка, глупо было бы ждать правосудия даже от Невервинтера. Даже невзирая на то, что Эльвина, немедленно отреагировав на вопрос судьи касательно присутствия адвоката, тоже, как могла, выразила надежду, что Тир свершит правосудие. Слишком уж агрессивно толпа была настроена против обвиняемой. Правда, те доказательства, которые предоставила лунная эльфийка в защиту Вирны, изрядно охладили людской пыл. Перед Торио стояла очень непростая задачка, как со смешком подметила Эльвина. Однако эта лусканская гарпия нашлась, как выкрутиться:

— Эти так называемые «доказательства», даже если действительно имеют отношение к Эмберу, все равно ни о чем не говорят. Наши свидетели располагают прямо противоположной информацией. Вызываю своего первого свидетеля…

***

Из воспоминаний Нишки:

Да, похоже, народ всерьез готов ополчиться на Вирну. Даже через стенку нам, которые остались за дверью тронного зала замка Невер, была слышна реакция невервинтерцев на темную эльфийку. Как они орали… Это было просто невыносимо слушать. Я смогла разобрать только призыв сжечь дроу. Впрочем, ничего удивительного. Сколько раз я, да и Вирна тоже сталкивалась с расовыми предрассудками… Эти сказки о том, что тифлинги прокляты, и эти убеждения в том, что дроу все на одно лицо… Разве что живая легенда по имени Дзирт является исключением. Вот интересно, кстати, а многие ли из невервинтерцев слышали о Дзирте До’Урдене, снискавшем добрую славу в Фаэруне? А сегодня «добрые» граждане Невервинтера, похоже, вообще превзошли в плане расизма самих себя. Даже странно, что лорд Ни-Нашим-Ни-Вашим так агрессивно на дроу не отреагировал. Наверное, он хочет просто сначала соблюсти формальности, а потом перейти в нападение.

Мне не хочется этого признавать, но в данный момент я прекрасно понимала «почтенного» судью, которому пришлось настолько повысить голос, чтобы хоть как-то перекрыть ор. Мне самой пришлось зажать уши, чтобы не оглохнуть от шума. В общем, суд наконец-то начался, а вместе с ним началась вся эта чушь с доказательствами, пафосными речами о правосудии Тира и прочей чепухой. А эта лусканка, Торио, кажется, ее зовут, молодцом держится. Ее уверенность в виновности Вирны не поколебалась даже после тех доказательств, которые были предоставлены Эльвиной и ее подзащитной и озвучены во всеуслышание. И Торио уже готовится вызвать своих свидетелей… Что ж, похоже, настал мой выход! Я буду первой свидетельницей и вступлюсь за Вирну, как и задумала с самого начала. Ведь я-то точно знаю, что мы невиновны. Как могла дроу, будучи без сознания, вырезать целое население? Правильно, никак. Надеюсь, до посланницы Лускана это дойдет. Должен же быть в ее голове рассудок, а не только желание непременно очернить имя жительницы Андердарка!

***

— Протестую! — звонкий голос неожиданно резко оборвал монолог Торио, так что та не успела назвать даже имени первого свидетеля. То, что сейчас произошло, можно было облечь в одну картину маслом, которая называлась бы «Не ждали». Никто не ожидал самовольного появления этого самого первого свидетеля, точнее, свидетельницы — Нишки. Даже Эльвина, хотя она с некоторых пор числилась в отряде Вирны и уже прознала о тесном общении дроу с воровкой-тифлингом, была поражена столь дерзким, вызывающим поступком, что не укрылось от зоркого глаза Торио.

— Это одна из твоих свидетелей, Эльвина? — с усмешкой поинтересовалась она. — Ты выглядишь… озадаченной.

Единственной, кто был рад появлению нежданной свидетельницы, была Вирна. Нишка ей еще во «Фляге» пообещала свидетельствовать на стороне подруги в случае суда и, очевидно, сдержала свое слово. Увидев, как тифлинг торжественно шагнула вперед, чтобы произнести речь, Вирна уголком рта улыбнулась и милостиво кивнула. Вдохновленная этим, Нишка демонстративно поклонилась публике и бойко назвалась:

— Нишка, с вашего позволения, — потом быстро выпрямилась и начала: — Я должна сказать, что обвиняемая невиновна! Я путешествую с ней почти так же долго, как и один дворф, и мне известна истина, — высказав это, тифлинг скрестила руки на груди и, фыркнув, продолжила: — В Эмбере мы действительно были, это правда. Но уж кого мы там убивали, так это только гитиянки! Вообще нам было не до крестьян — мы искали Шандру, которую похитили эти зеленокожие…

— Гитиянки? — недоверчиво перебила Нишку Торио, мельком заметив, как при слове «гитиянки» люди на трибунах начали удивленно переглядываться. — Насколько нам известно, гитиянки живут в астральном мире. Что же, в таком случае, они забыли в Фаэруне? Или ты долго репетировала, прежде чем рассказать нам красивую сказку?

— Прошу не перебивать, госпожа посланница! — метнула воровка молниеносный взгляд в сторону лусканки. — Да будет вам известно, что гитиянки пришли в этот мир из-за осколков меча, который раскололся пятнадцать лет назад…

— Нам не нужен в суде урок истории, — снова оборвала посланница пламенную речь полудемонессы. — На этом суде рассматривается резня в Эмбере. Не отвлекайся от темы.

— Так я как раз к этому подхожу! Матрона-гитиянки одним заклинанием лишила Вирну сознания, и весь обратный путь, в том числе и через Эмбер, нам пришлось ее на руках нести. Сами понимаете, в бессознательном состоянии убивать бедных крестьян было невозможно! — развела Нишка руками и щелкнула чертячьим хвостом.

— Она была без сознания? В течение нескольких дней? — судя по тону, Торио явно не верила ни единому слову тифлинга. Но Нишка будто бы не обратила внимания, только презрительно фыркнула и продолжила подливать масла в огонь:

— Да вы бы знали, какое мощное заклинание матрона сотворила! Вы бы тоже на несколько дней впали в кому, если бы вас этим заклятьем хорошенько вдарили!

Публика на трибунах пребывала в замешательстве. Никто из людей не знал, как отреагировать должным образом на показания рогатой «свидетельницы». Даже лорд Нашер и почтенный судья были потрясены такой неожиданностью, да так, что ничего не удосужились предпринять, не то что приказать выдворить незваную гостью. Эльвину обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, Нишка заявилась совершенно самовольно, даже не дала посланнице сказать, кто планируется быть первым из законных свидетелей. Но с другой стороны, в ситуации, в которой оказалась Вирна, лишний свидетель на стороне обвиняемой не помешал бы. А то, что говорила Нишка, прямо указывало на то, что Вирна никак не может быть виновной в убийстве жителей Эмбера. Вот только Торио, похоже, была непреклонна, как скала. Вдобавок к этому она, как и любой лусканец, да и многие другие жители поверхности, была убеждена, что на слово нельзя верить ни дроу, ни тифлингам.

— Предположим, то, что сейчас было сказано так называемой свидетельницей, выглядит правдоподобно, — с презрением хмыкнула посланница. — Но могу ли я верить слову воровки? Одежда этой демонессы на разбойничью смахивает. Да и слышала я о «подвигах» обвиняемой в Невервинтере…

— На себя бы посмотрели! — не осталась в долгу Нишка и даже указала пальцем на Торио, будто обличая. — Ваша одежда и вовсе совершенно вульгарна. Подобный туалет подойдет только куртизанке из «Лунной маски», но уж никак не госпоже прокурору!

С трибун послышались неодобрительные возгласы. Вот только неясно было, на кого именно они были направлены — на Нишку, дерзнувшую выказать такое неуважение к суду, или на Торио, наряд которой действительно был малость откровенен. Вирна заметила, что лицо посланницы налилось краской. От гнева или от осознания, что Нишка права? Скорее, первое. Эта лусканская iblith скорее отдаст свой мозг иллитиду, нежели признает свой промах хоть в чем-то.

— Она издевается над Торио, — прошептала темной эльфийке на ухо Эльвина. — Специально выводит ее из себя. Что будем делать?

— Я требую, чтобы немедленно вышвырнули эту языкатую… хвост-вместо-мозгов! — Торио, будучи вне себя от ярости, не могла подобрать более культурного слова, настолько ее задел язвительный комментарий воровки по поводу внешности лусканки.

Но если посланница думала, что таким своеобразным оскорблением сумеет поставить на место дерзкую «свидетельницу», то она совершила ошибку. Нишка ничуть не сникла, а наоборот, подбоченилась. Да еще Вирна не выдержала и вмешалась. Очень громко вмешалась, стукнув кулаком по кафедре.

— Протестую! — выкрикнула дроу, как прежде это кричала Нишка, когда только появилась на суде. — Дайте ей сказать!

Странно было видеть столь бурное проявление эмоций у такой, казалось бы, сдержанной дроу. Впрочем, самой темной эльфийке было не привыкать. В Андердарке Вирна уже однажды была такой… эмоциональной. Когда Триэль Бэнр вздумала использовать единственную выжившую жрицу Дома До’Урден в поимке Дзирта, старшая дочь Первого Дома пообещала До’Урден невероятную награду от имени Паучьей Королевы, в том числе и то, что Вирна после победы над своим братом займет трон Матери Ивоннель Бэнр, дряхлой и иссохшей матроны. Эти посулы настолько помутили рассудок жрицы, вновь обретшей благословение Ллос, что она из терпимой и наименее злобной по сравнению со своими сестрами и матерью превратилась в настоящую фанатичку, которая даже отказывалась признавать Дзирта своим единокровным братом и видела в нем лишь «бездомного бродягу, которого Ллос признала годным для жертвоприношения». Более того, обезумевшая Вирна отказывалась слушать железные аргументы Дайнина против ее фантазий и даже обратила его в драйдера всего лишь за то, что он посмел сомневаться в притязаниях сестры. Но сейчас Вирной двигал отнюдь не фанатизм. Ее возмущала несправедливость по отношению к близкой подруге.

— Я благодарю обвиняемую за защиту, — отвесила Нишка легкий поклон в сторону Вирны, — но я сказала уже достаточно! — теперь тифлинг обращалась непосредственно ко всем присутствующим в этом зале. — Я пришла сюда самовольно — и уйду тоже самовольно, а не по указке лусканской змеи! Свободу Невервинтеру! — бросив эти слова, как лозунг, она гордо развернулась и равномерными шагами вышла из зала суда.

Дроу едва сдерживалась, чтобы не зааплодировать. Нишка мигом развеяла скуку, которую нагоняли судебные формальности. Благодаря свидетельству девочки-полудемона этот суд стал намного интереснее, по крайней мере, его начало. А уж лицо Торио в тот момент, когда тифлинг сделала ей замечание по поводу внешнего вида, и вовсе заставило Вирну подавить рвущийся наружу смех… Что ж, темной эльфийке найдется чем отплатить за защиту Нишки на суде. Когда весь этот фарс с обвинениями закончится, дроу и тифлинг вдвоем отправятся к коллекционеру в «гости» — обчистить его особняк и заодно обставить Лелдона. Нишка станет величайшей воровкой в Невервинтере, а ее бывший напарник останется с носом.

Между тем Торио еще с минуту смотрела в след удаляющейся Нишке, а затем, рвано выдохнув, поинтересовалась:

— Теперь, когда этот фарс окончен, мы можем вернуться к настоящему суду?

Вопрос явно был риторический и, как следствие, ответа не требовал. Оглядев пристальным взглядом публику, посланница Лускана с облегчением вздохнула и продолжила официальным тоном:

— Я все-таки вызываю своего первого свидетеля. Настоящего свидетеля. Многие пока не знают, что деревня Эмбер была уничтожена не до последнего жителя…

Сказать, что Вирна и Эльвина в данный момент от удивления потеряли дар речи, значило промолчать. Они обе, и Шандра тоже, знали, о ком говорит Торио. Про Маркуса она точно не могла знать, поскольку он прятался в колодце… Значит, лусканка говорила про Элейн. Но… разве Вирна со спутниками не говорили с Элейн в мэрии у Хайромоса? Разве Эльвине совместно с Вирной не удалось убедить крестьянку, что деревню вырезала не сама Вирна, а кто-то, кто принял ее облик? Или после визита отряда Вирны к Элейн наведался кто-то из Лускана и убедил, что это все-таки была темная эльфийка? А может, Торио просто не знала, что обвиняемая уже переговорила с Элейн по поводу Эмбера? Если так, то… у Эльвины и ее подзащитной будет шанс закрепить свой успех и не дать лусканке перетянуть потенциально опасную свидетельницу на свою сторону.

— Я вызываю Элейн — последнюю из оставшихся в живых жительницу теперь уже бывшего Эмбера, — объявила Торио, и спустя несколько мгновений в зале суда показалась Элейн — та самая крестьянка, которую Вирна уже встречала в Эмбере во время миссии по спасению Шандры и в мэрии Порт-Лласта. Только одета она была по-другому — в синее платье на белую сорочку с длинными рукавами. Глаза у девушки были заплаканные — она до сих пор еще помнила о той кровавой резне, которую лицезрела по возвращении в родную деревню.

— Элейн, — обратилась к девушке Торио так мягко, как только могла, — спасибо, что пришла. Твой голос — единственное, что Эмбер может сейчас представить для свершения правосудия. Расскажи все, что ты видела.

— Я… — из-за подступающих слез крестьянке было трудно говорить. Ей пришлось сглотнуть непрошеный ком и порывисто вздохнуть. — Я возвращалась в Эмбер… Собственно, когда произошло нападение, меня в Эмбере не было. Когда я уже подходила к деревне, я видела… — тут из глаз Элейн снова потекли слезы. — Я видела ее! Дроу! Она убивала всех… там, в Эмбере…

Вирна не могла поверить своим ушам. Как? Еще в мэрии Элейн признала возможным то, что кто-то под видом дроу устроил резню в Эмбере, а теперь снова начинается эта старая песня? Похоже, лусканцы действительно поработали с этой крестьянкой, причем уже после визита Вирны с ее компанией. И Эльвина ошибалась, когда полагала, что они мирным путем избавились от самого опасного свидетеля. Нужно было немедленно что-то сделать, иначе от суда до виселицы оставался один шаг. Забыв о правилах приличия и о том, что сейчас слова обвиняемой не давали, эта обвиняемая — Вирна — сочла нужным вмешаться:

— Но Элейн, мы говорили с тобой в Порт-Лласте, и разве ты не согласилась, что кто-то мог принять мой…

— Почтенный судья, — процедила Торио, возмущенная такой вопиющей дерзостью со стороны темной эльфийки, — могу ли я просить, чтобы свидетелю дали возможность высказаться без вмешательств обвиняемой?

— Обвиняемая должна хранить молчание, пока свидетель дает показания, — пристально посмотрел на дроу Олеф Усскар, а Вирна в ответ на это только нахмурилась и чуть не сплюнула. Зато Торио едва ли не торжествовала. Но внешне этого, конечно, не показывала, а только милостиво кивнула свидетельнице:

— Продолжай, Элейн. Расскажи нам, что ты видела.

— Всех этих людей… — сквозь слезы пробормотала крестьянка. — Они были безоружны. Не могли оказать сопротивления, но…

— Но обвиняемая убила их всех, да? — подловила Торио, будто суфлер, подсказывающий слова актеру на сцене.

— Да… да… — закивала бедная Элейн, содрогаясь от сдерживаемых рыданий. — Я видела своими глазами. Я пыталась найти убежище в Порт-Лласте… — она не выдержала и расплакалась по-настоящему.

— Тише, Элейн, — успокоила ее Торио голосом матери, утешающей ребенка после падения. — Сейчас ты в безопасности. Обвиняемая не причинит тебе вреда, — и затем с победоносным видом обратилась к лорду Нашеру и судье: — Какие еще нужны доказательства? Свидетель видел, как темная эльфийка убивала всех в Эмбере! Пора приступить к вынесению приговора, а обвиняемой — готовиться к отправке в Лускан.

— Прошу прощения, госпожа посланница… — вновь не выдержала и встряла в разговор Вирна; ей очень не хотелось, чтобы ее отправили в низший суд Лускана после всех предоставленных улик и тем более — после пламенного выступления Нишки. — Но мне бы тоже хотелось задать вопросы свидетелю.

Лусканка на этот раз не стала возражать. Только рукой махнула — мол, давай, задавай свои вопросы, все равно тебе не выкрутиться. Вирна с Эльвиной улыбнулись друг другу — наконец-то им был предоставлен шанс развенчать показания Элейн.

— Так вот, Элейн… Ты помнишь наш разговор в Порт-Лласте? — решила дроу начать с вопроса, который собиралась задать с самого начала, когда Элейн только дала свои показания. — Ты тогда согласилась с тем, что, возможно, кто-то принял мой облик, верно?

— Да, я… я помню, — вытерев слезы и приложив руку ко лбу, проговорила Элейн. Если бы Вирна в этот момент могла посмотреть на Эльвину, то заметила бы, как умело скрывает лунная эльфийка свое торжество. Однако они обе не ожидали, что коварная Торио и на этот раз найдется.

— Не берите в голову, — резко бросила она, — свидетельница явно околдована самой обвиняемой или просто слишком растеряна… — проводив взглядом покидающую зал суда Элейн, Торио вновь обратилась к публике. — Так что давайте выслушаем человека, лично знакомого с обвиняемой. Именно человека, а не тифлинга-воровку. Причем того, кого трагедия Эмбера не коснулась лично… Вызываю Шандру Джерро!

Теперь настала очередь самой Шандры впасть в легкий шок. Уж чего-чего, а этого бывшая фермерша точно не ожидала. Говорить с Торио девушке очень не хотелось. Сказать по правде, Шандра охотнее плюнула бы этой проклятой лусканке в лицо. И потом, говорить тут было не о чем. Но посланница выжидающе смотрела именно на Шандру. Пришлось последней, возмущенно хмыкнув, подойти к кафедре прокурора.

— Не бойся, Шандра, — усмехнулась Торио, заметив реакцию Джерро на призыв, — здесь справедливый суд. Так что говори, не стесняйся.

— А о чем говорить? — пожала плечами Шандра, смело глядя в глаза лусканке. Даже мускул на щеке не дрогнул от предстоящего допроса. — Об этих ложных обвинениях?

— Нет, меня интересуют всего лишь твои отношения с обвиняемой. Вы путешествуете вместе, я правильно поняла?

— Да, — простым, сухим тоном бросила Шандра.

— Случалось ли тебе быть свидетельницей деяний дроу, схожих с резней у Эмбера? — кажется, Торио словно бы искала трещину в отношении Джерро к Вирне и очень хотела эту трещину использовать в своих целях.

— Нет, — какая прямота, какая уверенность звучали в голосе Шандры! Вирна и Эльвина даже немало удивились этому — по сути, бывшая фермерша еще мало знала темную эльфийку, а связанные с последней воспоминания были в основном о свалившихся на Шандру неприятностях — людях-ящерах, гитиянки, сгоревшем доме… Но умом девушка понимала, что Вирна ко всему этому имела максимум косвенное отношение. Дроу всего лишь оказывалась не в том месте и не в то время.

— А могла бы она совершить подобное преступление? — продолжила допрос лусканка. И как раз этот вопрос, надо сказать, поставил Шандру в тупик. Образцом доброты и милосердия Вирну точно нельзя было назвать. Достаточно было вспомнить первую встречу на ферме — своим видом дроу явно давала понять, что близко к ней лучше не подходить. Удивительным было то, что с ней уживалась лесная эльфийка, Элани. Вот кто уж точно был добр к Шандре, так это друидесса. Она старалась защитить бывшую фермершу, а мотивация спасти девушку из рук гитиянки у Элани была чем-то гораздо большим, нежели тот факт, что Шандра — последняя из рода Джерро, и с ее помощью можно попасть в убежище предка. Такие спутники Вирны, как Элани, Келгар и Гробнар, стали для Шандры теми, кому можно было всецело доверить свою жизнь, кто точно не предал бы. А вот насчет самой Вирны в душе девушки закрадывались сомнения.

— Нет… Она… нет, — голос Шандры прозвучал как-то неуверенно, что не укрылось от чутких ушей Торио.

— Все ясно. Твоя интонация выдает тебя, — с усмешкой констатировала посланница. — Спасибо за помощь, Шандра. Надеюсь, решение скоро будет вынесено.

— Надеюсь, ты получишь по заслугам, посланница, — сквозь зубы процедила Джерро, встав рядом с Эльвиной и уперев руку в бок.

Похоже, свидетели со стороны обвинительницы на этом закончились… Но нет. Следующей, кого решила допросить Торио, оказалась… сама обвиняемая. А вопрос у посланницы был прост — зачем Вирна убила жителей Эмбера.

— Вы имеете в виду, почему лусканцы убили жителей Эмбера? — хмыкнула дроу, не отрывая неприязненного взгляда красных глаз от лусканки. — Возможно, вы — особый вид верхних жителей, говорящих на лусканском языке… но, полагаю, в Невервинтере или тем более в Андердарке этот язык назывался бы просто ложью.

— О, тебя настолько легко вывести из себя? — со смешком осведомилась Торио, мысленно предвкушая, что сейчас обвиняемая сама себе выроет яму. — С жителями Эмбера случилось то же самое? Они всего лишь задали тебе вопрос — и ты напала на них?

— Разумеется, нет, — пожала плечами Вирна и чуть было не добавила: «Меня вообще не волнуют жители поверхности», но быстро осеклась. Если бы она сказала это вслух, то этим только подогрела бы расовые предрассудки как со стороны невервинтерцев, так и тем более со стороны Торио. — Разумеется, нет, ведь их бы уже убили лусканцы. Неужели у rivvin из этого города все настолько плохо со слухом?

— Да как ты смеешь?! — словно разъяренная гадюка, прошипела Торио. — Ты хоть знаешь, кто я такая, мерзкая дроу? Стоит мне захотеть — и солдаты Лускана будут здесь в течение часа! Раз уж мы оказали тебе честь тем, что судим тебя, а не казним прямо сейчас, отвечай на…

Ее пылкая речь неожиданно была прервана лордом Нашером. До этого он сидел с абсолютно бесстрастным выражением лица и наблюдал за судебным процессом. Но перепалка Вирны с Торио вынудила его вмешаться в беседу. Вот только, как ни странно, его замечание было направлено вовсе не на Вирну, казалось, зашедшую слишком далеко, а на саму Торио.

— Я бы настоятельно рекомендовал следить за своими речами, посланница. До сих пор я был терпелив к вашим эскападам, но мое терпение начинает подходить к концу!

Тут уже и Эльвина не удержалась от смешка, при этом прикрыв рот ладонью для приличия. Эльфийка внутренне радовалась, что с оппонентки мгновенно сошел весь лоск, как только с ней таким грозным тоном заговорил лорд Нашер. Кроме того, на этом, к счастью, допрос обвиняемой закончился, и теперь Эльвина готова была предоставить свидетелей на их с Вирной стороне. Но для начала волшебница сочла нужным произнести небольшую вступительную речь.

— Благодарю вас, почтенный судья, лорд Нашер и добрые граждане Невервинтера, — торжественно поклонилась она публике, как будто играла в театре. — Все эти свидетельства, предъявленные посланницей Лускана, — не более, чем фарс, милорд, и шитый белыми нитками план по уничтожению этой темной эльфийки-оруженосца на службе Невервинтера — Вирны До’Урден, сестры Дзирта До’Урдена…

При упоминании о живой легенде Фаэруна люди на трибунах заметно оживились. Значительная часть из них так или иначе слышала о благородном темном эльфе с лиловыми глазами, но никто не знал о том, что у Дзирта есть родственники, которые тоже последовали его пути. Сама Вирна не слишком-то и гордилась, когда Эльвина заявила о ней как об оруженосце Невервинтера. Дроу понимала, что ее так называемый титул — очевидная фикция, только чтобы спастись от лусканского низшего суда. Да и Торио не слишком-то верила словам защитницы обвиняемой и никак не подавала виду, что удивлена упоминанию о Дзирте.

— Мы наслушались достаточно сказок о благородном дроу, — нахохлилась она, смерив Эльвину и Вирну презрительным взглядом. — Но не думают же обвиняемая и ее защитница, что это поможет им выпутаться из нынешнего положения?

— Посланница, вам уже дали высказаться. Сейчас говорит обвиняемая, — коротко вздохнув, изрек Нашер Алагондар, который, судя по всему, уже начал уставать от такого суда. — Что до тебя, Эльвина, я бы настоятельно рекомендовал воздержаться от подобных заявлений, если они голословны.

— Милорд, разница в том, что мои заявления истинны, — с небольшой ядовитой ноткой заметила Эльвина и шепотом обратилась к Вирне: — Я собиралась вызвать Коллума, дворфа из Девятки Невервинтера. Кажется, он видел тебя раньше у Родника Старого Филина, не так ли?

— Так-то оно так, — тоже прошептала Вирна, — только мое присутствие у Родника было… неоднозначным. Лучше вызовем Келгара — он уже достаточно долго путешествует со мной и довольно неплохо знает меня.

— Ну, хорошо, если ты уверена… — сказав это, лунная эльфийка вновь повернулась к публике и объявила официальным тоном: — В качестве первого свидетеля я вызываю Келгара из клана Железного Кулака!

Дверь в зал суда в очередной раз распахнулась, и по ковровой дорожке уверенной, даже размашистой походкой зашагал воин-дворф — Келгар Железный Кулак, один из преданных спутников Вирны До’Урден. Секиру он оставил за дверью — в судебный зал было запрещено приносить оружие. Но даже без оружия дворф был настроен крайне решительно и выглядел явно возмущенным несправедливостью. Ему явно не нравилась картина, которая разворачивалась в суде. Он с Вирной путешествовал лишь немногим дольше ее подруги Нишки и успел достаточно узнать темную эльфийку, чтобы увериться в том, что такая дроу вряд ли решилась бы на убийство целой деревни. Злодеяний, подобных этому, Келгар со стороны Вирны не наблюдал. А то, что она работает на гильдию воров… У дроу все равно другого пути в Черное Озеро не было — из-за расовой репутации ее в стражу бы ни за что не взяли. И эти же пусть и сомнительные, но связи помогли Вирне стать оруженосцем рыцарши Невервинтера и тем самым добиться, чтобы ее судили по законам Невервинтера, а не Лускана. В общем, у Келгара было что сказать в защиту дровийской воительницы, и он готов был воспользоваться шансом высказаться.

— Келгар, — официальным и немного торжественным тоном обратилась к дворфу Эльвина, — ты путешествуешь с обвиняемой, причем достаточно долго. Скажи мне, могла ли она совершить злодеяние, сравнимое по степени жестокости с резней в Эмбере?

— Нет, уж до такого она опуститься не могла! — уверенно гаркнул Келгар и возмущенно фыркнул. — Я, знаете ли, слишком хорошо знаю Вирну. Да, конечно, она притягивает к себе неприятности, но уважения достойно то, как она справляется с ними! Клянусь правой ягодицей Тира, — дворф так разошелся, что даже пропустил мимо ушей дружное «ах» со стороны людей на трибунах, — я возмущен тем, что против этой эльфийки выдвигаются подобные гнусные обвинения! Это фарс, а не правосудие!

— Я бы попросила вас следить за языком, сэр Келгар, и не оскорблять нашего с вами бога Тира, — сочла нужным вмешаться в разговор Торио. — Здесь вам не таверна, а зал суда. Ведите себя прилично. И раз уж я взяла слово… позвольте задать вам вопрос, — добавила она с видом торговца, готовившегося провернуть сделку. — Вы назвали выдвигаемые в суде обвинения фарсом, я не ослышалась?

— Конечно, — ничуть не подрастеряв настроение, безапелляционно заявил Келгар. — Я считаю их необоснованными.

— Только потому, что их выдвигает Лускан?

— Лускан значительно улучшает свои позиции, убирая с пути героев Невервинтера, — с умным видом констатировал дворф. — Думаю, если пригласить сюда Кару, уроженку и героиню Невервинтера, она по этому поводу сможет сказать вам даже больше, чем я…

— Так-то оно так, только по делу суда проходит не упомянутая вами героиня Невервинтера, побывавшая в каком-то там туманном мире, а эльфийка-дроу, которая таковой вовсе не является, — не преминула заметить Торио, в ее голосе при этом появились ядовитые нотки. — И кроме того, известно ли вам, что защитница обвиняемой сама происходит из Лускана? Что она бежала оттуда, покинув Башню владык?

В зале суда повисла необычная тишина. В какой-нибудь бардовской пьесе это явление называлось бы «немой сценой». Вирна, раскрыв рот, словно вытащенная из воды рыба, уставилась на Эльвину, словно рядом стояла не эльфийка-волшебница, а какое-нибудь привидение. В мгновение ока все становилось на свои места. Вот почему Эльвина для всего отряда была «закрытой книгой» и не хотела рассказывать о себе. Она, оказывается, кое-что скрывала, и вот это самое «кое-что» выплыло наружу в самый неподходящий момент! Но почему покровы должны срываться именно на суде? И, кажется, Эльвина всецело разделяла мнение Вирны насчет всего этого, судя по тому, что не смогла удержаться от выкрика, подкрепленного ударом кулаком по кафедре адвоката:

— Ах ты, чертова баньши!

И тут же прикрыла рот ладонью, понимая, что только все испортила этой фразой. Торио поймет, что так называемая «защитница» обвиняемой мало того, что не та, за кого себя выдает, так еще и эмоционально нестабильна… И обязательно упомянет эти «особенности» незадолго перед вынесением вердикта. Вирна тоже поняла, что ситуация разворачивается далеко не в их пользу, и поэтому пришла на выручку:

— Простите, госпожа посланница, но не кажется ли вам, что Эмбер сейчас нас волнует куда больше, чем происхождение моей защитницы?

— Да, но, видите ли, Эмбер относится к Лускану, — умело парировала Торио. — А репутация обвиняемой в Лускане, да и вообще в Фаэруне небезупречна.

— Я соглашусь с Вирной, — в тон посланнице ответил Келгар. — Дело касается Эмбера, а лжесвидетельства в отношении защитницы обвиняемой не имеют никакого отношения к самому преступлению.

— Хорошо, сэр Келгар, будем считать, что вопрос исчерпан, — коротко вздохнула Торио, и Келгар, напоследок поклонившись, вышел за дверь — ждать результата судебного заседания.

Следующим свидетелем защиты оказался малыш Маркус — тот самый испуганный мальчик, который вынужден был прятаться от убийц в колодце. Этот мальчик обладал даром истинного видения, и он сразу рассказал, каков был истинный облик убийцы. Жителей деревни убил мужчина ростом в два раза больше обычного человека. А сравнивать его с эльфом и вовсе было неразумно. Маркус искренне недоумевал, как можно было перепутать такого огромного человека с дроу, пусть и накачанной, но не лишенной присущего эльфийским расам изящества. Однако Торио не собиралась так просто верить мальцу — взрослым она верила куда больше.

— Мальчик, наверное, просто очередная невинная жертва, которую обвиняемая заставила солгать, — высказалась посланница, презрительно хмыкнув. — Просто представьте, чем эльфийка-дроу, убившая целую деревню, могла угрожать мальчику, чтобы заставить лжесвидетельствовать в свою пользу… Впрочем, для дроу такой низкий поступок более чем характерен.

— А вы не думали, госпожа посланница, что Маркуса необходимо проверить, прежде чем делать подобные заявления? — парировала Эльвина, чувствуя, что еще немного — и они с треском проиграют суд, если сейчас же не будут действовать.

— Если вы так настаиваете, можем и проверить, — пожала плечами Торио и внимательно посмотрела на малыша. — Маркус, что я держу в левой руке?

Мальчик сделал серьезное лицо, пристально поглядел на левую руку посланницы, сжатую в кулак и, несколько секунд изучая, произнес:

— В вашей левой руке железное кольцо Гариуса — хозяина Пятой башни. Вы держите его крепко, словно боясь, что оно ускользнет из вашей руки.

В рядах зрителей раздались удивленные возгласы. Кто-то даже привстал, надеясь услышать больше. С каждым разом этот суд становился все более и более интересным. Сначала полудемонесса, самовольно пришедшая на суд и самовольно ушедшая из зала. Потом — разоблачение защитницы обвиняемой. А теперь еще и мальчик-провидец среди свидетелей. Маркус и не думал никого обманывать — его серьезный тон и такое же личико давали понять, что он видит и говорит правду.

— Каждый раз, когда вы сжимаете это кольцо, вы чувствуете, как Гариус злится, когда кто-то не выполняет его приказов, — продолжал юный Маркус, по-прежнему не сводя глаз с левого кулака Торио, которая при этих словах ненадолго впала в ступор — она точно не ожидала, что мальчик сможет опознать в ней слугу Черного Гариуса. — Это кольцо — не украшение, а скорее цепь. Более того, кольцо напоминает вам о…

— Довольно! — взвизгнула Торио, не в силах больше слушать маленького провидца. — Это просто кольцо, но мальчик действительно угадал. Все остальное — ложь, даже не сомневайтесь, — выпалила она скороговоркой и рвано выдохнула — теперь настала и ее очередь почувствовать себя разоблаченной.

— Стороны высказались, — торжественно заключил Олеф и повернулся к лорду Нашеру. — Настало время вынести вердикт.

— Подумайте хорошенько, лорд Нашер, — прошипела Торио, вставая за кафедру прокурора. — Если оправдать ее, она потом так отблагодарит вас, что вы еще пожалеете… Вы ведь знаете темных эльфов не хуже меня и должны понимать, что добра от них ждать не следует.

— Надеюсь, что лорд Нашер не поддастся расовым предрассудкам лусканцев, — Эльвина тоже встала за свою кафедру. — Совершенно очевидно, что все эти обвинения — явный заговор…

— Замолчи, Эльвина! — звучно распорядился Нашер, которому все это уже порядком надоело. — Я уже слышал достаточно — и от тебя, и от Торио. Мне этого хватит, чтобы вынести решение… К сожалению, свидетельств в пользу обвиняемой недостаточно, — эта фраза повергла Эльвину, Вирну и Шандру в такой шок, что все три женщины потеряли дар речи. Впрочем, для Вирны это было даже ожидаемо. Глупо было ждать правосудия, учитывая, какая репутация у сородичей подсудимой. Вполне возможно, что так называемый «суд» был всего лишь спектаклем, разыгранным совместно Нашером и Торио. На деле же никто бы эльфийку-дроу, будь она хоть тысячу раз рыцаршей на службе Невервинтера, не стал бы даже судить. Многие верхние, особенно такие, как Торио, склонны были судить не по характеру и поступкам, а по цвету кожи.

— Вирна До’Урден признается виновной в убийстве жителей Эмбера. Согласно нашему договору, я передаю обвиняемую Лускану, где ее будут судить низшим судом.

Что за ор поднялся в толпе после этих слов лорда Нашера… Одни выражали протест, другие же, наоборот, требовали немедленно привести приговор в исполнение. Эльвина, как и Вирна, выражала искреннее негодование — как же так? Какого баатезу они тогда лазали по пещерам, рыскали по Сумеречному лесу, изучали трупы в Эмбере? Видимо, все было напрасно. Предрассудки и слабоволие Нашера взяли верх над здравомыслием, и он принял во внимание «пророческие» слова Торио о том, что Вирна в будущем поспособствует уничтожению Невервинтера. Красные глаза дроу метали молнии. Проклятый wael valuk вызывал у нее стойкое желание убить его прямо на месте, плюя на законы и правила. Эльвина же, стукнув ладонью по кафедре, резко сказала:

— Протестую! Я требую права на обжалование.

— Правосудие свершилось, и решение обжалованию не подлежит, — сладким голосом проворковала Торио, радуясь, что, несмотря на ее разоблачение не без помощи мальчика-провидца, она все-таки добилась желаемого.

— Правосудие? Ха!

В дверях судебного зала показалась та, кого не особо ожидали здесь увидеть. Это была Кара Амелл — чародейка, сумевшая превозмочь тьму Рэйвенлофта и прекратить Туманы в Невервинтере. Ее лицо пылало от гнева. Кажется, что еще немного — и все мнимое спокойствие негодующей колдуньи будет сожжено подчистую огнем Красного Дракона. Все будто бы забыли и про суд, и про приговор, и с удивлением, перемешанным с недоумением, уставились на монну Амелл, а та, равномерно шагая по ковровой дорожке, остановилась в аккурат между Торио и Эльвиной и обратила взор изумрудных глаз на лорда Нашера, да такой, будто бы она была готова прямо сейчас сжечь правителя Невервинтера за то, что тот повелся на лусканские ложные обвинения.

— Такой благодарности я от вас не ожидала, лорд Нашер, — Кара старалась говорить спокойно, изо всех сил пытаясь сдержать рвущуюся наружу ярость. Не хватало еще поджечь замок и запятнать свою репутацию! — Я знаю эту дроу, и точно знаю, что она бы до такой низости, как убийство целой деревни, не опустилась бы. Я все-все слышала за стенкой, что тут говорили. Я надеялась, что после очевидных доказательств разум будет для вас превыше всяких предрассудков и убеждений, что все темные эльфы — на одно лицо. Что ж, я ошибалась. Вы оказались ничуть не лучше Рен’ила, Темного Лорда домена, в котором я просто выживала, подавляла сковывающий извне страх, даже не преследуя цели кого-то спасти. Это касается и вас, лорд Нашер, и госпожи Торио, — метнула магесса испепеляющий взгляд в сторону посланницы, лишившейся дара речи после столь пылкого монолога огненной колдуньи. В ладони Амелл образовался шарик пламени, но она пока не спешила ни кинуть его куда-нибудь, ни погасить. — И, получается, я зря вытаскивала вас из Туманов. Так вот знайте, что в следующий раз, если Темный Лорд какого-нибудь другого домена Рэйвенлофта решит ухватить в Туманы кусочек Невервинтера, я тысячу раз подумаю, прежде чем остановить его. Да и вполне может быть, что новые Туманы меня в Рэйвенлофт не утянут.

Дружное аханье зрителей послужило ответом на столь смелое и дерзкое заявление героини Невервинтера. Они сидели с раскрытыми ртами, словно вытащенные из воды рыбы. Много кто знал о мистических Туманах, послуживших причиной закрытия Черного Озера, но лишь немногие из выживших после этого знали о том, что за завесой Туманов существует свой мир, полный кошмаров и страха. Но так подробно, как Кара, никто бы не смог рассказать об этом мире. Наверное, потому, что далеко не каждому посчастливилось бы выживать в Рэйвенлофте в компании вистани, которая может просветить касательно этого Демиплана, пусть даже стихами.

— Послушайте монну Амелл, дамы и господа, — подлила масла в разгорающийся Карин огонь Эльвина. — Вполне может случиться, что новые Туманы ее не заденут, и кто же тогда остановит нового Темного Лорда? — волшебница с наигранным удивлением развела руками, а затем решила вернуться к главной теме разговора — к Эмберу. — А посему я желаю воспользоваться правом потребовать суда поединком. Надеюсь, это правило еще значится в своде законов Невервинтера, почтенный судья? — с малой толикой иронии покосилась лунная эльфийка на Олефа Усскара. Почтенный судья, который до того предпочел тактично молчать, не перебивая монну Амелл, после всего услышанного глубоко вздохнул и произнес фразу, которая для Торио стала полной неожиданностью:

— Обвиняемая имеет право на это.

Эльвина едва удержалась от смешка, стоило ей взглянуть на посланницу в момент сего изречения. Эмоции внутри Торио бушевали, словно буря. Растерянность после недавней пылкой речи Кары перемешивалась с негодованием оттого, что вожделенная победа ускользает у лусканки из-под носа. А тут еще и сэр Грейсон, который еще во «Фляге» выразил свое презрение к Вирне и расе дроу в целом, вдруг резко пересмотрел приоритеты и заявил:

— Правосудие еще не свершилось, посланница. Готовься к битве, Торио, это будет совсем не та арена, к которой ты при…

Но вдруг он резко оборвался, и в зале повисла гробовая тишина. Потому что в дверях показался человек, рост которого был вдвое больше среднего — похоже, это и был тот истинный убийца эмберцев, о котором говорил Маркус. Лысый и невероятно накачанный мужчина, который представился как Лорн, сделал несколько шагов в сторону Торио и встал рядом с ней, объявив, что будет ее защитником, и клинок его будет ответом на кровь жителей Эмбера — во имя Лускана. Разглядывая своего нового противника, Вирна уже мысленно намечала себе стратегию. Если он превосходит ее по силе, то она должна полагаться на ловкость. Еще в Андердарке она выработала инстинкты, позволяющие выживать даже в битве с самым серьезным противником. А клинками она владела довольно искусно. Закнафейн обучил ее не только атакующим приемам, но и парированию. Так что если этот огромный варвар приготовится нанести могучий удар, Вирна вспомнит уроки, полученные в Мензоберранзане, и уклонится. А в какой-то момент, возможно, найдет у противника уязвимое место…

— Обвиняемая должна подготовиться к бою, — от стратегических мышлений Вирну отвлек официальный тон лорда Нашера. — Пусть она пройдет ритуал Тира в храме или помедитирует на поляне Утешения. Выйдет ли она биться с защитником Торио сама или выставит своего защитника — неважно. Главное, чтобы вопрос об Эмбере был решен окончательно.

***

Из воспоминаний Келгара Железного Кулака:

Черт возьми, это не суд, а откровенное издевательство! Мало того, что у Нашера в голове одна галька, раз он после таких очевидных улик решил послушать эту лусканку-расистку, которая своим мнением о дроу очень напомнила мне настоятеля в храме Тира, так еще и эта… Торио выдвинула на бой с Вирной профессионального убийцу, обученного лусканцами, словом, настоящего медведя! Я сразу, как мы покинули замок Невер, предложил Вирне стать ее защитником. Судя по реакции, она это решение одобрила. Еще бы, этот громила, он… он просто пес, он недостоин ее! Дерется, как лусканец, — бьет в спину и даже отравленным клинком. Это нечестно — суд поединком в таких неравных условиях! Я всегда не прочь подраться, но это преступление, в котором Вирну обвиняют… это не просто драка, это… это… Культурными словами не опишешь!

Клянусь правой ягодицей Тира, завтра я выйду на арену и буду биться за справедливость, за Вирну и за всех погибших жителей Эмбера! После всех этих расследований, поисков улик, эти бедные крестьяне… они во всем обвинили эту эльфийку, хотя уж я-то знаю, что в ней благородства побольше, чем в любом другом дроу. Клянусь всеми богами, как же я жду завтрашнего дня, чтобы сразиться с этим лусканцем! Я покажу ему правосудие!

***

Между ритуалом в храме и медитацией на поляне Вирна выбрала второе. Тирранская аура на эльфийку-дроу, как и на ее подругу Нишку, влияла неблаготворно — в этом они обе убедились, когда пришли с Келгаром к настоятелю и тут же вынуждены были уйти из-за чесотки, вызванной этой проклятой аурой. А предаваться размышлениям лучше всего на свежем прохладном воздухе, чем в месте, от которого у тебя кожа чешется. Снова, как и тогда, когда Вирну посвящали в «оруженосцы», она в позе лотоса сидела и, помаргивая, смотрела на восходящую в небе луну и разгорающиеся звезды. Дроу думала о завтрашнем дне. Конечно, с Лорном она могла бы и попытаться справиться сама — тактику сражения она у себя в голове уже наметила. Но раз уж Келгар так рвался в бой с лусканцем, Вирна решила смилостивиться и предоставить воину-дворфу возможность побороться за справедливость. Уж кто-кто, а Келгар был заправским воином, и в вопросе сражения с серьезным врагом Железному Кулаку можно было доверять безоговорочно.

— Привет. Ты уже здесь? — послышался знакомый звонкий голос. Вирна обернулась и, к своей радости, увидела подбежавшую Нишку.

— Келгар говорил, что ты будешь медитировать на той же поляне, где ты бдела для посвящения в оруженосцы, — деловито объяснила тифлинг, проворно усаживаясь рядом с эльфийкой. — Он орал так, что за версту слышно было… Ты же не возражаешь, если я помедитирую вместе с тобой? — усмехнувшись, взглянула Нишка на подругу и подмигнула ей.

— Конечно, не возражаю, Ниш, — слегка улыбнувшись, проговорила Вирна, приобняв воровку за плечи. — После всего, что мне пришлось пережить на суде, нам необходимо отдохнуть как следует.

— Это уж точно, — согласилась Нишка, в полурасслабленном состоянии вытягиваясь на спине. — Знаешь, а я могу помочь свершиться правосудию, — она резко поднялась и пошарила в походном мешке. Выудив оттуда колбочку с ядовито-зеленой жидкостью, тифлинг объяснила: — После своего выступления на суде я на всякий случай сбегала в лавку Эльвины, миновала ее защиту и утащила кислоту. Я ведь не могла заранее предугадать, чем все окончится, и решила подстраховаться. И, как видишь, не зря. Смотри: немного кислоты — и фальшион Лорна уже не будет таким острым, а доспехи — такими прочными. Кислота постепенно разъедает эти штуки. Энтропия или как там… В общем, идеально.

— Хорошая мысль, — на губах Вирны возникла злорадная ухмылка. — Лусканец заслужил это. И Келгару проще будет расправиться с ним.

— О, так ты выбрала себе в защитники Келгара? — не удержалась от смеха Нишка. — То-то он в таком предбоевом азарте был… Ну, не такой уж и плохой вариант. Он дерется, как настоящий воин, несмотря на то, что дуболом. Ладно, до завтра. Расслабляйся, медитируй, а я обо всем позабочусь. Поверь мне, скоро Лорн узнает, что он бьет слабее, а Келгар его бьет сильнее, — пообещала воровка и, упаковав колбочку в мешок, побежала в обратную сторону — только хвост развевался по ветру. Вирна же осталась наедине с самой собой. Скоро ее стало клонить в сон, и она улеглась поудобнее на мягкой траве. Завтра она выберет себе место на трибунах арены вместе с остальными спутниками и будет наблюдать, как Келгар поспособствует свершению правосудия. Настоящего правосудия.