Солнце огненным шаром восходило над Фаэруном. На арене недалеко от Невервинтера уже собиралась толпа. Трибуны были разделены следующим образом: с одной стороны размещались зеваки и Вирна с компанией, с другой — официальные лица: лорд Нашер Алагондар, почтенный судья Олеф Усскар, Торио Клэвен и — кто бы мог подумать — леди Аманда Цебари, первая из рыцарей Невервинтера, кто взял в оруженосцы темную эльфийку. Секунданты обвиняемой и обвинительницы стояли перед двумя противоположными входами на арену и ждали, когда их пустят на ринг. Вирна сидела между Нишкой и Карой, наполовину прикрыв глаза. Временами она кидала полные ненависти взгляды на стоявшую с противоположной стороны трибун Торио Клэвен, что была виновницей всего, что в последнее время свалилось на дроу. Наконец и защитник посланницы, Лорн, и защитник Вирны, Келгар, вышли на ринг навстречу друг другу, а с обеих сторон смотрители сделали огненную окружность ринга, чтобы никто из секундантов не мог эту границу пересечь. Почтенный судья начал свою монотонную речь, в которую Вирна особо не вслушивалась. Гораздо интереснее ей было после этой речи слушать песню Гробнара, которого накануне предстоящего поединка посетило вдохновение:

— И сколько я бы ни прошел дорог,

На сколько тайн бы ни нашел ответа,

Прощенья я бы вымолить не мог

У мертвых Эмбера, что не увидят лета…

Громила Лорн физически силен,

Но оппонентом Лорна движет ярость —

Келгар неправосудьем возмущен,

И в этой битве он проявит храбрость…

Песня маленького барда подействовала на Келгара необычайно благотворно — он почувствовал такой прилив сил, что Лорн даже не успел и проверить свой испорченный кислотой Нишки фальшион на то, что могло бы сойти за прочность, как воин-дворф с боевым кличем ринулся в атаку. Люди на трибунах неистово взревели. Кара даже привстала со своего места и зааплодировала, а Нишка ограничилась только тем, что подмигнула Вирне. Мол, кто это такая молодец, что испортил хваленую броню и оружие лусканцу? А Келгар в пылу сражения вошел в такой азарт, что будто бы и не заметил, что его оппонента еще перед битвой успели столь нелегальным образом ослабить. Ему важно было прикончить Лорна за все, что пережила Вирна на суде, и за то, что случилось в Эмбере. Воин-дворф, обозленный на невервинтерское «правосудие» по отношению к расам с небезупречной репутацией, жаждал торжества справедливости. Последний удар, нанесенный Лорну Келгаром, был особенно размашистым — настолько яростно дворф еще никогда не сражался. Голова лусканца отлетела и ударилась об импровизированную стену ринга, а лорд Нашер с присущим ему пафосом объявил:

— Справедливость восторжествовала! Суд Тира наглядно показал нам, кто прав, кто виноват. Обвинения посланника Лускана признаются ложными, и таким образом, приговор обвиняемой отменяется!

При этих словах Вирна с облегчением выдохнула, Келгар с восторженным криком подбросил вверх секиру и поймал за рукоять, Шандра и Элани восторженно зааплодировали, а Кара и Нишка на радостях чуть не задушили свою темнокожую подругу в объятиях. Наконец-то до Нашера хоть так-то дошло, что Вирна в резне Эмбера не замешана, а то, что это пришлось доказывать кровью, — так ничего страшного, по крайней мере, одним грязным лусканским псом стало меньше. Кроме этого, лорд Алагондар обрадовал всю братию Вирны приказом, адресованным непосредственно сникшей посланнице Торио — все представители Тайного Братства Лускана должны были покинуть Невервинтер в течение десяти дней и никогда больше сюда не возвращаться. Теперь, когда с Вирны были сняты все обвинения, ничто не мешало им с Нишкой осуществить план, задуманный тифлингом, а именно — ограбить коллекционера, выжившего после Туманов и сколотившего хорошее состояние в Черном Озере. Из-за этих заморочек с доказательствами и судом до того дня, когда за грабеж возьмется Лелдон, оставалось меньше недели, и нужно было поспешить, чтобы Нишка успела стать величайшей воровкой раньше своего соперника.

***

Из воспоминаний Нишки:

Если лорд Ни-Нашим-Ни-Вашим по наивности своей думал, что после того, как с Вирны будут сняты обвинения, она приступит к своим обязанностям оруженосца на службе Невервинтера… он жестоко ошибался. Раз уж мы освободились от посягательств Лускана, как тут не ухватиться за шанс сорвать большой куш? Лелдон уже через пару дней собирался отправиться грабить этого выжившего в Туманах… счастливчика. Что нам бы, конечно, на руку не пошло.

В общем, на ограбление мы с Вирной решили отправиться ночью, когда уже все будут спать. Сразу после того, как закончился весь этот фарс с ложными обвинениями, и вся наша братия отправилась обмывать это дело во «Флягу», мы с дроу будто бы отстали от группы и отправились в дом главы гильдии воров — нам нужно было привлечь к нашему делу Карину. Я помню, как она нас скрытно провела в Черное Озеро, и в этом вопросе мы могли доверять ей безоговорочно. Полурослицу долго уговаривать не пришлось — она с готовностью согласилась, как и прежде, провести нас темными улочками. Кроме того, она приблизительно знала, где находится поместье коллекционера, поскольку еще до Туманов пару раз совершала вылазку в самый знатный в то время квартал Невервинтера. Немного поговорив, мы в конце концов условились встретиться во «Фляге», а конкретно — в моей комнате за час до полуночи, оттуда вылезти через окно и тихо, не привлекая к себе лишнего внимания, пробраться в Черное Озеро. По-моему, план выглядел просто идеально. И он на удивление сработал без сучка и задоринки. Правда, загвоздка была в том, как отвлечь охрану поместья…

На поверку это оказалось не так уж и сложно. Снаружи усадьбу охранял всего один недалекий стражник, да и того Вирна вызвалась заболтать, ибо только она, как «оруженосец» рыцаря Невервинтера, могла позволить себе вступить в диспут со стражей. Ее задумка была совсем простой — всего лишь нужно было сказать, что за верную службу этому счастливчику-стражнику лорд Нашер пообещал выплатить столько золотых монет, сколько звезд на небе. Только неплохо бы пересчитать звезды, а то правитель может одной монеткой да обсчитать. Признаться, я едва не расхохоталась и этим чуть не испортила все дело — до чего смешно от того факта, что лопух-стражник повелся на многообещающие слова «оруженосца» и стал — хотите, верьте, хотите, нет — считать звезды! Но долго наблюдать за его счетом мы не могли — надо было действовать быстро. Мы распили на троих пузырек с зельем невидимости — у Карины было всего три таких пузырька, которые ей дала леди Мойра, — и после моих манипуляций с замком прокрались внутрь. Дверь мы открывали как можно медленнее — она уже разок скрипнула, и мы чуть было не попались! К счастью, стражник будто бы и не услышал скрипа — наверное, был слишком занят подсчетом звезд. Бьюсь об заклад, он их так и не досчитается…

Зелье невидимости, надо сказать, действовало куда дольше, чем тогда, когда я пыталась проскользнуть мимо стражников из форта Локке. А все потому, что леди Мойра — Теневая Воровка со стажем, и она никогда не берет бракованные зелья. Так что мы с Вирной и нашей маленькой умницей Кариной практически без труда миновали стражу внутри поместья. Ловушки обезвреживали по очереди — какими-то занималась Карина, какими-то я. А вот с дверью в хранилище коллекционера на третьем этаже возникла сложность. Ее замок нельзя было открыть проверенным методом, и к тому же на двери мы заметили какие-то циферки. Стало ясно, что для открытия этой двери требовался код и два ключа. Первый ключ мы получили легко — Вирна просто проткнула мечом самого хозяина поместья. Он даже пикнуть не успел. А я между тем обобрала его тело и забрала ключ. Второй такой же ключ оказался спрятан в камине. Нам пришлось вылить туда воду из вазы на столе… вместе с цветами, но не суть важно. Ну, а для получения кода нам пришлось обыскать все поместье, пока Карина не нашла в одной из комнат книжицу и не пролистала ее. Из книжицы выпал листок с тремя цифрами. Я сразу поняла, что это и есть код для входа в хранилище.

К тому времени, когда мы открыли эту злополучную дверь, зелье невидимости перестало на нас действовать. Кроме того, в хранилище мы увидели того, кого совсем не ожидали увидеть. Лелдон! Хитрый проныра полагал, что сможет прибрать золото коллекционера раньше меня и остаться безнаказанным… Что ж, это была его последняя ошибка. Мы с Вирной и Кариной втроем прищучили негодяя, а все золото, что хранилось в этой потайной комнате, досталось нам. Таким богатством мы еще никогда не обзаводились… Можно было бы содержать целую крепость, если бы она у нас была в собственности. Но все это — на будущее. Главное, что теперь мы — величайшие воры Невервинтера, а Лелдон отправился к демонам!

***

Когда Вирна и Нишка, поблагодарив Карину за помощь и проводив ее к дому Мойры, вернулись во «Флягу», в Невервинтере потихоньку светало, но еще никто из братии Вирны не проснулся. Только Дункан с Сэлом уже стояли на ногах, и кроме того, в руке трактирщик держал какой-то конверт. Сперва Фарлонг удивился, когда заметил двух полуночниц, но потом решил, что, возможно, дроу, жившая некогда в Андердарке, и тифлинг, в чьих жилах течет кровь демонов, могут иногда позволить себе не спать ночью, и будто бы между прочим бросил:

— А, это вы… К нам тут несколько часов назад какой-то юноша заходил. Он представился вестовым и просил передать лично в руки Вирне До’Урден, когда она тут появится, вот это, — с этими словами эльф протянул Вирне конверт. — Это от Алданона.

— Посмотрим, что это за письмо… — деловито пробормотала Вирна, принимая конверт. Она раскрыла его и начала вглядываться в буквы. Похоже, почерк у Алданона был весьма далек от идеального. Но в конце концов дроу совместно с Нишкой удалось разобрать, что за каракули тут написаны. А написано было вот что:

«Вирна До’Урден!

Я все-таки провел дополнительное расследование после того нашего разговора об осколках меча и Аммоне Джерро и выяснил еще кое-что… Это касается не столько осколков, сколько существ, в той или иной мере связанных с ними. Но в письме не смогу все изложить в полном объеме, так что жду вас с друзьями у себя дома в пять часов вечера.

Алданон»

Еще раз перечитав послание, Вирна и Нишка переглянулись. Шестое чувство им подсказывало, что в этом письме явно что-то не так. Либо Алданон опять недоговаривал, либо это совершенно секретная информация, которую даже бумаге нельзя доверить. А может, это и вовсе ловушка, и почерк в письме — не алданоновский, а чей-нибудь еще? Вирна сразу предложила разбудить товарищей, но Дункан урезонил ее:

— Не стоит. Лучше всего вам с подругой сейчас поспать и проснуться вместе со всеми. Вопросы лучше всего решать, когда утро окончательно наступит.

Так и порешили. Дроу и тифлинг отправились каждая в свою комнату и на оставшееся до утра время отправились в страну грез. Наутро, когда Вирна и Нишка пробудились и через коридоры вышли в общую залу, их уже ждали остальные спутники. Не теряя ни минуты, Вирна вынула из сумы письмо якобы от Алданона и показала его содержание. Товарищи обступили темную эльфийку с разных сторон. Каждый так или иначе вглядывался в не особо разборчивый почерк. На несколько минут в таверне воцарилась тишина. Пока ее не нарушила Кара — просмотрев еще раз послание, она нахмурилась и заявила:

— Что-то тут не так. Предположим, Алданон узнал что-то, что мы должны узнать только из его уст. Даже в письме сообщать не хочет. Но вообще, ребята, — подбоченилась колдунья, — я склоняюсь к мысли, что это письмо — не что иное, как ловушка. Возможно даже, что не за горами новые Туманы…

— Ну ты, конечно, скажешь, — рассмеялась Нишка, скрестив руки на груди. — Неужели ты думаешь, что какой-нибудь этот ваш Темный Лорд заинтересовался бы в том, что толкует старый так называемый «мудрец»? Вряд ли. Помнится, ты говорила, что Темный Лорд того домена, где ты… выживала, прищучил шибко интеллектуального эльфа, потому что, видите ли, не нужны были этому Лорду лишние умы…

— У Темных Лордов есть общие черты, но взгляды у них точно могут быть разными, — с видом знатока заметила Амелл. — Кто знает, может, владыке другого домена такой мудрец, как Алданон, вполне мог понадобиться… В любом случае, надо не ждать указанного времени, а прямо сейчас пойти и выяснить, в чем тут дело.

— Согласна, — решительно кивнула Шандра и положила руку на рукоять своего меча. — Если не Туманы, то Алданона вполне могли похитить те же гитиянки. Раз уж он слишком много знает…

— Не будем гадать, — оборвала дискуссию Эльвина и уперла одну руку в бок. — Кара права: действовать нужно прямо сейчас. Если Алданона похитили, мы должны непременно его спасти.

— Только сперва неплохо бы подзакусить, — Келгар даже положил руку на бурчащий живот. — Не хочется искать приключений на голодный желудок.

— Конечно-конечно, — засуетился Сэл, который давно уже прислушивался к беседе. Сегодня в утреннем меню значилась свежая яичница с беконом. Вдобавок к этому Келгар заказал несколько кружек пенного пива и бутылку вина для Шандры. Завтрак был таким аппетитным, что Вирна даже подумывала растянуть удовольствие, однако голод и миссия, не требующая отлагательств, взяли свое, и эльфийка в два счета расправилась со своей порцией. Вскоре вся братия была готова к новому путешествию, и, встав из-за столов, они попрощались с Дунканом и отправились через квартал Торговцев в Черное Озеро. На этот раз Вирна со спутниками прокладывали себе путь открыто, а не скрытно. Скрываться им было теперь уже незачем — дело, по которому они отправлялись, вовсе не было связано с гильдией воров.

***

Из воспоминаний Эльвины:

Как и следовало ожидать, Алданона в его доме не оказалось. Но в этом оказались замешаны вовсе не новые Туманы Рэйвенлофта, как предполагала монна Амелл. В доме старого мудреца нас уже с оружием наголо поджидали существа из астральных миров — гитиянки. Значит, права оказалась Шандра… И эти гитиянки, указывая на Вирну, будто обличая, кричали «Калак-Ча!» — и сразу в атаку. Калак-Ча… Это явно не эльфийское слово — оно какое-то грубое и гортанное. Возможно, оно означает что-то вроде «предатель». Но точно я сказать не могу. Да и у гитиянки нельзя спросить — они при встрече с такими, как мы, явно предпочли оружие разговорам. Сколько их было, этих гитиянки… И в прихожей, и в гостиной, и в коридорах, и в алхимической лаборатории… Клянусь Мистрой, если бы не Кара, чей огонь раскидывал этих зеленокожих направо и налево, если бы не героические песни Гробнара, влияющие на нас довольно благотворно, и если бы не наши искусные воины — Шандра, Вирна и Келгар, мы бы навряд ли в этой заварушке выжили.

Но сюрпризы на этом не закончились, о нет. Когда мы спустились в подвал дома, мы там застали… Нет, на этот раз не гитиянки. Это были темно-прозрачные существа с красными глазами. Кара даже припомнила, что видела таких в домене Рэйвенлофта, а Вирна в свою очередь вспомнила «приключение» в Западной Гавани пятнадцать лет назад. Назывались эти создания просто тенями. Мне кажется, более подходящего названия для них не сыскать, ибо выглядели они действительно как живые тени. Впрочем, несмотря на жутковатую атмосферу, которую эти тени создавали, огонь Кары запросто рассеивал эту тьму.

В самом низу подвала мы никого не нашли, кроме забившегося в углу парня. Этот парень назвался Харкуртом, одним из слуг Алданона. Как он испугался Вирны — от страха у него зуб на зуб не попадал… Но спасибо Элани, Гробнару и Шандре — совместными усилиями им удалось хоть немного успокоить юношу, и мы от него услышали сбивчивый рассказ, как ночью тут побывал некто Черный Гариус — уж не тот ли это хозяин Пятой башни? И этот Гариус похитил Алданона и через портал уволок его в крепость Кроссроуд. Кое-что об этой крепости я читала в хрониках. Кажется, когда-то это был торговый центр между Невервинтером и Уотердипом, да только со временем, когда стало более выгодно перевозить товары морем, крепость потеряла былое значение, и ею завладели тени во главе с Гариусом. Что ж, настало время нам гурьбой поспешить на штурм Кроссроуда — вперед и с песней, как любит говорить наш друг-гном. И Алданона спасем, и освободим крепость от накрывшей ее тьмы…

***

Когда Алданон открыл глаза, он не мог ничего понять. Комната, где он находился, вовсе не походила ни на одну из комнат в его доме. Освещенные факелом каменные стены, запечатанная явно с помощью магии дверь с решетчатым отверстием… Это точно выглядело как тюремная камера. Но как Алданон здесь оказался? Он совершенно ничего не помнил. Наверное, спал долгим сном, а проснулся здесь? И кроме того, он в этой камере был не один… Его участь разделяла странная женщина, чье лицо скрывала вуаль. Вроде как эта женщина похожа была на гитиянки, но в то же время таковой не являлась… Значит, это гитзерай — из тех гитов, что последовали пути Зертимона. Но как она здесь оказалась? Вопросов в голове старика вертелось много, а ответов на них не было. Мудрец мог только озираться по сторонам и время от времени повторять: «Что произошло? Где я?»

— Знай, — мелодичным голосом заговорила зеленокожая сокамерница старика, — никто нас здесь не услышит. Гариус скоро придет за тобой… за нами.

— А кто вы, собственно, такая? — удивленно посмотрел на незнакомку Алданон. — Вы, должно быть, гитзерай? И кто такой Гариус? Ни одного из слуг с таким именем я не припомню.

— Знай, что зовут меня Жиэйви. Я зерт, и следую учениям Зертимона, — нараспев представилась женщина с вуалью. — А Гариус — это хозяин Пятой башни. Знай, что после неудачи с выдачей Хранительницы Осколка в руки Торио он решил использовать твои знания… как когда-то использовал меня.

— Я по-прежнему ничего не понимаю, миледи, — недоумевающе развел руками старый мудрец. По правде сказать, ему не очень-то и нравилось, что его собеседница говорит все время загадками, да еще чуть ли не каждую фразу начинает со слова «знай». — Кто такая эта Хранительница Осколка, и зачем она понадобилась Торио?

— Знай, Хранительница Осколка или Калак-Ча — это жительница Андердарка, объявившаяся на поверхности, — невозмутимо приступила к объяснениям Жиэйви. — В ее груди сидит серебряный осколок, осколок меча Гит. И именно поэтому Гариус охотится за ней. Знай, для этого ему пришлось подстроить все так, чтобы Лорн получил порошок смены облика у дриады Сумеречного леса и под видом Хранительницы Осколка вырезал всех жителей деревни Эмбер, возведя на дроу напраслину…

При этих словах в памяти Алданона кое-что прояснилось. Жительница Андердарка, объявившаяся на поверхности… Очевидно, Жиэйви говорила про Вирну До’Урден, которая когда-то вместе со своими странными друзьями нанесла старому мудрецу визит с целью узнать все о серебряных осколках. Но вот чего мудрец не знал, так это того, что один из таких осколков каким-то образом оказался внутри Вирны. И что именно она и вынуждена была очищать свое имя от ложных обвинений по вине Гариуса, если верить словам гитзерай. Но… откуда эта женщина с вуалью знает об этом?

— Знай, что мне известно многое, — ответила гитзерай на немой вопрос Алданона. — Я знаю даже больше, чем вы, обитатели материального мира. Знай также, что Гариус ищет информацию о ритуале Иллефарна, который должен сделать его могущественнее самого Короля Теней.

— Тогда что он здесь забыл? — с непонимающим видом уставился старый волшебник на Жиэйви. — Это место вовсе не похоже на руины Иллефарна… Да и затея с этим ритуалом кажется мне безумием.

— Знай, в этой крепости заключена могучая сила, — продолжала просвещать гитзерай. — Да, ты называешь это безумием, но именно таким образом Гариус обретет власть. Он уже не отступится…

Алданон только пожал плечами и снова перевел взгляд на зачарованную решетчатую дверь. Он решил больше не тратить время на разговор с этой странной сокамерницей. Женщина с вуалью мало того, что говорит загадками, так еще и стращает. По своему опыту, коего накопилось немало за годы жизни, Алданон знал, что от таких созданий лучше всего было бы держаться подальше.

***

Долго ли, коротко ли, но привела дорога героев во главе с Вирной в конце концов к территории крепости Кроссроуд, бывшего торгового оплота, а ныне места для сборищ теней. Первое, что они заметили, оказавшись на полях, было тело человека в простой крестьянской одежде. Шандра сразу остановилась перед мертвым селянином и стала причитать, мол, как они могли, эти звери, оставить труп здесь, на поругание… Элани всецело поддержала Джерро — друидесса не могла стерпеть такого осквернения живых существ. Почему этого крестьянина нельзя было просто похоронить, а не оставлять здесь разлагаться? Но, походу, у нынешнего хозяина крепости Кроссроуд напрочь отсутствовало сострадание к мертвым. Шандра дала себе слово, что как только они расправятся с тенями, засевшими в Кроссроуде, тотчас же займутся похоронами павших.

Каре Амелл обстановка на территории крепости тоже не нравилась. При одном взгляде на труп ей сразу вспомнились обескровленные тела, которые она видела на Острове Кошмаров, и препарированные трупы в лечебнице этого домена. Жестокость Темного Лорда не знала границ — он не щадил тех, кого не считал равными себе. Эти тела лежали там же, где их и настигла смертельная магия Рен’ила, и никто их не хоронил — кладбища в зоне видимости не было. А если даже кладбище на этом клочке земли и было, то наверняка и оно было осквернено темными силами Рэйвенлофта. А пресловутый владелец Кроссроуда… он, судя по всему, ничем не отличался по степени жестокости от владыки Острова Кошмаров. Разве только тем, что первый не обескровливал трупы, если судить по засохшей крови на теле селянина.

Враги между тем не заставили себя долго ждать. Во внутреннем дворе крепости затесались не только тени и нежить различного вида, но и маги в черно-серых мантиях. Вирна, Келгар Железный Кулак и Шандра занялись мертвецами и тенями, Нишка не отставала от друзей — благодаря сфере тьмы, которую периодически создавала Вирна, тифлинг могла проводить скрытые атаки из-за спины. Товарищей она при этом не задевала — перед тем, как дроу призывала черную сферу, воровка успевала запомнить врага, который заключался во тьму, и едва ли не мгновенно перемещалась к нему за спину. Магов в основном брали на себя Эльвина и Кара — одна, окружив себя магическим щитом, ударяла по врагам цепной молнией, а другая в буквальном смысле подбавляла жару, и порой огненные силы Амелл даже помогали той части команды, что сражалась в ближнем бою с нежитью и тенями. Взывающая к природе Элани то опутывала мертвецов или темных волшебников корнями, то оказывала поддержку когда воинам и воровке, когда Эльвине и Каре, не забывала в том числе и про себя, и про маленького гнома-барда. Гробнар играл на лютне разные песни — от хвалебно-эпических до тех, что можно было считать проклятьем для вражьих сил.

В самой крепости царил настоящий бардак. Книжные полки были разрушены, так что книги лежали грудами на полу, и их приходилось переступать. Да и вообще весь интерьер Кроссроуда производил на путешественников довольно гнетущее впечатление — похоже, это была не столько крепость, сколько ее руины. Самого Алданона Вирна заметила сквозь решетчатое отверстие двери тюремной камеры. Тот пусть и не сразу, но все же смог разглядеть по ту сторону своей камеры тех самых искателей приключений, которые когда-то приходили к нему за информацией об осколках, в том числе и Вирну До’Урден — ту жительницу Андердарка, о которой, очевидно, и говорила Алданону гитзерай с вуалью, томящаяся в одной комнате с мудрецом. Вот только дверь камеры была заперта и зачарована магией. Даже рассеивающее заклинание Эльвины не подействовало. Не помогло оно открыть и дверь другой камеры, которая также была запечатана. Что ж, единственным вариантом было уничтожить того, кто эти волшебные чары поддерживал. Этим индивидом оказался сам владелец Кроссроуда — Черный Гариус, хозяин Пятой башни, обосновавшийся со Жрецами Теней в подвале крепости. Там же были еще темные маги. Они стояли, образовав круг, и концентрировались, готовясь вместе со своим господином провести ритуал. Поскольку ввиду этого ни Гариус, ни маги сражаться с героями не могли, хозяин Пятой Башни велел взяться за дело Жрецам Теней. Битва с ними вышла нелегкой. Особенно трудно приходилось Элани, ведь иной раз черная магия Жрецов Теней могла настолько ранить кого-нибудь из путников, особенно наименее защищенных магесс, что эльфийке даже приходилось на особенно покалеченных спутниках применять не одно, а сразу несколько целительных заклинаний подряд. После сражения каждый из искателей приключений чувствовал себя усталым и нуждался в отдыхе. А ведь им еще предстояло драться с Гариусом и его магами… предстояло бы, если бы не его величество случай, который счел нужным произойти именно сейчас. Концентрация у темных магов, очевидно, подкачала, и они отвлекались на звон клинков и вспышки огня и молний, что, конечно, привело Гариуса в бешенство.

— Идиоты! Вы не концентрируетесь! Сосредоточьтесь на… — он не договорил. Внезапная волна темной энергии прокатилась по залу подвала, и маги, участвовавшие в ритуале, чуть ли не одновременно пали замертво. Последним пал сам Черный Гариус, чем немало удивил пришедших в себя Вирну и компаньонов. Вот так так… Они-то ожидали, что Черный Гариус, который вроде как довольно могущественный черный маг, проявит себя в полную силу, а он… Из-за каких-то волшебников-недоучек, испортивших ритуал, сразу отдал концы. Довольно глупая смерть для хозяина Пятой башни. Впрочем, это было даже к лучшему — путники ведь еще не до конца восстановили силы после битвы со Жрецами, а против Гариуса, не занятого ритуалом, даже Кара Амелл, пережившая ужасы Рэйвенлофта, не выстояла бы. Нишка с хозяйским видом подошла к лежавшим в кругу телам и стала осматривать. У магов ничего ценного она не нашла, но зато у Гариуса обнаружила, помимо довольно немалого количества золотишка, еще один серебряный осколок.

— Вот, еще кусок серебра к тебе в коллекцию, Вирна, — похвасталась тифлинг, подходя к дроу и протягивая ей найденный осколок. — Береги, как зеницу ока, а не то гитиянки снова заберут.

Со смертью Гариуса рассеялись и чары, наложенные на двери тюремных камер. Алданона ждала свобода, и кроме того, в одной камере с ним путешественники нашли весьма странную особу. Внешне эта женщина, лицо которой было скрыто под вуалью, выглядела точь-в-точь как какая-нибудь матрона-гитиянки. Однако в то же время женщина с вуалью при виде Вирны не бросалась в атаку с криком «Калак-Ча!». Незнакомка только внимательно смотрела на дроу своими зелеными глазами. Алданон объяснил, что это не гитиянки, а гитзерай, и что если гитиянки — враги Вирны, то гитзерай смогут стать ее союзниками. Однако в красных глазах бывшей жрицы Ллос читалось явное сомнение и недоверие. Особенно насторожилась Вирна, когда незнакомка с вуалью наконец заговорила.

— Ты — Калак-Ча, Хранительница Осколка, — она говорила мелодичным, немного отстраненным голосом. Дроу сразу нахмурилась: ей уже оскомину набило это проклятое слово, а уж то, откуда эта так называемая гитзерай знает, как гитиянки называют Вирну, и вовсе подогревало сомнение последней в том, что эта женщина — не враг. Но по крайней мере, до Вирны дошло, что значит слово «Калак-Ча». Оказывается, оно напрямую было связано с тем осколком, что засел в груди у темной эльфийки.

— Я по глазам вижу, что ты мне не доверяешь, — пристально посмотрела гитзерай на дроу. — Но знай, я хочу тебе помочь, а в настоящее время тебе найти союзников важнее, чем наживать врагов. Знай, что я Жиэйви — хранительница знаний о круге Зертимона. Но я не могу говорить в стенах этой камеры. Знай, она напоминает мне о тех днях, когда иллитиды…

— Слушай, не тяни, гит…зерай, — осмелилась перебить Кара, которой эта странная личность смутно напомнила Симзу — вистани, которая сопровождала саму колдунью, барда Лекси и позже дриаду леса Вендилики в домене Демиплана Ужаса. Правда, конкретно эта гитзерай с вуалью, в отличие от вистани, не говорила стихами. — Если хочешь свободу — ты ее получишь. Мы освобождаем тебя. Давайте уже выйдем на воздух и там поговорим.

— Погодите, — раздался вдруг голос Нишки, которая в это время стояла возле уже открытой двери в другую камеру. — Я тут еще одну заключенную нашла… Она дроу. Выглядит не слишком дружелюбно, но, думаю, Вирна найдет к ней подход.

Услышав про заключенную-дроу, Вирна вынуждена была ненадолго отвлечься от беседы с гитзерай, которую Элани и Кара вывели из камеры, и подойти к Нишке. И правда — рядом с тифлингом стояла еще одна темная эльфийка в жреческих одеждах, несколько отличающихся от одеяний Вирны. Глаза у неизвестной дроу были не красные, как обычно у темных эльфов, и не лавандовые, как у Дзирта, а… желтые. Дроу внимательно смотрела на Вирну, но ничего не говорила. Тогда та сочла благоразумным первой взять слово.

— Vendui, dalninin. Dos tlu Yathrin, xas? — осведомилась Вирна на языке дроу.

— Она спрашивает, не является ли эта незнакомая дроу жрицей Ллос, — перевела подошедшая Эльвина. Она была на редкость образованной волшебницей и знала некоторые языки, в том числе и дровийский. — Интересно, может ли конкретно эта дроу говорить также и на всеобщем, как Вирна?

Увидев, что Вирна пришла не одна, а в компании жителей поверхности, незнакомая темная эльфийка насторожилась еще больше. Они обе с Вирной принадлежали к расе с небезупречной репутацией. И удивления достойно было то, что Вирна, несмотря на отношение верхних к дроу, смогла собрать такой разношерстный отряд.

— Vendui, — наконец ответила дроу на приветствие эльфийки-сородича. Затем откашлялась и, к общему удивлению, продолжила уже на всеобщем: — Нет, я больше не жрица Ллос. Я лишилась ее благословения, как, наверное, и ты. Тебя как зовут?

— Вирна До’Урден, — просто назвалась Вирна. — Да, я лишилась расположения Паучьей Королевы из-за того, что проиграла своему брату Дзирту.

— Дзирту? — брови дроу-незнакомки удивленно поползли вверх — она слышала о дроу-отступнике с лиловыми глазами, но воочию никогда не встречала его. — Так ты из Дома До’Урден?

— Дармон Н’а’шезбернон, — кивнула Вирна. — Но нашего Дома больше нет. Мы потеряли благосклонность Ллос, когда Дзирт покинул нас. А тебя-то как зовут?

— Викония Де Вир, — представилась в ответ желтоглазая дроу, и в этот момент в памяти Вирны словно что-то щелкнуло. Она вспомнила, как когда-то давно, еще незадолго до рождения Дзирта, Дом До’Урден, будучи тогда еще Десятым Домом Мензоберранзана, но в полном фаворе у Паучьей Королевы, совершил успешную атаку на Дом Де Вир, утративший расположение Ллос. Вирна думала, стоит ли говорить новой знакомой-сородичу о том, что стало с Домом Де Вир, или лучше не надо.

— Мой Дом тоже потерял благосклонность, — поделилась Викония, коротко вздохнув. — Все дело в том, что вместо меня ребенка принесла в жертву Паучьей Королеве сестра-соперница. После этого Ллос разгневалась на весь Дом Де Вир, и никакие преподношения не смогли исправить положение. Богиня желала только одного — чтобы меня принесли ей в жертву. И Мать Джинафе уже была готова вонзить в меня кинжал с рукоятью в форме паука, но… — дроу вдруг резко оборвалась. Воспоминания о прошлом, всплывающие по мере ее рассказа, заставили Виконию приложить руку ко лбу, словно у нее вдруг заболела голова.

— Но что? — переспросила Вирна, в голосе которой слышалось искреннее участие. Здесь, на поверхности, не было никакого смысла в войне двух Домов, да еще к тому же официально более не существующих. Да и для двух отступниц политические интриги Мензоберранзана больше ничего не значили.

— Мой брат спас меня, — немного помолчав, продолжила Викония. — За это он поплатился тем, что обратился в драйдера.

Тут настала очередь Вирны предаться воспоминаниям из прошлого. В ее памяти возникла картина того, как она сама, Вирна, будучи в тот момент безумной жрицей-фанатичкой, прокляла своего брата Дайнина всего лишь за то, что он привел весомые аргументы, почему глупо надеяться на то, что единственная из выживших жриц Дома До’Урден займет трон Матери Бэнр. Тогдашняя Вирна не желала слушать никаких возражений, и отказ Дайнина сопровождать ее в поисках Дзирта стал последней каплей. Она применила к непокорному брату самое ужасное наказание для мужчины-дроу — превратила его в драйдера, полудроу-полупаука, отринутого самой Ллос. Теперь, казалось Вирне, если бы она-настоящая видела в тот момент себя-прошлую, она бы буквально сама себя не узнала… Дроу не удержалась от глубокого вздоха.

— Что это с тобой? — недоуменно крякнул Келгар.

— Ничего, со мной… все в порядке, — пробормотала Вирна, слегка мотая головой, чтобы отогнать от себя неприятные воспоминания. — Викония, продолжай.

— Так вот, — вернулась к повествованию Викония, — Мать Джинафе потребовала, чтобы я склонилась перед богиней. Но я уже по горло была сыта обычаями моих сородичей и наотрез отказалась.

— Значит, ты тоже отступница, как и мой брат, как и я теперь, — подытожила Вирна, и ее собеседница кивнула:

— В каком-то смысле это так. Я была вынуждена бежать из Андердарка и скрываться на поверхности. Здесь, в этом мире, я обрела новую веру, — она указала на висящий у нее на шее черный с пурпурной границей амулет. — Я стала культисткой Шар. Вы слышали о богине Ночи?

— Если и слышала, то с чужих слов, — невозмутимо вмешалась Эльвина. — Но что ты здесь делаешь? Давно ли ты тут сидишь?

— С тех пор, как этот rivvil, Черный Гариус, начал охоту на некую Хранительницу Осколка, он решил найти себе союзников, — объяснила Викония и снова вздохнула. — Двух лусканских rivvin по имени Торио и Лорн он уже завербовал. А однажды я подвернулась так некстати. Он полагал, что я, будучи темной культисткой, смогу быть ему полезна… Но я отказалась. Не в наших правилах прислуживать самцам, — гордо вскинув голову, заявила дроу. Вирна сразу поняла, что они с Виконией найдут общий язык в этом плане. Вирне тоже не понравилось бы, если бы мужчина помыкал ей. Воспитание в матриархальном дровийском обществе давало о себе знать.

— Знай, Викония Де Вир, — беседу дровийских женщин прервал мелодичный голос Жиэйви, которая до того просто прислушивалась к разговору, — что Хранительница Осколка — та дроу, что ведет этот престранный отряд. Та эльфийка, что сейчас разговаривает с тобой.

— Престранный отряд… — Кара только фыркнула. — Уж кто бы говорил, гит. Все время сыплешь загадками, даром что стихами не говоришь, как вистани.

— Эту гитзерай зовут Жиэйви, и она откуда-то знает, что я храню в себе осколок, — подала голос Вирна, представив женщину с вуалью Виконии, которая только рот раскрыла от изумления. — Впрочем, ты еще познакомишься с моими спутниками, а сейчас я предлагаю действительно выйти наружу и решить, что делать дальше. Заодно послушаем, что нам скажет гит.

— Знайте, Калак-Ча права, — невозмутимо сказала Жиэйви. — Мне нужно рассказать очень многое, и Хранительнице Осколка придется мне поверить. Без моей помощи вам не победить Короля Теней.

— А что будет с крепостью Кроссроуд? — неожиданно встрял в разговор доселе молчавший всем на удивление Гробнар, когда вся братия Вирны направилась по коридорам крепости к выходу — и Викония с Жиэйви в том числе.

— Раньше эта крепость была торговым центром между Невервинтером и Уотердипом, — Эльвина обхватила ладонью подбородок. — Сейчас она выглядит плачевно, но мы бы могли попытаться привести ее в порядок.

— Тем более что денег у нас хватает с лихвой, — с гордостью заявила Нишка, с улыбкой подмигнув Вирне. По очевидным причинам тифлинг не стала говорить, откуда именно взялось так много золота. — Наймем строителя, он сделает из нашей крепости хоть военную базу…

— Клан Железного Кулака может помочь нам в этом, — словно вспомнив что-то, высказался Келгар. — Помните, я говорил, что нам надо будет снова путешествовать в Горы Мечей? Кажется, время пришло. Вот только надо очень потрудиться, чтобы вернуть расположение моего клана…

— Значит, пойдем к Железным Кулакам, — согласно кивнула Вирна.

— Позже, — осторожно тронула ее за плечо Жиэйви. — Сперва я должна поговорить с тобой, Калак-Ча.

— Что ж, говори, если хочешь, — порывисто выдохнула Вирна. — Только у меня есть имя. Я уже столько слышала это… слово, что оно у меня в ушах звенит.

— Знай, ты испытываешь дискомфорт от своего титула, потому что тебя так постоянно звали те, кто разделил ненависть Гит. Гитиянки, — констатировала гитзерай, присев на землю в позе лотоса. — Но знай, что я зерт, и я клянусь кругом Зертимона, что я хочу сохранить тебе жизнь так же сильно, как последователи Гит хотят ее оборвать.

Вирна проворно уселась напротив Жиэйви и, подперев кулаком подбородок, обратилась в слух. Дроу все еще не слишком доверяла этой особе, скрывающей лицо под вуалью, и кроме того, эльфийку раздражало, что Жиэйви почти каждую фразу начинала со слова «знай». Этим она очень напомнила Зиэйр, матрону-гитиянки, которая пыталась забрать у Вирны осколки.

— Знай, — нараспев говорила гитзерай, — тебя называют этим именем — Калак-Ча или Хранительница Осколка, потому что ты хранишь рядом с сердцем часть серебряного меча Гит. Можно сказать, ты — ножны этого меча.

Чем дальше, тем меньше Вирне нравилось то, что повествовала Жиэйви. Эта странная гит произносила целую речь, полную торжества и пафоса. Она говорила о том, что слышит, как клинок Гит поет о ненависти своей давней владелицы, о войне, которая могла бы быть развязана, если бы Зертимон не сошелся в поединке с Гит у Заявления двух небес. И что только Вирна, как Хранительница Осколка, способна выковать меч Гит заново и использовать его в борьбе против Короля Теней. Еще гитзерай говорила, что прежде, чем восстановить меч, необходимо пройти ритуал очищения в руинах Арван… Все это Жиэйви расписывала очень мелодичным тоном, так что дроу едва не заснула, но тем не менее продолжала слушать престранную речь женщины с вуалью. Остальные спутники держались изо всех сил, чтобы не заснуть прямо на земле. Голос Жиэйви нагонял сон даже на всегда живого и порывистого Гробнара, и даже на бравого Келгара, который начал признавать, что болтовня гнома — не так уж плохо по сравнению с этими излишне пафосными речами гит.

— …и когда все будет кончено, двое нас пойдут в лучах света, и ты почувствуешь настоящую свободу, как Гит и Зертимон после того, как они разбили иллитидов на Краю Саграссы! — торжественным тоном заявила Жиэйви; похоже, ее ну очень длинная речь близилась к концу. — Свою жизнь я вверяю тебе, Калак-Ча, и прошу позволения пойти с тобой.

— Все поняла, — коротко, но весомо бросила Вирна. — Ты хочешь помочь нам в войне с Королем Теней. Хорошо, если ты так хочешь — я это устрою.

— А со мной что будет? — вмешалась в беседу Викония, которая во время разговора Вирны с Жиэйви прикрыто зевала и с облегчением вздохнула, когда эта длительная болтовня закончилась.

— Мы не оставим тебя посреди руин крепости, не беспокойся, — заверила ее Вирна. — Ты тоже можешь отправиться с нами.

— Ну, конечно, — сразу захорохорилась Шандра, — вы друг дружку нашли. Одна дроу — еще куда ни шло, а две…

— Мы же взяли с собой Келгара, верно? — парировала Нишка, подбоченившись.

В конечном итоге Викония была принята в отряд, как и Жиэйви, а крепость Кроссроуд была объявлена собственностью Вирны До’Урден и ее необычных товарищей. Но прежде, чем начать приводить в порядок крепость, они отправились в путешествие, о котором позже Гробнар написал целую поэму…

***

Сочинение Гробнара. Поэма-пьеса о подвиге Келгара Железного Кулака

(Рассказчик — Гробнар)

Жил-был Келгар, отважный герой.

Подраться любил наш дворф удалой,

И клан свой покинуть он вынужден был,

Ведь очень Келгар приключенья любил.

И встретил он Вирну однажды в пути:

(Келгар) «Не хошь ли со мной в Невервинтер пойти?»

Ответила дроу ему: (Вирна) «Ну, вперед,

Посмотрим, куда нас путь приведет»

Да вот настоятель не лыком был шит:

«Для друга дроу путь в монахи закрыт!»

(Келгар) «Ну и ладно, мне с Вирной дружба важней!»

Дорога лежит теперь в Горы Мечей.

Их встретил Кулмар: (Кулмар) «Вы престранный отряд»

Он видеть Келгара не очень был рад,

А тут еще багберы в крепость пришли,

И дворфы осаду все снять не могли…

В азарте Келгар закричал: (Келгар) «Так вперед!

Хорошая драка и подвиг нас ждет!»

Вздумал вернуть он соклановцам дом,

Помочь ему вызвался маленький гном. (Гробнар кланяется, как бы представляясь)

Еще с нами Кара, колдунья, пошла,

Что в мире Туманов однажды была.

Компанию нам составила Нишка —

Смешливая, ловкая тифлинг-воришка,

А также друидка с магессой — эльфийки,

Жрица Викония, леди-дровийка,

Но и про Шандру нельзя позабыть,

Должны мы от бед ее защитить.

(голос Жиэйви из-за кулис: «Знай, ты про меня забыл…»)

Ну и, конечно же, вспомним о гит —

Наша Жиэйви всегда исцелит!

(Жиэйви) «Отряд возглавляет у нас Калак-Ча»

(все вместе) «Мы багберов вместе нарубим сплеча!»

Друзья через горы отважно идут,

Героями все, даже дроу, слывут.

Но что они видят? Дворф мертвый лежит…

Келгар пришел в ярость! Он отомстит!

(Келгар в подкрепление слов Гробнара грозно потрясает секирой)

Похоже, ловушку устроили здесь —

Врагов появилось здесь пять или шесть,

Но наших героев не остановить —

Кровь багберов мигом готовы пролить!

(На сцене появляются манекены багберов, герои устраивают импровизированную драку)

(все — к Каре) «Эй, Кара Амелл, давай, зажигай!»

(все — к Гробнару) «Песней, Гробнар, ты нас вдохновляй!»

(все — к Вирне, Шандре и Келгару) «Магов прикройте, в атаку, скорей!»

(все — к Элани и Жиэйви) «Лечите, мы ранены, ну поживей!»

Отправились дальше герои в дорогу…

Но что же? Похоже, жаркое готово?

Но нет — там Кхайар плененный сидит…

Неужто в огне он вот-вот погорит?

(Келгар) «Ну нет, не получат злодеи еды!

Нас целый отряд против ихней орды!

А ну-ка, ребята, бежимте на бой!»

(все) «Вперед, на спасенье, Келгар! Мы с тобой!»

(Снова появляются манекены багберов и Кхайар в импровизированной клетке. Герои опрокидывают манекены и идут к Кхайару)

Нишка открыла на клетке замок —

Свободен Кхайар в коротенький срок.

(Кхайар) «Герои, Келгар, я признателен вам,

Пойду расскажу остальным Кулакам!»

(Кхайар убегает, герои машут ему на прощание)

В дворфийскую крепость герои вошли,

Вглубь сквозь врагов агрессивных прошли.

Алчные багберы деньги делили —

И при дележке друг друга убили.

(Нишка) «От золотой лихорадки скончались!

Вылечим их — заберем монет малость!»

Нишка все деньги себе загребла,

Кара же багберов трупы сожгла.

(Нишка) «Я вижу какой-то престранный предмет.

Гробнар, может, ты на вопрос дашь ответ:

Что в сундуке за деталь я нашла?»

(Гробнар) «Эту детальку не зря ты взяла»

Дверь впереди, к ней — хитрый замок.

Кто же откроет? Гном-с-локоток. (Примечательно, что между вопросом и ответом здесь следует сделать большую паузу, ведь у зрителей открытие замков ассоциируется с Нишкой, и они обязательно предположат, что это она откроет замок. А Гробнар после этих предположений хитро улыбнется и тогда ответит на свой же вопрос)

(Гробнар берет у Нишки деталь и после небольшой работы с механизмом открывает «дверь»)

Багбер последний уже побежден,

И хоть отряд наш совсем утомлен,

Но крепость Железного Кулака

Освобождена от гнета врага!

В награду трофей достойный уж ждет —

Келгар наш перчатки клана берет.

(Келгар показывает надетые на руки Перчатки Железного Кулака, которые он нашел в сундуке)

К соклановцам он воротился назад —

Победе Келгара Кулмар очень рад.

(Кулмар, пожимая Келгару руку) «Свою вину ты, Келгар, искупил —

Дом наш у багберов злобных отбил»

Вернулись герои во «Флягу», и вот

Отдых заслуженный дома их ждет.

(Все путники, включая саму Вирну, выходят на поклон, зрители аплодируют и расходятся)