Лису старался дышать размеренно и глубоко, не обращая внимания на колкие импульсы чужой энергии, блуждающие по всему телу. Выходило это у него не то чтобы очень хорошо: когда чужая ци доходила до какого-то препятствия, это место отзывалось болью, и тихое шипение и дёргание сдерживать не получалось. К счастью, подобных моментов набиралось не слишком много, чтобы Вэнь Цин, проводившая диагностику, потеряла терпение окончательно, но пара-тройка тяжёлых вздохов и укоряющих замечаний ему всё-таки досталась.

Узкая ладонь целительницы легла в точности между лопаток, и пришлось приложить невероятные усилия для того, чтобы не поёжиться: место внезапно оказалось слишком чувствительным.

— Молодой глава Вэнь, — в голосе Вэнь Цин начало набирать силу явное раздражение, пусть она и говорила довольно спокойно, — это всего лишь моя рука, а не отравленный кинжал. Расслабьтесь и дайте мне закончить.

— Я пытаюсь, пытаюсь, — проворчал Лису раздосадовано, начиная мысленный отсчёт заново. На первый такт — глубокий вдох, затем задержать воздух в лёгких, а после — медленный выдох. И снова глубокий вдох — задержать воздух — выдох. Вдох — недлинная пауза — выдох.

Поток чужой энергии добрался до плотного узла где-то в грудной клетке, и Лису крепко зажмурился, едва умудрившись сдержать болезненный стон. Создавалось ощущение, будто ему пытались продавить спазмированную мышцу, только откуда-то изнутри, да ещё и ледяными пальцами с длиннющими острыми когтями. Вэнь Цин, впрочем, на очередное непреднамеренное дёрганье никак не отреагировала, только убрала ладони и отошла к чаше для умывания.

— Насколько всё плохо? — поинтересовался Лису, пытаясь перевести дыхание. По спине прошёлся холодок, и он торопливо принялся надевать верхнюю часть одежд обратно. Внутренности сковывало не самым приятным на свете чувством, но, как ни странно, двигаться стало немного легче.

Целительница не стала спешить с ответом, уделяя всё своё внимание очищению рук. Причём, если немного приглядеться, можно было заметить, что она использует не только воду, но и какие-то манипуляции с энергией: уж очень странными казались некоторые повторяющиеся движения, будто Вэнь Цин снимала с кожи невидимую паутинку. Эти манипуляции выглядели довольно интересными, но Лису не стал задавать лишних вопросов: случайно разозлить старшую сестру А-Нина неуместным любопытством ему совсем не улыбалось.

— Вы начали больше времени уделять медитациям, и это хорошо, — наконец, ответила она. — Концентрируйтесь на блоках, то есть, тех местах, где сегодня вам было больно, это улучшит циркуляцию энергии. До идеального состояния, разумеется, всё ещё далеко, но искажение ци вам уже точно не грозит.

— А оно грозило? — поёжился Лису, мгновенно вспомнив о Не Минцзюэ и его не самой героической гибели в оригинальной истории. По спине прошёл холодок при малейшей мысли о том, что и он тоже мог впасть в подобное безумство.

Вэнь Цин посмотрела на него весьма красноречиво, и под этим взглядом захотелось немедленно за что-нибудь спрятаться. Но, к счастью, порыв сбежать за ширму подавить удалось, а вот нервную улыбку — нет.

— Скажем так, если бы вы использовали чуть больше духовной энергии, находясь в тренировочном лагере, то последствия могли бы быть куда серьёзнее, чем уничтожение большей части ритуальной защиты, — целительница быстро оглядела всё не слишком-то просторное помещение лазарета и чуть нахмурилась парочке явно прислушивающихся к разговору помощников. Ученики, заметив, что на них обратили внимание, тут же принялись суетиться, изображая бурную деятельность. — Сейчас вы всего лишь чуть более восприимчивы к влиянию тёмной энергии, чем большинство заклинателей, и это сущие мелочи, если сравнивать с риском разрушения золотого ядра.

Лису судорожно втянул носом воздух. Ему грозило разрушение золотого ядра? Серьёзно? И система даже не посчитала нужным предупредить его об этом?! Нет, конечно, не стоило и надеяться на то, что искусственный разум будет заботиться о подобных мелочах, но открытие оказалось довольно неприятным. Удели он чуть больше внимания тренировкам и использованию духовной энергии, и последствия могли бы быть необратимыми. По крайней мере, при условии, что он собирался жить долго и счастливо после завершения главной миссии, а не умереть на пике славы в ожесточённом бою.

Какие у этой системы вообще были планы на сюжет, если она буквально с самого начала подталкивала его к искажению ци? Лису не был уверен в том, что хотел знать ответ.

— А эту защиту… — голос предательски хрипнул, и пришлось ненадолго прерваться. — Её можно как-то восстановить?

Вэнь Цин посмотрела на суетящихся учеников ещё более выразительно, и Лису едва не прикусил язык: видимо, он задал тот вопрос, ответ на который настоящий Вэнь Чао точно должен был знать. Ну да ладно, попадать впросак ему уже не впервой, а про какую-то там ритуальную защиту от тёмной энергии узнать было действительно интересно.

— Это невозможно, — пожала плечами целительница, с нарочитым тщанием вытирая свои руки полотенцем. — Защитные ритуалы проводятся только над младенцами и исключительно старшими ближайшими родственниками. Вам сейчас немного больше, чем одна луна от момента рождения, да и… — она резко оборвала себя, сурово пождав губы и нахмурившись. Однако так и не произнесённое ею окончание предложения было понятно и без лишних пояснений: родственников, которые могли бы помочь ему, у Вэнь Лису больше не имелось.

Что ж, не то чтобы он надеялся на другой ответ. Зато внезапно получили логичное объяснение все странности вроде той, что Лису мог свободно слышать голоса призраков, а остальные знакомые ему заклинатели — нет. Должно быть, переселение в это тело иной души или смерть Вэнь Чао разрушило все барьеры и страшно исказило духовную энергию, и стоило благодарить собственную лень за то, что хотя бы золотое ядро уцелело, но наверняка, конечно, утверждать было нельзя. И хоть Лису стало интересно, что думает сама Вэнь Цин по этому поводу, глупить и задавать подобные вопросы вслух он не стал, только сделал себе мысленную пометку расспросить её, когда представится удобная возможность.

Он закончил с завязыванием пояса и уже приготовился попрощаться, как вдруг Вэнь Цин обратилась к нему сама.

— Молодой глава Вэнь, ведите себя осмотрительнее, — меж её бровей пролегла глубокая складка.

Улыбка так и застыла на губах Лису; он совсем перестал понимать, на счёт чего его пытались предупредить.

— Так мне же не угрожает опасность? — уточнил он, неуверенно покосившись в сторону вновь притихших учеников.

Вэнь Цин громко и выразительно прищёлкнула языком, и оба помощника вновь принялись рыться в бинтах и склянках, делая вид, что они безумно заняты делами и совсем-совсем не прислушиваются к чужому разговору. Раньше подобное внимание непременно заставило бы Лису ощутить себя очень некомфортно, но за неделю траура он успел привыкнуть к тому, что кто-нибудь да обязательно следит буквально за каждым его шагом, поэтому сейчас он реагировал на это гораздо спокойнее. Если кому-то так хотелось погреть уши — пожалуйста, от него не убудет, ведь забивать себе голову ещё и тем, чтобы взвешивать каждое своё слово, он точно не собирался. Пусть как хотят, так и понимают то, что успели подслушать; собирать чужие домыслы и трястись над малейшей критикой в свой адрес Лису даже не планировал.

— Опасность вам не грозит сейчас, но никто не сказал, что так будет всегда, — целительница тяжело вздохнула, явно чувствуя себя так, словно она пыталась объяснить элементарные вещи неразумному ребёнку, а тот даже не старался её услышать. — Просто не давайте старейшинам повода усомниться в вас ещё больше. Противостояния с ними вы точно не выдержите.

Ах, так она говорила о сегодняшнем клановом собрании. Лису едва не фыркнул, поняв, что ему снова советовали быть послушным и тихим, просто слушать, что говорят умные люди, и давать максимально пространные ответы, не выражающие его собственную позицию. Примерно о том же говорил и А-Нин перед тем, как улететь за Сюэ Яном, и тот же разговор случился ещё и с Вэнь Мином, когда Лису направлялся в лазарет.

Создавалось ощущение, будто они видели перед собой не взрослого и способного отвечать за свои слова и поступки человека, а младенца с огненным талисманом в руках. Лису и без того старался не сталкиваться со старшими членами клана во время недели траура, чтобы ненароком не натворить дел, а теперь ему раз за разом напоминали о смирении и послушании, будто он не глава клана, а разбушевавшийся подросток. Радовало только то, что Чжулю эту тему не поднимал. Но он вообще не произносил ни слова, бесшумной тенью перемещаясь вслед за Вэнь Лису, как в незапамятные времена тренировочного лагеря, и достучаться до него не выходило, так что вряд ли его молчание стоило учитывать.

Ощутив, как грудь вновь начинает стискивать чем-то колючим, Лису выдавил из себя вымученную улыбку и кивнул Вэнь Цин.

— Да-да, об этом я прекрасно осведомлён, спасибо огромное за ценный совет. Когда мне приходить в следующий раз? — он даже не стал скрывать лёгкой иронии в своём голосе, хотя это, должно быть, прозвучало грубовато.

Целительница тихо фыркнула, стремительно отвернувшись от него.

— Ваше здоровье вне опасности, так что на этом ваше лечение окончено, — ответила она своим привычным ледяным тоном.

— Благодарю за помощь.

Вэнь Цин на это лишь дёрнула плечом, то ли принимая благодарность, то ли советуя ею подавиться. Юные помощники целительницы замерли, испуганно покосившись на Вэнь Лису, но тот лишь хмыкнул и спокойно вышел из лазарета, полностью проигнорировав столь вопиющее пренебрежение. В конце концов, он давно уже привык к такой манере общения старшей сестры Вэнь Нина, чтобы это задевало его хоть немного.

«Ты даже не предупредила меня о возможном искажении ци», — мысленно попенял он системе, стремительным шагом пересекая коридор.

[Данные изменения привели бы к открытию новой сюжетной линии, что входило в рамки выполнения основного квеста], — отозвалась она довольно легкомысленно. Если, конечно, слегка изменившаяся интонация механического голоса содержала в себе именно эту псевдоэмоцию, а не являлась очередным глюком или порождением бурного воображения Вэнь Лису.

На этот раз присутствие Чжулю сразу уловить не получилось: он буквально слился с окружающим пространством, тем самым недвусмысленно намекая, что очередные попытки завести с ним разговор снова ни к чему не приведут. Открыто игнорировать внимание своего теперь единственного господина заклинатель, разумеется, не мог, но отвечал настолько сухо и отстранённо, что Лису едва трясти не начинало от бессилия. Если бы они хоть раз остались наедине, то у него точно вышло бы пробиться сквозь эту внезапно возникшую неприступность, так ведь нет! Вэнь Чжулю показывался на глаза только в более-менее людных местах, где находился хотя бы один нежеланный свидетель, а в личные комнаты молодого главы он даже не думал заходить. Чего он вообще пытался добиться своим поведением? Лису откровенно не понимал, а оттого медленно, но верно начинал закипать.

Добавляло «прекрасных» ощущений ещё и усилившееся внимание со стороны буквально всех людей, остановившихся в Безночном Городе для того, чтобы оказать последние почести погибшим. Даже если не считать старейшин и глав вассальных кланов, которых набиралось никак не меньше четырёх десятков, нездоровый, пусть пока и молчаливый интерес к его скромной персоне проявляли дальние родственники, чиновники или вовсе какие-то совсем посторонние личности. Они изучали его взглядами, прислушивались к каждому вежливому ответу, раскладывали на составляющие каждый микрооттенок эмоций, видимых и тщательно подавляемых. И Лису считал, что выдерживает всё это весьма неплохо, но, судя по множеству достававшихся ему советов «вести себя осмотрительнее», ему это только казалось.

Однако как бы ему ни хотелось просто сорваться и послать весь клан Вэнь к чёрту, улетев куда-нибудь на другую сторону света, он просто не имел права так поступать. Даже не столько из-за морального долга, сколько из-за чувства ответственности перед поддерживающими его людьми. Он не мог предать возложенное на него доверие семьи Вэнь Нина, по крайней мере, не попытавшись хоть немного побороться.

Именно с такими мыслями Лису подходил к широким дверям зала переговоров, из-за которых уже слышались приглушённые голоса пришедших на собрание старейшин. Он невольно замер, прислушиваясь к доносящемуся до него шуму, в котором нельзя было толком ни слова различить, только едкие интонации и отрывистый, лишённый малейшего признака искреннего веселья смех.

В животе ощутимо заскребло от волнения, и Лису прикрыл глаза, заставляя себя успокоиться. Едва подавив желание обернуться и убедиться, что Чжулю находится рядом, он длинно выдохнул, настраиваясь на ведение переговоров с людьми, большинство которых явно не собиралось так просто оказывать ему поддержку.

Однако едва его сердцебиение успокоилось, как в коридоре вдруг послышались звучные шаги — уверенные, но лёгкие. А затем низкий женский голос с лёгкими вибрирующими нотками буквально проскрёб Вэнь Лису по хребту:

— Молодой глава Вэнь, как неожиданно увидеть вас здесь столь рано!

Разговоры за дверью тут же стихли, и Лису неохотно развернулся, растягивая губы в вежливой улыбке, приветственно склоняя голову перед неторопливо приближающейся к нему женщиной. Его взору остались открыты лишь белоснежные траурные одежды, скрывшие под собой плавные изгибы довольно крепкой фигуры, и прикреплённая к поясу продольная флейта, кажущаяся ярко-алым росчерком на девственно чистом полотне. Изящная белая кисточка с вплетёнными в неё бусинами красного нефрита мягко покачивалась в такт уверенным шагам.

— Вторая тётушка, — выдавил Лису с некоторым усилием, пытаясь оттянуть тот момент, когда придётся поднять взгляд выше. — Мне казалось, что все уже в сборе.

— Собрание клана не начинается раньше прихода главы, — в голосе женщины послышалась лёгкая насмешка. — И, как было уверено большинство, наш нынешний глава не соизволит показаться до полудня, потому в зале наверняка едва ли наберётся половина от должного числа. Впрочем, их проблемы не должны касаться никого из нас. Позволите сопроводить вас, молодой глава Вэнь?

Поднять взгляд всё же пришлось, и Лису едва удержался от того, чтобы вздрогнуть. Потому что стоящая перед ним женщина — Фань Сяомин — внешне являлась практически точной копией Вэнь Жоханя, только с чуть более тонкими чертами лица и светлым оттенком глаз. Сейчас она мягко улыбалась ему, но Лису знал: хотя бы одна оплошность с его стороны, и эта улыбка превратится в жёсткий оскал, а в его глотку вопьются металлические когти — возможно даже, что совсем не метафорические.

Помимо воли в воспоминаниях вспыхнула картина, как Фань Сяомин вчерашним вечером наказывала служанку, принёсшую ей слегка остывший ужин. Хлёсткие удары плетью прямо по ладоням — до самой крови, со спокойным, даже будто бы ленивым перечислением того, как подобает вести себя с высокородными господами. Эта женщина была ужасающей в своём равнодушии к чужим страданиям, и Лису не хотел знать, на что ещё она способна в гневе или недовольстве.

— Конечно, почту за честь, — голос, как ни удивительно, даже не подвёл его, прозвучав ровно и спокойно.

Он с улыбкой — стоило надеяться, что не слишком вымученной — предложил второй тётушке руку и, углядев краем глаза какого-то слугу, жестом приказал открыть двери. В глазах Фань Сяомин мелькнуло что-то хищное, словно она почуяла страх, сковавший его изнутри, но тут же сменилось тёмным удовлетворением, когда она неторопливо оглядела всех собравшихся в зале. А Лису же едва смог выдержать десятки взглядов, тут же вцепившихся в него.

Все лица собравшихся были ему знакомы — в той или иной степени. Отец Вэнь Нина казался привычно спокойным и собранным, и Лису, глядя на него, ощутил, как узел напряжения, стиснувший горло и грудную клетку, немного ослаб. Рядом с Вэнь Мином обреталась небольшая группа мужчин, которые, насколько помнил Лису, являлись простыми чиновниками, а некоторые из них даже не были заклинателями. Они все смотрели внимательно, но с интересом, без лишней враждебности, в отличие от остальной части совета.

Взгляд выхватил презрительно скривившееся морщинистое лицо Вэнь Шэнли — одного из ближайших военных советников Вэнь Жоханя. Именно он чаще всего указывал Лису на недостаточно почтительное отношение к умершим, пусть и говорил это не в лицо, а через обсуждение с другими людьми. От этого старика с полностью седой бородкой, забавно пушащейся на конце, не стоило ожидать ничего хорошего, ровно как и от его сына, выглядящего чуть более молодой и глуповатой копией своего отца.

За одним из столиков обреталась вторая из женщин, присутствующих на собрании, — глава вассального клана Ли, того самого, в котором было множество целителей. Лису не помнил её имени, но скучающее выражение лица заклинательницы, носящей мужские элементы одежды, позволило мгновенно её узнать. Её прозрачно-карие глаза смотрели с вежливой прохладцей, и оставалось надеяться, что хотя бы у неё Вэнь Лису не вызывает негативных эмоций.

Самые дальние от центра столики были практически свободны, если не считать пары молодых людей, которые с весьма взволнованным видом что-то вычитывали в свитках. Они были настолько похожи, что казались близнецами, однако принадлежали разным вассальным кланам; система, во всяком случае, называла две разные фамилии: Юэ и Сяо. Слишком увлечённые чтением, заклинатели даже не отреагировали на появление нового главы клана, но их цепкие взгляды, которыми они провожали Лису на церемонии запечатывания гробов, помнились до сих пор.

От грозного главы клана Мин, который выглядел так, словно случайно перепутал Цишань Вэнь и Цинхэ Не при рождении, веяло напряжением, но пока без враждебности. Он стоял чуть поодаль от всех остальных и с прищуром слушал речь вечно запинающегося главы клана Хэ. Контраст мощного двухметрового мужчины с высоким, но щуплым и сутулящимся молодым человеком казался довольно забавным. Лису побаивался обоих заклинателей, особенно главу клана Хэ, который был известен созданием сильных и весьма неприятных ядовитых составов, антидот к которым мало кто мог подобрать.

Но, стоило заметить, в чём Фань Сяомин не ошиблась, так это в том, что в зале собраний присутствовало намного меньше людей, чем ожидал Лису. Он не видел, как минимум, половину компании Вэнь Шэнли, с которой тот переговаривался с безумно важным видом и не стеснялся вставлять пару слов насчёт того, какая незавидная судьба ждёт Цишань Вэнь без Бессмертного Владыки. Судя по количеству свободных столиков, не хватало ещё нескольких чиновников и глав вассальных кланов, но Лису не мог вспомнить даже их лиц, не говоря уже об именах, так что это не имело особого значения. Потому что прицельного и не слишком-то дружелюбного внимания ему было достаточно и без того.

Когда-то он был взволнован необходимостью выступлений перед толпой в две тысячи человек, но сейчас понимал: в сравнении с тем, что предстояло ему сейчас, это было ничто. Что такое пара тысяч детишек, боящихся даже слово поперёк сказать, против полутора десятков советников Вэнь Жоханя, готовых разорвать его на части из-за малейшей оплошности? Сущая мелочь.

Мышцы мгновенно одеревенели, а воздух застрял в глотке, но Лису заставил себя шагнуть в эту клетку с голодными тиграми.

— Молодой глава Вэнь, — перед ним склонили головы, однако искреннего повиновения и уважения в этих жестах не ощущалось совершенно.

Горло стиснуло спазмом, и даже звука выдавить толком не получилось; отрывисто кивнув, Лису выпустил руку Фань Сяомин и направился к своему столику в самом центре зала собраний. Ощутив на себе мгновенно похолодевшие от такого отношения взгляды, он едва не споткнулся на ровном месте и мысленно застонал.

«И сколько пунктов расположения я потерял?» — едва заметно вздохнул он с обречённостью человека, ожидавшего оглашения своего смертного приговора.

[Подсчёт данных показателей затруднён. Показать графические значения?] — оживлённо отреагировала система.

«Спасибо, обойдусь», — поспешил отказаться Лису, догадываясь, что ничего хорошего для себя точно не увидит. И заставил себя сосредоточиться на происходящем в реальности, чтобы не пропустить ничего важного.

Все собравшиеся на удивление быстро заняли свои места — даже не вышло перевести дух, как на Вэнь Лису устремилось множество цепких ожидающих взглядов. Следовало начинать совет, вот только все заготовленные заранее фразы мгновенно вылетели из головы, оставив после себя лишь звенящую пустоту.

Нужно было успокоиться. Лису медленно вдохнул, стараясь, чтобы со стороны это было не слишком заметно, и расправил плечи. Он должен был сказать всего лишь пару вступительных слов, и дальше старейшины сами разовьют обсуждение. Но ещё нашлись бы эти самые вступительные слова!

— Сегодня… — Лису невольно запнулся и отчаянно пожелал провалиться сквозь землю. — Сегодня мы собрались обсудить самые важные вопросы по поводу восстановления Знойного дворца и… Другие, не менее важные. Надеюсь, мы придём к решению, которое устроит нас всех. Какую тему вы хотите обсудить в первую очередь?

Клятое косноязычие! Лису буквально каждой клеточкой своего тела ощутил всю неуклюжесть собственной речи, но изменить что-либо уже не мог, так и замерев истуканом на своём месте. Чтобы не запаниковать окончательно, он устремил взгляд чуть выше голов собравшихся людей, но всё равно успел уловить насмешливое презрение, сверкнувшее в серых глазах поднимающегося на ноги Вэнь Шэнли.

— Если молодой глава Вэнь позволит, — в звучном голосе первого советника слышались ничем не скрываемые язвительные нотки, — то я хотел бы поднять вопрос о восстаниях на восточных границах. Мелкие кланы, едва до них дошло скорбное известие о гибели Бессмертного Владыки и первого молодого господина Вэнь, решили воспользоваться возможностью и заявить о своей независимости. Глава Мин подавил восстание, однако вряд ли это первая попытка переворота с их стороны.

— И что же вы хотите обсудить? — не слишком заинтересованно протянула глава клана Ли. — Мне казалось, действия наших заклинателей в подобных ситуациях отработаны уже давно.

Вэнь Шэнли неприятно улыбнулся, чуть склонившись в её сторону. Заклинательница отреагировала на его жест приблизительно никак, спокойно поднеся к губам свою чашку с рисовым вином.

— До меня дошли слухи, что молодой глава Вэнь обладает удивительным милосердием, потому мы не стали действовать радикально без его на то позволения. И всё же, молодой глава Вэнь, — старейшина на этот раз обратился прямо к Лису, и пришлось столкнуться с его внимательным, пробирающим до самых костей взглядом. — Как вы предпочтёте поступить с повстанцами?

Вот чёрт. Кто бы мог подумать, что первым окажется именно такой вопрос. Лису неторопливо потянулся к чашечке чая, стоящей у него на столе, лихорадочно пытаясь сообразить, что же ему ответить. Конечно, проще было сказать им действовать так, как раньше, однако это наверняка не означало ничего хорошего для восставших. Методы Вэнь Жоханя были просты и изящны: всех верных стоило озолотить, всех неугодных — сжечь, и без каких-либо исключений. Вот только Вэнь Лису не мог с такой лёгкостью отправить неизвестное число людей на верную гибель, пускай они и нарвались сами.

С другой стороны, если он пощадит их, то вряд ли старейшины простят ему эту слабость. Вэнь Шэнли мог специально поднять этот вопрос первым исключительно ради проверки — и наверняка именно так и было.

Итак, стоило сейчас проявить жестокость или сразу показать, что он решительно против прошлых методов? Ответ здесь мог быть только один — по крайней мере, сейчас.

— Не вижу никакой проблемы, — ответил Лису, пытаясь за холодностью тона спрятать внутреннюю дрожь и поднявшуюся тошноту от собственного решения. — В этой ситуации действуйте так, как действовали всегда.

Вэнь Шэнли, казалось, нисколько не удивился такому ответу; тонко улыбнувшись, он уважительно поклонился.

— Как прикажет молодой глава Вэнь, — в его голосе, вопреки ожиданию, лишь добавилось довольных ноток.

Лису внешне никак не отреагировал, кивком приказывая продолжить обсуждение, но невольно вцепился пальцами в чашку, пытаясь хоть так унять мелкую противную дрожь. Он не чувствовал себя так, будто принял правильное решение. У него всего лишь получилось избежать катастрофы сейчас — но никто не сказал, что даже в этом спасении не крылась ловушка.

Вэнь Цин была полностью права: противостояния с этими людьми Лису не выдержит. Ни сейчас, ни когда-либо вообще. Но и заключить с ними союз вряд ли получится так просто.

Поняв, что его мысли ушли куда-то не туда, Лису поспешно сосредоточил внимание на возобновившемся разговоре, но больше в его участии не было особой нужды. По крайней мере, все хозяйственные вопросы брали на себя чиновники, а от него требовалось лишь следить за порядком: очевидно, в экономику глава Цишань Вэнь особо не вмешивался, оставив её на попечении доверенных лиц. Зато всё, что касалось ночной охоты и заклинательских дел, требовало непосредственного вмешательства Лису, и тут приходилось спешно соскрёбывать по сусекам все свои скудные знания, чтобы хотя бы понимать, о чём велась речь.

Всё это казалось нудным, утомительным и выпивающим буквально все силы. Уже к концу первого часа Лису чувствовал себя так, словно его пропустили через мясорубку и дополнительно проехались прессом сверху. И это даже если учесть то, что он присутствовал на совете едва ли не символически, переложив все переговоры на старейшин.

Этот совет казался бесконечным — в первую очередь, из-за того, что Лису в любой момент ожидал подвоха и очередного неудобного вопроса. Однако его ожидания не оправдывались: все будто бы удовлетворились той проверкой, устроенной Вэнь Шэнли ещё в самом начале, и довольно спокойно принимали его пространные ответы, которые практически не несли в себе никакой конкретики.

И вот когда в зал собраний зашла служанка, оповестившая всех о готовности обеда, Лису незаметно выдохнул с облегчением: сегодняшний раунд переговоров ему как-то удалось выдержать. Вот только обрадовался он зря. Глава клана Мин, будто ожидавший именно этого момента, вдруг произнёс, посмотрев ему прямо в глаза:

— Когда вы планируете атаковать Цинхэ Не и Гусу Лань? Лучше всего начинать подготовку уже сейчас, чтобы обойтись наименьшими потерями с нашей стороны.

Лису так и замер в нелепой позе, едва начав вставать со своего места. Нападение на Цинхэ Не и Гусу Лань? Такое разве вообще планировалось? Он не слышал ни о чём подобном за все прошедшие дни, и на собрании не прозвучало этой темы. Или он как-то умудрился прослушать нечто столь важное?

Вдоль спины прошёлся призрачный холодок. Лису совершенно не был готов к развязыванию войны, которой он так надеялся избежать. Но глава клана Мин смотрел на него так требовательно, словно Лису лично пообещал ему снарядить войска и отправить их в атаку на четвёрку сильнейших заклинательских школ.

Заметив, в какое замешательство его ввёл этот вопрос, Вэнь Шэнли поинтересовался вкрадчиво:

— Молодой глава Вэнь затрудняется назвать наиболее удобное время для нападения? Или же у него имеются иные сомнения? — в глазах старейшины вновь засверкали потухшие было хищные огоньки.

Фань Сяомин нахмурилась, посмотрев на Лису с явным недоумением. А глава клана Ли вздохнула выразительно и плавно поднялась на ноги, бросив с холодной уверенностью:

— Разумеется, молодой глава Вэнь собирается совершать кровную месть. К чему эти каверзные вопросы, первый советник? — она чуть прищурилась, смерив мгновенно выпрямившегося старика тяжёлым взглядом. — Складывается впечатление, будто вы пытаетесь дискредитировать нового главу Цишань Вэнь в глазах совета, указывая на неопытность, вполне простительную юноше его возраста, который даже не был толком подготовлен к роли наследника. Это показывает вас не с лучшей стороны.

Вэнь Шэнли скривился, окатив женщину презрительным взором.

— Не вам судить о моих мотивах и уместности заданных мной вопросов, — процедил он высокомерно. — Глава Мин всего лишь выразил нашу общую обеспокоенность тем, что молодой глава Вэнь не предпринимает никаких действий в данном направлении. И не проявляете ли вы неуважение к главе клана, вмешиваясь в разговор без его на то позволения?

Глава Ли грозно сузила глаза, но промолчала. Взгляды присутствующих вновь скрестились на Вэнь Лису, и он нервно сглотнул, не зная, что ему следовало ответить.

Он не собирался развязывать войну. Он не планировал атаковать другие кланы, руководствуясь какими-то расплывчатыми законами чести. Куда важнее было восстановить сейчас Знойный дворец и сосредоточиться на решении внутренних вопросов, но неужели советники совершенно этого не понимали?

— Я… — голос прозвучал сипло, но Лису всё же вытолкнул из горла застрявшую в нём фразу. — Я не собираюсь совершать кровную месть.

В зале собраний повисла жуткая, мёртвая тишина. Все, абсолютно все люди, находящиеся в комнате, посмотрели на него так, словно Вэнь Лису только что собственноручно оторвал голову одному из советников. Время застыло, застряло в лёгких густой смолой разом оледеневшего воздуха.

Лису знал, чего от него ждали. Извинений, неловкого смеха, заверения в том, что его слова — всего лишь дурная шутка, и не стоит воспринимать их всерьёз. Однако он не собирался отказываться от своих слов и идти на поводу — только не сейчас, не в этом вопросе.

Войны не будет. Он ни за что не позволит ей случиться. И всем этим людям придётся смириться с этим — потому что Лису никогда не отступится, что бы ни произошло.

Пара мгновений, данная ему для отступления, прошла. Своим молчанием, уверенностью в произнесённых словах Вэнь Лису отрубил себе путь назад и бросил вызов всем старейшинам.

Ледяной воздух оцарапал взмокшую спину острыми лезвиями кинжалов.

И тишина взорвалась.