Лису был готов к возмущениям, крикам и спорам — а потому даже не вздрогнул, когда не слишком искренний вежливый интерес главы клана Мин сменился бушующей яростью. И он уже внутренне напрягся, готовясь отбиваться от чужого гнева, как неожиданно громко в зале собраний прозвучал низкий голос Вэнь Мина:

— Не стоит рубить с плеча, молодой глава Вэнь, — отец А-Нина говорил с мягкой улыбкой, но в его глазах читалось отчётливое предупреждение. — Вам, должно быть, слишком непривычны столь утомительные собрания, потому вы испытываете некоторые сложности с подбором правильных слов.

Лису озадаченно моргнул, понятия не имея, как стоило реагировать. Уставший от кажущихся бесконечными обсуждений мозг настолько был перенасыщен информацией, что даже прозрачнейшие намёки мог улавливать с трудом. Но то, что ему советовали быть аккуратнее в выражениях и предложили довольно простой выход из ситуации, оказалось понято им даже в таком состоянии.

— Теперь и вы желаете говорить вместо нашего уважаемого главы, третий советник? — едко выплюнул Вэнь Шэнли, опасно прищурившись. — Какая невероятная дерзость с вашей стороны.

Оба заклинателя вцепились друг в друга взглядами так, словно готовы были в любой момент схватиться за мечи. Лису даже отмер, поняв, что ему стоило вмешаться как можно скорее, чтобы не пролилась чья-нибудь кровь.

— Третий советник прав, — выдавил он, коря себя за уступчивость, но всё же с благодарностью принимая помощь Вэнь Мина. — По крайней мере, в том, что это собрание оказалось действительно утомительным. Мы можем вернуться к вопросу о кровной мести позже, а сегодня мне хотелось бы решить более насущные проблемы. Устроит ли вас такой ответ, глава клана Мин?

Судя по тому, как грозно нахмурился Мин Юйлун, ответ — вернее, уход от такового — его совсем не устроил, однако он был вынужден смириться и уважительно склонить голову, принимая слова Вэнь Лису. Впрочем, не стоило сомневаться, что в его глазах новый глава Цишань Вэнь полностью оправдал звание глупого, избалованного, а теперь ещё и трусливого юнца, который даже не желал чтить собственных предков. Сложно представить, что придётся сделать для того, чтобы заслужить его расположение, но об этом Лису пообещал себе подумать позже.

Глава клана Ли оглядела его с холодным прищуром, но выражение её лица осталось по-прежнему беспристрастным. Зато глава Хэ странно дёрнул уголками губ и стремительно отвернулся, подхватывая под локоть буквально закаменевшего от напряжения главу Мин и что-то тихо говоря ему. Лису, поглядев на то, как расслабились плечи второго советника, сделал мысленную пометку тщательнее проверять еду и напитки: случайно отравиться какой-нибудь гадостью ему совсем не хотелось.

— Продолжим совет после обеда, — объявил он, всё-таки поднимаясь на ноги.

В зал собраний тут же потянулись слуги, несущие подносы с едой и напитками: похоже, трапеза состоится прямо на месте. Однако у Лису не было ни малейшего желания оставаться наедине со старейшинами и главами вассальных кланов хотя бы одну лишнюю минуту, поэтому он, быстро выхватив в цепочке служанок знакомое лицо, жестом приказал накрыть ему стол в личных покоях. Пао Мэй понятливо кивнула и, не сбиваясь с размеренного шага, направилась к маленькой неприметной двери у богато расшитого гобелена.

Лису же, пытаясь двигаться не слишком торопливо, чтобы его уход не был похож на побег, вышел в коридор и с наслаждением вдохнул прохладный воздух. Казалось, даже думать стало легче, и ушло отвратительное ощущение чужих взглядов, намертво прилепившихся к его спине. Едва удержавшись от того, чтобы передёрнуть плечами, Лису коротко осмотрелся — и чуть было не вздрогнул, увидев Чжулю.

Нет, то, что он находился в составе охраны, вопросов не вызывало, куда удивительнее было другое: Вэнь Чжулю не пытался скрыть своё присутствие, как делал обычно. Быть может, это хороший знак, и ему понемногу становится легче? Лису даже улыбнулся невольно, приободрённый этой мыслью.

— Составишь мне компанию за обедом? — поинтересовался он, решив не упускать прекрасной возможности наладить контакт.

Однако даже если Чжулю и собирался ответить, такой возможности ему не дали: дверь в зал собраний отворилась, и в коридор вышел чуть хмурящийся Вэнь Мин. Судя по тому, как при взгляде на Вэнь Лису у него расслабились плечи, третий советник направлялся именно на его поиски, и нельзя сказать, что это хоть сколько-нибудь радовало. Разумеется, Лису уважал отца А-Нина и был ему благодарен за помощь, но как же некстати он появился!

— Молодой глава Вэнь, — мужчина слегка склонил голову, хоть и не был обязан этого делать.

— Третий советник, — немного растерянно отозвался Лису, помня, что сейчас следовало обращаться ко всем по официальному титулу. — Что-то случилось?

Вэнь Мин коротко глянул на мгновенно притворившихся невидимыми охранников и, смирившись с тем, что у их разговора неизбежно будут свидетели, негромко поинтересовался:

— Вы не планируете обедать в зале собраний?

Этот вопрос озадачил Лису: разве его нежелание оставаться с советниками вне необходимого минимума не было очевидным? Как и то, что он хотел побыть в одиночестве и привести в порядок мысли. Ну, или попытаться хотя бы немного отдохнуть перед очередным раундом слишком сложных и мудрёных попыток играть в политику, потому что, видят небеса, он уже находился в опасной близости к собственному пределу. Испытывать на прочность собственные нервы, особенно после того, как Лису чуть не сорвался считанные минуты назад, было бы огромной глупостью с его стороны.

— Мне нужен небольшой перерыв, — признался он, понизив голос. — Не уверен, что оставаться там дальше — хорошая затея.

— Ещё худшая затея — открыто пренебрегать обществом советников, особенно после столь громкого заявления, — покачал головой Вэнь Мин, тяжело вздохнув. — Молодой глава Вэнь, я понимаю ваши чувства, и всё же сейчас не время играть в избалованного ребёнка. Это не та линия поведения, которая поможет вам заслужить расположение хотя бы половины кланового совета.

Лису поджал губы. Разумеется, он это понимал и осознавал последствия своих необдуманных действий, но неужели у него не было права даже на короткую передышку? От всех этих взглядов, невысказанных ожиданий, давления жутко болела голова, и с каждой минутой напряжение всё усиливалось, скатываясь в болезненный ком в груди. Сейчас стало немного легче — хотя бы потому, что уже не было необходимости держать оборону настолько крепко. И вот теперь ему говорят, что нужно вернуться обратно, ведь иначе старейшины точно расценят его попытку уединиться как оскорбление. Снова попасть под пресс чужого презрения, взглядов, которые видят каждый изъян, каким можно воспользоваться позже и нанести сокрушительный удар в самое слабое место.

Он не хотел возвращаться. Но кто сказал, что его желания брались в расчёт?

Прошло то время, когда он мог полностью положиться на Чжулю и Вэнь Нина и просто жить в своё удовольствие, чего Лису никогда не позволял себе прежде, в прошлой жизни. Следовало уже принять это, а не надеяться на то, что на него вдруг свалится внезапное решение, как бывало раньше. Он и без того получил слишком многое, теперь, стало быть, пришла пора расплачиваться за волшебную сказку.

— Если я вернусь сейчас, это вызовет ещё больше вопросов, — Лису дёрнул плечом, будто пытаясь согнать с него мелкое насекомое. — Скажите, что я вышел подышать свежим воздухом, если кто заинтересуется. Вам это не доставит проблем?

Вэнь Мин негромко хмыкнул, как будто бы даже с улыбкой, однако его лицо сохранило прежнее суровое выражение. Только в изумрудных глазах знакомо заплясали тёплые искорки.

— Нисколько, молодой глава Вэнь, — ответил он. — И всё же не увлекайтесь прогулками слишком сильно: вряд ли остывшая пища скажется на вашем настроении в лучшую сторону.

Лису криво усмехнулся и кивнул, показывая, что принял слова третьего советника к сведению. А затем со спокойной душой направился во внутренний двор, давая себе десять минут тишины и спокойствия. Чжулю незримой тенью последовал за ним.

Несмотря на то, что утром ещё было довольно тепло, воздух потрескивал морозом и свежестью. Всё небо оказалось затянутым тучами и выглядело весьма угрожающе: наверняка в ближайшее время грянет если не буря, то сильный снегопад. Вулкан заснул окончательно, больше не подавая признаков жизни, но наверх Лису всё же старался сильно не глядеть, чтобы не цепляться за угольные проплешины сгоревших зданий и растений.

Он даже почти привык к этому зрелищу и находил в нём своеобразное успокоение. Правда, сейчас толком сосредоточиться на мирной картине не получалось: спину жгло присутствием Чжулю, и жутко хотелось поговорить, снова услышать его голос. И не те механические вежливые интонации, а родные переливы эмоций и чувств.

Поддавшись этому желанию, Лису быстро осмотрелся, убеждаясь, что они остались наедине. Удивительное дело, в последнее время Чжулю не позволял себе оставаться рядом с ним без свидетелей, так что же изменилось сейчас? Неужели ему и впрямь стало лучше?

— Хочешь поговорить? — улыбнулся Лису, подходя чуть ближе к Чжулю, но всё же сохраняя дистанцию. — Я полностью в твоём распоряжении, хоть и ненадолго.

Бесстрастное — ещё менее живое, чем обычно — лицо заклинателя совсем не изменило своего выражения, и даже во взгляде не промелькнуло никаких эмоций. Улыбка Лису стала чуть более принуждённой: к нему вернулось то самое ощущение пустоты, леденящей и кажущейся бесконечной. Казалось, будто он обращался к каменной глыбе, а не живому человеку.

Но вот Чжулю будто отмер, и это чувство стёрлось, свернувшись в груди зудящей тревогой. Его взгляд обрёл осмысленность, вот только отчего-то жалил холодом, а вовсе не привычным теплом. Впрочем, быть может, это воображение Лису играло с ним злую шутку, ведь он не сделал ничего, что могло бы настроить Чжулю против него. Не сделал же?

— Молодой глава Вэнь, — слова прозвучали хрипловато, но радовало даже это. Потому что Чжулю заговорил, а не ответил кивком или неоднозначным звуком, как прежде. А ещё он явно сомневался в чём-то, и эти неуверенные нотки Лису вбирал в себя с такой жадностью, словно слушал самое прекрасное музыкальное произведение на свете.

— М, — он кивнул, едва сдерживая неподобающе широкую улыбку. Не хватало только испортить всё своей слишком бурной реакцией!

Вэнь Чжулю глубоко вздохнул, отчего-то слегка сведя брови. Лису же чуть ли не пританцовывал на месте от нетерпения и радости: наконец-то хоть какие-то эмоции! Пусть и не слишком положительные, но это неважно. Потому что он вновь ощутил контакт, вновь почувствовал тончайшую незримую нить, связывающую его с собеседником, а не глухую стену и пропасть.

Лису ощутил, как что-то холодное коснулось его щеки. Перед глазами следом опустилась крупная снежинка, и он невольно отвлёкся, провожая глазами её неторопливый полёт. Должно быть, совсем скоро тут всё покроется пушистым снежным покровом, и придётся с особо пристальным вниманием следить за тем, чтобы А-Юань не пропадал на улице надолго. Если повезёт, после собрания снег ещё продолжит идти, и можно будет полюбоваться им в золотистом свете бесчисленного множества бумажных фонарей. Почти совсем как в их путешествии, которое, казалось, происходило целую жизнь назад.

— Молодой глава Вэнь, — произнёс Чжулю ещё раз, вырывая Лису из мечтаний. На сей раз голос его звучал твёрже — и отчего-то острее.

— Да, Чжулю? — Вэнь Лису улыбнулся и потянулся ближе, совсем немного, едва ли на полшага.

Пара хлопьев снега опустилась на каштановые волосы, и рука сама потянулась смахнуть их, коснуться чужих плеч будто бы невзначай. Однако следующие слова Чжулю заставили буквально окаменеть — словно мечом пронзили.

— Вы действительно отказываетесь от кровной мести?

И что-то недоброе, мрачное послышалось в его грубоватом от напряжения голосе. Разочарование? Презрение? Отторжение? То, чего Лису надеялся никогда не услышать — только не от этого человека, не в этой жизни, не после всего, что между ними было.

Возможно, ему просто показалось? После изматывающих переговоров и невероятного стресса чего только не почудится. Лису ухватился за эту возможность — так крепко, как только мог. И только это позволило ему не отшатнуться, не уставиться на Чжулю в ужасе, а выпрямиться и смело встретить горящий непонятными эмоциями взгляд тёмных глаз.

— Я не хочу лишних жертв, — медленно отозвался Лису, от волнения и непонятного страха растеряв все слова. Даже голос его звучал строго и холодно, совсем не так, как ему хотелось бы. — Наш клан понёс огромные потери, и мы сполна рассчитались с другими за пролитую прежде кровь. Я не желаю продолжать этот порочный круг. Благополучие живых мне намного важнее расплаты за мертвецов, которых всё равно уже не вернуть.

По лицу Вэнь Чжулю прошла странная судорога; Лису же не был в силах даже сдвинуться с места, только и мог, что смотреть и чувствовать нарастающий звон в ушах.

— Вы… — хрипло выдавил Чжулю и судорожно втянул носом воздух, будто его душили собственные чувства или невысказанные слова. — Не собираетесь призывать к ответу тех, кто… Кто убил Бессмертного Владыку и вашего брата?

Лису невольно вздрогнул от этого тона, от страшного, пугающего выражения лица Вэнь Чжулю. Его охватила мелкая дрожь, однако каким-то чудом он нашёл в себе силы выстоять и выпрямиться сильнее, до тянущей боли между лопаток.

— Я не собираюсь платить кровью за кровь, — отрезал он. — Есть и другие…

— Семейные узы и законы чести для вас — пустые слова?!

Лису отдёрнулся от этого крика так, словно ему влепили хлёсткую пощёчину. Вздрогнул и Чжулю, явно не ожидавший подобной громкости. Отголоски хрипловатого голоса ещё звучали в ушах, когда тело вдруг стало тяжёлым, неповоротливым — совершенно чужим.

Это было не то, что Лису надеялся услышать от Чжулю после стольких дней практически полного молчания. И всё-таки самым страшным оказался даже не смысл этих слов, не дерзость, не обвинение — или зов на грани отчаяния.

Самым страшным было то, что они не понимали друг друга — и вряд ли готовы были даже услышать сейчас.

— Я… — собственное сипение доносилось до Лису будто бы со стороны, пока он судорожно пытался ухватиться за край расходящейся пропасти.

Лицо Вэнь Чжулю изменилось, но перед глазами всё странно поплыло, а под веки словно насыпали песка. Ощутив, как его душит колючий ком, и поняв, что сейчас он впадёт в позорную истерику, Лису с силой зажмурился и прикусил нижнюю губу. А затем ударил себя по щекам — так, что звонкий шлепок разнёсся по всему двору, если не особняку, а во рту появился навязчивый привкус крови.

Не время поддаваться эмоциям. Что с того, если первые слова Чжулю, обращённые к нему, оказались обвинением? Он и сам хорош, не мог подобрать правильных выражений и решил не юлить, а сразу выложить всю правду. Прокололся на одном и том же целых два раза, будто реакция советников ему ни о чём не сказала. Словно забыл, что для Чжулю эта кровная месть сейчас — едва ли не смысл жизни, способ хоть как-то рассчитаться с собственной совестью.

Идиот. Какой же он, однако, идиот. Слишком привык говорить всё, о чём думает, и совсем забыл о том, что со словами следует обращаться аккуратнее.

— Молодой глава…

Лису махнул рукой, обрывая его на полуслове. В голове ещё звенело то ли от эмоций, то ли от удара, но, по крайней мере, теперь он мог дышать. И даже двигаться, надо же.

— Пора возвращаться, — сиплые, будто выцветшие звуки, вырывающиеся из его рта, словно принадлежали совсем другому человеку.

Он скорее почувствовал, чем увидел отрывистый кивок Чжулю. А в следующее мгновение ощущение чужого присутствия исчезло — и, хоть Лису знал, что его точно не оставили без присмотра, он понял, что на этом их бесславная попытка беседы закончилась. Оставалось надеяться, что завершился лишь разговор, а не всё остальное, что, как наивно и почти отчаянно верилось, ещё оставалось между ними.

Вэнь Лису механически, совершенно не следя за собственными движениями, направился к залу собраний. Десятки пристальных взглядов и воцарившаяся при его появлении тишина прошли мимо его внимания, ровно как и всё то, чем он наполнил свой желудок чуть погодя.

Было так странно ощущать, как внутри всё крошилось от подступающего к горлу шторма эмоций, но тело этого никак не выдавало. Сосредоточенный взгляд, непроницаемое выражение лица, отрывистые кивки в нужных местах, односложные ответы на прямые вопросы. Прямо-таки образцовое поведение, которого от него так старательно пытались добиться.

Всего-то и надо было немного разрушить его маленький мир.

Лису знал, что это не конец. Он просто немного оправится от этого внезапного удара и подберёт нужные слова, объяснит Чжулю свою позицию — и заставит его если не принять, то хотя бы услышать. Даже если придётся делать это при свидетелях, окончательно превращая его и без того скверную репутацию в руины. Они ведь взрослые люди, а взрослые люди решают свои проблемы через разговоры и обсуждение, а не пытаются их игнорировать и надеяться, что всё разрешится само.

Чжулю заговорил — теперь стоило развивать успех и вытягивать из него всё остальное. Если не через объятия и утешение, как надеялся Лису, так хотя бы через споры и словесные пощёчины.

Преисполнившись мрачной решимости, Лису смог даже влиться в последнее обсуждение и предложить пару неплохих идей по поводу первых шагов к восстановлению Знойного дворца. К самим руинам пока соваться не следовало, стоило сначала изучить барьеры и оценить масштабы разрушений. Система, конечно, восстановила защиту, но наверняка лишь ту её часть, которая позволила замедлить и погасить извержение. Всё остальное им придётся возводить заново собственными силами.

— К слову, не знаете, кто успел восстановить огненный контур? — задал вдруг вопрос глава Хэ, заметно оживившийся при разговоре не про политику и военные планы.

Советники переглянулись — все, кроме Вэнь Шэнли, который от обсуждения мирной темы самоустранился: в создании барьеров он явно разбирался куда хуже, чем в методах подавления восстаний.

— Это явно был кто-то из тех, кому была подробно известна схема всей защиты Знойного дворца, — Фань Сяомин нахмурилась, задумчиво постучав ногтем по столу. — А ещё кто-то достаточно могущественный и умелый, чтобы в одиночку сделать то, над чем в своё время трудился не один десяток мастеров.

В зале собраний повисла неуютная тишина: наверняка все думали о единственном человеке, который мог бы подходить под это описание. Если бы не был погребён под обломками собственной резиденции. Лису же нервно сжал пальцы, не зная, как увести разговор с достаточно скользкой темы: полагаясь на систему, он даже не думал, что кому-то вообще понадобится объяснение неожиданному восстановлению защиты. Но, как оказалось, далеко не все спешили списать произошедшее на случайность или удачу.

Лису неловко прочистил горло, переключая всеобщее внимание на себя.

— Вряд ли это тот вопрос, ответ на который мы сможем найти сейчас, — заметил он, чудом не выдав своего волнения. — Поэтому предлагаю отложить его на другое время, когда у нас будет больше фактов, а пока что завершим сегодняшнее собрание.

К счастью, с его предложением согласились, а некоторые из советников даже не стали скрывать своего облегчения: те же «близнецы» обменялись улыбками друг с другом и принялись торопливо собираться, покинув зал собраний в числе первых. Вэнь Шэнли с его сыном и Мин Юйлун ушли практически одновременно, что-то негромко обсуждая, и Лису вполне мог бы встревожиться, найдись у него на это хоть немного сил. Фань Сяомин направилась было к Лису, но по пути её перехватила глава клана Ли, и обе женщины, сопровождаемые лысеющим старичком из числа простых чиновников, задержались у одного из крайних столиков. Глава Хэ влился в стайку людей, далёких от заклинательства, и принялся говорить что-то о засевах полей на предстоящий урожайный год; обрывки их беседы то и дело долетали до утомлённого сознания, нисколько там не задерживаясь.

Ощутив движение совсем рядом с собой, Лису чуть заторможено обернулся. Нарушителем спокойствия, вырвавшим его из подобия транса, вполне ожидаемо оказался Вэнь Мин.

— Молодой глава Вэнь, — третий советник смотрел на него странно, будто бы с пониманием и теплотой. — Позволите составить вам компанию?

Лису с трудом улыбнулся, ощущая себя так, будто отработал двое суток подряд без перерыва на сон и еду. Он и на месте-то оставался лишь потому, что боялся пошатнуться и показать свою усталость нетвёрдой походкой или неловкими движениями. Первое клановое собрание оказалось для него слишком серьёзным испытанием — хотя, справедливости ради, подкосило его не только оно.

— Если обещаете подхватить меня, если я внезапно вырублюсь в коридоре, то конечно, — полушутливо отозвался Вэнь Лису, неторопливо поднимаясь на ноги.

Вэнь Мин усмехнулся одним уголком губ и чуть сузил глаза, но ничего не ответил.

Относительно свежий воздух вне стен опостылевшего зала подействовал на Лису угнетающе: спать захотелось ещё больше, и держать спину более-менее ровно удавалось исключительно на догорающих остатках упрямства. Отец Вэнь Нина, видя его состояние, не пытался начинать разговор, только степенно шагал рядом с ним, будто и впрямь намереваясь подхватить главу своего клана, если тот запнётся о собственные ноги или решит уткнуться носом в стену.

К счастью, до своей комнаты Лису добрался без приключений, правда, всё равно не сразу сообразил, в какую сторону следует открывать дверь. Вспомнив о сопровождении, он неловко развернулся и вымученно улыбнулся, тут же ощутив, какое жалкое выражение приняло его лицо.

— Спасибо за компанию, третий советник, — поблагодарил он, не забывая о вежливости.

— Всегда к вашим услугам, молодой глава Вэнь, — а вот улыбка Вэнь Мина, неожиданно тёплая и приятная, оказалась искренней. — Слуги уже должны были подготовить всё необходимое для вашего отдыха.

Лису издал неопределённый звук, рассеянно кивнув. Честно говоря, ему не хотелось ничего, просто лечь в постель и проспать приблизительно неделю, даже не раздеваясь. Что там слуги должны были приготовить, он не совсем понимал, но всё равно сделал вид, что принял эту информацию к сведению.

Решив, что на этой ноте их разговор можно считать оконченным, Лису уже начал открывать дверь, когда Вэнь Мин неожиданно заговорил снова.

— Молодой глава Вэнь, — голос звучал странно, вроде бы с оттенком заботы, но в то же время пугающе серьёзно.

Лису едва не застонал. Что, ещё один сложный разговор? Прямо сейчас? Да они все над ним издеваются! Неужели нельзя хотя бы немного распределить нагрузку, вываливать по одной шокирующей новости в сутки, например?

Однако все эти мысли мгновенно вымело из головы, стоило только услышать продолжение фразы.

— Сегодня вы справились очень достойно. Ваш отец мог бы гордиться вами.

Внутри вдруг стало невероятно тихо. Ни бури, ни грызущего напряжения, ни нарастающего звона — ничего. Только слишком внезапно, слишком резко вспыхнувшее беззвучие.

Кажется, ему удалось что-то вытянуть из себя в ответ или на прощание — Лису не знал, помнил только движение собственных губ и вибрацию голосовых связок. Быть может, ему сказали что-то ещё, но он не услышал, оглушённый всепоглощающей пустотой.

Все звуки пропали, оставив его в абсолютном вакууме сенсорных ощущений. Твёрдость матраса, шероховатость постельного белья, боль от впившейся в живот пряжки на клановом поясе. Тонкий травянистый аромат и тяжёлый шерстяной запах от плотного одеяла, жёсткие ворсинки, исколовшие лицо. И разом сбившееся дыхание, солёная влага на губах, тяжёлый ком, застрявший в горле и душащий, душащий, душащий…

За этот бесконечный день на него навалилось слишком много всего. И он не был готов даже к половине того, что ему пришлось пропустить сквозь себя.

Лису забылся беспокойной дрёмой, прижав к себе скомканное одеяло так близко, как только мог. Сновидений к нему не приходило — ни приятных, ни тревожных, едва ли не впервые за все эти долгие дни. И лишь одно ощущение осело в его памяти искорками горечи и тепла.

Сквозь вязкую дымку беспамятства ему чудились ласковые, невесомые касания тёплых грубоватых пальцев и следы призрачных поцелуев.