В клановой библиотеке всегда было тихо. Несмотря на невероятные размеры и кажущееся бесконечным пространство, разделённое кое-где ширмами и книжными полками, здесь практически никогда не слышалось эхо. Даже отзвуки собственных шагов разносились буквально на две-три руки, а затем гасли, словно подавленные каким-то заклинанием. Именно поэтому Лису любил работать здесь: практически непроницаемое беззвучие этого места позволяло легко сосредоточиться на работе, не отвлекаясь ни на что постороннее.

Для себя он выбрал небольшую секцию, расположенную у одного из широких резных окон. Кроме рабочего стола и пары кресел здесь ничего и не находилось, но Лису большего и не требовалось. Тайным этот уголок назвать было нельзя: практически каждый обитатель Знойного дворца знал, где стоит искать главу Цишань Вэнь, если тот не спит с открытыми глазами в тронном зале и не пытается упражняться с мечом на личной тренировочной площадке. Тем не менее, здесь он ощущал себя вполне комфортно и спокойно, несмотря на то, что его уединение довольно часто нарушали.

Например, сейчас он изучал предоставленный список опасных мест, пытаясь мысленно соотнести все названия с точками на известной ему карте. Вэнь Шэнли наблюдал за его потугами со снисходительностью более старшего и умудрённого опытом человека, восседая в кресле так, словно под ним находился императорский трон, не меньше. Лису же старательно скрипел мозгами, пытаясь вспомнить, встречались ли ему некоторые из пунктов списка в каноне. Нет, Луаньцзан, конечно, забыть было невозможно — и, как оказалось, проклятые земли обретались не так уж далеко от Безночного Города, но вот что касалось остального… На территории Цишань Вэнь обитало слишком уж много опасной и практически неуничтожимой нечисти, что выглядело странно: неужели настолько великий клан не смог очистить даже собственный дом? Или же они специально не избавлялись от некоторых тёмных тварей окончательно, чтобы простые люди продолжали нуждаться в помощи заклинателей? Над этим стоило хорошенько поразмыслить и, по возможности, исправить то, что исправлению подлежало.

В довольно внушительном списке, однако, не хватало одного немаловажного пункта, в котором Лису даже довелось провести несколько незабываемых дней.

— Почему здесь нет горы Муси? — поинтересовался он, поднимая глаза на Вэнь Шэнли.

Первый советник нисколько не смутился замечанию, с нарочитым удивлением изогнув брови.

— Я не посчитал нужным добавлять её сюда, ведь молодой глава Вэнь расправился с обитающим там монстром, — ответил он с улыбкой, от которой так и веяло чем-то неприятным. — Или же искажённая Суаньу осталась в живых?

Лису вспомнил яростный рёв чудовища и невольно поёжился; сомнительно, что Вэй Усянь и Лань Ванцзи завершили свою работу не до конца, а даже если они и не добили черепаху, то с этим наверняка справились заклинатели, пришедшие вытаскивать «Вэнь Чао» из пещеры. В подробности произошедшего он не вдавался, да и не до того ему было, на самом деле. Но раз Вэнь Шэнли считал, что опасности больше никакой нет, то, видимо, о монстре и впрямь можно было забыть.

Пробежавшись взглядом по списку ещё раз, Лису кивнул и отложил свиток в сторону, решив нанести все эти места на большую карту чуть позже. Первый советник наблюдал за ним с явным оттенком самодовольства: всё же порученную ему работу он и впрямь выполнил идеально, и даже если попытаться найти изъяны, они сойдут максимум за бессмысленную придирку. Что и говорить, этот человек умел быть отличным исполнителем, когда сам того желал. Вот только это не значило, что работа с ним вызывала хотя бы толику положительных впечатлений.

— Вы прекрасно справились, — улыбнулся Лису, стараясь выдерживать нейтральный тон. Не хватало ещё, чтобы он ненароком проявил неуважение к собеседнику и дал ещё один повод для того, чтобы к нему относились с презрением — неявным, и оттого более обидным.

— Для меня честь оказаться полезным молодому главе, — отозвался Вэнь Шэнли, удовлетворённо сощурив глаза. — И пока есть такая возможность, можете ли вы уделить мне немного времени? Могу поклясться, что это не помешает вашим сегодняшним планам, — взгляд советника скользнул по вороху бумаг, которыми был завален практически весь рабочий стол.

Разумеется, эта просьба не могла не насторожить. Лису невольно подобрался, но внешне никак не показал своей нервозности, лишь благосклонно кивнув в ответ на прозвучавший вопрос. Первый советник подался вперёд с улыбкой, от которой по спине пополз едва ощутимый холодок.

— Быть может, я немного тороплю события, — начал говорить он, слегка шевельнув пальцами, — и у вас наверняка уже имеются какие-то соображения по этому поводу, которыми вы пока не желаете ни с кем делиться, однако… Как вы собираетесь организовывать поиски?

— Поиски? — озадаченно моргнул Лису. Нет, конечно, ему докладывали об исчезновении некоторых артефактов, но он сомневался, что речь шла именно о них.

Вэнь Шэнли приподнял брови в изумлении — и сложно было понять, наигранном или вполне себе искреннем.

— Поиски тела Бессмертного Владыки, — милостиво пояснил он после небольшой паузы. — Ритуал Огня был совершён, и душа отправлена в священное пламя, однако это не отменяет того, что тела никто так и не смог найти. Уверен, вы и без меня способны понять всю опасность нынешнего положения: всё-таки мертвецы со столь чистой огненной кровью — самые очевидные претенденты на нечестивое перерождение. Боюсь, мы совсем не готовы к появлению нового демона, а чтобы этого не случилось, необходимо завершить церемонию предания пламени. У вас имеются какие-то соображения?

Теперь холодок по спине повеял отчётливее, породив стайку мурашек. Это что получается, те глупые мысли насчёт лютого мертвеца и впрямь могут оказаться правдивыми? Если не ещё хуже: всё-таки не зря было упомянуто какое-то перерождение, а иметь дело не просто с сильным тёмным созданием, но самым настоящим демоном… Да Лису никогда к этому не будет готов!

Он сцепил пальцы в замок, изо всех сил стараясь подавить внутреннюю панику. Нет, являйся это перерождение быстрым процессом, то кто-нибудь о нём бы уже заговорил, хоть та же Фань Сяомин. Да и Ритуал Огня тогда вряд ли стали проводить, по крайней мере, с использованием той же замены тела. Либо первый советник пытался водить его за нос и снова проверял на прочность, либо это Лису что-то упустил, а другие и не стали уточнять, полагая, что ему и без того всё известно. И тот, и другой вариант вызывали одинаковую головную боль.

Вот ведь не было печали!..

— А есть ли какие-то идеи у вас, господин первый советник? — поинтересовался Лису, чудом сохраняя вежливо-нейтральный тон. — Не просто же так вы завели этот разговор.

Вэнь Шэнли негромко хмыкнул, наверняка приходя к определённым выводам. Если это была проверка, то Лису её только что успешно провалил, но лучше уж ему показаться глупцом сейчас, чем снова оказаться в руинах собственного дома после.

— Всего лишь хотел поделиться своими наблюдениями, хотя, возможно, вы пришли к тем же выводам, — в голосе старика вновь послышались нотки превосходства. — Тело Бессмертного Владыки не могло просто исчезнуть без следа, к тому же, среди обнаруженных останков мои подчинённые не обнаружили никаких доказательств того, что лава могла обезобразить его до неузнаваемости. Остаётся вариант с тем, что кому-то оно могло понадобиться, причём настолько сильно, что даже потеря нескольких жизней в процессе являлась вполне допустимой ценой. Следы защитных барьеров на месте сражения, созданные специально для противостояния лаве, тоже доказывают эту возможность. Но кому это могло понадобиться? И — самое главное — у кого хватило сил и дерзости это осуществить?

Лису лихорадочно перебрал в памяти события, к которым не слишком желал возвращаться. В нападении на Безночный Город принимало участие не так уж много заклинателей, если сравнивать с, допустим, масштабами целой войны, но крупных и мелких кланов там хватало. Из великих орденов там отметилось три: Гусу Лань, Цинхэ Не и Ланьлин Цзинь, но не стоило недооценивать и тех, чьи названия пока были не известны миру. Кому и зачем вообще могло понадобиться тело Вэнь Жоханя? Если всё-таки предположить, что его и впрямь куда-то унесли, и Вэнь Шэнли говорил правду.

Сложно было представить, чтобы в Цинхэ Не охотились за чужими трупами. Если только не считать их интересного семейного склепа для сабель, в строительстве которого использовались мёртвые тела. Вэнь Жохань погиб в битве, да и не стоило сомневаться, что его ярости хватило бы на сотню обычных мертвецов — если подумать, то он один мог легко уравновесить жажду крови чьего-нибудь оружия. Вот только вряд ли бы Не Минцзюэ стал над этим раздумывать, да и целью его являлась месть, так что если на него не повлиял кто-нибудь более хитрый и продуманный, то этот вариант можно было смело отбросить.

Гусу Лань и вовсе не стали бы связываться со всем, что касается тёмной стороны силы. Быть может, Лису и думал о них лучше, чем следовало, однако ему казалось дикой мысль о том, чтобы человек вроде Лань Сичэня стал для каких-то целей использовать трупы. У них совсем другой путь, иная мораль, которая с такими материями явно не пересекается.

Ланьлин Цзинь… Здесь сложнее. Цзинь Гуаншань являлся трусом, и сомнению это не подлежало, так что же заставило его вообще отправить своих людей в Цишань? Ещё не было угрозы войны, Бессмертный Владыка вряд ли наседал на него с унизительными требованиями, да и Пристань Лотоса уцелела — следовательно, у главы Цзинь не находилось никакого резона присоединяться к этой атаке. Однако этого нельзя было знать наверняка. После побега Лису в Юньмэн Вэнь Жохань начал вести очень агрессивную политику, и, возможно, это заставило Цзинь Гуаншаня насторожиться, плюс людей своих он отправлял не в клановых одеяниях, то есть, действовал тайно. Если бы не свидетельство Цзинь Цзысюаня, об участии Ланьлина в этом нападении вообще невозможно было догадаться.

С другой стороны, может быть, Лису слишком усложняет, и глава Ланьлин Цзинь просто решил поживиться трофеями или получить шанс на то, что его орден в случае успеха получит свою долю славы. А в случае провала он бы ничем не рисковал: прямых доказательств присутствия его заклинателей всё равно невозможно найти. Да и зачем Цзинь Гуаншаню чужой труп? Нет, наверняка дело заключалось в тех артефактах, которые загадочным образом испарились из Зала Почестей после извержения.

А вот с мелкими кланами всё было неоднозначно. Никто не знал, чем они вообще занимались, и не находилось ли среди них тех, кто следовал тёмному пути. Старейшина Илина, безусловно, являлся личностью одиозной, и вряд ли в небольших орденах присутствовал заклинатель того же уровня — но откуда-то же у Вэй Усяня оригинальной вселенной взялись последователи. Кто-то ведь наверняка практиковал искажённое совершенствование в поисках лёгкой силы. И вот тут вполне могли польститься на что-то вроде заимствования чужой энергии для усиления собственной — если подобные ритуалы существовали, конечно же.

Вариантов находилось слишком много, и Лису понятия не имел, за какой из них можно ухватиться. А Вэнь Шэнли наблюдал за ним с лёгкой насмешкой, наверняка догадываясь, какую задачку подсунул главе своего клана. Именно это выражение его лица, знакомое по всем клановым собраниям, и заставило вынырнуть из лихорадочных мыслей — да его же и впрямь снова испытывают! Причём ловят его на плохом владении самыми элементарными для любых заклинателей вещами! Нет, этот выпад без ответа точно оставить нельзя.

— Господин первый советник, — мило улыбнулся Лису, растягивая губы так, что исказившийся шрам обезобразил его лицо окончательно. — Вы ведь сами сказали, что Ритуал Огня был соблюдён, так о каком нечестивом перерождении вообще может идти речь? Тело без присутствия души — всего лишь труп, лишённый даже крохи ци, и он может разве что послужить марионеткой в руках какого-нибудь умельца из тёмных заклинателей. Пытаетесь меня провести?

Вэнь Шэнли округлил глаза и поднял ладони вверх, будто демонстрируя свою безоружность, но ощущение того, что он мысленно посмеивался над реакцией Лису, никуда не пропало.

— Что вы, молодой глава Вэнь, я всего лишь говорю о своих опасениях, — ответил он с вежливой улыбкой. — Порученное вами задание натолкнуло меня на мысль, что, возможно, вы боитесь такого исхода и ищете подходящее место для запечатывания, чтобы оно никак не среагировало на присутствие других источников тёмной энергии. Прошу прощения, если оскорбил вас своим любопытством.

Лису прищурился с подозрением, но всё же позволил себе расслабиться: пока ничего не говорило о том, что советник попытается вновь его на чём-то подловить. Да и за собственное унижение он расплатился этой проверкой на вшивость, так что общий счёт вновь сдвинулся в его пользу. Вот ведь… сложный человек.

— Что ж, — выдохнул он, выпрямляясь, — если это всё, что вы хотели со мной обсудить…

Его попытку вежливо выпроводить Вэнь Шэнли восвояси прервали самым неожиданным образом: у резной ширмы, отграничивающей секцию от остального пространства библиотеки, внезапно возник слуга и замер перед стоящим на страже Чжулю. Неуверенно покосившись на телохранителя, который даже не шелохнулся при его приближении, он чуть дрогнувшим голосом воскликнул:

— П-письма для молодого главы Вэнь!

Лису удивлённо приподнял брови: он не помнил, чтобы кто-то должен был ему что-то прислать. Все отчёты о недавней зачистке уже находились у него, главы вассальных кланов буквально вчера покинули Знойный дворец, и за это время никакой катастрофы не должно было произойти, а обычную переписку он уже давно не вёл, с головой погрузившись в работу. Вспоминалась, разве что, пара записок для Вэй Ина и Цзинь Цзысюаня, отправленных ещё до возвращения в резиденцию, но ответа долго не приходило, и он об этом спокойно позабыл. Так что либо в заклинательской почте произошли какие-то перебои, либо где-то в Цишани случилось нечто из ряда вон, что потребует вмешательства главы клана.

— Неси их сюда, — вздохнул Лису, малодушно понадеявшись на то, что никаких дополнительных проблем на его голову не свалится.

Слуга, вновь покосившись на оставшегося невозмутимым Чжулю, прошмыгнул мимо и буквально подлетел к рабочему столу, выкладывая на него пришедшие послания. Двигался он при этом настолько поспешно и нервно, что казалось, будто его в любой момент может хватить удар. Впрочем, долго переживать насчёт его состояния Лису не стал: он, наконец, разглядел, что же за почта ему пришла, и увиденное его действительно озадачило.

Всего три письма, зато таких, что невольно начнёшь подозревать какой-то подвох. Довольно небрежно выглядящий и заметно примявшийся конверт из простой бумаги, кое-как перевязанный фиолетовой ленточкой, очевидно, принадлежал руке Вэй Ина — он даже не поленился что-то написать с наружной стороны, и уж его восхитительно небрежный почерк сложно было перепутать с чьим-либо другим. Аккуратный свиток из дорогой даже на вид и плотной бумаги золотистого оттенка, перехваченный широкой лентой и скреплённый бронзовым пионом, несомненно, являлся результатом творчества Цзинь Цзысюаня, да и если судить по оформлению, перед Лису находилось едва ли не официальное обращение, а не просто какая-то там записка. Автора третьего послания с первого раза опознать не удалось, да и выглядело оно просто, причём настолько, что вызывало подспудное подозрение, но виднеющийся в уголке отпечаток в форме символа Цинхэ Не сразу указал на личность неизвестного отправителя.

«Уж лучше бы это был кто-то из моих», — мысленно застонал Лису, с нарастающим ужасом глядя на этот набор. Что им вдруг всем от него понадобилось, да ещё и одновременно? Внезапно началась крупная заварушка, а он умудрился снова всё проспать? Правда, было бы хуже, окажись здесь ещё и весточка из Гусу Лань, тогда уж точно стоило срочно собирать вещички и подаваться куда-нибудь на север, просить политического убежища на варварских землях.

Слуга, отвесив глубокий поклон, торопливо покинул библиотеку, но его едва ли не побега никто не заметил. Вэнь Шэнли, без труда опознав, откуда именно пришли письма, сузил глаза — пока не угрожающе, но очень и очень задумчиво.

— Поддерживаете переписку с наследниками великих кланов? — поинтересовался он светски, но цепкий взгляд не давал обмануться лёгкостью тона.

— В первую очередь, они мои друзья, — отрезал Лису, бездумно прикрыв послания ладонью. — О политике я даже и не думаю. И, кажется, наша беседа давно уже подошла к концу?

Первый советник неприятно усмехнулся, медленно вставая со своего места: игнорировать настолько прямые повеления убраться прочь он явно не был намерен. Взгляд его казался странным, будто бы даже торжествующим, но что именно в этой ситуации могло вызвать радость? Лису не знал и не горел желанием вникать в ход чужих мыслей.

— Дружба, не принимающая в расчёт цвет знамён, безусловно, похвальна, — произнёс Вэнь Шэнли, явно смакуя каждое сказанное им слово. — Однако не стоит обманываться их добрыми намерениями, молодой глава Вэнь. Как бесчисленное множество раз доказывала история, связи между людьми всегда перестают иметь значение перед лицом несомненной выгоды. Вам это должно быть известно не понаслышке. А теперь прошу меня извинить, — он выставил перед собой руки в прощальном жесте и, не дожидаясь ответной реакции, покинул рабочий уголок в слишком уж хорошем расположении духа.

Лису раздражённо вздохнул, не понимая, к чему были все эти пространные намёки. Предупреждение о том, что его легко могут предать ради какой-то глобальной цели? Можно подумать, он сам не учитывает подобной возможности. В конце концов, он являлся главой клана с крайне сомнительной репутацией, и никто не знает, на чьей стороне окажутся его нынешние приятели, если им придётся находиться по разные стороны баррикад. Разумеется, он сделает всё, чтобы этого не произошло, однако Лису являлся всего лишь человеком, и он не мог контролировать каждого заклинателя Цишань Вэнь, вмешиваться во все мелкие конфликты и стычки с адептами других орденов. Рано или поздно ситуация накалится, но пока у него имелась возможность для передышки, и ей стоило воспользоваться до конца, а там, кто знает, может, попутно получится сгладить самые острые углы.

Но что ещё за слова о том, что Лису эта концепция должна быть знакома не понаслышке? Намёк на прошлое Вэнь Чао? Отсылка к тому, что во время осады на барьеры Знойного дворца было оказано влияние изнутри? От предположений голова начала раскалываться ещё больше, так что эти мысли решено было оставить на потом. А пока следовало, наконец, посмотреть, что же ему написали.

Наиболее безопасным вариантом показалось письмо Вэй Ина: от него, по крайней мере, хоть какая-то весточка ожидалась. Как и предполагал Лису, ничего серьёзного тут не нашлось, только вежливый интерес относительно того, когда же Вэнь-сюн решит размять свои кости и побывать на ночной охоте, а заодно и поговорить с давно позабытым и позаброшенным собутыльником. В конце, правда, он почему-то спрашивал имя некой девы Вэнь, которая так замечательно владеет фехтованием кочергой, однако Лису не сразу вспомнил, о ком вообще шла речь. Но даже когда до него дошло, какую именно девушку имел в виду Вэй Усянь, это мало помогло: имени он её не знал, разве что пребывал в уверенности, что она явно была кем-то из знатных, а раз так, то они всё равно когда-нибудь пересекутся. Главное только не забыть выяснить её имя и передать его при первой возможности, а то со старшего ученика Юньмэн Цзян станется извести несчастного «Чао-гэ» своим чрезмерным любопытством.

Ответную записку Лису набросал быстро, написав, что на ночную охоту выберется как только, так сразу, и если несчастный страдалец так уж желает разделить с ним пару кувшинов вина, то пусть заглядывает в гости ближе к концу лета: там даже официальный повод появится, когда в Знойном дворце организуют церемонию приветствия нового главы клана. Насчёт девушки он пообещал разузнать, но не удержался и спросил, а зачем, собственно, Вэй Ину её имя понадобилось. Так и подмывало спросить, а не жениться ли он на ней собрался, но от этой шутки пришлось удержаться. Во-первых, потому что на найденном листке бумаги заканчивалось место, во-вторых, как-то неловко было об этом говорить, зная о чувствах Вэй Усяня к совсем другому человеку.

Вторым на очереди оказалось послание из Цинхэ Не, потому что выглядело оно не настолько пугающе, как свиток из Ланьлина. И вот тут Вэнь Лису ожидал сюрприз. Нет, вызвало удивление даже не то, что ему внезапно решил написать Не Хуайсан, а озадачило само содержание письма. Наследник Цинхэ Не благодарил за помощь с подбором материалов для вееров и предлагал даже выслать один в подарок, когда он будет закончен, но то была только вступительная часть довольно объёмного текста. Всё остальное оказалось посвящено целиком и полностью Сюэ Яну.

«Прошу, больше никогда не оставляйте меня наедине с этим маленьким демоном!» — от этих строчек буквально сквозило отчаянной мольбой. — «Он мало того что разорил половину лавок со сладостями за мой счёт, так теперь невозможно в город спуститься: меня сразу начинают преследовать люди, которых он переиграл в палочки, и требовать их деньги обратно! Не знаю, где этот ребёнок научился настолько хорошо мухлевать, но теперь из-за его проделок страдают ни в чём не повинные люди! Конечно же, речь обо мне, потому что из-за последней такой вылазки разразился скандал, и дагэ узнал об этом моём визите. До сих пор руки болят от тренировок с саблей! Надеюсь, вы войдёте в моё положение, молодой глава Вэнь, и простите некоторую резкость моих слов, но я выполнил вашу просьбу, невзирая ни на какие трудности и препятствия, возникшие в процессе».

Лису поспешно накрыл рот ладонью, чтобы не расхохотаться на всю библиотеку. Ну, А-Ян, ну, маленький хитрец! Смог вывести из себя не просто одного человека, а едва ли не половину города, да ещё и заработать на этом! Нет, определённо, с такими талантами он далеко пойдёт — и как бы ещё по правильной дорожке, а не по каким-нибудь окольным путям. Это пока его проделки кажутся забавными, а позже явно будет не до смеха, если он вдруг решит применить свои таланты не в настолько безобидных масштабах. С ним точно придётся провести воспитательную беседу позже, но пока можно просто подивиться тому, сколько бед, оказывается, может принести один ребёнок, если хотя бы ненадолго оставить его без присмотра.

Здесь над ответом пришлось поразмышлять чуть дольше, но Лису справился и с этим. Клятвенно пообещал, что больше не станет подвергать психику молодого господина Не таким серьёзным испытаниям, поблагодарил за предложение прислать один из вееров, но сказал поступать по своему усмотрению: вряд ли Не Минцзюэ будет счастлив тому, что его младший брат что-то дарит главе вражеского ордена. И пусть в этом письме не содержалось ни намёка на политику, Лису чувствовал, что от его ответа может зависеть многое. Поэтому он выдерживал нейтрально-дружелюбный тон, надеясь, что чуть позже у него получится вызвать Цинхэ Не на мирные переговоры — если и не с главой, то хотя бы наследником клана.

К посланию Цзинь Цзысюаня было страшно даже притрагиваться, но Лису всё же смог пересилить себя и вчитаться в ровные столбики безукоризненно написанных иероглифов. Вопреки его опасениям, практически никакого официоза он не увидел, а наследник Ланьлин Цзинь оказался единственным человеком, кто не побоялся говорить об осаде Безночного Города. Он приносил личные извинения — очевидно, потому что Цзинь Гуаншань ожидаемо не стал подтверждать участие своих людей в этой заварушке — и предлагал решить ситуацию мирно, если у Цишань Вэнь имеются какие-то претензии к нему. Отдельной строкой шло упоминание, что всех адептов, принявших участие в нападении втайне от главы ордена, уже лишили клановых одежд, и Лису оставалось только подивиться такому тактическому ходу. Правда, сам Цзинь Цзысюань писал об этом без восторга и с явным раздражением, о чём свидетельствовали чуть более отрывистые штрихи, чем обычно, но поделать точно ничего не мог. Всё же своим вмешательством он действительно спутал главе Цзинь планы, правда, не настолько критично, чтобы принести серьёзные неприятности, и Цзинь Гуаншань легко избавился от любых подозрений, попросту убрав из своего ордена всех «виноватых».

Лису малодушно порадовался тому, что его занесло не в клан пионов: грязные методы ему никогда не доставляли удовольствия, а в Ланьлин Цзинь, похоже, только на этом и держались. Если так посмотреть, то по уровню таланта к интригам Мэн Яо и впрямь являлся сыном своего отца, хоть и не настолько испорченным и развращённым. Странно лишь то, что признанный наследник Цзинь Гуаншаня подобными склонностями не обладал, но, возможно, это было заслугой его матери, которая наверняка не желала, чтобы её ребёнок пошёл стопами второго его родителя.

Над этим ответом он думал долго, гипнотизируя взглядом пока ещё пустой лист и задумчиво крутя между пальцев кисточку. На место Чжулю пришёл Шэнь Юдао, и Лису поприветствовал его рассеянным кивком, продолжая мысленно перебирать подходящие формулировки. В конце концов, он согласился на мирные переговоры, с долей обречённости представляя, какой взрыв это вызовет среди советников, но предложил для начала обсудить всё лично на нейтральной территории, например, во время ночной охоты. Прикинув, когда у него приблизительно выкроится удобная возможность, Лису предложил встретиться в конце мая, а заодно добавил пару строчек в письмо Вэй Ину, сообщив о своих планах и ему. Опасно будет, конечно, стравливать этих двоих, но на фоне их вечных переругиваний вряд ли кто-то подумает, что глава Вэнь проводит там серьёзные беседы, а не просто спускает пар на мелкой нечисти.

Перечитав все ответные послания и убедившись в том, что нигде ничего не напутал, Лису со спокойной совестью направился в Птичий павильон. Конечно, он мог бы поручить отправку писем слугам, но что-то ему подсказывало, что так делать не следовало: мало ли кто может заинтересоваться его перепиской. Даже пришедшие ему письма он сразу запечатал в рукав, решив, что уж лучше перестрахуется, чем снова попадёт в неприятности из-за забытых на столе бумажек.

Птичий павильон располагался на высшей точке Знойного дворца, но во время извержения от него мало что осталось, так что это строение пришлось возводить заново. Вопреки названию, здесь не всё место отводилось для почтовых ястребов и голубей: насесты и клетки, наоборот, занимали самую незначительную часть помещения. Куда больше имелось полок, поделённых на множество секций, обретался письменный стол со всеми принадлежностями, если кому-то вдруг понадобится срочно что-то отправить, и часть комнаты была отведена для, собственно, хозяина павильона. Раньше он просто занимался отправкой и принятием почты, но Лису, помня о случае с экстренным посланием, решил расширить его обязанности. Теперь здесь находились и талисманы для срочной связи, за которыми необходимо было следить, да и вместо одного пожилого работника Птичьим павильоном заведовало двое, так что в случае очередного чрезвычайного происшествия они будут более подготовлены. По идее. Система требовала отладки, но с этим можно было разобраться и позже.

Когда Лису зашёл в довольно просторное, ещё пахнущее свежей древесиной помещение, его с улыбкой поприветствовала совсем ещё юная служанка с яркими веснушками на круглых щеках.

— Молодой глава Вэнь! — она поклонилась ему, не выпуская из рук кулёк с кормом для птиц. Несколько зёрнышек просыпалось на пол, и красный ястреб, сидевший почти под самым потолком, издал недовольный звук. — Ой, извините…

— Ничего, А-Ди, — Лису с опаской покосился на птицу, которая своими размерами навевала не самые оптимистичные мысли. — Поможешь мне отправить письма?

— О, да, конечно! — встрепенулась девочка и обратилась к требовательно зашумевшему крыльями ястребу: — Ин-Ин, погоди немного, не будь таким вредным! Лучше иди сюда, пора тебе размять немного крылья, а то совсем рассиделся, даже на охоту не выбираешься.

И не боится она так обращаться с существом, когти которого легко могут обхватить её запястья? Лису невольно поёжился: крылатые почтальоны Цишань Вэнь до сих пор вызывали в нём оторопь, но эта маленькая служанка обращалась с ними так, будто они являлись самыми милыми и безобидными созданиями на свете. Хуже в этом плане был только её отец, который, вообще-то, и являлся официальным помощником хозяина Птичьего павильона. Интересно, где могли запропаститься оба ответственных лица и почему они оставили вместо себя ребёнка?

Впрочем, А-Ди владела грамотой получше некоторых глав вассальных кланов, да и с почтовыми ястребами обращалась ловко. Она даже почесала под клювом того самого Ин-Ина, который своим весом заставил её слегка пошатнуться, и птица издала какой-то странный скрежещущий звук, довольно прикрыв глаза и шевельнув крыльями.

— Полетишь в Юньмэн, тебе же там нравится, верно? — почти ворковала девочка, привязывая послание к специальным креплениям на теле ястреба. — А вы на сей раз припозднились немного с ответом, да?

Лису, со смесью опаски и восхищения наблюдая за ней, озадаченно склонил голову набок. Напоминать А-Ди о том, что излишнее любопытство может ей дорого обойтись, он не стал, потому что она явно не поймёт, но мысленно поставил себе пометку поговорить с её отцом на эту тему.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался он.

Служанка, закончив привязывать послание, удовлетворённо кивнула и подпустила когтистое создание к кормушке.

— Ну, вы же всегда стараетесь отвечать на письма примерно в тот же день, когда они приходят, — ответила она, пожав плечами. — А тут полмесяца почти прошло… Ой, то есть, А-Ди не должна об этом спрашивать, простите!

Но Лису даже почти не отреагировал на её извинение, выдав что-то пространное на чистых рефлексах. Услышанное поставило его в тупик. В каком это смысле полмесяца? Ему же доставили эти послания совсем недавно! Если только…

Он буквально бросился к столу, торопливо распечатывая письма. Вэй Ин вряд ли стал заморачиваться над сургучной печатью, послание Не Хуайсана тоже имело больше личный характер, а вот свиток Цзинь Цзысюаня… Лису внимательно пригляделся к золотистой бумаге, пытаясь найти хотя бы небольшой изъян. И как до него сразу не дошла странность того, что в оформленном по всем правилам обращении из Ланьлина отсутствовала печать?

Размытое пятнышко и впрямь обнаружилось с наружной части свитка — ровно под бронзовым пионом, там, где, по идее, бумага должна скрепляться сургучом. Вот только печать была убрана, причём настолько старательно, что при беглом взгляде и не скажешь, что здесь имелось хоть что-то. Более вероятным казалось, будто автор письма поторопился и забыл о запечатывании, чем то, что это послание вскрывали.

Итак, переписку Лису кто-то читал. Причём либо хотел, чтобы он об этом узнал, и не поставил новую печать взамен сломанной, либо просто понадеялся на его невнимательность. И, что самое скверное, расчёт бы вполне оправдался, не вмешайся со своим любопытством А-Ди: Лису ведь и впрямь ничего не заподозрил, пока его буквально носом не ткнули в эту странность.

Не было смысла гадать, кем же являлся этот человек, ровно как и сокрушаться насчёт утечки информации. Эти письма не содержали в себе ничего опасного для Лису и его репутации, а в будущем он точно станет внимательнее относиться к своей переписке, так что ничего катастрофичного не произошло. Но само то, что кто-то имеет возможность наблюдать за его личными контактами, не внушало ничего, кроме тревоги.

— Спасибо, А-Ди, — хрипловато выдохнул Лису, убирая письма обратно в рукав.

Девочка забавно округлила глаза, явно не ожидав, что за оплошность её ещё и похвалят, но тут же просияла, торопливо согнувшись в поклоне:

— Всегда рада быть полезной молодому главе Вэнь!

Из Птичьего павильона Лису выходил в глубокой задумчивости, не зная, следует ему вычислять внезапного надсмотрщика или нет. С одной стороны, необходимо было себя обезопасить, с другой же, не факт, что в чужие письма заглядывает кто-то один. В Знойном дворце хватало наблюдателей, и если разоблачить одного, то другие залягут на дно и станут вести себя осторожнее. Нет, определённо, он должен был действовать тоньше, но вот беда: в интригах Лису ориентировался ещё хуже, чем в политике, и без посторонней помощи обойтись у него вряд ли выйдет. И далеко не факт, что люди, к которым он обратится за помощью, не имеют отношения к просмотру его личной переписки.

Как же всё сложно! Мало того, что надо умудряться управлять орденом заклинателей с самой обширной территорией и разномастным составом, так ещё и в собственном доме расслабляться нельзя. Кажется, Лису начинал понимать, почему Бессмертный Владыка обладал паранойей едва ли не на уровне мании преследования: в таком-то окружении совсем немудрено обзавестись парочкой психических расстройств.

Голова разболелась с новой силой, и он, подумав, всё же не стал возвращаться в библиотеку, а направился к своим комнатам. А-Юань в это время должен спать, А-Ян наверняка ещё страдал над учебниками, старательно закрывая все дыры в собственном образовании, так что уединению Лису никто не должен помешать. Пара часов медитации ему точно не повредит, а дела способны немного подождать.

Обходить половину Знойного дворца по открытым галереям и главным переходам было откровенно лень, так что Лису воспользовался одним из коридоров для слуг, который, как он помнил наверняка, должен вести в крохотный внутренний дворик прямо за покоями Вэнь Сюя. Знал он это потому, что А-Юань совсем недавно спрятался именно там, убегая от нянюшек, и несчастные служанки едва не схватили инфаркт, не сумев найти его в пределах комнат наследника клана. Вэнь Юань был найден благодаря помощи котят, а Лису открыл для себя способ значительно сократить дорогу до собственной спальни. Отпустив Шэнь Юдао на небольшой перерыв и сказав, где и когда его следует искать, он со спокойной совестью устремился навстречу желанному отдыху.

Этот коридор хоть и выглядел гораздо скромнее основных помещений, однако и в нём сохранялась безупречная чистота, а пространства хватало на то, чтобы в нём легко могли разминуться два человека. Лису спокойно пошёл вперёд, мысленно отсчитывая попадающиеся ему на пути ответвления, ведущие в не известные ему части резиденции. На седьмом он, углядев приметную царапину на стене, свернул направо и едва не сбился с шага, услышав за спиной чьё-то приближение. Но слуга, кем бы он ни являлся, незваного гостя не заметил, прошмыгнув между парой ответвлений и попутно пытаясь отряхнуть одежды то ли от пыли, то ли от сажи. Лису тихо выдохнул с облегчением и продолжил свой путь.

Не дойдя до нужного поворота всего несколько шагов, он вдруг услышал голоса — причём знакомые до дрожи. Впрочем, ему ведь могло и показаться: вряд ли Чжулю и А-Нин стали бы переговариваться в таком месте, да ещё и на повышенных тонах, судя по тому, насколько далеко разносился звук. Но любопытство оказалось сильнее доводов разума, и Лису прокрался ближе к источнику шума, надеясь, что его присутствия не заметят.

Когда он приблизился к маленькому дворику, почти полностью заваленному какими-то коробками и обломками, голоса чуть стихли, но теперь получилось разглядеть, что говорили и впрямь Вэнь Нин и Чжулю. Причём было похоже, что их диалог начался совсем недавно: они едва покинули коридор для слуг и остановились на небольшом отдалении друг от друга. Лису замер от неожиданности, а затем, оглядевшись и убедившись в том, что рядом больше никого не обреталось, прошёл ещё несколько шагов, держась вплотную к стене. Оба говоривших стояли к нему полубоком, поэтому могли заметить его приближение издалека, и пришлось остановиться на том расстоянии, когда удавалось расслышать пусть многое, но не всё. Однако и этого оказалось более чем достаточно.

Потому что говорили они о Лису.

— …ответить на один вопрос, — голос А-Нина, вопреки обыкновению, практически совсем не дрожал, и только чуть повышенный тон выдавал его волнение. — Вы действительно его любите? Или же решили полюбопытствовать, и теперь желаете сделать вид, будто ничего не было?

Даже с расстояния было заметно, как напряглось всё тело Чжулю — а после вопроса Вэнь Нина и вовсе буквально окаменело, лишившись последнего намёка на подвижность. Лису крепко зажмурился, едва удержавшись от того, чтобы не стукнуться затылком об стену.

Тот самый разговор, на который он так давно пытался решиться, происходил прямо перед его глазами. И нельзя было сказать, что это принесло хотя бы толику положительных эмоций, наоборот, хотелось выбежать из своего укрытия и прервать этот диалог, потому что уже сейчас стало понятно: ни к чему хорошему он не приведёт. Вот только Лису и пошевелиться не мог, весь обратившись в слух, и найти сил на что-либо другое у него упорно не получалось.

— К чему эти вопросы, Вэнь Цюнлинь? — хрипловато отозвался Чжулю, с явным усилием вытолкнув из своего горла эту короткую фразу.

А-Нин выпрямился сильнее и шумно выдохнул — показалось даже, будто с раздражением. Но чтобы он настолько разозлился, да ещё и по какой-то непонятной причине? Сложно было подобное представить.

— Потому что вы ведёте себя странно, — твёрдо ответил он, крепко сжав кулаки. — То смотрите так, будто душу хотите вынуть, то отталкиваете протянутую вам руку. То соглашаетесь на совместный обед, чтобы не расстраивать его, то подчёркнуто игнорируете. Чего вы пытаетесь этим добиться?

Чжулю помрачнел, но не стал ничего отвечать. А Вэнь Нин же продолжил с неожиданным запалом, будто высказывал всё то, что копилось в нём не днями даже — неделями, если не больше.

— Вы обещали молодому гос… молодому главе, что всегда будете на его стороне, но сами избегаете даже взглянуть на него, если есть риск, что он заметит. Вы говорили, что будете защищать его, признавались в своих чувствах — и неужели это всё было всего лишь словами? — его голос внезапно оборвался, и юноша глубоко вдохнул, беря под контроль разбушевавшиеся эмоции.

А Лису до боли прикусил нижнюю губу, задыхаясь и разрываясь между двумя порывами: сбежать прямо сейчас и не слышать того, что будет дальше, или остаться на месте, хоть таким способом, но получая ответы на вопросы, что мучили его уже давно. У него ни за что бы не хватило смелости вызвать Чжулю на откровенность — уж точно не сейчас, по крайней мере. Он давал себе отсрочку за отсрочкой, радовался тому, что Чжулю всё больше оттаивал, уговаривал себя подождать ещё, когда между ними всё станет спокойно и можно будет без опаски завести трудный разговор.

Вэнь Нину же, очевидно, надоело ждать. Первый шаг он совершил ещё на пикнике, а теперь, должно быть, решил довести начатое до конца. И Лису не должен был становиться свидетелем этого разговора, но вышло иначе.

— Не слова, — внезапно уронил Чжулю, заставив вздрогнуть и Цюнлиня, и Лису. — Это были… не просто слова.

— Тогда почему?! — воскликнул А-Нин, вдруг резко подавшись вперёд. — Если вы любите его, то почему решили отвернуться тогда, когда ваша поддержка так необходима?!

Казалось, будто время застыло в этом моменте. Воздух внезапно потяжелел, налился искрящимся напряжением, намертво встав в горле и отказываясь проходить дальше. В груди болезненно кольнуло, и по всему телу разошлись волны ледяного страха — его же когти обхватили шею, окончательно лишая возможности даже вдохнуть.

Лису не решался вновь открывать глаза, но картинка перед его внутренним взором казалась издевательски яркой. Тело Вэнь Нина — звенящее от напряжения, словно натянутая тетива лука, вот-вот готовая выпустить стрелу. И словно ему в противоположность — застывшая нефритовым изваянием фигура Чжулю, готовая принять любую атаку, пусть даже и способную раскрошить камень на части. Он не хотел, чтобы они ранили друг друга, да ещё и по его вине. Но Лису даже посмотреть на них не решался, только впитывал в себя каждый произнесённый ими звук.

Длинный выдох Чжулю заставил его сжаться — а затем замереть, ловя неожиданно тихие, сквозящие невыносимой горечью слова.

— Тогда я… поддался эмоциям, — буквально прошелестел он. — Сохраняй я трезвый рассудок, то мог бы оказаться на нужном месте вовремя. Но случилось иначе.

Вэнь Нин шумно вдохнул, но промолчал, давая собеседнику шанс выговориться. И Лису мысленно поблагодарил его за это: кто знает, стал бы раскрываться Чжулю дальше, встретив хоть какой-то ответ.

— Он действительно дорог мне, — эти слова прозвучали тише, чем судорожное биение сердца, застрявшего где-то в глотке. — Однако если я вновь позволю себе расслабиться, то непременно совершу ту же ошибку, а ты и сам знаешь, как легко в его присутствии забывается о любой опасности. Именно поэтому я решил, что лучше будет, если я снова стану просто слугой, а для… прочего ему будет более чем достаточно тебя. Вэнь Цюнлинь.

Лису буквально оледенел, поняв, что Чжулю и впрямь решил отказаться от этой связи. И посчитал это оправданным не только потому, что так ему было бы легче защищать его, но ещё и из-за того, что он… чувствовал себя лишним? Но как же так? Ведь Лису ни разу не давал ему повода посчитать, будто он выделяет кого-то одного. Или же он попросту этого не заметил, чересчур заигравшись в свой маленький идеальный мир?

— Неправда! — выкрик Вэнь Нина заставил всех вздрогнуть. — Неправда, — чуть тише повторил он, выдыхая с присвистом. — Ему… никогда не будет достаточно меня одного. Вы ведь сами слышали, верно? Он любит нас обоих. Мы всегда были нужны ему оба — что раньше, что сейчас. И я… Я, правда, надеялся, что только моих усилий будет достаточно, но… Я не справляюсь.

В его последней фразе прозвучало столько застарелой боли, столько тщательно скрываемого отчаяния, что Лису захотелось себя ударить. Так сильно погрязнуть в собственных проблемах и не обратить внимания на то, что его близким людям приходилось нисколько не легче! Ему просто не было оправдания.

А Цюнлинь продолжал говорить — сбивчиво, почти шёпотом, так, что Лису не мог уловить части слов. Но и того, что доносилось до его слуха, хватало для всё разрастающейся в груди ноющей пустоты.

— Вы прекрасно видите, как он тянется к вам, неужели вам доставляет удовольствие наблюдать за его страданиями? Вы всегда холодны, и я не знаю, как вы мыслите, но если ваше признание не было просто словами, почему вы хотите отказаться? Почему… причиняете такую боль вам обоим? — его голос хрипел и срывался, разрывая душу Вэнь Лису в клочья.

Он не хотел, чтобы его любимые люди страдали. Он не желал усложнять им жизнь. Но сам не заметил, как привёл их к этому разговору — пусть даже и важному, необходимому, однако оттого ещё более болезненному.

Ему нужно было уйти. Ему нужно было остаться. Противоречия раздирали Лису изнутри, привнося ещё больше хаоса, как будто мало было разгорающейся внутренней бури.

— Мой долг — защищать молодого главу Вэнь, — отрезал Чжулю. — И гораздо лучше я смогу этим справиться, находясь на расстоянии.

— В тот день вы были рядом и всё равно смогли с этим справиться, — неожиданно твёрдо возразил Вэнь Нин. Лису же растерялся, внезапно потеряв нить разговора. О каком ещё дне он упомянул?

— Просто повезло. Что это были всего лишь недоучки, что собранный мною отряд не терял бдительности и смог обезвредить их без лишнего шума. Я же снова отвлёкся и не сразу заметил их присутствие.

Со стороны Цюнлиня послышался звук, похожий на сдавленное шипение, слишком яростный для того, чтобы принадлежать именно ему.

— Вы просто ищете себе оправдания! — в его интонациях сверкнула сталь. — Прячетесь за свой долг и совершенно не замечаете, что ваша главная слабость не в привязанности — ваша главная слабость в том, что вы добровольно сковываете себя никому не нужными ограничениями! И отказываетесь принять то, что вы человек, а не бездушное оружие!

Этот выкрик зазвенел тысячами игл — и обрушился неудержимым потоком на каменный барьер чужих убеждений; Лису практически услышал оглушительный треск. А затем прозвучал голос Чжулю — промёрзший насквозь, ощетинившийся сотнями ледяных копий.

— Ты забываешься.

Вэнь Нин, однако, даже не дрогнул, только крепче стиснул зубы и шагнул вперёд, оказываясь совсем вплотную к Чжулю. Лису, сам не заметив, как открыл глаза и буквально впился в них взглядом, задрожал от охватившего его страха. Такого А-Нина он не знал.

— Может быть, я и впрямь забываюсь. Но вам пора бы решить, что имеет для вас большее значение: долг или люди, которые нуждаются в вас, а не инструменте в вашем лице, — столь же внезапно юноша отступил назад, сложив руки в уважительном жесте. — Прошу меня извинить.

Лису резко отмер, поняв, что Цюнлинь направлялся в сторону коридоров, а, значит, мог натолкнуться на него. Тело отреагировало быстрее разума: едва осознав, что его вот-вот поймают за подслушиванием, он внезапно обнаружил себя в соседнем коридоре, как раз том, который вёл в комнаты Вэнь Сюя. Наверное, ему стоило вернуться назад, поймать А-Нина и тоже сказать хоть что-нибудь…

Но он не мог. У него просто не выходило сдвинуться с места, даже если он понимал, что ему необходимо объясниться с Чжулю и Вэнь Нином, хоть как-то сгладить эту их ссору.

Если это, конечно, было ссорой. Чжулю ведь никак не отреагировал на последнюю реплику Цюнлиня, вернее, Лису не успел заметить его реакцию. Но не похоже, чтобы услышанное его по-настоящему разозлило. Кто действительно пребывал в ярости, так это Вэнь Нин, и в голове до сих пор не укладывалось, что он вообще способен испытывать столь сильные негативные эмоции.

Так, быть может, сейчас в его вмешательстве не было необходимости? И если Чжулю действительно задумается над словами А-Нина, то он наверняка сообщит о своём решении сам. А Лису только останется принять этот итог, каким бы он ни оказался.

То, от чего он так старательно скрывался, прячась за работой и свалившимися из ниоткуда обязанностями, всё-таки произошло — даже без его участия. Наверное, этому стоило порадоваться, ведь всё самое сложное вновь сделали за него. Вот только Лису ощущал только горечь.

Он вернулся в библиотеку, вновь сбегая от проблем привычным образом, и запретил себе думать о подслушанном разговоре. И это практически сработало: просидев над бумагами до глубокой ночи, Лису вырубился, едва коснувшись головой подушки.

Вот только даже во сне его преследовали смутные отголоски боли — как чужой, так и его собственной.