[Поздравляю! Побочное задание «Спасение Вэнь Жоханя» выполнено! Для получения случайной награды из списка особо редких артефактов озвучьте команду «Где моя компенсация за моральный ущерб?» ☆⌒(ゝ。∂)]

Механический голос системы заставил Лису прийти в себя едва ли не эффективнее, чем если бы он получил внезапную пощёчину. На мгновение подумалось даже, что он видел крайне нелепый сон, всё-таки провалившись в дрёму где-нибудь на диване, но внимательный, жадный взгляд, буквально впившийся ему в лицо, не позволил поддаться этой жалкой иллюзии.

— Чао-эр? — уже куда более отчётливо прохрипел Вэнь Жохань, и его взгляд скользнул ниже, к запястью, которое ещё было перехвачено Лису.

Тот, мгновенно осознав собственное положение, с невнятным звуком отдёрнул руку.

— В-владыка!.. — жалко пискнул он, тут же съёжившись под потяжелевшим взглядом рубиновых глаз.

Лицо бывшего главы Цишань Вэнь помрачнело: между бровей залегла глубокая складка, а по бледной коже зазмеились трещинки чётче проступивших морщин. В кровавых глазах вспыхнули искры зарождающегося гнева — и во рту Вэнь Лису пересохло. Он невольно потянулся к мечу, но его рука застыла на половине пути, ведь ножен Инхуа на его поясе не находилось: вернувшись домой, он привычно бросил оружие где-то во внешних комнатах, как будто Чжулю и А-Нин по-прежнему сопровождали его и заботились о том, чтобы вернуть клинок на подставку во внутренних покоях. Что за дурацкая беспечность!

Его жест, конечно же, не остался незамеченным: Вэнь Жохань прищурился, оглядев его напряжённо застывшую у пояса ладонь, и его губы изогнулись в изломанной, кривой усмешке.

— Даже на небесах не можешь даровать мне прощение? Что ж, — глухо хмыкнул он и прикрыл глаза, откидываясь на подушку. Если бы Лису не знал этого человека, то подумал бы, что в его голосе звучало болезненное смирение, но само это понятие никак не сочеталось с Бессмертным Владыкой, которого он знал, так что было глупо предполагать подобное.

Он застыл, ожидая чего угодно, от вопросов до вспышки гнева, в которой его попытаются придушить. Однако Вэнь Жохань оставался лежать, и только рваное, тяжёлое дыхание говорило о том, что он пока ещё оставался в сознании. Лису нервно сглотнул: львиной долей души он надеялся, что бывший Бессмертный Владыка так и заснёт обратно, дав ему возможность сбежать, но, с другой стороны, он в отсутствие Вэнь Цин обязан был проверить, как ведёт себя внутренняя энергия. Мало ли, вдруг что-то резко пошло не так, и Вэнь Жоханю снова стало хуже? Он же в глаза Чжулю посмотреть не сможет, если с ним что-то случится!

Ему пришлось пересилить себя и всё-таки опустить руку, заставив пальцы расслабиться. Нужно всего лишь измерить пульс — ничего сложного, он буквально минуту назад этим и занимался. Но почему же именно сейчас его так затрясло, словно ему снесут голову с плеч за любое неосторожное движение?

Лису глубоко вдохнул и медленно выдохнул, на несколько мгновений прикрыв глаза. Собственное сердце оглушительно стучало где-то в висках, и он сосредоточился на этом звуке, заставляя себя выбросить все посторонние мысли из головы. Всё в порядке. Сейчас Вэнь Жохань слишком слаб, чтобы причинить ему или кому бы то ни было ещё вред. Именно у Вэнь Лису находилась сила и власть распоряжаться чужой жизнью, и он был способен уничтожить опасность ещё в самом зародыше, при первых признаках буйного сумасшествия. Это его должны были бояться, от его рук ожидать не спасения, но смерти — и, возможно, и в самом деле ожидали.

Вот только Вэнь Жохань даже не дёрнулся, когда ощутил движение совсем рядом с собой. Будто ему было всё равно, что с ним сделают. Или же ему попросту не приходила в голову мысль о том, что ему навредят. Не Вэнь Чао. Не его собственный сын. Несмотря на то, какую боль он ему уже причинил однажды.

Это было то, что Вэнь Лису ни за что бы не смог понять. Да и Вэнь Жохань в целом находился далеко за пределами его разумения, особенно в своём нынешнем состоянии, которое напоминало то ли абсолютное безразличие, то ли абсолютное же доверие — или уверенность в собственном превосходстве, не пошатнувшуюся даже после многолетнего плена. Чем бы ни объяснялось его поведение, одно оставалось неизменным: этот человек всё ещё пугал, даже лишённый золотого ядра, истощённый и искалеченный. И Лису ничего не мог поделать с собственным страхом.

Он всё же смог заставить себя обхватить чужое запястье вновь — и тонкая кожа будто бы обожгла его ледяную ладонь своим теплом. Вэнь Жохань шумно втянул носом воздух, но Лису не стал на него смотреть, вместо этого сосредоточившись на едва ощутимом течении жизненной энергии под своими пальцами. Так было гораздо легче не думать о том, как же странно ощущалось обычное прикосновение к этому человеку, когда они оба осознавали происходящее.

Ци по-прежнему текла тонким ручейком, вполне достаточным для любого обычного человека, зато пульс частил — почти в точности так же, как сердцебиение самого Лису. Вспоминая уроки Вэнь Цин, он принялся проверять состояние всего организма, но, к счастью, не нашёл ничего опасного. Возможно, то была обычная реакция на раздражитель? В конце концов, Вэнь Жохань только что проснулся, и пусть по его поведению невозможно было понять, что его напугала внезапная смена обстановки, это не значило, что он совсем не обратил на это внимания.

«Цин-цзе, где же ты?» — мысленно взмолился Вэнь Лису, трижды пожалев о том, что сунулся сюда без Чжулю. Кто-то из них точно знал бы, что делать дальше! Ну, или смог бы хоть пошевелиться, а не сидеть каменной статуей на краю постели, вцепившись в чужое запястье, и не иметь сил даже на то, чтобы провести визуальный осмотр.

«Ладно», — он шумно выдохнул, заставляя себя собраться с мыслями. На языке загорчило, под закрытыми веками снова вспыхнули отголоски кошмара: ядовито-оранжевая магма, серая пепельная пыль, кровавые глаза изломанной тени. Но сейчас было не время вспоминать об этом. — «Соберись, ну же. Какой врач так себя ведёт с пациентом?»

Однако прежде чем Лису смог окончательно решиться открыть глаза, он ощутил невесомое, похожее на касание лёгкой ткани скольжение по своему предплечью — и тут же отшатнулся прочь, буквально отбросив чужое запястье в сторону. На лице Вэнь Жоханя, непонятно когда приподнявшегося на локтях и подавшегося вперёд, застыло сложное выражение.

— Чао-эр, ты… — он нахмурился, переведя взгляд на собственные скрюченные пальцы.

— Что? — выпалил Лису и тут же устыдился своего резкого тона.

Но Вэнь Жохань, казалось, вовсе не заметил его грубости, продолжая с каким-то странным выражением — смесь удивления, злости, смирения и боги ведают чего ещё — изучать собственную руку.

— Ощущаешься живым, — пробормотал он так, словно не верил собственным чувствам.

Лису растерянно моргнул, разом забыв обо всех тревогах.

— Потому что я и есть живой? — протянул он осторожно, на всякий случай отползая подальше, чтобы даже стремительным броском его нельзя было схватить за шею. Похоже, бывший глава Вэнь всё-таки немного тронулся умом, осталось только понять, в какую сторону.

Вэнь Жохань поднял на него странный, словно бы озадаченный взгляд, и снова посмотрел на свою кисть. Затем попробовал пошевелить пальцами — и поморщился, когда у него не вышло даже нормально сжать руку в кулак. Злость снова исказила черты его лица, но это было похоже на то, как будто его рассердила собственная беспомощность. Ни ярости, ни жажды крови и мести за собственное увечье — только раздражение от того, что искалеченное тело отказывалось повиноваться так же, как раньше.

Но чтобы Вэнь Жохань досадовал на себя, а не желал порубить на кусочки того, кто с ним это сделал, — разве такое вообще возможно?

— М-может быть, воды? — выдавил Лису, вдруг ощутив необходимость сказать хоть что-нибудь.

Бывший глава Вэнь медленно моргнул и поднял на него взгляд; Лису тут же пожалел о том, что напомнил о своём присутствии. Рубиновые глаза впились в него жадно, словно бы изучая заново или пытаясь прожечь в нём дыру. Наверное, будь Вэнь Жохань при своём золотом ядре, полыхать бы Вэнь Лису в самом буквальном смысле в алом духовном пламени, но, хвала небесам, своих способностей он лишился. С другой стороны, не пришлось бы разгребать все грядущие проблемы, так что ещё неизвестно, какая участь казалась более ужасной.

— Чао-эр, — произнёс Вэнь Жохань так, словно это было ответом и вопросом одновременно.

Лису тяжело вздохнул, невольно передёрнув плечами. Это обращение ужасно резало слух, вновь напоминая о его истинной природе, о безымянной могиле на горном склоне, воздвигнутой в честь человека, которого он даже помянуть не мог, и ему не нравилось то, какое скребущее чувство оно вызывало. Ему бы поправить своего… вроде как родственника сейчас, назвать своё имя и попросить забыть о «Чао-эр», но разве он имел на это право? Особенно тогда, когда на него смотрели так, словно одно его слово могло либо исцелить, либо разрушить душу окончательно.

Вэнь Лису нервно облизнулся. Он ненавидел чувствовать, как груз слишком огромной, неподъёмной для него ответственности давил на его плечи.

— Да? — его голос хрипнул, словно даже такой простой звук оцарапал его.

Вэнь Жохань внезапно подался ближе — слишком медленно даже для обычного человека, но Лису всё равно отпрянул, выставив ладонь в защитном жесте. Он понимал, насколько глупо это выглядело, но ничего не мог поделать с собственными рефлексами.

В подвалах Знойного дворца ему тоже хотелось защититься от всего, что обещало ему общество Бессмертного Владыки. Но, увы, что тогда, что сейчас его попытки выглядели совершенно смехотворными. Тогда — потому что он был слишком слаб, чтобы уберечься. Сейчас — потому что даже его преимущества в силе оказалось недостаточно для того, чтобы заглушить безотчётный ужас от безобидного движения.

Вэнь Жохань вновь нахмурился — в потемневших глазах будто бы затлели угли, вот-вот готовые обернуться яростным пламенем — и медленно, словно бы нехотя опустился обратно, внимательно наблюдая за малейшей реакцией Лису. Тот невольно выдохнул, но тут же устыдился собственного облегчения.

— Извините, — пробормотал Лису, невероятным усилием воли заставляя себя опустить руку на колено.

Бывший глава Вэнь лишь хмыкнул негромко, но больше не стал делать попыток потянуться навстречу. Только продолжал прожигать взглядом с каким-то непонятным выражением лица: то ли кривая усмешка, то ли улыбка, то ли болезненная гримаса.

— Покои Сюй-эра, — вдруг пророкотал он, прищурившись будто бы насмешливо, — ты, ощущающийся совсем как живой человек, никакой боли в теле… Признаться, ты, Чао-эр, никогда не снился мне таким повзрослевшим, но мой разум способен и не на такие шутки. Должно быть, это черепашье отродье добилось своего, и я окончательно потерял связь с реальностью. Как жаль…

Сухой, трескучий смех сорвался с его губ — и Вэнь Лису обварило этим звуком, таким диким, таким неправильным в исполнении этого человека. Вэнь Жохань не должен смеяться так ожесточённо, его стихия — рёв пламени, гром превосходства, демонический шёпот, лишающий воли к сопротивлению. Он же… Бессмертный Владыка, тиран, не щадящий ни детей, ни стариков, властитель, наступивший на горло этому миру. Его язык — сила, власть, но никак не злая отчаянность загнанного хищника, не желающего отдавать свою жизнь слишком дёшево.

Глядя на такого Вэнь Жоханя, начинаешь видеть не демона в обличье смертного, а настоящего, живого человека — наверное, поэтому Лису потянулся к нему в безотчётном желании утешить. И лишь когда его ладонь коснулась жёсткого, костлявого плеча, а неправильный насквозь смех внезапно оборвался, он понял, что именно сделал. Он мог бы отдёрнуться, снова отодвинуться прочь, но собственная трусость утомила его самого; поэтому Лису заставил себя выдержать тяжёлый, вынимающий душу взгляд, в котором ему на мгновение почудилось искреннее изумление.

Чёрт возьми, почему взять себя в руки оказалось настолько сложно?

— Владыка, вы… — Лису нервно прикусил губу, пытаясь подобрать хоть какие-то слова. — Вы думаете, что это сон?

Вэнь Жохань приподнял брови, словно услышал какую-то несусветную глупость. Вэнь Лису тут же ощутил, как его лицо начал затапливать стыдливый жар: ну отключилось у него красноречие в самый неподходящий момент, что теперь поделаешь! Он и без того подвиг совершил, не бросившись с криком прямо в ближайшее окно — хотя вполне мог бы, на волне паники ему и не такое творить приходилось. Но у него получилось даже к плечу прикоснуться и не убежать с воплем куда-нибудь подальше, ему следовало гордиться, а не умирать от смущения за собственное косноязычие.

Выражение его лица наверняка стало презабавным — иначе почему с губ Вэнь Жоханя сорвался снисходительный смешок?

— Чем это может быть ещё, Чао-эр? — ответил он с неожиданной горечью. — Безночный Город пал, а Знойный дворец уничтожен. Правда, мальчишка Чжулинь говорил, что это не так, и ты стал главой клана… Должно быть, эта иллюзия навеяна именно его словами.

Лису коротко лизнул пересохшие губы. Так Вэнь Жохань был уверен в том, что его клан был уничтожен, но при этом всё равно направился в Безночный Город, каким-то невероятным образом выбравшись из плена? Куда разумнее было бы затаиться в какой-нибудь глуши и собрать побольше сведений, прежде чем идти в место, где тебя будут искать в первую очередь, — по крайней мере, такая логика ожидалась от бывшего главы Цишань Вэнь. С другой стороны, его разум был повреждён, так что он вполне мог бы и пойти на предполагаемое пепелище сразу после освобождения.

И ещё — почему он говорил о падении Безночного Города как о неопровержимом факте? Словно он сам был свидетелем и видел собственными глазами, как уничтожали его дом. Да, Вэнь Жохань был в самой гуще сражения в Знойном дворце, но ведь его вывели из строя практически в середине всего хаоса. Так откуда могла взяться эта уверенность?

Этому существовало два объяснения. Либо все эти годы его старательно убеждали в падении Цишань Вэнь, либо… Либо это был всё-таки другой Вэнь Жохань. И тогда у всех странностей находилась вполне себе логичная причина. Но как проверить свою версию? Не спрашивать же о Старейшине Илина или какой-нибудь ещё чуши? Тогда уже Вэнь Лису будет казаться сумасшедшим.

— Это не иллюзия, — медленно произнёс Лису, невольно усилив хватку на чужом плече. — Я действительно стал главой клана, и Знойный дворец с Безночным Городом уцелели.

Вэнь Жохань дёрнул уголком губ, явно не поверив его словам. Наверняка в его снах — или где там ещё ему приходили подобные картины — он слышал примерно то же самое, но в конечном итоге всё оказывалось выдумкой его агонизирующего разума.

Лису и сам переживал подобное, ему ли не знать, как иногда бывает тяжело отличить реальность от обмана сознания?

— Почему вы верите в то, что Знойный дворец уничтожен? — спросил он.

Если ему ответят, что видели это собственными глазами, то перед ним такой же попаданец, как и Вэнь Лису. С этим даже проще работать: все несостыковки можно будет легко объяснить различиями в истории мира. В том же случае, если ответ окажется иным, он получит относительное, но доказательство того, что это тот Бессмертный Владыка, благодаря которому он до сих пор не рискует лишний раз спускаться в подвалы Знойного дворца и десятой дорогой обходит покои главы клана.

— Почему?.. — Вэнь Жохань нахмурился, но как-то озадаченно, словно сам впервые задался этим вопросом. — Я видел, как умер Сюй-эр. И ты, Чао-эр, был покрыт кровью. После… Извержение вулкана — в другом случае залы бы не обрушились. Кто-то разрушил защиту изнутри, иначе вулкан бы не смог проснуться так быстро и внезапно. Я не знаю, сколько было нападавших, но там точно были люди из Ланьлин Цзинь, Цинхэ Не и Гусу Лань. Три клана объединились в трусливом нападении на самое сердце Цишань Вэнь — разве они остановились бы до того, как вырезать весь Безночный Город?

Что ж. К счастью или сожалению, это был именно Бессмертный Владыка: падение Цишань Вэнь по такому сценарию происходило, насколько Лису было известно, только в здешней вселенной, если только система не решила устроить ему сюрприз. Но где же немедленные приказы уничтожить того, кто пленил его? Где повеления подготовить войско и сжечь дотла место, где его держали столько лет? Или они все остались в предыдущих «снах», когда Вэнь Жохань ещё верил в их правдивость?

Вэнь Лису глубоко вздохнул. Как бы то ни было, ему следовало рассказать о том, что произошло. А вот с реакцией, неизбежно последующей после его слов, он будет разбираться уже отдельно.

— Однако же они в самом деле остановились, — медленно, тщательно подбирая слова, начал он. — После того, как началось извержение вулкана, все запаниковали, и стало не до сражения. Каждый спешил спасти собственную жизнь, так что бежали все, а когда вулкан успокоился, Лань Сичэнь отдал приказ об отступлении.

Губы Вэнь Жоханя изогнулись в презрительной усмешке, как будто он не одобрял прерывания победоносного сражения — или же не верил каждому слову Вэнь Лису. Того, впрочем, это практически не смутило, и он продолжил свой рассказ.

— После того, как всё закончилось, мы… пытались найти выживших, — Лису невольно запнулся, вспомнив, с каким остервенением Чжулю отбрасывал прочь обломки камня и дерева, не обращая внимания на подступающую со всех сторон лаву. — Ваших следов не обнаружили, поэтому… Гм. Мы провели обряд погребения, а после завершения траура начали восстанавливать Знойный дворец.

— Только его? — бывший Бессмертный Владыка недоверчиво хмыкнул. — Разве Безночный Город не сгорел тоже?

Вэнь Лису едва сдержал нервный смешок, а сам мысленно выругался. Это было самое скользкое место во всей истории, и если советники всё же пропустили мимо внимания внезапное восстановление защитного барьера, списав всё на чудо, то здесь этот номер не пройдёт. Вэнь Жохань знал наверняка, кто мог обладать настолько подробными познаниями в структуре защиты Знойного дворца, а потому мгновенно распознает его ложь.

Но, с другой стороны, разве Лису должен называть имена?

— Нет, — он покачал головой, постаравшись сделать крайне озадаченный и обеспокоенный вид. — В тот момент, когда мы переместились в Безночный Город, кто-то смог восстановить защитный барьер у внешних границ Знойного дворца. До сих пор мне неизвестно, кто это сделал, однако только благодаря этому человеку все уцелели.

Бывший глава Вэнь издал сухой смешок и покачал головой; его лицо исказила гримаса злого веселья.

— Только я и Сюй-эр знали, как именно был построен защитный барьер, — его голос наполнился ядовитым торжеством, словно он был счастлив найти слабое место этой «иллюзии». — Никто больше… Разве что Вэнь Чжулю, но без крови прямых потомков Вэнь Мао его знания бесполезны. Остальные могли быть посвящены частично, а от тех, кто пытался узнать больше, я избавлялся лично.

Вот ведь чёрт. Не скажи Лису о том, что он не знал личности восстановившего барьер, у него получилось бы солгать об участии Чжулю, но он сам себе не оставил путей отхода. Что ж, если он сейчас начнёт изобретать версии произошедшего, то только усугубит ситуацию, так что ему остаётся только смириться с поражением.

— Я не знаю, как это произошло, но факт остаётся фактом, — Лису пожал плечами как можно свободнее, чтобы не показать собственной нервозности. — После траура и восстановления Знойного дворца была проведена церемония инаугурации, и я стал главой клана. Не обошлось без некоторых… Скажем так, я потерял часть земель, но по большей части клан практически не пострадал, мы сохранили своё место среди прочих школ, я вплотную занялся качеством обучения наших заклинателей, поэтому в среднем…

Вэнь Жохань прервал его внезапно участившуюся и сбившуюся речь коротким взмахом ладони, и Лису тут же замолчал, словно его губы склеили заклинанием молчания.

— Хватит, — обрубил он, прикрыв глаза и потянувшись рукой к виску. — Эта шутка… слишком затянулась.

— Это не шутка, — возразил Лису, удивившись собственной смелости. — Ни один сон не способен воспроизводить столько деталей, особенно неизвестных. Это реальность.

Вэнь Жохань крепко стиснул челюсти, и тут вдруг стало заметно, насколько резко он побледнел, а на напряжённом лбу проступили капельки пота. Он судорожно вдохнул сквозь зубы и зажмурился, словно пытаясь прогнать неожиданный приступ головной боли.

— Ты лжёшь! — вдруг выкрикнул он, и его лицо исказила знакомая до самой последней чёрточки ярость.

Вэнь Лису будто с головой окунули в кошмар. Душная темнота подвала, каменный пол, тяжёлые цепи, сковавшие руки и ноги, разрывающая боль в локтях, пальцах, рёбрах — по линиям нервов, пронзённых иглами. И яростный гром, отдающийся в ушах рёвом пламени:

«Верни моего сына!!!»

Рефлекс сработал быстрее мысли: Лису ударил по аккупунктурной точке, влив в удар столько энергии, что его пальцы обожгло жаром. Вэнь Жохань тут же обмяк, повалившись на кровать, и Вэнь Лису, ещё державший его за плечо, упал следом, но уже на пол, с размаху стукнувшись головой о столик с лекарствами. Боль от удара его и отрезвила.

Вот. Ведь. Чёрт. Он вырубил Вэнь Жоханя! Он вырубил пациента с нестабильной энергией воздействием собственной ци!

«Твою мать!» — мысленно завопил Лису, тут же хватаясь за чужое запястье и судорожно отсчитывая пульс. Сосредоточиться никак не получалось, голова была сплошь забита паническими воплями, и он не мог нащупать течение энергии. Или он своим вмешательством разрушил всю систему, которую они тут создавали столько дней? Да Вэнь Цин его за это убьёт!

Он чувствовал, как ставшее неровным сердцебиение Вэнь Жоханя постепенно успокоилось, а дыхание стало глубоким и размеренным, вот только вместо малейших проблесков энергии ощущалась только пустота. Ни изломанных линий, ни пульсирующих завихрений, вот-вот готовых стать эпицентром взрыва, — ничего. И как бы он ни старался, как бы ни прислушивался к внутреннему чутью, ничего не получалось.

Ему срочно нужна была Вэнь Цин! Даже если она из него душу вытрясет, когда узнает, что он умудрился сотворить, по крайней мере, хоть кто-то сможет исправить эту катастрофу.

Надо же было его рефлексам включиться так не вовремя! Лучше бы уж отшатнулся, как в прошлый раз, и неважно, насколько это глупо выглядело!

Словно бы в ответ на его стенания, дверь внутренних покоев открылась, пропуская в комнату заметно приободрившуюся целительницу. Впрочем, даже тень удовлетворения от небольшой передышки покинула её лицо, когда она увидела абсолютно несчастного тринадцатого главу Вэнь, который выглядел так, будто случайно кого-то прикончил. И, в принципе, её можно было понять: такая картина явно не предвещала ничего хорошего.

— Цин-цзе, — прошептал Лису онемевшими губами.

— Да? — грозно прищурилась Вэнь Цин, тем самым напомнив собственного дядю в самом расцвете сил. Того самого дядю, которого он только что ненароком едва не добил.

— Я… кажется, немного уничтожил систему циркуляции энергии.

Целительница недоверчиво приподняла брови, как будто услышала чертовски неуместную шутку. Но когда молчание затянулось, а Вэнь Лису так и не признался в том, что у него совсем не к месту проклюнулось сомнительное чувство юмора, её лицо исказила судорога.

— Ты — что, — она даже кричать не стала, но в её голосе оказалось столько жажды крови, что Лису мысленно попрощался с жизнью.

— Я, — он нервно облизнулся и на всякий случай отошёл от кровати, чтобы его снесённая с плеч голова не упала на вновь бессознательного пациента. — Я вроде как запаниковал и вырубил его точечным ударом ци?

Если раньше Лису думал, что самым пугающим человеком в его жизни был дьявольски улыбающийся Вэнь Жохань, то теперь, глядя на бури и грозы, сверкнувшие в глазах Вэнь Цин, он начинал сомневаться в своих представлениях.

— Для того чтобы кого-то вырубить, для начала нужно, чтобы этот кто-то очнулся, — спокойно, даже практически безмятежно произнесла Цин-цзе. В её руках сверкнули иглы.

— Ну… — Лису жалко улыбнулся, буквально каждой клеточкой ощущая, как тем самым подписал себе смертный приговор. — Он и очнулся. Собственно, поэтому я запаниковал.

И вот теперь до Вэнь Цин по-настоящему дошло, что это была не сомнительная шутка. Коротко прошипев что-то малоразборчивое, но вряд ли приятное, она бросилась к постели пациента, одной рукой обхватив его запястье, а вторую прижав чуть правее грудины. Она глубоко вдохнула и выдохнула, сосредотачиваясь на своих ощущениях, и Лису сам невольно затаил дыхание, боясь помешать ей даже одним неловким звуком или движением.

Секунды текли целую вечность, пока Цин-цзе отсчитывала пульс и сердцебиение. На её лице застыло напряжённое выражение, говорящее не о панике, но собранности — Лису невольно позавидовал её самообладанию. Его умение брать себя в руки куда-то внезапно подевалось, стоило только Вэнь Жоханю открыть глаза, и если так будет продолжаться и дальше, то ему самому придётся лечь в лазарет с нервным срывом.

Нет уж, так дело не пойдёт. Либо он найдёт способ выкидывать из головы всё лишнее, либо… Да тут даже альтернативы никакой не имелось. Ему необходимо было прекратить трусить и смело взглянуть своему страху в лицо.

А вот когда этот страх поймает его на очередной лжи, посеет сомнение в Чжулю, объявится перед советниками и окончательно разрушит его жизнь, тогда можно будет и попаниковать. В темнице.

«Попрошу казнить себя у тренировочного лагеря», — мысленно сыронизировал Лису. — «Это хотя бы будет символично».

Эта мысль, как ни странно, позволила ему окончательно прийти в себя, и он внезапно понял, что Вэнь Цин больше не выглядит настолько же напряжённой, как раньше. Наоборот, она вдруг выдохнула с раздражённым облегчением, хмуро поправила положение рук спящего пациента и подняла на Вэнь Лису бесконечно усталый взгляд.

— Всё в порядке, — вынесла она вердикт, и Лису смог выдохнуть спокойно. — Но тебе бы сейчас отдохнуть, глава Вэнь. И не заставляй меня уговаривать тебя, как пятилетнего ребёнка.

Лису слабо улыбнулся, подняв ладони в жесте окончательной капитуляции.

— Уговаривать и не придётся, но я обещал Чжулю, что буду рядом, когда он придёт сюда, — ответил он.

Вэнь Цин закатила глаза и выразительно прищёлкнула языком.

— Не думаю, что он будет рад компании твоего призрака, потому что ты сейчас больше похож на нечисть, чем на человека. И если ты не перестанешь бродить ночами по Знойному дворцу вместо полноценного сна, то вскоре ты не просто будешь похож, а в самом деле этой нечистью станешь. Хочешь прославиться как первый в истории призрачный глава Цишань Вэнь?

Лису негромко рассмеялся, вслепую оперевшись бедром на стол, практически заваленный различными книгами и записями. Голова слегка закружилась, и он внезапно ощутил, что и в самом деле устал настолько, что готов был уснуть прямо сейчас. Его даже будто бы начало лихорадить, но он ничем не выдал своего состояния.

— Боюсь, этот титул достанется кое-кому другому, — он бросил взгляд на Вэнь Жоханя и тут же отвёл его в сторону, испугавшись, что снова как-то его разбудит.

Вэнь Цин неодобрительно поджала губы: от неё явно не укрылось то, что в вертикальном положении беспокойный глава Вэнь удерживался исключительно благодаря вовремя подвернувшейся опоре.

— Не заставляй меня лично утаскивать тебя в постель, — тяжело вздохнула она.

— В этом есть необходимость?

Мягкий, но полный настороженных ноток голос Вэнь Нина заставил вздрогнуть их обоих и вспомнить о том, что они даже не удосужились закрыть дверь. Цюнлинь прошёл в комнату первым, удерживая на своих руках стопку свежего постельного белья, а следом за ним зашёл Чжулю, несущий таз с чистой водой. Лису невольно улыбнулся, заметив, что они оба выглядели достаточно отдохнувшими, а из движений Лю-эра наконец-то исчезла некоторая скованность, однако радость его продлилась недолго, ровно до тех пор, пока оба его возлюбленных не посмотрели на него в ответ и нахмурились почти до смешного одинаково.

— В этом есть необходимость, — ответил Чжулю на вопрос А-Нина.

Вэнь Лису же сокрушённо вздохнул. Да не могло такого быть, чтобы он выглядел настолько плохо, как это расписывала Цин-цзе! Однако если он хотел всё-таки отлепиться от стола и добраться до ближайшей поверхности, более-менее пригодной для сна, то ему и впрямь не помешало бы чьё-нибудь твёрдое плечо для опоры.

— Да ладно, — его улыбка стала совсем бледной, когда и Вэнь Нин и Чжулю подошли ближе, осторожно подхватывая его под обе руки. — Вы же не собираетесь и в самом деле?..

Они и не собирались — они без лишних слов вывели его из комнаты, поддерживая под руки так, словно он мог в любой момент рухнуть замертво. Лису даже не думал сопротивляться этому внезапному приступу чрезмерной заботы, только пофыркал насмешливо и повис на чужих руках, неловко уткнувшись носом в шею Чжулю.

— Рад, что тебе стало лучше, — пробормотал он, изо всех сил сопротивляясь вдруг накатившей усталости. — И ты, А-Нин… Спасибо.

Кажется, его волос коснулся чей-то тяжёлый выдох. Или же это был порыв ветра, разгулявшегося во внешних комнатах? Это не имело особого значения. Лису наслаждался столь редким теперь моментом близости, как только мог, и откровенно плыл, засыпая прямо на ходу. Впечатлений для одного несчастного дня набиралось слишком много, и его голова уже не способна была выдавать хоть какие-то адекватные мысли, так что внутри наконец-то воцарилась блаженная тишина. Ни тревог, ни беспокойств — только смутные ощущения на самом краю сознания.

Он чувствовал, как его переодевали в ночные одежды, и находил в себе силы только переворачиваться и приподнимать конечности, хотя бы немного облегчая работу возлюбленных. Кто-то — вероятнее всего, Вэнь Нин — принялся осторожно прочёсывать его спутавшиеся волосы, в то время как второй начал бережно вытирать его лицо влажным полотенцем. Да, с полотенцем определённо был Чжулю: при одном из движений Лису ощутил чуть щекотное прикосновение мозолистых пальцев и немедленно уткнулся лицом в тёплую ладонь, издав блаженный выдох.

За подобные моменты он готов был пережить не только разговор с Вэнь Жоханем, но и, пожалуй, целых полтора разговора с Вэнь Жоханем. Большего, как показала практика, его нервная система попросту не выдерживала.

— Извини, что пошёл один, — невнятно пробормотал он куда-то в запястье Чжулю.

Чужая ладонь переместилась, и грубоватые пальцы на удивление нежно погладили его по щеке.

— Всё в порядке, — отозвался Лю-эр, и в его голосе в самом деле не слышалось обиды, напряжения или разочарования. Значит, он действительно не злился.

Тонкие, чуткие пальцы мягко провели по его макушке, и Лису потянулся навстречу этому прикосновению под тихий смешок Вэнь Нина.

— Отдыхай, А-Лису, — мягкий шёпот коснулся его виска вместе с невесомым поцелуем.

Лису промычал в ответ нечто невразумительное, перевернувшись на живот и зарывшись лицом в мягкую, совершенно не соответствующую заклинательским нормам подушку. Он отключился буквально на пару ударов сердца — а в следующий момент внезапно обнаружил, что остался совершенно один. Немного повозившись и закутавшись в тонкое одеяло, он устроился поудобнее и вытянул ноги до хруста, а затем поджал их вновь.

Одна только мысль, не то чтобы навязчивая, но довольно-таки давящая, не позволила ему со спокойной совестью провалиться в долгожданный сон.

— Система, — буркнул Лису, не размыкая век. — Где моя компенсация за моральный ущерб?

[Ваш запрос был принят и успешно обработан~]

Что-то с глухим стуком упало на пол совсем рядом с кроватью, но Лису решил отложить изучение своей награды за перенесённые страдания на следующее утро. Или день. Или вечер. Или то время суток, когда он удосужится проснуться. В любом случае, это было не так важно, как то, что он наконец мог позволить себе отдохнуть.

И впервые за последние дни ему не приснилось ничего.