Четвертая планета системы Тайкос казалась необитаемой. Трикодеры показывали полное отсутствие животной жизни, несмотря на наличие примитивной растительности и мхов, а также большое количество редких химических элементов, что делало планету привлекательной для исследований и перспективной для дальнейшей разработки. За последние полгода это была первая крупная находка команды корабля "Фаррагут". В каждом отсеке только и говорили, что о сказочных сокровищах и загадочных открытиях, которые обнаружил первый десант.

Планета оказалась весьма необычной. По своему строению она относилась к группе планет земного типа, составом и структурой очень напоминала планету Марс Солнечной системы. Здесь наблюдалось такое же большое количество железа не только в ядре, но и в коре планеты. Однако в коре так же присутствовало такое разнообразие сложных элементов, в том числе и те, которые до сих пор никогда не встречались в природе, что весь отдел науки не спал и не ел, анализируя новые данные.

К великому сожалению лейтенанта Джеймса Кирка, он в данной ситуации был совершенно бесполезен. Сидя на вахте на мостике, он, конечно же, слушал краем уха рапорты от десантов, но не находил в них для себя ничего интересного. Из-за разреженной атмосферы планета не годилась для увольнительных, а летному составу было нечего делать в научном десанте. В тоске Кирк подумывал уже о том, не податься ли в охрану, как от последней партии стали поступать странные сообщения. Сначала всех поверг в изумление доклад о том, что трикодеры обнаружили в атмосфере планеты дикероний – вещество, существующее только в лабораторных условиях и только в течении миллисекунд. Однако почти тут же последовали сообщения о том, что следы дикерония пропали. Спустя полчаса дикероний обнаружила и вновь потеряла другая группа. Те ребята из научного отдела, кто не был на вахте и еще оставался на борту корабля, отправились на планету, чтобы расширить поиски дикерония.

Нехорошее предчувствие начало закрадываться в душу Кирка, когда инженеры доложили, что вся транспортерная сеть корабля вышла из строя. Это произошло, когда с планеты пытались поднять на борт какие-то геологические образцы, так что скорее всего поломка была вызвана чем-то из груза. Капитан Гарровик распорядился отправить на планету шаттл, чтобы забрать закончивший работу десант и не поддающийся транспортации груз.

Спустя полчаса после отправки шаттла одна из групп не вышла на связь в установленное время. Капитан связался с остальными десантами и приказал ближайшему из них отправиться на поиски пропавшей группы.

К тому времени шаттл достиг планеты и забрал геологов и их злополучные образцы. Спустя еще двенадцать минут посланная на разведку группа обнаружила вместо искомого десанта лишь мертвые тела. Причину смерти на месте установить не удалось. На телах не было ни царапины, но голубовато-белый цвет кожи позволял предположить какие-то проблемы с кровообращением. Капитан Гарровик немедленно объявил на корабле желтую тревогу и приказал все силы бросить на починку транспортеров, однако из пяти остававшихся на планете групп к тому моменту откликались уже только две. Как и все на мостике, Джим слышал, как глава одной из них, физик доктор Стернтон, спорил с капитаном по коммуникатору, отказываясь явиться на точку сбора и подняться на корабль, потому что ему, наконец-то, удалось напасть на след дикерония. Спустя несколько мгновений в динамиках раздались крики, Стернтон прохрипел что-то про облако, и все затихло. Связист еще продолжал вызывать замолчавший десант, но на мостике уже поняли, что случилось самое ужасное. Джим мысленно посчитал: пять отрядов по шесть человек в каждом. Тридцать человек, из них большая часть это физики, биологи, геологи, врачи. Они разом потеряли большую часть научного персонала корабля!

В это время капитану доложили, что шаттл с единственным оставшимся в живых десантом благополучно достиг зоны прямой видимости и через пять минут будет принят на борт. Капитан Гарровик приказал опустить щиты, чтобы принять шаттл, и лично отправился встречать десант, чтобы получить всю возможную информацию из первых рук. Даже в отсутствие капитана на мостике никто не решился высказывать свои предположения, хотя вопросы читались на лице каждого.

Стараясь не поддаваться нервозности, которая нарастала на корабле с каждым мгновением, Джим сосредоточился на показаниях приборов, пытаясь не думать о том, что произошло, не вспоминать тех, кто за время службы на этом корабле стали его хорошими товарищами. Однако больше всего он старался побороть ощущение абсолютной уверенности в том, что это еще не конец. Джим пытался приструнить свое тело, которое просто свело от подавляемого желания действовать, и винил себя в том, что паникует на боевом посту. Ему настолько удалось убедить себя в этом, что когда на мониторе появилось странное облако, которое стремительно приближалось к кораблю, Джим на мгновение подумал, что ему это мерещится. Едва активировались сенсоры ближнего действия, тело Кирка среагировало быстрее, чем разум, но было поздно, фазер ударил в пустоту.

Первый помощник коммандер Томлин немедленно потребовал от Кирка объяснений, почему тот произвел выстрел без приказа. Джим пытался убедить его, что сейчас не время для того, чтобы выяснять это, и что коммандер может посадить его на гауптвахту, но только пусть объявит красную тревогу, потому что кораблю угрожает опасность. Кончилось тем, что Кирк в сердцах обозвал первого помощника «слепым дураком» и коммандер вызвал охрану на мостик, чтобы отправить взбесившегося лейтенанта на гауптвахту.

Но когда двое краснорубашечников уже были готовы вывести сопротивляющегося Кирка с мостика, по внутренней связи прозвучало автоматическое оповещение:

Неизвестный объект проник на борт в районе палубы 12 секция С.

Все взгляды немедленно обратились к первому помощнику, а тот уже вызывал отсек шаттлов:

– Мостик вызывает капитана Гарровика. Капитан Гарровик, ответьте.

Тревожная тишина длилась вечность, потом прорвалась звуками стрельбы и срывающимся голосом кого-то из членов команды.

– Мостик, это инженер Уолсон. Капитан погиб. Какое-то газообразное облако проникло в док вслед за шаттлом. Мы не заметили его, оно прицепилось к шаттлу, словно хвост. Когда давление выровняли и открыли двери дока, оно... оно напало на капитана и тех, кто был рядом.

Потом был вскрик и множество фазерных выстрелов, затем раздались хрипы и крики ужаса. А потом была только тишина. Первый помощник ударил по клавише на подлокотнике кресла и объявил красную тревогу. Потом повернулся к Джиму, которого охранники все так же держали в захвате.

– Лейтенант Кирк, командование на вас. Вы двое, - это относилось к охранникам, - со мной.

Джим был уверен, что первый помощник совершает ошибку, отправляясь на поиски облака, но не мог в тот момент предложить ему другую альтернативу, и коммандер покинул мостик.

Первым делом Кирк потребовал от связиста рапорты со всех палуб о состоянии дел и был поражен, сколько постов им не ответило, хотя с момента вторжения прошло всего несколько минут. Надо срочно было что-то придумать. Все, что он знал об этом облаке, это что оно способно очень быстро передвигаться, поэтому в него трудно попасть, что ему не страшен вакуум и что оно нападает на людей и убивает их с немыслимой скоростью. Что-то еще, что-то должно было быть еще. Внезапно его осенило. Облако состояло из газа! И оно не проникло на корабль, пока не открыли дверь дока!

– Отрицательное давление во все воздушные клапаны, загерметизировать все отсеки немедленно!

Потом щелкнул по кнопке внутренней связи:

– Всем членам команды немедленно надеть скафандры! В случае недоступности скафандров используйте любые герметичные помещения и устройства!

В этот момент техник на мостике доложил ему, что на одной из палуб невозможно удерживать отрицательное давление из-за повреждения герметичности воздуховода, идущего к воздушному клапану. Видимо, воздуховод повредило стрельбой, когда кто-то из команды отстреливался от облака.

Мысленно выругавшись, Джим принял решение. Ему нужно было гарантировать, что когда он заделает дыру, на мостике будет кто-то живой, чтобы убедиться, что облако покинуло корабль, а потом перекрыть клапаны и вернуть подачу кислорода, который сейчас стремительно вытекал из корабля, иначе резервных генераторов кислорода хватит еще минут на двадцать от силы, а потом воздух кончится совсем. Тогда даже тех, кто успел одеть скафандры, ждет неминуемая смерть, только на пару часов позже всего остального корабля.

Обезопасить команду на мостике можно было только одним способом и Джим отлично знал, каким. Сместив связиста с его пульта, Кирк принялся стремительно вводить код в компьютер вручную, по памяти воспроизводя последовательность шестнадцатеричных чисел и на ходу внося изменения, радуясь, что он не утратил навыка со времен Академии. Когда последний символ был введен и оставалось только нажать ввод, он вскочил из-за консоли и обратился к инженеру.

– Через двадцать три секунды после того, как я покину мостик, активируйте код, который я ввел на той консоли. Это полностью отключит мостик от систем жизнеобеспечения и турболифта, так что вам придется пока подышать тем кислородом, что тут есть. Зато он у вас будет, и облаку к вам будет не проникнуть. Я попытаюсь заткнуть дыру, чтобы увеличить отрицательное давление и заставить облако покинуть корабль до того, как у нас закончится воздух. Свяжитесь со штабом Звездного Флота и доложите ситуацию. Непрерывно сканируйте корабль, старайтесь отследить перемещения облака. Как только оно покинет пределы корабля, закрывайте клапаны и включайте максимальный варп к ближайшей базе Звездного Флота. Все, принимайте командование.

Все это он выпалил на едином дыхании и, глядя на лицо потрясенного техника, молился, чтобы тот не запаниковал и запомнил все его инструкции. Времени убедиться в этом у него не было и Кирк бегом устремился к турболифту. Ровно двадцать три секунды требовалось турболифту, чтобы добраться до палубы, на которой был поврежден воздуховод. Едва двери закрылись, Кирк начал мысленный отсчет. На шестнадцатой секунде лифт внезапно встал и Джима швырнуло на стену. Острая боль пронзила его правую руку, но зато не дала потерять сознание от удара головой. Кирк выругался вслух:

– Чертов паникер! Я же сказал, двадцать три!!!

Поднявшись на ноги, он оценил состояние своей руки. Двигать ею он мог, но рука слушалась плохо и стремительно опухала. Перед глазами плыли разноцветные пятна. Не важно. Джим мысленно прикинул свое местоположение и с облегчением понял, что он застрял на горизонтальном участке пути. Наклонившись, он отщелкнул одну из панелей и закоротил управление дверями, которые немедленно приоткрылись. Протиснувшись между створками, Джим выбрался в шахту лифта и побежал вперед, надеясь, что автоматическая система защиты от столкновений сработает и больше ни один турболифт не сможет двинуться в этом направлении в ближайшее время. Через несколько минут, ориентируясь на свою память и технические указатели внутри лифтовой шахты, Джим, наконец-то, смог добраться до одного из выходов на нужную ему палубу, хотя и в противоположном конце радиуса. Выбравшись из шахты, он первым делом нашел ближайший аварийный стенд, открыл его и забрал оттуда пневмопистолет с герметиком. Времени искать скафандр у него не было, так что он просто побежал по пустому коридору.

В одном месте он был вынужден замедлиться на пару мгновений, чтобы не споткнуться о пять или шесть трупов с бледно-голубой кожей и искаженными чертами лица. Это были его товарищи, лежали посреди коридора беспорядочной кучей, словно мусор, но он не имел права останавливаться, даже для того, чтобы взглянуть на них. Дальше ему тоже несколько раз попадались трупы, но Джим словно бы не видел их. Все, что в тот момент существовало в его мире, это неполадка, которую следовало устранить, и скрывающийся где-то неподалеку враг.

Наконец, Кирк с облегчением понял, что достиг нужного места. Часть переборки была снесена массовым выстрелом из фазеров, это было несомненно. Воздуховод был поврежден не слишком сильно и Джиму теперь была нужна всего пара минут, чтобы заделать дыру быстротвердеющим герметиком. Однако воздуха теперь уже ощутимо не хватало, каждый вздох давался с невероятным трудом и не приносил облегчения. Сконцентрировавшись на отверстии в воздуховоде, Джим принялся заделывать дыру. Полоса герметика по краям — несколько секунд на застывание — еще слой герметика — еще несколько секунд на застывание и так далее. Постепенно дыра становилась все меньше и воздух принялся свистеть, проходя через тесное для него отверстие. Джим чувствовал, что в любой момент может упасть. Он не был уверен, что ему это не померещилось, когда свист поднялся до высоких нот и с последним слоем герметика прервался совсем. В следующее мгновение Кирк свалился на пол, почти потеряв сознание.

И тогда он почувствовал запах. Странный, сладкий медовый запах. Наверное, ему это померещилось, ведь такого запаха не бывает на звездолетах. А потом облако окутало его и шептало что-то, и он пытался кричать в ответ чтобы оно убиралось, и чувствовал этот чуждый разум каждой клеточкой своего тела, ощущал его голод и свою боль. А потом все исчезло.

– Лейтенант, очнитесь, вы меня слышите? – чей-то громкий голос разорвал пелену и принес с собой боль, от которой Джим снова начал соскальзывать в темноту.

– Лейтенант Кирк, придите в себя! – его встряхнули и на этот раз боль была такой острой, что он закричал. Однако, сознание его немного прояснилось.

– Немедленно перестаньте, у него же рука сломана! – раздался рядом другой голос.

– Доктор, если он сейчас же не скажет нам, как разблокировать мостик, то у них там закончится воздух максимум через полчаса, а наши техники бьются над этим уже третий час и не могут взломать код, – первый голос практически кричал.

Джим знал, что нужно сделать.

– Спок... - смог он выдавить из последних сил, - Спок знает.

И темнота милостиво приняла его обратно в свои объятия.

Когда Джим, наконец-то, очнулся в лазарете на звездной базе, до которой смог добраться «Фаррагут», у него было ощущение, будто он внезапно оглох. События происходили своим чередом, приходили и уходили люди — врачи, командование, знакомые. Ему сообщали, что он получил травму черепа, что у него была сломана рука, что он пережил легкое кислородное голодание и пострадал от жестокой железодефицитной анемии. Ему рассказывали, что на корабле осталось всего пара десятков выживших. Остались живы те четверо, кого Джим запер на мостике, те, кто были в шаттле, который прибыл со злополучной планеты, те, кто успел залезть в скафандры, да еще несколько медиков спрятались в барокамере, а один охранник — в переходном шлюзе.

Ему говорили, что им повезло, что удалось связаться с лейтенант-коммандером Споком и получить его консультацию касательно кода блокировки, благодаря чему они успели вовремя открыть мостик. Его хвалили за героизм и находчивость, обещали повышение и награды, а он лежал на койке, уставившись в потолок, и бледно-голубые лица кружили вокруг него, словно ночные мотыльки. Когда он пошел на поправку и стал есть самостоятельно, а не внутривенно, медсестра однажды принесла ему на завтрак блинчики с медом и очень удивилась, когда Джима вырвало прямо на поднос.

Со временем, он смог придти в себя, так или иначе. Еще когда он был в лазарете, его представили к награде. Какое-то время он провел инструктором в Академии, пока начальство не убедилось, что эти события не нанесли непоправимый вред его психике. В то время Джим сам не был в этом уверен. Однако, вскоре присущие ему оптимизм и воля к жизни преодолели пережитое потрясение. Его повысили до лейтенант-коммандера и он принял новое назначение в качестве первого помощника. Через пару лет он дослужился до коммандера, а еще через несколько лет стал самым молодым капитаном в истории Звездного Флота. Внешне, единственное, что изменилось в Джиме после тех событий, было то, что теперь он сильнее, чем когда бы то ни было, ненавидел терять членов экипажа.

***

Оторвавшись от размышлений, Кирк сверился с часами, потом нажал кнопку внутренней связи и произнес:

– Говорит капитан корабля. Прошу всех членов команды, которые не заняты на вахтах, собраться в рекреационной зоне на палубе 8 через двадцать минут.