Колокольца звенят и звенят. Словно множество льдинок падают и падают в душу, разбиваясь о камень, которым стало ее сердце. Да и было ли когда-нибудь там, под увядшей кожей и утомленной плотью, что-то иное, кроме камня. Память упрямо твердит, что было. Это было слишком давно. Теперь же остались только лед и камень. Видимо, оттого-то так холодно здесь, на вершине горы, продуваемой всеми ветрами. Однако, холод не существенен, потому что у нее есть долг. Долг перед ребенком, которого у нее не было. Долг перед мужем, которого у нее не было. Долг перед жизнью, которой у нее не было. Долг перед любовью, которая у нее была.

Он приближается. Смотреть на него, слышать его, отвечать на его приветствие — это мука. Он живое напоминание ее неудачи, доказательство ее слабости. Так и не сделать выбор — это тоже выбор, и он привел ее сюда, на вершину этой горы, для того, чтобы перед уходом она смогла увидеть, сколь многое потеряла.

Он не один. С ним двое и это люди, безошибочно определила она. Изменчивые, текучие как песок, обжигающие, как лава, внезапные, как пустынная буря, неизбежные, как судьба. В ее судьбе тоже были люди, их тоже было двое. Один любил ее, другого любила она, но оба они остались за гранью невидимой черты, отделявшей ее жизнь от их жизней. Теперь они оба мертвы, а она стара и смотрит в лицо тому, кто мог бы быть ее сыном.

Иссушенные пальцы касаются горячей кожи. Его разум открыт. Нет барьеров, сметена защита, огнем выжжены все преграды, это пон-фарр. Но не только жар крови сводит его с ума. Две связи. Одна, исчезающе слабая, знакомых очертаний, это связь с Т'Принг. Вторая, пылающая жизненной силой и зовущая, связь с «джиммойкапитанулыбкадаруетжизнь».

Мой капитан. Закрыть, запрятать от чужого разума отклик на эти слова. Мой капитан. Так про себя называет она того, кто был и остается для нее всем, потому что даже мысленно произносить его имя слишком больно.

Капитан. Джим. Кирк. Защитник, огонь, сияние, сила, храбрость, удача, верность, любовь.

Доктор. Леонард. Маккой. Друг, преданность, интеллект, доброта, забота.

Достаточно. Слияние закончено.

Капитан Кирк. Он так не похож на ее капитана. Доктор Маккой. Врач, не главный инженер. Однако, почему-то все равно кажется, будто это они стоят перед ней призраками из прошлого. Зачем они пришли сейчас? Чтобы напомнить ей о ее ошибках? Или же для того, чтобы не допустить, чтобы эти ошибки свершились вновь?

Спок идет к гонгу. Это и есть ошибка. Еще мгновение и ничего нельзя будет исправить, но дряхлое тело не повинуется, оно слишком привыкло жить по заведенному порядку, следуя ритуалам.

Звонкое «калифи» разрывает воздух и изгоняет призраков. Судьба вмешалась сама, словно мироздание решило залечить ту рану, которую она ему нанесла, и преподнести последний урок.

Не это ли ответ для нее — лучше умереть, чем жить не той жизнью, для которой ты предназначен?

Т'Принг выбрала Кирка своим чемпионом. Кирк совещается с Маккоем, сможет ли Спок победить Стонна. Она уже знает, каков будет ответ, ведь то же самое выбрал бы и ее капитан. Если она не ошиблась в Кирке, то она так же знает, как он поведет себя, когда узнает, что схватка ведется до смерти.

Она не ошиблась. Схватка началась.

Он силен, его капитан, а также ловок и быстр. Он даже мог бы сейчас победить Спока, вне всяких сомнений, но он проиграет. Потому что он ценит жизнь Спока больше, чем свою. Да, это очевидно. Связь с Кирком так сильна еще и потому, что она взаимна.

Не это ли проклятие для нее – позволить любви умереть еще раз?

Маккой обвиняет ее в несправедливости. Предлагает ввести Кирку лекарство. Она позволяет, хотя знает, что он лжет. Триоксид ярко-синего цвета, как небо на Земле.

Не это ли подарок для нее — помочь спасти хотя бы одну любовь?

Битва окончена. Жар крови покинул Спока.

Она увидела в Споке себя, ту, что сжимала в объятиях остывающее тело своего капитана, не имея возможности выплакать горе, на которое не имела права, потому что отказалась от радости.

Не это ли прощение для нее — пережить утрату второй раз, для того чтобы вспомнить, как много значил для нее Джон?

– Живи долго и процветай, Т'Пол.

– Живи долго и процветай, Спок.

– Я не имею право ни на то, ни на другое. Я убил своего капитана и моего друга.

«Живи долго и процветай» шелестит песок, шепчет ветер, рисует закатное солнце тенями на древних стенах пустого святилища, а где-то высоко-высоко, среди звезд, вулканец по имени Спок не может сдержать счастливый выкрик:

– Джим!