В то утро тех членов команды, что дежурили на мостике во время смены Альфа, ждало несколько любопытных наблюдений и одно большое потрясение.

Для начала, когда Кирк появился на мостике, Ухура внезапно обнаружила, что на нем новые сапоги. Ее цепкий взгляд выделил этот аспект сразу и безошибочно, и стал причиной того, что она то и дело бросала на капитана недоуменные взгляды. Через несколько минут на мостике произошло перекрестное заражение недоуменными взглядами между всеми членами команды, и вскоре уже даже Чехов улучил момент обернуться к капитану и удостовериться в наличии удивительного факта непристойно новых сапог.

Однако, когда первый помощник явился на мостик с опозданием в двадцать минут, команда была поражена настолько, что все невольно обернулись, чтобы посмотреть на то, какой будет реакция капитана на столь беспрецедентное событие. Когда же капитан лишь мельком взглянул на вулканца и вернулся к изучению рапорта, словно ничего особенного не произошло, недоумение на мостике достигло своей высшей точки. А потом Сулу и Чехов вдруг одновременно посмотрели друг на друга и каждый прочитал на лице другого свою собственную невероятную догадку.

Воздух на мостике вдруг словно взорвался мысленными восклицаниями, когда эта догадка волной пронеслась по всем присутствующим, за исключением тех двоих, кого она, собственно, касалась.

Спустя еще полчаса капитан вдруг внезапно издал сдавленный звук, который привлек внимание экипажа. Кирк сидел в своем кресле весьма напряженный и совершенно пунцовый. Потом он медленно поднялся, передал командование Споку и покинул мостик. Взгляд, которым проводил его первый помощник не ускользнул от внимания команды, но смысл его полностью расшифровать не удалось никому. Через десять минут капитан вернулся, все еще раскрасневшийся, но шагающий своей привычной расслабленной походкой. И опять команда наблюдала этот странный взгляд мистера Спока, но на этот раз капитан тоже заметил его и, видимо, каким-то образом понял, потому что ответил ободряющей улыбкой, словно бы говоря «все хорошо». Несколько мгновений эти двое просто смотрели друг на друга, а потом, будто закончив безмолвный диалог, одновременно вернулись к прерванным занятиям. Члены команды моментально заинтересовались содержимым своих собственных рабочих консолей. На этот раз был черед капитана подозрительно оглядеть мостик, только сейчас заметив, что все это время там стояла мертвая тишина, внезапно сменившаяся бурной деятельностью. Понаблюдав за командой поверх рапорта пару минут, он отловил несколько брошенных на него украдкой взглядов и пришел к выводу, что максимум через день весь корабль будет бурлить слухами. Черт, это было слишком быстро, неужто я настолько очевиден? Нет, у меня нет времени думать об этом.

Отбросив все эти мысли, он сконцентрировался на текущих задачах, войдя в привычный рабочий режим. Несколько часов прошли незаметно в обсуждениях, согласованиях и отчетах, но в один момент капитан вдруг внезапно со всей силой ощутил, что последний раз ел сутки назад. Поужинать ему не представилось возможности, и нельзя было сказать, чтобы он жаловался на этот факт. Завтрак же пришлось потратить на посещение Маккоя, так что стакан воды, которым он запил таблетку, было единственное, что он употребил со вчерашнего дня. Когда он понял это, первая мысль была о том, чувствует ли это Спок. Оглядев склонившуюся над приборами фигуру, он не обнаружил в вулканце следов вчерашнего напряжения, но зато обнаружил некоторое напряжение в самом себе. Однако, в ближайшее время возможности для снятия этого напряжения у него не было, так что пришлось усилием воли подавить его зарождение.

Усмехнувшись своим провокационным мыслям, он решил дать команде еще больше пищи для размышлений, раз уж они все равно вычислили его большой маленький секрет с такой скоростью. Повернувшись вместе с креслом в сторону научной станции, он произнес:

- Мистер Спок, у меня есть к вам один вопрос, который я предлагаю обсудить за обедом, если вы не против составить мне компанию.

Это, несомненно, произвело впечатление. Краем глаза Джим с удовлетворением отметил, как все взгляды обратились на него и вулканца. Реакция Спока же была и вовсе поразительной. Он замер. Потом медленно обернулся к капитану, с абсолютно пустым, ничего не выражающим лицом, и так же медленно ответил:

– Я согласен.

– Отлично, – моментально отозвался капитан, поднимаясь из кресла, – мистер Сулу, управление на вас.

Потом, не оборачиваясь, но затылком чувствуя оживление за спиной, он проследовал к турболифту, дождался Спока и, перед самым закрытием дверей, успел увидеть отблеск того впечатления, которое он произвел на команду.

Те несколько секунд, которые требовались турболифту, чтобы добраться до шестой палубы, прошли в тишине. На самой же палубе было, как обычно, достаточно шумно и оживленно. Едва они вошли в обеденную зону, как их внимание привлек странный фыркающий звук. Оглянувшись, они увидели, что это доктор Маккой только что чуть не захлебнулся своим напитком, а теперь смотрел на них обоих так, словно увидел привидение. Джим направился к его столу, Спок безмолвно подошел следом за ним. Доктор сглотнул, переводя взгляд с первого помощника на капитана и обратно.

– Добрый день, доктор, – вежливо поздоровался Спок.

– Приятного аппетита, Боунс, вы не против, если мы присоединимся? – спросил Джим, улыбаясь.

Маккой кивнул в ответ, все еще недовольный.

– Даже если бы и был... – ответил он, впрочем, без всякой надежды.

– Я знал, что вы согласитесь. Пойдемте, Спок, возьмем чего-нибудь.

Через несколько минут они вернулись с подносами. Если бы не многолетняя привычка к хорошим манерам, Джим бы набросился на еду, как дикий зверь, настолько он был голоден. Спок же ел как всегда, словно еда на блюде его совершенно не интересовала. Судя по ее виду, она действительно мало кого могла заинтересовать. Боунс посмотрел на них несколько минут, потом покачал головой, вздохнул, смиряясь со всем происходящим, и вернулся к своему обеду.

Немного насытившись, Джим расслабленно откинулся на спинку кресла, посмотрел на Боунса и Спока, и с улыбкой подумал, что сейчас он абсолютно счастлив. Тут он заметил, что Маккой делает ему какие-то странные знаки глазами, явно указывая на Спока. Через несколько мгновений капитан понял, в чем дело, и, положив руку на спинку кресла, на котором сидел вулканец, полуобернулся к нему с весьма игривой улыбкой.

– Так вот, мистер Спок, касательно того дела, которое я хотел с вами обсудить. Не будете ли так любезны, сообщить нам с доктором, куда вы переместили известный вам ящик. Нет, для начала скажите мне самое главное, как вы вообще про него узнали?

Спок положил вилку и выпрямился в кресле. После чего, глядя в одну точку прямо перед собой, ответил.

– От вас, капитан.

– От меня? – поразился Джим, переглянувшись с доктором. Тот тоже выглядел изумленным.

– Это произошло случайно, уверяю вас, у меня не было намерения подслушивать. Я работал над усовершенствованием запорного механизма двери в моей каюте, когда услышал ваш разговор с мистером Скоттом и доктором Маккоем. Вы были за поворотом и не могли видеть меня. Я приношу извинения, вам, капитан, и вам, доктор, что не поставил вас в известность сразу же. У меня не было намерения каким-то образом использовать эту информацию, поэтому я решил не сообщать вам о том факте, что я ею обладаю. Это была моя ошибка. Позже трезвость моих суждений пострадала от, - тут Спок запнулся, не находя в себе силы озвучить причину, по которой его логика дала досадный сбой. Он и так сказал больше, чем было дозволено его внутренним кодексом.

Неожиданно капитан пришел ему на помощь.

– Все понятно, мистер Спок, дальше можете не продолжать. Я уверен, где бы не находился ящик, он надежно защищен. Однако, я все-таки попрошу вас передать его в ведомство доктора Маккоя как можно скорее.

– Слушаюсь, капитан, – вулканец каким-то чудом ухитрился выпрямить спину еще прямее чем она была, хотя это и казалось невозможным.

– Ну-ну, Спок, это не приказ, расслабьтесь, – голос Джима звучал так ласково и отчасти даже гипнотически, что первый помощник невольно послушался и действительно немного обмяк, по вулканским меркам, конечно.

Потом капитан убрал руку со спинки кресла и вернул ее на стол. Маккой все это время смотрел на них, отчасти потрясенно, отчасти сконфуженно, словно они не говорили о делах, а целовались у него на глазах.

Как ни в чем не бывало, Джим продолжил есть. Однако, при этом, он напряженно думал. С одной стороны, он только что нарушил Устав, не назначив Споку взыскание за нарушение приказа капитана. С другой стороны, он же был первым, кто нарушил Устав, приняв на борт запрещенную жидкость. И, в данном случае, Спок был прав, когда изъял ее. Но тогда получалось, что теперь уже Спок нарушил Устав, не доложив об этом инциденте командованию Звездного Флота. И вот тут ход его рассуждений словно споткнулся, и Джим не смог устоять перед тем, чтобы позволить чему-то большому и удивительному захлестнуть его. Спок, тот самый, который знает весь Устав наизусть и следует ему настолько неукоснительно, что это иногда пугает, в этой ситуации по его собственным словам не собирался «каким-то образом использовать эту информацию» даже тогда, когда «трезвость его суждений» еще не пострадала от зашкаливающих эмоций капитана. Он нарушил Устав ради меня. Эта мысль ошеломила Джима. И хотя его сердце готово было упасть на одно колено и петь серенады, однако, голос разума подсказал ему, что в этом может крыться проблема.

Главная обязанность любого первого помощника состоит в том, чтобы оценивать действия капитана и если они незаконны, проводить расследование, а также, в случае необходимости, брать командование на себя для преодоления кризисной ситуации. Джим понял, что все это время подсознательно чувствовал, что на Спока в данном вопросе можно было положиться стопроцентно. Для него было очень важно знать, что если вдруг он внезапно пойдет в разнос, его есть кому остановить. Такое случалось с капитанами звездолетов. Огромная ответственность иногда приводила к нервным срывам даже самых подготовленных и психологически устойчивых из них. Кирку повезло больше — у него был Спок. Его трезвый разум и логические суждения постоянно держали капитана в тонусе, давая ему четкий ориентир в безумном хаосе космоса. Теперь же у Джима возникло сомнение и это было ужасное чувство. Больше всего на свете Джим боялся потерять командование кораблем, потому что это была его неотъемлемая часть, как рука или нога. Без этого он смог бы жить, но был бы инвалидом. С этими мыслями он повернулся к Споку и, склонившись чуть ли не к самому его уху, очень тихо проговорил:

– Однако, мистер Спок, впредь я приказываю вам немедленно сообщать мне о любых моих замеченных вами действиях, которые нарушают закон или могут привести к катастрофе, и, если я не смогу дать удовлетворительные объяснения моим действиям, вы обязаны доложить об этом командованию Звездного Флота. В обязательном порядке и без исключений.

Спок обернулся к Джиму, отчего их лица оказались совсем рядом. Что-то такое было во взгляде вулканца, от чего у Джима по позвоночнику внезапно пробежала дрожь, собираясь внизу теплым комком и устремляясь в совершенно неуставное место. Спок же просто ответил:

– Слушаюсь, капитан.

Джим кивнул, в знак того, что вопрос исчерпан, и поднялся из-за стола, забирая с собой поднос. Спок молча последовал за ним. Боунс проворчал что-то про испорченный обед и тоже поднялся. Перерыв закончился и они отправились по рабочим местам.