Чем ближе было окончание пятилетней миссии, тем чаще члены команды «Энтерпрайз» стали задумываться о будущем. С каждым днем было все больше шансов вернуться на Землю, сохранив корабль и большую часть первоначального экипажа. Успешное выполнение миссии сулило большие профессиональные перспективы и каждый, кто был на борту корабля, нет-нет, да и позволял себе немного помечтать о будущем.

Чехов радовался мысли, что, наконец-то, перестанет быть самым младшим членом экипажа, и думал, что «лейтенант» звучит гораздо лучше, чем «энсин». Сулу рассчитывал обязательно занять место первого помощника на своем следующем корабле, причем этот корабль обязательно должен быть совершенно новым, только со стапелей. Ухура мечтала, что они со Скотти, наконец-то, смогут отправиться в отпуск вдвоем и ей хотя бы какое-то время не придется делить его с двигателями. Сам же Скотти радовался мысли, что у него будет возможность спокойно почитать любимые технические журналы и заняться модернизацией автоматического переводчика для Ухуры, благо у него были некоторые идейки. Доктор Маккой ворчал, будто спит и видит тот момент, когда он сможет избежать необходимости каждый день наблюдать взгляды капитана и первого помощника друг на друга. Правда это или нет, останется его тайной.

Прошедшие месяцы, сложившиеся в несколько лет, нисколько не изменили отношения между Джимом и Споком. Время словно замерло для них, оставаясь неизменным в пределах «Энтерпрайз». Каждый день, проходивший в повседневных обязанностях среди одних и тех же лиц и одних и тех же стен, был точной копией предыдущего. Конечно же, случались открытия, встречи с неизведанным, опасности и прочая, но любой кризис рано или поздно заканчивался и все продолжалось так же, как и раньше. Ни один из них не задумывался о будущем до определенного момента. Джим был совершенно счастлив оттого, что Спок был рядом в качестве первого помощника, друга и любовника, и менять что-то в данном случае казалось глупым. Спок впервые в жизни нащупал хрупкое равновесие между своей вулканской и человеческой половиной, а внешние обстоятельства всячески благоприятствовали тому, чтобы оно поддерживалось. Однако, за месяц до даты окончания миссии, это равновесие серьезно пошатнулось.

Много лет общаясь с вулканцем, люди привыкли к нему и относились, как к обычному человеку. За это время он дал слишком мало поводов напомнить рядовым членам экипажа, что весьма сильно отличается от людей. В частности, многие часто упускали из виду гораздо более острый слух первого помощника.

Спок как раз заканчивал завтракать, когда из гомона людских голосов выхватил упоминание о важном для него предмете. Вездесущий Чехов пересказывал нескольким членам экипажа последние слухи. В том конкретном слухе, что заинтересовал первого помощника, шла речь о том, что сразу по возвращении корабля на Землю, капитан продолжит свою собственную традицию и станет самым молодым адмиралом Звездного Флота. На Спока эта информация, даже не подтвержденная, подействовала как удар молнией. Внезапно первый помощник приобщился к экипажу в том плане, что тоже задумался о будущем. Одна простая мысль выбила крошечный камушек из основания той горы, на которой покоилось равновесие Спока, и вся эта гора лавиной обрушилась на него. Первый помощник понимал, что если капитан примет повышение, а он его, несомненно, примет, то ему, Споку, не останется места рядом с ним. У адмиралов нет первых помощников, а быть таковым для любого другого капитана у него больше не получится, он знал это твердо. Как только капитан покинет корабль, они станут просто Кирком и Споком, и ничего больше не будет связывать их кроме, как ни парадоксально это звучало, ментальной связи, да еще воспоминаний.

Единственным выходом из этой ситуации, при котором им не пришлось бы расстаться, было получить следующую миссию. Это было немного, но хотя бы отсрочило неизбежный, как теперь понимал Спок, конец. К тому же, запоздало вспомнил он, это же просто слухи, а информация такого сорта, да еще и полученная из заведомо подозрительного источника, могла оказаться ложной с вероятностью 94 целых 3 сотых процента. Такое соотношение практически успокоило Спока, но посеяло в нем первые ростки тревоги. Чтобы предотвратить любую возможность неблагоприятного сценария, он решил поговорить об этом с Джимом.

Один только капитан упорно продолжал игнорировать будущее, наслаждаясь сегодняшним днем. Эта жизненная позиция базировалась на мнении, что чтобы ни случилось, он придумает, как выкрутиться, так что нечего было тратить время и силы на то, чтобы думать заранее о том, что может никогда не произойти. Однако, была одна вещь, которую он планировал. Вернее, не совсем планировал, а просто в глубине души знал, что он это обязательно сделает, когда подвернется момент. Момент подвернулся уже на пути к Земле, за неделю до возвращения.

Спок, как обычно, зашел к нему после вахты. Однако, едва он переступил порог, Джим сразу понял, что ни шахмат, ни обсуждения интересного участка компьютерного кода, ни тем более секса в этот раз не ожидается. Первый помощник был одновременно чрезвычайно собран и при этом выказывал признаки неуверенности и беспокойства. Джим не стал его ни о чем спрашивать, по опыту зная, что в таком случае проще дать Споку немного времени и он все скажет сам. А пока он запросил у репликатора две чашки чая, черного для себя и зеленого для вулканца. Горячие стаканчики приятно согрели ладони, пока он ставил напитки на стол. После нескольких минут расслабленной тишины, капитан не выдержал и обратился к первому помощнику.

– Спок.

– Джим, – одновременно с ним начал говорить вулканец и тут же осекся, – да, что вы хотели мне сказать?

– Я хотел спросить, что вы хотели сказать мне, – с улыбкой ответил тот.

Вулканец явно боролся с чем-то внутри себя, так что капитан ласково подбодрил его.

– Ну же, Спок, я знаю этот взгляд, в чем дело?

В данной ситуации логика нисколько не помогала вулканцу сформулировать свои мысли, потому что то, что он пытался выразить, шло от сердца.

Джим как-будто понял это, потому что потянулся вперед, забрал из ладони Спока стаканчик с остывающим чаем и обхватил его ладонь, чтобы почувствовать все то, что вулканец не мог сказать. Неуверенность и страх сразу бросались в глаза, но под ними скрывалось другое, теплое и сияющее чувство. Спустя несколько мгновений Джим почувствовал, как страх уходит, однако неуверенность оставалась. Тогда он понял.

– Когда мы прибудем на Землю, все изменится, – это было утверждение, а не вопрос, – однако, никто не говорит, что все изменится к худшему.

То, что настал момент, которого он подсознательно ждал, Джим понял сразу. Он без дальнейших колебаний отпустил ладонь Спока только для того, чтобы тут же протянуть ему правую руку с вытянутыми указательным и средним пальцами.

Спок несколько мгновений смотрел на руку Джима и не мог понять, почему вдруг его мыслительный процесс остановился. Когда же до него, наконец, дошло, что за жест он видит, он сначала решил, что это ошибка.

– Капитан, со всем уважением, я вынужден предостеречь вас от использования вулканских жестов, смысла которых вы не знаете, так как это может привести к определенным межкультурным казусам.

Джима это нисколько не смутило.

– О нет, Спок, вы глубоко ошибаетесь. Я очень хорошо знаю, что именно означает этот жест. Так что, если для вас это недостаточно очевидно, тогда я сделаю вот что. В конце-концов, вы и человек тоже, так что я имею право объединить наши обычаи.

С этими словами он встал, обошел вокруг стола, опустился перед вулканцем на одно колено и повторно протянул ему руку в вулканском жесте, произнеся:

– Спок! Я, Джеймс Т. Кирк, прошу вас стать моим супругом.

Это было неожиданно, это было ошеломляюще огромно. Логика не могла в один момент охватить масштаб этого события, поэтому эмоции успели на короткое мгновение взять верх и, прежде чем Спок успел осознать это, он ответил на жест. Легкое прикосновение почти обожгло его и привело в чувство. Пораженный, он смотрел на собственную руку, чувствовал кончиками пальцев тепло пальцев человека и понимал, что перешагнул невидимую грань, которую обещал сам себе никогда не перешагивать. Подняв взгляд на лицо капитана, он увидел, что тот улыбается. Впервые видеть эту улыбку было больно и одно это испугало Спока до крайности.

– Джим, простите, сейчас мне надо побыть одному, – произнес он, осознавая, насколько близок он ко лжи.

Улыбка сменилась выражением озабоченности, но, к величайшему облегчению вулканца, вопросов не последовало, что было весьма необычно.

– Конечно, Спок.

Джим отнял руку, но прикосновение продолжало гореть на кончиках пальцев, почти не ослабевая. Капитан поднялся на ноги, освобождая Споку проход. Вулканец помедлил немного и поднялся. Противоречивые чувства раздирали его изнутри, логика все еще не могла совладать с ситуацией и вышедшими из берегов эмоциями. Наверное, поэтому он и сделал перед уходом одну совершенно человеческую вещь. Уже в дверях, он обернулся к Джиму, обнял его и поцеловал так, что у того палуба ушла из под ног. Мгновение спустя дверь с тихим шелестом закрылась за ним.