Когда Чайлд открыл глаза, то увидел блики света над собой — словно лучи далёкого солнца пытались пробиться сквозь толщу воды вокруг. Он чувствовал, как медленно погружался в давящую тьму морской бездны, и Тарталья попытался пошевелить хотя бы рукой, однако оказался не способен двинуть и кончиком пальца. Отказ его тела слушаться вызвал у него досаду и недоумение; впрочем, сбивала с толку и обстановка вокруг — хотя Чайлда не покидало смутное ощущение, что ему уже приходилось бывать здесь прежде…
От тщетных попыток пошевелиться Чайлда отвлекло движение над ним. Он обратил свой взор наверх, и от увиденного у него дух захватило — тень огромного морского существа нависла над ним, скрывая собой отблески хоть какого-либо света с поверхности. И в этот момент Чайлд узнал исполинского кита из того самого сна, после чего сразу же проснулся.
Тарталья резко сел на кровати. После пробуждения он не сразу мог понять, где находится. Сердце беспокойно колотилось об рёбра, к покрывшейся холодным потом коже неприятно липло постельное белье, а темнота вокруг давила на Чайлда подобно глубоководной бездне из сна, после которого осталось тревожное послевкусие. Навязчивое беспокойство не давало Чайлду окончательно смахнуть с себя пелену сна, поэтому он не услышал, как тихо заскрипела кровать, и чуть вздрогнул, когда ощутил на своём плече теплое прикосновение, которое, в свою очередь, позволило ему вспомнить, где он и с кем.
— Аякс, что случилось? — тишину спальни нарушил голос Люмин — он был чуть хриплым ото сна, но одновременно с этим звучал нежно и участливо, что подействовало на Чайлда умиротворяюще. Смятение стало потихоньку отступать, когда он повернулся к возлюбленной, нащупал её руку в темноте и, наклонившись, нежно коснулся губами тонких пальцев.
Глаза привыкли к темноте, и Аякс смог рассмотреть хорошо знакомую спальню в Чайнике безмятежности Люмин. Сюда пара спряталась от Паймон — пока ничего не подозревающая фея спала без задних ног в скромном жилище во Флёв Сандр, Чайлд и Люмин могли побыть наедине после долгожданного, хоть и случайного воссоединения в Фонтейне. Подобное поведение могло бы показаться ребячеством, однако никто из них двоих не мог знать, когда их пути разойдутся вновь — это могло бы произойти через неделю, пару дней, а может и вовсе менее чем через сутки. При таком положении дел рано или поздно начинаешь ценить каждый момент вместе и использовать любую возможность для того, чтобы эти моменты длились чуть дольше.
— Ты так резко вскочил, когда проснулся. Тебе приснился дурной сон? — продолжая расспросы, Люмин освободила свою руку, но только для того, чтобы нежно погладить Аякса по щеке. Выглядела она сонно и несколько рассеяно, но между бровей пролегла едва заметная морщинка, свидетельствующая о взволнованности Люмин. Немудрено — это был первый раз, когда Чайлд при ней просыпался посреди ночи от кошмара.
— Ну, приятным его сложно назвать, — усмехнулся Чайлд, однако Люмин не разделяла его напускного веселья. Наоборот, он уловил тень усилившегося беспокойства на её лице.
— Это как-то связано с тем, что ты рассказал мне сегодня?
Тарталья ожидал такого вопроса — он и сам задавал его себе. Едва ли было совпадением то, что он увидел тот же самый сон, что так сильно потряс его в юные годы, именно сейчас. Но разве мало ему было перепадов настроения, навязчивых мыслей и вышедшего из-под контроля Глаза Бога — теперь его будут преследовать ещё и выбивающие из колеи сновидения? Что, в конце концов, с ним происходит?
Люмин тем временем погладила его по волосам, вырывая Чайлда из размышлений. Её вопрос так и повис в воздухе без ответа, но он не знал, что сказать. Ему не хотелось врать ей о том, что он просто устал — в конце концов, Люмин легко раскусила бы его ложь, насколько бы убедительные слова он не подбирал и как бы ни прятался от её пытливого взгляда во мраке спальни. Но и сказать всё, что он на этот счёт думает, Чайлд не мог решиться; для него это было словно перекладыванием собственных проблем на Люмин, чего он допустить никак не мог — что бы с ним не происходило, это было его бременем и только его.
А ещё, хоть сам Чайлд не хотел этого признавать, но где-то в глубине его души засел страх. Днём он выглядел таким беспечным, говоря о том, что ему, по всей видимости, ещё многое предстоит о себе узнать, но сейчас перспектива узнать это «многое» больше так не воодушевляла. И каким бы тёмным ни было это знание, ему так или иначе придётся поделиться им с Люмин…
В конце концов, даже Одиннадцатого Предвестника Фатуи может пугать неизвестность.
Чайлд так и не вымолвил и слова, но Люмин, кажется, поняла всё и без них. Устроившись удобнее на подушках, она жестом поманила его к себе и тихо произнесла:
— Иди ко мне.
Голос Люмин был наполнен такой нежностью, что Чайлд едва ли мог сопротивляться её зову. Он прильнул к ней и положил голову ей на грудь, после чего Люмин заключила его в кольцо своих рук. Аякс чувствовал, как она перебирает пряди его волос, а потом ощутил лёгкий, почти невесомый поцелуй в макушку, и прижался к ней ещё сильнее. Засыпая в объятиях Люмин и слушая её сердцебиение, ему хотелось раствориться в тепле её тела, чтобы все его тревоги оставили наконец его в покое и попрятались по тёмным углам спальни.
А лучше пусть и вовсе сгинут за дверь — вместе с мыслями о том, что эта ночь когда-нибудь закончится.