Со стороны казалось, что они ошиблись координатами и прилетели в какое-то другое покинутое поселение. Последний город выглядел совершенно иначе. Не таким, каким его запомнила Бэлла. От высоких зданий и стены остались лишь руины, со следами последнего сражения. Огромные кратеры, целые разрушенные кварталы, и отсутствие привычного, висящего белой тенью над городом, Странника. От пышущей жизненной энергией последней надежды человечества не осталось и следа.

— Ты не идешь? — спросила Бэлла, обернувшись, когда ощутила, что Джолион остался стоять на месте.

— Думаю, мне лучше пойти встретить его, — пробудившейся уперся руками в бока и качнул головой, указывая куда-то в сторону. — Я сначала хочу поговорить с ним.

— А… Рен следит за нами с самых Спутанных берегов. Даже не пытается скрыть свое присутствие. Он, как всегда, элегантно напрашивается на встречу, — она усмехнулась и согласно покачала головой. — Мне тоже надо с ним о многом поговорить. Но это потом.

— Мы придем к вам позже, — Джолион улыбнулся.

Бэлла впервые за все это время с момента ее возвращения увидела на его лице беззаботную улыбку.

***

Восьмой стоял посреди поля зеленый травы, чувствуя, как ее кончики щекочут ладони. Этот спокойный сон он не видел уже очень давно. Он расслабился, ощущая мягкое прикосновение теплого ветра, затем вдохнул. Но вместо свежего запаха травы, он почувствовал горьковато бодрящий запах его любимого напитка. Охотник распахнул глаза и, повернувшись, увидел рядом с собой импровизированную кружку в виде алюминиевой банки, а в ней темный как смоль кофе. Этот заботливый жест казался таким эфемерным.

Он потянулся к банке рукой. Так делала только…

Пробудившийся встрепенулся и дернулся к выходу из палатки, машинально хватаясь за оружие на поясе. Он, видимо, не заметил чужого присутствия из-за того что просто вырубился от усталости. А может потому, что незваный гость не нес в себе никакой опасности и был вовсе не чужим.

Бэлла сидела к нему спиной и что-то помешивала в котелке над костром. Восьмой замер. В предрассветных сумерках ему казалось, что от нее исходил мягкий серебряный свет, создавая контраст на фоне серых руин. В ее белоснежные волосы был вплетен знакомый цветок альстромерии — послание от его названной сестры Ники. Он судорожно выдохнул. Как же он хотел вновь прикоснуться к волосам Бэллы и ощутить, как их шелк течет сквозь пальцы. Но он был более не достоин ни ее заботы, ни того, чтобы прикасаться к ней.

 — Доброе утро, — Бэлла обернулась. На ее лице играла мягкая улыбка.

Восьмой тут же помрачнел и опустил взгляд, поправляя пологи палатки.

— Тебе лучше уйти, — его хриплый голос был похож на воронье карканье. — Рядом со мной ты будешь всегда в опасности.

Охотник отошел к куче хлама и начал копаться в нем. Он старался не смотреть на пробудившуюся, делая вид, что не рад ей. Хотя внутри все переворачивалась от ее присутствия.

— Оглянись вокруг, — Бэлла окинула рукой пространство. Охотник хоть и не видел ее действия, но она знала, что он почувствует. — Безопасных мест более не осталось.

Восьмой тяжело вздохнул, опустив плечи. Он так надеялся избежать этого разговора.

— Ты достойна более нормальной жизни. Достойна лучшего… Того, кто сможет прийти вовремя и защитить тебя. Или сделает так, что тебя вовсе ненужно будет укрывать от этого мира, — охотник говорил немного сбивчиво. — Я… более не достоин.

— Не тебе решать, где и с кем мне быть, — в голосе Бэллы послышался упрек, но затем он смягчился. — Ответь мне, пожалуйста, на вопрос. Зачем ты меня вернул?

Охотник напрягся, почувствовав на себе ее мягкий взгляд. Она ждала ответов и никуда бы без них не ушла.

— Я не мог смотреть, как Джолион убивает сам себя, — выдавил он полуправду.

Он замолчал, не в силах произнести всю истину. Внутри все начало разрываться. Восьмой хотел подойти и обнять Бэллу и больше никогда не выпускать ее из объятий. Но он давно потерял на это право. Он был виноват, что вовремя не оказался рядом, что позволил ее свету погаснуть. Не успел, не защитил, не сберег. И с тех пор он искал способ, как вернуть ее, а когда нашел, то для него ничего не изменилось.

Послышалось шуршание, и охотник ощутил, как женщина встала и подошла ближе к нему.

— Это лишь часть ответа, — казалось, ее тихий и мягкий голос звучал у самого уха. — Я не помню тебя в свои последние несколько лет жизни. Того, кем ты стал переродившись в свете… Знаю, чем тебе пришлось заплатить, Эйт.

Глаза Восьмого расширились от удивления, когда Бэлла назвала по имени, которое произносили только самые близкие ему люди. Он повернулся и, наконец, посмотрел на нее. В теплое голубое сияние ее глаз.

— Но я помню о своей клятве, — она продемонстрировала белое светящееся кольцо на безымянном пальце и потянулась рукой к лицу Восьмого, замерла в нескольких сантиметрах. Достаточно, чтобы он чувствовал тепло ее ладони. — И я не собираюсь жить с осознанием того, как человек, которого я люблю, после всех жертв, губит сам себя… Мы можем еще все восстановить или начать заново, — Бэлла улыбнулась. — Тебе нужно только... простить себя.

Охотнику показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он смог сделать вдох. Он смотрел на пробудившуюся, борясь с желанием стать к ней ближе. Позволить ее ладони коснуться своего лица. Позволить сплестись вновь их серебряным нитям. В голову, почему то пришло воспоминание о разговоре с Реном. О том, что он совершил самую большую ошибку в своей жизни, отказавшись и прогнав Бэллу из-за чувства вины, которое возможно стало катализатором для его падения, сделав больно всем. Ему не захотелось повторять эту ошибку.

Восьмой выдохнул, закрыв глаза, и наклонил голову, утыкаясь щекой в ладонь Бэллы. Ощутил, как от ее тепла по всему телу прокатывается волна, принося с собой мягкое спокойствие. Он тяжело задышал, чувствуя, как наружу вырываются эмоции. Руки сами собой обвили пробудившуюся, скользя ладонями по ее хрупкому телу, заключая в объятия. Восьмой прижал Бэллу к себе и рухнул на колени, утягивая ее за собой, утыкаясь носом в белый шелк волос, вдыхая лавандовый аромат.

— Я так по тебе... тосковал, — выдохнул он, прежде чем поцеловать.