Первое время Леви буквально заставлял себя заходить в комнату, в которой хранился его ценный груз, подобранный на поле сражения. За прошедшие три с лишним года из маленького куска позвоночника вырос почти полноценный скелет. Не хватало лишь ног, формировавшихся крайне медленно.

Как и за счет чего происходило восстановление тела, Леви не знал и пока старался об этом не думать, не задавая самому себе лишних вопросов. В противном случае можно было рехнуться от потока мыслей: начиная от смысла прошедшей по миру бойни и заканчивая тем, что происходило с самим человеком, буквально заново выраставшим из пары собственных костей. Если сила титанов не исчезла, то и кошмар войны не закончился, и, не ровен час, когда вновь придется браться за оружие. Если она все же прекратила свое существование, то как объяснить тот факт, что тело носителя восстанавливалось? 

Леви было отвратительно наблюдать процесс чуть ли не с нуля регенерирующего человеческого тела. Особенно сложно стало, когда начали формироваться внутренние органы и сухожилия. Заметив этот процесс в первый раз, Леви вырвало. Он не успел покинуть комнату, и чтобы убрать за собой, пришлось идти за ведром и тряпкой, а затем, превозмогая тошноту, снова заходить в адскую комнату, пропитавшуюся запахом крови и свежего мяса. Попросить кого-то помочь было нереально. Как уважаемый господин Аккерман объяснил бы Софи - женщине, которую недавно нанял для уборки и работы в своей чайной, что в дальней комнате его дома лежит живой труп и что он вовсе не разлагается?

Но был и положительный момент. Формировавшееся тело придавало существованию Леви тот смысл, который сильнейший воин человечества утратил с приостановлением боевых действий и заключением хрупкого мира между Марли и Элдией. Большую часть своей жизни капитан был солдатом, привыкшим выживать и воевать. Ему тяжело давалась адаптация к обычной спокойной жизни, в которой не нашлось место сражениям, убийствам, опасениям и развитым, до гроба заученным навыкам воина. И если бы не захваченные с поля боя кости, возможно, Леви и спал бы хуже, и кошмары мучали бы его чаще, и там, где сейчас он мог себя остановить, там бы случались срывы ужасающей силы. Сам Аккерман наблюдал это и в госпиталях, через которые прошел, восстанавливая ногу, и просто пока жил в Марли. Кровавая же комната поддерживала боевой настрой. От того, кто или что в ней лежало, веяло опасностью, несопоставимой с размеренным существованием вышедшего на пенсию солдата. В комнате все еще витал дух войны.