Стояла глубокая ночь. Задремавшего за письменным столом Леви разбудил неясный звук, проассоциировать который Аккерман ни с чем не смог. У него, как у солдата, которые, как водится, не бывают бывшими, все еще оставались отличный слух и чуткий сон. Свой кабинет Леви специально оборудовал рядом с комнатой Эрена, чтобы, случись чего, оперативно отреагировать. Неясные звуки доносились как раз от Йегера.

Зайдя в комнату, освещаемую проникающим через окно лунным светом, Леви увидел скорчившегося на постели Эрена. Парень спал и явно видел кошмар, из объятий которого не хватало сил освободиться: по щекам текли слезы, Эрен открывал рот в немом крике, словно орал во всю глотку, но раздавалось лишь мучительное мычание. Доковыляв до кровати, Леви сел на край постели и, схватив Эрена за плечи, попытался разбудить.

 - Эрен! - звал он. - Эрен, очнись. Очнись, сопляк!

Но Эрен не просыпался. Возможно, просто не мог этого сделать. В том состоянии, в котором находился Йегер, не было понятно, какие из проявлений для него нормальные, а какие нет. Тогда, прислонив трость к стене у изголовья кровати, Леви забрался к Эрену в постель, лег и крепко прижал парня к себе, обняв обеими руками. Еще несколько минут после этого Эрен вырывался, но затем начал затихать. Вскоре прошли и слезы, а еще через какое-то время дыхание выровнялось и сделалось спокойным. Он спал. За ним следом заснул и сам Леви, все так же продолжая сжимать Эрена в своих объятиях.