— Ну ты представь, как клево будет! Ты станешь тату-мастером, набьешь мне эту бабочку на предплечье. А когда меня будут спрашивать, откуда у меня такое тату, то буду с гордостью говорить всем, что ее набила мне сама Макс Колфилд — лучшая подруга детства. Я так сделаю тебе рекламу!

Хлоя ходила по комнате, примечая место, где появится ее «бабочка». Со смерти отца прошла уже неделя. Она до сих пор сильно грустит, держится буквально только на этих посиделках с Макс, а в остальное время механически ест, механически ходит в школу, механически помогает маме. Это все замечают, но никто не трогает ее этим. Только Колфилд не видела такую сторону своей лучшей подруги. Но Макс уже и нечасто заходит. Ее отец потерял работу, сводят концы с концами.

Прайс знает — семья Колфилд мало спит и мало ест. Недавно мама Макс разговаривала с Джойс по телефону — прийти не смогла, работала (когда она вообще отдыхает) — спрашивала, есть ли у них ненужная одежда Хлои. Макс поменьше ее, какое-то время эта одежда будет впору ее дочери. Хлоя все это слышала. Только тогда она поняла, что не только ее семью настигла беда. Потому не киснет при Макс. Не позволяет. Чуть что — смотрит на скулы подруги, которых раньше не было. Колфилд всегда была худенькой, но сейчас это выглядело страшно. Хлоя знает — она может грустить. И плакать может. Ей тоже тяжело. Но вспоминает папу. Если бы он был жив — что бы он посоветовал? А он бы сказал: «Поддержи свою подругу. Ей это необходимо». Потому Хлоя держится.

  Юная фотограф сидит в комнате в той самой футболке, которая могла бы полететь в мусорку, если бы не тот разговор. Макс немного грустная, слегка уставшая, задумчивая.

— Ты же знаешь, я специализируюсь в другом, — смешок, — рисовать мне нравится, но больше я хочу стать фотографом. А вот у тебя выходит — просто отпад. Мне так нравится, как ты нарисовала нас в образе пиратов. Может, тебе и задуматься о карьере тату-мастера, а?

— Да ладно, я это рисовала давно. Хочешь, я подарю тебе тот рисунок, раз он тебе так в душу запал?

— Да я только за! — Колфилд протянула руки.

— Макс, ну что за сентиментальности, если хочешь меня обнять, так и скажи! — Прайс потянулась к подруге, обнимая ее.

— Эй! Я вообще-то ожидала рисунок… Хло, прекрати меня щекотать, ахах!

Прайс перестала мучить подругу и пошла искать рисунок в ящике стола. Обычно она надолго пропадает в его содержимом — старые фото, рисунки, все то тепло, которого сейчас катастрофически не хватает. Но сейчас нельзя на все это отвлекаться. Взяв рисунок, она села рядом с Макс, приобняв ее.

— Ну, значит, решено — ты — фотограф, я — тату-мастер.

— Ага. После ты откроешь свой салон, а я буду делать фото твоих работ, как рекламу, чтобы все знали, что их делает моя лучшая подруга детства, да и просто отличный капитан — Хлоя Прайс, да?

— Да, можно и так.

— Правда есть кое-что, о чем я сильно волнуюсь…

— Да я заметила, ты весь пол взглядом прожигаешь, скоро дыра появится. Что случилось?

— Я боюсь… Не смогу поступить в Академию Блэквелл…

— Ой, что за глупости, а, Макс! Даже я смогу, а ты вот не сможешь. Ты же смышленее меня, ну.

— Только домашку по химии все равно ты мне решаешь…

— Это другое, подруга, ну что ты раскисла? — Прайс толкнула собеседницу в плечо, — Ну подумаешь, частная школа, чего мы там не видали, не поступишь — ну и ладно, уедем отсюда.

— Уедем?.. — тихо спросила Макс, недоверчиво глядя на Хлою.

— А что нас здесь держит? Покатаемся, мир увидим, ты там фото свои делать будешь, я буду тоже заниматься чем… Тачки чинить, вот. Будем нашим родакам письма писать — мы сегодня в Калифорнии, завтра в соседний штат. А потом вернемся с кучей сувенира и опыта, и… Или не вернемся, уедем в Сан-Франциско и все, купим себе квартиру и будем жить вдвоем! Пираты — это классно, но путешественники посовременнее будут, как-то.

— А еще говоришь, я мечтательная слишком!.. Который сейчас час?

— Ты все, уходишь? Ну задержись подольше, мама все равно не узнает!

Макс встает, кладет рисунок в сумку — очень осторожно, боится помять. Аккуратность всегда была одной из главных ее черт, но сейчас это выглядит более аккуратно, чем обычно. А потом смотрит так на Хлою так… Будто взрослая уже.

— Нет, Хлоя, я не могу. Я не успею приготовить еду родным. Я завтра постараюсь зайти. Я рада, что смогла поговорить с тобой. Увидимся…

— Стой! Я провожу тебя, только кофту накину.

Хлоя надевает кофту, открывает дверь Макс. Они смеются над какими-то особыми, понятными только им, шутками, пока спускаются по лестнице. Они обуваются, закрывают дверь на замок, идут до перекрестка, как и говорила Прайс. Прощаются. Зачем-то Хлоя крепко обнимает свою подругу. Почему-то ей это сейчас необходимо.

— Ты чего? Будто я уезжаю, завтра же свидимся.

Хлоя отпускает подругу, почему-то отводит взгляд.

— Конечно. До встречи.

Хлоя знает, завтра они не увидятся. И послезавтра тоже. Хлое придется звонить Макс, как та ответит, правда, не с первого звонка и не с первого полученного вопроса — «почему не заходишь» — «Ох, прости, совсем занята была! Я могу сейчас прийти. Хочешь? Дай минут десять на сборы». Макс приходит. Но ровно на полчаса. Будто у нее в голове часы… Нет. Секундомер и она отслеживает, сколько времени провела с подругой. Ни минутой больше, ни минутой меньше. А потом уходит. Ни фильм, ни сериал, ни свежезаваренный чай не были способны заставить ее остаться подольше. Макс трудно и тяжело. И Хлоя не может ей никак помочь.

По приходу домой Хлоя падает в постель, прямо в одежде, засыпает, ей снится сладкий сон. Папа играет с ней во дворе, Бонго спит в теньке, они с Макс наблюдают за ним, играют в пиратов, пьют «пиратский ром». Темнеет рано, на улице идеальная погода, весь мир приветлив для этих девочек, весь мир кажется таким большим и открытий в нем совершить еще много можно…

Или может?

Проснувшись на следующий день, Хлоя просто поставила Джойс перед фактом — сегодня она идет в гости к Макс. Без приглашения. Неожиданно. Берет и идет, благо сегодня выходной день. Джойс удивлена — ее дочь не так часто ходит в гости к Макс, сколько водит ее домой к себе. Но это будет лучше, чем Хлоя опять будет грустить, рассматривая фотографии ее папы. Конечно Джойс согласна и отпускает Хлою.

А у младшей Прайс есть план. Она хватает все, что видит — книги, комиксы, журналы, диски, складывает к себе в сумку. Отдаст все Макс. Ради подруги ничего не жалко, все можно купить — все, а вот улыбку подруги купить нельзя. Можно только подарить. Постараться это сделать.

— Ух, ну и холодно же, — Хлоя закрывает окно, накидывает на себя куртку. Дело близится к Хэллоуину. Любимому празднику Макс. Они еще не решили, как будут проводить, да и разговора об этом не было вообще, даже намека — такое чувство, что для Макс все перестало существовать — праздники, выходные, отдых. Но сегодня Прайс все изменит, заставит подругу отдыхать, раз сама она не может этого сделать.

***

Стук в дверь — оглушительный, будто кто-то старается ее выбить.

Макс, в панике, подбегает к замку.

— Кто там?

Тишина, кашель, реплика.

— Эээ… Дорогая юная лэди, вы забыли закрыть калитку, я решил сказать вам об этом, — голос низкий, но сразу понятно — Хлоя дурачится.

Дверь открывается. Макс выходит, подходит к калитке, закрывает ее.

— Спасибо, что сказала, я очень спешила, когда из магазина шла, видимо, забыла. Ты проходи, проходи.

— Ну Макси-и-ин, можно было сделать вид, что ты хотя бы поверила, что я не твоя подруга Хлоя, а благородный джентельмен! Ты загубишь во мне актера…

— Фу, если бы я знала, что из-за обиды ты назовешь меня Максин — поверила, даже если бы ты решила сыграть Авраама Линкольна, — дверь в доме закрылась на замок, куртка была осторожно повешена на крючок. Макс стояла в другой старой футболке Хлои, которая на краю была испачкана в…

— Кровь! Макс, это твоя или чья? — Хлоя схватила подругу за руку.

— О… Я даже не заметила. Позже сменю. Наверное, пока курицу разделывала капнуло. Но ты очень внимательная, тут же почти невидно. Глаз-алмаз, — Макс отошла от Хлои, слегка улыбнувшись.

— Кого-кого разделывала? Извините, а где та Макс, которая боялась паучков и червячков пальцем тронуть? Ее держат в заложниках? Ау? — Хлоя заглянула за спину Макс, стараясь изобразить максимально удивленное лицо.

— А я больше не боюсь. Знаешь, Хлоя, когда-то приходит такое время, когда перестаешь бояться таких веще… Бульон.

Хлоя задумчиво посмотрела на подругу, которая резко сменилась в лице.

— Что — бульон?

— У меня на плите куриный бульон. Я на кухню!

— Эй, подожди меня!

***

      Хлоя уже более получаса сидит на кухне у Макс, читая комиксы, которые ей и притащила. Все помещение пропахло самыми разными вкусными запахами — курица, вареные овощи. Макс месит тесто для шоколадного печенья. Выглядит такой серьезной, что Хлоя не может сидеть тихо в такой напряженной без видимых на то причин обстановке.

— Будь я парнем — позвала тебя бы замуж. Я и не знала, что ты так классно готовишь.

— Брось. Я не особо хорошо и готовлю. Учусь еще. Я в духовке ни разу ничего не готовила, боюсь немного, — Макс села на стул и с грустью посмотрела на тесто, — У мамы всегда такие вкусные печенья получаются, хотелось бы ее удивить…

— А я умею.

Макс перевела взгляд на Хлою, и, завидев ее самоуверенное выражение лица, спросила.

— Не врешь?

— За кого ты меня принимаешь! Я с мамой часто готовлю в последнее время сладости. Она меня и пирог делать научила яблочный, и печенья эти твои шоколадные, — Хлоя уложила комикс в рюкзак, помыла руки, вытерла их насухо, и, растерев немного муки меж ладоней — начала месить тесто, — тесто у тебя хорошо получилось. Но вот — что ты дальше собираешься делать? Ты подготовила формы — или сама слепишь?

— Если честно, я об этом не думала…

— Давай сами сделаем. Простенько — в виде приплюснутого овала, или типа того… Я не знаю, как тебе объяснить…

— Да я поняла, давай так.

В доме вновь стало шумно — совместная готовка сближает. Девочки вспоминали прошлые прогулки, обсуждали Хэллоуин, строили планы на следующие выходные. Казалось, что может прервать такую идиллию?

***

— Эй, я что, не заслужила и кусочка от печенья? — Хлоя тянулась к подносу, не осознавая, что это — небольшой, но риск.

— Они горячие, убери руки, еще обожжешься, — Макс легонько стукнула Прайс по руке, чтобы та не тянулась.

— Колфилд, ты чуть меня не лишила правой руки!

— Не драматизируй, Прайс!

— Кстати, Макс…

— М?

Хлоя вжалась в стул, начала сутулиться, отвела взгляд, потому что вопрос очень личный. И даже не знает, как подруга отреагирует.

— Почему ты перестала в школу ходить?..

— Что?

Макс не ожидала, что она спросит о таком. Не знала, что и ответить. Ну дела у нее, которые важнее. Родителей накормить, дома убраться, поспать больше, чем два часа… Но не может же она Хлое такое сказать. У Хлои свои проблемы, своя трагедия. Кто такая Колфилд, чтобы все усложнять?

- А… Я просто заболела, — чистая ложь, которая, может сойти за правду. Вид у Макс и правда болезненный в последние дни.

— Ах, вот оно что… Завтра первая контрольная в году. Будет плохо, если ты пропустишь. Да и по химии, к тому же, помнишь, в прошлом году как нехорошо получилось…

— Ахаха, да. Нас застали на списывании. Точнее, меня. Я старалась у тебя списать, через целый ряд.

— В этом году такого не будет.

— К чему ты это?

— Давай тетрадку, я сейчас тебе запишу весь вариант, а ты только выучи.

— А? Чего? Я тебя не понимаю…

— Помнишь Нейтана? Ну, этого, из богатенькой семейки. Так вот, он ответы достал на контрольную. У старшаков. Сама удивляюсь, как он это провернул. Мы все это держим в секрете, потому никому не говори в школе и давай тетрадь.

Совесть Макс начала бунтовать. Нельзя обманывать других, а главное — саму себя. Она плохо знает химию — это правда. Не любит она списывать — и это тоже правда, ведь даже тогда на тот поступок ее подговорила Хлоя, чтобы улучшить успеваемость. И то, ничего не получилось…

— Борец за справедливость, — начала Хлоя, будто та читает мысли Макс, — ты в школу в этом месяце вообще приходить собираешься?

— Ну…

— Тогда давай тетрадь.

Спустя пару минут тетрадь была дана Хлое, которая сразу начала записывать решение теста, сверяя с шпаргалкой, которая у нее есть. Макс поставила стул поближе и внимательно следила за движением руки Хлои. Она левша, что для нее немного необычно. Сама Макс правша, пробовала писать левой рукой, но ничего не получалось. А у Хлои так здорово все выходит…

Почему-то именно в этот момент Макс и задумалась.

А ведь Прайс никогда не оставляла ее в беде. Даже когда Колфилд грозила опасность — она помнит, как однажды увидела ядовитого паука в траве рядом с собой, а Хлоя его выбросила за ограду, не сомневаясь ни секунды, практически голыми руками, — ядовитого паука! Помнит, как Хлоя побила обидчика в школе — Макс слишком коротко подстриглась и все ее дразнили — задирали юбку, кидали камни. Как поделилась обедом, когда Макс забыла свой. И сейчас она сидит, записывая ответы на тест по химии, который будет завтра и здесь уже, хочешь не хочешь, а придешь.

— Спасибо, Хлоя. Ты, знаешь, ты… Меня всегда выручаешь. Даже не представляю, как бы я жила в Сиэтле без тебя, — Макс обняла свою подругу. Они просидели так пару минут в полной тишине, только ручка иногда скребла неспешно бумагу.

— Ну теперь-то я могу съесть печенье?

 — Конечно можешь! — Колфилд осторожно переложила порцию на тарелку и поставила ее перед Хлоей, — какой чай тебе заварить — черный, зеленый?

— Да неважно, главное, чтобы мы вместе его выпили.

— Хлоя, какая ты сентиментальная!..

— Беру пример со своей обожаемой подруги, которой я нужна только чтобы помогать.

— Ну Хлоя, ты же знаешь, что я не то имела в виду! Что мне сделать, чтобы ты простила меня?

— Может, положишь еще одно печенье?..

Кухня вновь залилась звонким, искристым смехом.

Пока все идет хорошо.