— Ну? Говорите уже, мистер Поттер! — потребовала директриса МакГонагалл. — Что вы так хотели обсудить со мной наедине?

Гарри вздрогнул, словно внезапно превратился во второкурсника, которого поймали за прогуливанием Трансфигурации.

— Откуда вы…

— У вас на лице это написано с того самого момента, когда я отправила мистера Малфоя пообщаться с профессором Спраут, — в своей обычной спокойной манере ответила МакГонагалл. — В последний раз я видела вас таким облегчённым, когда вам удалось призвать метлу во время первого этапа Турнира Трёх Волшебников.

Едва заметный намёк на улыбку смягчил её суровое лицо, и Гарри криво усмехнулся и заёрзал на пухлом кресле, в которое его усадила директриса, стараясь не утонуть в мягком сиденье. Сама МакГонагалл царственно восседала на элегантном кресле с откидной спинкой, украшенном зелёными вставками в тон её мантии.

Когда Драко только покинул кабинет директрисы, Гарри непроизвольно направился к стулу перед большим рабочим столом, но МакГонагалл прищёлкнула языком и пригласила его присесть рядом с зажжённым камином, на маленьком столике напротив которого их ждал чайный поднос.

Драко Гарри сказал, что хочет наведаться в Хогвартс, чтобы побывать в Выручай-комнате. После той информации, которую дала им Гермиона, это казалось вполне логичным решением, и Драко был заинтригован предстоящим визитом даже несмотря на то, что никакого плана, кроме как просто войти в Выручай-комнату и посмотреть, что произойдёт, у них не было. Гарри написал МакГонагалл, объяснив в письме всю ситуацию, и она предложила им переместиться по камину к ней в кабинет в воскресенье утром.

Гарри даже немного расстроился, что добраться до Хогвартса будет так просто — он уже начал фантазировать о том, как они с Драко прогуляются по Хогсмиду, медленно приближаясь к замку и любуясь его величественной красотой, а потом вместе пройдутся по его территории. Словно так получилось бы переписать прошлое, заменить воспоминания об ожесточённой вражде ностальгией по тому, что могло бы быть, если бы в детстве они так не упрямились, если бы только попытались узнать друг друга.

Но у него была ещё одна причина посетить Хогвартс, о которой Драко пока знать не стоило, а прогулка просто заставила бы его нервничать, давя на и без того расшатанные нервы.

— Зачем профессор Спраут хотела видеть Драко? — спросил Гарри, любезно наливая директрисе чай. И вовсе он не тянул время. Ему просто требовалась минутка, чтобы собраться с мыслями, и было на самом деле интересно.

— Прошлым летом, во время реставрации школы, он помогал ей восстанавливать теплицы, — ответила МакГонагалл. — Она хотела показать ему, как разрослись растения.

Гарри выронил собственную чашку, и она разбилась, усеяв весь стол крошечными фарфоровыми осколками.

— Я не знал, — тихо сказал он, не сводя глаз с растекающегося по скатерти чайного пятна. — Я тоже должен был помогать.

— Вы и так достаточно сделали прошлым летом, мистер Поттер, — МакГонагалл устранила беспорядок эффектным взглядом палочки, снова налила Гарри чай и продолжила: — Я не хочу слышать о вас ни единого слова раскаяния или извинения. А теперь перестаньте теребить этот пергамент и расскажите, что вас беспокоит.

Гарри нахмурился и только тогда заметил, что беспокойно мнёт края письма, которое собирался показать МакГонагалл. Он даже не понял, как вынул его из кармана.

С небольшим усилием Гарри всё же заставил себя расслабиться. Он знал, что после войны сделал всё, что было в его силах, а Хогвартс не страдал из-за его отсутствия во время реставрации. И если он хотел убедить Драко простить себя, то ему самому тоже нужно было поработать над преодолением давно засевшего где-то внутри чувства вины.

Он постарался сесть ровно — насколько это позволяло чересчур мягкое кресло — и снова сосредоточился на МакГонагалл.

— Вы знали, что Министерство запретило Драко пользоваться магией?

МакГонагалл поджала губы, но больше никак не отреагировала.

— Да, мне это известно.

— Но это несправедливо, профессор! — возмутился Гарри, сразу же заняв оборонительную позицию, хотя директриса ни коим образом не намекнула, что одобряет действия Министерства. — Он — жертва войны. Волдеморт жил у него дома, угрожал его семье, и никто даже не попытался ему помочь! — Гарри сердито провёл рукой по лицу. — Он не должен из-за этого терять свою магию.

— Я с вами согласна, мистер Поттер.

МакГонагалл бросила на него жалостливый взгляд и пододвинула к нему тарелку с печеньем, а, когда Гарри взял одно и с несчастным видом принялся его жевать, тяжело вздохнула, и её лицо исказилось болью.

— Хогвартс подвёл мистера Малфоя, и я сожалею, что тоже приложила к этому руку.

Гарри поражённо уставился на неё. Он не собирался заявлять, что в этом виновата и МакГонагалл, но оставил её слова без комментария, чувствуя, что она не захочет слышать никаких заверений.

— Когда Драко мне об этом рассказал, — продолжил он, — он сказал, что ему запрещено пользоваться магией в течение семи лет. Но кое-то он утаил.

— И что же? — встревоженно поинтересовалась МакГонагалл.

— Как-то раз я заглянул к нему на ужин… Он, кстати, безумно хорошо готовит, — директриса выгнула бровь, и Гарри почувствовал, как у него загорелась шея, и поспешил продолжить: — И я нашёл письмо.

МакГонагалл фыркнула, а её бровь взмыла ещё выше.

— Я не рылся у него в вещах, клянусь! — выпалил Гарри. — Он ушёл в другую комнату за десертом, а я просто пролистывал книги, и из одной выпало письмо, — он с трудом сглотнул. Говорить об этом с МакГонагалл было всё равно что предавать Драко, пусть он и руководствовался исключительно благими намерениями. — Письмо из Министерства.

— Мистер Поттер…

— Я знаю, что не должен был его читать, я и не хотел, но… — Гарри беспомощно пожал плечами. — Профессор, оно об апелляции. Министерство заявило, что поскольку он целый год работал и избегал неприятностей, то может просить о смягчении наказания. Нужно только предоставить характеристики от людей, которые знают его или работают с ним, и его дело пересмотрят, — Гарри впился в подлокотники, сминая письмо, которое держал в руке, а затем поспешно разгладил его и протянул МакГонагалл. — Я успел сделать копию, пока Драко не было.

Она поправила очки и внимательно изучила письмо. Дочитав до конца, она хмуро посмотрела на Гарри.

— Вы обсуждали это с мистером Малфоем?

— Нет, — признался Гарри.

МакГонагалл нахмурилась сильнее.

— Я пытался, профессор, но он не хочет об этом говорить, — отчаянно сообщил он и опустил взгляд на свои руки. — Я не хотел принуждать его, поэтому и не сказал, что видел письмо. Я несколько раз спрашивал, думал ли он обратиться в Министерство, а он просто… закрывался. Он говорит, что заслуживает наказания.

Последовало долгое молчание, пока МакГонагалл обдумывала услышанное. Она принялась перечитывать письмо, а Гарри тревожно крошил пальцами печенье. Заставив себя остановиться, он оглядел кабинет — всё же ему было интересно, как здесь всё изменилось. На дальней стене теперь висело несколько магловских гравюр и абстрактных акварельных картин, которые показались ему необъяснимо прекрасными. Яркие цвета выделялись на фоне всего остального, притягивая взгляд.

Как ни странно, все портреты бывших директоров и директрис были пусты, словно до прихода Гарри и Драко МакГонагалл попросила их уйти. Встревоженный тем, какое глубокое облегчение он испытал, не увидев Дамблдора, Гарри отвернулся к огромным окнам, откуда можно было разглядеть квиддичное поле, и погрузился в воспоминания о полётах на метле и о светловолосом ловце с красивыми глазами. Он никогда не мог оторвать взгляда от Драко на поле, и, возможно, так было не только из-за необходимости поймать снитч раньше него…

МакГонагалл вздохнула, прерывая его размышления, и он снова посмотрел на неё. Она сложила руки поверх письма и окинула его оценивающим взглядом.

— Чего конкретно вы от меня хотите, мистер Поттер?

Гарри закусил губу. Пусть она и согласилась с тем, что Драко заслуживает лучшего, непреклонное выражение её лица даже не намекало на то, что она согласится на его предложение. Она явно не одобряла, что он не рассказал Драко о том, что видел письмо, и Гарри сомневался, что из-за этого она откажется. Но всё это было только ради Драко, и он должен был хотя бы попытаться.

Он набрал в грудь побольше воздуха и спросил:

— Вы напишете характеристику? — МакГонагалл ничего не возразила, и его грудь согрелась вырвавшейся из глубины сердца надеждой, которая пробрала его аж до кончиков пальцев. — И, может быть, вы знаете, кого из учеников можно об этом попросить? Я хочу собрать достаточно характеристик для прошения.

МакГонагалл задумчиво посмотрела на него.

— Вы уверены, что это лучший способ справиться с ситуацией? Мистер Малфой может не оценить ваше вмешательство.

По правде говоря, уверен Гарри не был, и именно поэтому ему понадобилось почти три недели, чтобы решиться на разговор с ней. Но каждый раз, когда он напоминал себе, что должен уважать выбор Драко, он ловил себя на мыслях о кожаном блокноте, полном различных вычислений, и о лжи, плескавшейся в глазах Драко, когда он заявил, что это всего лишь хобби.

Эти мысли укрепили его решимость и сейчас.

— Знаю, — сказал Гарри, — но я не буду ничего посылать в Министерство. Я отдам всё Драко, и он сам примет решение.

Гарри замолчал — его окутало болью осознание того, как часто Драко говорил, что не достоин ничего хорошего. Это было словно рефлекс, укоренившийся настолько, что избавиться от него теперь почти невозможно.

— Я просто подумал… — он снова замолчал на пару секунд, не зная, как выразить всё словами. — Я подумал, что если он увидит, что люди видят в нём что-то хорошее, то это может помочь ему… избавиться хотя бы от части вины.

МакГонагалл подлила себе чаю и откинулась на спинку стула, впившись в Гарри пристальным взглядом, под которым он изо всех сил старался не съёжиться.

— Очень хорошо, — наконец сказала она, отпив из своей чашки. — Я, безусловно, могу подтвердить, что мистер Малфой раскаивается и вырос как человек. И я уверена, что профессора Спраут и Слагхорн тоже не будут против.

Гарри чуть не рухнул в обморок от головокружительного порыва облегчения.

— Спасибо, профессор, — еле вымолвил он.

— Что касается учеников, — твёрдо продолжала МакГонагалл, — вам следует поговорить с третьекурсником со Слизерина по имени Эван Торнгилд. Он будет в библиотеке до полудня. Я думаю, вы успеете поговорить с ним до того, как профессор Спраут отпустит мистера Малфоя.

— Прекрасно, — сказал Гарри. — Спасибо вам, профессор, правда.

МакГонагалл улыбнулась.

— Сначала у меня были сомнения, но я верю, что вы поступаете правильно, мистер Поттер. Спасибо, что позволили мне помочь.

— Просто он заслуживает гораздо лучшего. Он такой умный, профессор, — выпалил Гарри, по-прежнему испытывая головокружение от облегчения. — Видели бы вы его наработки по теории зельеварения! Но без магии он даже не может их проверить. Когда он сказал, что ему нельзя колдовать, я… Я так разозлился.

Это отрезвило Гарри; он почувствовал, как внутри закипает знакомая ярость и попытался подавить её, затолкать поглубже, но она была слишком грубой и примитивной, сдержать её оказалось просто невозможно.

— Как Министерство могло так с ним поступить? — крикнул Гарри полным разочарования и печали голосом. — Всех его денег мало, надо было ещё и магию отобрать? И что ему оставалось делать? Если бы он не наткнулся на чайную, где сейчас работает, то оказался бы на улице? — последняя часть тирады прозвучала пронзительно и хрипло, он из последних сил боролся с подступающими слезами.

МакГонагалл постучала ногтем по столу, на её лице при этом было странно-расчётливое выражение. Она как будто собиралась отчитать Гарри, но вдруг её взгляд смягчился чем-то похожим на сочувствие.

— Министерство не конфисковало состояние Малфоев, — непривычно смиренно отозвалась она.

— Разве? — сбитый с толку этим заявлением, Гарри наклонился к ней, упёршись локтями в колени.

— Да, — вздохнула она. — Мистер Малфой законно унаследовал всё семейное имущество на следующий день после суда.

— Но Драко… Он живёт в крошечной, полуразваливающейся квартирке, и…

МакГонагалл остановила его, вскинув руку.

— Насколько мне известно, мистер Малфой не оставил себе ни единого кната. Он продал поместье, пожертвовал значительную сумму на возмещение нанесённого Хогвартсу ущерба и учредил фонд, который будет предоставлять стипендии и школьные принадлежности маглорождённым ученикам, нуждающимся в финансовой помощи.

У Гарри отвисла челюсть, а МакГонагалл спокойно продолжила:

— А на оставшуюся сумму он создал и профинансировал организацию, которая заботится о сиротах войны.

Гарри резко выпрямился. О сиротах войны? Не может же таких организаций быть несколько, верно? Единственное из сотен письмо, которое он оставил, единственное, в котором чувствовалась искренняя доброта, а не попытки манипулировать, было от организации, основанной Драко?

МакГонагалл словно не замечала внутреннего смятения Гарри.

— Деньги инвестированы таким образом, чтобы организация могла осбеспечивать сама себя в течение как минимум десяти лет. Всеми финансовыми вопросами занимался мистер Забини, и я думаю, что именно поэтому он так быстро продвинулся по карьерной лестнице. Конечно, никто не привык, чтобы девятнадцатилетние стажёры врывались в кабинет начальника с предложением о благотворительном проекте стоимостью в несколько миллиардов галеонов.

Она потягивала ча й, ожидая, что Гарри что-нибудь скажет, но у него голова шла кругом, и она снова заговорила:

— Я полагаю, что мистер Малфой принял небольшую сумму из унаследованной его матерью частью состояния Блэков, чтобы устроиться в Лондоне, но с тех пор полностью обеспечивает себя сам.

— Я даже не знал, — потрясённо отозвался Гарри. — Он мне никогда ничего не говорил.

— Я не удивлена, — ответила МакГонагалл. — Он очень постарался сохранить анонимность. Это, на самом деле, было единственным условием для пожертвований. Управляющие организации даже не знают его имени. А мне это известно только потому, что он советовался со мной по поводу того, как лучше помочь Хогвартсу деньгами.

Гарри на мгновение задумался над этим и понял, что к письму, которое он получил, Драко не мог иметь никакого отношения. Но на сердце всё равно потеплело от осознания того, что эта организация появилась благодаря Драко. Может, он всё же примет предложение и навестит детей.

Но его беспокоило, что Драко ему ничего не сказал. И он не мог спросить его об этом, не выдав МакГонагалл.

Гарри, озадаченно нахмурившись, посмотрел на неё.

— Почему вы мне это рассказали?

— Потому что вас знаю, мистер Поттер, — строго сказала она. — И я не хочу, чтобы вы даже допускали мысль о том, чтобы помчаться в Министерство и потребовать лучшего обращения с мистером Малфоем. Это плохо кончится. Для него. Я ясно выразилась?

— Конечно, профессор. Я бы и не стал! — пылко воскликнул Гарри, но затем неловко заёрзал на кресле. — Ну, то есть… да, я об этом думал. Но я знаю, что ему от этого лучше не станет, и не буду так поступать. Вот поэтому, ну… — он указал на письмо из Министерства.

МакГонагалл кивнула.

— Я так и предполагала, исходя из вашей просьбы, но никогда не помешает увериться лишний раз. А что касается другой причины…

— Да, профессор?

— Мне ясно, что мистер Малфой не знает, как показать миру настоящего себя. Но я уверена, что с вами ему это удалось, — Гарри резко вздохнул. — Не заставьте меня об этом пожалеть, мистер Поттер.

— Вы не пожалеете, профессор, — пообещал Гарри.

Какое-то время они сидели тихо. МакГонагалл смотрела на Гарри с проблеском гордости во взгляде. В камине весело потрескивал огонь. И в один момент Гарри почувствовал такую безопасность, окутавшую маленький пузырёк тепла, поддерживаемый присутствием директрисы, что больше не мог сдержать слов.

— Я в него влюбляюсь, — прошептал Гарри, растерянно потирая большим пальцем грудь, и на его губах расцвела лёгкая улыбка, которая появлялась только от мыслей о Драко.

Когда он взглянул на МакГонагалл, та пила чай так спокойно, будто каждый день её бывшие ученики признавались ей в любви к своим заклятым врагам детства.

— Он разделяет ваши чувства? — спросила она. У Гарри покраснели щёки.

— Мне так кажется. Но трудно сказать наверняка. Каждый раз, когда я думаю, что вот сейчас между нами наконец-то что-то произойдёт, он отстраняется.

МакГонагалл медленно кивнула и вернула чашку на стол.

— Будьте с ним терпеливы, мистер Поттер, — посоветовала она. — В его жизни было не так уж много любви. Но я верю, что он вас не разочарует.

Гарри прижал ладонь к сердцу, вмиг наполнившемуся надеждой, которую вселили её слова.

— Спасибо, профессор, — тихо поблагодарил он.

МакГонагалл только улыбнулась, сверкнув глазами.

***

Гарри и Драко шли по длинному каменному коридору. Он был настолько узким, что там едва хватало места, чтобы раскинуть руки. Пол представлял из себя плотно утрамбованную землю, туман обвивался вокруг ног и скрывал наполовину засыпанные корни деревьев, о которые они всё время спотыкались. Воздух над пересекали слабые лучи сиреневого света, они отражались от поднимающегося тумана, создавая какой-то потусторонний эффект — Гарри это слегка тревожило, и ему пришлось подавить желание дотронуться до руки Драко.

Коридор постепенно начал подниматься, а к концу стал довольно крутым. К тому моменту, когда из тумана вырисовалась высокая, очень узкая дверь, оба успели запыхаться. Дверь была цвета крови, а её углы казались какими-то неправильными, словно она существовала за пределами этого мира.

Гарри остановился так резко, что Драко врезался в него. Он удивлённо вздохнул, но не отодвинулся, а заглянул через плечо Гарри, изучая странную дверь.

Он снова вздохнул — на этот раз испуганно, — и Гарри вздрогнул от пробежавшей по шее щекотки.

— Нам надо туда зайти, да? — почти смиренно спросил Драко.

Они обернулись назад, но длинный коридор полностью исчез, сменившись такой же непроницаемой чернотой, какая преследовала их с тех пор, как они вошли в Выручай-комнату и стирала всё, что оставалось в нескольких шагах позади.

Когда они только встретились на седьмом этаже около двадцати минут назад, Драко выглядел необычайно бодрым после визита к профессору Спраут, а Гарри ещё не пришёл в себя после разговора с Эваном Торнгилдом. Они понятия не имели, что делать дальше, и в конце концов просто подошли к двери комнаты, и Драко вежливо обратился к ней: «Нам нужна информация о том, что с нами происходит. Пожалуйста, помоги нам понять, что вызывает связь между нами».

Дверь замерцала и после странного импульса, который Гарри скорее почувствовал, чем увидел, со скрипом открылась. Стоило им переступить порог, как вход исчез, не оставив им иного выбора, кроме как идти по коридору.

Гарри подумал, что удивляться этому не стоило. Их запрос был не совсем обычным, так что вполне логично было получить в ответ что-то похожее на фильм ужасов. Он посмеялся над своими мыслями, и Драко странно посмотрел на него.

— Да, — ответил Гарри. — Наверное, надо.

Драко провёл рукой по выбритому виску, шумно выдохнул, потянулся вперёд и рывком распахнул узкую дверь.

На этот раз впереди пошёл он. Им пришлось протиснуться в проём боком, и они очутились почти в полной темноте, где не было видно ничего, кроме всё того же сиреневого света. Мгновение спустя пространство пересекла дуга тёмно-синего света, едва различимая во тьме. Она отскочила от краёв чего-то (от стен? они оказались в какой-то комнате?) и раскололась, разделившись на десятки тонких линий, которые тут же переплелись с сиреневыми лучами.

Свечение медленно становилось ярче, и вскоре можно было разглядеть огромный зал. Точёные каменные стены украшали большие портреты, со сводчатого потолка свисала мерцающая хрустальная люстра, а по мраморному полу прокладывал дорожку плюшевый нефритовый ковёр.

Гарри обернулся к Драко: тот прижимался спиной к гладкой стене, где несколько секунд назад была дверь, и шарил ладонями в поисках несуществующей ручки.

— Дверь исчезла, Драко, — мягко напомнил он, — как и всё остальное.

Драко замер, на его лице отразилось замешательство. Он вытер ладони о брюки и решительно, хотя и слегка неуклюже, отошёл от стены.

— Это мэнор, — горько искривив губы, прохрипел он. — Малфой-мэнор.

Гарри огляделся уже повнимательнее, но всё равно не узнал это место. Воспоминания о той ночи, когда их с друзьями поймали егеря, были очень смутными.

— Ха, — протянул он. — Наверное, в этом есть какой-то смысл. Может, Комната так говорит нам, что наши долги жизни на самом деле связаны с тем, что происходит?

Гарри бросил взгляд на Драко, надеясь, что загадка отвлечёт его и поможет забыть о страхе перед этим местом. Но Драко только покачал головой. Его руки дрожали.

— Это мэнор, — снова сказал он. — Но и не мэнор.

— Это как?

— Двери не на своих местах, — Драко по очереди указал на три двери: две слева от них и одну в другом конце зала. — Лестница с другой стороны, и под ней тоже не должно быть двери.

Гарри резко повернулся лицом к лестнице, и у него свело желудок. Действительно, под ней была дверь, ведущая в чулан, явно неуместный в таком роскошном доме.

— С цветами тоже что-то не то, — добавил Драко, — но я не могу понять, что именно. Не только из-за этих странных огней. Тут что-то ещё.

Драко двинулся по периметру комнаты, проводя рукой по гладким стенам. Резко остановившись, он близко наклонился к стене, почти коснувшись её носом. Желая хотя бы на пару секунд выкинуть из головы лестницу, Гарри подошёл к нему.

— Ты когда-нибудь видел строительный раствор такого цвета? — спросил Драко.

Гарри прищурился; фиолетовые и синие огни, отражавшиеся от люстры, мешали разглядеть цвет чётко, но он казался розовато-лиловым. К горлу подступила горечь, и ему пришлось отвернуться. Точно такого же цвета были обои на кухне дома номер четыре по Тисовой улице.

Он ничего не ответил — лишь пересёк комнату и распахнул дверь, ведущую в чулан под лестницей, крепко вцепившись в ручку. Крошечная комнатка была точно такой, какой он её запомнил — вплоть до паука, пробежавшего по брошенному на пол носку.

Гарри отшатнулся назад и наткнулся спиной на Драко.

Драко успокаивающе положил руку ему на плечо и окинул взглядом небольшой матрас.

— Кто ставит кровать под лестницей? — скривившись от отвращения, возмутился он.

Глубоко вздохнув, Гарри решительно захлопнул дверь, за которой скрывалось неприятное воспоминание.

— Кажется, мы попали в какую-то странную смешанную версию домов, где прошло наше детство, — сказал он, поворачиваясь к Драко, и указал на чулан. — Это была моя спальня. А раствор между камнями такого же цвета, как любимые обои моей тёти.

Драко уставился на Гарри, разинув рот. Затем закрыл его, снова открыл и снова закрыл, переводя взгляд на дверь. Рука дёрнулась к ручке, но он, должно быть, передумал её открывать.

— Почему? — наконец спросил он. В его глазах хаотично переплелись замешательство и растущий гнев.

Гарри пожал плечами.

— Тётя и дядя ненавидели меня. Мою магию, вообще-то, но тогда я этого не знал. Наверное, они думали, что если будут держать меня взаперти и постоянно запугивать, то магия не проявится, — он сделал небольшую паузу и хрипло добавил: — Но, как видишь, всё вышло не так, как им хотелось.

Драко прикрыл рот рукой.

— Я не знал, — еле слышно выдохнул он.

— Я не часто об этом говорю, — сказал Гарри. — Всё уже в прошлом.

Драко кивнул, очевидно, позабыв о собственном беспокойстве по поводу нахождения в семейном поместье. Он снова перевёл взгляд на дверь чулана, а потом схватил Гарри за руку. У Гарри мурашки пробежали от пальцев к самому плечу.

— Пойдём, Поттер, — прорычал Драко, бесцеремонно утаскивая Гарри глубже в дом. — Выберемся к чёртовой матери из этого кошмара.

Гарри вскрикнул, споткнувшись, не поспевая за ним.

— Но… как?

Драко указал на потолок, где плясали сиреневые и синие огоньки. Самые толстые из отбрасываемых ими лучей сгустились вокруг входа в длинный коридор, к которому он и направлялся.

— Будем следовать за огнями, — пояснил он. — Похоже, план не такой уж плохой.

Гарри кивнул и пошёл с ним, не выпуская его руки.

Огоньки множились по мере того, как Гарри и Драко шли через огромный дом; к ним прибавились потрескивающие золотые пучки, которые, казалось, гудели от заключённой в них энергии, а потом и оранжевые вспышки, которые описывали в воздухе спирали, проходя сквозь другие огни. В каждой новой комнате свет становился немного ближе к ним, и вскоре весь дом был пронизан светящимися лучами. Гарри и Драко сначала обходили их стороной, но к тому моменту, когда в промежутках между огоньками начали мерцать новые, небесно-голубые, им уже приходилось пробираться прямо сквозь запутанное сияние. Гарри не мог перестать завороженно наблюдать за тем, как цвета скакали по бледной коже Драко и окрашивали его волосы.

Время от времени захлопывались одни двери и распахивались другие, дом вёл их через лабиринт коридоров, заставляя сталкиваться со странными сочетаниями кошмаров из прошлого. И ни на секунду не угасали огни, струящиеся впереди и превращающие каждую локацию в яркую и головокружительную, словно бы цирковую, суматоху.

Гарри понимал не всё из увиденного, но большинство комнат были довольно очевидны — даже те их них, что были построены исключительно из травм Драко.

Держась за руки, они встречали каждое испытание в упрямом молчании и побывали в общей гостиной Слизерина, заваленной предметами из Комнаты Спрятанных Вещей; в доме на Гриммо с решётками на окнах и котоходами в дверях; в кабинете у Амбридж с запертым в клетке Фоуксом; в Астрономической башне, где стоит сломанный Исчезательный шкаф; в хогвартском кабинете с цепями и кандалами в полу; во дворике дома номер четыре по Тисовой улице, где Гарри прятался, подслушивая новости; в подземельях мэнора; в «Боргине и Берксе»; у горящих квиддичных трибун.

Они нигде не задерживались надолго, хотя оба поморщились при виде розовых стен кабинета Амбридж, а Драко ускорился, проходя мимо Исчезательного шкафа, и заметно вздрагивал, пока тот не остался далеко позади. Гарри задумался, стоит ли поговорить об этом или о чём-нибудь ещё, но не смог подобрать слов. По мере того, как за ними исчезали новые и новые комнаты, Гарри всё глубже погружался в зыбучие пески прошлого и чувствовал, что Драко всё больше сжимается, словно готовясь уклоняться от ударов.

Примерно тогда, когда стены замелькали очертаниями деревьев Запретного леса, Гарри начал подозревать, что происходит, но ничего не говорил, пока они не оказались в заброшенном туалете с лужей крови на полу и мерцающей, изодранной чёрной завесой наверху.

Драко уставился на кровь. Он отпустил руку Гарри и массировал грудь, как будто ему стало больно.

— Драко, — позвал Гарри. Он проигнорировал укол вины и снова схватил Драко за руку, чтобы вывести его из комнаты. — Похоже, этот дом состоит из мест, где мы когда-то нуждались в ком-то. Когда мы нуждались в помощи и были совсем одни.

Взгляд Драко был отстранённым. Гарри отпустил его, как только они вышли из туалета, и Драко снова провёл кончиками пальцев по своей груди. Но потом он покачал головой и резко повернулся к Гарри.

— Ты прав, — с ноткой изумления в голосе согласился он. — Как я сам не заметил?

— Ну, тут всё немного отвлекает, — тщетно пытаясь разогнать туманное облако бледно-голубого света. — Но мы не можем и дальше просто следовать за огнями. Так мы никогда отсюда не выберемся.

— Мы потерялись в прошлом, — пробормотал Драко. На его невероятно прекрасном лице играли синие и сиреневые блики.

— Нет, — ответил Гарри. — Всё это не по-настоящему. Мы больше не одни, — он немного повысил голос и окинул острым взглядом стены. — Нам не обязательно здесь оставаться.

— А если не обязательно, то… — Драко ненадолго замолчал. — Разве может быть всё так просто?

Гарри озадаченно посмотрел на него, но Драко просто повернулся к стене и приложил к ней ладонь.

А там, не успел он моргнуть, появилась дверь.

***

Драко побледнел, как труп, вцепившись пальцами в локти и стоя так близко, как только мог, к краю выступающего каменного утёса, на котором они теперь оказались. Дверь исчезла сама по себе, когда они переступили порог, и теперь на её месте зияла довольно зловещая на вид пещера. Однако Гарри она не казалась настолько уж жуткой, чтобы Драко пришёл от неё в такой ужас.

Обеспокоенный, Гарри двинулся к нему, но в шоке остановился, когда мельком увидел то, что лежало за скалистым выступом. Во всех направлениях простиралось белое ничто, пещера и утёс словно плавали на чистом холсте незаконченной картины. Где-то вдалеке бурлило крошечное пятнышко тьмы, угрожающее разрастись. И Гарри знал, что в центре этой тьмы будет лежать залитое кровью мёртвое тело.

— Это из моих снов, — сказал Драко, пиная гальку под ногами. Он указал на пещеру, настороженно глядя на неё. — В конце я туда вхожу или меня как-то туда засасывает, а там ждёт Нагайна, — он сглотнул и повернулся к пещере спиной, с беспокойством осматривая безликую пустоту.

— А это из моих, — хрипло произнёс Гарри, присоединяясь к нему на самом краю. — Там вообще ничего нет, пока я не найду тело, — он указал на извивающееся тёмное пятно. Невозможно было даже предположить, насколько далеко оно находится.

Драко кивнул и прижался к нему боком.

— Может, попробуешь сотворить дверь ещё раз? — предложил Гарри.

Драко глубоко вздохнул и направился к пещере по осыпающимся камням. Сосредоточенно нахмурившись, он приложил руку к арке входа, но ничего не произошло. Он подождал ещё несколько секунд, покачал головой и, тяжело вздохнув, вернулся к Гарри, а потом с нехарактерным для него отсутствием грации тяжело опустился на землю, свесив ноги с края обрыва.

Гарри пожал плечами и сел рядом с ним, скрестив ноги и угрюмо подперев подбородок ладонью. Драко бросил в пустоту несколько камешков — они просто беззвучно скрылись из виду. Он снова вздохнул и Гарри придвинулся ближе, упёршись коленом в его бедро. Драко улыбнулся уголком губ и, опустив руку на его колено, принялся выводить указательным пальцем какие-то узоры. Прикосновения были лёгкими, едва заметными, но Гарри прочувствовал их каждой клеточкой своего тела.

Внезапно мимо них пронёсся ветерок — тёплый, дразнящий, развевающий одежду и волосы. Драко рассмеялся. Его смех был на удивление радостным, он откинул голову назад и поднял руки, ловя ими порывы воздуха. Гарри упивался этим видом, желая запомнить каждую чёрточку и каждый угол.

— Слава Мерлину, — сказал Драко. — Я уж думал, что эти тишина и неподвижность меня убьют.

Он глубоко вдохнул и прикрыл глаза, приподняв подбородок, словно подставляя лицо солнцу.

И вдруг всё изменилось.

Прямо из тёмного пятна наружу просочились всевозможные цвета. Они заполняли собой пустоту, и вскоре Гарри увидел перед собой картину, похожую на акварельный рисунок океана.

— Драко, — прошептал он, потянув Драко за рукав. — Смотри.

Драко резко распахнул глаза, и они с Гарри наблюдали за тем, как мерцала эта странная картина. Она представляла из себя нечёткое, расплывчатое произведение абстрактного искусства, пока вдруг не стала совершенно реальной, превратившись в океанский пейзаж в прекрасный летний день. Доносящиеся издалека крики чаек смешивались с шипением разбивающихся о берег волн. Поднялся ветер, принеся с собой солёный запах, а воздух вокруг потеплел.

От шока на ум не шли никакие слова, и Гарри и Драко просто смотрели друг на друга. Взгляд Драко смягчился, он поднял руку и убрал с лица Гарри прядь волос. Его щёки порозовели, и он снова повернулся к океану, с довольной улыбкой глядя на воду.

Ещё никогда Гарри не видел его таким умиротворённым, но в его сознании резко всплыл совсем другой образ. Драко будто расплылся у него перед глазами, а лёгкая улыбка превратилась в крик боли. Он попытался не думать об этом, поддаться сотворённым Комнатой чудесам и просто наслаждаться видом на океан, но в голове эхом отдавались слова Эвана, и теперь, когда всё его внимание больше не было сосредоточено на состоящем из бесконечных детских травм доме, он уже не мог их игнорировать.

— Драко, можно тебя кое о чём спросить? — Драко согласно хмыкнул, не отводя взгляда от горизонта. — Я встретил одного слизеринца, — сказал Гарри, тщательно подбирая слова. Ложь терзала его изнутри, но он не мог честно сказать Драко, зачем искал Эвана, — по дороге на седьмой этаж.

— Да?

— Его зовут Эван Торнгилд.

Драко вздрогнул, но выражение его лица быстро разгладилось.

— Я знал Эвана, — тихо ответил он, прокручивая кольцо на пальце. — Как у него дела?

— Хорошо. Он шёл заниматься чарами и, кажется, был в полном восторге.

— Это его любимый предмет, — Драко улыбнулся, но эта улыбка не достигла его глаз.

— Но он расстроился, что не увидел тебя, — мягко добавил Гарри.

Дыхание Драко сбилось, и он судорожно выдохнул.

— Вы… вы говорили обо мне?

— Да.

Драко отполз от края обрыва и сел, скрестив ноги, лицом к Гарри. Пару секунд он изучал его проницательным взглядом, потом кивнул сам себе и поник, опустив плечи и поднеся руку к глазам.

— Тогда, полагаю, он тебе рассказал? — спросил Драко, избегая встречаться взглядом с Гарри. — Обо всём.

— Наверное, — Драко всё же поднял голову, и на него словно нахлынуло смирение. Он выгнул бровь, глядя на Гарри почти с вызовом. — Он рассказал, что ты был одним из старост, которым было поручено наказывать других учеников.

Гарри придвинулся ближе, пока его колени не коснулись коленей Драко. Ему нужно было, чтобы тот без тени сомнения знал, что он всегда на его стороне. По телу Драко пробежала лёгкая дрожь, но он не отстранился.

— Наказывать их Круцио, — добавил Гарри.

Драко коротко кивнул.

— Ещё он рассказал, что его часто отправляли на наказание, но ты не причинил ему боли. Ни разу.

Драко закусил губу и отвёл взгляд, но снова кивнул.

— И ещё… — Гарри поморщился и попытался скрыть свою печаль за кашлем. — Он рассказал, что ты накладывал Круцио на себя.

Драко скривился и потёр ладонями плечи, как будто пытаясь прогнать отголоски боли.

— Это был единственный способ, — на удивление спокойно ответил он. — Если бы я не использовал заклинание, то в комнате не осталось бы следа тёмной магии. Кэрроу бы заметили.

— Но, Драко…

— Что? — огрызнулся тот.

Гарри опустил взгляд на свои руки.

— Нужно ненавидеть того, к кому применяешь Круцио, иначе оно не сработает.

— Браво, Поттер, — Драко усмехнулся так холодно, как не было даже в школьные годы. — У тебя есть элементарные представления о тёмных заклинаниях. Пятьдесят очков Гриффиндору.

Гарри сделал глубокий вдох, но в груди осталась пустота. Он оттянул ворот футболки и отвернулся в сторону.

— Извини, — тихим, дрожащим голосом сказал Драко. — Это было лишнее. Я просто… не знаю, что ты хочешь от меня услышать.

— Нет, — выпалил Гарри, — это ты меня извини. Я лезу не в своё дело.

Драко покачал головой и несильно пихнул его коленом.

— Ты стал мне хорошим другом, Гарри. Наверное, немного честности — это наименьшее из того, что я тебе должен.

Молчание затянулось, но Гарри не спешил его нарушать. Тело Драко было напряжено, а глаза расфокусированы, и в них тенями скользили эмоции. Пока Драко копался в прошлом, собираясь с мыслями, склон утёса начали покрывать пробивающиеся из земли пучки травы. За ними последовали крошечные цветочки. Бутоны были небесно-голубыми, точно как последние огоньки, присоединившиеся к пёстрой процессии других.

— Это было тёмное время, — начал Драко, вертя в руках цветок. — К тому моменту я совершил достаточно ужасных поступков, чтобы чувствовать себя совершенно никчёмным. Но Эван был всего лишь ребёнком, он был светлым пятнышком надежды и стойкости, — на его губах промелькнула лёгкая улыбка. — Я не мог его ранить. Я не мог ранить никого из них, — Драко оторвал от цветка лепесток, съёжился и осторожно отложил его на траву. — Поэтому я заставил себя вспомнить обо всём злом, что есть во мне, и обратить боль на себя.

— Эй, — Гарри протянул руку, нежно коснулся его щеки, провёл большим пальцем по линии челюсти, дождался, пока Драко посмотрит ему в глаза, и твёрдо сказал: — Ты вовсе не злой.

Драко вздохнул. Он закрыл глаза и, лишь на мгновение прильнув к ладони Гарри, отстранился.

— Я просто говорю о том, что чувствовал.

— Чувствовал… в прошлом?

— Я хочу сказать «да», но… — Драко покачал головой. — Я пытаюсь, Гарри. Правда пытаюсь.

— Знаю, — прошептал Гарри. Его пальцы покалывало — им уже недоставало тепла чужой кожи.

Цветы всё разрастались: весь утёс заполнили сирень, лилии и георгины, окружив их оттенками огоньков, плясавших в воздухе в доме. Драко потёр глаза и грубо усмехнулся, наклонив голову, выдыхая ароматы импровизированного сада.

— Тут красиво, — сказал он. — Но мне больше нравится у тебя на заднем дворе.

Гарри захотелось разделить свой сад с Драко, уложить его среди полевых цветов и покрывать его кожу поцелуями, шептать нежные слова, пока Драко не забудет обо всех переживаниях, пока не окажется в безопасном коконе его любви.

Сердце бешено заколотилось, а по груди и ладоням растеклась ноющая боль.

— МакГонагалл говорила, что ты работал в теплицах, — поведал он, рассеянно разминая пальцы. — Во время реставрации Хогвартса.

— Да. Меня это успокаивало. Было приятно находиться на свежем воздухе и направлять магию на благо. Я благодарен, что смог внести свой вклад во что-то полезное до того, как у меня её отняли, — он сделал паузу и легко провёл ладонью по лепесткам цветов. — Со стороны профессора Спраут было очень любезно показать мне растения. Они прекрасны.

Гарри не успел ничего ответить — раздался грохот и прямо из-под земли выросла блестящая фиолетовая дверь. Она распахнулась, а за ней показался коридор Хогвартса. На стене видел гобелен с изображением Варнавы Вздрюченного.

Гарри сдавленно вскрикнул от неожиданности.

— И что это… И что-то из этого мы должны были понять? — воскликнул он, наклоняясь ближе к Драко. — У тебя есть хоть какое-то представление о том, что Комната пытается нам сказать?

— Что мы связаны из-за прошлого? — предложил Драко. — Что мы должны его отпустить, чтобы разорвать связь? — он покачал головой. — Ни черта я не понимаю.

— Это всё ещё не объясняет, почему она возникла именно сейчас, — настаивал Гарри. — И является ли причиной её появления долг жизни. Это вообще ничего не объясняет!

— Ну, Поттер, это был твой гениальный план, — на удивление равнодушно ответил Драко. Он пожал плечами и лёг среди цветов, словно отразив желания Гарри.

Драко поёрзал, устраиваясь поудобнее, и, наблюдая за этим, Гарри вздрогнул. Ему отчаянно захотелось прижаться к нему.

— Хочешь пойти домой? — спросил он, взглянув на открытую дверь.

— Не особо, — вяло отозвался Драко, заложив руки за голову и прикрыв глаза. Он был похож на принца из сказки, солнечный свет как будто превращал его волосы в золотую корону.

— Нет?

— Здесь прекрасный вид… — он приоткрыл один глаз и посмотрел на Гарри. — И компания довольно приятная.

Гарри показалось, что каждая клеточка его тела натянулась так туго, что стало почти невозможно дышать.

— Думаю, мне больше не будут сниться кошмары об этом месте, — добавил Драко, снова закрыв глаза. — Давай ещё немного тут побудем, — он лениво улыбнулся и выгнул спину, глубже погружаясь в мягкую траву.

Тёплый ветерок трепал цветы, они продолжали расти, а их лепестки становились всё ярче и ярче. Фиолетовая дверь медленно закрылась, но осталась на месте, ясно давая знать, что Гарри и Драко смогут уйти отсюда в любой момент. Её края будто бы мерцали, и Гарри не мог отделаться от ощущения, что Выручай-комната одобряюще подмигивает ему.

«Будьте терпеливы», — эхом отозвался в голове голос МакГонагалл. Он внутренне простонал, но лёг на траву рядом с Драко, не попытавшись его поцеловать.