Дни закрутились в сплошную карусель смазанных пятен эпизодов жизни. Ласт хорошо влился в коллектив, и, разобравшись со всеми обязанностями, теперь уже не считал работу столь изнуряющей, как это казалось на первый взгляд. Да и само место монстру очень приглянулось, ведь тот, хоть и не показывал этого, но сладкое любил всей душой. А уж чего здесь только не делали: булочки с самыми разными начинками, пироги, помадку, мороженое и леденцы, тянучки, жидкую карамель, донатсы с глазурью всех цветов радуги, драже, тортики, пирожные... Перечислять можно было бесконечно долго.

Полки каждое утро, спустя пару часов работы, ломились от всевозможных вкусностей, часть из которых привозили поставщики. Покупателей бывало не так много, как днём или в вечерний час-пик, а потому Ласт любил наводить порядок по мелочи.

В этот день он пришел пораньше, избегая летнего зноя, что разошелся в последнее время не на шутку, сделав даже ночи весьма душными. Электросамокат так и лежал теперь дома без дела, омега просто не имел лишних средств для ремонта, у него и на жизнь-то едва ли хватало — первые зарплаты ушли на аренду и многие другие нужды, игнорировать которые Ласт никак не мог. Даже думал взять кредит, да только прикинул и понял, что не потянет ещё и эти траты. Лучше уж пешком ходить, что он и сделал, отчасти полюбив на рассвете проходить по проспектам центральных улиц, ещё не наполненных толпами монстров, спешащих на работу или учебу.

В кондитерской было пусто, коллеги досыпали последние минуты дома, а Ласт в форменной рубашке, цвета топлёного шоколада, медленно готовил зал к открытию: ставил поровнее стулья, поправлял скатерти да пополнял опустевшие салфетницы. Он уже собирался идти в кухню, да только сзади обхватили руки, испугав до тихого писка, тут же примятого знакомым голосом с мягким смешком.

— Хах, тише, не съем я тебя, хотя и очень хочется~. Ты фартук забыл, — Эфир осторожно повязал принесенную вещь на поясе маленького омеги, с трудом сдерживая рвущееся наружу урчание, опасаясь этим напугать того, кто в последнее время прочно засел в мыслях и даже снах. Ласт обернулся, смущённо заливаясь румянцем нежного оттенка сладкой сахарной ваты, радуясь встрече с шефом, с которым в последнее время сложились несколько странные отношения. Пожалуй, они напоминали дружбу, да только вот Ласт смутно чувствовал острие той грани, по которой они оба ходили. Словно Эфир упорно пытался Ласта с нее столкнуть, и это пугало. Прошлые отношения были слишком жестоким уроком для омеги. Он буквально на собственной шкуре ощутил весь тот спектр подавления воли, на какой только был способен альфа, с которым он тогда по глупости связался. Это стало триггером, который отталкивал от попытки начать заново. Одному как-то проще... Понятнее...

Но Эфир неплохо ощущал стенки этого барьера, державшего Ласта мертвой хваткой, а потому подступался совершенно по-особенному. Мягко, неспешно, тягуче даже, лишь бы не испугать и дать возможность привыкнуть и проникнуться ещё большим доверием. А потому такие маленькие милые жесты, вроде завязывания фартука, добавляли в эту копилку новых монеток улыбок Ласта, каждая из которых для Эфира была на вес золота.

— Ох, привет. Я пораньше, это ничего? — скелет потеребил воротник своей рубашки, всматриваясь снизу вверх в персиковые омуты весёлых и добрых глаз.

— Тебе открыта любая дверь, Ласточка, — монстр ласково поправил лямку фартука на пареньке, который не был уверен, что Эфир не говорил загадками в очередной раз, — ты ведь не завтракал наверняка. Может, похулиганим и начнем день с чего-нибудь сладкого?

— Мне кажется или ты опять странно шутишь? — Ласт надулся, снова поправляя скатерть на последнем столике, разрывая зрительный контакт, от которого внутри душа слишком очевидно ёкнула, причем у обоих.

— Ой, да брось. Давай по мороженому, м? Я твой руководитель, так что никто за это не отчитает, — альфа пожал плечами, с одного из которых сползла темная футболка, в которой он пришел сегодня, — ты какое любишь?

— Мм... Крем-брюле, — неуверенно ответил Ласт, поймав хитрую усмешку Эфира, что словно чеширский кот расплывался в лукавом озорстве от его ответа. Ведь этот же цвет был присущ и его костям, что подмывало в нем неуёмное желание отпустить очередную шутку.

— А я люблю клубничное, — альфа все же сдержался, хоть и с трудом, не желая портить момент юмором. Потянулся к холодильнику и вафельным рожкам, наполняя их выбранным лакомством, сперва вручив угощение Ласту. Тот тут же с наслаждением лизнул мороженное, не замечая, как искоса в него стреляют взглядом, полным восхищения. Один лишь цвет языка сводил с ума, а нечаянно обнаруженная деталь в виде пирсинга в нем заставило внутри все горячо взбрыкнуть, позабыв о сладком.

— Ух ты, а ты смелый омега, — мурлыкнул Эфир, утрамбовав мороженое и для себя, садясь здесь же на подобие барных стульев у стойки заказов.

— Ты о чем? — Ласт озадачился, осторожно слизывая лакомство и опираясь спиной о стойку, потому как эти стулья были для него высоковаты, и монстр не любил сидеть на подобных.

Эфир в качестве демонстрации высунул свой язык, оказавшийся до странного длинным, что даже сбило с толку Ласта, не сразу осознавшего, на что намекал альфа. Он сглотнул нервно, утыкаясь взглядом в рожок, надкусил его хрустящий сладковатый край, и задумчиво буркнул:

— Подумаешь, язык проколот. Не так больно, как на... мм...

Ласт ощущал, как пропорционально желанию провалиться под землю растет степень жара на его щеках. По сути, он проболтался... Его маленькая слабость к магическим проколам в рисковых местах экто-тела была только что приоткрыта для того, кто волновал его маленькую душу своими не то шутками, не то намеками все чаще.

— Вау, а поподробнее, детка? Умеешь заинтересовать, — мурчаще протянул альфа, неторопливо поглощая мороженое, оглядев омегу с ног до головы и смутно понимая, вкусно ли пахнет угощение или это от Ласта тянет потрясающим шлейфом нежной ягодной сладости.

— Обойдешься, я вообще случайно это ляпнул на свою голову, — монстр смутился, жмурясь и досадуя на то, что оговорился в такой интимной теме. Ведь Эфир теперь не отстанет, пока не вытащит всех чертей его тихого омута наружу.

— Да ладно, мне можно рассказать что угодно, — альфа добродушно щёлкнул пальцем по носику омеги, склонив голову к плечу со съехавшей футболкой, привлекая взгляд к шейному лордозу топлено-молочных позвонков, в просветах между которыми мерцали персиковые симфизы.

— Тебе? Точно нельзя, я со стыда умру от последствий, — Ласт старательно отворачивался, глядя на все ещё закрытый для посетителей вход, пока скулы покрывал налет его сильного смятения, обнажая точечки светлых, лиловых пятнышек веснушек, видимых лишь в момент, подобный этому.

— Это смотря какие последствия ты имеешь ввиду, — монстр подмигнул Ласту, который от его слов тихо и умоляюще промычал, ясно дав понять, что это предел. Эфир не стал больше давить на омегу, участливо погладив его по хрупкому плечу и улыбаясь, безмятежно доев лакомство и любуясь стройной фигурой омеги рядом с собой. Было немного жаль, что впереди рабочий день, хотелось, чтобы это было свидание. Эфир решил, что неплохо бы попытаться продвинуться в этом направлении, но этот вопрос отодвинул на конец рабочего дня, немного нагло решив воспользоваться тем, что Ласт к тому времени обычно был уставшим и более склонным на согласие.

Рутина влилась в русло дня, довольно активного для такой духоты. Особенно тяжело было тем, кто работал непосредственно с выпечкой, а потому омеги условились работать там по очереди, позволяя друг другу отдохнуть и потрудиться в зале с кондиционерами. Ласт даже специально отпускал коллег туда чаще, чем ходил в зал сам, помогая выпекать пироги и булочки. Если бы он только мог, то разделся бы полностью — от жара лоб покрылся испариной, и невольно приходили мысли, что на улице было примерно как и в духовом шкафу, куда омега загружал новую партию сахарных витушек. Стоило ему закрыть дверцу техники, как по спине поползли неприятные иголочки, явственно намекая на то, что лимит времени в этом месте предельно исчерпан и пора бы глотнуть свежести. Душа заходилась за ребрами, пытаясь образумить маленького трудоголика... Тот поднялся с корточек, вытер руки о фартук, ощущая, как слегка щиплет палец, который он обжёг в начале дня, а потом... Потом картинка медленно качнулась и смазалась, Ласт даже не успел никого окликнуть или сообщить, как стало плохо. Он просто упал в обморок — организм не согласился со стремлением монстра так долго находиться в пекущей духоте.

Беднягу и нашли то не сразу. Бета, что была здесь за администратора, буквально потеряла Ласта, отметив, что в зале его не было давно. Сунулась в кухню и обомлела, увидев скелетика распростертым на полу. Испугавшаяся девушка, напоминавшая отчасти кошку, но без хвоста, тут же позвала пару коллег на помощь, а одного отправила к шефу. Виданное ли дело — в обморок на работе падать. Ласта все успели полюбить за его исполнительность, честность и милый нрав, а потому искренне заволновались о состоянии товарища.

Монстр приходил в себя со смутным чувством провала в памяти, грани которого никак не мог нащупать. Вот он в кухне, ставит булочки запекаться, чувствует шикарный аромат свежей выпечки, корицы и ванили, а вот пустота... Как так вышло? Ласт сонно поморщился, ощущая приятную прохладу на лбу и шуршание рядом с собой, заставившее его испуганно вздрогнуть, словно память прошибла током все тело.

— Тшш, это я, малыш. Как ты? — голос Эфира мягким покрывалом словно бы придавил обратно к чему-то, что смутно ассоциировалось с диваном, но это лишь сперва. Помещение вокруг не походило на кафе, да и вид за окном позади альфы, сидевшего рядом, открывался несколько иной. Вообще говоря, видно было только небо, пронзительно синее и горячее, что намекало на высоту этажа, которую не загораживали другие здания или деревья.

— Где я? — испуганным шепотом выдохнул омега, во все глаза смотря на Эфира, чья рука служила ему прохладным компрессом.

— Не бойся. Ты у меня дома. Тэни примчалась, сообщила, что ты чуть ли не умираешь. Ей богу, ты мастер напугать, Ласт, я решил, что у меня дома с кондиционером ты оклемаешься быстрее, а то у нас там и диванов то нет толком. Может врача вызвать? Болит что-нибудь? — Эфир действительно участливо погладил Ласта по плечу и ребрам, взволнованно заглядывая в яркие вересковые глаза, казавшиеся из-за полумрака комнаты чуть более темными. А может маленький монстр ещё не совсем пришел в себя, а потому волнение альфы рядом было вполне оправданным.

— Ох, нет, все нормально, Эфир. Там просто было слишком жарко. Прости, я не хотел, — он виновато выдохнул, искренне считая, что этим подвёл команду, но альфа на это лишь фыркнул, снова пальцем коснувшись носа Ласта.

— Глупенький омега~. Это такая мелочь. Завтра у тебя выходной, малыш, возражения не принимаются. У меня, к слову, тоже, так что... Ай да приятно провести время, мм? — Эфир чуть навис над лежащим Ластом, заставив его смутиться и словам, и действиям, невольно задержав дыхание, что забивалось ароматом цветущей мяты до самой души, ощутимо потяжелевшей в ответ на такую близость. И заодно давшей теперь и омеге понять, что перед ним личность, явственно претендующая на звание истинного, а это не могло не добавить перчинки нервозности в его милую растерянность. Как бы там ни было, омега не подал вида, хотя и смутился такой близости, чем несомненно Эфира порадовал. Его буквально вело от такой реакции на свои неоднозначные, но безобидные шутки.

— Что... вместе? — робко уточнил омега, осторожно садясь и потирая глаза с интересом осматривая непривычное и новое для себя окружение, отличавшееся сдержанным и чистым минимализмом чужой спальни.

— Полагаю, врозь проводить время не так уж весело. Завтра уже не будет так жарко, можно погулять, если хочешь, — Эфир разглядывал омегу, невольно шало фыркнув от понимания, что собственное одеяло наверняка пропиталось тонким ароматом Ласта.

Потрясающее стечение обстоятельств.

— Ну... почему бы и нет, — Ласт как ни пытался, но найти аргументов в пользу отказа не смог. Не хотел? Очевидно, что уже глупо это отрицать. Хотелось быть рядом с Эфиром. Ощущать его присутствие, поддержку и... научиться доверять ещё глубже. Это трудновыполнимая задача, но омега начинал верить, что нет ничего невозможного в этом мире. Что, вероятно, он все это время искал не там. Не вовремя, не в тот сезон, не в той стороне света. Хотелось попытаться, но... Все равно, обратно дёргала забитая чужими усилиями в душу осторожность. Эфир это увидел в его глазах. Искру давнего ожога, поранившую его душу настолько, что бедолаге действительно было тяжело.

— Все хорошо, — Эфир ободряюще улыбнулся Ласту, и в это свое "хорошо" вложил куда больше. Омега понял это по многим признакам. По тембру голоса. По мягкому касанию пальцев к своей щеке. По его персиковым веснушкам, что пустились в пляс, стоило улыбнуться в ответ.

Лёд, кажется, тронулся.

В тот день Эфир настоял на том, чтобы омега ещё побыл у него, опасаясь, что жара снова не пощадит Ласта, да и тот, кажется, не сильно возражал, заинтересованный новой обстановкой. Он так мило совал свой любопытный носик во все, что обнаружил дома у друга, что альфа невольно начал мурчать, утробно и громко, будто тигр. Не сдержался, отчего Ласт сперва отскочил на шаг, тараща полные изумления глаза на виноватый вид Эфира.

— Ты... Мурчишь? — омега быстро реабилитировался, подойдя ближе с явным интересом, даже улыбнулся, склоняя голову, чтобы услышать снова. Ему нравилось.

— Есть такое, малыш. Уж очень мне нравится твое любопытство, — довольно протянул монстр, снова ощущая, как в груди заворочался грохот удовлетворенной вибрации, к которой Ласт прислушивался с явным наслаждением. Он даже глаза прикрыл, едва не прислонившись головой к груди Эфира, вот только... Эти жалкие сантиметры альфа сократил самостоятельно, осторожно притянув к себе паренька, бережно приобняв и заурчав громче, стоило ощутить податливое отсутствие сопротивления в ответ на его маленькую вольность.

— Ты такой... необычный, Эфир, — довольно протянул омега, — не похож на других.

— Под стать тебе, детка, — муркнул тот, погладив остроту лопаток под тонкой рабочей рубашкой Ласта, а тот, в свою очередь, неловко отстранился, делая вид, что теперь переключился на рассматривание так вовремя въехавшего в кухню робота-пылесоса, тихо шелестевшего по гладкому полу маленькими щеточками. Альфа проводил его счастливым взглядом, поднимаясь им от босых ног по икрам и бёдрам, скрытым под тканью льняных светлых брюк, по спине до изгиба шейных позвонков, сахарных, словно зефир, который страстно хотелось попробовать на вкус и, желательно, пометить. И тут же вспомнился утренний разговор, который Эфир ни в коем случае не забыл, а теперь имел возможность продолжить эту сладкую муку в попытке выведать подробности о необычном пристрастии Ласта к пирсингу.

— И куда же ты прячешь свои маленькие, притягательные секреты, вроде того, что носит твой язычок? — деланно изумлённо спросил Эфир, доставая из холодильника упаковку клубничного молока. Залихватски завалился на диванчике у стола и отпил прямо из упаковки, блестящим взглядом потемневшего кадмия изучая Ласта с ног до головы. Тот замер словно под прицелом, медленно развернувшись. Щурился. Сердился.

— Так хочешь знать? Не каждому такое нравится, но раз уж так распирает, то тебе проще спросить, где проколов нет, — Ласт, пожалуй, впервые слегка приоткрыл себя настоящего: Эфир был готов поклясться, что в вереске его глаз плясали демоны. Душу словно дёрнуло вниз эмоциями, заставив чуть засветиться и, хвала звёздам, но одежда была плотной в этот раз, позволяя скрыть явную реакцию на слова омеги, готового за свои интересы распустить маленькие, но ядовитые шипы. Эфир не сдержал одобрительного гула, рвавшегося изнутри против воли. Да и не хотелось скрывать то, как его приятно взволновало знание о таких сладких пристрастиях симпатичного ему во всех смыслах существа. И это все больше уверяло его в мыслях о том, что мать-природа в своем выборе никогда не ошибается. Они действительно будут идеальной парой.

Осталось убедить в этом маленького, милого омегу и оставить его здесь навсегда.

— Не только знать, но и увидеть бы не отказался, Ласти~, — довольный ответ громом среди ясного неба прозвучал для скелетика напротив, что нерешительно подошел ближе, недоверчиво заглядывая в глаза альфы.

— Обойдешься, — обиженно буркнул тот, осторожно садясь рядом, словно сомневался, имел ли право делать здесь, что хочется, но монстр рядом с ним лишь счастливо улегся прямо на стол грудью и руками, подвинув к омеге прохладный, сладкий напиток, который любил до одури.

— Неа, не обойдусь, малыш, — вздохнул тихо, глядя, как Ласт с удовольствием пьет из коробки, случайно пустив чуть розовую каплю напитка по подбородку и тонкой шее, маня блеском на гладких косточках.

Это сводило с ума.

Эфир осторожно, тягуче придвинулся, словно от жажды изнывал, почти ползком, осторожно ртом ловя эту коварную искусительницу, ощущая привкус клубники напополам с тонким ароматом вздрогнувшего Ласта, растерянно вцепившегося в холод запястий Эфира. Секунды кружили вокруг двух замерших монстров. Дыхание словно тоже запуталось где-то в ребрах, сбитое дрожью лёгкого испуга Ласта, но Эфир не пошел на попятную. Помедлил ещё чуть-чуть, снова нежно коснувшись шеи, аккуратно и мягко лаская позвонки почти невесомым поцелуем. И руку его ощущал на своей, постепенно слабнущей, отрекаясь от попытки дать отказ, как и бедро, к которому он прижался своим, грея кости друг об друга. Альфа отстранился, заглядывая в осоловелые глаза Ласта, который, кажется, был готов признать, что растерял все мысли, и ни одной найти не получалось.

— Видишь? Я совсем не страшный, — прошептал Эфир, бродя взглядом по чертам лица омеги, на котором против его воли мелькнула робкая улыбка.

— Ты... нет, а вот моё прошлое, — Ласт виновато стушевался, поставив на стол молоко, что все это время крепко держал в руке, даже слишком, оставив на упаковке небольшие вмятины от фаланг.

— Я тебя не дам в обиду, детка. И сам не обижу, — ласково муркнул он в ответ, борясь с желанием обнять покрепче, но все ещё пристально следил за последствиями своих действий. Жадно ловил каждое его движение, вдох, выдох и взгляд, поднятый, наконец, к его глазам. Пересеклись омуты двух душ, безмолвно перешептываясь без ведома их хозяев.

— Спасибо, Эфир, — искренне прошептал он и сам осторожно прильнул с объятиями, полнясь давно забытым чувством защищённости и нужности не только ради физиологической близости.

Ласт понял, вернувшись домой вечером, что именно в этот день произошло нечто важное, словно... они с Эфиром заложили фундамент чего-то очень крепкого и весьма долговечного, когда пили молоко на кухне летним, жарким днём.