С того самого дня Ласт уже совершенно точно успел осознать, что дружбы между ним и Эфиром больше не было. Зато было нечто большее, пусть и финальной ступени доверия только предстояло достичь. Причем уже вместе. Эфир все ещё не торопил плавное течение событий, позволяя себе сохранить неспешную нежность с примесью острой специи совершенно неприличного юмора. Последнее было неотъемлемой частью его характера, открывшего дверь наслаждения чужим смущением. Особенно альфе нравилось вот так поймать Ласта где-то на работе, осторожно зажать его едва ли не на виду у посмеивающихся добродушно коллег и что-то быстро шепнуть, заставив стать цветом в тон сахарной ваты, которую он часто делал для посетителей.

Восхитительно и сладко.

Ласт потихоньку смелел. Порой и сам подходил к Эфиру, тушуясь, но все же касаясь его первым, слушая поощрительный гул урчания альфы. Последний и в присутствии посторонних этот звук издавать не стеснялся. Словно понятия стыда в нем и вовсе не было, и это тотальное раскрепощение Ласту на самом деле очень даже нравилось. Хотелось быть таким же. Перестать бояться того, что пережитком болезненного прошлого осталось далеко позади. Да, шрамы побаливали до сих пор, но нашелся кое-кто невероятно важный, всей душой желавший его полного исцеления.

Эфир был готов помочь всем, чем только мог.

Альфа видел и проницательно отмечал те триггеры, что заставляли его маленького избранника цепенеть и дышать чаще. Это дало понимание, что наступи у него эструс, это может всколыхнуть в нем память прошлого через его эктоплазматическое тело, что в ходе этого процесса невозможно было спрятать. Как и душу, что в течение двух или трёх дней у омег призывно светилась и истекала соками, причиняя сильный дискомфорт без должного к ней и телу внимания.

А стало быть, это являлось весомой причиной подступаться и дальше, заранее привлекая Ласта к желанной близости, ненавязчиво и мягко увлечь его в пучину удовольствия, которое Эфир хотел преподнести и уложить к его ногам. А омега и в самом деле не догадывался, какого это — когда твое мнение вообще спрашивают... Его непривычно удивляло и грело такое внимание от альфы, ещё с того раза в его доме взявшего старт демонстрации миролюбия своих намерений и действий. Стоило вспомнить этот поцелуй в шею, как дрожали колени, норовя подогнуться, выбив из паренька весь воздух к чертям.

Никто не сказал ему, что влюбляться снова будет так страшно.

Но попробовать хотелось так сильно, что Ласт был готов рискнуть, понимая, что если ошибся, то просто не переживет, не вынесет, превратится в прах, который разнесет по улицам равнодушного мегаполиса, не оставив даже памяти об одиноком, глупом омеге. Однако... Не было ничего такого. Совсем наоборот даже.

Особенно красноречиво начался и этот день, когда, выйдя из раздевалки, Ласт столкнулся с Эфиром, что ловко поймал его в плен своих рук, которые моментально прохладными пальцами пробежалась по его щеке и замерли где-то на плечах, опускаясь до локтей явным поглаживанием.

— Смотрите-ка, кого я поймал с утра пораньше, маленький жаворонок, — Эфир довольно ткнулся носом в щеку с лёгким тоном смущения от неожиданности встречи. Признаться, его душа испуганной пташкой взметнулась вверх, стукнувшись о ребра взволнованной вибрацией, которую альфа даже через ткань их рубашек смог ощутить.

— Испугал, Эфир, — Ласт чуть надулся, утыкаясь во вкусно пахнущий ворот темной одежды начальника, которого он таковым с трудом пытался считать. Удавалось из рук вон плохо... Но это его все меньше волновало.

— Прости, сладуля, я поздороваться хотел, — виновато, монстр потерся о ребристые, теплые позвонки, искушённый тонким клубничным шлейфом, даже лизнул мимолетно, услышав в ответ протестующий и возмущенный выдох:

— Что ты творишь?

— Пробую тебя, Ласт. Хотел бы я это сделать и в другом варианте, но тут зрителей многовато, — бесстыдно урчал скелет, не выпуская из объятий, действуя, впрочем, предельно мягко и бережно. Гладил без нажима, почти невесомо пробегаясь фалангами по изгибам отростков позвонков под одеждой да к его трепетной душе прислушивался, блаженно улыбаясь, когда она успокаивалась, переставая мелко стучать за тонкими ребрами омеги.

— Хотел бы — уже давно взял бы свое. Ты же альфа, — настороженно и напряжённо ответил скелет, едва ощутимо касаясь тонкими пальцами бока Эфира. Тот насупился, но монстра не отпустил, заглядывая в его глаза. Сминая все его сомнения глубиной взгляда, слегка потемневшего, серьезного и... до дрожи горячего.

— Не говори так. Я не способен на такое, тем более, когда речь о тебе. Это невозможно, милый, — Эфир улыбнулся, лбом утыкаясь в лоб Ласта, что вернул ему улыбку, благодарно прикрывая глаза и расслабляясь. Шепнул ему тихое "Прости" и невесомо коснулся рта поцелуем, оставив Эфира тут же, упорхнув в зал к работе. Потомок сильфов коснулся пальцами этого места, по которому фантомное касание покалывало пергаментные кости тёплыми иголочками. Словно волшебством наливалось что-то внутри, грело, и даже холодные пальцы искрились этим ощущением.

Но Ласта на этом в покое не оставили.

Стоило омеге остаться одному, уже привычно ставя маффины в духовой шкаф, как у самого ушного отверстия раздался чуть вибрирующий голос Эфира, опаливший выдохом мелованный череп:

— Я засчитаю это как одобрение, сладкий, если ты не пояснишь.

— Засчитывай, — немного погодя, Ласт пошел ва-банк, собрав все остатки уверенности. И ему было, чем гордиться: голос омеги прозвучал действительно уверенно, тягуче, пуская по всем позвонкам Эфира тянущее чувство предвкушения и радости.

— Кажется, кто-то сегодня не уйдет просто так, — мягко прошептал в ответ альфа, осторожно погладив Ласта по бокам обеими руками, ощущая каждый его выдох и вдох, частый и взволнованный, — все хорошо, я ничего такого не сделаю без твоего одобрения, малыш. Работай спокойно.

Ха! Спокойно? Ласт позабыл о значении этого слова, теряя на весь оставшийся рабочий день собранность мыслей, что подобно магнитам тянулись к полюсам образа его истинной пары. Он даже ругал себя мысленно за лёгкую рассеянность, из-за которой едва не проворонил время приготовления пирогов для витрины. И часы, как назло, вдруг побежали словно бы быстрее, приближая миг новой встречи с монстром, что наверняка действительно дождется его, как делал часто, чтобы проводить, но теперь... Теперь он его, вероятнее всего, выкрадет к себе. Да, пусть и добровольно, но... Вот это и нервировало. Собственные сомнения и нарастающий страх, что он мог понять как-то не так, услышать то, чего не было и в помине. Он даже подумывал улизнуть тихонечко через черный ход, да только решил , что ведёт себя глупо. Раз уж решился идти до конца, то пора было держаться собственного решения и быть честным не только перед самим собой, но и перед Эфиром, который ему ничего плохого не сделал ни разу. А вот помог... Помог уже многократно.

Альфа ждал его терпеливо и сам не волновался нисколечко. По крайней мере, если и было что-то подобное глубоко внутри, то явно хорошо спрятанное — внешне монстр был привычно бодр и довольно весел. Ласта подкараулил у раздевалки, нагло влезая к нему, едва тот успел сменить рабочую униформу на повседневный наряд.

— Ай, надо было чуть пораньше зайти, увидел бы чего интересненькое и красивое, — с притворной досадой персиковоглазый хлопнул рукой по своему бедру, рассматривая Ласта с его извечным маленьким рюкзаком, одетого на этот раз в майку с расстегнутой, светлой рубашкой поверх черной ткани с вышитым перевёрнутым сердечком на ней.

— Тебя послушать, так проще голым вообще ходить, — фыркнул тот, криво и ехидно улыбаясь, скрывая за ответным словесным тычком взлелеянное за день волнение.

— Мне нравится ход твоих мыслей, детка. Но, пожалуй, это правило лучше ограничить в пределах моей квартиры. Не хочется такие виды делить с чужаками, — буднично ответил тот, плечом опираясь о железные шкафчики.

— С каких это пор я живу у тебя? — омега шутливо толкнул Эфира в плечо, готовый идти за ним, на что монстр ущипнул его за ребро легонько, подталкивая к выходу.

— Любопытно, вариант с обнажением ты не отвергаешь, — хихикнул альфа, уворачиваясь от попытки Ласта его хлопнуть по плечу с явным возмущением.

— Ты меня решил до смерти смутить!

— Не до смерти. Но до твоего милого мычания, похожего на стон — было бы чудесно, — Эфир поддевал как мог. Пытался расшевелить, прощупать почву дозволенного заранее, тщательно оценивая реакцию на такие шутки, и она была очень даже хорошей. Живой, взволнованной, но не чрезмерно испуганной. То что нужно.

— Стоны надо вызывать не словами, если ты вдруг не знал, — фыркнул тот, выходя на прохладу вечерней улицы, где в приятном бархате сумерек сновали огни случайных автомобилей, автобусов и троллейбусов. Зной пал под натиском заката вместе с солнцем, куда-то за горизонт перетек до завтрашнего дня.

— Ты меня недооцениваешь, малыш, — улыбнулся тот, закрыв дверь кондитерской и чуть приобнимая своего истинного.

— Есть хочется, — перевел тему омега, почти жалобно касаясь майки, ощущая неприятное сосущее чувство внутри.

— Опять не успел? Альтруизм тебе противопоказан. Пойдем, я тебя дома накормлю, — усмехнулся скелет, утягивая Ласта в направлении огромных высоток неподалеку, пока тот размышлял, не звучало ли это снова как-то двусмысленно. В этот раз они шли пешком, а давно отремонтированный автомобиль остался блестеть кобальтом металла на парковке. Ласт шел к нему сам впервые. Единственным разом, когда он был дома у Эфира все ещё оставался тот случай, когда от жары омеге стало плохо. Он избегал ходить по чужим квартирам, став слишком осторожным, но Эфир будто приручал постепенно, и он уже не ощущал былых опасений, если речь шла конкретно об этом альфе. Это позволило наслаждаться такой вечерней прогулкой до дома. Любоваться тем, как сквозь кроны потемневших деревьев в скверике на соседней улице путался свет рыжих уличных фонарей. Как пахнет выпечкой из их кондитерской — этот аромат гулял здесь долгое время даже после закрытия. Летние вечера обладали какой-то особенной магией, и не важно в городе ли они опускали бархат сумерек на огни мегаполисов или сатином разнотравной нежности окутывали поля.

Эфир заметил, как тихонько улыбался его маленький спутник, даже залюбовался этим. Монстр чуть коснулся его руки, сперва невесомо, спрашивая этим касанием, но Ласт и сам переплел с ним пальцы, улыбнувшись шире и покрываясь налетом мягкого смущения. Словно стеснялся своих же действий, а поделать ничего не мог. Они так и пришли домой не сказав ни слова друг другу, но... это был один из тех моментов, когда слова без надобности. Словно вы вдвоем слушаете души друг друга, а лишнее слово могло бы нарушить идиллию этой симфонии, чьи первые ноты — всегда самые важные.

Эфир жил высоко, любил тишину и застеклённый балкон, где по утрам так хорошо было пить мятный чай и смотреть на рассвет. Приятным теплом толкнуло душу, стоило представить, что в обозримом будущем он будет делать это не один.

В лифте взгляды соприкоснулись напрямую, и даже уже не было интересно рассматривать маленькие лампочки в потолке подъемного механизма, выполнявшие декоративные функции. Эфир тихонько фыркнул и осторожно наклонился к омеге, носом проведя по его скуле, медленно ластился, щекоча спокойным дыханием открытые шейные позвонки.

— Ты так вкусно пахнешь, малыш, — прошептал он, целуя Ласта в уголок рта быстро и игриво отстраняясь и усмехаясь от того, как омега едва заметно потянулся было за бо́льшим, — кажется, кому-то хочется ещё?

— Эфир, ну что ты делаешь, — обиженно проворчал тот, делая вид, что пол под кедами куда интереснее его мимолетной слабости, вызванной мятным наваждением чужого дыхания.

— Люблю тебя, всего-то, — пожал тот плечами, боковым зрением замечая поднятый на него изумлённый взгляд сладкого вереска.

Попался...

Лифт выпустил их к дверям квартиры, где в качестве встречающего в коридор выполз робот-пылесос, стрекоча щётками по плинтусам и тихо гудя. Его маленький зелёный индикатор приветливо мигал в полумраке очищенной им квартиры, в которой и так пыли было не отыскать.

— Приветик, страшила, — обратился к нему альфа, скидывая разномастные кеды, пока Ласт следовал его примеру. И веселья на его обращение к технике монстр не сдержал.

— Ты что, имя ему дал? Ахаха, — тихий смех Ласта персиковоглазый слышал едва ли не впервые. Замер даже, чтобы не спугнуть такое чудо, но не устоял, чтобы не коснуться его лица прохладой фаланг.

— Смейся почаще, это так красиво~. Хах, а что до прозвища, то посмотрел бы я на тебя, когда он с утра вылезает из-под кровати и начинает орать "я застрял", — усмехнулся скелет, уходя на кухню, чтобы первым делом накормить голодного паренька, проводившего взглядом его робота, который чинно отправился на подзарядку.

Омега шмыгнул за Эфиром, рассматривая в кухне замысловатую кофе-машину, с которой в прошлый раз так и не разобрался, но есть хотелось больше, а потому от вида разогреваемой в духовке лапши с мясом едва ли не кружилась голова. Эфир, заметив в глазах избранника такой явный голод, достал ещё и нарезанный с утра салат, щедро отложив приличную порцию из миски в тарелку.

— Начни пока с этого, а то на лапшу накинешься и обожжешь свой сладкий язычок, — певуче пожурил его старший скелет, усадив за обеденный столом и занимаясь раскладыванием горячей пищи по тарелкам. Ласт стушевался на радость альфе, но не стал возражать, увлекаясь едой.

Так и поужинали в спокойной атмосфере, Ласт даже забыл обо всех словах Эфира на работе, разомлел от сытости, тепла и уюта, разговорился, начав рассказывать обо всем подряд. О том, как любил летние фрукты, как всегда мечтал завести котика, но не было возможности, как любил ездить за город, чтобы ночью смотреть на звёзды, о том, что чувствует, когда остаётся один... А Эфир слушал. Слушал и улыбался, не в силах налюбоваться Ластом и наслушаться его нежным голосом, в котором мелькали смешинки, а иногда и лёгкая грусть. Такой он был чувственный и в самом деле ранимый, что хотелось обнять и не отпускать от себя больше...

В какой-то момент, разговоров стало меньше, совсем стемнело, а парочка даже не спешила включать лишний свет, будто тот мог бы сломать нечто хрупкое в такой миг. Эфир поднялся, глядя на Ласта чуть потемневшим взглядом, в котором метались нечёткие тени предвкушения. Шепнул тихое "Идём" и утянул омегу во мрак гостиной, где пушистым ворсом мягкого ковра расплескался уют. Ласт чуть заволновался, но Эфир успокаивающе обнял его, словно собой хотел прижать все волнения, не позволяя им расти. Гладил его, давал слушать себя и свое спокойствие, ставшее для Ласта тем стержнем, что держал его самого, не давая утонуть в ощущениях. Ладонями он приятной прохладой касался через ткань, спускаясь постепенно ниже к узкому разлету подвздошных костей, заставив Ласта прерывисто выдохнуть, беспомощно уткнувшись в грудь Эфиру и пальцами уцепившись за чужой ремень.

— Не бойся, детка. Я больно не сделаю. Просто хочу тебя поласкать, чтобы тебе было хорошо. М? — монстр не торопился. Нежил его прикосновениями, не был грубым или торопливым. Ласт не мог не расслабиться... Доверился... Сам начал ластиться, гладить в ответ и спустился чередой касаний до таза альфы, ставшего на порядок горячее. И аромат... Мята мешалась с клубникой в нечто неповторимое, летнее, греющее и вместе с тем, покалывающее этой свежестью.

Сами не заметили, как остались только в рубашках, а тела сформировались в экто-плазму, невероятно гармонично смотрясь вместе. Голубоватый неон Эфира и нежный пурпур Ласта. Так близко, что почти касались друг друга, и Эфир вдруг почувствовал то, о чем тогда проговорился омега. Опустил заинтересованный взгляд вниз, с восхищением рассматривая золотистые бусинки пирсинга на налитом желанием экто-члене. Даже заурчал в удовольствии и предвкушении, смутив этим Ласта, что и так едва держался за остатки самообладания и стыдился того, как реагировало тело.

— Чудесно. Даже лучше, чем я представлял. К слову, представлять приходилось часто, я даже спать нормально перестал, — Эфир осторожно коснулся рукой его напряжённой плоти, поведя до основания и бережно поглаживая блестящую головку, слыша взволнованный выдох в ответ на это, — тшшш, иди сюда.

Монстры вдвоем опустились на ворс мягкого ковра...

Эфир притянул его поближе, сев так, чтобы, будучи лицом к лицу, ноги перекинуть за спины друг друга... Соприкосновение магии одна к другой отозвалось такими искрами, что вздрогнули оба, выдохнув в смутном ощущении того, как ток пробежал по позвоночникам горячими волнами.

— Смотри, как будет здорово, — прошептал Эфир из ладони выпустив переливчатый отросток экто-щупальца цвета морозного льда. Оно чуть пошевелилось, игриво свернувшись в форму сердечка под довольный прищур потемневшего взгляда кадмия, остро направленного в мишень взбудораженного внимания к происходящему Ласта.

— Ох... Вот это да, я не умею так, — восхищенно выдохнул омега, неосознанно двинув тазом, отчего его член сладко потерся об орган Эфира, заставив того тихо заурчать, оборачивая отросток магии вокруг их сведенной друг к другу плоти. Словно создав такой кокон из живой и чувствительной магии, Эфир принялся ласкать их. Вверх и вниз, толкаясь самостоятельно, потираясь о чужое возбуждение и медленно, сладко мешая их запахи в единый.

— Тебе приятно, малыш? Хочешь что-нибудь ещё? — ласково спросил потомок сильфов, чуть щекоча усиком отростка нежный пурпур члена Ласта под ним. Такого чувствительного и желанного, что альфа и сам не сдержал хрипловатого стона, которому вторило тихое аханье омеги напротив.

— Просто... ах... Продолжай... Так приятно... — Ласт весь вздрагивал, держась за плечи своей пары, инстинктивно подаваясь навстречу движениям руки и экто-щупальца, отчего его обладатель острее ощущал приятные бугорки маленьких пирсингов на чужой крайней плоти. Их лёгкая прохлада будоражила все ощущения, заставляя желать их ещё больше подобно увеличению дозы наркотика. Мало. Хотелось ещё и ещё, то быстрее, то медленнее. И захлебнуться в собственном дыхании, слитом в какой-то момент воедино, причем по инициативе Ласта, неуверенно потянувшегося за поцелуем. И Эфир тут же ответил, с жаром удовольствия и всей отдачей, продолжая ласкать их обоих в приятном ритме, от которого перед глазам маячили искорки звёздочек бенгальских огней.

Языки подхватили эту игру с полоборота, мягко толкаясь то за линией одного рта, то плавно перетекая за границу чужого. У Эфира он действительно был потрясающе длинным, ловким, гибким настолько, что мог собой обернуть язычок омеги, потираясь и лаская пирсинг то под, то над ним. Исследовали друг друга, дыша рвано, тяжело, наперебой, глотая стоны друг друга и чувствуя, как щупальце требовательно уплотняет кольца, прижимая члены ещё ближе друг к другу, позволяя единой смазке окрапить блестящим соком их обоих. Это делало движения более скользящими, приятными, тягучими. Ласту казалось, что и эструс никакой не нужен — так было потрясающе. Эфир будто знал заранее, что и как делать, щупальцем обводил головки, размазывая росу по блестящим округлостям двух членов, ласкал кончиком каждый прокол с золотистыми бусинками металла, водил до самого жилистого основания, что у Ласта было ощутимо мягче и податливее, нежели жёсткая, упругая неоновая бледная лазурь органа Эфира.

— Какой же ты волшебный, Ласти~. Хочешь, я побыстрее... буду двигаться? — прерывисто спросил альфа, провокационно поелозив своеобразным вектором по членам так, чтобы обязательно задеть чувствительную уздечку на обоих. Это вынудило стоны сорваться с языков синхронно. И как так вышло, что они опять целовались, уже никто и не вспомнил. Страховочные тросы лопнули, выгибая их навстречу друг другу. Ласт только и успел прямо в поцелуй ответить дрожащее "Да, пожалуйста!", подергав тазом вперёд и назад, всем видом умоляя нарастить темп. Эфира дважды просить было не нужно, по крайней мере точно не сейчас, в моменте, когда рождённое между ними доверие раскрепостило Ласта, которого так хотелось больше.

Слышать, чувствовать и дарить ему ещё больше удовольствия.

Омега долго не продержался, стоило Эфиру ускорить движения. Излился, пачкая эктоплазму щупальца, кости руки и члены, пульсация один об другой которого вынудила Эфира сорваться следом за любимым, с рычанием завершая такое приятное времяпровождение горячим гейзером финала.

— Ммм, как же с тобой хорошо~, — Эфир сгреб любимого в охапку, утянув на мягкий ворс темного ковра, испачканного в жидкостях истинных, но их это волновало мало. Уложил на себя омегу, его ноги зажав между своих бедер и тихо мурча от удовольствия. Ласт был разнежен, расслаблен, счастлив. До сих пор поверить не мог, что могло быть так приятно и хорошо с кем-то. Что кто-то мог так точно искать самые отзывчивые пятнышки его тела, нажимать на них с удовольствием и стремлением сделать хорошо. У него никогда такого не было, а потому душа тихо дрожала от смутного привкуса эйфории. И плевать было, что она же в порыве чувственной близости слишком наполнилась магией, испачкав кости сиропом розоватого свечения. Теперь даже неловко было, стоило представить, что с ней будет твориться в эструс. Ласт смутился, пряча взгляд в ключицах блаженствующего потомка сильфов и вспоминая его слова, но тот и не думал подшучивать, по крайней мере не сейчас. Сейчас хотелось одного.

Просто быть вместе.