Путешествие, пусть и в компании молчаливого маршала, произвело на Дика неизгладимое впечатление. Капитан Бадильо во время пути, по мере сил, помогал Ричарду устроится среди кэналлийцев.

— Вот, дор Рикардо. — Капитан показывал, как заряжать пистолет прямо в седле. — Главное не пересыпать пороха, иначе дуло раскорежет.

— И не недосыпать. — Ричард попытался повторить действия Бадильо, но, видимо, у Ринго были другие планы. Конь, отгоняя мух, дернул головой и задел руку всадника. — Вот, Чужой!

Гвардейцы Алвы хоть и пытались скрыть улыбки, но их с потрохами выдавали дрожащие плечи.

— Ничего, дор. Не у всех с первого раза получается.

— Я не расстраиваюсь. — Ричард отложил оставшейся порох в седельной сумке, разряженные пистолеты спрятал за широким поясом.

За такими разговорами для Ричарда прошла большая часть пути. Хоть Штанцлер и говорил о кэналлийцах, как о дикарях, но Дик пока не заметил за ними диких нравов. Наверно единственным человеком, с которым Ричард пока не нашел о чем говорить, был герцог Алва. В окружении своих кэналлийцев Ворон был в меру весел и дружелюбен, но напрямую к Дику не обращался. Казалось его не сколько не волновал еще один член отряда. Оттаивать Алва начал только после того как маленький отряд пересек перешеек.

— Сейчас вы увидите море. — Алва придержал своего коня, оказываясь наравне с Диком. — Осталось только обогнуть этот курган.

— Море внешне безжизненно, но оно полно чудовищной жизни, которую не дано постичь, пока не пойдёшь на дно.

— А вы удивляете, юноша. — Алва приподнял черную бровь.

— Не только вас. — Дик постарался сказать это тихо, но видимо, Алва все же услышал.

— И кого же вы еще удивляете?

— В основном себя. — Ричард пожал плечами. — Иногда кардинала.

Рокэ на это только совершенно по-мальчишески фыркнул и дал шенкелей Моро. Ричард так же не отставая отправил Ринго в галоп. Когда перед его взглядом раскинулось огромное синее полотно Ричард на секунду перестал дышать. Среди темных волн белели паруса каравелл, а в воздухе отчетливо пахло солью.

— Восхищает. — Рокэ смотрел на море и его взгляд был особо задумчив.

— Да. — Ричард смотрел на водную гладь. Она затягивала и манила, предлагала раскрыть свои тайны.

До замка они добрались до вечерних сумерек и Алва тут же скрылся среди множества коридоров. Ричард остался стоять просторного двора и растерянно оглядывался на расторопных слуг, которые разбирали вещи. Он отошел от центральных дверей и стал рассматривать каменные барельефы, изображающие взмывающих в небо ласточек. Дик провел ладонью по нижнему рисунку, и камень отозвался приятным теплом.

— Юноша! — Алва стоял рядом со смуглым пожилым кэналлийцем и слушал его отчет. — Вам приготовят комнаты.

— Просим обождать, дор. — Кэналлиец говорил на талиг с заметным акцентом. — К сожалению, о вашем прибытии нас не предупреждали.

Алва на этих словах закатил глаза. — Как-будто для подготовки канаты нужно так много времени. Пусть подготовят померанцевые покои.

— Как прикажете, соберано.

— Запомните этого человека, юноша. Дор Ренодо управляющий замка, если вам что-то будет нужно, то смело обращайтесь к нему.

Следующие несколько дней прошли для Ричарда полусонной неге. Он отсыпался после долгой дороги и набирал я сил для новых впечатлений. А в том, что полуостров сможет его удивить, Дик перестал сомневаться в первую ночь в Алвасете. Кецхен пробралась в его открытое окно и разместилась на подоконнике.

— Добрый вечер. — Ричард не рискнул подходить к ведьме ближе, чем на десять бье.

— Маленький Повелитель. — Ведьма улыбнулась и соскользнула с подоконника. Медленной походкой она подошла к Дику и провела тоненькими пальчиками по его щеке. — Какой хорошенький.

Ричард постарался не смотреть в глаза ведьме, но она крепко ухватила его за подбородок.

— Какие прозрачные глаза. — Девушка прошлась большим пальцем по губам Дика и с видимом сожалением отступила. — Как жаль, что не для меня.

— Как хорошо, что вы это понимаете.

Алва стоял у двери и холодно смотрел на ведьму. Он приподнял одну бровь, но в его позе было неприкрытая угроза.

— Какой грозный. — Ведьма хитро посмотрела на Алву и подмигнула Дику. Быстро поцеловала юношу и растворилась в воздухе.

По комнате прошелся воздушный поток, в воздухе отчетливо запахло морем. Ричард несколько в изумлении смотрел перед собой и повернулся к Алве.

— Весело у вас тут. — Дик нервно одернул рукава рубашки.

— Это вы еще в море не ходили. — Ворон быстрым движением захлопнул оконные ставни. — Если очень страшно, можете зажечь четыре свечи.

Справедливости ради, Ричарду действительно было немого не по себе от встречи с ведьмой. Но на слова герцога только вздернул подбородок и отвернулся к камину.

— Хорошей ночи герцог. — Дик одернул завязки рубашки.

Большую часть времени Дик проводил в библиотеке, читая старые легенды. В основном его интересовали легенды прошлого круга, в библиотеке герцогов Алва было множество уникальных трактатов и на эту тему. Правда из-за того, что большинство книг было написано на кэналли, чтение шло очень медленно, каждое слово приходилось сверять в словаре.

Ричард перевернул очередную страницу и притянул к поближе словарь. Баллада о любви Рамиро и Октавии поддавалась переводу плохо. Споткнувшись об очередной речевой оборот, он начал переписывать неизвестные ему слова. Когда на листе не осталось места для новых слов, Ричард отложил перо и провел рукой по лицу. Кэналлийский сильно отличался и от талига и от старого надорского.

Легенда сильно отличалась от той, что рассказывал отец Матео в Надоре. Вообще с самого начала жизни в столице все очень сильно отличалось от слов эсператиста. В том месте, где Матео говорил о грехе и прелюбодеянии, в этой легенде говорилось о красивой истории любви. Октавия описывалась, как нежная и любящая девушка, а Рамиро Первый представлялся образцом рыцаря. Даже их дружба с Аланом описывалась более детально, чем рассказывала матушка. А о спасении Ричарда Горика от эсператистов, Дику никогда никто не рассказывал.

— Не знал, что вы интересуетесь пыльными легендами. — Алва появился в библиотеке внезапно.

— В Надоре по другому рассказывали. — Ричард пожал плечами. Разговаривать с Алвой было все еще немного странно, но все же довольно интересно. Герцог был интересным собеседником, конечно, когда не стремился иронизировать над каждым диковым словом. — Интересно посмотреть на другую сторону истории.

— И что же думаете обо всем этом? — Алва говорил лениво, словно интересовался от нечего делать.

— Мне кажется итог этой истории вполне закономерен.

— Даже казнь пращура? — Алва приподнял бровь, в синих глазах плескалось не высказанное веселье.

— Вполне. — Ричард провел рукой по теплой странице. — Убийство первого маршала приравнивается к государственной измене, которая карается казнью. А убийство друга карается уже по закону Абвениев.

— Считаете они были друзьями? Почему же тогда Рамиро тогда не предупредил о том, что собирается делать?

— Может просто не успел. Вот представите. — Ричард перевел взгляд на Ворона. — Вы выходите из потайного хода, весь в пыли и грязи, возможно, даже в крови, и вам говорят, что ваш друг, к примеру Лионель, убил вашего короля. Который к тому же еще и первый маршал, клявшейся кровью, следовательно через шестнадцать дней его провинцию должно, практически, стереть с лица Кэтрианы. И что бы этого не произошло есть только один путь: смерть этого самого друга.

— Никогда не говорите этого Лионелю, если, конечно не хотите нарваться на дуэль. — Рокэ задумчиво посмотрел в окно и продолжил. — Признаться честно, я никогда не смотрел на эту историю под таким углом. Это интересный вопрос. Почему вы решили, что герцогство будет уничтожено?

— Когда мы читали старые легенды в дворцовой библиотеке, нашли трактат, в котором говорилось о том, что кровные клятвы нельзя предавать. А искупить их можно только кровью. — Дик скрутил исписанные листы, позже он попробует выучить их значение. Если Алва и заметил эти движение, то никак не прокомментировал их.

— Мы?

— Принцесса Октавия иногда составляет мне компанию в библиотеке. А эту книгу мы читали вместе. — Ричард старался говорить спокойно. Что-то подсказывало, что говорит о Тристане не стоит, пусть даже Алва бы и знал о нем.

Постепенно такие разговоры в библиотеке стали привычными для обоих. Иногда Алва принимался рассказывать о времени, когда он сам был оруженосцем. Ричард искренне смеялся над выходками тогда еще оруженосца Алвы и восхищался выдержкой фок Варзова. В ответ Дик рассказывал о выходках графа Сузы-Музы в Лаик. О том, как этот граф подставил Ричарда, он предпочёл умолчать и больше на веселых розыгрышах над Арамоной.

Несколько раз Ричард выходил прогуляться по морскому берегу. Непривычные к постоянной синеве и морскому воздуху глаза постоянно слезились, поэтому он постоянно таскали с собой походную флягу с чистой водой. Пару раз Дик мог даже сказать, что видел вдалеке уже знакомую ведьму. Она посылала ему воздушные поцелуи и быстро улетала дальше в море, к пристающим кораблям. Иногда она была в компании сестер и тогда можно было услышать веселый смех. Море, кроме встреч с ведьмой, приносило еще множество других сюрпризов. Привычка подбирать красивые камни у Дика была еще в Надоре, но в Алвасете она прибрела поистине катастрофические масштабы. Коллекция быстро пополнялась камнями, отшлифованными морем, из-за чего они приобретали причудливые фирмы без острых углов. Очень часто на берегу Ричарду попадались красивые ракушки, которые он просто оставлял на песке или отдавал бегающим на пирс мальчишкам.

В время одной такой прогулки Ричард задержался до первых сумерек. В коридорах его встречали только припозднившиеся слуги. Они тихо кланялись и тут же скрывались в боковых коридорах. Стараясь идти не стуча каблуками по каменным плитам Дик дошел до выделенных ему покоев. Уже у самой двери его настиг перебор гитарных струн. Звук шел из рабочего кабинета соберано, который Алва использовал для встречи с реями. Хоть Тристан и говорил, что любопытство сгубило кошку, но ни он ни эр Фердинанд никогда не просили остудить его. Поэтому Ричард поддался этому пагубному чувству. Он постарался тихо пройти по коридору, практически вжимая себя в стену.

— Не стойте в коридоре. — Алва говорил тихо, задумчиво смотря на огонь в камине. — Садитесь лучше в кресло, если уж пришли.

— Я не хотел мешать. — Ричард смущенно опустил взгляд в пол, но все же сел в кресло. — Извините.

— Вы не помешали, юноша. — Ворон провел пальцами по струнам и подкрутил одну из колодок. — Вы в очередной раз извинились. Что бы сказал ваши дорогие Люди Чести.

— Они бы сказали, что у меня хорошее воспитание. И они не мои. — Ричард задумчиво рассматривал красивое лицо собеседника. — Кажется, мы на эту тему уже говорили.

— Однако. — Алва подтянул еще одну колодку и послушал звук. — И как давно вы не причисляете себя к данной категории дворян?

— Я Человек Чести. — Дик упрямо вздернул подбородок. — Но что определяет эту Честь, решаю сам.

— Что и только по поступкам людей судите? — Синие глаза смотрели с неприкрытой насмешкой.

— Во всяком случае стараюсь.

— Неужели даже дуэль с вашим покойным батюшкой мне простили?

— Вы лишили меня отца. Вряд ли это можно простить. — Ричард вопросительно посмотрел на кувшин с вином и, дождавшись разрешительного кивка, налил себе вина. — Но я не вижу смысла мстить за честную дуэль. К тому же вы уже сказали, что вы мне не враг.

Рокэ внимательно смотрел на юношу перед ним. Все таки пока он не особо понимал, как общаться с Ричардом. Если бы мальчишка обвинял в убийстве отца и ходил надувшийся, словно мышь на крупу, то он бы знал, как вести диалог. Но с самого начала все шло немного не так как надумывал Рокэ. В который раз убеждаясь, что люди не похожи на шахматные фигуры. Юный Окделл с самого приезда в Олларию преподносил сюрпризы, а его службу оруженосцем королю обсуждали все кому не лень.

— Не морщитесь так. Правду всегда следует говорить в лицо. — Рокэ провел ладонью по лакированному боку гитары. — Вам так вообще полезно. Та ведьма была права. У тебя прозрачные глаза, любой может заглянуть в душу.

Смотреть на то как северный мальчишка краснеет было весело и интригующе. Все же не зря на Марикьяре говорили, что пройти мимо золотых кос равнодушным невозможно. Видимо на островах знали что-то о северном очаровании. Ричард смущенно отвернулся к огню. Рыжие отблески выгодно подчёркивали четкие линии породистого лица.

— Наш недавний разговор напомнил мне одну песню. — Рокэ сыграл несколько пробных аккордов, привлекая полное внимание Ричарда. — Вы ее точно нигде до этого не слышали.

Дик прикрыл глаза полностью отдаваясь во власть музыки. Ворон пел на талиг, казалось он проживает каждую сточку этой песни.

Когда-то давно дворянин жил на свете.

Он верил в Создателя, верность и честь.

Был счастлив в любви, и мечтал он о детях,

Пока не настигла всех страшная весть:

Из дальних краёв сквозь деревни и сёла

Идёт на их город захватчик и враг.

Он хочет стать сам королём на престоле,

Он ввергнет страну в жуткий хаос и мрак.

Герой, не колеблясь, отправился биться,

И храбрость его воспевали в войсках.

Но, глянув в союзников хмурые лица,

Увидел он зависть, презрение и страх…

И молнией в мыслях сверкнула догадка:

Для маршалов важно не город спасти.

Им хочется власти, есть сытно, спать сладко,

И горе тому, кто стоит на пути.

Его не страшили ни смерть и ни пытки,

Но ужас прозрения объял, как доспех.

Оркестру важны и литавры, и скрипки,

Один дирижёр не сыграет за всех.

Его сюзерен удержать власть не в силах,

Шакалы давно ножки трона грызут.

Сегодняшний враг если ляжет в могилу,

То завтра придёт время внутренних смут.

Он вспомнил, как слушал шпионов доносы,

Что враг не сжигал и не грабил дома,

Что честно платил за припасы в обозы…

Он знал, чем закончится эта война.

Народу не важно, король кто по крови.

По праву трон занял он, силой забрал,

Им важно, монарх чтобы правил с любовью,

Гордиться им мог чтобы каждый вассал.

И вот наш герой открывает ворота.

Впускает врага, чтобы жизни спасти.

Избегнуть кровавого переворота…

Но страх за людей у дворян не в чести.

Потомками он осуждён был надменно,

Мерзавцем и трусом он был заклеймён.

Стране и народу остался он верен,

Предателем став до скончания времён.

Доиграв последний аккорд Рокэ перевел взгляд на юношу, но тот уже спал. Ричард подложил руку под щеку, отодвинув от себя бокал с недопитом вином. Немного полюбовавшись на спящего, Ворон отложил гитару и подхватил его на руки. Все таки зря Фердинанд не научил Дика пить что-то крепче «Слез». А вот куда смотрит Лионель нужно будет еще разобраться.