Квартира Беса уже стала чем-то привычным, больше не казалось, что кто-то так и жаждет уронить эту фарфоровую вазу на голову. Здесь была лишь Светлана Федоровна с Георгием Карловичем. Последний домой возвращался редко и порой в бордовых пятнах на белом воротнике, гордый мальчишка, а играется беспризорником. Карл Иванович Льву поведал, что «неблагодарная псина» под крышу приходит раз в неделю, а потом ищи-ищи. Даже письма не оставляет! Лучше бы не возвращался… Но, подумайте-ка, только отец принимается за создание утопии и эта зараза уже на месте, сидит и дует губы. Лев Дмитриевич, впрочем, мнение о Гоше разделил. Прямой языком и со строгим кодексом чести, но синяки на фалангах этому не способствовали. Интересно, когда этот мальчишка за свою «честь» умрет в углу? Бедный-бедный глупый мальчик.
Однако, Льву было более всего наплевать на это совсем юное и наивное существо. Он собирался выжать из дуралея всю информацию о его папаше, даже если придется стать лицемером. Но так ли глуп этот Георгий? Плевать, отца он точно сдаст с потрохами. Между сынком и Бесом была жгучая неприязнь, обида и что-то иначе сложенное. Совсем сложное. Этому даже нет названия, но от этого так хочется задушить человека, а потом и себя на тот свет унести. Стыдно. Так пусть мальчишка удовлетворит это свое дикое желание сделать отцу подлость. Пусть и простить себя потом можно будет лишь через нечто дополнительное.
Что ж, Лев решил не томить с возможностью получить хоть что-то. И Карлович заседалобыкновенно в темном углу гостиной, где зачастую присутствовала Светлана. А где еще быть Георгию, которого слушает, относительно, лишь мать? Первым в помещение показался нос с родинкой на правом крыле, а уже потом и все заносчивое существо. Но там мальчишку уже и поджидали завес в углу.
— И Вы здесь, Лев Дмитриевич? — вскинул бровь Бес-младший — Я полагал, что Вы с отцо-м отбыли.
Дамантов кивнул головой, но даже не моргнул из своей тени. Пустое место, которое хочет проглотить такое же. Есть четыре угла, а остаться суждено лишь белой яркой пустоте и силуэту мрачного безумца. Всего один и из комнаты выбыть слишком просто, а остальные люди, тобиж не углы, будут зловеще сожраны и скомканы сжатием.
— А Вы пришли относительно недавно, — Лев чуть все же вперед перенесся — и столь поздно?
— Не Вам меня за данное судить.
То и верно, за что тут осудить? Пусть делает дурная голова любое дело, но это уже не по душу Льва. Георгий жаждал уйти, ибо сам образ Дамантова ему был противен до чертиков. Он сын дворянина… Ладно, хотя бы внук! И общаться с человеком, который отказался от всего светского общества, куда Гоша вхож не был –стыдобно. Да еще и род его безызвестный, у Льва. Нет-нет! Но почему-то свое желание «Аристов» осуществить не мог.
— Не мне, Вы правы. Я этим и заниматься не хочу, — обронил Лев постукивая носком о пол — У меня к Вам разговор иного характера. Не стоит столь быстро его отвергать.
Дамантов из кресла поднялся и уже совсем отошел от темных лап угла. Даже юнцу уступал в своем лице, но глазами — старик властный. Такие же черти, как у Беса, но используют силы льда. Может это и лучше подлой страсти?
— Давайте, но быстрее.
Оба оглянулись куда-то на дверь, за ней коридор и там, где-то, сидит Бес. Кабинет, окно, столы, полы. Курение все-таки портит и слух, а значит нужно говорить тихо, углом.
–Понимаете, я сам не буду рад находиться з-д-е-сь. И Ваше (ваше) отношение ко мне абсолютно понимаю, но мы можем поспособствовать моему скорейшему уходу. Не могли бы Вы мне кое-что о Вашем отце поведать?
— Задавайте вопрос конкретнее, Лев Дмитриевич.
Идет на контакт! Поразительно, Лева! Ваши навыки коммуникации все же существуют и не были утеряны на лезвие ножа. Остается только не спугнуть…
–Хорошо, Ваша мать случайно обмолвилась, что я — не первый. Какой примерно и куда подевались все предыдущие?
–Вы действительно не первый, — с подозрением ответил Георгий Бесович и заложил руки за спину, принимал более комфортную (властную, яблоки — это яблоки) позицию–Не более трех. С Вами –четыре. Я помню малую часть из них, ибо в ту пору отец пытался меня куда-то втюхать подальше. После смерти моего деда — с этим были большие трудности, ибо остальные родственники не очень меня жаловали (из-за отца скорее). Первый был другом ему– Андрей Гликштейн, но решил променять общие интересы на личную карьеру. Второй из той же серии, но, как я понимаю, ему попортили жизнь после. А третий… Ну, его я не знал и вовсе. Просто мать упомянула пару раз, что у отца был приятный знакомый. Я и полагаю, что у него судьба Вам подобная, но не уверен.
Лев Дмитриевич постоянно смотрел на дверь — страх. Он воистину боялся разделить участь безымянного «второго». Гликштейна Лева не знал, но он нем слышал. Перспективное лицо, которое очень хочет занять место того самого Аркадия, но вежливо ждет случая — интриги не для него. У него получилось, как удивительно! Вероятно, что поддерживал Беса после снятия черта с должности… Но там должна была произойти ужасающая несправедливость.
— А как уволили Вашего отца знаете?
— О, мой отец просто обожает с пьяну жаловаться о том случае. Он в ту пору работал над некоторым препаратом, что должен был помочь в создание сверхчеловека… Вся эта ерунда, но Вы несомненно поняли о чем я. Дело в том, что его творение имело в себе дефект государством не понятый, а он видел в этом настоящий прорыв. Но ему не давали пустить это все в ход, поэтому он пошел на обман — поклялся забыть это страшным сном. Подумайте! После подобного прокола его не сняли с должности! Его во лжи поддержал Аркадий Бок, который сейчас является лидером «русского прогресса», но раньше эту должность занимал-с мой отец. Жалованье огромное, статус и возможности, но Бок моего отца… Ввел в заблуждение? Скажем так, мой отец продолжал изучение им созданного, а Аркадий думал о моменте сдать. В течение года набралось достаточно доказательств, совсем перед гениальным озарением, отца выкинули к чертям собачим. Но, увы, с такого чин-у-у уйти с чемоданчиком очень сложно. Все двери закрылись перед носом, а наша семья резко обеднела. Потом к отцу пришли, заболтали и ткнули ножом аккуратно. Спасло отца его изобретение — та самая таблетка.
Ну, теперь Лев был уверен, что в шрамах с Бесом тоже схож. Все это звучало очень печально, но Бес не был одержим местью — это точно. Будь на этих местах иные люди, он бы их с такой же мыслью пошел давить. Им правила идея, а идея эта была страшна.
— Отец много рассказывает Вам о своих идеях? Власти? Утопии?
— Да, но он любезно не слушает, как и Вы.
Внутри все резко оборвалось… Подумайте, какой гость! Георгий сразу руки из-за спины убрал и лишь испуганно смотрел по сторонам. Ничего такого он и не сказал, да? Все это его папаша рассказывал любому. А что Лев? Лев сглотнул и пожал плечами.
— Мне хотелось исправить эту ошибку и послушать Ваши г-е-е-ниальные мысли в чужом пересказе.