Нет ничего чудеснее удачного приземления, да не только своего. Лев побаивался, что Карл Иванович, в силу момента, грохнется о земь… Заслужил, конечно, да толку? Дамантову даже бежать от него некуда, а ситуация подходящая. Не дурак лететь во тьму без рубля, да и без уверенности. Долго здесь задержаться не сможет. Бес же может и не удохнуть, полежит и поворчит через боль в носу. Сдвинется — нет, но все равно рисковано. Сколько таких властолюбцов водится? Судя по списку, сотни.
И союз крысиный всматривается в мутное стекло двери, видят мрачную пустоту квартиры одинокого человека. На полу разбросаны бумаги, где-то даже куски веревки, а стул от рабочего стола был разломлен об стену. Какое же огорчение в голове Гефта! Обманут такой прекрасной женщиной, а? Льва это поистине радовало, вплоть до блеска в глазах. Такого предательства Николай Николаевич достоин! Даже большего, вплоть до убийства в ночи страстной. Достоин, как никто иной. Вот есть за что похвалить Женю! Вот есть же…
Беса улыбка на лике синеватом соверешнно не радовала. Почему-то он насторожился и схмурил брови, думал минуту, усами шевелил. Льву было искренне наплевать. Он впервые за несколькуо дней ощутил прилив сил и счастья! Темного и ехидного удоволетворения, его нельзя было сравнить ни с чем. Узрев падение ненавистного челвоека — назад можно не вернуться. Что-то ломается внутри, что-то превращает Вас в такую тварь о которой не хочется даже говорить.
— Прекращайте, — напутствует под легкий скрип Карл Иванович — Я Вас не для ехидства позвал…
— Какая жалость.
Больше говорить ничего нельзя и не надо было. Толку от их лишних разговоров в темноте? Гефт, что уж и говорить, беззащитен даже с пситолем в руках. Стрельнет в собственною голову сквозь жалобное рыдание по самому себе. Как жаль! За место савана будут красные шторы, их в черный окрасит соприкосновение с вылетающей душой.
Здесь действительно царил полнейший хаос. Лев мог бы упиваться возмездием до искр в глазах, но Николая он знал достаточно долго. Тот никогда бы не допустил такого. Во всем своем образе и вещах аккуратен до линий. Любое пятно и выбившийся угол простыни приводили его в раздражение. Настолько ли обижен Евгенией и обстоятельствами жизненными? Настолько ли? Взрослый ведь мужчина, убивается подобно юноше туповатому.
Наткнулись на тупого разом, повернули головы и сидит чудо чудное — в руках тот самый пистоль, в глазах пьяный ужас делимый удивлением. Волосы черные взмокли и по лбу прилипли, выглядит подобно малахольному первым днем из дурдома.
— Вы? — Гефт пытается подняться и что-то сделать, но принимает свое положение довольно быстро — Кто…?
— Мы из похоронного бюро, Вы ж пистоль к виску тянули? — осмотрительно отвечает Бес — Подождите самую малость, переговорить надо.
Николай Николаевич подчиняется с неуверенностью, смотрит на гостей сквозь пелену на глазах и созерцает. Дамантов этот взгляд ловит со всем бешенством внутреннем, так хочется вцепиться и выдрать к чертям.
— Лев Дмитриевич? А т… Вы что тут? Вы должны быть мертвым.
— Простите, что разрушил надежды.
От едкости в словах Дамантова завяли все букеты. Настолько неприкрытая ничем ненависть полная всех ужасов безразличия, но при встрече окрылящую титулом убивца. Да и какая разница будет? Жертва уж сама готова приложиться к любому острию. Лишь один человек в этом помещение заинтересован в отложение этого вопросы до поры неопредленной — Бес, знаете ли, не согласен переделывать свой идеальный план заново. Слишком удачен случай, слишком льстят перспективы. Это Лев запомнил, но почему все «Карлуше» так удачно? Карлушей его недавно Света назвала в своих презрительных изречениях…
— Да хоть какими, знаете от этого суть Господина Дамантова не изменится, — Бес усаживается в облезший стул, тот от чего-то стоял посреди комнаты, — Я искренне Вам сочувствую, Николай Николаевич, но, не волнуйтесь, пришел Вас не жалеть. Вы и сами прекрасно справляетесь, а? Зовите меня Карлом Ивановичем, мы с Вами даже как-то пересекались.
Льву оставалось лишь поражаться, как черт сочетает в разговорах презрение и ласку. Это бросало в ужас непонимания, заставляло всегда сидеть на месте смирно и слушать с открытым ртом — Дамантов уже попадался. В первые минуты знакомства эти чары играли хуже любого коньяка.
— Я не помню, — протянул Гефт не понимая куда смотреть, думать он совершенно не мог, лишь страдальчески обхватывать голову руками — Я… Не важно, что Вам нужно от меня и какого черта Вы пробрались в мой дом?
Лева решает воспользоваться моментом и порыскать в бумагах на столе, их тут навалено такими стопками вперемешку с письмами. Хоть руки займет, а то еще кинется не дай черт! Бес не даст, попозже.
Обрывок желтой бумаги с «исповедью» о пригрешениях своих Лев даже трогать не хотел. Ему было глубочайше наплевать, что там побуждало эту тварь к действиям, он искал совсем иное. Хотя бы одно письмо от Евгении. Ему нужно было закончить эту историю у себя в голове, а Бес может там играться с чужой жизнью до упаду — в случае покричит, когда ему понадобится рука ученыша. Умеет.
Руками судрожно водитьт приходится, искать-искать. Находится письмо от того самого Аркадия — это Бесу понравится, находится и переписка с той-же Таней, а куда дел говнюк разгадку дырени в боку?
–…. Мы с Вашим старым знакомым хотели бы получить информацию на Аркадия Петровича, — рассматривает ногти и что-то тянет-тянет, пытается Николю и обмануть и до ужаса довести такого, что тот и мать родную сдаст — Вы понимаете о чем я.
— Да, я понимаю, — глухо отвечает Гефт крутя в руках билет к концу — Аркадий Петрович содерж… Погодите, почему я должен Вам это рассказывать?
Отзывается ему взбешенный Лев, голос пусть и пустой, но глаза скрыть тайн не могут.
— Вы в любом случае собрались на тот свет? А у Вас еще семья есть, даже сын вроде бы имеется — проживает кровь родная только где? Так, представьте, что сделает Аркадий Петрович узнав, как Вы жалко струсили и бросили его в такой момент?
— Да-да, — соглашается Бес и холод внесеный плавится лживым фальшем –А если расскажите и свершите, что хотели — Аркаша уж не дотянется.
Гефт молчит. Молчит и думает, ему уже нет никакой разницы, что с ним будет, но аргумент про семью все же заставил задуматься. Даже у такого человека есть какие-то идеалы и приоритеты.
— Тут будет главное в руки пустить нужные, а Вы я полагаю.?
— Почему? Есть очень переспективный мальчишка давно жаждущий получить власть, Николай Николаевич, — Бес хмыкает и Лев понимает о ком он, пусть разговоров с участием этого имени считай не было — Андрея Гликштейна знаете? Выбор прекрасный, но речь то не о том. Мне нужны бумаги доказывающие о причастности Аркадия к ряду частных компаний. Пусть очень многие старики устают делать что-то самостоятельно и выезжают за счет мальчишек — на таком посту этого не простят. Позорная тайна, которая связывает всех.
Гефт кивает, наконец замечает шарящегося Льва и немо молчит. Нечего ему сказать, стыд неужто ест? Дамантова это приводит в еще больший взлет, такой, что на ланитах выступает та привычная краснота, а руки рефлекторно готовятся вдарить кому-то в живот. Ножом, ножом… Тем роковым ножом! Когда перед глазами меркло и вспоминались глухая юношеская влюбленность — Лев ведь правда любил Женю. Когда-то давно, когда не знал и половины ужаса своего окружения. Увы! Увы… Николай был последним другом, последним человеком, которому додумалось довериться, но даже здесь пришлось потерпеть предательство. Еще и двойное. Даже тройное! Даже не с одной стороны. Стыдобно Коле, как же?
— На Ваше счастье я держу с недавнего дня это довольно близко, Аркадий понял, что скоро начнется новая беготня за мальчишками жаждущими денег, а не скупой жизни среди бесконечной борьбы. Всем охотен титул гения.
Глаза Беса черным золотом сверкают, да так, что Гефт начинает сомневаться в своем согласие. Смотрите, мнется и дергается нервозно.
–Какое счастье! Назовите уж координат, среди Вашего бардака попробуй слона найти.
— Ящик имеется в столе, где Лева копается. Замок там, ключ… А где ключ? — Гефт рукой в карман брюк лезет и достает и кидает черту в руку, тот прегибается хватает и ноги чуть приподнимает, словно за канат в обрыве ухватился — Письма от Евгении там же.
Лев сразу же ключ из цепких пальцев черта утащил ловя возмущенное дергание бровей. Да может себе хоть глаза в поражение вывернуть, тут самое важное, черти Вас дери, эти проклятые письма. Бес готов был вскипеть по такому своенравию мгновенно, даже уже уста презренно раскрыл — готовился к злобному монологу, но…
Гефт был не из тех людей, которые медлят в своих помыслах. Глянул на пистоль пару раз и вздохнул, прицелился и мысленно попросил прощения у любых божеств (пустят ли в рай?), выстрелил — кровь и мозг. Все это произошло так быстро, что наши крысы успели лишь дернуться в припуге. Ключ свой уронили! Бес сразу же на пол спустился, тело павшее, когда-то живое, сдвинул безразлично и принялся шариться по полу.
Гефт мертв.