Гарри просыпается с сухостью во рту, сильной головной болью и вполне реальным подозрением, что он слишком стар, чтобы спать на полу. Лежа там, прижимая кулаки к глазам и ругаясь, он слышит, как кто-то передвигает мебель по полу этажом выше, и вой голодной Каллиопы в коридоре. Жара все еще отвратительная, и он приходит в восторг, обнаружив, что потом промочил не только одежду, но и ковер.

— Ты абсолютный идиот, — говорит он себе, с трудом поднимаясь на ноги и морщась, когда напряжение в спине почти что бросает его обратно на пол.

Он замечает брошенный ананас, и вкус рома в горле вызывает тошноту, с которой удается справиться как раз вовремя. Он хотел бы обвинить в этом Амброуза, но слишком хорошо понимает, что просто не нужно было выпивать всю бутылку, не нужно было падать спать на полу и, конечно, не нужно было звонить Драко и отдавать ему гребаный сыр.

Сыр. Он поспешно отгоняет эту мысль, решив медленно направиться на кухню и выпить холодной воды, прежде чем его вырвет тем невероятно малым количеством, которое он не запамятовал съесть вчера.

— Дурачила, — бормочет он, брызгая водой в лицо. — Какой дурак. Почему ты такой придурок?

Каллиопа запрыгивает на сушилку и орет ему в лицо, пока он не накладывает еду в ее миску и не бросает заклинание, нейтрализующее ужасный запах. Это работает примерно так же хорошо, как и ожидалось, так что он тащится наверх в душ, чтобы не успеть передумать и забраться в постель. Он все еще напевает песенку «Пина колада», умываясь и чистя зубы густой мятной пеной. Когда он устало смотрит на себя в зеркало, воспоминание сменяется, и он с ужасом заглядывает в собственные серо-зеленые глаза. Он флиртовал с Драко. Он подмигнул ему. Драко был совершенно трезв, а он просто улыбнулся ему и отдал сыр, а затем уснул на ковре. Гарри почти уверен, что храпит, когда пьян.

Гарри снова плещет водой в лицо, мгновение предаваясь жалости к себе, а потом направляется в спальню. С чувством мрачной решимости он надевает шорты, кроссовки и майку, засовывает палочку за пояс и трусцой поднимается на третий этаж. Ему совершенно не хочется кувыркаться и метать заклинания в воображаемых врагов, но понедельник и четверг всегда являются днями тактических тренировок, и он не собирается позволять себе отказаться от этого из-за нескольких опрометчивых коктейлей. Кроме того, физическая активность может даже помочь почувствовать себя лучше.

К сожалению, Гарри быстро обнаруживает, что польза от упражнений перевешивается удушливыми условиями, и к тому времени, когда он завершает второй круг самодельной полосы препятствий, он ощущает, что готов упасть. Тяжело дыша, он прислоняется к балюстраде и собирается с силами. Ладно, жарко, и да, он чувствует себя как разогретая на сковородке смерть, но все это не имеет значения. Преступника не волнует, с похмелья ли Гарри, и он, конечно, не замедлится из-за рези в животе, или подвернутой лодыжки, или того, что кто-то включил радио на полную громкость и теперь прогноз погоды вещает по всему дому.

— Завтра будет еще один морозный день, поскольку похолодание продлится вплоть до выходных, — весело говорит диктор, и Гарри закатывает глаза. Он и не рассчитывал на обратное.

Он низко опускается и настораживается, выставляет палочку перед собой и совершает еще один обход лестничной площадки третьего этажа, на этот раз останавливаясь через каждые несколько шагов, чтобы осыпать стены проклятиями. Он не сдерживает силу своих заклинаний, но камень легко поглощает магию, будучи усиленным для этой цели много месяцев назад. Вскоре воздух густеет от потрескивающего дымка, а ухудшенная видимость доводит Гарри до предела, но он не останавливается, пока не нейтрализует все цели до последней и стоит в тумане собственных магических помех липкий от пота, с ноющими мышцами и внезапно голодный.

Он только начинает мысленно составлять впечатляющий завтрак, когда раздается стук в дверь. Удивленный, он убирает палочку и спускается по лестнице. Все в его семье склонны сначала звонить по камину, да и все, кроме Молли и Артура, сейчас на работе. Это может быть Невилл с новым растением, предполагает Гарри, трусцой направляясь к двери и надеясь, что друг не будет возражать, что он похож на лешего.

Гарри открывает дверь и замирает. Ледяной ветер врывается в коридор и кусает его голые конечности, но еще более поразительным является тот факт, что Драко стоит на пороге в аврорской мантии с возмущением на лице.

— Что случилось? — спрашивает он, потому что Драко никогда раньше не появлялся у него дома. На самом деле, Драко никогда раньше не был у него, и Гарри бы предпочел, чтобы так и продолжалось. Так проще.

— Они отправили меня домой, — просто говорит Драко.

Гарри хмурится.

— Почему?

— Потому что мне не стало лучше. Я все еще не могу творить магию. Могу я войти?

Гарри пристально смотрит на него, на взъерошенные ветром волосы, страдальческое выражение лица и мантию, которая уже привлекает внимание назойливой соседки из девятого дома. Он кивает, отступая назад, чтобы впустить Драко в дом.

— Ты сказал, что с тобой все в порядке, — напоминает Гарри, закрывая дверь и прислоняясь к ней.

Драко одаривает его улыбкой, которая не касается глаз.

— Я солгал.

Гарри не знает, что на это ответить, поэтому просто идет на кухню, жестом приглашая Драко следовать за ним. Голод покинул его, оставив вместо себя гложущее беспокойство. Магия Драко все еще отсутствует, а это значит, что все серьезно и что эта ужасная женщина снова победила. За исключением того, что никого она, конечно, не победила, и с Драко все будет в порядке — он просто держит это все в себе без всякой на то гребаной причины. Охваченный волной гнева, Гарри останавливается посреди кухни и поворачивается к нему.

— Почему ты сказал Рону, что с тобой все в порядке? Почему ты сказал мне, что с тобой все в порядке?

Драко вздыхает и опускается на кухонный стул.

— Я хотел подождать еще один день, понятно? Не хотел никого беспокоить. — Он кладет локти на кухонный стол и запускает пальцы в волосы. — Гарри, только не говори мне, что ты никогда не недооценивал травму, потому что я знаю, что ты так делал.

— Я никогда такого не делал, — сердито говорит Гарри, наполняя чайник волшебной палочкой и сразу же чувствуя себя толстокожим. — Видишь, я тоже могу лгать.

Драко смотрит на него блестящими глазами.

— Я понимаю. Ты злишься на меня.

— Конечно, я злюсь, идиот. Это серьезно. Ты не можешь просто притворяться, что с тобой все в порядке, а потом надеяться, что так и будет, — огрызается Гарри, и от легкой улыбки Драко пальцы скользят по чашке в руках.

— И именно поэтому я здесь, — тихо говорит он. — Я думал, ты поймешь.

Чувствуя, словно его пнули в живот, Гарри глубоко вздыхает и потирает разгоряченное лицо.

— Ладно. Я заслужил это.

— Ты выглядишь ужасно, — услужливо говорит Драко, вставая и забирая у Гарри чашку. — Хуже, чем я.

— Отвали, — бормочет Гарри, наблюдая, как он наливает горячую воду. Гарри тут же переносится обратно в их кабинет, где они по очереди заваривали чай, и Драко, всегда чрезмерно энтузиазный, макал туда половину своего бисквита.

— Ты выпил весь ром или только большую его часть?

— Дело не во мне, — говорит Гарри, решив не думать о роме.

— Хотя приятно притвориться на минутку, — замечает Драко. Он прислоняется к стойке рядом с Гарри, так близко, что их пальцы почти соприкасаются.

Гарри отодвигается и принимается за молоко. Он знает, что ситуация с магией Драко сейчас серьезнее, чем все остальное, но его внезапное присутствие на кухне почти невыносимо. В реальном мире кабинетов, ресторанов и гостиной Рона и Гермионы побочные эффекты от присутствия Драко смягчены, разбавлены, но здесь, в тесной кухне, напряженности больше, чем он готов справиться. Драко следит за ним, когда допивает чай и садится на край стола, сжимая чашку изо всех сил.

— Почему здесь так до смешного жарко? — спрашивает он, нахмурившись.

— Ты только сейчас заметил?

Драко пожимает плечами.

— Сначала я подумал, что это довольно хорошо, но, возможно, это чересчур даже для меня.

Гарри открывает рот, чтобы объяснить, и происходит нечто чудесное. Гнетущая жара смягчается, а затем полностью исчезает, оставляя на кухне приятную прохладу. Гарри смотрит на свои голые ноги и дрожит. Смеется.

— Я не могу в это поверить.

— Что случилось? — спрашивает Драко, оглядываясь вокруг, как будто объяснение может выскочить на него из-за угла.

— Очевидно, ты нравишься моему дому.

— Ты все еще пьян?

— Нет… как долго ты собираешься стебаться надо мной из-за этого?

Драко улыбается.

— Столько, сколько потребуется.

— О, хорошо.

— Гарри, ты отдал мне сыр, а потом отрубился на коврике у камина. Дай мне передышку.

Гарри вздыхает.

— В общем, здесь уже несколько дней жарче, чем в аду, и я перепробовал все. Ты приходишь и говоришь, что это слишком, и вдруг наступает декабрь. Невероятно.

— Ты мог бы звучать счастливее от этого факта. Тебе больше не придется одеваться как армейцу восьмидесятых годов, — фыркает Драко, потягивая чай и приподнимая бровь.

Гарри стонет.

— Эй, это моя тактическая… знаешь что, неважно. Я счастлив. Я очень счастлив. Я просто хочу, чтобы дом вел себя так хорошо и для меня тоже.

— Извини, — говорит Драко, возвращаясь на стул и обеими руками ставя чашку на колени.

Изменение энергетики настолько резкое, что Гарри даже хочется схватиться за стол для поддержки. Вместо этого он садится напротив и делает глубокий вдох. Драко в раздрае, конечно же, он в раздрае. Какая-то сумасшедшая украла его магию, и его погнали с работы, которую он любит, так что он сейчас живет без малейшего представления о том, что делать дальше. Любой аврор сейчас полез бы на стены, а Драко не просто аврор. Он чертовски блестящий аврор, умный и находчивый партнер, который столько раз спасал Гарри от опасности, что тот потерял счет. Проницательный тактик и специалист по защите, который уравновешивает безрассудный инстинктивный подход Гарри и превращает их в команду, которая… была… почти непобедимой. Он отдал работе все, а теперь просто сидит на кухне Гарри нежно-белый, с серебристо-серым оттенком, неуверенный, и Гарри понятия не имеет, как ему помочь.

Чувствуя себя бесполезным, он делает глоток чая. Слишком горячо, язык щиплет в знак протеста.

— Драко, что произошло во вторник? — наконец спрашивает он, и глаза Драко встречаются с его глазами.

— Я не знаю, — бросает он сердито, а затем вздыхает. — Я не уверен. Уизли услышал что-то от одного из своих информаторов о том, что Финтон прячется на барже на канале, поэтому мы спустились к берегу, чтобы проверить. Она была там, и произошла стычка… типа того, — рассказывает Драко, хмурясь от воспоминаний и поднимая колено, чтобы уравновесить чашку. Действие настолько знакомое, что Гарри почти не слышит следующих слов, но дрожь в голосе Драко возвращает его к действительности. — Она что-то сказала… я не помню, что это было, но Уизли был в ярости. Он побежал за ней. Полностью проигнорировал наш гребаный план и пустил заклинание, а она парировала.

Драко замолкает. Гарри ждет, пульс учащается. Он сдается.

— И что дальше?

Сильные бледные пальцы оглаживают края чашки, на которой, возможно, когда-то были синие и зеленые полосы. Драко смотрит в свой чай, а затем с огромным усилием поднимает глаза на Гарри.

— Ничего.

— Ничего?

— Я оттолкнул Уизли, применил заклинание, и ничего не произошло, — рассказывает Драко, и что-то колючее шевелится в груди Гарри. — Не было никакого важного момента, никакой перегрузки, я просто направил на нее свою палочку, и ничего не вышло. Она рассмеялась. Просто стояла там и смеялась надо мной.

— Черт возьми, — выдыхает Гарри, потому что у него больше нет слов. — Это… странно.

— Я знаю, — грубо прерывает Драко. — Все как в прошлый раз.

— Это совсем не то, что в прошлый раз, — говорит Гарри, хотя и знает, что это так. — С Роном все в порядке, и с тобой все тоже будет хорошо.

— Гарри… пожалуйста, не надо. Почти год назад эта женщина напала на тебя, и я не смог тебя защитить. На этот раз она снова напала на моего напарника, и я не смог создать ни единой искры магии, чтобы защитить его. Она что-то сделала со мной, и я хочу знать что. Мне нужно знать.

— Ты не провалился, — говорит Гарри в ужасе, хотя уже много раз говорил об этом раньше. Отбросив свое обычное чувство самосохранения, он протягивает руку и касается колена Драко, заставляя его поднять глаза. — В том, что случилось со мной, нет твоей вины, и я уверен, что Рон тебя тоже не винит.

— Я виню себя, — коротко говорит Драко, в замешательстве глядя на руку Гарри, пока тот не убирает ее.

Гарри вздыхает. В голове снова начинает пульсировать, и он слишком сильно трет виски.

— Это опасная работа, Драко. Никто из нас не идет на это, полагая, что ничего никогда не случится.

Драко фыркает.

— Мой отец никогда не мог понять, почему я поставил себя в такое нелепое положение. Так он это называет — «твое положение». «Драко, ты придешь на ужин на следующей неделе или тебе придется заняться своим положением?» В его устах это звучит как болезнь.

— Ну, полагаю, у этого много побочных последствий, — говорит Гарри с облегчением, когда Драко слабо улыбается ему. — Ты скучаешь по семейным делам, получаешь синяки, устаешь и сшибаешь всех проклятиями…

— Сшибаешь? — повторяет Драко, и выражение его лица как бальзам на нервы Гарри.

— Да. Это официальный термин. Ты найдешь его в Справочнике Аврора.

— Ты не читал Справочник Аврора, — говорит Драко, скривив губы. — Боже, он скучный.

— Я полистал его, — настаивает Гарри. Чай, наконец, достигает комфортной температуры, и он пьет его, давая тишине повиснуть между ними. Это не полная тишина, поскольку Патрик открывает и закрывает, кажется, каждую дверь в доме по очереди, но Драко, похоже, не замечает или не собирается привлекать к этому внимание. Через минуту или две он спрашивает: — Как она сбежала?

Драко хмурится.

— Какая-то звуковая волна, по крайней мере, было похоже. Она сбила нас всех с ног, и я потерял сознание. Когда пришел в себя, она исчезла, как и лодка, а Уизли бросал в меня заклинания. У него были добрые намерения, но его Энервейт ощущается как ведро со льдом в лицо.

— Знаю, — улыбается Гарри. — На самом деле он сильно усовершенствовал его с тех пор, как мы проходили тренировки.

Драко вздрагивает.

— Что ж, это отрезвляет. Знаешь, когда я прибыл в больницу, он все еще пытался поставить мне диагноз самостоятельно. У меня такое чувство, что он воображает себя кем-то вроде целителя-любителя.

— Полагаю, когда ты женат на одном из них, ты… — Гарри замолкает. Он смотрит на часы, а затем снова на Драко. — Ты возвращался в больницу?

— Что? — неопределенно спрашивает Драко, ставя пустую чашку на стол и разворачиваясь в направлении чайника. — Мне заварить еще один?

— Возвращался? — повторяет Гарри, прекрасно зная, что Драко лукавит. Беспокоит то, что он даже не очень хорошо справляется с этим.

— Я приготовлю еще один, — говорит Драко, рассматривая чайник и соображая, как его открыть и наполнить водой из-под крана. — Мы могли бы позавтракать. В конце улицы есть маленькое кафе, и ты всегда говоришь, что сэндвич с беконом — лучшее средство от похмелья.

— Я знаю, что находится в конце улицы, — говорит Гарри, складывая руки. — Чего я не знаю, так это почему ты не отвечаешь на вопрос.

— На какой вопрос? — невинно уточняет Драко.

Гарри поднимает палочку и накладывает на него заклинание, которое заставляет его обернуться.

— Это не очень честно, разве нет?

— Драко.

Он прерывисто вздыхает.

— Ладно. Нет, я не был в больнице Святого Мунго, ясно? Я пошел в Министерство, меня выгнали, я немного походил по городу, а потом пришел сюда. И вот я здесь. У тебя есть печенье?

— Банка с печеньем рядом с твоей правой рукой, и ты, видимо, сошел с ума, — говорит Гарри. — Рон знает, что происходит на самом деле?

— Я говорил с ним перед уходом. Он очень зол.

— На тебя?

— На меня, на Финтон, на всех руководителей, у которых нет запасных агентов, чтобы поручить это дело, — говорит Драко, откусывая шоколадное печенье. — Давай просто скажем, что я не с нетерпением жду завтрашнего вечера.

— Но ты все равно придешь? — говорит Гарри, встревоженный мыслью об ужине в пятницу без Драко. Это было бы просто неправильно.

— Конечно, я приду. Он будет еще злее, если меня не будет, — указывает Драко.

Гарри протягивает руку к банке и берет несколько имбирных печенек. Желудок снова требует внимания, но мысль о жирном сэндвиче вызывает тошноту.

— Ты должен сходить.

— Я схожу. Будет крамбл с ревенем, — напоминает Драко.

— В больницу Святого Мунго, — вздыхает Гарри. — Целители велели вернуться, если тебе не станет лучше ко вчерашнему утру, и я почти уверен, что они имели в виду именно это.

— От одного дня хуже не станет, — говорит Драко, наливая горячую воду в их чашки с половинкой печенья в зубах. — Уверен, они очень заняты.

— О, ладно, — Гарри пожимает плечами, наслаждаясь удивленным взглядом Драко. — Полагаю, я тоже не пойду туда на этой неделе. Вероятно, это не так важно, да и они очень заняты.

Драко пристально смотрит на него. На этот раз взгляд другой, но такой же знакомый: приподнятая бровь и усталый изгиб рта.

— Это неспортивно.

Гарри улыбается.

— Я знаю.

— Ты ужасный партнер, — говорит Драко, и чувство, которое охватывает Гарри, настолько горько-сладкое, что все, что он может сделать, это запихнуть в рот целое имбирное печенье и позволить боли разлиться по груди.

— Знаю. Ну так что, ты пойдешь в больницу? Я могу пойти с тобой, если хочешь.

Драко внимательно смотрит на него.

— Я справлюсь. Кроме того, ты выглядишь ужасно.

— Спасибо. Мой день стал намного лучше с тех пор, как ты появился здесь, — говорит Гарри, и это ложь, но Драко не нужно этого знать.

Он протягивает дымящуюся чашку.

— Сначала чай?

— Очевидно.

Гарри выталкивает его в коридор в тот момент, когда чашки становятся пусты, понимая, что, хотя сейчас желания, чтобы Драко был в его доме, нет, он на самом деле хочет видеть его здесь, так что чем скорее тот уйдет, тем лучше. Он пойдет и узнает, какое лечение нужно проходить, а Гарри сможет вернуться к своей спокойной, тихой монохромной жизни. Он польет растения, накричит на Патрика, возможно, попытается выбрать нити, которые, наверное, будут сочетаться для джемпера, который он вяжет для рождественского подарка Хьюго. У него есть варианты досуга, их много, а если он хочет забраться обратно в постель на несколько часов, никто не скажет ему и слова против.

Когда Драко удивленно вскрикивает и валится на пол, Гарри начинает действовать — все планы забыты, а рефлексы выходят на первый план.

— Драко? Что случилось? — требует он, вытаскивая палочку и приседая рядом с Драко, который стоит на четвереньках и ругается себе под нос.

— Я в порядке, — вздыхает он, мрачно улыбаясь Гарри. — Ты можешь отступить. Что, черт возьми, это такое?

Гарри смотрит на маленький деревянный предмет, который Драко вытаскивает из-под себя.

— Это йо-йо Хьюго. Я хотел бы сказать, что не знаю, как он сюда попал, но не буду.

Драко хмурится, садится на плитках и подтягивает штанину. Колено исцарапано, и уже есть признаки неприятного синяка.

— Почему он лежит у тебя в прихожей?

Гарри улыбается.

— Хьюго об этом не знает, но он играл с ним тут на днях, и у меня такое чувство, что Роуз могла… позаботиться о том, чтобы йо-йо остался здесь.

Драко озадаченно смотрит на него.

— Зачем?

— Он все еще учится им играть, поэтому она продолжает получать удары по коленным чашечкам, — объясняет Гарри, внезапно осознав, насколько они близки, и прижимая кончики пальцев к плиткам, чтобы удержаться, не протянуть руку и не убрать волосы Драко с лица. Ярко-белые волосы и кожа мягко светятся в лучах зимнего солнца, льющегося в коридор.

— Она манипулятор, — одобрительно кивает Драко.

Гарри вдыхает. Лимон, природа и знакомое тепло кабинета.

— Она умная девочка.

Драко кивает и достает свою палочку, прикладывая кончик к поцарапанному колену. Когда ничего не происходит, он вздыхает и позволяет ей упасть на пол. Его разочарование настолько ощутимо, что Гарри хочет сделать все сам: просто схватить палочку и излечить маленькую дурацкую травму, но что-то сдерживает его. Они десятки раз латали друг друга в полевых условиях, вправляли кости в замках с привидениями и залечивали ножевые раны в лесах, а в одном памятном случае даже исправляли последствия расщепления, убегая от диких гоблинов. Разбитое колено — ерунда, но Гарри не может заставить себя сделать это. Это как-то по-другому, и Драко тоже это чувствует, потому что одергивает штанину и с трудом поднимается на ноги, прежде чем Гарри успевает сказать хоть слово.

— Я не потерплю этого, Гарри, — говорит он, и Гарри верит.

— Я знаю.

— Ей это с рук не сойдет.

Гарри просто улыбается и касается его руки. А потом замирает, заложив ладони за спину на всякий случай. Когда за Драко закрывается дверь, он прерывисто выдыхает. Смотрит на ламу на картине и вздыхает. Где-то наверху Патрик поднимает шум просто потому, что ему так хочется. Гарри кладет йо-йо на столик в прихожей и поднимается по лестнице в постель.