Победная серия Драко в Эрудите все продолжает набирать обороты, а Гарри готов спорить, что его лицо скоро лопнет от улыбки, когда они, наконец, решают, что пора бы заканчивать. В попытке хотя бы немного сбавить обороты Драко отправляется домой ранним вечером, тем самым давая Гарри возможность добиться превосходного прогресса в джемпере Хьюго. А сейчас, бездельничая в дверях кухни в ожидании, когда Каллиопа появится к завтраку, он старательно вывязывает шарф Драко. Время на обе вещи категорически мало, но если немного сосредоточиться, все получится. У Драко прием в больнице Святого Мунго, следовательно, у Гарри есть немного больше свободного времени, прежде чем его внимание будет полностью поглощено, и он полон решимости использовать эту возможность по максимуму.

Резкий ветер проносится по саду за домом, и Гарри прячет руки в мягкой серой шерсти, молча поздравляя себя с тем, что не забыл принять зелье. Становится как-то холодновато, так что он даже раздумывает, а не надеть ли кофту, но тут улыбается, приметив Каллиопу, которая, видимо, несет ему еще один подарок.

— Мроу, — объявляет она, держа вещицу в зубах, а потом бросая ее к ногам Гарри, и аккуратно садится, чтобы он оценил.

Гарри откладывает вязание и наклоняется, чтобы поднять подарок. Вещица мягкая, сделана из войлока и искусственного меха, а знакомая форма не оставляет сомнений в том, что она красно-белая. Каллиопа принесла ему шапку Санта-Клауса. Она почти миниатюрная, примерно подходящего размера для маленького ребенка, а, учитывая, что у Гарри никогда не было такого, он делает вывод, что кошка ее украла.

— О боже, где ты это взяла? — спрашивает он.

Каллиопа виляет хвостом и смотрит на него, как бы говоря: «Да, я согласна, это великолепный подарок». Гарри оглядывается, приподнимаясь на цыпочки и пытаясь разглядеть, не ищет ли кто-нибудь из соседей пропавшую детскую шапку или, что еще хуже, наблюдает, как он берет украденную вещь. К счастью, морозная погода заставляет всех сидеть дома, и Гарри решает последовать их примеру, сунув шапку в карман. Что ж, теперь она принадлежит ему; никто не будет стучаться в его дверь в ее поисках, а Каллиопа так довольна, что Гарри не может удержаться и не дать ей угощений.

В оранжерее он с удовольствием слоняется между листьям и стеблями растений, поливает, измеряет и записывает все новые изменения в блокнот для Невилла. Растение-паук Рона чувствует себя хорошо, уже начинает залечивать поврежденные края, гордо сидя в своем горшке. Магия Дома хорошо заботится о новичке, а растения вокруг приняли его в семью, протягивая усики и поглаживая листья. Видимо, это дьявольское плюющееся растение особенно любит его, потому что сплевывает крошечные семена в том направлении, когда Гарри проходит между ними, чтобы подлить немного жидкой подкормки.

— Да, спасибо, — вздыхает он, пытаясь вытащить маленькие семянки из волос и не преуспевая в этом. — Почему бы тебе не оставить это все при себе? Вот, — он импульсивно вытаскивает шапку Санты из кармана и надевает ее на вершину растения, — теперь ты рождественская елка. Рождественские елки знают, как себя вести.

От плюющегося растения нет ответа, но на стук в окно Гарри поднимает глаза. За стеклом сова, которую он видел раньше, а на том, что она принесла, — эмблема Министерства. Гарри медленно открывает окно, живот крутит от мысли, что у него могут быть очень серьезные проблемы. Последние пару дней он был так сосредоточен на Драко, что не позволял себе думать о работе; то, что они сделали на аллее, было безрассудным и глупым и продемонстрировало такое бездушное пренебрежение к правилам, что любой здравомыслящий ответственный человек, вероятно, уволил бы их обоих. Конечно, люди, которым приходится руководить Авроратом, редко бывают здравомыслящими, но Гарри просто больше ничего не понимает. Может, ему обратно дорога и заказана, он никогда этого не узнает точно, но вот Драко… Драко нужна эта работа. Она часть его самого. Она — это годы тяжелого труда и все его достижения, несмотря на детские и подростковые годы его жизни, несмотря на родителей, несмотря на то, каким человеком он был.

Чувствуя дурноту, Гарри берет письмо и удивляется, когда сова улетает, не дожидаясь ответа. Он открывает тяжелый конверт и достает картонную папку с вложенной запиской. На папке написано: «ФИНТОН, Г / АД6751: ОБНОВЛЕНИЕ». Гарри смотрит на нее секунду и переходит к записке.

Само собой, ты не должен этого видеть. Нам все еще нужно поговорить.

Рон

P.S. Когда ты собирался сказать мне, что у вас с Малфоем роман и такие чувства друг к другу? Черт возьми. Я не осуждаю, но предупредить заранее было бы неплохо. Увидимся в пятницу.

Все еще немного паникуя, Гарри открывает папку и видит официальный отчет Рона об инциденте на Косой аллее. В нем все в подробностях, но в то же время никаких деталей вообще нет. Он просматривает первые несколько строк, ища действительно важное.

Финтон стало известно об освобожденных от работы аврорах Поттере и Малфое, которые посещали кафе неподалеку от места инцидента. Субъект потребовал общаться только с ними, после чего команде А26 было приказано отступить из-за угрозы неизвестных насильственных действий. Портфель, который был у субъекта, проанализировали. Внутри были обнаружены стеклянные сферы, которые разбиваются при ударе и предназначены для рассеивания пока еще неизвестного соединения. Это вещество было протестировано в лаборатории ДМП и признано очень опасным: вызывает глубокое и, возможно, постоянное прекращение функций памяти, наряду с эффектом «Обливиэйта» и нестабильностью настроения.

Субъект до сих пор не желает раскрывать свои планы по проникновению в отделение Ежедневного пророка, но помимо описанного выше она имела при себе различные инструменты и предмет с чарами Расширения, обычно используемые для удаления и транспортировки имущества. Лаборатория ДМП сообщила команде A26, что новый газ, который принесла Финтон, предназначен для быстрого распространения и в случае применения в отделении Ежедневного пророка затронул бы все здание, а потом перешел на Косую аллею с потенциально разрушительными последствиями.

Субъект вступил в короткую перестрелку с аврорами Поттером и Малфоем, во время которой аврор Поттер применил стандартное заклинание ЗиС [Защита и сдерживание], которым успешно отразил атаку. После этого субъект использовал заклинание, которое с помощью стандартного Приори было идентифицировано как новая версия Перфринго, Разрушающего заклинания, используемого в крупномасштабных проектах по строительству. Если бы это заклинание достигло цели, оно, вероятно, привело бы к гибели авроров Поттера, Малфоя и Уизли, а также неизвестного числа посетителей ближайшего кафе «Сосновая шишка». Заклинание субъекта было заблокировано не при исполнении служебных обязанностей аврором Малфоем, который применил заклинание Щита. Субъект был приведен в бессознательное состояние и схвачен командой A26. Субъект в настоящее время содержится и допрашивается в Аврорате, где ей будет предъявлено обвинение, суд и вынесен соответствующий приговор.

Особые рекомендации: отсутствуют.

Рекомендации: нет.

Я, нижеподписавшийся, подтверждаю, что приведенный выше отчет является точным, а вся информация, которая в нем описана, достоверна и подтверждается соответствующей документацией.

Аврор Рональд Б. Уизли [Старший аврор, команда A26]

Гарри перелистывает на следующую страницу, но там больше нет текста, только подборка официальных документов и несколько статей из Ежедневного пророка — все с кричащими и зловещими заголовками и сопровождаются фотографиями, на которых и Гарри, и Драко выглядят измученными, злющими и в крайней степени промокшими. Он возвращается к первой странице и перечитывает ее снова, поражаясь тому, как Рону удалось рассказать правду обо всем, при этом защищая своих коллег каждым тщательно подобранным словом. Он мог рассказать все; он мог бросить их под метафорический поезд, выставить свою собственную команду в еще более героическом свете, конечно, мог. Но Рон Уизли не такой аврор, и, что более важно, он не такой человек. Он самый старый друг Гарри, его первый настоящий друг, и он гораздо лучше, чем Гарри заслуживает. Как и Гермиона. Как и все.

Он испускает долгий вздох, стреноженный одновременно облегчением и виной — эти чувства окутывают его как саван, привязывая к месту. Гарри закрывает папку и прижимает ее к груди, всего на мгновение прикрывая глаза, а потом успокаивается и вытаскивает палочку, чтобы полить растения на потолке. Он вздрагивает от звука открывающейся двери и преодолевает коридоры с новообретенной легкостью в шагах. Драко смотрит на него с порога примерно полсекунды, а потом притягивает его в поцелуй, от которого голова идет кругом. Гарри улыбается в холодные губы, легко открываясь им навстречу и сжимая лацканы пальто Драко в кулаки. Когда его отпускают, сердце колотится от удивительного восторга, и он смеется, затаскивая Драко в дом и захлопывая дверь.

— Это было очень драматично, — сообщает он, замечая папку в руке Драко.

— Прости. — Драко хмурится. — Нет, я не хотел. Это из-за тебя. Ты превращаешь меня в Королеву Драмы.

Гарри ухмыляется.

— Я не жалуюсь, — сообщает он, прижимаясь губами к губам Драко и вдыхая его запах. Пахнет резко — заснеженной землей, и сильно травянисто, как в Святом Мунго. — Ты читал?

— Что читал? — спрашивает Драко, его глаза приятно темнеют, когда он смотрит на Гарри.

— То, что у тебя в руке.

— Ах, это. Да, — кивает Драко, бросая рассеянный взгляд на папку. — Уизли поступил довольно великодушно. Возможно, я все-таки начну работать вновь. Если магия когда-нибудь снова вернется.

— Что тебе сказали? — уточняет Гарри и ведет их в оранжерею, полный решимости закончить ежедневный обход растений, прежде чем что-то еще решит прервать его.

Драко со вздохом следует за ним.

— О, тебе понравится.

Гарри оглядывается через плечо.

— Хорошие новости?

— Неприятные новости. Очевидно, налицо прогресс, но я должен… быть терпеливым, — фыркает Драко, и проскользнувшее в его голосе раздражение великолепно.

— О, нет, — тянет Гарри, изображая огорчение. — Ты в полной жопе.

— Еще нет, — тихо отзывается Драко, и Гарри очень сильно концентрируется на поливе растений, закусывая губу и притворяясь, что не чувствует на себе буравящего взгляда серых глаз.

— Послушай, мы оба знаем, что это только вопрос времени, — начинает он. — Очевидно, до тех пор пока к тебе не вернется магия. Но ты читал, что написал Рон… она хотела порвать меня на лоскуты. Ты спас мне жизнь, Драко. И Рона, и всех людей в том кафе. Это уже стоит того, чтобы подождать.

— Ты тоже много раз спасал мне жизнь, — говорит Драко, но когда Гарри оборачивается, на его лице смиренная улыбка, которая трогает сердце. — Знаешь, думаю, она была обижена на нас гораздо больше, чем хотела показать. Это стало чем-то личным, и вот тогда-то для нее все и закончилось.

— Наверное, ты прав, — соглашается Гарри, берет обе папки и кладет их на ближайший стол. — Но больше никаких разговоров о Финтон в моей оранжерее. Ты их расстраиваешь.

— Какие чувствительные, — хмыкает Драко, притягивая его ближе и просовывая холодные ладони под джемпер, поглаживае тазовые кости большими пальцами.

Гарри хрипло выдыхает, тянется и захватывает губы Драко в поцелуй, а жар уже распространяется по телу. Воздух в оранжерее тяжелый и влажный, оседает на них, как мягкая ткань, и кажется, что каждый затаенный вдох повисает между ними. Пальцы Гарри скользят по блестящим пуговицам пальто, бессмысленно дергая их. Он целует Драко изо всех сил, но когда не удается расстегнуть ни одной пуговки, Гарри отстраняется, прижимается лбом ко лбу Драко и наполовину фыркает, наполовину хнычет.

— Думаю, — медленно выдыхает он, контролируя свое дыхание, — сейчас нам следует попытаться не торопиться.

— Мне подходит, — говорит Драко, расстегивает пальто и дает ему упасть на пол.

Гарри, пользуясь моментом, наслаждается видом — рубашка и брюки отлично сидят на стройном теле, — а затем целует снова, на этот раз медленно, осторожно и удивительно приятно. Гарри кладет руки на талию Драко и запускает пальцы в его волосы, пока каждый их вдох не становится долгим, прерывистым и единым. Гарри окунается в поцелуй с головой, краснеет и дрожит везде, где к нему прикасаются, и да, нечто подобное было у него очень давно, но каждая мелочь ощущается совершенно по-новому. Только вопрос времени, когда колени превратятся в вату, потому что Драко целует его в шею, и это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Это ты называешь «не торопиться»? — интересуется Гарри, когда они опускаются на пол, перекатываясь на брошенное пальто Драко и снова переплетаясь конечностями.

— Как и всегда, когда я замешан. — Драко лишь пожимает плечами, а обещание в его глазах настолько горячо, что Гарри стонет, откидывая голову на твердый пол, когда рука мягко скользит вверх по его бедру.

Эрекция уже натягивает ткань штанов, а от прикосновения Драко член дергается и течет — из-за влажного пятна в паху Гарри смущенно отводит взгляд.

— Не прячься, — шепчет Драко и снова целует, прижимая к его эрекции ладонь, пока Гарри, задыхаясь, не отвечает на поцелуй.

— Не буду, — шепчет он в ответ, сомневаясь, что это имеет смысл, но неважно.

Ничто не имеет значения, кроме того, что сейчас происходит: тепло тела Драко, восхищенная реакция Гарри на каждое прикосновение, тяжелый аромат земли и листьев и то, как зимний солнечный свет сглаживает все перед взором до мягких, нежных и легких тонов. Когда твердый член Драко прижимается к его бедру, Гарри касается его нежными кончиками пальцев, с наслаждением наблюдая за тем, как серебристые глаза закрываются, а дыхание становится хриплым и тяжелым возле уха. Совершенно идеально и так чертовски горячо, что почти невозможно не сорвать с Драко одежду и не трахнуть его на полу, но Гарри не торопится. Он может подождать.

По крайней мере он думает, что может, но Драко протягивает руки и стягивает с Гарри джемпер через голову. Так что, возможно, не может, потому что теперь светлые ладони касаются его кожи, а зубы сжимаются вокруг сосков по очереди. Все, о чем Гарри может думать в этот момент, — Драко все еще полностью одет, и, черт возьми, его рот удивительный.

— Нечестно, — шепчет Гарри, выгибая спину в молчаливой мольбе о большем, сейчас, пожалуйста.

— Не думаю, что тут можно играть честно, — замечает Драко, отстраняясь, чтобы с кривой улыбкой встретиться с ним взглядом, а затем садится на бедра Гарри и расстегивает каждую пуговицу на своей рубашке, одну за другой.

Когда рубашка присоединяется к пальто на полу, Гарри резко выпрямляется и с силой целует Драко, прижимая их друг к другу от пояса до груди. Он проводит губами по четко очерченной линии подбородка, по теплой трепещущей точке пульса и вниз к плечу, пробуя кожу и скользя языком по выступающей ключице, а затем снова, потому что Драко напрягается в его руках и низко стонет. Этот звук молнией устремляется к члену и растекается жидким теплом в паху. Драко поднимает руку, чтобы коснуться лица Гарри, и тот целует ее, пока выцветшие линии Метки скользят по его щеке. Есть и другие шрамы, Гарри знает, что есть: бледно-розовые порезы, о которых он предпочел бы забыть, и зажившие раны от проклятий, которые говорят о годах, проведенных в сражениях с преступниками.

— Я люблю тебя, — шепчет он, и Драко тихо мурчит, наклоняя голову Гарри для поцелуя.

— Я тоже тебя люблю, — признается он, пристально глядя на Гарри, — и я хочу тебя. Любыми способами одновременно.

Гарри смеется, и смех будто эхом разносится внутри него. Он едва может двигаться или говорить, потому что представлял этот момент так много раз и никогда не смел мечтать, что это произойдет на самом деле, тем более на очень дорогом пальто в комнате, полной растений.

— Боже, — выдыхает он наконец, прижимая руку к своему члену и выравнивая дыхание. — Да. Хорошо. Подожди.

Слегка ошалело он оглядывает комнату в надежде, что в следующим миг никто не выскочит из-за горшка с растением. Здесь красиво; они окружены жизнью, а солнечный свет, льющийся через окно, мягко согревает кожу, но от жесткого пола у него болит копчик, и складывается такое чувство, что все это может оказаться просто очень, очень непрактично. Гарри вздыхает, чувствуя себя старым и совершенно неромантичным.

— Думаю, надо найти более удобное место, чтобы продолжить, — предлагает Драко, и Гарри улыбается, охваченный приливом облегчения.

Он, пошатываясь, поднимается на ноги и тянет Драко за собой, ведя его за руку к двери, где Драко останавливается и смотрит в комнату.

— На этом растении рождественскую шапка?

— Да, — кивает Гарри, пожимая плечами, что значит: «Очевидно. Почему ты вообще задаешь такой странный вопрос?»

Плюющееся растение важно шуршит листьями и снова плюется семенами через всю комнату с такой силой, что несколько из них прилипают к обнаженной груди Драко. Он смахивает их, хмурясь, когда они прилипают к ладони.

— Что это?

— Эм… что-то вроде семян, — говорит Гарри, надеясь, что Драко не истолкует это действие как ботаническое сексуальное домогательство.

— Как бестактно, — фыркает Драко, и, судя по выражению его лица, когда они с Гарри поднимаются по лестнице, он именно так это действие и расценивает.

Однако, когда они падают на кровать и предаются еще одному долгому неторопливому поцелую, Гарри быстро забывает обо всем, кроме тепла в животе и чудесной мягкости матраса под ним. Он обожает эту кровать; ее он купил одной из первых, когда ремонтировал дом, и как же много беспокойных ночей он провел прямо тут, сжимая в кулаке член и представляя, как этот мужчина прикасается к нему. А теперь Драко трогает его по-настоящему, расстегивает молнию, стягивает одежду и толкает Гарри на спину, одаривая его загадочной полуулыбкой, а потом наклоняется вперед. Гарри вскрикивает, дергает бедрами, сам того не желая, извиняется, теряясь в неконтролируемых стонах, когда Драко касается языком его члена. Гарри, полностью потерянный для этого мира, откидывает голову на подушки и закрывает глаза.

Гарри не понимает, когда Драко незаметно снимает с него штаны, но, обнаружив себя голым и дрожащим, наколдовывает легкое Согревающее, а затем протягивает руку, чтобы вслепую пошарить в ящике прикроватной тумбочки. На этот раз руки дрожат, и Гарри открывает глаза, понимая, что его ладонь обхватили чужие пальцы, помогая извлечь маленькую стеклянную бутылочку из хаоса внутри ящика. Он смотрит сверху вниз, как Драко смазывает свой член блестящим маслом, и предвкушающе дрожит от каждого движения.

— Почему ты все еще полуодет? — наконец справляется Гарри с собой, чувствуя, что совсем немного потерял голову.

— Я не тороплюсь, — отвечает Драко, скользя пальцами ниже, и Гарри решает, что ему больше ничего не нужно.

К черту. Все, что он хочет, — Драко, чтобы Драко продолжал прикасаться к нему так, чтобы Драко вошел в него и трахнул, пока Гарри не кончит. Опять же, если Драко продолжит так прикасаться к нему, то он может просто не успеть зайти настолько далеко.

— Сними одежду и трахни меня, — шепчет он, пораженный собственной смелостью.

Глаза Драко вспыхивают от возбуждения, и он отстраняется ровно настолько, чтобы снять брюки и нижнее белье. Забирается на кровать на коленях и нежно дотрагивается до себя, на миг давая Гарри насладиться румянцем на светлой коже и тяжелой полнотой члена, а потом наклоняется и целует его. Член Драко жарко прижимается к животу Гарри, а гладкие пальцы проникают в него, медленно и аккуратно, от чего Гарри только хочет еще большего.

— Я не уверен, что это в самом деле происходит, — шепчет Драко ему в губы, и Гарри улыбается, затаив дыхание.

— Ощущения довольно реальные, — замечает он, шипя, когда Драко вынимает из него пальцы и обеими руками хватает за бедра, подтаскивая его ближе. Драко колеблется секунду, достаточно долго, чтобы улыбнуться и откинуть волосы с глаз, а затем толкается внутрь так медленно, слишком медленно, что Гарри тяжело дышит и тянется к его бедрам цепкими руками.

— В тебе даже лучше, чем я себе представлял, — шепчет Драко, глядя вниз, в то место, где они соединяются, и будто успокаиваясь. — Черт… Гарри… Я не могу…

— Не останавливайся, — приказывает он, приподнимая бедра и сбиваясь с дыхания, когда Драко входит глубже, и волна болезненного удовольствия захлестывает его. — Пожалуйста. Я хочу чувствовать тебя.

Драко поднимает глаза, чтобы встретиться взглядом с Гарри, и неуверенность на его лице настолько знакома, что Гарри улыбается. Реальность ситуации будто на мгновение пригвождает обоих к месту — оба точно понимают, что они делают. «Я занимаюсь сексом со своим напарником, — думает Гарри, а Драко наклоняется вперед, опираясь на руки, и сильно, с оттягом толкается в него. — Я в своей постели занимаюсь сексом со своим напарником, а закончив, мы просто начнем все сначала».

Но говорит Гарри лишь:

— Господи, Драко, черт, — потому что реальность кажется слишком прекрасной, чтобы удалось подыскать подходящие слова. Она слишком прекрасна для чего-либо большего, хватает сил и желания, только чтобы выгибаться в пояснице, страстно глядя на Драко и подмахивая каждому его толчку, наслаждаться ощущением его члена внутри и тем, как он распирает все сильнее с каждым движением бедер. Серебристые глаза обжигают Гарри, а губы двигаются в почти беззвучной мантре «о-боже-да, боже-да, о-гребаный-боже-да», которая тянет Гарри к точке невозврата.

Гарри чувствует, как Драко выплескивается внутри, зачарованно смотрит на смесь удовольствия и вины на его лице, когда он содрогается, толкаясь коротко и настойчиво. Гарри хватает Драко за запястья, шепча какие-то незначительные комплименты, когда подходит к собственном кульминации, наступившей так внезапно и с такой силой, что его так и не тронутый член тяжело дергается, поднимаясь от живота и выплескивая горячую липкую жидкость на живот и грудь.

— Это было… невероятно, — шепчет Драко, проводя кончиками пальцев по беспорядку на груди Гарри. Он морщится. — Но теперь у меня судорога.

Гарри берет себя в руки, когда они отстраняются друг от друга, чувствует липкость, когда поворачивается на бок, и скрывает улыбку. Он ощущает себя разгоряченно, перепачкано и великолепно, а когда Драко ложится рядом и целует в уголок рта, в груди разливается тепло.

— Надеюсь, это стоило того, чтобы пережить судорогу, — говорит он, и Драко секунду будто серьезно обдумывает это.

— Да. Определенно стоило.

— Хорошо, — улыбается Гарри и тянет Драко вниз, укладывая его голову на свою грудь. — Теперь все, что мне нужно сделать, это выяснить, как приготовить чай с помощью заклинания.

— Я очень удивлен, что ты еще не знаешь, как это делать.

— Знаю, но обычно у такого чая вкус мокрых листьев. Я понимаю, что технически так и есть, прежде чем ты возразишь, — говорит Гарри.

Драко улыбается.

— Гарри, почему у этого растения-извращенца рождественская шапка?

— Потому что скоро Рождество, — отвечает Гарри, наматывая прядь светлых волос на палец. — Даже для растений.

— В таком случае, у них у всех должна быть такая, — решает Драко. — Если делать все по справедливости.

Гарри фыркает.

— Я приму это к сведению.

— Что это? — спрашивает Драко, поднимая голову, как раз в тот момент, когда Каллиопа запрыгивает на кровать, и Гарри видит усы, полосы и один немигающий глаз. — А, это ты. Твой дом очень странный.

— Да, — соглашается Гарри, потому что так и есть.

— Мне нравится. — Драко приподнимается на локте и смотрит на Гарри, весь сосредоточие мягкого серебра и четких линий. — Моя квартира — просто квартира. Когда нахожусь здесь, я чувствую себя частью чего-то… странного. Странного, но особенного, понимаешь?

— Понимаю, — кивает Гарри, позволяя Каллиопе свернуться калачиком в крошечном пространстве между ними.

— Мне нравится, — повторяет Драко, прикрывая зевок.

Гарри целует его, притягивая к себе и закрывая глаза.

— Останься, — шепчет он, и улыбка Драко согревает кожу.