Гарри просыпается от еле слышного шепота и открывает глаза, замечая Драко у окна спальни с Каллиопой на руках. Он, наклонив голову, шепчет что-то вроде: «Сейчас рождественское утро, дай ему поспать». Они вместе представляют собой захватывающую дух картину, освещенные утренним солнцем, которое отражается от снежных бурьянов на улице. От света усики Калли сияют, а силуэт элегантной фигуры Драко выделяется. На нем только джинсы, которые при ближайшем рассмотрении оказываются джинсами Гарри, и на его бедрах они сидят так, что Гарри тут же накрывает утреннее возбуждение.

Его отрывистое дыхание привлекает внимание Драко, и он поворачивается к нему лицом и нежно улыбается. Светлые волосы слегка закрывают один глаз. Это уже лучшее рождественское утро, которое когда-либо было у Гарри. Несколько часов назад в темноте он в полусонном состоянии понял, что чужая рука удобно устроилась на его талии, а его собственная голова лежит на груди Драко. Гарри несколько минут слушал ровное сердцебиение, а потом снова погрузился в сон. Но сейчас он чувствует себя готовым к новому дню. Он полностью готов к чаю с беконом, Уизли, подаркам и всему, что принесет это утро.

— Доброе утро, — желает Драко, осторожно укладывая Каллиопу на кровать. — Ее покормили — по непонятным причинам Патрик достал все чашки из буфета.

— Хорошо, — говорит Гарри и тянет несопротивляющегося Драко на кровать.

От солнечного света тепло, а простыни мягкие, так что проходит довольно много времени, прежде чем они спускаются-таки на кухню, приняв душ и одевшись. У обоих таинственные завернутые в упаковочную бумагу подарки. Гарри готовит бутерброды на завтрак, пока Драко варит кофе, а Каллиопа мечется по столешнице между ними, хлещет хвостом по лицам и явно требует внимания.

— Возможно, я все сделал неправильно, но вот, — начинает Драко, очень неуверенно толкая сверток по кухонному столу.

— Не думаю, что есть способ сделать это неправильно, — сообщает Гарри. — Если только ты не завернул там что-то мертвое. Какую-нибудь часть тела. Это отрезанная часть тела?

— Да, — невозмутимо подтверждает Драко. — Я подумал, что тебе понравится.

Гарри улыбается и открывает подарок, рассмеявшись, когда видит знакомую банку датского сливочного печенья.

— Разве мы не съели все эти печенья?

— Просто открой.

Заинтригованный, Гарри послушно поднимает крышку, и оттуда вываливается нечто большое и мягкое. Он разворачивает его, и тонкие петли приятно окутывают пальцы — у него в руках длинный мягкий шарф. На этикетке написано «Cooper's of York»*, и к ней прикреплен стикер, на котором почерком Драко написано, что шарф «красный, как вино, со светло-серой полосой».

— Я не знал, где ты его откроешь, — объясняет Драко, все еще выглядя нервным. — И я все еще не уверен, что понял шутку про банку для печенья, но полагаю, что в ней должно быть что угодно кроме печенья. Хотя, печенье там тоже есть.

Гарри снова заглядывает в банку, с радостью замечая, что там не только датское печенье, но еще и специальное печенье Молли для Аврората, а шарф в его руках восхитительно пахнет апельсином и шоколадом.

— Ты… сам спек его? — спрашивает он, и Драко смеется.

— Конечно, нет. Я воспользовался знанием миссис Уизли о том, что это печенье тебе нравится и ты очень скучаешь по нему.

— Драко, я ни в коем случае на тебя не давлю, просто мне правда интересно, — говорит Гарри, но он тронут, а еще взволнован даже мыслью о том, что Драко ходил в Нору, чтобы попросить об одолжении у Молли, которая, вероятно, была очень рада помочь. — Спасибо. Мне нравится. Хотя сейчас мой подарок может показаться немного неоригинальным.

Драко бросает на него странный взгляд, но берет протянутый подарок, аккуратно освобождая его от упаковки и на приятный момент задерживаясь над лентой «Сделано с любовью», а потом достает серый шарф и сразу же накидывает его на шею. Крупное вязание идеально подходит ему, и, по мнению Гарри, от оттенка «Жженный магний» его глаза светятся.

— Я связал его сам, как ты, вероятно, можешь понять по тому, что он немного кривоватый, — вздыхает Гарри, и Драко бросает на него такой острый взгляд, что приходится улыбнуться, поднимая руки в знак капитуляции. — Если тебе нравится, я счастлив.

— Мне очень нравится, — заверяет Драко, открывая вторую часть подарка и тихо посмеиваясь. — Великие умы думают одинаково?

— Ну это скорее больше похоже на обещание, — замечает Гарри, доставая сертификат на великолепный послеобеденный чай в заведении с модными зеркальными стеклами в Йорке. — Можем наведаться туда на Новый год, а потом не идти в Нору. И попробовать печенье, просто потому что.

— Я понял. — Драко рассматривает набор сладостей, которые Гарри заказал по почте в той же чайной, задерживая пальцы на коробке с нежным печеньем с надписью «langues de chat»**. Гарри плохо говорит по-французски, но думает, что им следует спрятать их от Каллиопы на всякий случай. — А еще я понял, что мы оба подарили друг другу печенье.

— Печенье очень важно, — соглашается Гарри. — И шарфы тоже. Либо так, либо мы проводим слишком много времени вместе.

Драко скользит рукой по столу и переплетает их пальцы.

— Да не может быть, — фыркает он, и выражение его лица и тон настолько серьезны, что ничего не остается — только согласиться.

— Ладно. В таком случае, вероятно, мы оба просто гениальны?

— Да. Верный ответ, — подтверждает Драко, макая в чай вкусное печенье. — Итак, когда будем собираться, чтобы присоединиться к рождественскому безумию?

**~*~**

Гарри, Драко и Каллиопа добираются до Норы сразу после полудня, опережая Билла с семьей на несколько минут, хотя на то, чтобы выйти из дома, уходит больше времени, чем обычно, а музыкальный проигрыватель закатывает истерику, когда Гарри пытается включить любимую праздничную запись Патрика, чтобы тот мог слушать в их отсутствие. Поставив музыку для развлечения полтергейста, Гарри чувствует себя немного лучше от того, что бросает Патрика в такой важный день, но «Рождественская песнь» его любимая.

Калли немедленно направляется прямиком к Чомперу, растянувшемуся перед камином, обнюхав его со всех сторон и забравшись на спину. Огромный пес на секунду поднимает голову, а затем укладывается обратно с выразительным вздохом. Решив, что кошка с меньшей вероятностью будет раздавлена, если сядет на собаку, чем если будет находиться где-либо еще, Гарри оставляет ее, сбрасывает верхнюю одежду и пробирается сквозь рождественский хаос, чтобы обнять Молли, стоящую у плиты.

— Счастливого Рождества, Гарри, дорогой, — желает она, крепко обнимая его и обдавая ароматами жареного картофеля и травяной подливки. — Вижу, ты привел с собой своего молодого человека. О да, теперь мы все об этом знаем, — добавляет Молли, с беззаботным видом заглядывая в духовку.

— О чем мы все знаем? — спрашивает Рон, присоединяясь к ним у плиты. Молли многозначительно смотрит на него, и он усмехается. — О, ты имеешь в виду то, что мой партнер теперь для Гарри… э-э… ну, он мой партнер по работе, но еще… гей-партнер Гарри? — неуверенно пытается он.

— Серьезно, Рон? — вздыхает Гермиона.

— Нет, нет, пожалуйста, пусть он продолжает, — просит Драко, подходя к Гарри сзади. — Я хочу послушать, что он скажет дальше.

— Заткнись, — бормочет Рон, потирая затылок. — Я не знаю, какое слово использовать. Значимый… э-э… спутник жизни?

Гарри не может не взглянуть на Драко, чтобы посмотреть, как он реагирует на эту попытку, но того, кажется, это просто забавляет.

— Говорят, что авроры остаются партнерами на всю жизнь.

— Как лебеди, — поддакивает Роуз из-за стола, и Гарри вспоминает, что она всегда все слышит. — Мне нравится твой шарф, дядя Гарри. Он очень красивый.

— Спасибо. — Гарри смотрит, как она трогает мягкую шерсть, и вдруг хмурится. — Когда ты вообще успел его купить? Мы все дни подряд были вместе.

— Да, но тогда ты притворялся, что следишь за безопасностью территории, — напоминает Драко, и его мягкая улыбка мгновенно возвращает Гарри к их секретной ролевой игре в авроров.

Рон отрывает взгляд от подноса с начинкой.

— Что ты делал?

— Ничего, — быстро отвечает Гарри, оглядываясь, на что бы отвлечься, когда дверь со внутреннего двора распахивается. — Артур, счастливого Рождества!

Артур улыбается, стряхивая снег с джемпера, крайне польщенный, что его приходу так рады.

— Итак, ребята, что думаете о моем рождественском пудинге?

— Очень вкусно, — восхищается Гарри. — Хотя я подумал… в прошлый раз мы ели палестинский булгур, перед этим был индийский рисовый пудинг… откуда этот рецепт?

Артур смеется.

— Отовсюду! Немного Ямайки, немного Италии, немного Оттери-Сент-Кэтчпоула… это был эксперимент.

— А сегодня никаких экспериментов не будет, — твердо говорит Молли, встряхивая огромный поднос с жарким, которое уже выглядит поджаристым, золотистым и идеальным. — Сегодня Рождество, а это значит, что все должны хорошо себя вести.

— Даже я? — спрашивает Хьюго, и Гарри вдруг задается вопросом, а с каких пор он строит деревянные башни у их ног.

— Особенно ты, — подтверждает Гермиона, и когда мальчик корчит рожицу, она показывает такую же в ответ.

Когда дверь снова распахивается и к ним присоединяются Билл, Флер и Виктуар, кухня переполняется до отказа и кажется, будто может просто лопнуть в любой момент. Каким-то образом здесь находится место для всех, и по мере приближения времени обеда все принимаются за работу. Члены семьи ходят взад-вперед, накрывая на стол, начищая столовые приборы, украшая стол хлопушками-крекерами*** и все время успешно обходя Молли, которая посылает дымящиеся блюда на стол, располагая их вокруг огромной, блестящей от соуса индейки. К тому времени, когда все занимают места за столом, в комнате жарко и душно, а в углу свалены рождественские свитера и джемперы. Молли сидит на одном конце стола, возглавляя трапезу, с завитыми паром волосами с праздничными блестками, а Артур разделывает индейку, румяный и сияющий.

Драко, который изначально прибыл в безупречно белой рубашке с тускло-серебряными запонками, теперь отказался от приличий и закатал рукава до локтей, обнажив сильные руки и предплечья, которые Гарри всегда находил беспредельно привлекательными. Еще он расстегнул верхнюю пуговицу, и от этого вид у него настолько необычайно развязный, что Гарри гораздо больше времени просто смотрит на него, чем на свой обед. Ему правда не со себе из-за этого, потому что рождественское жаркое Молли такое же невероятное как и всегда и действительно заслуживает к себе полного внимания.

Преисполненный решимости сделать все, что в его силах, он собирает волю в кулак и уделяет все свое внимание вкуснейшим блюдам, невероятному вину и лопанью хлопушек-крекеров со всеми за столом. И сам добровольно вызывается приготовить чай для десерта после обеда. К нему присоединяется Блейз, который все время отпускает сальные шуточки в его адрес, и Хьюго, который решил пойти с ними, чтобы сбежать от сестры, и который, вроде бы, в восторге от своего нового коричневого джемпера. Это не его любимый подарок, потому что дедушка Артур подарил ему очень впечатляющий набор шариков и деталей, которые вскоре будут кататься по всему дому, но Гарри очень доволен собой. Капризы маленьких детей непредсказуемы, о чем свидетельствует пристальное внимание, которое Хьюго теперь уделяет карманным часам Блейза, — предмету, который кажется Гарри совершенно обычным, но маленькому мальчику — бесконечно увлекательным. А затем он вспоминает, что сегодня сам провел по крайней мере четверть часа, разглядывая запястья Драко, и полагает, что, ну, для каждого есть что-то очень важное.

— Только посмотрите, как они открываются, — шепчет Хьюго, щелкая по маленькой крышке часов, а затем поднимает их, болтающиеся на цепочке, прикрепленной к жилету Блейза, широко раскрыв глаза от удивления.

— Да, и правда открываются, — соглашается Блейз, а затем смотрит на Гарри. — Забавно, старина, но у тебя весь день одно и то же выражение лица. Полагаю, у него есть занимательная маленькая дверца, которая открывается?

— Понятия не имею, о чем ты, — говорит Гарри и показывает Блейзу грубый жест, когда Хьюго отворачивается, чтобы вести их обратно в гостиную, нагруженных дымящимися чашками.

Все сразу набрасываются на чай, с чашками рассаживаясь на стульях и ковриках рядом со своими семьями. Гарри сидит рядом с Драко на старом скрипучем диване, наблюдая, как Блейз наконец-то сдается и передает-таки свои часы Хьюго с инструкцией быть осторожным, которую тут же дублирует его мама. К удивлению Гарри, Роуз отползает от своего нового набора зелий, чтобы заглянуть через плечо брата, привлеченная магией механизма и историей, которую сейчас рассказывает Блейз, о том, как его прадедушка стал обладателем часов. Приятно видеть, как они находят нечто сближающее, и когда Гарри переводит взгляд на Гермиону, ему кажется, что она вот-вот расплачется.

— Она устала, — ухмыляется Рон одними губами, обнимая ее. — И выпила немного папиного вина.

Гарри улыбается, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Джинни, которая фотографирует развернувшуюся сцену, к большому раздражению Блейза, который настаивает, что вспышки камеры разрушает атмосферу его истории. Она просто смеется и отправляется в другое место, делая снимки Каллиопы и Чомпера, рождественской елки и каждой маленькой семьи и пары в составе их большой, рассредоточенных по комнате. Она делает несколько снимков Гарри и Драко, уделяя им столько времени, что Джордж начинает смеяться.

— Не успеете оглянуться, как ваша фотография окажется на комоде, — заявляет он, кивая Гарри с понимающей усмешкой. — Ты в любом случае будешь там раньше меня.

— Почему? — стонет Гарри, борясь с желанием проклясть Джорджа, а затем смущенно прикрыть лицо. — Почему ты так думаешь?

— А что там такого с комодом? — спрашивает Драко, и Билл наклоняется и избавляет его от страданий. Драко коротко хмурится, а затем пожимает плечами, потягивая чай. — Ну, по крайней мере, моя мама была бы довольна.

Сердце Гарри заходится часто-часто в груди, и он на секунду прислоняется к плечу Драко.

— Подождите, — произносит озадаченный Перси. — Хотите сказать, что вы двое на самом деле пара?

— Ты что, слепой? Они практически прилипли друг к другу, — говорит Джинни, и Гарри понимает, что они придвинулись ближе на диване и теперь прижаты друг к другу от плеча до колена, а рука Драко с его чашкой спокойно устроились на его бедре. — О, не надо, — умоляет Джинни, когда он отстраняется. — Это так мило.

— Не расстраивайся, Перси, пару недель назад я даже не знал, что Драко один из нас, — признается Чарли.

— Один из нас, один из нас, один из нас, — передразнивает Джордж себе под нос, протягивая руку Блейзу, чтобы дать ему пять, когда понимает, что тот ворчит то же самое.

— Чарли, хочешь сказать, что не понимал, что ему нравятся мужчины? — спрашивает Молли, наклоняясь вперед со своей чашкой.

— Или драконы, — говорит Роуз, показывая Хьюго, как заводить карманные часы. — Они все любят драконов.

Наступает пауза, во время которой Чарли, Сергей, Гарри и Драко соглашаются, что они действительно любят драконов, а затем Сергей смеется, хлопая Чарли по плечу.

— Где была твоя гей-антенна, а?

— Моя что? — спрашивает Чарли.

Молли смотрит на Гарри с немой мольбой, и тот кивает, шепча:

— Он имеет в виду, что нам всем нравятся мужчины.

— Ах, — шепчет она и откидывается назад, видимо, удовлетворенная ответом.

— Твоя гей-антенна, — повторяет Сергей, рисуя указательным пальцем антенну от макушки и раскачивая ей. — Ты говоришь, что сразу понимаешь, когда видишь гея. Мне нравится.

— Полагаю, в мире маглов это называется «гей-радар», — произносит Билл с торжественностью диктора новостей WWN.

— О, как умно, — восклицает Артур. — Как радар, который… эм… У меня где-то есть книга об этом.

Он вскакивает на ноги и бросается к книжной полке, и всеобщий стон прокатывается по комнате.

— Никаких книг, пап, это Рождество, — умоляет Джордж.

Артур выглядит разочарованным, но потом его взгляд вдруг падает на коробку с шариками и различными деталями.

— Ладно, тогда как насчет конкурса? Можем разделиться на две команды, и каждая построит marble run****. Лучшая получит приз.

Когда это предложение встречается заинтересованным ропотом, Драко поворачивается к Гарри.

— Это… всегда так? — озадаченно шепчет он.

— Смущение? Необычные конкурсы? Странные откровения? — спрашивает Гарри, ухмыляясь. — Да, я бы сказал, это довольно стандартная ситуация.

Драко уже смиренно рассматривает разворачивающееся перед ними действие.

— Приятно знать.

— Ты купил это для Хьюго или для себя? — спрашивает Молли, опускаясь на пол и начиная перебирать желобки и колесики в коробке.

— Для нас обоих, — говорит Артур, улыбаясь Хьюго. — Мы оба любим шарики, не так ли?

Хьюго, к джемперу которого теперь приколоты карманные часы Блейза, кивает.

— Шарики классные.

— Если они нравятся дедушке, может быть, они смогут жить здесь, — тихо интересуется Роуз, и они с матерью обмениваются полными надежды взглядами.

— Не говори глупостей, Роуз, — обрывает Хьюго, выглядя таким усталым, что Гарри приходится сдерживать смех. — Кто будет решать, какая дорожка самая лучшая?

— Ты, конечно, — говорит Молли, и Хьюго исполняет небольшой победный танец.

— А что мы выиграем? — спрашивает Рон.

— Печенье, — довольно говорит Молли. — Я спекла слишком много, так что теперь у меня много банок с печеньем. Апельсиновым, шоколадным и…

— Продано, — прерывает Блейз, потому что все согласны на такой кон.

Пока Артур делит всех на две команды, Гарри сидит рядом с Драко на диване и с удовольствием слушает, как тот описывает цвета рождественских свитеров на каждом в комнате. В этом году Молли выбрала для всех яркие оттенки, добавив контрастные узоры спереди и на рукавах. Приободренный хорошей едой и шерри, Драко комментирует громче, чем обычно, так что вскоре комната разделяется на тех, кто слушает его описания, и тех, кто пытается уже начать делать дорожку, набрасывая планы на бумаге.

— Джиневра, где твой джемпер? — требует Драко, и Джинни виновато на него смотрит.

— Я могу сказать, где его нет, — определенно не под вашей кошкой.

Гарри оглядывается на полосатый клубок, свернувшийся на мягкой подстилке из цветной шерсти, и решает спасти Джинни, прежде чем мама заметит, что новый свитер уже служит постелью сонной кошке. Но Молли настолько увлечена описанием Чарли так называемой «двойной петли», что даже не поднимает глаз, когда Гарри берет Калли и перетаскивает ее ближе к камину. Она смотрит на него своим единственным круглым глазом, а потом потягивается, проявляя интерес к ведру с шариками. Гарри почти слышит, как она задумывается, насколько большой переполох можно нанести содержимым, но решает не вмешиваться, плюхаясь обратно на диван к Драко. Товарищи по команде тут же забрасывают его инструкциями.

— У Рональда бургунди, — говорит Драко, когда Рон садится у их ног с горкой рождественских пирожков в руке.

— Темно-бордовый, — поправляет Рон, и Гарри присоединяется:

— Всегда темно-бордовый.

— Кстати, — начинает Рон, делая паузу, чтобы откусить.

— Кстати что? Про твой джемпер?

— Нет, твое цветовое зрение, — говорит Рон. — Думаю, мы сможем добиться некоторого прогресса. Сегодня утром я получил отчет — она сейчас мало болтает, но считаю, что месяц или два в Азкабане помогут ее разговорить… она вполне может рассказать, что сделала с тобой, в обмен на некоторые послабления, и тогда можно будет привлечь к работе экспертов. Если повезет, к весне с твоими глазами все будет нормально.

Гарри требуется время, чтобы переварить информацию. Он чувствует, как пальцы Драко сжимают его собственные на диванных подушках. Мысль о возвращении отнятого волнительна, да и Рон выглядит очень довольным, но что-то мешает Гарри радоваться в полную силу. Он не до конца понимает что, но полагает, что с ним и так все будет в порядке. Драко рядом теплый и настоящий, и Гарри видит весь цветной спектр мира его глазами. Он видит семью и ее странности, а еще каждый цвет, который объединяет их всех вместе. Он видит человека, которого любил все это время, несовершенного, но прекрасного и упрямо не испытывающего никаких сожалений. Никто из них не собирается ждать, пока Гризельда Финтон начнет свою жизнь сначала.

— Спасибо, Рон, — благодарит он, потому что друг всегда хочет только лучшего. — Но не беспокойся об этом слишком сильно. У меня все хорошо, и на этот раз я говорю искренне.

Рон улыбается.

— Знаешь, мы бы не поймали ее вовремя, если бы не твои штучки с «мысли как преступник», — рассказывает он, отталкивая Чомпера от рождественских пирожков отработанным движением. — Я разговаривал с Кингсли, и он согласен, что нам действительно не помешает человек, к которому мы могли бы время от времени обращаться в сложных случаях. Консультант, если хочешь. Кто-то с опытом?..

Поймав его обнадеживающую улыбку, Гарри смотрит на Драко, а затем снова на друга. И внезапно ощущает себя переполненным воодушевлением открывающимися возможностями. Хочется схватить Рона за руку и пожать ее, пока тот не передумал, но Гарри сохраняет самообладание, медленно кивая, как будто обдумывает саму идею, как будто возможность продолжить работу, которую он любит, в новой захватывающей роли не самое волнующее событие, которое случилось с ним за весь год. Если быть честным, не совсем самое, но в числе первых, и от этого Гарри чувствует, что кусочки паззла наконец начинают вставать на свои места. Он не уверен, что картина та, которую ожидал увидеть, но менять ничего не хочется.

— Звучит очень интересно, — спокойно соглашается он, и Драко вздыхает.

— Гарри имеет в виду, что он хотел бы стать новомодным консультантом, а я, конечно, буду рад вернуться в наш кабинет, как только меня допустят к работе, — переводит он.

— Да, я знаю, — ухмыляется Рон, хлопая Гарри по плечу, а затем вскрикивает, когда Перси за ноги тянет его по ковру с нехарактерным для себя легкомыслием, которое немедленно сводится на нет, когда он вручает Рону кучку деталей marble run и лист с инструкциями.

— Хватит разговоров о делах, — кричит Гермиона из команды противника, но улыбается Гарри, прежде чем вернуться к выполнению задачи.

Он притворяется, что сосредоточенно поджимает губы и пытается сконцентрироваться, наблюдая, как Драко присоединяется к команде Гермионы. Гарри принимает список инструкций от Перси, видимо, он капитан их команды.

— Я хотел спросить, — шепчет Рон, — как поживает мое растение?

— Очень даже хорошо. Теперь оно стало рождественской елкой, — говорит Гарри и хмурится. — Подожди, что это значит?! Ты хочешь, чтобы я?..

— Время пошло! — объявляет Хьюго, внимательно изучая карманные часы, и отправляется на экскурсию по комнате, пока все пытаются воплотить свои видения в жизнь. — Никакой магии, тетя Флер!

— Прости, — бормочет она, убирая палочку с такой редкой застенчивой улыбкой.

Гарри смотрит на выделенные ему части и на непонятные инструкции. На другой стороне комнаты Драко быстро складывает детали дорожки, кивая, когда Роуз показывает ему что-то, что тут же прячет, когда ловит взгляд Гарри.

— Смотри на собственную работу, — кричит Драко, криво улыбаясь и гарантируя то, что Гарри не будет думать ни о чем другом, по крайней мере, следующие две минуты.

Он совершенно бесполезен. Он рассеян и безумно влюблен, и понятия не имеет, чего хочет от него Перси, но его команда, видимо, в теме — работает сообща, создавая впечатляющую объемную дорожку от рождественской елки до самого дальнего дивана с несколькими петлями, крутыми виражами и огромной спиральной дорогой, которая еле-еле держится. Хьюго прогуливается между ними, играя роль судьи на конкурсе с важностью маленького благородного джентльмена, часто поглядывает на карманные часы и выкрикивает восторженным голосом, сколько осталось времени.

— Не уверен, что получу их обратно, — бормочет Блейз, на самом деле не слишком обеспокоенный этим.

Когда объявляется время и командам приказывают отойти от своих творений, все собираются кружком, чтобы смотреть, как Хьюго выбирает большой полосатый шарик и несколько церемониально отправляет его по двум дорожкам по очереди. К удивлению Гарри, спиральная дорога выдерживает, но Хьюго называет команду Драко победителями, и они ликуют с восхитительным отсутствием благородства. Перси явно разочарован, но Гарри не возражает. К слову, у него дома и так есть банка великолепного печенья Молли, и, что еще более важно, никто из его команды не заметил, что он вообще ничего не сделал.

Гарри забирается обратно на диван, поздравляет Драко и не протестует, когда Каллиопа и Чомпер запрыгивают к нему на колени, сворачиваясь там кучкой теплого меха. Драко кладет руку на спину собаки, и Гарри замечает на его запястье маленький плетеный браслетик из лент, которые сам Гарри обвязывал вокруг нового котла Роуз. Ему интересно, Роуз сделала этот браслетик дружбы, или Драко сам умеет их плести, но Гарри понимает, что от обеих возможностей лицо чуть не трескается от улыбки.

Драко для него целый мир, без сомнений, но он все еще остается загадкой, и Гарри понимает, что ему начинает нравиться это незнание. Есть что-то, в чем ты не сомневаешься, что запечатлено в каждом дне, как кольца деревьев, но еще есть много неизведанного, и он готов исследовать. Он не может дождаться, когда начнет работать в Аврорате в новой роли, когда будет проводить каждый день, пытаясь понять, как устроен разум Драко, и учиться быть лучше, сильнее. Он так долго прятался от всего мира, что не хочет больше тратить на это ни единой секунды. Он может делать все, что хочет, — помогать в магазине шерсти, готовить самсу, удивить Невилла посещением питомника и предложением своего свободного времени, помощи, готовности ухаживать за растениями, которых еще нет в его доме.

Все это ждет его впереди, и от самого осознания внутри будто загорается лампочка, он чувствует себя более сияющим и проникнутым праздничным духом, чем было возможно несколько часов назад. В шоколадных конфетах, которые раздает Билл, похоже, есть огневиски, а Гарри уже съел несколько, даже не задумавшись.

— Кто-нибудь хочет торт? — спрашивает Молли, и Драко смотрит на нее так, будто она сошла с ума.

— Сейчас?

— Сейчас, чуть позже, когда захочешь, — говорит она, поднимаясь на ноги и одаривая Драко нежной улыбкой, так что Гарри даже становится интересно, сколько шоколадных конфет Билла она съела.

— Не думаю, что когда-нибудь снова захочу есть, — сообщает Драко, но это не мешает Молли сунуть ему в руки еду, когда они собираются уходить, и не мешает Драко открыть пакеты и ковыряться в них менее чем через десять минут после того, как они возвращаются на Гриммо.

Гарри ставит чайник и падает на кухонный стул, даже немного не удивленный, когда Драко устанавливает доску для игры в Эрудит. Он не знает, который час. Настал тот странный долготянущийся момент Рождества, когда небо уже темное, но время может быть где-то между пятью часами вечера и полуночью. В любом случае, это не имеет значения. На кухне тепло и уютно, она освещена лампами и окутана мерцающими тенями от огня в камине. Все кажется мягким, волшебным и совершенно обычным. Гарри ставит чай на стол и выбирает плитки с буквами, наблюдая, как браслет дружбы скользит по предплечью Драко, когда тот лениво проводит рукой по волосам. Наблюдает, как серебристые глаза поднимаются, ловя медленную улыбку и отражая ее через стол.

Когда Гарри составляет свое первое слово, Каллиопа прыгает к нему на колени, тычется носом в лицо, а затем спрыгивает вниз, чтобы побеспокоить Драко, меняя свое местоположение каждые несколько минут, пока в конце концов не засыпает в картонной крышке от набора. Патрик носится туда-сюда, внимательно изучая плитки с буквами и радостно мешая сосредоточиться. По ходу игры они почти не разговаривают, позволяя тишине окутать их, поэтому вскоре Гарри слышит только звуки дома, тихое посапывание Каллиопы, стук плиток и тихий вздох Драко, когда тот складывает слово «КРОВАТЬ» и смахивает свои оставшиеся плитки.

Гарри смеется — такая надежда светится на лице Драко, — но у него тут же перехватывает дыхание от медленной улыбки и протянутой светлой руки. У него все еще есть буквы «З», «M» и «Г», но он проиграл на голову как и всегда.

— Ты победил, — говорит он, позволяя Драко поднять себя на ноги.

— Прости, — шепчет Драко, нежно целует его и тянет к лестнице.

Гарри беспрекословно идет следом, уже думая о мягких одеялах и теплой обнаженной коже. Он пожимает плечами, уверенный, что готов проигрывать этому человеку снова и снова.

— Я не обижен.

Драко оборачивается и смотрит через плечо, и его улыбка — самое яркое, что Гарри когда-либо видел.