— Сегодня, пятого числа шестого месяца пятьсот двадцать третьего года от основания Империи Роун, провозглашаю: этим указом Великая Империя Роун и Великая Империя Корея отныне утверждают мир!

Толпа вокруг грянула радостными криками. Кэйл заставил себя не ёжиться от этого громкого звука и снова оглядел людей, как учили в детстве, по головам. Так выносить всё это пристальное внимание было немного проще.

Они стояли на высоком каменном помосте на Королевской Площади прямо перед входом во Дворец — делегация Кореи с Императором и Принцем во главе, Император Роуна, его отец, он сам, матушка Виолан, Альберу и Басен. Глашатаи в толпе демонстрировали копии мирного договора, подписанного часом ранее — сейчас проходила официальная церемония оглашения, а после должен был состояться грандиозный бал и праздник в городе — для простых людей. Кэйл с трудом подавил усталый вздох.

Прошло три дня с прибытия делегации из Кореи в город, и за все эти три дня Кэйл не смог найти ни единой свободной минуты. И дело было вовсе не в прибывших гостях — просто его собственная семья не выпускала его из поля зрения, стремясь каждый выдавшийся миг провести с ним, расспрашивая о самочувствии и по сотому кругу справляясь, уверен ли он в принятом решении. В какой-то момент Кэйлу даже показалось, что если Кэйл захочет, его отец попросту аннулирует мирный договор и устроит новую войну, лишь бы не выдавать его замуж. От этого у него становилось тепло в груди, поэтому он потворствовал этой беспокойной суете.

Почему-то он всегда чувствовал себя странно смущённым и ошарашенным в моменты, когда его семья просто выражала свою к нему любовь.

Вдруг крики вокруг стихли и, скосив глаза, Кэйл понял, что время подошло — Император Чхве медленно вышел вперёд — в иноземных церемониальных одеждах, так отличающихся от той, почти военной формы, в которой он прибыл в гавань, и странной высокой шляпе, которая, кажется, называется иксонван* — и обвёл площадь взглядом своих серо-стальных глаз, от чего вокруг за считанные мгновения стало совсем тихо. Кэйл мельком заметил обеспокоенный взгляд отца и то, как Альберу незаметно подбирается ближе, и тихо вздохнул.

Он правда хотел, чтобы это всё поскорее закончилось.

— Народ Роуна, — начал Чхве Хан, и его негромкий голос до странного легко заполнил всю площадь. — Много лет между нашими державами бушевала война. Много лет наши воины отдавали жизни, защищая свою родину и любимых людей. Впредь этого не повторится. Как Император Кореи, я обещаю вам, что приложу все силы, чтобы сохранить мир, сегодня установившийся меж нами!

Толпа снова взорвалась криками. Кэйл мог поклясться, что среди торжествующих голосов слышались проклятья, но Император Чхве не обратил на это никакого внимания — на его лице горела лёгкая спокойная улыбка, не касающаяся, впрочем, серых глаз.

— И, чтобы ещё сильнее укрепить союз меж наших держав, я, Император Кореи, объявляю о своём намерении взять законным супругом Принца Кэйла, второго принца Империи Роун!

На этот раз в криках из толпы больше изумления, чем чего бы то ни было ещё. Чхве Хан отвёл плечо назад и повернулся к Кэйлу, протягивая ему свою ладонь, покрытую боевыми мозолями и старыми шрамами — в последний раз вздохнув, Кэйл быстро вложил в неё свою, тонкую, в парчовой белой перчатке, и вышел вперёд с самой нежной улыбкой, на которую только способен.

Рука Императора Чхве была до странного мягкой.

Кэйл почувствовал, как мужчина крепко, но осторожно держал его, пока толпа бесновалась и кричала впереди, и ощущал странную боль где-то за грудиной. Хорошо, что ему не надо ничего говорить. Кэйл не был уверен, что смог бы выдавить из себя хоть что-то вразумительное сейчас.

Он даже не заметил, как отец взял слово. Император Чхве отвёл его назад, и Кэйл обнаружил, что оказался на стороне корейской делегации, стоя подле их Владыки, так и не отпустившего его руки. Это всё, конечно, просто игра на публику. Куда проще утвердить перемирие союзом двух любящих сердец, нежели обычным политическим браком. Возможно, про них потом напишут какую-то глупую книгу, которую Альберу непременно приподнесёт ему в качестве подарка, отстранённо подумал Кэйл, пустым взглядом оглядывая на толпу перед собой. Неприятное чувство в груди хоть и терпимо, но от него было до странного трудно дышать.

«Бессмертная» дала залп фейерверков, и на голубом небе над гаванью разгорелись яркие разноцветные огни. Кэйл на мгновение отвлёкся, подняв голову и глядя вверх — и потому не заметил ни странное выражение в чужих серо-стальных глазах, ни то, как пальцы Императора Чхве чуть крепче сжали его руку. На один короткий миг.

<center>***</center>

Они прошли в богато украшенный тронный зал под звучную торжественную мелодию — по такому случаю оркестр особенно расстарался. Сейчас здесь собралось много людей — в основном это, конечно, аристократия родного Роуна, но несколько человек из Корейской делегации тоже были здесь, дожидаясь возвращения своего Императора. Облачённые в основном в тёмную военную форму, они собрались в небольшую плотную группу в одном из углов зала, не спеша смешиваться с пышно наряженными Роунскими дворянами.

Кэйл тихо вздохнул.

— Принц Кэйл, — Император Чхве выпустил его ладонь из своей и мягко склонил голову, — благодарю Вас за оказанную честь. Сейчас мне нужно идти, поэтому прошу простить меня.

— Не стоить извиняться, Ваше Императорское Величество, — Кэйл ответно поклонился, на миг сжав кулаки. — Благодарю Вас за сопровождение.

— Тогда я откланяюсь, — Император Чхве снова поклонился и, отвернувшись, быстро последовал в сторону заметно оживившихся при его приближении Корейских дворян. Кэйл заметил, как он быстро кивнул принцу Чхве Чон Су, и тот, кивнув в ответ, быстро последовал за ним.

Кэйл огляделся.

— Я здесь, — тихо прошелестел над его ухом голос Альберу, и Кэйл, обернувшись, обнаружил, что старший брат стоял за его спиной — и когда только успел подобраться. Это заставило Кэйла улыбнуться, а Альберу, наоборот, стереть с губ улыбку и прищурить глаза. — Так плохо?

Кэйл поморщился.

— Терпимо, — он пожал плечами, стараясь придать своему тону как можно больше беззаботности, хотя и знал, что Альберу этим не проведёшь — а потом ещё сильнее снизил голос, — Он неплохой. Просто… все смотрят.

Альберу понимающе кивнул и опустил руку ему на плечо.

— Пойдём-ка, — позвал он и мягко потянул Кэйла ближе к возвышению, на котором стояли троны. Сейчас их было больше, чем обычно — в знак дружбы между их народами Император Дерус велел поставить троны для Императора Чхве и его племянника, но они пока оставались пусты. Чхве Хан и Чхве Чон Су всё ещё стояли около своих людей, и, быстро оглянувшись на них, Кэйл последовал за Альберу к их с нетерпением ожидающей семье.

Матушка Виолан тут же быстро сжала его плечи.

— Всё хорошо? — обеспокоенно свёл брови к переносице отец, заглядывая ему глаза, и Кэйл почувствовал странное облегчение, накатившее на него, и покачал головой. Он чувствовал себя одновременно радостным и раздражённым от того, что его семья так беспокоилась о нём.

Он просто кивнул, занимая своё место по левую руку от Альберу и выдыхая.

Не то, чтобы он действительно чувствовал себя угнетённым или что-то такое. Он сам принял это решение и не собирался отступать, хотя, видят боги, он был уверен, что вырази он это желание, и его семья сделает буквально что угодно, чтобы его исполнить. Просто Кэйл ощущал какую-то странную неправильность во всём этом. Словно всё было совсем не так, как должно было быть, и это вгоняло его в ступор, тяжестью оседая на сердце.

— Принц Кэйл, — обратился к нему знакомый голос, и, подняв голову, Кэйл обнаружил Императора Чхве, подошедшего почти вплотную. Тот снова улыбался своей улыбкой, не касающейся глаз. — Могу ли я пригласить Вас на первый танец?

Кэйл выдохнул.

— Конечно, Ваше Императорское Величество.

Он успел послать в сторону нахмурившегося Альберу предупреждающий взгляд, прежде чем позволил вывести себя в центр зала. Люди расступались на их пути и замолкали, оркестр тоже смолк и, лишь когда они вышли на танцевальную площадку, повинуясь жесту руки Императора, заиграл традиционный Роунский вальс.

Чхве Хан выпустил его руку и поклонился.

Кэйл повторил его жест.

На миг они замерли друг напротив друга, а потом музыка заиграла громче, и, уловив знакомые ноты, Кэйл подался вперёд, начиная танец, который был со странной лёгкостью подхвачен Императором другой страны. Роунский вальс довольно сильно отличался от традиционных танцев Кореи — Кэйл когда-то увлекался их культурой и прочитал множество книг, пытаясь понять, в чём заключается камень преткновения и почему война между их странами всё никак не может закончиться. Он так и не сумел найти ответа. Возможно, его просто не существовало.

— Вы прекрасно танцуете, — мягко заметил Чхве Хан, чтобы нарушить повисшую между ними тишину — этого требовал этикет. Кэйл кивнул, принимая его игру.

— Благодарю Вас, Ваше Императорское Величество, — он кивнул, на миг прервавшись, чтобы сделать очередное па — Чхве Хан с недостижимой легкостью продолжил его движение, словно это не был первый раз, когда они танцуют вместе. — Правда, боюсь, мне далеко до Вашего мастерства.

Чхве Хан позволил себе улыбнуться чуть более искренне.

— Всё дело в практике, Принц Кэйл, — он легко выполнил сложный поворот, подхватив Кэйла под руку и задавая направление движения, — И, прошу, оставьте эти церемонии. Вы вполне можете называть меня по имени.

На несколько мгновений Кэйл сконцентрировался на своих шагах, а после, выровняв немного сбитый темп, кивнул.

— Тогда, господин Чхве Хан, — тот кивнул, подтверждая его право, — Могу ли я задать Вам личный вопрос?

Император чуть склонил голову набок.

— Конечно, принц Кэйл.

— Сколько Вам лет?

На миг в глазах Чхве Хана отразился ступор, но он быстро справился с собой.

— В этом году исполняется двести двенадцать.

Кэйл с трудом подавил порыв широко распахнуть глаза. Впрочем, Чхве Хан всё равно заметил его реакцию — его глаза внезапно потеплели.

— Вас это так шокирует?

Кэйл справился с собой и покачал головой.

— Не стану отрицать. Я знаю, что народ Кореи живёт необычайно долго, но, полагаю, мне трудно соотнести ваш облик с подобной цифрой.

Чхве Хан снова улыбнулся.

— Мы стареем не так, как жители других земель, — он прервался, чтобы выполнить ещё один поворот. — В определённый момент наш рост останавливается, и большую часть своей жизни мы проводим в нём, лишь к самому её закату стремительно старея.

Кэйл медленно кивнул, принимая новую информацию. Несмотря на то, что война между их государствами шла уже много лет, в Роуне было накоплено не так уж много знаний по поводу жизни в Корее. Куда больше шпионов волновали расположение стратегических объектов, маршруты командиров и количество вооружения.

— Для Вас… Это имеет серьёзное значение?

Кэйл сморгнул, снова переведя взгляд на Императора — теперь его серо-стальные глаза смотрели серьёзно.

— Что заставило Вас думать так?

— Вы ещё очень юны, Принц Кэйл, — Чхве Хан вдруг остановился, и Кэйл понял, что танец уже закончился. — Для меня важно знать, что Вы на самом деле думаете о нашем предстоящем браке. Поверьте, меньше всего я желаю неволить Вас, если я Вам не по нраву.

Кэйл замер, а после позволил себе усмехнуться.

— Тогда что насчёт вас, господин Чхве Хан? Вам я, должно быть, кажусь ещё совсем ребёнком.

— Я способен принять разницу наших укладов жизни и культур, — Чхве Хан покачал головой. — Вы росли и развивались совсем иначе, чем дети моей страны, поэтому — нет, я вовсе не вижу в Вас ребёнка.

Почему-то услышать это было…почти приятно.

— В таком случае я вовсе не считал Вас стариком, господин Чхве Хан, — ответил Кэйл чуть более расслабленно, чем ему, вероятно, следовало бы. — И, отвечая на ваш вопрос…

Он резко стал серьёзнее.

— Господин Чхве Хан, я сын Императора и я знаю, что такое долг.

— И всё же, я не хотел бы, чтобы ради долга Вы перешагивали через себя, если я Вам неприятен.

Кэйл посмотрел на него и вдруг прищурился.

— Господин Чхве Хан, вот уж не подумал бы, что Вы станете напрашиваться на комплименты.

Глаза Чхве Хана пораженно распахнулись. Он замер, но быстро справился с собой и покачал головой. На губах у него появилась улыбка. Кэйл чуть было не фыркнул и тоже улыбнулся.

— Вы вовсе мне не неприятны. Я бы скорее предположил, что именно я могу быть неприятен Вам.

— Это было бы в корне неверным предположением.

Чхве Хан посмотрел на него, и Кэйл заметил, как его серо-стальные глаза немного посветлели. От этого его лицо сделалось каким-то мягким, и на миг он действительно показался Кэйлу двадцатилетним парнем, почти его ровесником, а не невероятно старым по меркам Роуна Императором ещё вчера враждебной к ним Империи.

Он вздохнул.

— Я рад, — тихо сказал Чхве Хан, и Кэйл понял, что он всё ещё сжимает его ладонь в своей. — Я не сторонник мира через жертвы.

— Как и я, — кивнул Кэйл, и они оба улыбнулись.

Заиграла новая, лишь смутно знакомая Кэйлу мелодия. Чхве Хан же заметно встрепенулся, заслышав её.

— Вы знакомы с нашим традиционным Танцем Радости? — спросил Чхве Хан, заставив Кэйла, наконец-то, вспомнить, где он слышал эту мелодию. Кэйл едва не поморщился от разочарования — конечно же он знал этот танец. Его матушка даже наняла учителя, чтобы Кэйл мог выучить несколько традиционных танцев страны, где вскоре ему предстоит жить.

— У меня было не так уж много практики, — честно признался он, но Чхве Хан всё равно посмотрел на него с каким-то теплом в глазах. Кэйл поспешил пояснить — К сожалению, у меня был лишь один учитель.

— Тогда прошу Вас снова оказать мне честь, — Чхве Хан склонил голову и снова протянул ему руку. — В нашей стране считается, что танцевать Кипёнму** в одиночестве — признак несчастья.

Кэйл посмотрел на него и мягко усмехнулся, вкладывая в протянутую ладонь свою.

Заиграла музыка. И, делая первое движение, Кэйл понял, что больше практически не ощущает то странное давящее чувство за грудиной, что раньше мешало дышать.