«Дорогой младший брат!

Прошло уже больше пяти дней с тех пор, как ты покинул отчий дом, поэтому ты уже должен был прибыть в Сеул! Как прошло твоё путешествие? Надеюсь, во время плавания ты не страдал от морской болезни, а в Сеуле тебе был оказан приём со всем подобающим почётом.

Наша семья покинула Хвис почти сразу же после твоего отъезда. Сейчас мы дома, готовимся к плаванию. Я вспомнил, что ты так и не сказал мне, какой подарок ты желал бы получить на свою свадьбу, поэтому, пожалуйста, укажи его в ответном письме (серьёзно, сделай это, иначе отец снова завалит тебя сундуками с золотом, как в прошлом году… хотя, судя по масштабу приготовлений, отец сделает это в любом случае. Я постараюсь отговорить его, но на этот раз матушка на его стороне, поэтому я не могу ничего обещать)! Надеюсь, ты легко освоишься на новом месте! Ты уже пробовал корейскую еду? Учитывая, что ты ненавидишь острое… Что ж, могу разве что пожелать тебе удачи!

Лили и Басен просили передать, что у них всё хорошо. Краем глаза я заметил, как они что-то мастерят в своих покоях, так что, полагаю, обязательно передадут тебе подарки. Они крайне расстроены тем, что не смогут посетить твою свадьбу — скорее всего, когда ты будешь читать это письмо, они уже вернутся в Императорскую Академию. Сам знаешь, экзамены никто не отменит даже для Принца и Принцессы крови! Но будь спокоен, я непременно передам тебе их поздравления.

Я слышал, что в Дворце Чёрного Дракона располагается лучшая библиотека всех континентов. Ты уже был там? Хотя уверен, что был. Зная тебя, мне следовало бы спрашивать, покидаешь ли ты её хоть изредка. Смотри, книжная пыль может навредить твоему здоровью! Впрочем, я уверен, что Рон не допустит этого. Мне немного не хватает его жутковатой улыбки и блюд, которые готовит Бикрос, но я рад, что они отправились в Сеул следом за тобой.

По крайней мере, я уверен, что ты не будешь голодный сидеть в грязной и порванной каким-то непонятным образом рубашке (да, я буду припоминать тебе этот случай до твоей старости). В этом плане Рону действительно можно доверять.

Надеюсь, ты ни в чём не нуждаешься и наслаждаешься временем, которое проводишь в Сеуле.

Пожалуйста, поскорее напиши ответ (Лили и Басен уже задёргали меня, а ты знаешь, что я совершенно не могу противостоять их натиску, когда они смотрят на меня своими большими грустными глазами). Я надеюсь получить его до того, как мы встретимся лично!

Твой любящий старший брат, Альвер Хенитьюз»

Кэйл вздохнул, неосознанно погладив большим пальцем чуть шершавую на ощупь бумагу. Письмо ему на утро пятого дня пребывания в императорском Дворце с поклоном поднесла Ын Су, и, едва взяв его в руки, Кэйл понял — его вскрывали. Это не было очевидно — восковую печать отклеили крайне аккуратно, после вернув на место, но крошечная царапина на бумаге, которую никто, кроме Кэйла, вероятно, не заметил бы, свидетельствовала в пользу его подозрений. Впрочем, глупо было надеяться на иное — его старший брат, очевидно, тоже понимал это, поэтому подписался в своём письме официальным именем, а не тем, которым его все звали дома.

Альберу беспокоился.

Это было совершенно очевидно из того слога, которым было написано письмо — деланно-дружелюбным и радостным, хотя подтрунивания, определённо, были в его духе. Альберу никогда так не писал. Точнее, обычно он вообще не писал, а звонил Кэйлу на магический шар, но Кэйл знал своего брата слишком хорошо, чтобы не суметь соотнести стиль речи в письме с их обычными разговорами.

По крайней мере, письмо точно было написано его рукой — Альберу явно специально упомянул тот идиотский случай с рубашкой, о котором знал только он один, потому что был тем, кто нашел Кэйла в тот день, чтобы у него не осталось сомнений.

Честно говоря, такое откровенное беспокойство вызывало в душе Кэйла волну какого-то искреннего тепла и немного смущения. Он бы, конечно, в жизни не признался в этом никому, особенно Альберу, но здесь, в чужой стране, оторванный от семьи и вынужденный заниматься тем, что не особо любил, Кэйл чувствовал себя бесконечно одиноким несмотря на все старания Ханса и Рона. Это идиотское чувство уходило только когда Чхве Хан был рядом — почему-то в компании своего будущего мужа Кэйл неосознанно расслаблялся. Чхве Хан казался надёжной скалой посреди моря, таившего в своих глубинах опасность. Кэйл был даже немного рад, что должен был стать именно его мужем, а не супругом принца Хона или наследного принца Чон Су.

Правда, он до сих пор не понимал, почему Чхве Хан решил жениться так скоро (по меркам Кореи) после смерти своего первого супруга, имея взрослого племянника и взрослого же приёмного сына, но Кэйл сомневался, что узнает ответ на этот вопрос в ближайшем будущем.

Он ещё раз бегло перечитал письмо, испытывая некоторую неловкость — он никогда не писал писем раньше и пока не совсем понимал, как лучше составить ответ, чтобы хотя бы немного успокоить взволнованную семью. Он не хотел быть причиной их беспокойства — в конечном итоге, весь этот союз был нужен в том числе для того, чтобы жители их стран перестали испытывать панику и страх из-за непрекращающейся войны, и Кэйл совсем не хотел, чтобы теперь беспокойство перекинулось на его родных. Задумчиво погипнотизировав взглядом лист, он, в конце-концов, отложил письмо в сторону, решив вернуться к нему чуть позже.

Его взгляд сам собой мазнул по столу и остановился на большой, старой даже на вид стопке тонких книг, с напрочь пожелтевшей бумагой и потускневшими символами на обложке. Символами, которые Кэйл не мог прочитать при всём желании — текст был написан на ханмун, древней письменности, которую использовали в Корее около двух тысяч лет назад — ещё в те времена, когда она была королевством, носившим название Когурё.

Перед ним была «Семь таинств Когурё». Книга, в которой были описаны все придворные традиции, которые необходимо было соблюдать во время таких торжественных церемоний, как свадьба Хванцзе* или воцарение Хвангу*.

И, да — ему было необходимо прочитать эту книгу и выучить необходимые слова, обряды и традиции за оставшееся до свадьбы время.

Впрочем, Кэйл ожидал чего-то подобного. Он даже не сильно удивился, когда на вчерашнем празднестве Старейшины с почётом передали ему эту книгу, «чтобы помочь благородному жениху Императора-Дракона принять и погрузиться в обычаи своей новой родины», как перевёл это Рон. Кэйлу оставалось лишь намертво закрепить на лице выражение глубочайшего трепета и благодарности, принимая этот «подарок».

Если бы на его месте был кто угодно другой, он в жизни не сумел бы освоить всё необходимое за оставшиеся три с половиной недели. На всеобщее счастье (или несчастье, тут как посмотреть) у Кэйла была действительно потрясающая память и способность к обучению.

Их с Чхве Ханом свадьба была поспешной почти до неприличия. Месяц с объявления о помолвке — самый минимальный срок, отводимый обеими странами на ухаживания. Если бы речь шла о браке между женщиной и мужчиной, молва точно начала бы злословить на тему «непорочности» невесты, даже с учётом того, что все прекрасно понимали — этот брак окончательно установит мир между двумя величайшими Империями, враждовавшими последние десятки лет. Спешка была обусловлена именно этим, и Кэйл понимал — правда, понимал, но это не значило, что он был в восторге от перспективы изучить то, на что в иных обстоятельствах должно было уйти минимум полгода, за двадцать пять дней.

По крайней мере, Чхве Хан прекрасно понимал затруднительное положение Кэйла и даже пообещал лично найти для него книгу для перевода ханмун на хангыль — современную корейскую письменность. Книгу, кстати, Ын Су принесла вместе с письмом, и теперь она лежала тут же, на столе, ожидая, пока Кэйл обратит на неё свой взгляд.

Впрочем, Кэйл решил, что сначала позавтракает — сегодня Бикрос приготовил изумительный пышный омлет, дожидающийся Кэйла на сервированном лично Роном обеденном столе, поэтому, временно отложив всё дела, Кэйл направился в столовую. Омлет ожидаемо оказался превосходен — как, впрочем, и всё, что готовил Бикрос, недаром же Кэйл назначил его своим личным поваром, — а оттого закончился слишком быстро, но лимонно-мятный чай с мёдом помог немного потянуть время. Хотя полчаса спустя Кэйлу всё же пришлось отставить пустую чашку и вернуться в комнату, которую он решил использовать в качестве кабинета — ту самую, где стояли книжные стеллажи и стоял большой удобный стол, где сейчас лежали «Семь таинств».

Вздохнув, Кэйл достал свою шкатулку и разложил на столе листы для записей.

Книга, переданная Чхве Ханом, была куда более новой, чем древний трактат о традициях, поэтому Кэйл решил начать с неё, о чём тут же пожалел — стоило ему открыть книгу, как в воздух тут же взлетело облачко пыли, заставив его закашляться. Видимо, книгой не пользовались, по меньшей мере, несколько десятков лет, поскольку, пролистав её, Кэйл увидел, что многие страницы покрыты тонким слоем пыли. Впрочем, выбирать не приходилось — вздохнув, Кэйл открыл страницу с основными начертаниями, придвинув к себе чернильницу с пером и принявшись за заметки. Надо же было с чего-то начинать.

…от работы он отвлёкся, только когда Рон настойчиво позвал его на обед, успев, впрочем, более-менее сносно перевести первую страницу первого тома древней книги. В этом ему помог, как не странно, вчерашний перевод жизнеописания первого Короля Когурё — «Таинства» начинались с того же, но рассказывали историю Чхве Чон Гуна настолько сложным языком, что Кэйл с ощутимым трудом пробирался через него. Он даже запарился, пытаясь хорошенько записать в свою голову устаревшие речевые обороты и вникнуть в их суть, что случалось с ним крайне редко, лишь в моменты по-настоящему сильного умственного напряжения. Так что после обеда Кэйл решил немного отвлечься от непосредственно перевода и, прихватив свою шкатулку для писчих принадлежностей и книгу по переводу с ханмуна, отправился на свежий воздух в беседку, чтобы продолжить работу там.

Здесь, в этом уютном уголке Сада, было по-настоящему красиво. Ветер колыхал воду в пруду, а ветви ивы скользили по воде, пуская по ней круги. Какое-то время Кэйл просто сидел, отдыхая и наслаждаясь этой приятной картиной. Сегодня у него был свободный день — празднество закончилось вчера, и теперь настала пора подготовки к грядущей церемонии, в которой Кэйл особо не участвовал — его задачей было выучить эту чертову книгу и не опозориться на самой церемонии.

Кэйл вздохнул. Это было легко только на словах.

Он уже было собирался снова взяться за изучение книги, когда услышал тихие шаги по траве и повернулся, только чтобы увидеть знакомый силуэт, медленно направляющийся в его сторону. Чхве Хан шел по каменной дорожке, одетый в какой-то более упрощённый и даже домашнего фасона ханбок тёмного цвета с белоснежной рубахой. Легкий ветер, всколыхнувший, растрепал его чёрные волосы, и мужчина поднял голову и вдруг замер. У него были удивительного цвета глаза, как-то машинально отметил Кэйл про себя — серо-стальные, на нежном весеннем солнце они казались не опасной сталью клинка, а серебристо-серыми жемчужинами, которые добывали где-то на южных побережьях Империи Роун. Почему-то вспомнилось, что у мамы было такое ожерелье — из тёмных жемчужин с вставками из серебра. Такой необычный, но по-своему красивый цвет…

— …господин Чхве Хан, — поприветствовал Кэйл, сбросив внезапное наваждение. Мужчина сморгнул, а после мягко улыбнулся и качнул головой в знак приветствия, подходя ближе. — Что привело Вас?..

— По правде говоря, я искал Вас, принц Кэйл, — мужчина остановился у входа в беседку, как и накануне, не став заходить внутрь. На приподнятую бровь Кэйла он пояснил — Я изучал ханмун с детства, но даже для меня «Семь таинств Когурё» показалась весьма сложной для изучения. Пусть я и читал эту книгу около сотни лет назад и многое уже не вспомню, я хотел бы предложить Вам свою помощь в её изучении.

Кэйл удивлённо распахнул глаза.

— Господин Чхве Хан, на изучение книги уйдёт немалое время, — осторожно начал он, но закончил уже не так филигранно. — Разве Вам не стоит уделить его чему-либо более полезному?

Чхве Хан тихо фыркнул.

— Принц Кэйл, разве может быть что-то полезнее, чем налаживание отношений со своим будущим супругом? К тому же, — он прищурился, и в его жемчужных глазах загорелись смешинки. — Мне тоже хотелось бы освежить «Семь таинств» в памяти.

Кэйл на миг опустил глаза.

— Прошу прощения, я не подумал об этом, — повинился он, старательно игнорируя часть с «налаживанием отношений», хотя его разум отчего-то хотел уделить всё внимание именно ей. Находиться рядом с Чхве Ханом было приятно, и то, что тот сам делает шаг навстречу, ещё и желая помочь с переводом старинной книги, подкупало.

— Думаю, будет правильно, если мы сделаем это вместе, — мягко проговорил Чхве Хан и замолчал, явно ожидая его ответа. Кэйл замер на несколько мгновений, а потом чуть подвинулся и сделал приглашающий жест рукой, указывая мужчине место рядом с собой.

— Вижу, вы продвинулись в переводе первой главы? — бегло взглянув на его записи, заметил Император Чхве.

Кэйл кивнул.

— Благодарю Вас за книгу. Без неё я ни слова не сумел бы разобрать, — он чуть склонил голову, и Чхве Хан мазнул взглядом по словарю, а потом медленно протянул руку и открыл книгу… тут же чуть не чихнув от подняшейся пыли.

Кэйл с трудом подавил рвущийся наружу смешок.

Почему-то в этот момент Чхве Хан выглядел как-то…

Кэйл не мог подобрать слова.

— Я определённо должен сделать выговор библиотекарю, — тихо вздохнув, проворчал мужчина, и Кэйл не сумел сдержаться от тихого смешка. Чхве Хан посмотрел на него, а потому вдруг рассмеялся сам. У него был чистый и мягкий смех.

— Непременно, — Кэйл фыркнул и забрал у него книгу, а потом задумчиво взглянул на свои записи и придвинул их ближе. — Можете помочь мне с этим?

Он указал пальцем на несколько групп иероглифов, обведённых в круг, значения которых не до конца понял, и Чхве Хан, кивнув, посерьёзнел и склонился над бумагами.

В этот момент Кэйл вдруг подумал, что задача, изначально показавшаяся крайне нудной и тягостной, хоть и необходимой, стала… почти приятной.