Гарри ковырял ноготь большого пальца, пока поднимался на лифте на второй уровень. В Атриуме он снова встретил ведьму в пурпурной мантии вместо Драко с утренним кофе, поэтому теперь беспокоился, что тот всё ещё плохо себя чувствует.

Мысль о том, что ответа в дневнике может и не быть, вызывала у Гарри тошноту, но он пытался убедить себя, что у них, по крайней мере, уже есть кое-какие подсказки. Им есть с чего начать. Гермиона посоветовала им закончить перевод, прежде чем переходить к другим путям, опасаясь, что если они сдадутся сейчас, то могут упустить важную деталь.

Гарри добрался до кабинета Драко. Он повернул ручку двери, но та не открылась. По утрам она всегда была открыта.

— Драко? — постучав в дверь, позвал он.

Ответа не последовало, и он постучал чуть настойчивее.

— О, его ещё нет. Вы же знаете, какой он.

Обернувшись, Гарри увидел прямо перед собой чересчур самодовольную физиономию Милтона Ривза.

— Нет, вообще-то, не знаю. И какой же он?

— О, ну… знаете… — Ривз стушевался и замолчал, возможно, почувствовав исходящий от Гарри гнев.

— Ясно, — фыркнул Гарри и ушёл, через плечо глядя на Ривза до тех пор, пока тот не скрылся из поля его зрения.

Направляясь в свою кабинку, Гарри пытался придумать наилучший план действий. Он чувствовал, что должен продолжать работать над дневником. Драко казался расстроенным из-за заклинания, которое, как они решили, использовал Блайт, но это вовсе не означало, что Блайт не нашёл способ снять его. И они не узнают это, пока не переведут остальные страницы. Часть его хотела бросить всё и просто провести день с Драко. У них не было ни одного выходного с того дня, как Гарри поджёг свой стол, но они были уже почти у цели. Гарри чувствовал, что уже несколько недель Драко находится на грани нервного срыва, и был поглощён необходимостью исправить это.

Отправив записку Гермионе, Гарри отправил ещё одну — в почтовое отделение Министерства, чтобы оттуда её доставили Драко. И хотя он действительно хотел просто пойти к нему домой и лично проверить, как он, он подумал, что было бы лучше использовать всё имеющееся время, чтобы добиться большего прогресса. Им нужно было приблизиться к цели.

Надеясь, что этим утром не окажется снова в Мунго, Гарри откинулся на спинку стула, прокручивая в голове, что ему нужно сделать, чтобы начать день правильно. Рон должен был прийти с минуты на минуту, что обещало ещё больше усложнить ситуацию. Было бы проще, если бы Гарри мог просто пойти в кабинет Гермионы, но у него не было туда допуска.

Не прошло и минуты, как в кабинку ворвался Рон с контейнером булочек в руке.

— Вот, попробуй, — сказал он, подсовывая открытый контейнер Гарри.

— Эй, дружище. Слушай… может, присядешь? Мне нужно поговорить с тобой кое о чём, и, думаю, сегодня мне понадобится твоя помощь, — Гарри наложил Муффлиато на их кабинку. Рон опустился на свой стул.

— Да, конечно-конечно.

В течение следующих нескольких минут Гарри объяснял ему ситуацию: как это всё началось, как они работали над переводом и что узнали из дневника.

— Так вот, скоро придёт Гермиона, и мне нужно убедить её убедить Робардса, что нам нужно работать над этим. Обычно я оставляю эту часть Драко, потому что у него лучше получается всё объяснить.

Рон смерил его подозрительным взглядом и ответил:

— Думаю, нам, наверное, стоит сначала сходить в Мунго и проверить тебя… На тот случай, если здесь задействовано какое-то проклятие… Ну, знаешь, которое заставляет тебя думать, что ты проживаешь один и тот же день.

— Рон, дружище. Нет. Мы это уже делали, мы проходили все тесты. Ты лично водил меня туда по меньшей мере четыре раза. Они ничего не найдут, — сказал Гарри, стараясь сохранять спокойствие.

— Хорошо. Ладно. Хорошо, — Рон нахмурил брови, как будто пытался разобраться во всей той информации, которую Гарри только что вывалил на него. — Ладно.

— Извини. Знаю, это очень трудно переварить.

— Точно. Да. У меня есть несколько вопросов, много вопросов, но я начну с одного, хотя он, вероятно, наименее важный… С каких это пор Малфой стал Драко?

— Э-э… ну… С тех, как мы начали встречаться? Это было… Не знаю, может, месяц назад? Несколько недель? Я точно не знаю, как долго, — Гарри неловко потёр затылок, лицо его запылало.

— Прости… что? Встречаться? То есть, встречаться?

— Ну, э-э-э… да?

Рон со стоном закрыл лицо руками.

— Ладно, конечно.

— А теперь можем мы вернуться к проблеме временной петли? Пожалуйста?

Гарри знал, что его лицо, вероятно, уже было ярко-красным и, что ещё хуже, если они когда-нибудь всё-таки выберутся из петли, ему снова придётся через это пройти.

Как раз в этот момент к ним в кабинку вошла Гермиона. Гарри снял заглушающее заклинание и заново наложил его, чтобы включить в разговор подругу, на что та вопросительно приподняла бровь.

— Что случилось? — с любопытством спросила она.

Гарри пересказал ей всё, что происходило в последние несколько месяцев, игнорируя взгляд, которым Рон наградил его, когда он слишком долго говорил о Драко.

— Вау… это… — она замолчала, глубоко задумавшись. — Сколько вы так уже?

Гарри вздохнул и провёл рукой по волосам.

— Понятия не имею, Гермиона. Мы уже давно потеряли счёт времени. Прошло несколько месяцев — это всё, что я могу сказать.

Она тихо присвистнула.

— Ладно, так что тебе от меня нужно? Ты сказал, что мы переводили этот дневник?

— Мне нужно, чтобы ты убедила Робардса позволить нам работать над этим весь день. И мы должны продолжить перевод.

— А где Малфой? — спросил Рон.

— Он, ну… Я не уверен. Я отправил ему сову, но, судя по вчерашнему дню, могу предположить, что он возьмёт выходной. Он очень расстроился, когда мы узнали, как именно Блайт изменил камень.

Гермиона кивнула.

— Его можно понять. Похоже, вы оба попали в невероятно стрессовую ситуацию, но я рада слышать, что вы работаете вместе и, наконец, ладите.

Рон фыркнул и Гермиона вопросительно взглянула на него.

— Расскажешь ей?

— Ох, это… ладно… Мы… вместе.

— Вместе? То есть, встречаетесь? — переспросила Гермиона. Её брови взлетели почти до самой линии волос.

— Да, встречаемся. Можем закрыть эту тему, пожалуйста?

Губы Гермионы тронула лёгкая улыбка.

— Конечно, — сказала она, обменявшись взглядами с Роном.

После раздражающе долгой беседы с Робардсом (очевидно, присутствие и подтверждение Драко значительно ускоряли процесс убеждения главного аврора в правдивости этой истории) Гарри снова оказался во втором конференц-зале вместе с Гермионой. Рон тоже хотел помочь, но Гарри подумал, что ему потребуется больше времени, чтобы войти в курс дела. Тем не менее, он принял предложение Рона сходить на место преступления за дневником.

Пока Гарри работал над очередной сложной строкой текста, он услышал, как скрипнула дверь конференц-зала, и увидел летящее в его сторону письмо. Судя по всему, оно прибыло из почтового отделения — такие письма всегда отличались характерным трепетанием конверта.

Оторвав печать, он увидел, что письмо от Драко: он остался дома и просто хочет отдохнуть; нет, ему не нужна компания, и завтра он вернётся к работе. Гарри почувствовал, как сжалось сердце. Он всё ещё боролся с чувством вины за то, что втянул их в эту историю, и не желал ничего, кроме как пойти и утешить своего парня. Он отложил письмо в сторону и приступил к переводу, удвоив усилия.

К обеду они закончили четыре страницы — гораздо больше, чем обычно. Гарри работал так, словно на нём горела мантия. Гермиона сосредоточилась на расшифровке русалочьего алфавита, а Гарри — на самом переводе. Пропуская слова, которые не знал или не мог быстро найти, он смог перевести несколько страниц. Он решил, что к оставшимся пробелам они могут вернуться во второй половине дня.

Ему так надоел этот чёртов дневник. Страницы с рисунками они перевели ещё, может быть, неделю назад, а теперь пробирались через попытки Блайта изменить артефакт с помощью заклинаний усиления.

— Не хочешь сделать перерыв и перекусить? — спросила Гермиона, выкладывая на середину стола ещё две расшифрованные страницы.

— Нет, ты иди. Я хочу закончить с этим, — ответил Гарри, не отрывая взгляда от текста и лихорадочно водя по пергаменту пером.

— Ладно… Я тебе что-нибудь принесу.

Гарри кивнул и продолжил работу. Он пропустил достаточно слов, чтобы не совсем понимать, что написано на этих страницах, но был почти уверен, что пока Блайт продлил действие камня всего на несколько дней, чтобы проверить его, и обнаружил ту же проблему, что и они.

Ему показалось, что Гермиона вернулась всего через минуту. Она поставила перед ним контейнер с бутербродом.

— Гарри, тебе нужно отдохнуть.

— Я почти закончил последнюю страницу.

— Ты перевёл ещё две, пока меня не было? — удивлённо спросила она.

Он не ответил — был слишком сосредоточен на последних двух строчках, дописывая оставшиеся слова.

Наконец оторвав взгляд от бумаг, он несколько раз моргнул, чтобы прояснить зрение. В глаза словно насыпали по кучке песка.

— Я пропустил несколько слов. Посмотри их, пожалуйста, — он пододвинул к ней пять переведённых страниц.

— Хорошо, но только если ты остановишься и передохнёшь хотя бы немного.

Гарри вздохнул, но кивнул и придвинул к себе бутерброд. Он потянулся, вытянув руки над головой и почувствовав, как спина хрустнула сразу в нескольких местах, а затем приступил к обеду, пока Гермиона просматривала словари, пытаясь найти недостающие слова.

Усталость от неистового перевода в течение всего утра подкралась незаметно, пока Гарри ел свой обед. Должен же быть способ всё исправить. Он не мог себе представить, чтобы Блайт, столкнувшись с такой же проблемой, не нашёл способа её решить. Это просто не имело бы никакого смысла. Даже если он не нашёл способа заставить камень работать правильно, он должен был понять, как выйти из петли. Гарри просто не верилось, что кто-то хотя бы отдалённо образованный не смог бы найти хоть какой-то способ, если бы у него было целых семьдесят лет, чтобы работать над этим вопросом. Им просто нужно продолжать переводить. Возможно, тогда Блайтом руководил его внутренний историк, и он, казалось, чувствовал необходимость записывать каждую мысль, которая приходила к нему во время работы над артефактом. Хотя раньше, когда им приходилось читать о еде, которую он ел, это раздражало, теперь Гарри был благодарен любой новой крупице информации. Возможно, теперь её было даже достаточно, чтобы попытаться найти решение. Он пока не терял надежды. Он был уверен, что они найдут ответ в дневнике.

— Ладно, думаю, с первыми я справилась, — сказала Гермиона, развешивая страницы на стене. — Я подчеркнула слова, в которых не совсем уверена… или, может быть, он просто неправильно их использовал, но в контексте они имеют смысл.

Гарри встал, обошёл стол с другой стороны и посмотрел на текст через плечо Гермионы. Его желудок сжался, когда он снова всё прочитал.

Прислонившись спиной к столу, он снял очки и потёр глаза.

— Значит, он удалил всю магию, которая была на камне изначально и связывала его с солнцестояниями.

— Похоже на то, — пробормотала Гермиона, всё ещё водя глазами по страницам.

— Значит, на нём теперь нет никаких чар, кроме этого заклинания, убрать которое мы не можем.

— Кажется, да.

— И он продлил действие камня на три дня, чтобы проверить это заклинание, но ничего не получилось.

— Верно. Похоже, он пробовал уже три раза, и ни один из них не увенчался успехом.

— И он не придумал, как выбраться из петли, а просто проживал её.

— Да, но, Гарри, когда ты активировал камень, он, очевидно, должен был перенести тебя дальше, чем на три дня, так что, возможно, он придумал что-то ещё, — рассуждала Гермиона. — Он должен был что-то изменить.

Гарри потёр лицо и разочарованно простонал.

— Ты права. Я знаю, что ты права… Но я просто не могу не волноваться, что он этого не сделал. Ладно, давай продолжим.

Несколько часов спустя Гарри встал и потянулся. Они придерживались той же системы — Гермиона расшифровывала русалочий, Гарри быстро переводил всё, что знал (а спустя столько месяцев он знал довольно много), а затем они с Гермионой вместе работали над более трудными словами. Так они продвигались гораздо быстрее. На какое-то мгновение Гарри погрузился в беспокойство по поводу того, что все эти месяцы они тратили время зря, но потом понял, что без этих месяцев не смог бы выдержать такой темп сейчас. Теперь он полагал, что если после всего этого его аврорской карьере придёт конец, если они выберутся из петли, то он сможет, по крайней мере, стать экспертом по древневейловскому. Почему-то он сомневался, что такой много где требуется.

Гермиона повесила на стену следующие шесть страниц, и они вместе их прочитали.

— Он ничего не исправляет, Гермиона, — напряжённым голосом проговорил Гарри.      — Знаю, — ответила она, кусая ногти — это было одним из признаков того, что она очень напряжена.

Гарри обречённо простонал, швырнул свои очки на стол и прижал ладони к глазам, а затем взял дневник и пролистал страницы. Осталось перевести примерно двадцать или тридцать.

— Ладно. Мы не сможем закончить всё сегодня, Гарри. Мы просто не успеем… Пойди домой и отдохни немного, хорошо? Даже если ответа нет здесь, мы всё равно что-нибудь придумаем, — она обняла его и ласково провела ладонью по спине.

Он кивнул и глубоко вздохнул.

— Хорошо.

Он взглянул на часы: было уже без четверти девять. Если он поторопится, то сможет заглянуть к Драко. Мысль о том, чтобы быть в объятиях своего парня, после такого тяжёлого дня казалась чудесной, но потом он подумал о том, что ему придётся рассказать Драко о сегодняшнем прогрессе или его отсутствии. Он расскажет всё завтра. Сегодня у него просто не осталось сил на то, чтобы сообщать плохие новости.

После того, как он помог Гермионе собрать книги и бумаги, он отправился домой, даже не потрудившись взять себе ужин.

***

Гарри вышел из камина, оглядел Атриум и увидел Драко, стоящего возле информационной стойки, с двумя стаканчиками кофе в руках. Он выглядел лучше, чем всю последнюю неделю, более расслабленным. Вздохнув с облегчением, Гарри направился к нему.

— Привет, — сказал он и, к удивлению Драко, поцеловал его, тут же почувствовав, как тот улыбнулся ему в губы.

— Так быстро преодолел свой страх перед «Пророком» и министерскими сплетнями?

Отстранившись, Гарри только пожал плечами. Может быть, потому, что никто об этом не вспомнит, а может быть — потому, что по сравнению с вероятностью застрять в одном дне ещё на семьдесят лет это казалось совершенно не важной мелочью, он поймал себя на том, что всё меньше и меньше обращает внимание на перешёптывания и взгляды.

Пока они шли сквозь статую, едва не столкнувшись с мужчиной с кофе, Гарри рассказал Драко о том, как провёл предыдущий цикл. Сообщив ему о новой системе, которую опробовали они с Гермионой, он объяснил, то пока Блайт проводил тесты с трёхдневными петлями и выходило у него неважно. Драко серьёзно кивал, но не выглядел особенно удивлённым.

— Значит, сейчас идут записи о том, как он тестирует трёхдневные петли? — уточнил Драко.

— Да, и Гермиона убеждена, что должно случиться что-то, что заставит его изменить заклинание и продлить его на семьдесят лет, — ответил Гарри.

— Но мы ещё не знаем, точно ли на семьдесят лет, Гарри. Нам известно лишь, что это время больше трёх дней.

У Гарри свело живот, и он остановился как в копанный прямо на проходе.

— О, боже, ты прав. Мы только предположили, что он продлил действие камня на семьдесят лет, потому что таков был его первоначальный план, — Драко положил руку ему на поясницу, мягко подталкивая его вперёд, пока они не добрались до кабинета. — И что это тогда значит?

— Это значит, что мы будем продолжать переводить дневник, пока он не закончится, — Драко сел за стол и нацарапал записку Гермионе.

Стараясь не поддаваться панике, Гарри медленно пил кофе, позволяя теплу напитка успокоить его измученные нервы.

Через несколько минут пришла Гермиона, и Драко снова взялся за объяснения. Всё это время Гарри просидел в оцепенении, в его голове крутились самые разные «что если» и всевозможные исходы, которые могли оказаться даже хуже, чем он предполагал.

К обеду Гарри был измотан, и, судя по всему, Драко и Гермиона тоже. Гарри посвятил Драко в новый метод — Гермиона расшифровывает, а они просто переводят всё, что знают. Гермиона выглядела более чем не верящей в то, что Драко и Гарри внезапно овладели древневейловском, но согласилась. С помощью нового способа они смогли перевести почти полдюжины страниц только к обеду. Гермиона расшифровала ещё шесть, и они принялись за работу, пропустив обед, пока она искала в книгах неизвестные им слова, которые они подчеркнули.

Посчитав в уме, Гарри понял, что если они будут работать достаточно быстро, то смогут закончить перевод за день. С этой мыслью, толкающей его вперёд, он приложил ещё больше усилий. Ему нужно было узнать правду. Драко, казалось, пребывал в таком же состоянии и едва отрывался от лихорадочного письма. Только время от времени он заглядывал в словарь, а в остальном просто подчёркивал сложные слова или фразы.

— Чёрт.

Гарри оглянулся и увидел, что Драко с озабоченным видом проводит рукой по волосам.

— Что? — спросил он, не уверенный, что хочет знать ответ.

— Это… чёрт. Это нехорошо.

— Сколько у нас ещё страниц? — спросила Гермиона, посмотрев на них.

— У меня ещё две, — сказал Гарри.

— У меня тоже.

— Хорошо. Давайте закончим их, а потом уже будем переживать. Пока мы не знаем, что написано на последних страницах, мы можем неправильно истолковать информацию, — не дожидаясь ответа, она вернулась к своему словарю.

Гарри закусил губу, но послушался. Он услышал тихий вздох Драко и заставил себя сосредоточиться на том, чтобы не волноваться о возможном содержимом оставшихся страниц.

Час спустя Гермиона заканчивала заполнять пробелы в переводе, а Гарри и Драко стояли у неё за спиной и заглядывали в текст. Затем она встала и прикрепила страницы к стене.

Гарри начал читать с самой первой сегодняшней страницы. Блайт всё ещё пытался разобраться с возвращением на три дня в прошлое.

После очередной петли он заболел — он подхватил какой-то вирус, почти ничего не писал и не мог работать несколько недель. Хотя по меркам волшебников он не был таким уж старым, оказалось, что болезнь всё же значительно ослабила его, и теперь он беспокоился о своей способности продолжать работу над артефактом. Он решил, что для этого ему нужно больше времени. Он, ох… Гарри почувствовал, как у него свело живот.

Он решил использовать камень, чтобы получить больше времени, создать петлю на пять лет и продолжать работать, не старея. Он оснастил свой кабинет всеми текстами и справочниками, которые, по его мнению, могли ему понадобиться, и ждал того дня, когда почувствует себя достаточно здоровым, чтобы использовать его.

Следующая запись, датированная следующим днём, была полна гнева и разочарования. Пять лет. Блайт провёл в петле пять лет и до сих пор не придумал, как заставить камень перенести его дальше в прошлое, не создавая петлю.

На следующих нескольких страницах своего дневника он продолжал говорить о том, как близок он к цели. Ему просто нужно было больше времени. Он чувствовал себя всё слабее и слабее, тело постепенно начинало отказывать, и он принял решение. Он заклинанием продлил действие камня на тридцать лет, уверенный, что этого будет достаточно: за это время он сможет что-нибудь придумать, ему просто нужно подождать, пока он не почувствует себя достаточно хорошо, чтобы попытаться снова. Было бы бессмысленно возвращаться в плохой день и годами просто болеть. Ему нужно было чувствовать себя хорошо и иметь силы для работы.

Но этот день так и не наступил.

Он был слишком болен. В следующих нескольких записях он всё больше злился и расстраивался из-за своего слабеющего тела, из-за отсутствия прогресса и из-за самого камня, а последняя запись гласила:

«Этот ужасный камень не принёс мне ничего, кроме неприятностей. Похоже, я потратил годы в погоне за мечтой, которой никогда не суждено было сбыться. Теперь я понимаю, что умру вот так, один, без друзей и семьи, не разделив ни с кем свою жизнь. Наверное, такой всё-таки была моя судьба. Сегодня утром я бросил камень в сундук вместе со всем прочим бесполезным хламом из путешествий, глупыми сувенирами, которые я собирал годами, потому что они привлекали моё внимание, но в действительности были просто дорогим мусором. Он, возможно, был самым дорогим из всех, поскольку я возлагал на него столько надежд и мечтаний и в конечном итоге заплатил за него своим драгоценным временем. И в итоге он отправился в сундук с бесполезными безделушками. Думаю, этот дневник скоро последует за ним»

В полном оцепенении, Гарри прислонился к столу. Вот и всё. Никакого выхода. Ни заклинания, ни решения, ни ритуала, способного вытащить их из петли. Они нашли ответ на свой вопрос. Тридцать лет. Они застрянут здесь на тридцать лет.

— Чёрт! — внезапно закричал Драко. — Чёрт побери! — он опрокинул стул и швырнул в стену один из словарей, заставив Гарри и Гермиону вздрогнуть.

— Драко, нам ещё так много нужно изучить, — успокаивающе заговорила Гермиона, не рискуя подходить ближе, когда он начал пинать стену. — Теперь у нас есть информация, которой не было раньше. Мы можем исследовать столько всего.

— Можешь дать нам минутку? — тихо попросил Гарри.

Она кивнула и вышла из конференц-зала, осторожно прикрыв за собой дверь.

Гарри облокотился на стол и позволил Драко выплеснуть эмоции. Он всё понимал. Честно говоря, он не знал, как сам ещё держал себя в руках. Возможно, единственной причиной было то, что сейчас Драко в этом нуждался. Почему-то идея о том, чтобы сломаться в одно и то же время, казалась плохой. Так что сегодняшним вечером Гарри приложил все оставшиеся силы, чтобы держаться.

В конце концов Драко рухнул на стул, обхватив голову руками, и Гарри подошёл к нему. Присев на корточки, он обхватил его руками и крепко обнял. Он не стал утруждать себя уверениями в том, что всё будет в порядке. Ничего не будет в порядке. Но ему нужно было, чтобы Драко знал, что он не один.

Внезапно отстранившись, Драко посмотрел на Гарри покрасневшими глазами.

— Пойдём домой.

Гарри кивнул и последовал за ним из конференц-зала через всё Министерство. Каким-то образом, не сговариваясь, они оба отправились через камин в дом на Гриммо.

Драко тут же упал на диван.

— Ты в порядке? — спросил Гарри, присев рядом с ним.

— Нет. Я определённо не в порядке.

Гарри закусил губу, не зная, что сказать или сделать. Несколько недель назад он сказал бы Драко, что всё будет хорошо и они обязательно со всем разберутся, но теперь уже и сам в это не верил.

Драко прижался к Гарри, и тот обнял его.

— Я хочу сказать, что всё будет хорошо, — наконец сказал Гарри, жалея, что не может всё исправить.

— Знаю, но ты не можешь это говорить. Мы можем действительно застрять. Мы, наверное, уже застряли, — голос Драко был напряжённым, а глаза слезились.

Гарри крепче прижал его к себе и поцеловал его в висок.

— Мне так жаль, — прошептал он.

— Гарри… не надо. Просто… — голос Драко дрогнул, и лицо его начало морщиться. Он быстро вытер слезу с щеки и прочистил горло.

Гарри повернулся, покрепче и поудобнее обнимая его. Драко рухнул ему на грудь, его дыхание сбилось, тело слегка дрожало, и Гарри захлестнуло чувство беспомощности. Он ничего не мог сделать, ничего не мог сказать, никак не мог всё исправить. Он не мог исправить то, что натворил — этот беспорядок, причиной которому был только он сам. Поэтому он делал единственное, что было в его силах, и держал Драко в своих объятиях, успокаивающе поглаживая по спине, пока его дыхание не выровнялось.

Наконец Драко отстранился, вытер лицо рукавом мантии и глубоко вдохнул.

— Прости.

— Не нужно извиняться. Что я могу сделать? Чем я могу помочь?

Драко вздохнул и, пожав плечами, откинулся на спинку дивана.

— Не думаю, что кто-то из нас может что-то сделать… Если только сломаться, — Гарри кивнул. — Можно я останусь здесь? Пока петля не перезапустится.

— Конечно. Драко, ты можешь оставаться здесь весь день, каждый день, хорошо?

Кивнув и взглянув на Гарри слегка покрасневшими и припухшими глазами, Драко потянул его на себя и лёг на диван. Им потребовалось около минуты, чтобы улечься без опасной вероятности свалиться на пол, и в итоге Гарри устроил голову на плече Драко, обхватив его руками.

— Кажется, мне нужно несколько выходных, — прошептал Драко ему на ухо.

— Мне тоже, — ответил Гарри. — Придёшь утром ко мне?

— Да. Захватить завтрак?

— О, наверное, да. Хочешь принять душ здесь, раз твой сломан?

— Да, определённо хочу, — простонал Драко. — Вообще-то теперь, раз уж ты предложил, я больше никогда не буду принимать душ дома, так что, надеюсь, ты понимаешь, на что подписался. Даже если эта петля на самом деле продлится тридцать лет, я буду приходить сюда каждое утро и принимать здесь душ.

Тихо рассмеявшись, радуясь тому, что Драко всё же не потерял силы шутить, Гарри слегка приподнялся и навис над его губами.

— Значит, я буду видеться с тобой каждое утро?

— Каждое чёртово утро.

Даже при том, что Гарри знал, что их положение было плохим — действительно плохим, — в тот момент, когда они с Драко лежали на диване, обхватив друг друга руками и ногами, почти всё на свете казалось ему выполнимым.

***

Гарри проснулся от будильника на своей палочке.

Со стоном он поднялся с кровати и побежал вниз, чтобы написать письмо Робардсу и отправить её с Айлой. Он гадал, скоро ли придёт Драко и решит ли он поспать подольше.

В то утро всё казалось таким сюрреалистичным — как будто происходило с кем-то другим. До прошлого вечера у него была чёткая цель, на которой можно было сосредоточиться: перевести дневник, выйти из петли. Но теперь… сосредоточиться было не на чем. Конечно, есть и другие пути, по которым можно пойти. Гермиона была убеждена, что нужно провести ещё больше исследований, но сейчас им было больше неизвестно, чем известно.

Дневник никогда не был конечной инстанцией, напомнил себе Гарри. Они даже обсуждали это несколько раз, понимая, что в нём может не оказаться ответов, но только теперь он осознал, что раньше не верил в это по-настоящему. Он всегда думал, что найдёт решение, что они всё выяснят. И только сейчас он в первый раз понял, действительно понял, что, возможно, у них ничего не получится. Возможно, так и будет. Тридцать лет, проведённых в одном и том же дне. Часть Гарри хотела быть благодарной за то, что он в этом не одинок, что у него есть Драко. Но другая его часть чувствовала себя невероятно плохо от страха перед тем, как годы повторяющихся петель могут повлиять на них — как по отдельности, так и на их отношения.

— Гарри? — донёсся снизу голос Драко.

— Иду! — Гарри вырвал себя из переживаний и направился вниз. Улыбка заиграла у него на лице, когда перед ним предстал взъерошенный Драко, всё ещё в пижаме, с запеканкой и маленькой сумкой в руках.

— Что? — защищаясь, воскликнул тот. — Я не собирался одеваться только для того, чтобы прийти сюда принять душ.

Гарри притянул его к себе и поцеловал.

— Ты само совершенство. Это что, завтрак?

После сытного завтрака запеканкой, которую Драко на скорую руку приготовил перед тем, как выйти из дома, он отправился в душ.

— Третий этаж, конец коридора, — проинструктировал его Гарри и, когда Драко направился вверх по лестнице, плюхнулся на диван.

Драко всё ещё был удручён всей этой ситуацией, и это давило на Гарри, постоянно напоминая о том, насколько ужасным было их положение. Борясь с комком в горле, он старался ни о чём не думать. Ему нужен был выходной — им обоим нужен был выходной. Всё-таки у них было ещё предостаточно времени, чтобы вдоволь побеспокоиться о следующем шаге.

Гарри заставил себя не думать об этом и открыл журнал по квиддичу, лежавший на боковом столике, но быстро понял, что прочитал его по меньшей мере полдюжины раз, и бросил его обратно. Он встал и посмотрел на стопку книг в углу. Это были книги, которые Гермиона подарила ему некоторое время назад, заявив, что они ему понравятся. Учитывая те долгие часы, которые он проводил на работе (и на которые сам напрашивался), у него не было возможности в этом убедиться. Он взял одну книгу, похожую на детектив, с аврором на обложке, и улыбнулся про себя. Не очень похоже на отдых от работы.

Примерно через полчаса Гарри взглянул на часы, удивляясь, почему Драко ещё не закончил. Он решил подняться на третий этаж и проверить, всё ли в порядке.

Добравшись до ванной, он увидел, что из-под двери вырывается пар, и услышал, что из душа по-прежнему льётся вода.

— У тебя там всё хорошо? — спросил он через закрытую дверь.

— Мне было интересно, сколько времени тебе понадобится, чтобы наконец-то подняться сюда, — донёсся из ванной приглушённый голос Драко.

Губы Гарри расплылись в улыбке, он открыл дверь и вошёл в душную комнату.

— Мог бы и сказать что-нибудь. Я, вообще-то, пытался себя занять, потому что подумал, что ты, наверное, из тех, кто принимает душ часами.

Драко рассмеялся, а Гарри быстро разделся и скользнул к нему за занавеску. Кожа Драко слегка порозовела от горячей воды, и Гарри обнял его, притягивая к себе.

— Я определённо из тех, кто принимает душ часами, но всё-таки я подумал, что нам стоит в полной мере воспользоваться нашим выходным, — сказал Драко, наклоняясь, чтобы накрыть губы Гарри поцелуем и неторопливо прижать его к кафельной стене.

После долгого и очень расслабляющего душа, когда они вытерлись чистыми полотенцами, Гарри почувствовал себя совершенно бескостным и медленно потащил Драко в спальню, не собираясь одеваться. Провести весь день в постели и обнажёнными — это как раз то, что было нужно им обоим.

Они завалились на кровать, всё ещё слегка влажные от горячей воды, и Гарри, чтобы не замёрзнуть, накрыл себя и Драко лёгким одеялом. Драко повернулся к нему и откинул прядь мокрых волос с его лица.

— Итак, что теперь? — вздохнув, спросил он.

— Кроме того, чтобы весь день проваляться в кровати? Сейчас у меня нет других планов.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Нам обязательно говорить об этом прямо сейчас? — возмутился Гарри. — Мы можем просто, не знаю, хотя бы на несколько минут притвориться, что всё хорошо?

Драко перевернулся на спину и уставился в потолок.

— Не думаю, что у меня получится.

— Ладно… Наверное, будем искать дальше? Узнаем всё, что можно, о заклинании Аэтус, можно ли его разрушить? Напишем каждому ликвидатору, которого ты знаешь?

— Я не об этом, — Драко снова повернулся к нему и одарил его серьёзным взглядом.

— А о чём?

— Что мы будем делать, если не сможем ничего исправить? Мне нужен план. Запасной план на случай, если ничего из этого не сработает… Что-то, что не даст мне сойти с ума. Гарри, я не уверен, что справлюсь. Тридцать лет… Это слишком много… — его голос дрогнул, и он замолчал.

Гарри глубоко вздохнул.

— Я ещё не готов сдаться.

— Я не говорю, что мы перестанем пытаться, просто… Мне нужен план.

— Ты имеешь в виду, как мы будем жить, если у нас ничего не получится?

Гарри почувствовал, как при этой мысли сжался желудок. Раньше он справлялся с этим, полностью запрещая себе думать о деталях. На самом деле, до последней петли он даже не задумывался особо о возможности того, что они застряли. Гарри предполагал, что его детство, вероятно, основательно научило его справляться с крупными неприятностями именно таким образом… Не так уж много можно было сделать с тем, что все те годы маньяк-убийца хотел его смерти, поэтому он научился абстрагироваться от проблем и иметь дело только с теми, что вставали прямо перед ним. Но он знал, что у Драко всё не так… Драко не мог просто игнорировать проблему и отложить её решение на другой день. Ему нужны были чёткие планы.

— Ну, — с лёгкой улыбкой продолжил он. — Полагаю, нам больше не придётся ходить на работу.

Драко фыркнул от смеха.

— Значит, я смогу избавиться от утренних оскорблений Ривза и глупых и скучных историй Эдны о её сестре и разведении собак. Хотя я просто избегал их, вообще пропуская утреннее собрание с тех пор, как начал приносить тебе кофе.

— А в меня больше не будут врезаться в Атриуме. И Рон не будет пихать в меня свои сухие булочки.

У Гарри внезапно перехватило дыхание при мысли о том, что он никогда не увидится и не проведёт время со своими друзьями и семьёй так, как раньше. Несколько обедов с Роном и попыток поужинать у Уизли, которые он предпринимал в течение последних нескольких месяцев, ясно дали понять, что всё уже никогда не будет как прежде. Это было похоже на пытку, поскольку другие люди застревали в определённом моменте, рассказывали одни и те же истории, делились одними и теми же новостями о своих выходных и не могли запомнить ничего нового о жизни Гарри.

Это, должно быть, как-то отразилось на его лице, потому что Драко вдруг обнял его.

— Я не хотел делать тебе хуже. Я просто немного паникую.

— Нет, всё нормально. Просто… Я скучаю по своим друзьям и семье. Знаю, я всё ещё могу с ними увидеться, но это уже не то. А если всё уже никогда не будет как прежде? — у Гарри защипало глаза, и Драко кивнул, крепче прижимая его к себе.

— У меня и нет никого, но я могу себе представить, — тихо проговорил он.

Гарри отстранился, чтобы видеть его лицо.

— У тебя есть я.

Драко фыркнул.

— Ну, да. Пока что.

— И что это должно значить?

— Гарри, ты действительно думаешь, что мы выдержим тридцать лет повторения одного и того же дня?

— Ну, можно же попытаться! Ты говоришь так, будто уже сдался, — Гарри почувствовал, что краснеет. Драко закусил губу. — О, боже… Ты сдался, да? — он сел и потёр лицо руками.

— Нет, это не так… Я не бросаю тебя, но можешь ли ты честно сказать, что уверен, что мы справимся? Не сойдём с ума? Как скоро мы начнём набрасываться друг на друга? Как скоро мы сломаемся? — Драко тоже сел и посмотрел на него.

— Я не знаю! Ладно, ты прав… Мы, скорее всего, сломаемся. Но я не собираюсь сдаваться так быстро!

— Я и не сдаюсь! Я просто смотрю правде в глаза.

Комната начала кружиться, пока Гарри пытался понять, что Драко ему говорил. Гарри держался за одну только тоненькую ниточку, и последние несколько недель этой ниточкой был Драко. Осознание того, что он здесь, с ним, что Гарри не один, было единственным, что действительно удерживало его на плаву. И только мысль о том, чтобы проходить через это в одиночку…

— Я… Я не могу… Мне нужно подышать, — Гарри резко вздохнул, встал, дрожащими руками натянул джинсы и футболку и побежал вниз, к входной двери. В прихожей он надел кроссовки, а затем вышел на улицу, прерывисто дыша.

Этого было достаточно — нависших над ним тридцати лет, — одной мысли об этом было достаточно, чтобы Гарри прошиб холодный пот. Он не справится с этим в одиночку.

Идя по улице, он пытался глубоко дышать и ослабить напряжение в груди. Он попытался замедлить дыхание, чтобы не допустить нового приступа паники, но не был уверен, что сможет успокоиться без Драко. Без Драко. Его глаза начали гореть.

Это было сильнее тех чёртовых тридцати лет. Наконец-то у него появилось то, что он искал все эти годы — кто-то, к кому он хотел возвращаться домой, с кем он хотел просыпаться рядом каждый день, до конца своей жизни. Его горло сжалось. Он избегал задумываться об этом слишком глубоко, но теперь, когда позволил себе действительно подумать, он понял. Это любовь. Это та любовь, на которую он всегда надеялся и для которой, как он думал, был слишком разбит. Наконец-то она у него появилась, и её вот так просто отберут.

Он повернул за угол ещё одного квартала и увидел небольшой скверик со скамейкой.

Он сел и обхватил голову руками, слишком сокрушённый, чтобы идти дальше.

Может быть, Драко не чувствовал того же; может быть, для него это было просто удобным способом провести время, пока они застряли в петле. При этой мысли его слегка затошнило. Но потом он вспомнил их ужины, вечерние прогулки по городу, разговоры о жизни, о работе, о детстве, и представил, как расстроился бы Драко, если бы узнал, что он был в нём не уверен.

Стиснув зубы, Гарри встал и направился к своему дому. Он знал, что Драко не всё равно, и, быстрым шагом возвращаясь на площадь Гриммо, напомнил себе, что слишком упрям, чтобы позволить какой-то дурацкой временной метле лишить его счастья.