После ужина в семье Харуно Саске не слишком переживал из-за скорого визита отца Сакуры в поместье Учиха. Хоть он и был против, но для себя решил, что это своего рода тест, который нужно пройти, чтобы Харуно оставил их в покое. На время мысль о незваном госте выветрилась из головы, и Саске вновь сосредоточился на тренировках. Единственным напоминанием о приближающейся среде была Сакура, которая не находила себе места и привлекала его внимание неровными всполохами чакры. Однако о среде она не заговаривала вплоть до позднего вечера вторника.

Сам он пребывал в относительно хорошем расположении духа, потому что накануне днём, наконец, смог прорваться через барьер полной маскировки. Даже теперь, когда Сакура сидела за столом напротив него, не воздействуя на чакру, он чувствовал её мягкое свечение. Преисполненный гордостью, Саске доел ужин и тщательно провёл палочками по дну тарелки, чтобы убедиться, что она пуста. Ужин прошёл в тишине. Саске не знал, что так сильно беспокоит Сакуру, но интересоваться не стал: в чём бы ни была проблема, она скоро решится сама собой.

— Нам нужно начинать спать в разных комнатах, — спокойно сказала Сакура, нарушая царившее в кухне молчание.

Саске замер с палочками в руках и нахмурился.

— Я не хочу, — вырвалось вдруг. Он, не успев подумать, осознал с опозданием.

Под её взглядом Саске ощутил, как печёт шею. Сакура удивилась — и вполне оправданно — ведь он только что удивил сам себя. Зная, что ему не удастся придумать объяснение, он решил вообще ничего не говорить, иначе сделает хуже. Но тем не менее не соврал. Саске не хотел, чтобы она спала в другой комнате — пока не хотел. Иначе с кошмарами придётся справляться в одиночку. Саске не мог быть честным с самим собой, зато так беспечно признался Сакуре — какая ирония. Хорошего настроения словно не бывало.

Сакура сидела тихо. Удивлённое молчание сменилось мрачным.

— Я знаю, — только и сказала она.

— Тогда почему? — потребовал Саске.

Внутри вскипала злость. Посеянное Сакурой зерно сомнения начало прорастать. Что он сделал не так? Чем оттолкнул? Быть может, преступил незримую черту, которая прорисовывалась всё отчётливее каждый раз, когда он просыпался в объятиях Сакуры?

— Завтра приходит отец, — тихо напомнила она.

— Я думал, твои родители в курсе, где ты спишь, — отрезал он с нарастающей злостью, позабыв о том, что беспокоило его секунды назад. Саске злился не на Сакуру, а на её отца за то, что стал причиной её внезапного переезда. Но злость в итоге выместил на ней, и от осознания этого разозлился сильнее.

— Они в курсе… Просто мы живём вместе не одну неделю, и, наверное, любой бы сказал, что нам пора спать раздельно, — объяснила Сакура терпеливо, спокойно. Но подавленный тон подсказывал, что идея с переездом ей тоже не по душе. — Нам в любом случае придётся привыкать спать в разных комнатах. Мы оба знаем, что я не останусь у тебя. Поэтому подумала, что можно начать с завтрашнего дня.

Саске ничего не ответил. Она права, но радостней от этого не становилось. Пусть ей когда-нибудь придётся вернуться домой — необязательно ведь до тех пор спать в разных комнатах. Когда Сакура впервые сообщила, что будет спать в его комнате, ему это не понравилось. Но сейчас, почти против воли, Саске был рад, что она рядом. Противоречивые мысли часто соседствовали в его сознании, особенно по утрам, когда звонко хрустели её суставы из-за неудобного положения во сне. По его вине Сакура не высыпалась, но прогоняла ненавистные кошмары. За это Саске был ей благодарен.

Он обдумал эту мысль. Может, всё не так плохо? К Сакуре вернётся нормальный сон, и она будет выполнять свою работу, не валясь с ног от усталости. Но как без неё справляться с кошмарами? Одна мысль вступила в противоречие с другой, и вскоре Саске окончательно в них запутался.

— Ты сама хочешь спать в другой комнате? — спросил он. Выбор между её здоровым сном и его желанием находиться рядом принадлежал не ему. Но если бы выбирал он, то выбрал бы себе в угоду.

— Нет… Не хочу, — вздохнула Сакура. — Но, Саске, ты сам говорил, что так не может продолжаться вечно. Что ты будешь делать, когда мне придётся вернуться домой, а ты останешься один?

— Не переживай за меня, — грубо бросил он. Хорошее настроение осталось в воспоминаниях. Сакура не хотела переселяться, но делала то, чего не мог он: шла наперекор своим желаниям.

Выдержав тишину, она заговорила вновь:

— Я подготовлю комнаты недалеко от спальни. Надеюсь, отца устроит.

— Хн, — дал Саске односложный ответ. Она поймёт, что он недоволен.

Сакура, видно, сочла, что ему нужно сочувствие.

— Мне показалось, ты стал спать лучше, — тихим голосом предположила она.

Усмехнувшись, Саске цокнул языком и резко отставил тарелку с палочками. Сакура не понимала.

— Ты не знаешь, что это за сны, — холодно ответил он.

— Я, может, и не знаю, — печально ответила она, — но догадываюсь.

Вместо ответа Саске встал из-за стола, вежливо поблагодарил за ужин и покинул кухню. Сакура могла догадываться, какие его преследовали сны, но она не представляла, что он испытывал, когда среди ночи она приходила и развеивала жуткие видения. Она не представляла, как ему становилось легко.

***

Её монотонное сердцебиение отдавалось в ушах. За последнюю пару месяцев он привык к звуку. Первым делом после пробуждения Саске слышал именно его. Звук напоминал о том, что в тёмном мире есть кто-то ещё. Он успокаивал — возможно, в последний раз.

Наступило утро среды, и сегодня Саске проснулся первым. Ему бы сразу разбудить Сакуру — так у них повелось — но сегодня он не спешил. Хотел продлить близость хоть на пару секунд.

Он как всегда держал её, обхватив руками тонкую талию и вжавшись крепче в поисках тепла. Её грудь поднималась и опадала порывисто, а дыхание было слабым. Может, тяжело дышать? Осторожно — так, чтобы не разбудить, — Саске расслабил руки и замер. Сакура сжимала его в объятиях, одной рукой обхватив плечо и прижав к себе крепко, но не до боли — словно защищая. А ведь в детстве защищать её Саске считал своей задачей. Вот как теперь всё обернулось.

Когда он начал так зависеть от неё? Когда стал с нетерпением ждать доброжелательных поступков, которые рьяно отвергал? Конечно, Саске не всегда просыпался рядом с ней — в те редкие ночи кошмары не посещали. Со временем он начал замечать, что если, проснувшись, не находил её под боком, им на секунду овладевала паника. Потому мысль о том, что он больше никогда не проснётся рядом с Сакурой, не укладывалась в голове.

Сакура пошевелилась, и её чакра, которая до того дремала, стала пробуждаться вместе с сознанием. Саске до конца не понимал, почему ему так важно, чтобы Сакура была рядом, как не понимал и того, почему продолжал неподвижно лежать. Она поёрзала на постели — Саске не шевелился, притворяясь спящим. Сакура не тренировалась распознавать чужую чакру, поэтому уличить в обмане не должна. «Ещё чуть-чуть, — говорил себе он, — пару секунд». Пока Сакура сама его не разбудит.

— Саске? Ты не спишь?

Она говорила так тихо, будто, наоборот, боялась его разбудить. Сакура замерла, и если бы не её сверкающая переливами чакра, Саске бы решил, что она уснула. Но она не спала — как и он, лежала неподвижно. Невесомо вздохнув, Сакура отпустила его плечо и положила руку ему на голову. Затаив дыхание, она аккуратно убрала чёлку с его лица. Сейчас Саске не понимал её чувства, но то, как Сакура с тоской гладила его волосы, подсказывало, что она тоже осталась бы в этом мгновении навечно.

Какое-то время они так и лежали: она — ласково гладя его по голове, он — совершенно застыв. Саске обошёлся бы без нежностей, но вдруг осознал, что прикосновения его убаюкивают. Сон подло подкрадывался. В голову пришла мысль, что если Саске снова уснёт, то когда проснётся, среда давно минует. Он успел задремать, но вновь услышал голос Сакуры:

— Саске, — она тяжело выдохнула его имя, — какой же страшный для тебя мир снов.

Она отняла руку от его головы и приобняла, потом опять вздохнула и потрясла за плечо. Обычно они будили друг друга именно так, но сегодня Саске решил, что ему этого будет недостаточно. Сегодня он будет упрямым. Пусть его упрямство отсрочит неизбежное хоть на пару секунд.

— Саске, — пробормотала она чуть настойчивее. — Пожалуйста, проснись.

Он нехотя открыл глаза и сморгнул сонливость. Выпустив Сакуру из объятий, сел и сложил руки на коленях. Он чувствовал на себе взгляд, но не реагировал. И только когда она собралась уйти, заговорил:

— Когда ты планируешь перенести вещи? — спросил, отвернувшись.

— Думала этим утром, — спокойно ответила Сакура, поднявшись с постели.

— Хн, — отозвался он, не двигаясь с места. Голову занимали тяжёлые мысли.

Сакура принялась ходить по комнате и собирать вещи. Настроение испортилось окончательно, когда Саске подумал о том, что сегодня на пороге его дома объявится её отец.

— На меня не накрывай, — сказал он, когда она выходила из спальни. — Я не голоден.

— Тебе надо позавтракать, — обеспокоенно ответила Сакура.

— Не хочу.

Она задержалась в дверном проёме и, вздохнув, покинула комнату.

***

— А у него тут ничего, уютненько, — заметил отец, когда Сакура провела его в дом. — Просторно.

Она с улыбкой кивнула.

— Да, красивый дом. Мне тут нравится.

— Сильно не привыкай, — небрежно обронил отец. Сакура, что сидела внутри, до хруста сжала кулаки.

Свернув в гостиную и пройдя по коридору, она открыла дверь в третью справа комнату и отошла, чтобы впустить папу. По размерам комната не уступала спальне Саске. В ней были письменный стол с креслом и книжный шкаф. Скорее всего, раньше комнату использовали как кабинет. В центре Сакура расстелила для отца футон.

— Вот твоя комната, — любезно сообщила она. — Ванная прямо по коридору. Полотенца на столе.

Отец кивнул и поставил на пол сумку с вещами.

— Где ты спишь?

Сакура сжала кулак за спиной, чтобы не сорваться и ответить спокойно.

— По коридору последняя комната слева. — Она знала его следующий вопрос, поэтому сказала сразу: — Спальня Саске — соседняя отсюда комната справа.

Отец одобрительно кивнул.

— Я рад, что вы спите раздельно. И с каких пор?

— Уже давно, — быстро соврала она, раздражённая недоверием отца — недоверием и к ней, и к Саске. — Ты обедал?

— Нет ещё.

Они вышли из комнаты.

— Тогда сейчас накрою.

— Что-то Саске не видно, — будничным тоном заметил отец. — Где он?

— Тренируется с Наруто. Когда у меня есть дела, они обычно тренируются вместе.

Боковым зрением Сакура заметила, как отец ещё раз одобрительно кивнул. Он беспокоился за неё и желал лишь добра, но её сильно задевало то, с каким недоверием он относился к Саске, что для неё было равнозначно недоверию к ней самой. Пришлось напомнить себе, что папа гостит лишь одну ночь, а после — если его всё устроит, — оставит их в покое. Нужно потерпеть до завтра. Но казалось, что завтра не наступит никогда.

***

Саске не спешил входить в дом — постоял на заднем крыльце и осторожно коснулся рукой шершавой деревянной двери. Он расширил поле восприятия и усмотрел в глубине дома знакомые очертания чакры Сакуры и ещё одной — чужой. Саске рискнул предположить, что чакра принадлежит Харуно Кишо. Недовольно рыкнув, он взялся за ручку и открыл дверь.

До слуха долетали обрывки непринуждённой беседы. Саске, держась за стену для равновесия, разулся и собрался пройти по коридору, как вдруг наткнулся пальцами ног на что-то большое и тяжёлое. Он споткнулся и машинально схватился за стену, чтобы не упасть. Вернув равновесие, выругался и опустился на колени рядом с предметом, о который споткнулся. Это оказалась пара огромных ботинок — нетрудно догадаться чьих.

Аккуратно отставив их в сторону, чтобы снова не споткнуться, Саске побрёл в кухню, отчётливее различая доносящиеся оттуда звуки беседы. Тема разговора не стоила его внимания, поэтому, пропуская слова мимо ушей, он вошёл в кухню. Сакура сидела там же, где и всегда — напротив его места за столом. Но её голос был направлен вправо, где предположительно сидел Харуно.

— Саске, уже вернулся, — повернувшись к нему, удивлённо защебетала Сакура. — Ты сегодня рано.

Саске мрачно усмехнулся. Он бы с удовольствием провёл вдали от дома целый день, если бы у Наруто не появились неотложные дела, и друг не привёл его домой так рано.

— Наруто занят, — ответил Саске, остановившись в проёме.

— Наруто? Занят? — удивилась Сакура. — Чем?

— Сказал, что обедает с девчонкой из клана Хьюга, — пожал плечами он и двинулся к холодильнику.

— Очень… неожиданно, — с неловкой заминкой произнесла Сакура.

Саске довольно хмыкнул про себя, зная, что на самом деле она сейчас сгорит от любопытства. Сакура часто жаловалась на недалёкость друга в отношении чувств Хьюга Хинаты. Слово «потрясена» слишком скудно описывало её реакцию на полученное известие.

Вдруг пальцы ног снова болезненно с чем-то столкнулись — судя по всему, с ножкой стола. Саске неуклюже оступился и выругался, прежде чем успел себя остановить. Хотя какая разница?

— Боже мой! — воскликнула Сакура и приблизилась. — Ты в порядке?

— Нет, — рявкнул он, поднялся с пола и диким взглядом уставился перед собой. — Кто додумался передвинуть стол?

— Передвинуть стол? — озадаченно переспросила Сакура. — Он там же, где и всегда.

— Он должен быть здесь, — настаивал Саске, указывая рукой туда, где стол стоял в последний раз — пятью сантиметрами ближе к правой стене от того места, где Саске досадно его обнаружил.

По случайности стол оказался сдвинут с той стороны, с которой сидел отец Сакуры. Саске повернулся к нему, всем видом выражая, что ждёт ответ.

— Извини, — непринуждённо ответил тот. — Тут было тесновато, я чуть-чуть подвинул вперёд.

— Трудно придвинуть обратно? — осведомился Саске полным яда голосом.

— Я… — казалось, Харуно старался придумать оправдание.

— Пап, пожалуйста. Я не хочу, чтобы Саске переломал пальцы, — спокойно сказала Сакура, и в следующее мгновение стол звучно вернулся на место. — Спасибо. Саске, ты как?

— Нормально, — ответил он резче, чем намеревался. Саске прекрасно понимал, что за переселение стола Сакура ответственности не несёт. Он прошёл мимо неё, желая наконец добраться до холодильника. Сакура задержала на нём взгляд и вернулась за стол. Саске тем временем шарил в холодильнике в поисках бутылки с водой, которую оставил там на днях.

— Сакура, здесь стояла вода. Где она? — спросил он, наткнувшись на продукты, которых раньше не было.

— Я, наверное, переставил, — беспечно отозвался Харуно. — Сакура просила достать овощи, и я передвинул.

Саске недовольно отпрянул от холодильника, когда Сакура подошла посмотреть. Настроение было паршивым с самого утра, но сейчас испортилось окончательно.

Порывшись в холодильнике, Сакура взяла Саске за руку, вложила холодную бутылку с водой и любезно сказала:

— Вот, держи.

Прежде чем развернуться и покинуть кухню, Саске обронил едкое: «Спасибо».

— Я на улицу, потренируюсь, — бросил он через плечо. — Если буду нужен, ты знаешь, где меня найти.

— Постой, а обед? — крикнула Сакура.

Он, не оборачиваясь, мотнул головой.

— Я не голоден.

На этой безрадостной ноте Саске поспешил во двор, пока Сакура не успела возразить. Он умирал с голоду, но терпеть компанию Харуно Кишо был не готов. Осторожно пройдя по коридору в том месте, где притаились огромные ботинки, Саске с облегчением напомнил себе, что нужно потерпеть одну ночь. Из кухни послышались слова Харуно, который решил, что Саске его не услышит:

— Ворчун какой.

Он тихо зарычал, натянул обувь и вышел за дверь.

***

Сакуре казалось, что день никогда не закончится. Испытующий, следящий за ними взгляд отца вынести было непросто. Саске приходилось труднее. В контроле чакры её помощь ему не требовалась, но чтобы сделать вид, что она занята реабилитацией, Сакура села рядом и усилила воздействие собственной чакры на область вокруг так, чтобы блокировать исходящий от чакры отца сигнал. Сакуру Саске обнаруживал без труда, но сейчас, когда его буквально затопило её присутствие, он почти не ощущал чакру её отца, стоящего поодаль и внимательно наблюдающего за ними.

— Ему обязательно там стоять? — пробормотал Саске. — Мне не нравится, что он смотрит.

Они сидели спина к спине, сложив печать «Хитсуджи».

— А что ему ещё делать? Он пришёл понаблюдать за нами. Просто постарайся отыскать его чакру, — сквозь зубы процедила Сакура.

День медленно клонился к вечеру. Тренировка завершилась, когда до ужина оставалось всего ничего. Ужин пришлось использовать как отговорку, чтобы отвлечь отца от явного отсутствия прогресса — со стороны казалось, будто они сидят и ничего не делают. Саске снова отказался от еды, но Сакура настояла на своём и заставила его съесть бутерброд. За столом царила неловкая тишина. Саске молчал из-за папы, Сакура молчала, потому что молчал Саске, а папа молчал, потому что молчала Сакура.

После ужина она предложила отцу составить им компанию во время вечерней прогулки. Саске неохотно согласился, хотя с удовольствием остался бы дома. Прогулка тоже прошла в неловком молчании. Сакура с раздражением заметила, как недоверчиво папа смотрит на их сплетённые руки. К счастью, он ничего не сказал, но вёл себя, как ребёнок.

Они вернулись, едва стемнело, и только переступили порог дома, как Саске решил, что на сегодня с него хватит общества её отца.

— Я спать, — ворчливо бросил он обоим и побрёл по коридору в гостиную.

— Что уже? Саске, стой! — крикнула Сакура, но он скрылся за углом. Она вздохнула и повернулась к отцу: — Подожди секунду.

— Оставь, всё он правильно говорит. Тебе тоже нужно отдохнуть, — рассудительным тоном произнёс отец. Сакура посмотрела с удивлением. — Ты же бедная с ним так носишься.

В мыслях она пригрозила отцу кулаком, но внешне смерила его тяжёлым взглядом и прежде, чем отправиться вслед за Саске, ответила:

— И ладно.

День прошёл совсем не так, как Сакура ожидала. По правде говоря, она не знала, чего ждала, но однозначно не этого. Отец слишком много анализировал, а Саске его тихо ненавидел, и оба словно в чём-то друг друга подозревали. Сакура стремглав промчалась по второму длинному коридору и врезалась в Саске, который выходил из ванной. Должно быть, он почувствовал её приближение, потому что поймал прежде, чем она снесла его с ног.

— Если хочешь поговорить, — выцветшим тоном сказал он, — то поговорим у меня в комнате.

— Хорошо, — тихо пробормотала она. Саске отпустил её и указал рукой, чтобы Сакура шла вперёд.

Отец весело насвистывал мелодию в кухне, когда они вошли в комнату, которая была больше не «их». Сделав пару шагов, Сакура метнула взгляд в пустующий угол. Без футона и её вещей комната казалась чужой. Саске закрыл дверь и, пройдя мимо, сел на край кровати.

— Что такое? — просто спросил он.

Сакура закрыла глаза и тихо выдохнула.

— Прости за то, что отец такой…

— Я уже говорил тебе, не надо за него извиняться, — отрезал Саске.

Сакура помолчала и сменила тему.

— Ты как, ещё держишься?

На его губах заиграла мрачная ухмылка, как будто вопрос его развеселил. Она знала ответ. Выждав секунду-другую, Сакура подошла и села на кровать рядом с ним.

— Подумай хорошенько, — она взяла его за руку и погладила тыльную сторону ладони большим пальцем, — может, выпроводить его?

— Я предвижу долгий спор, — невесело ухмыльнулся он. — Ничего страшного.

— Точно? — она чуть сжала ладонь, терзаясь сомнениями.

— Да.

— Хорошо. Тогда спокойной ночи, — она медленно поднялась, не отпуская его руку, стараясь продлить момент, — без сновидений.

Сакура говорила искренне.

Она собралась уйти, но остановилась, как вкопанная, когда Саске удержал её за руку. Обернулась и заглянула в его мрачное серьёзное лицо. Он едва ощутимо сжал её ладонь и отпустил. Сакура удивлённо моргнула и помотала головой, стараясь оправиться от изумления. За дверью послышались приближающиеся шаги отца. Сакура быстро пересекла комнату, открыла дверь и выскользнула в коридор, пока отец ничего не напридумывал. Дверь не успела закрыться, прежде чем до слуха долетело тихое: «Спокойной ночи».

***

Чёрная луна походила на дыру, разверзшуюся в малиновом небе. Расползшиеся на красной ткани чернильные капли — зрачки в глазах хаоса. Бордовые облака, как струящаяся из вены кровь, текли по бескрайнему небу. Луна не светила, но свет был. Свет был, но тени исчезли. Хотя тусклое свечение, которое окружало Саске, назвать светом было трудно. Оно, как тонкие струйки дыма, густо стелилось на улицах квартала Учиха, душа всё живое.

Он ненавидел это место.

Саске бежал бесконечно долго: взбегал по дорогам, спускался по переулкам, срезал углы. Трупы лежали, привалившись к стене или растянувшись посреди улицы. Липкая кровь, просочившаяся сквозь щели между камнями, пачкала его обувь. В воздухе висел удушливый невыносимый смрад. Всякий, кто его почувствует, навсегда запомнит едкий запах крови и мерзко-сладковатый — гниющей плоти. Запах мертвечины и самой смерти.

По пути Саске старался отгородиться от ужасов, происходящих вокруг — всё тщетно. Но сейчас нельзя отвлекаться. Они мертвы. Неважно, насколько эта мысль его ужасала — им не помочь. А если кто-то выжил? Быть может, удастся их спасти. Он стал сильнее. Он тренировался у Орочимару. Если поторопится сейчас, то успеет. Если не будет в ужасе оглядываться по сторонам, то доберётся до них вовремя. Быть может, спасёт родителей.

Картина перед глазами начала таять и вскоре преобразилась. Безупречно белые и чёрные здания слились воедино и раскрылись гармошкой, представляя взору новую местность. Кровавое небо, нетронутое изменениями, взирало на него свысока, и взор этот ожесточился, когда перед Саске оказался его дом. Мама и папа. Надо торопиться. Паника в груди нарастала, когда он выбежал из-за угла и промчался по чёрному полу веранды. Комната близко. Но чем быстрее он бежал, тем больше было расстояние. Саске коснулся пальцами дверной ручки, рванул на себя и прошёл внутрь на негнущихся ногах.

Крови не было. Не было тел — только страх смерти.

Перед ним стоял Итачи. Это был неясный силуэт, но Саске разглядел, что брат стоит к нему спиной. В груди вспыхнула ненависть, разгоняя кровь и подпитывая злость. Итачи повернул голову и бросил взгляд на брата, пронзая шаринганом насквозь.

Я теперь сильнее, — напомнил себе Саске и приготовился к броску. Но что-то заставило остановиться. Итачи отступил на шаг, и он увидел сверкнувший в руке клинок катаны. Откуда она? И кто ещё в комнате?

Медленно Итачи занёс катану и отошёл в сторону. Фигура брата скрывала сидящего на коленях человека, которого Саске раньше не замечал. Девушка, — понял он, и злость сменилась тревожным смятением. Кто она? Что задумал брат?

Покорный стан, понурые плечи и сложенные на коленях руки — девушка сидела на полу, будто смиренно ждала своей участи. Она низко склонила голову, чёлка скрывала лицо. Знакомые черты угадать было невозможно. Кто эта девушка? Что-то неуловимое напоминало маму, но это была не она. Девушка медленно отрывала взгляд от коленей и поднимала голову. Итачи не ждал. Саске с ужасом наблюдал, как в замедленном движении лезвие катаны опускается на беспомощную фигуру.

Под чёлкой сверкнул взгляд, и к горлу подступила тошнота, когда Саске осознал, чью казнь наблюдает. Над её головой висел клинок, катана медленно опускалась, но девушка улыбалась ему печальной улыбкой. В бесцветных глазах застыл загнанный взгляд.

— Всё хорошо, — сказала она, и её голос загремел повсюду. — Не переживай за меня, Саске-кун.

Время ускорилось. Он беспомощно наблюдал, как катана рассекает ей спину и ручьём выпускает из её тела кровь. Выражение лица отпечаталось в памяти настолько сильно, что калёным железом на коже вышло бы и вполовину не так отчётливо.

Он опоздал.

***

Дёрнувшись, Саске резко сел на кровати под оглушительный бой в груди. Простынь прилипла к влажному холодному от пота телу. Саске задыхался. В голове билась одна мысль: где Сакура? Где её утешающий голос, почему она не рядом?

Это был не сон?

В отчаянии он стал искать её чакру, дрожа всем телом так сильно, что едва получилось сложить печать для контроля над собственной. Её нет. Но она спала здесь, она должна быть…

Он выкарабкался из кровати, но ноги запутались в простыни, и Саске кубарем скатился на пол. Застыв на месте, он до предела напряг слух, но стук сердца заглушал все другие звуки. Если Итачи здесь, то он услышал… Если Итачи здесь, и Сакура пропала…

Сакура пропала.

Выпутавшись из простыни, Саске метнулся к двери, нащупал ручку и выскочил в коридор. Он задыхался. Пока крался по коридору, в голове назойливо вертелись две мысли: Итачи здесь, и Сакуры нигде нет. Нужно добраться до неё первым…

Он искал её хаотично. Чувства, подстёгиваемые инстинктом самосохранения, обострились до предела, но Саске не обращал на это внимания. Оглохший ко всему, кроме громыхающего в груди сердца, равнодушный к запахам и ощущениям, Саске лихорадочно искал мимолётное слабое мерцание, подтверждающее, что Сакура жива. Тогда-то в сознании и вспыхнул огонёк — тусклый, едва заметный, но различимый.

Саске шёл в правильном направлении — по коридору — туда, где была её чакра. Он чувствовал только её — остальное померкло. Всё исчезло, остался только тусклый огонёк её чакры, который, как маяк во время шторма, указывал ему путь в темноте. Саске машинально шёл по коридору, минуя комнаты, а когда коридор закончился, новая волна ужаса накрыла его с головой. Дверь, перед которой он стоял…

Комната, в которой лежала она, принадлежала Итачи.

Сакура может быть в опасности. Гораздо важнее сейчас был страх за неё, чем любая причина, по которой она оказалась в комнате брата. Дрожащими руками Саске нашарил дверную ручку, но повернул не в ту сторону. Он боялся того, что могло ждать за дверью, но не мешкал. Со второго раза повернул ручку правильно и медленно открыл дверь.

В комнате стояла тишина — ни удивлённых возгласов, ни шороха одежды. Он ждал, пока в нос ударит запах крови, но его не было. Саске силился отыскать ещё один источник чакры, но единственным существом, подававшим признаки жизни в комнате, была Сакура. Какая слабая чакра, — шевельнулось в голове, пока он прокрадывался в комнату. Сакура жива, но, возможно, ранена или без сознания?

Опустившись рядом с ней на колени, Саске прислушался к дыханию. Оно было ровным, лёгким и глубоким — Сакура спала. Он испытал облегчение такой силы, что на глаза могли бы навернуться слёзы. Не ранена, цела. Жива. Итачи здесь нет. Сакура переселилась в другую комнату из-за отца. Он вспомнил только сейчас.

Дрожащей рукой Саске коснулся её кожи и провёл пальцами, как если бы гладил. Потом улёгся рядом и крепко обхватил её талию руками. Сакура лежала на боку к нему спиной, поэтому он притянул её ближе и прижал к груди. Произошедшее не выходило из головы. Опасность никуда не делась, она грозит всем. Итачи бродит по миру и по-прежнему представляет угрозу. Пока брат жив, они в опасности. Сакура в опасности. Он должен уберечь её.

Он обязан.