Вы когда-нибудь пробовали засыпать под свист сквозняка? А просыпаться? Незабываемые ощущения, знаете ли. Белая корочка льда под оконными рамами, бледные бездушные батареи, глухое кашляние холодильника — яркие воспоминания о зиме, не иначе.
Даня заваривал чай на кухне, обдуваемой ветрами из-под холодного подоконника. Стены — ледяные, морозы ударили так, что ничего кроме свитеров и прочих тёплых вещей в квартире носить и не хотелось. Поперечный впервые так жалел, что поступил именно в этот промозглый город, в котором никому не было дела до него.
Кроме Ждановой разве что. Жданова всегда могла поддержать, однако, всей правды Данила никогда бы не смог рассказать — не хватило бы смелости.
Телефон завибрировал, свидетельствуя о новом сообщении — студент и глазом не моргнул, лишь поджал губы. Знал от кого.
Чай крепчал с каждым рваным подъемом чайного пакетика, парень слишком задумался, чтобы заметить это. Кому нужен чай, если даже он не мог нормально согреть в мороз?
А вот если бы кофе, то Регина неприметно согласилась бы, расходясь в своём монологе о всех прелестях какого-то там капучино, а может и рафа, Поперечный обычно слушал её в пол-уха, думая о своем. Не подавая вида, конечно, слушал, иначе это было бы верхом невоспитанности!
Такси ему вызвала Марджера, сжалившись над залившим весь стол своими слюнями первокурсником, правда забыла в коридоре висящий на крючке под чей-то очередной курткой любимый шарф Дани, пообещав тому в машине, что кто-нибудь обязательно вернёт его на днях. Парень загонялся так далеко не из-за дурацкого — пускай и невероятно тёплого! — шарфа, а из-за мелькающих вечно в голове воспоминаний.
Сначала крепкие мужские пальцы на талии, низкое, отрезвляющее рычание после. Идиотский коктейль эмоций, не дающий нормально заснуть уже какой день, выбешивал, раздражал, ведь Данила знал, что ему нужно делать: выбросить Баженова из головы, прекратить игнорировать Жданову, взяться за ум и прекратить уже, в конце концов, ждать, когда Евген вернёт ему обещанный две недели назад шарф.
Только вот ничего не получалось — абсолютно ничего, несмотря на летящее в никуда время.
Евген все ещё раскатисто смеялся в голове над глупым первокурсником, глядя сверху вниз, говорил не опаздывать впредь и обнимал других, улыбаясь снисходительно. Все ещё сидел в черепной коробке, мурлыкал что-то из воспоминаний, напоминал о себе взглядами в курилке, снами на чертовой прогибающейся под телом кровати, сохранёнными в скрытой папке в галлерее фотокарточками с институтских мероприятий.
Зачем Баженову общаться с ним, держать рядом? Есть его девушка — Поперечный нашёл её Инстаграм, узнав, что даму сердца звали Екатериной — так зачем же звать Даню?
Поперечный понял бы, зачем он сам нужен такому человеку, как Баженов, однако после увиденного начал уже сомневаться в собственных доводах. С Поперечным весело — Поперечный неправильный, егозистый юноша с гиперболизированным любопытством к новым сексуальным опытам; Поперечный на самом деле просто ёбнутый в край малолетка, с которым, наверное, было забавно когда-то проводить время, разбавляя обычные серые будни «занятого человека» редкими встречами. «Он просто исключение», — думалось тогда.
А сейчас, видимо, один из очередных вариантов, как провести ночи не со своей пассией.
Данила начал понимать, отчего Кати не было ни на одной вечеринке, устроенной её бойфрендом — её просто не интересовало такое время провождения, судя по профилю соцсети. Наверное, с Катей нельзя было забухать, а затем устроить легкий петтинг. С Катей нельзя было быть грубым, Катя навряд ли трепетала, когда её душили — Катя не любила курить гашиш.
Зато любила милых котиков, пёсиков, птичек и милые японские вещички.
Но разве ж те пезды-первокурсницы любили асфиксию или пьяные хриплые проигрывания рок-групп девяностых? Разве они могли дать что-то кроме нелепой красоты? Она была и у Кати, так стоило ли что-то настоящее менять на фальшивое? Были подозрения, будто бы Баженову вздумалось потешить своё самолюбие глупыми девочками на вечеринке друга, но почему-то в это хотелось верить меньше всего. Не мог же Евген быть настолько уёбком, да? Да, Поперечный по крайней мере на это надеялся.
А вот был ли он меньшим мудаком — вопрос хороший, глубокий. Регина становилась все ближе с каждым днём, Поперечный и сам понимал, что целуясь с одной, думать о другом было, мягко говоря, ужасно — а если уж честно, отвратительно, Дань, она же правда тебя, черт возьми любит! Что же оставалось делать, когда девушка ждала какой-то отдачи? Любить-врать? Или же причинять боль, но не обманывать?
Ну, как минимум, не ночевать на твоей холодной квартире, греясь под мягким прокуренным одеялом в одной кровати.
Наверное, весь поток думал, что они пара — друзья Ждановой, по крайней мере, точно в это верили, к несчастью рыжего. Хотя разговоры на эту тему уже были, оба решили, что отношения были бы сейчас слишком ответственным шагом: для Регины это было несвоевременно — учеба важнее! — для Дани же на горизонте оставался старшекурсник, из-за чего постоянства он не мог обещать. Странно вот так ночевать с девушкой, держать её за нежную, совершенно не шершавую, крепкую руку, платить в кофейнях с идиотским оформлением, быть рядом всегда, но не встречаться официально. Удовлетворительно — Данила тоже нуждался во внимании, как любой нормальный человек, — но странно.
Чай уже крепок до зажмуренных глаз, до сморщенного выражения лица, но Поперечный до сих пор макал чайный пакетик в остывающий «кипяток». Телефон опять пиликнул, едва не разбудив спящую под двумя одеялами Жданову, которой вообще-то к первой паре к самому мерзкому, на взгляд рыжего, преподавателю.
Сколько там времени назад обещал ему вернуть шарф Баженов? Недели три, не меньше? Отфыркнувшись, Поперечный отошёл от наваждения. Евген действительно такой мудила, но аксессуар этому не причина.
Лениво разблокировав экран, Даня сглотнул, забыв про свой сбадяженный чай, дремавшую в зале девушку и приближающийся зачёт, к которому его готовила Жданова. Одно сообщение, следующее за другим:
«Чего уехал, со мной не попрощавшись?»
Данила хотел громко выругаться, высказать все накопившееся внутри, но вовремя закрыл рот, зажмурившись — сухое сообщение в соцсети навряд ли передало бы весь спектр негодования, выставив парня идиотом, впрочем, как и всегда.
«Игнорировал меня весь вечер».
Первокурсник пробегался вновь и вновь по словам взглядом, а затем нервно набрал на клавиатуре:
«Мне показалось, у тебя была компания повеселее моей».
Все ещё противно на душе скребли кошки. Зачем писать ему сейчас в столь поздний час? Неужто Баженов напился и вспомнил про «лучшего друга»?
«Какая же? Все, кто присутствовал? :)»
Даня стиснул зубы, глубоко вздохнув. Вот уебок же! Пальцы не попадали по клавиатуре, однако автоисправление сделало всю работу за парня:
«Как вариант. Мне вообще показалось, что ты больше был настроен на алкоголь, нежели на общение».
Хотелось уйти поскорее, поставить телефон на беззвучный режим к чертям, чтобы никогда больше не видеть, не слышать, не думать даже о Евгене — но разве у Поперечного была такая сила воли?
«Ну, так ты тоже был среди всех людей. И все общались со мной, а ты словно игнорировал».
Первокурсник сухо ответил, а затем поспешно взял кружку чая, намеренно оставляя телефон на кухне. Баженова снова слишком много в его голове, надо это исправлять как можно быстрее.
Правда вот пришедшее на смартфон Евгена «это не так» вновь противоречили мыслям рыжего.