Юнги, ничего не спрашивая, вылетает из крыши в подъезд молниеносно, захватив на ходу лишь потрёпанный и видавший виды рюкзак Чимина, на который омега успевает указать, когда его почти что несут к выходу с крыши. В подъезде альфа не раздумывая снимает с себя чёрную, чуть промокшую, но тёплую от его собственного тела толстовку и натягивает её на протестующего и всё ещё напуганного парня. Натягивает, потому что пугает омегу полицейскими, который из-за его недавней выходки будут интересоваться им, если они сейчас не замаскируются. Мокрый рюкзак Юнги вешает себе на одно плечо.

Укрывая омегу от посторонних взглядов, он ведёт его куда-то среди дворов, пока они не оказываются в приятном микрорайоне. Как они проходят ещё сотню метров, Чимин не помнит, потому что дождь усиливается и ему на голову натягивают капюшон, чтобы меньше промок. Всё это время альфа тактично не выпускает парня из своих объятий.

Чимин бы успел заметить, что парень, спасший его, оказывается довольно привлекательным, если бы он до ужаса не боялся его. Сердце бешено колотилось, а ноги подкашивались, омега вообще не понимал, как он спокойно идёт в объятиях Юнги и практически не спотыкается. Мокрые волосы альфы уже давно прилипли ко лбу, а губы снова и снова шевелились и, как мантру, повторяли одно и то же: «Не бойся» и «Всё будет хорошо».

Полицейские не двинулись к ним, когда они выбегали из подъезда незнакомой многоэтажки, не последовали, когда они сбегали под дождем через дворы. Юнги в очередной раз хмыкнул и отметил, что никогда не доверял служащим правопорядка.

Юнги приходится заталкивать Чимина в свой подъезд, потому что к концу небольшой прогулки ноги у паренька совершенно отказывались шевелиться. Альфа ничего на это не говорил, продолжал тактично не замечать, в голове намечая план и вспоминая, сколько капель успокоительного следует добавить в чай или кофе... или другую согревающую жидкость, когда они пересекут порог квартиры. В лифт и, собственно, на этаж Чимина тоже приходится тащить на себе, потому что тот поникает с каждым метром всё больше.

Юнги отпускает парня лишь перед дверью квартиры с номером 365, быстрыми движениями ища по карманам ключи; находит, но открыть квартиру не получается. Одежда насквозь промокла и чёрная футболка неприятно прилипла к телу, руки давно замёрзли, так что пальцы перестали гнуться. У альфы уходит добрая пара минут на то, чтобы просто открыть квартиру, за это время под двумя парнями успевает образоваться небольшая лужица воды. Они все промокли насквозь, а на ботинки и смотреть страшно. Идея бежать между дворами, конечно, прекрасна, но лужи и пыль, из-за дождя превратившиеся в огромные кучи прилипчивой грязи, стали фатальными для кроссовок. Конверсы Чимина уже сложно назвать конверсами.

— Чувствуй себя как дома, — говорит Юнги, за плечи затаскивая омегу в квартиру, тут же скидывает свои ботинки и чиминов мокрый рюкзак, чтобы удалиться в дальнюю комнату. — Я принесу полотенца и чистые вещи, ванна справа!

Чимин, кажется, так и застывает около входа, даже не решаясь пройти чуть дальше в прихожую. Дверь закрывается с лёгким щелчком, который почему-то до дрожи пугает парня: назад пути нет. Однако, хоть Чимин и не видит пути отступления, проникать на территорию потенциального насильника и врага не торопится.

Прихожая большая. Тут стоит платяной шкаф-купе, небольшой диванчик и полка с кучей разной брендовой обуви на ней. Чимин скромно поглядывает на свои драные конверсы, которые покрылись слоем мокрого песка, и переминается с ноги на ногу, не решаясь сделать шаг, чтобы не наследить.

Дальше, на противоположной стене, две двери, одна из которых открыта, и где-то там Юнги шарится в поисках полотенец. Тут же виден проход в гостиную. Чимин оглядывает квартиру и для себя отмечает, что его насильник довольно-таки неплохо живёт, если имеет подобные апартаменты. Обувь на стойке делает немного больно, потому что кроме этих чёртовых конверсов у Чимина буквально ничего нет. Он прикусывает губу и просто ждёт, пока ему дадут указания по следующим действиям.

— Проходи, не бойся, — взъерошенный Юнги показывается из-за двери, в руках у него комплект чистой одежды и полотенец. Омега недоверчиво на него косится, но конверсы всё-таки снимает, делая небольшой шаг навстречу.

Юнги осматривает парня перед собой и не понимает, что с ним не так. Он уже не дрожит от страха, а глаза опущены вниз, руки спрятаны в рукавах чужой мокрой толстовки.

— Ты весь мокрый и холодный, — шипит альфа, подходя ближе к парню, чистые вещи летят на диванчик, когда Юнги начинает стаскивать мокрую толстовку с совершенно не сопротивляющегося парня. — Согрейся, иди в душ.

Чимин шмыгает носом, когда получает в руки комплект приятно пахнущих вещей.

— У меня есть сменная одежда, — совсем тихо говорит он. Юнги осматривает его, потом кивает на рюкзак.

— Хочешь своё надеть? — в ответ получает скромный кивок и поджатые губы. — Без проблем.

Чимин приседает около рюкзака, ища в нём нужную одежду, на удивление она оказывается сухой, хотя сама сумка полностью мокрая. Омега медленно переводит взгляд с вещей в руках, на рюкзак, потом на свои конверсы и о чём-то задумывается.

— Обувь, рюкзак оставь здесь, — поняв замешательство парня, помогает Юнги. — Я всё просушу и отдам тебе в целости, ничего не возьму, обещаю.

Чимин совершенно не боялся за безопасность своих вещей, просто потому, что брать там нечего. Денег в наличке у него нет, а карты никогда на его имя не существовало, есть только паспорт и пару других документов, которые он успел прихватить с собой, чтобы отправиться в огромное путешествие под названием «Взрослая жизнь», а они вряд ли будут кому-то нужны.

Чимин ещё раз зачем-то кивает на слова Юнги, будто бы показывает, что понимает и не боится доверить вещи в чужие руки. Омега медленно встаёт, одной рукой крепко прижимая к себе полотенце и свою одежду.

— Вот сюда, — семенит Юнги, открывая дверь справа от входа. — Душ, ванная, всё стандартно, используй всё что нужно.

Чимин ещё раз кивает, когда заходит в ванную комнату, в нос ударяет приятный запах освежителя, порошка и мыла. Спокойная бежевая плитка, которой покрыта почти вся ванная комната, успокаивают парня, ну или он думает, что этот цвет его может успокоить.

— Только, я могу попросить? — выпускает неловкий смешок Юнги и заводит одну руку за голову, почёсывая затылок. — Не запирай дверь, пожалуйста. Мы в квартире одни, и я не насильник!

Чимин непонимающе хлопает глазами, ему даже сказать нечего. «Не запирай дверь» и «Я не насильник» в одном предложении явно вызывают ещё больше подозрений, чем было до этого.

— Для твоей же безопасности, — поясняет Юнги и зачем-то добавляет. — Я правда не маньяк.

Чимин ещё раз кивает и, шмыгнув носом, осматривает ванную. Юнги прикрывает дверь, оставляя парня одного. Всё слишком чисто, просторно и светло. Бежевый мрамор ванны так и приковывает взгляд. Чимин в своей никчёмной жизни никогда не был в настолько комфортных и стильных ваннах, а хозяин квартиры определенно имеет вкус.

Слова о том, что всё стандартно, Чимина добивают, потому что он, опять же, не видел никогда в своей жизни такого разнообразия всяких гелей, шампуней, ополаскивателей и бальзамов в душе. Даже в отеле, где ему доводилось иногда ночевать, не было такого комфорта, либо у него номер был дешевый и такого не подразумевал.

Когда горячие капли воды стали греть замёрзшее тело, Чимин начал осознавать всё положение, в котором он сейчас оказался по воле судьбы-злодейки. Боль придавливала тяжёлым грузом, а сердце щемило так, что хотелось выть. Он бы завыл непременно, если бы не осознание того, что где-то за дверью его ждёт совершенно незнакомый ему альфа, у которого не понятно вообще какие цели и планы на бедного маленького омегу.

Совсем недавно он бился в чужом холодном подъезде в истерике, а теперь греется в таком же чужом, но уютном душе под горячей водой. Хотелось, чтобы вода забирала с собой боль, но чем дольше Чимин стоял под душем, тем больнее становилось. Осознание било по голове кувалдой, а тишина, давящая на виски, подсказывала о всё новых и новых ошибках, которые когда-то Чимин совершил или совершает прямо сейчас.

Омега оседает в ванную и закрывает лицо руками, по которым еле заметно вместе с водой скатываются капельки крови. Прежде чем выйти на крышу, Чимин ещё в подъезде понял, что если он не сможет сделать последний шаг, то стоит создать катастрофу другим способом, более мучительным и болезненным. На предплечьях с внутренней стороны руки красовались неровные полосы, оставленные чужой ворованной бритвой. Мыльная вода заставляла раны щипать с новой силой, и Чимин прикусил губу, чтобы не проронить ни одного звука, пока смывал с себя какой-то гель для душа, пахнущий хвоей.

Прошло около сорока минут, пока Юнги аккуратно не постучался в дверь ванной и спросил у Чимина, всё ли с ним в порядке.

Омега раздумывает недолго, пока надевает серые спортивные штаны, протёртые на коленках и заднице и к ним в тон свитшот, предусмотрительно закатив рукава до локтя, чтобы не запачкать кровью.

— Да, — отзывается Чимин дрожащим голосом, которому пытается придать уверенность, но горячий душ убрал дрожь лишь с тела, но не души. — У вас есть бинты или пластыри?

— Конечно, — доносится голос Юнги, одновременно радостный и обеспокоенный. — Они в ящике, под раковиной, найдёшь?

— Да, — кивает Чимин, тут же смело открывая ящик и рассматривая многообразие лекарственных препаратов. Омега тут же натыкается на бинты и решает не лезть глубоко в личную жизнь других, так что тут же закрывает ящик.

В течение следующих пятнадцати минут Чимин пытался сам перевязать себе порезанные им же предплечья, но бинт постоянно сползал или некрасиво комкался, совершенно не желая исполнять свою функцию и хорошо держаться на худой руке.

— Нужна помощь? — снова голос Юнги из-за двери. Чимин чуть вздрагивает, сосредоточенный на своём занятии, потом несколько секунд обдумывает предложение и кивает.

— Да, — совсем тихо произносит он, понимая всю проблемность своей ситуации, которая с каждой минутой становится всё хуже.

Юнги аккуратно открывает дверь, заглядывая одной макушкой, но когда видит омегу сидящим на крышке унитаза, полностью одетого, с мокрыми взлохмаченными волосами, то заходит полностью. Взгляд тут же падает на порезы, и губы альфы превращаются в тонкую линию, сам он хмурится.

— Долго мучаешься? — спокойно спрашивает он, совершенно не соответствуя своим эмоциям, выраженным на лице, приседает на корточки возле парня и осматривает поврежденную кожу.

— Нет, — врёт Чимин, не смотря в глаза, и заново пытается замотать бинт около руки.

— Больно? — зачем-то спрашивает Юнги, аккуратно проводя пальцем по ранке со свежей кровью, Чимин поднимает на парня взгляд, но ничего не отвечает. — Знаешь, я плох в этом, но давай попробуем вместе.

Юнги аккуратно придерживает бинт, пока Чимин пытается обернуть его вокруг руки.

— Подожди, — останавливает его альфа. — Снимай это, нужно сначала промыть рану.

— Но, — не понимает Чимин, — Я был в душе.

— Это хорошо, но давай мы ещё саму рану продезинфицируем, хорошо?

Чимин кивает, полностью доверяясь своему спасителю. Юнги максимально аккуратно прикладывает ватку с дезинфицирующим раствором к порезу, понимая, что свежую рану может сильно жечь. Как только омега пытается оттянуть руку к себе или жмурится от неприятных ощущений, альфа тут же дует на рану и поглядывает на лицо Чимина, тот, кажется, даже немного краснеет от такого рода действий, хоть этого почти и не заметно по и так раскрасневшемуся от теплой воды лицу.

Юнги сам перевязывает порезы, не прося Чимина о помощи. Хоть альфа и сказал, что не хорош в этом, Пак ему совершенно не верит, потому что получается у него очень хорошо, повязка и не давит, и не сползает.

— С другой рукой всё нормально? — спрашивает Юнги, но Чимин тут же медленно её протягивает, показывая, что нет. Не нормально, и он покалечился сам.

Юнги проделывает всю ту же процедуру, что и минутой раньше, бережно дуя на каждый обработанный порез.

Чимин смотрит на альфу и перед глазами встаёт совершенно другой человек. Человек, который бы никогда не присел перед ним на корточки или не встал бы на колени, чтобы помочь. Человек, который сам с радостью ставил Чимина колени, грубо хватая за волосы и утыкая лицо в свой пах за единственной целью — наслаждение. На глазах появляются слёзы, которые Чимин частым морганием и мольбами просит испариться.

— Слишком больно? — обращает к нему Юнги с теплотой в голосе. — Потерпи чуть-чуть, осталось перебинтовать.

« — Потерпи чуть-чуть, — басит он и кожа покрывается от этого голоса мурашками. — Ты привыкнешь.

Но привыкнуть не дают. Тело сковывает боль, а Чимин стонет далеко не от удовольствия, когда в него входят до основания без какой-либо растяжки, не обращая внимания на мольбы остановиться или немного подождать. Он не останавливается, даже когда Чимин плачет и бьёт того по рукам, крепко сжимающим омежьи бедра, он не останавливается, а продолжает грубыми толчками впечатывать мальчишку в старую раскладушку под ними, пока та с треском не ломается, а пара не слетает на грязный, пыльный дощатый пол какой-то старой и чужой сарайки. Он не останавливается, хотя Чимин умоляет. Кожа на спине сдирается о голые доски и многочисленные букеты синяков в ещё большем количестве расцветают на нежном юношеском теле. Чимин теряет сознание то ли от боли, то ли от того, что давно не ел, и он всё равно не останавливается...»

— Ты плохо двигаешь этой рукой, — замечает Юнги, когда Чимин тихо благодарит его и опускает рукава на свитшоте.

— Просто мышцу потянул, — отмахивается Чимин и снова врёт Юнги, но прежде всего себе.

« — И куда такая очаровательная сучка спешит? — с насмешкой в голосе лепечет один из его шестерок, тут же хватая за руку не обращающего ни на что внимания Чимина. — Куда, дорогуша?

Чимин поджимает губы, ничего не отвечая. Однако альфа больно дёргает Пака за руку, что тот вскрикивает и хватается за плечо. Боль острой волной проходит по всей руке до кончиков пальцев, кажется, что ему только что что-то сломали, однако шевелить рукой он, вроде бы, в состоянии.

— Босс заждался тебя, ты же знаешь, — улыбается альфа, притягивая к себе паренька.

— Я знаю, — губы Чимина тоже трогает улыбка, маленький и наивный омега. — Не трись около меня, не хочу вонять чужим.

— Какой привередливый, — хмыкает альфа и толкает парня вперёд себя. — Шевелись, дорогуша».

Юнги осматривает парня ещё раз и натыкается на потускневший взгляд. Что-то внутри у него щёлкает, заставляя сердце обливаться кровью и ныть с новой силой.

— У меня чёртов стресс, — говорит альфа спустя пару минут тупого рассматривания Чимина. — Зачем порезал?

— Как план Б, — отводит взгляд омега, обнимая себя за плечи. — Прости...

— Не извиняйся за это, — мотает головой Юнги. — Ничего же не случилось.

Альфа зачёсывает рукой свои волосы назад, ещё раз ловя взгляд Чимина, но тот на него не смотрит, лишь поджимает губы, отвернувшись.

Чимин хрупкий. Таких, как он, хочется охранять и защищать от всего в этом мире. Юнги бы защищал, но только он чётко понимает, что пока этот парень не его и не так просто его будет расположить к себе. Ситуация до дури глупая. Они совершенно друг друга не знают, но один непременно хочет расположить к себе другого и приложит к этому все силы, чего бы это не стоило.

— Я хочу тебя поцеловать, — вдруг выдаёт Юнги, от чего Чимин вздрагивает и поворачивается к нему, заглядывая в глаза — напротив, совершенно нечитаемый взгляд. — Знаешь, такое бывает при стрессе. Ты, — указывает он на омегу, — причина моего стресса, так что должен мне поцелуй.

Чимин совершенно по-глупому моргает, безмолвно раскрывая и закрывая рот. Что этот незнакомец себе позволяет? Он, конечно, привык и к более скотскому поведению со стороны альф, но тут как-то даже нелепо получается.

— Так поцелуй, — без эмоций выдаёт Чимин, будто это совершенно нормально, однако он заметно сглатывает, он боится.

Смелость в нём всегда была, только вот один человек показал ему, что смелым быть совершенно не круто. Всю эту дурь можно легко выбить из маленькой головки омеги, заменив её чем-нибудь поинтереснее.

— Не хочу так, — дует губы Юнги, словно маленький ребёнок, который целый день клянчил у родителей клубничное мороженое, а те купили ему другое, фисташковое, совершенно не любимое.

— Как? — не понимает Чимин, подозрительно осматривая стоящего перед ним альфу, он только сейчас заметил, что тот переоделся в сухие вещи и выглядит уж слишком одомашненным, хотя картинка чёрной мокрой футболки, облепляющей чёткие контуры мышц, всё ещё кружится в голове.

— Хочу, чтобы ты улыбнулся по-настоящему и сделал это сам, — поясняет Юнги.

Ровно минуту Чимин стоит не шевелясь, впиваясь в альфу взглядом, а потом вздыхает, и глаза предательски начинают блестеть.

— Зачем ты издеваешься надо мной?! — срывает голос и парень всхлипывает.

— Я не издеваюсь, — тут же пугается Юнги резкой переменной настроения парня. — Я хочу помочь тебе.

— Вы выбрали не того человека, кому можете помочь, — Чимин вытирает рукавом свитшота выступившие слёзы, поднимая глаза к потолку.

— Я постараюсь, — мягко говорит Юнги, отрывая несколько квадратиков туалетной бумаги, и протягивает парню, как салфетку, чтобы тот не растирал грубой тканью и без того красные глаза. — Если ты будешь не против.

— Я не против, — шмыгает носом Чимин, прижимая к нему бумагу. — Продолжай издеваться. Мне больше некуда деться.

— Если я тебя сейчас отпущу, — осторожно начинает Юнги. — Что ты сделаешь?

— Вернусь на крышу… — тихий ответ, от которого сердце сжимается и до противного жалобно скулить начинает.

— Так не пойдёт, — шипит Юнги и подаётся вперёд, заключая Чимина в объятия, тот не сопротивляется, но и не обнимает в ответ.

— Вы просто не знаете, каково мне, — всхлипывает Чимин, утыкаясь в грудь альфы, уже не скрывая своих слёз. — Пожалуйста, я готов дать вам возможность развлекаться, пока я всё ещё дышу. Вы будете последним, кто меня сломает.

— Последним, кто тебя сломал, является твой бывший, а я аккуратно всё это соберу, — Юнги снова перехватывает инициативу в свои руки, слегка покачивая Чимина в своих объятиях, и утыкается в его макушку головой, легко целуя и вдыхая слабый аромат. – Называй меня Юнги или хён, и давай на «ты», а то я чувствую себе слишком старым.

Чимин почему-то давится с этого смешком.

Юнги отпускает омегу через несколько минут, давая Чимину собраться с силами и утереть последние слёзы в спокойствии.

— Иди сюда! — сразу же зовут его, как только Чимин покидает пределы ванной комнаты.

И встречает его не что иное, как одурманивающе вкусный запах домашней еды, от которого сводит живот и тот заходится в серенаде китовых песен. Чимин чуть краснеет и мнётся у входа в просторную гостиную, совмещённую с кухней.

— Голодный? — ухмыляется Юнги, слыша завывания.

Чимин поначалу боится брать что-то на столе, куда его усаживают: всё-таки не вежливо как-то, но Юнги составляет ему компанию, сам ест, так что обстановка становится более расслабленной, хоть напряжение летает где-то рядом. Чимину до жути неловко, так что он начинает есть рис, вместе с ложками глотая и слёзы.

— Расскажешь, что помогло тебе подняться на крышу? — будто между делом спрашивает Юнги, подкладывая кусочки бекона в рис омеги.

— Считай меня полным идиотом, но я просто уже перестал что-то хорошее ощущать в мире этом, — говорит на одном дыхании омега, откладывая палочки, потом также быстро объясняет. — Ты вот красивый, умный, с приятным голосом, у тебя квартира есть, наверняка, омега хорошенькая на примете, спас человеку жизнь… А потом я вспоминаю, кто я... и тут всё падает будто.

– А кто ты? — спокойно жуёт кимчи Юнги, хмурясь на отложенные палочки.

— Неудачник, трус, жалкий ребенок, свинья, тот кого бросали при первой возможности, — спокойно и даже совершенно серьезно выдаёт он. — Да я и не нужен никому. Вот даже сейчас! — указывает он руками на Юнги. — Я говорю тебе всё это, а ты, наверное, думаешь, как бы поскорее меня отвезти к родителям.

— И вовсе я так не думаю, — мотает головой парень, слизывая соус от кимчи с одной из палочек.

— Зачем ты меня спас? — пока не растерял весь пыл, спрашивает Чимин, понимая, что паника и слёзы накрывают его по-новой.

— Чтобы показать настоящую любовь, — совершенно естественно говорит Юнги, на что Чимин чуть ли не задыхается, готовый возмущаться. — И нет, я не имею никакую омегу на примете, кроме тебя.

Тут Чимин полностью выпадает.

« — Детка, кроме тебя мне никто не нужен, — манящие губы накрывают губы Чимина и утягивают в горьковатый от дешёвого пива поцелуй. — Ну и моих пацанов, без них тоже плохо».

— Юнги-хён, простите, — Чимин встаёт из-за стола и сгибается в поклоне. — Мне лучше будет уйти.

— Нет, — откладывает палочки Юнги, тон его меняется на грубый, хотя он совсем этого не хотел.

— Что? — сглатывает Чимин от строгого тона, как же до дури опять всё это пугает, не прошло и суток с последнего раза, когда на него накричали.

— Не оставляй меня, — уже больше просит, чем приказывает Юнги, тот сильно смягчается. — Я тут один в квартире, а ты, вроде, не имеешь важных дел, да и твоя обувь не досохла.

— Ты же пошутил, когда сказал о настоящей любви? — голос вновь дрожит, и Чимин злится на себя, на свою чёртову слабость.

— Нет, — мотает головой Юнги, вставая со стула. — Давай просто попробуем, если тебе не понравится, ты бросишь меня и тем самым отомстишь всем своим бывшим.

— А если я тебе не понравлюсь, — Чимин заглядывает в глаза Юнги. — Хотя, что я говорю? — выдаёт нервный смешок. — Я же тебе не нравлюсь, зачем это?

— Нравишься, — кивает Юнги, сам себя подтверждая. — Но не когда тебе больно.

Чимин с минуту смотрит на Юнги и чувствует, что недавний рис с кимчи решают вернуться. Он прижимает руку ко рту, чувствуя скорейшее высвобождение еды. Омега пару секунд медлит и бежит в ванную, еле успевая открыть крышку унитаза.

Юнги бежит следом. Он не задаёт никаких вопросов, выслушивая характерные звуки тошноты. Рука зачёсывает чужие прядки, спадающие на лоб, чтобы не мешались и не запачкались, пока организм Чимина даёт сбой. Вместе с недавней едой выходит противный желудочный сок, до онемения режет горло, в глазах скопилось ещё больше слёз.

Чимин одной рукой отмахивается от ладони Юнги в своих волосах и напоследок сплёвывает вязкую слюну с желудочным соком. Он тяжело дышит, закрывая глаза, давая слезам скатиться по щекам.

Становится почему-то стыдно и до жути неловко.

На негнущихся ногах омега поднимается и идёт к раковине полоскать рот, перед этим нажав на кнопку спуска воды на бачке унитаза.

« — Ты же не боишься? — притворно сладко шепчет альфа, водя кончиком носа по скуле омеги. — Ты же не боишься?

Боялся. Он чертовки боялся. Он изнывал от боли, но не мог сказать.

— Люблю, — лишь тихий скулёж доносился от изнеможенного тела. — Ты меня тоже?

— Тоже, — ухмыляется он, прежде чем рывком поменять их положение. — Детка, давай, сделай это сам.

— Ты так уверен, что не используешь защиту? — по новой заводится омега, будто бы совершенно не он пару секунд назад скулил от боли на старом матрасе.

— Так же лучше, — он приподнимается и ловит губами губы напротив, затягивая в долгий мокрый поцелуй. — Тебе же больше нравится, детка».

— Всё нормально? — осторожно спрашивает Юнги, понимая, что совсем не нормально, потому что людей обычно просто так не тошнит. Однако альфа мысленно списывает это на стресс, долгую голодовку и прочую ерунду, которая быстрым потоком проносится в голове.

Чимин кивает, выплёвывая воду. Горло всё ещё болит, а глаза начинают сильно припухать от нескончаемых слёз и истерик за день.

— Бледный совсем, — подходит сзади Юнги и потягивает полотенце. — Хочешь отдохнуть?

Чимин принимает полотенце из рук альфы и кивает ещё раз.

— Я приготовлю для тебя спальню и пижаму, — говорит Юнги, всё ещё сомневаясь, следует ли ему оставить Чимина в комнате одного.

Однако Чимин не остаётся один и сразу же следует за Юнги. Оказываются они в той комнате, из которой альфа принёс полотенца и сменную одежду. Парень не стал заморачиваться, так что просто расправил аккуратно заправленную кровать и вынул из комода пижаму с альпаками. Чимин как-то с особой грустью посмотрел на неё, но отказываться не стал.

— Так, пижама есть, кровать тоже, — кивает Юнги и осматривает свою комнату. — Ванная всегда в твоём распоряжении, не стесняйся.

Чимин кивает болванчиком, не произнося ни слова.

— Тебе нужно отдохнуть, чувствуешь? — обеспокоенно спрашивает Юнги, смотря на всё ещё бледное лицо парня.

Альфа вздыхает, не зная что ещё он может предложить парню, как ему прямо сейчас помочь. Идей совершенно нет, в голове непривычный беспорядок, который давит с каждой секундой всё больше и больше.

— Спасибо, — коротко говорит Чимин, подходя к кровати, когда Юнги уже одной ногой находится за дверью.

— Зови по любому поводу, я рядом, понял?

Чимин опять кивает и сильнее прижимает к себе милую пижаму, которая будет ему на размер или два больше. Он в этом уверен.

Юнги ещё раз смотрит на Чимина и, вздохнув, прикрывает дверь с другой стороны, оставляя одну маленькую щёлочку.

Чимин остаётся в комнате один. Ну как один…