Проведенная в больнице неделя с половиной далась очень просто. Чимина особо не тревожили, заставляли только просыпаться рано утром для сбора анализов. На второй неделе все показатели стали приходить в норму и никаких токсинов уже не было, кожа приобрела более естественный цвет, однако бледность всё же преобладала. Погода с вечными дождям и духотой начала отступать, отдавая все права тёплому концу августа.

Когда Чимина выписали из больницы, квартира Юнги и Намджуна была всё такой же милой и уютной. Омегу безумно радовало, что теперь у него есть спокойное постоянное место и какое-то время ему не надо беспокоиться ни о еде, ни о месте сна. Его никто не трогал, он сам старался быть максимально аккуратным. Все раны на теле стали стремительно заживать, оставляя лишь небольшие следы за собой. Полученные давно шрамы всё ещё напоминали о боли, которую мальчик переносил когда-то. Мозгом Чимин понимал, что нужно забыть навсегда того человека, но сердце подчинить не мог. Сердце хотело знать, где сейчас он, чем занят, не пойман ли ещё полицией, любит ли его, вспоминает ли о нём, о его маленьком Чимине, которого любил драть, как последнюю суку, в какой-нибудь подворотне...

Юнги по-прежнему спал на диване, не жаловался, добровольно отдавая удобную кровать в распоряжение Чимина. Омега же жутко нервничал по этому поводу, думая, что он доставляет таким образом дискомфорт альфе. Но это было далеко не первой причиной волнения парня.

Аппетит омеги часто выдавал что-то непредсказуемое. Чимин не старался ничего просить ни у Юнги, ни у Намджуна, хотя иногда и выл на что-нибудь, втайне кусая губы и мечтая о чём-нибудь, уж так ему хотелось сырных шариков, или запах тёплого асфальта почувствовать.

Руки уже чесались, а один творожный сырок был настолько соблазнителен, что Чимин чувствовал всю его прелесть через упаковку, глотая слюнки. Юнги говорил в самом начале, что Чимин может есть всё, что захочет, однако в дальнейшем альфа поставил строгие контейнеры в холодильник, расфасовывая приготовленную еду, добавляя на крышку надписи. А потом случилась больница и «чистка» Чимина от «токсинов». Мальчик понимал, что именно из него выводили, и молился, чтобы на ребёнка вещества никак не повлияли.

Поразмыслив одним вечером, после ужина, когда Намджун был дома, изучая книги, а Юнги пошёл в душ, Чимин взвесил все «за» и «против» и решил отвести душу, наивно думая, что одним сырком меньше, одним больше — ничего не случится. Внутренний голос ласково пел, пытаясь скрыть панику в голове: «Ребёнок захотел, ему нужен этот сырок».

Утолив сырковую жажду, Чимин почувствовал несказанное облегчение и довольный пошёл делать себе тёплый чай и продолжать чтение на диване, забыв обо всём на свете.

Время шло незаметно, когда Намджун выполз из своей комнаты и пошёл к холодильнику. Приоткрыв дверку, он взял в руки молоко, отпивая прямо из бутылки, не размениваясь на чашку. Покопавшись в холодильнике ещё пару минут, альфа с хлопком закрывает его, громко и раздражённо произнося:

— Юнги, засранец! Просил же не брать мои сырки!

Чимин, который вздрогнул из-за хлопка дверцы холодильника, теперь от громких слов совсем затрясся и побледнел. Внутри у омеги какое-то странно неприятное чувство появляется. Очень схожее по ощущениям со страхом, а это не сулит ничего хорошего.

— Намджун, — голос Чимина дрожит, а сам он бледнее на несколько тонов и, кажется, сжимается в маленький комочек, но, собравшись с духом, откладывает книгу, твёрдую обложку, которой сейчас чуть не согнул напополам от возникшей волны стресса.

— Вот выйдет он из ванной, — шумно вздыхает Намджун, возмущаясь не слыша Чимина. — Покажу ему, как сырки мои воровать!

— Хён, — совсем тихо зовёт Чимин, и глаза намокают от подступивших слёз, он делает шаг в сторону альфы. — Юнги не ел, это я.

— Что? — лицо Намджуна резко меняется, он вскидывает брови.

— Это я съел сырок, — шмыгает носом Чимин, смаргивая слезы, которые уже текут по бледным щекам. — Прости, пожалуйста, я больше так никогда не буду, прости.

Чимин даже голову опускает в поклоне, не переставая плакать. Намджун всерьёз пугается. Юнги, как не вовремя, выходит из ванной с влажными взъерошенными волосами в безразмерной пижаме, полностью готовый ко сну. Секунду анализирует ситуацию, подлетает к Чимину и хватает того за плечи.

— Ты чего кричал? — спрашивает Юнги, недовольно поглядывая на Намджуна, тут же меняя своё выражения лица на супер обеспокоенное, и смотрит на Чимина.

— Я виноват, — Чимин закрывает лицо ладонями и довольно громко всхлипывает.

— Что ты сделал?! — Юнги снова зыркает на напуганного Намджуна, у которого во взгляде лишь одно: «Я ничего не понимаю». — Чимини, не плачь, всё хорошо, я рядом.

— Я знал, что нельзя, — голос омеги дрожит, а каждое слово сопровождается всхлипом. — Прости, хён!

Юнги обнимает Чимина, который, вроде бы, не сопротивляется, но и не обнимает в ответ. Молчание повисает на кухне до того момента, пока омега не пытается выбраться из чужих объятий. Юнги сразу же освобождает парня и тянется к бумажным полотенцам, чтобы помочь Чимину, который всё продышаться не может от неожиданной истерики. Теперь становится в два раза хуже, чем до этого.

— Что случилось, Чимин-а? — осторожно спрашивает Юнги, забирая два мокрых комка из рук омеги и отдавая третье бумажное полотенце.

— Я виноват перед Намджуном, — на одном дыхании произносит Чимин, заходясь новым потоком слёз.

— Нет! — слишком резко, видимо, от страха, выкрикивает Намджун, пугая Чимина и тут же получая ещё один гневный взгляд от Юнги. — Ты ни в чём не виноват.

— Я съел твой сырок! — говорит Чимин, чуть ли не воя от своего горя.

— Боже, Чимин-а, — смеётся Юнги, поглаживая парня по спине. — Я думал, что-то серьёзное случилось.

Чимин кивает, глотая очередной всхлип, и совершенно не понимает смех Юнги, потому что произошло непоправимое.

— Хён, прости, — ещё раз вздрагивает Чимин перед тем, как сделать пару глотков воды из стакана, заботливо протянутого Намджуном. Вода — самое то, чтобы успокоиться.

— Да не переживай, — отмахивается Джун, выдыхая смешок. — Хочешь, мы съездим и купим ещё сырков? Жизнь же на этом не заканчивается.

— Простите, — скулит совсем тихо Чимин, отдавая стакан Юнги.

— Успокойся, всё нормально, — альфа передаёт стакан Намджуну и продолжает гладить парня по спине, отчётливо чувствуя его дрожь и напряжённость. Такая простая вещь, а он так разнервничался.

— Теперь хёну нужно идти в магазин, — воет Чимин, прижимаясь к Юнги, тот от неожиданности даже замирает, но одной рукой приобнимает парня сильнее. — Из-за меня.

— Хочешь сходить с ним? — Юнги заглядывает в глаза омеге, поглаживая плечо рукой. — Я куплю все сырки, которые вы захотите.

— Теперь я ещё и тебя объедаю, — продолжает хныкать Чимин, поджимая губы. — Я это делаю с первого дня.

— В интернете пишут, что такие ситуации штатные, и это просто гормоны, — вклинивается Намджун, прерывая новую волну чиминовой истерики, он лишь для вида телефон достаёт из штанов, хотя на самом деле просто взял эту информацию из головы, перепроверять её пока смысла нет, для начала надо успокоить омегу. — Чимин-а, врач сказал, что нам нужно всем вместе сходить в магазин. Ты же не будешь перечить врачу?

Чимин отрицательно кивает и шмыгает носом, утирая скатывающиеся слёзы новым бумажным полотенцем, которое снова подал Юнги.

— Помоги ему одеться, сейчас на улице холодно, — быстро разруливает ситуацию Намджун, почти не смотря на пару, прокашливается и сбегает в свою комнату.

Юнги кивает ему. Забирая уже использованные салфетки, подавая ещё одну, чтобы Чимин смог уже свободно продышаться. Омега и правда стал успокаиваться, ровнее дышать, но красные и заплаканные глаза никак не говорили о его спокойствии. Чимин ещё пару раз пытался сказать Юнги о том, что он жалеет, и что его можно и не брать в магазин, однако альфа затыкал его одним взглядом. Парню становилось не по себе, а говорить что-то ещё он потом просто боялся.

— А м-можно в туалет сходить? — совсем тихо просит Чимин, дёргая Намджуна за рукав куртки, напуганными глазами бегая от одного альфы до другого.

— Конечно, — улыбается Джун, и Юнги кивает рядом, тоже выдыхая лёгкую улыбку. — Не торопись.

— Почему он тебя послушал? — шёпотом спрашивает Мин, слыша щелчок двери ванной комнаты. — Как?

— Чимин пока что верит, — так же шепотом отвечает Намджун, обуваясь, — Что я веду переписку с его курирующим доктором. И за советами не просто лезу в интернет, а пишу ему.

— Это манипуляция, знаешь?

— Но так же безопаснее, — пожимает плечами Джун, выпрямляясь. — Говори ему тоже, что врач советует, он будет согласен на всё.

Когда Чимин выходит из ванной, Юнги срывается ему помочь надеть ботинки, но в ответ получает какой-то резкий отказ, а потом извинения с испуганным взглядом. Альфе всё же следует быть нежнее и стараться не пугать Чимина вообще никак, даже своей помощью. Юнги уже сомневается, была ли хорошая идея взять Чимина с собой в магазин поздно вечером, может, он за день и правда устал, хотел спать, а они его вытащили из дома, посадили в машину и куда-то повезли.

Когда троица приезжает в магазин, Намджун сразу теряется среди молочно-творожной продукции. Юнги решает провести Чимина по отделам со сладким, печеньем, сладким печеньем, всякими вкусняшками, полезными и совершенно нет. Чимин смотрит на всё это пестрящее многообразие еды и жуёт изнутри щеку.

— Бери всё, что захочешь, — в неизвестно какой раз напоминает Юнги, не заинтересованно поглядывая на вкусняшки. Такие сладости не особо в его вкусе.

Глаза Чимина разбегались в разнообразии всяких вкусностей. Здесь было всё, на любой вкус и цвет, всё, что душа пожелает; до этого момента омега никогда не посещал такие магазины. Это отличалось от обычного продуктового хотя бы тем, что всё здесь выглядело очень стильно, красиво и ярко. Коробки печенья, шоколадок, различных десертов создавали единую композицию. Чимин пару минут топтался напротив одой заманчивой коробки каких-то шоколадок, но, заметив цену, поспешил положить её на место и поскорее нагнать Юнги, который медленно шёл между рядами, ничего не ища.

— Хочешь сырки посмотреть? — спрашивает альфа, как только Чимин подходит к нему совсем близко.

Парень незаметно кивает, стараясь не поднимать больше глаз на товары на полках и стеллажах, мимо которых они проходят. Слишком много всего интересно, много всего хочется попробовать, но здесь цены высокие, да и Чимин все же имеет совесть и выпрашивать что-то не хочет.

Нашли Намджуна они очень быстро, тот как раз-таки выходил из отдела с сырками. Он был радостным и довольным тем, что дно его продуктовой корзины было полностью завалено сырками разных видов.

— Нашли уже что? — спрашивает он, замечая шокированный взгляд омеги на его «покупках». — Чимин-а, смотри, я взял нам много сырков. Нужно найти ещё сладостей каких-нибудь, а то книг новых много!

— Так много, — шепчет парень. — А они не испортятся?

— Всё нормально, за неделю мы с тобой их съедим, — усмехается Намджун, продвигаясь в сторону отдела, откуда только что вышли Чимин с Юнги. — Только ты тоже будешь есть, обещаешь? — альфа резко разворачивается перед Чимином, становясь к нему лицом, ещё и мизинчик свободной руки протягивает.

Чимин поглядывает на Юнги, который стоит с полу-улыбкой, ожидая ответа от Чимина. Тот не особо заботится и протягивает свой маленький мизинчик. Получив рукопожатие и кулачок от Намджуна, он зеркалит улыбки альф, и тут же прячет глаза, вставая за спину Юнги.

— Вот и славненько! — говорит Намджун, показывая свои ямочки, но уходит в сторону отдела с печеньками, не желая больше смущать парня. — А теперь идём к печенью!

Юнги начинает почему-то глупо улыбаться с этого безобидного момента. Одно-единственное, что ему не очень понравилось — что Чимин пожал мизинчик Намджуну, а не ему, но это уже такие мелочи. Сейчас омега прячется за спиной Юнги, видя в нём единственного человека, способного его защитить, а альфа этому рад. Он обязательно защитит.

Идут они вдоль полок с печеньем медленно. Намджун придирчиво выбирает вкусности, а Чимин и Юнги не спешат его торопить, последний всё ещё надеется, что омега хоть что-то выберет и положит ему в корзину. Пак вообще не хочет смотреть на разнообразие всяких печенюшек, ему даже как-то до тошного неловко становится от всего этого, от того факта, что выбранная им сладость купится на чужие деньги, становится ещё более неловко.

— У тебя всегда такие маленькие ладошки были? — вдруг спрашивает Юнги, обрывая Намджуна, только хотевшего открыть рот, и вырывая Чимина из своих мыслей.

Омега вмиг краснеет и прячет руки в рукавах юнгиевой толстовки, которая больше выглядит ему чехлом, нежели одеждой. Чимин отшатывается чуть назад, смотрит в пол, сжимая губы в тонкую полоску.

— Вероятно, ты смутил его, — догадывается Намджун и кладёт выбранную пачку печенья в свою корзину.

— Всё нормально? — решает уточнить Юнги, которому совсем не нравится то, как Чимин отреагировал на до банального простой и глупый вопрос.

— Это плохо? — почему-то спрашивает Чимин, сжимаясь в маленький комочек, отходя от альф ещё дальше, пока спиной не упирается в стеллаж с печеньками «Орео».

— По-моему, это самые милые руки, которые я видел, — приободряюще говорит Юнги, сам не понимая, что сейчас происходит. — А ещё... — он протягивает свою руку с длинными тонкими пальцами. — Дай сюда свою ладошку.

Чимин чуть хмурится, отворачивает голову совсем, избегая любой встречи взглядов, но руку чуть выше приподнимает, так, чтобы пальцы выглядывали из длинного мягкого рукава.

— Смотри, она идеально подходит к моей руке, — совсем тихо и ласково, насколько позволяет чуть хрипловатый голос, говорит альфа, аккуратно высвобождая ладонь из толстовки и сжимая её своими холодными руками, переплетая пальцы. — Идеальная ладошка.

Чимин поворачивает голову обратно, смотрит на сцепленные руки, потом на нежно улыбающегося Юнги. Он сжимает пару раз пальцы, до конца не веря, что это всё происходит на самом деле. Юнги правда будет ходить с ним за ручку? С Чимином?

— Всё хорошо, Чимин-а, — шепчет Юнги, придвигая парня к себе ближе. — У тебя новая жизнь с новыми людьми, помнишь?

— Мне сказали, что ни у одного парня нет таких крошечных рук, — честно признаётся Чимин, считая всё ещё за гранью фантастики то, что его держат за руку. — Это... странно, и никому не нравилось.

— А мне нравится, — пожимает плечами Юнги, а у омеги щёки алым загораются, как светофоры, говоря, что пора бы остановиться, но выпускать руку не хочется, тем более, что с Чимином такое почти никогда и не происходило. — Итак, печенье.

Они в шестой раз проходят одни и те же полки в магазине, в надежде найти что-то вкусное, полезное, что будет по вкусу Юнги и никак не навредит Чимину.

— Что-нибудь выбрал? — отчаянно спрашивает Намджун в сотый раз, получая такой же сотый отрицательный ответ от Чимина, кажется, он даже не пытается выбирать.

— Ладно, давай так: что ты любил в детстве? — приходит на помощь Юнги, решая, что им нужно уже закругляться, потому что и так не особо здоровый вид Чимина близится к отметке «скоро упадёт и не встанет, пока не отоспится».

— В детстве? — Чимин задумывается на какое-то время, пытаясь вспомнить, что он вообще мог есть в детстве, но, как назло, в голову ничего не приходит. — Не помню.

— Ну, а когда был подростком?

— В старшей школе я не ел сладостей вообще, — выдыхает Чимин, что даже как-то печально становится, а потом зачем-то добавляет: — Я легко набираю вес, так что мне просто не следовало есть сладостей или печенья.

— Вообще ничего? — удивляется Намджун, беря в руки одну из многочисленных пачек «Орео».

Чимин в ответ лишь мотает головой, прикусывая губу и сильнее сжимая спасательную руку Юнги.

— Ему нравились худые, — совсем тихо произносит он, прежде, чем расслабить руку, ожидая последующей реакции альф.

— С каждым днём мне хочется разбить ему лицо всё больше, — шипит Юнги, хмурясь, и теперь сам сжимает руку Чимину, говоря так, что не отпустит его, не сейчас, не в такой момент. Он защитит и будет рядом.

— Полностью поддерживаю, — кивает Намджун, сводя брови к переносице и, не особо разбираясь, скидывает в корзину несколько ярких пачек какого-то сладкого печенья.

***

Юнги всё ещё спит на диване, благородно предоставляя Чимину комфортную спальню с огромной мягкой кроватью. Омега всё ещё находится в стадии принятия нового уклада жизни.

Животик омеги начинает расти, а сам он хорошо ест. Намджуновы сырки уходят очень стремительно, что Чимину каждый раз неловко за это. Вообще, неловкость проскальзывала постоянно. Иногда парню хотелось поесть чего-то странного и сделать что-то необычное, иногда хотелось понежиться с кем-нибудь (Юнги), почувствовать чужие объятия. Чимин о таком лишь мечтал, кусал губы, но ничего не просил. Юнги постоянно повторял, что парню следует обращаться к нему с любой просьбой, важной или нет, но Паку было не по себе, подумай он об этом. Не пойдёт же он в самом деле к альфе делать грустные щенячьи глаза и просить о том, чтобы его обняли и напоили тёплым молоком с мёдом.

Ну, или пойдёт...

— Юнги-я, — как-то ночью Чимину не засыпалось, и он тихонько подошёл к Юнги, который котёнком расположился на диване под пледом. — Хён, спишь?

— Спал, — тихо отвечает Юнги хриплым сонным голосом, пытаясь открыть глаза. — Что-то случилось?

— Я кушать захотел, — совсем тихо произносит омега и садится около дивана на колени, делая очень виноватый взгляд. Он обязательно попросит за это прощение, но чуть позже, и обязательно испытает дикий стыд, но это тоже будет потом.

— Пойдём поедим, — улыбается Юнги, борясь со сном.

Юнги находит остатки ужина в холодильнике, разогревает их, зевая и почёсывая затылок, пока Чимин располагается за кухонной стойкой, подгибая одну ногу под себя.

Не проронив ни слова, Юнги садится рядом, ставя тёплую еду перед парнем и зевая, прикрывает глаза на пару минут. Засыпая, он отчётливо видит перед глазами Чимина и тут ему в голову ударяет осознание. Альфа резко распахивает глаза, смотря прямо на кушающего омегу, который одной рукой крепко держит палочки, а второй — мягко стучит по поверхности стойки.

Чимин впервые попросил его о таком. Чимин впервые попросил его! Ещё и ночью! И покушать! Юнги отчего-то начинает улыбаться ещё сильнее, давя в себе смешок. Слишком милый Чимин, с растрёпанными волосами, сидит и кушает на кухне Юнги, дуя губы, пока прожёвывает очередной кусочек картошки.

— Прости, — тихо говорит Чимин, пока рот его наполняется едой. — Может, тебе снился хороший сон, а я есть захотел и прервал его.

«У меня сейчас хороший сон» — улыбается про себя Юнги, давя в себе всеобъемлющую радость. Чимин попросил его накормить, и он накормил его. Наверное, от такой мелочи альфа ещё никогда не хотел пищать, да и в принципе никогда пищать не хотел, пока вот это рыжее чудо не появилось в его жизни.

— Всё нормально, — не может перестать улыбаться Юнги, подперев одной рукой щеку, другой — бессовестно воруя картошку из тарелки Чимина. — Я счастлив, что ты сейчас ешь.

Чимин замолкает, кивает, продолжая жевать. Однако в ту же минуту он проглатывает всё, что было ранее во рту, откладывая палочки в сторону, омега резко поднимает голову к Юнги, смотря прямо ему в глаза.

— Почему ты не спишь со мной? — альфа даже сначала закашливается от такого вопроса, подавившись кусочком картошки, Чимин ночью сам не свой.

— Я обещал, что не буду тебя трогать, пока ты сам этого не захочешь, — выдыхает Юнги, пока поднимается из-за стойки и идёт к графину с водой.

— Нет, — мотает головой Чимин, вскакивая следом со стула. — Почему ты спишь на этом диване, вместо того, чтобы спать в мягкой кровати?

— А, — понимающее кивает Юнги, отпивая воду из стакана. — Для твоего комфорта.

Альфа уже успевает напридумывать в голове разных сценариев. Но, оказалось, всё куда проще, чем следовало ожидать.

— Давай спать вместе, — на одном дыхании, слишком уж просто выдаёт Чимин.

— Долго думал? — смеётся Юнги, после небольшой паузы ставя стакан уже выпитой воды на кухонную тумбу.

— Очень, — кивает омега, честно признаётся. — Разве у тебя спина не болит от этого дивана?

— Есть немного, — хитро прищуривается парень, внутри ликуя и посмеиваясь над Чимином.

— Решено, — Пак хлопает в ладоши, совершенно забыв о том, что в доме всё ещё есть спящий Намджун, который, вероятно, выспавшись, опять пропадёт на неопределенный срок. — С этого момента будешь спать только со мной.

— Хорошо, хорошо, — Юнги уже открыто смеётся, пока Чимин, довольный собой, продолжает есть, надеясь, что причина веселья альфы в том, что он позволил ему спать с собой.

Вообще спальное место было слишком большим для одного Чимина, да и Юнги, вроде бы, пытался записаться в его ухажёры, так почему бы и нет?

На деле же омеге просто хотелось чувствовать чужое тепло, тем более, что подержаться за ручку вошло в их норму. Чимину это безумно нравилось, но хотелось большего. Объятий, например.

Убрав за омегой и проследив за ним, чтобы тот спокойно прошёл по тёмному коридору в туалет, Юнги отправляется досыпать на диван, особо не беспокоясь о предложении Чимина. Вдруг он вообще сказал это просто так? А может, у него сейчас лунатизм, вот и стал посмелее? Что, если пожалеет о своих словах утром?

Чимин же наивно думал, что альфа воспримет его серьёзно и примет предложение. Но, не найдя парня в кровати, Пак снова пришёл в гостиную. Юнги уже успел задремать, укрывшись пледом до самого носа. Ну, раз он не идёт, то омега сам всё сделает.

— Юнги-я, — тихо зовёт Чимин, дёргая за край пледа. — Можно с тобой?

Юнги что-то неразборчиво бормочет во сне, пока не чувствует, что кто-то нахально пытается его сдвинуть со спального места. Через несколько секунд Юнги догадывается, что его не хотят сдвигать, а это просто Чимин пытается забраться к парню на диван и расположиться у того рядом, под боком. Вдвоём теплее и приятнее.

— Здесь слишком мало места для двоих, — говорит в тишине Юнги, когда омега перестаёт шевелится и прижимается к телу альфы, обхватив того всеми конечностями.

— Нам хватит, — отвечает Чимин, а потом совсем тихо добавляет. — Троим.

Юнги прижимает омегу к себе ближе, укрывая его пледом и утыкаясь носом в самую макушку, мерно вдыхая медовый запах.

Вот оно — лучшее, что могло с ним произойти. Слишком хорошо, слишком любимо.