Какое-то время Чимина почти ничего не тревожило, а звонок Янджэ даже замылился в памяти. Стало немного легче. Юкхэй был вообще ангелом, почти не капризничал, правда, очень сильно тянулся к Юнги. Чимин был рад этому, потому что его желание воспитывать малыша в любящей семье полностью осуществляется. Правда, по вечерам, когда Юнги пропадал на работе, Юки не мог уснуть, потому что не чувствовал запаха своего родного человека. Омега на это лишь вздыхал, качая малыша, понимая, что так он потратит больше времени, нежели это сделал бы альфа, но и из-за таких мелочей просить его бросить работу было бы глупо. Тем более, что лето подходило к концу и снова наступал «любимый» период осенних камбэков молоденьких артистов. Расписание вплоть до следующего года было заполнено под завязку, Юнги жаловался, что даже отпуск на праздничные дни выпросил с трудом, не то, чтобы брать отгулы в середине недели, как раньше.

С момента их встречи прошло больше года. Ни годовщину, ни Рождество или другие праздники нормально они так и не праздновали. Чимин однажды завёл тему, что из-за его проблем альфа пропустил веселье в прошлом году, но Юнги лишь помотал головой, сказав, что ему почти тридцать и пропустить одно рождество без празднования ему вполне можно, ведь будут ещё года и были до этого. Чимин остался не особо доволен ответом.

Не особо доволен Чимин стал и собой, и тем фактом, что растить ребёнка слишком дорого в реалиях современного мира. Омега каждый раз со страхом сообщал Юнги, какие вещи нужны Юки и сколько денег примерно на всё это нужно, боясь получить упрёк за транжирство. Однако альфа ничего не говорил, он просто покупал всё, что надо, беря Чимина с собой в магазин, либо в особо занятые дни давая тому карту. Единственное, за что Чимин очень сильно себя ругал, была покупка лекарств-блокаторов. Его организму в принципе после родов было бояться не о чем, должен был пройти определённый период времени, прежде чем его снова настигнут болезненные периоды течки, а за ними — и потребность в нахождении альфы рядом. Но, перестраховываясь, Чимин вернулся к таблеткам, на которых и так сидел долгий период времени, почти с самого начала своей взрослой жизни.

Ничего нового квартирку с номером 365 не ожидало. Юнги по будням пропадал до ночи на студии, выбивая свои законные выходные, чтобы провести их с Юки и дать Чимину отдохнуть. Намджун продолжал забываться на работе, но в отличие от прежнего опыта, эта работа приносила ему удовольствие и ходил он на неё с огромным удовольствием. Чимин терялся в бытовых делах, смотря за своим малышом.

Тихая и размеренная жизнь так бы и продолжалась, если бы на последних августовских деньках Хосоку не пришла гениальная мысль утащить всех друзей за город в небольшой домик, подальше от городской суеты. Впервые за долгое время все парни собрались вместе. Даже Чонгук с Тэхёном были тут, не пытаясь сбежать от гневного взгляда старшего Чона.

Чимин весь день старательно обходил Тэхёна, потому что с той ситуации на улице, когда ему была вручена сим-карта, они больше толком и не пересекались. Юки отдыхал в своей переноске в доме, Чимин под оправданием «Я волнуюсь» постоянно проверял его, переводя дыхание и приводя оставшиеся нервные клетки в норму. Тэхён рядом, Тэхён пугает его, а сказать об этом никому нельзя. Хосок хоть и гневно дышал на Кима, но противиться яро, как делал это раньше, Чонгукову выбору не стал, даже пару раз пошутил с ним. Юнги продолжал общаться с Тэхёном, как старый приятель, а Намджун вообще нашёл себе очень интересного собеседника. И ведь всё больше доверия к нему со стороны других. Чимин лишь грустно вздыхает, положив голову на плечо Юнги.

— Всё в порядке? — спрашивает шёпотом альфа, касаясь губами виска Пака.

— Да, — мычит парень, прикрывая глаза, Тэхён прямо напротив. — Я всё ещё волнуюсь.

— Проверишь Юки? — тихо спрашивает Юнги, не желая нарушить беседу Хосока и Намджуна, которые о чём-то громко начали спорить. Чимин кивает и, медленно встав, идёт в дом. На улице духота, в здании — прохлада.

Омега выдыхает, снова пребывая в одиночестве. Пару минут тихого равномерного дыхания прерывает чужой запах, что Чимина никак не радует, потому что обладателя он боится. Тэхён стоит прямо напротив него, смотря прищуренными глазами из-под тёмной, чуть вьющейся чёлки. Омега даже сбежать не пытается, не станет сопротивляться или поднимать шум, это ведь всего лишь Ким Тэхён, а в соседней комнате спит ребёнок, чей отец хорошо знаком обоим парням в комнате. Чимин просто смотрит на альфу в ответ с вызовом, ожидая его дальнейших действий.

— Янджэ печалится, — начинает Тэхён не своим голосом, грустно усмехаясь, — Ты ему не звонишь, — Чимин сжимает ладошки в кулаки, как же бесит. — Он попросил узнать, может, у его детки что-то случилось?

Чимин молчит до упора, игнорируя тот факт, что Тэхён становится к нему ближе, буквально нависая над ним. Он даже игнорирует тот факт, что неосознанно идёт к стенке, чтобы избежать любого контакта с альфой, и в итоге оказывается в ловушке. Бетонная стенка с одной стороны, с другой — Ким Тэхён. И не сбежать: ни влево, ни вправо, поймает же. Чимин молчит, молясь глубоко внутри, чтобы кто-нибудь из ребят увидел их. Пускай его и осудят, но они хотя бы спугнут Тэхёна.

— Непросто же играть на два фронта, да? — наклоняется ближе Тэхён, оставляя минимальное расстояние между их лицами. — Он позвонит завтра, — альфа проводит пальцем по подбородку омеги, чуть приподнимая лицо парня. — Просто будь добр ему ответить, — Чимин шипит, специально наступая на ногу Кима, но тот будто бы не замечает боли. — Он может убить хёна.

— Иди нахер, — сквозь зубы произносит Чимин, и Тэхён поднимает руки в сдающемся жесте и правда уходит, с радостными криками обращаясь к заскучавшему среди «пенсионеров» Чонгуку.

Чимин сползает по стеночке, закрывая лицо руками и переводя дыхание. Чёртов Ким Тэхён его доведёт когда-нибудь до точки невозврата. Почему прошлое обязательно должно быть таким сложным, чтобы постоянно мешать счастливому настоящему? И ведь само по себе оно не пройдёт. В одну секунду до Чимина почти дошла трезвая мысль, что следовало бы рассказать Юнги о всех его переживаниях, но осознать её он не успел. Глупое «не поверит, кто я такой вообще» никак не хотело выходить из головы.

— Чимин-а, всё нормально? — спрашивает Хосок, заходя в дом с тарелкой и несколькими стаканами в руках.

— Да, всё нормально, — кивает Чимин, начиная снова притворяться и улыбаться Чону. — Просто на улице жарко, у меня голова немного закружилась.

— А, от жары прячешься, — усмехается Чон, ополаскивая посуду в раковине, что находилась прямо около двери. Дачные домики очень мобильны, как оказалось. Всё рядом и хорошо.

— Ну, я к Юки вообще пошёл, — кивает на соседнюю комнату омега, уже разворачиваясь по направлению к ней.

— Тебе помочь? — спрашивает Хосок, расставляя посуду на сушилке, тут же, над раковиной. — Это просто чудесный ребёнок, ты знал?

— Спасибо, — мило улыбается Чимин. — Я справлюсь.

— Можно я просто рядом постою? — просит Хосок, в два шага оказываясь около омеги. Он не будет говорить, что слишком сильно полюбил это чудо за ночь, проведённую в роли его няни, но всё же...

Рядом стоит Хосок, вроде тоже близко, но запах у него мягкий, приятный, успокаивающий. Он не пугает Чимина, как это делал Тэхён. Хосок вообще излучает позитив и счастье. И надежду... Хоби, как хоуп, что с английского «надежда».

В комнатке Юки всё так же, как и двадцать минут назад, спит. Чимин осматривает маленькую спаленку с одной раскладушкой и огромным диваном, понимая, что, скорее всего, этот домик был обустроен Хосоком как свалка вещей, которые пригодны для жизни, но просто ему не нужны. Тут же был рабочий стол, как в офисе, с симпатичным новеньким стулом. Даже эта, вроде бы, редко посещаемая парнем недвижимость выглядела в разы лучше, чем та, где когда-то жил Чимин.

— Чимин-а, — шепчет Хосок, боясь разбудить крепко спящего малыша. — А как ты относишься к Тэхёну?

Прямо в яблочко.— А как я должен к нему относиться? — выходя из комнаты, скомканно спрашивает Чимин, думая, видел ли Чон то, как Тэхён бессовестно зажал омегу у стены.

— Мне Тэхён не особо-то нравится, — дует губы Хосок, всматриваясь в бегающий взгляд омеги. — Потому что, во-первых, он подкатывает к Гуку, — загибает парень первый палец. — А, во-вторых, он мне просто не нравится.

На двух загнутых пальцах Чон и останавливается, ожидая теперь ответа от Чимина, который даже задумался хорошо над поставленным вопросом. И ведь сказать всё как есть боится. Ведь нелюбовь к Тэхёну у Хосока вызвана просто беспокойством о сохранности чести своего младшего брата, когда у Чимина... всё нечто сложнее. Тэхён пугает, причём сильно.

— Он немного подозрительный, — хмуро отвечает Чимин, повторяя в голове лишь одно: «Нет, не поверят». — Он иногда так смотрит, — если бы он только смотрел, — Будто бы знает что-то обо мне.

И Чимин почти не врёт. Говорит, но скомканно, непонятно. Не поверят же: кому нужна правда, кому нужны глупые обвинения в сторону друга. Сказать правду страшно.

— Подозрительный, — повторяет за ним Хосок, перекатывая воздух в щеках. — Вот и я думаю, странноватый он.

Чимин мечтает избежать этого диалога. Точно так же мечтал сбежать от взгляда Тэхёна на улице. Хосок о чём-то думает, иногда поглядывая через окно на улицу, а иногда смотря в спаленку, где мирно посапывает Юки.

— Ты так хорошо справляешься, Чимин-а, — говорит Хосок, нарушая мысленный поток омеги. — Ты молодец, — парень легко кланяется, даря мягкую улыбку альфе, принимая похвалу от него.

Хосок осматривает Чимина с ног до головы, все ещё не понимая, как Юнги вообще нашёл этого мальчика и почему оставил себе. Все бывшие Мина были как на подбор из модельного агентства, не имели ни одного изъяна во внешности. Этот омега — полное исключение из всех правил. Возможно, Юнги просто по статусу нужно было держать рядом с собой красивого парня, чтобы пару раз в год выходить с ним на ковровую дорожку, представляясь как пара, и миловаться на глазах поклонников. Либо же омегам было выгодно проводить ночи с Юнги за выходы в свет. Чимин же... Чимин даже не пахнет ничем после беременности, не пытается одеваться сексуально — да что там сексуально, просто стильно, не пытается строить из себя кого-то, не может дать отпор. Он просто существует, загнанный в собственную ловушку из прошлого и настоящего.

Хосок не понимает, почему Юнги так реагирует на Чимина. Ведь Чимин чертовски простой и напуганный всем этим миром, ищущий тихого места. Омега же даже не пытается соответствовать Мину. Никаких украшений, дорогой брендовой одежды, он телефоном-то пользуется, лишь чтобы позвонить Юнги раз в неделю и пофоткать Юки. Чимину не нужны деньги, не нужны связи, он даже представить не может, сколько фанатов имеет Юнги.

И Хосок совершенно не понимает, почему Чимин чертовски доверчивый, хоть его история начинается с предательства. И Чон совершенно теряется, когда вспоминает, что Чимин ни разу не ревновал Юнги, даже узнав, что особо осложнённые природой обстоятельства тот проводит на работе, где есть омеги, красивые и состоятельные омеги. Пак, лишь вдохновлённый, носил тому еду в контейнере, ведь тот уже два дня как дома не был. Возможно, Хосок ещё слишком молод для собственной семьи и серьёзных отношений, а может, и вовсе не создан он для такого, потому что Чимина он точно не понимает. Всё же Хосоку проще быть ничем не обречённым, кроме...

— Тэхён-и уехал, — младшего двоюродного брата, которого отправили учиться в столицу, чтобы тот сразу получал хорошее образование.

Хосок с Чимином, услышав новость от Чонгука, одновременно свободно выдыхают. Чон слегка хмурится на омегу, но тот через секунду выглядит как ни в чем не бывало и идёт под крыло к Юнги, строя тому глазки и прося немного алкоголя. Хитрый, всё-таки.

Отдых продолжается спокойно. Заканчивается, правда, смеющимся Юнги, который явно не ожидал, что ему придётся Чимина на руках относить в машину, лишь бы поскорее разлучить его с Чонгуком, которому, как выяснилось, он стащил пару шотов пива с их общего стола. А мелкому много, оказалось, и не надо. На пьяную голову омеги провозгласили себя друзьями навек и разлучаться ну никак не хотели. А Юнги лишь смеялся, понимая что Хосоку, скорее всего, влетит от родителей Чонгука, но это ведь не его проблемы. Его проблемы — это доставить хнычущего Чимина до дома, да так, чтобы он не закатил истерику, а Юки продолжал спокойно чмокать соской под надзором Намджуна.

— Как же быстро примерный папочка Чим-Чим исчез, — хмыкает Хосок, наблюдая как Юнги беспокоится о малыше, собирая нужные вещи и самого ребёнка укладывая в переноску.

— Он просто на стрессе постоянно, — осматривает Юнги комнату на наличие предметов, которые он мог забыть. — Его понять можно.

— Но Чонгука-то зачем? — более нервно жуёт губы Хосок. — Я понимаю, он сам хотел расслабиться, но мне мелкого спаивать. Тэхён даже не так открыто действует.

— Чимин извинится завтра же утром, как протрезвеет, — уверяет Юнги, застёгивая молнию на рюкзаке с вещичками для малыша, а самому омежке подмигивает и улыбается. — Он всегда извиняется, даже если не виноват.

с Чонгуком, конечно, неловко получилось. Потому что прямо сейчас этот засранец спал в этой же комнате с малышом. Он слишком быстро опьянел от банки пива, плюс-минус ещё пары шотов с подачи Чимина — Пак, правда, не отвечает, что стаскивал для мелкого только пиво. Однако факт быстро отрубившегося опьяневшего Чонгука, спящего на огромном диване, налицо. Юнги всё ещё надеется, что Чимин это так, по-глупости, из-за стресса и жары.

— А чем мы не устраиваем Чимина в плане дружбы? — жалуется Хосок, идя за Юнги к его машине, помогая донести рюкзак. Хотя, по правде, альфа бы справился и один.

— Всем, — кивает Юнги, открывая заднюю дверцу машины и ставя переноску с ребёнком на заднее сиденье. — Джун, сядешь же с Юки?

— У меня есть выбор? — наивно спрашивает он, подходя ближе. — За городом воздух всё-таки чище, — говорит он, кивая на хмурого Хосока. — Причина твоего недовольного лица?

— Спит сейчас на диване, — цокает Хосок. — И Чимин, похоже, тоже, — кивает альфа на откинувшегося на сиденье Чимина, как-то даже мило причмокивающего губами. — И у этого человека есть ребёнок?

— Ты тоже не выглядишь, как врач, — закатывает глаза Намджун. — А я как офисный работник, решивший открыть магазин цветочков.

— У Чимина ничего не осталось от прошлого, — хмыкает Юнги, рассматривая омегу через лобовое стекло собственной машины. — Ведь, помимо дурацкого бывшего, вероятно, у него были друзья, — Хосок на эти слова хмурится ещё больше, прямо курица-наседка. — Гуки — единственный, кто ему больше подходит по возрасту, и единственный омега. Он альф боится.

— А ты? — Хосок вопросительно выгибает бровь, складывая руки на груди.

— А я молодец, Юки мне доверять можно, — грустно усмехается парень. — Я поговорю с ним о его друзьях, если такие есть, тем более что сейчас я буду завален работой и вряд ли смогу вообще брать выходные.

— Пару дней в месяц компания обязана предоставить, — смеётся Хосок. — Ты у нас семейный альфа, вам положено.

Юнги на это грустно улыбается, предлагая Намджуну уже поехать домой, а не фотографировать деревья в лучах закатного солнца.

***

Чимин следующую неделю был не в лучшем состоянии. Мало того, что он с утра в самом деле позвонил Хосоку с дикими извинениями на три минуты, так и остаток дня перед Юнги и Намджуном провёл тише воды, ниже травы. Мин пару раз предпринимал попытки его разговорить, но ничего, кроме извинений и слов о том, что омеге жутко стыдно, особенно жаль за Чонгука, он в ответ не получил. Возможно, через годик они все дружно посмеются над этой историей, но в данный момент это целая катастрофа.

Удручающее положение Чимина мог наладить лишь Юки, который, к удивлению, стал спокойнее и даже перестал плакать по ночам. Звание маленького принца и ангелочка этот ребёнок заслужил сам по себе. А вообще, Чимин ни черта не знал, что всё-таки делать с ребёнком и как его воспитывать. Почему-то дурацкие форумы, на которые он то и дело попадал, говорили, что инстинкты сами должны сработать. И всё было бы действительно проще, если бы инстинкты эти работали как надо, но нет. Чимин всё ещё ни черта не понимает и почему-то радуется тому, что его малыш начал переворачиваться со спинки на животик и обратно. И вообще, он очень осмысленно смотрит на всё, это поражает. Ни одной черты бывшего возлюбленного во внешности Юки пока не было замечено омегой, что не могло не радовать.

Помимо Юки, единственной заботой Чимина стали постоянные телефонные звонки. Видимо, Тэхён узнал его новый номер и передал его Янджэ, потому что при каждом вызове, который омега всё же соизволил принять, ему попадался кто-то из шестёрок этого альфы. Омегу с каждым днём всё больше и больше раздражали звонки с учётом на то, что дольше десяти секунд ни один из них не продлился, а на вопросы Намджуна, которому стало казаться подозрительным такое огромное количество вызовов, Пак мило улыбался и отвечал лишь одно: «Просто номером ошиблись».

Звонки начали бесить Чимина вкрай в тот день, когда он ждал вызова от Юнги, обещавшего позвонить и сообщить, вернётся он домой вечером или нет. С какого времени он вот так предупреждает омегу о своём завале на работе, Мин вряд ли ответит, но так Чимин спал крепче, не дожидаясь никого до двух часов ночи на кухне за чтением книг, любезно предложенных Намджуном.

И наверное, ничего бы не случилось, проигнорируй Чимин пару звонков с неизвестных номеров, если бы он правда их проигнорировал. Но схватить телефон, даже не посмотрев на него, было всё той же ошибкой. А из-за хрипловатого голоса в динамике захотелось ударить себя по лбу. Второй раз, на те же грабли.

— Сбросишь — Сокджину крышка, — и это правда единственное, почему Чимин не бросает трубку; надо же, заинтересовал с первых секунд. — Детка, да ты начал соображать, — а Чимина уже подташнивает от этой манеры речи, издевается же, наверное ещё улыбается, своей фирменной ухмылкой. — Не хочешь передать тонсену пару слов?

— Прости, Чимин-а, — голос до боли знакомый, но человек, кажется, плачет.

— Отпусти его, Джэ, — Чимин до боли закусывает нижнюю губу, хмурится. Ошибаться он никак не может, это точно был Сокджин. Сокджин, которого грозятся убить, которого могут убить!

— Конечно, детка, я отпущу его, — на секунду Чимин даже выдыхает, — Но ты обещаешь мне встречу, просто встречу, — ну конечно, куда без своих условий, омега начинает злиться. — Без твоих новых знакомых, без продюсеров, — так и хочется выкрикнуть, что продюсер всего один и ему точно дела до бывших Чимина нет совершенно никакого. — Ты и я, детка. Я скину адрес, иначе Сокджину конец, — последние пару слов он буквально пропевает, раздражая омегу ещё больше.

Сейчас Чимин клянётся, что абсолютно не знает, что делать. Его бывший ещё тот засранец, что почему-то омега в очередной раз пропускает мимо ушей. В голове крутится лишь одна мысль: «Спасти хёна», всё, что происходит рядом — пустота.

Следом приходит сообщение, в котором указывается дата, время и адрес, когда и куда следует прибыть Чимину. И почти сразу же телефон начинает вибрировать по новой.

— Малыш, я сегодня очень сильно задержусь, — голос Юнги успокаивает, но омега дрожать не перестаёт. — Но потом у меня будет выходной.

Чимин кивает. Он правда рад тому, что в начинающийся осложнённый период альфу всё же отпускают с работы, но если бы не ранее совершённый диалог, то эмоции были бы ярче. И Чимин, слыша прощание от альфы, кивает ещё раз, выдавливая из себя тихое «хорошо». У Юнги много работы, у Намджуна много работы, у Хосока много работы и перед ними очень стыдно, а ближе у Чимина никого нет. Чонгук вряд ли поможет хоть чем-то в силу своего возраста и безмятежности.

А под ногами будто пропасть появляется. Просто пустота. Бороться за себя не хочется, но Юки вовремя начал плакать в своей кроватке, привлекая внимание омеги. И если себя защищать Чимин смысла не видел, то крошечная жизнь на его руках должна иметь крепкий щит. Причина слёз малыша была простой: ему требовалось сменить пелёнки и немного понежить.

***

Юнги из-за своей загруженности редко мог брать выходные. Он любит свою работу, любит делать то, что заставляет миллионы людей сиять каждый день. Он любит музыку и любит её писать. Но любит он больше одного парнишку, который боится всего этого мира, которого надо укутать в плед, накормить и заобнимать до посинения, которого обязательно надо любить, беречь и охранять от всех невзгод этого мира. А ещё Юнги любит одну кроху по имени Юки, который охотно отвечает ему взаимностью, улыбаясь при виде альфы и пуская слюни на чистую, идеально выглаженную тем самым Чимином рубашку. И так каждый раз, когда Юнги надевает безумно красивые и дорогие вещи. Юнги бы, наверное, пришёл в ужас, если бы считал, сколько его вещей пришлось стирать на дополнительном режиме и сколько было отдано в химчистку. Он точно бы пришёл в ужас, если бы не любил своего малыша, и уж слюни никогда не были преградой этой любви.

А ещё Юнги любит своих друзей. Ну почти любит... Жизнь то разбрасывала их в разные стороны, то вновь собирала вместе. И когда он сошёлся с Намджуном и они ответственно решили снимать квартиру вдвоём, потому что так удобнее обоим, Юнги не задумывался, что Ким будет немного не вписываться в его будущую семью. Просто потому, что мысли о семье его посещали крайне редко. Но нельзя было не отметить, что Намджун был незаменимым помощником в отсутствие Юнги, потому что именно он оказывался рядом с Чимином, если тому было затруднительно. Вспомнить хоть то, что именно Намджун повёз омегу в больницу, пока Юнги закрывался на работе.

И вообще было бы плохо хоть как-то не отблагодарить друга за всю помощь, так что свой первый из двух выходных Юнги посвятил устройству небольшой домашней вечеринки для Намджуна, в организации которой активно участвовал Чимин. С помощью рецепта из интернета и поддержки Юнги он даже сам приготовил мясо, которое на вкус было очень даже хорошим. Правда, Мин так и не успел попробовать его, потому что закрутился в собственных делах.

И если он ответственно поднялся пораньше, чтобы не тревожить Чимина, который долго спать и не мог, и сам с утра позаботился о Юки, параллельно начиная делать влажную уборку, потому что Намджун любит чистоту и вообще-то в доме ребёнок маленький. То к середине дня Юнги не менее ответственно опять сбежал на работу со словами о том, что какие-то идиоты потеряли что-то важное. Чимин лишь кивнул, продолжая выполнять подготовку к предстоящему ужину с друзьями. И его пугал факт того, что неизменно с Хосоком будет Чонгук, а с Чонгуком — Тэхён. А где Тэхён, там и ждать очередных нападок, тем более, что с каждым днём страшная для омеги встреча приближалась.

Юнги вернулся почти перед самым приходом Намджуна, привезя с собой Хосока, который с ходу напал на нарезку, которую Чимин почти час аккуратно нарезал и выкладывал красивым узором на тарелке. Разочарованно вздыхать уже не было времени, так что Чимин ушёл в спальню, унеся с собой Юки, чтобы переодеть малыша в милую пижамку с кроличьими ушками.

Намджун приезжает одновременно с Тэхёном и Чонгуком, так что удивлённо встречает их и приглашает выпить кофе. Парочка хоть хихикает и переглядывается, но соглашается, больше не сказав ни слова. В квартиру Чонгук заезжает на спине Тэхёна, тут же поднимая шум. Хосок пулей оказывается около парочки, не замечая Намджуна, прокравшегося за ними, и начинает их отчитывать, попутно пытаясь сдёрнуть Чонгука с альфы. А омеге будто всё равно на брата; школьная форма давно помята, галстук болтается на одном добром слове, а рубашка, измазанная в чернилах от протёкшей ручки, оставляет желать лучшего.

— Я уже не уверен, как должен на них реагировать, — Намджун замечает Юнги на кухне, сразу же двигаясь к нему. — Там Чонгук с Тэхёном.

— Да, знаю, — кивает Юнги, резко поворачиваясь на друга. — Мы тебя ждали, вообще-то.

— Меня? — и если Намджун был немного в шоке — а он был немного в шоке, оборачиваясь на гостиную, и он удивился ещё больше, потому что праздничная атмосфера и вкусная еда были явно не просто так.

— Толком твой день рождения никто же не праздновал, — пожимает плечами Юнги. — Так почему бы и нет?

Тэхён с Чонгуком заваливаются в гостиную и рассыпаются на диване, вызывая невольную улыбку у альф. За ними следует сердитый Хосок, явно недовольный ситуацией. Он всё ещё не переваривает Тэхёна и его любовь к Чонгуку, хотя, по виду двух парней, они очень счастливы вместе.

— А Чимин где? — спрашивает Намджун, снова смотря на Юнги.

— А Чимин вот, — кивает парень на проход, в котором застыл омега с очаровательным ребёнком на руках. Юки внимательно оглядел людей, находившихся в комнате, пока не заметил Юнги, к которому начал тянуться. — Малыш.

Юнги неспешно подходит к Чимину, забирая ребёнка из рук омеги, и кивает Намджуну на стол с едой.

***

Намджуну было посвящено всё внимание этого вечера. К удивлению Чимина, Хосок ни разу не упомянул инцидент с Чонгуком и алкоголем, но постоянно следил за стаканами младших. Пак в этот вечер и не собирался пить вообще, давая возможность Юнги расслабиться и не следить за двумя детьми в лице своего парня и ребёнка. Чонгук, как и следовало ожидать, лип к Тэхёну, а тот увлекал беседой Намджуна, всё ближе и ближе примазываясь к нему, что не могло уйти от взгляда Чимина. Особенно после сообщения Янджэ он стал осмотрительней, и теперь понимает, что совсем не зря. Тэхён был лисом, выстраивающим доверительные и даже очень крепкие дружеские отношения со всеми. Омега прекрасно понимал, что, если бы случилось что-то, вряд ли бы вообще подумали в сторону Кима: тот ведь и друг хороший, и очень о Чонгуке заботится, и всегда беседу поддержит, и вообще душа компании. Для других он слишком хорош. А Чимину верить и не надо.

Вечер стремительно перерастал в ночь, и когда почти вся еда была съедена, а пару бутылочек выпито, Юки начал засыпать. Юнги как ответственный отец и взрослый, естественно, пошёл укладывать малыша, протестуя против того, чтобы этим опять занимался Чимин. А Юки и не хотел покидать руку Мина и хныкал, когда того хотел было уже забрать омега. Грустным взглядом парень проводил альфу с ребёнком на руках, пока те не скрылись из его поля зрения.

— М, Чимин-а, — раскрасневшийся от выпитого алкоголя Тэхён, на удивление, был ещё более разговорчивым, чем обычно. От своего имени и его голоса у омеги пошли мурашки по коже, а Юнги, так не вовремя ушедший укладывать спать малыша, не мог послужить хоть какой-то видимой-невидимой опорой для продолжения ровного разговора с Кимом. — А ты вообще с детьми ладишь?

— Тэхён, умолкни, а? — просит Хосок, подцепляя палочками мясо, приготовленное Чимином, и отправляет кусочек в рот; Намджун отошёл на балкон поговорить по супер-важному-бизнес звонку, который вот не требует отлагательств. — Не приставай к нему.

— Да ладно, — хмыкает Тэхён, приобнимая Чонгука, которому вообще нет дела до разговора за столом — он пытается пройти сложный уровень в очередной мобильной игре. — У меня просто личный интерес, — Ким смотрит на то, как Хосок всё больше и больше хмурится, пережёвывая еду. — А тебя альфа почему бросил?

— Я сам ушёл, — приходит резкий ответ от Чимина, и Хосок сглатывает, понимая, что ситуация уже заходит далеко и подобных вещей вообще быть не должно.

— Ну не строй ты из себя сильного, — Тэхён опирается на руку, смотря прямо на Чимина. — Хреновенько выходит.

— Тэхён, прекращай, — почти не разжимая челюсти, произносит Хосок, откладывая палочки.

— И вам реально не надоело возиться с этим карманником? — усмехается Тэхён, не чувствуя гневно дышашего Хосока рядом. — Ни ума, ни внешности.

— Заткнись, — почти рявкает Хосок, мимолётно кидая взгляд на Чимина, который как сидел так и сидит, только взгляд опущен в тарелку так и не съеденного салата.

— Ты же это мясо делал? — кивая на тарелку уже подъеденного блюда, спрашивает Тэхён. — Ну никто же не ест, понимаешь?

Чимин поджимает губы. Чувствовал он, что следовало ему идти укладывать Юки, может быть, не так и больно было бы. Пообсуждали бы они его тупость, внешность — и дело с концом, а так переслушивать от выпившего альфы (который, к тому же, лично знаком с бывшим омеги) и так подтвержденные в зеркале факты — ну такое себе занятие. Может, Тэхён и Юнги глаза откроет, покажет, с каким ничтожеством тот пытается отношения строить.

— Чимин, — Хосок двигается ближе к омеге. — Не слушай ты его, он просто завидует, что у тебя есть всё очарование этого мира, а у него нет, — и, уже повернув голову к Тэхёну, одними губами произносит: — Педофил грёбаный.

— Не смущай его, он явно раньше Гука трахаться начал, — цокает Тэхён, отвлекая Чонгука от увлекательной игры, тот непонимающе смотрит на своего пьяного альфу, а потом на Чимина, рядом с которым стоит Хосок, и просто не понимает, что делать.

— Хосок-хён, всё нормально, — кивает Чимин, пытаясь приподнять уголки губ. — Он просто выпил лишнего.

Однако Чимин встаёт из-за стола и берёт миску с мясом под непонимающий взгляд Хосока, и двигается к кухне, где медлит, буквально, секунду, прежде чем выкинуть всё несъеденное в мусорное ведро.

— Эй, эй, Чимин, — Хосок тоже выходит из-за стола, разводя руки, и пытается понять, что вообще у омеги в голове сейчас творится. — Ты зачем?

— Невкусно же, — пожимает плечами Чимин, давя в себе подступающие слёзы и истерику. — Я не хотел портить вечер своей едой, хён.

— Да не слушай ты его! — громче, чем хотелось, выдаёт Хосок, поздно вспоминая, что в соседней комнате засыпает маленький ребёнок.

— Зато честно, да, Чимини? — усмехается за спиной Хосока Тэхён, подперев голову кулаком, опираясь на стол. — Трудно же жить и лгать родным людям, верно?

— Тэхён, ещё слово и...

Но Хосок так и не успевает договорить, когда Чимин проходит мимо него, шагая в ванную.

— И бросили тебя потому, что ты никто, потому что приползёшь назад, как щенок.

Тэхён, вроде бы, вслед говорил что-то ещё, но Чимин уже не слышал, закрывшись в ванной и включив воду. Неприятный осадок был, куда без него, но в горле комом встала паника, а возможно и стыд, потому что он правда врёт. Он врёт сам себе, он не может отпустить этого человека, что засел в нём глубоко и всё никак не может оставить. Он ведь полюбил его за что-то, что-то же было такое, почему он отдавал всего себя лишь одному.

И как удачно телефон, который до этого момента был совершенно ненужным, оказывается под рукой. И как удачно Чимин никогда не забывал номер, который когда-то послужил ему спасательной шлюпкой. И как удачно он пишет, что готов на встречу. И как удачно, что он приходит в себя, лишь когда сообщение отправлено и прочитано. Или не очень удачно.

Услышав возню на кухне, возвращаются и Намджун, закончив свой звонок, и Юнги, терпение которого начало падать с громким выкриком Хосока. Чимин же не решался покидать ванную комнату, пытаясь прийти в чувства и понять, кому именно он написал и на что именно согласился прямо сейчас.

Через несколько минут, как звуки на кухне стали тише, Чимин прошмыгивает котёнком мимо гостиной, замечая красного Хосока, которому что-то объясняет Юнги, придерживая парня за плечи, и Намджуна, который как ни в чём не бывало стоит, поглощает ещё оставшуюся нарезку. В спальне темно, горит лишь один детский ночник, и Юки, по-видимому, так и не проснулся, устав за день. Чимин спокойно переодевается в свою пижаму и залезает с ногами на кровать. Он медлит, прежде чем взять в руки телефон и начать поиск подработок. Рано или поздно ему придётся расстаться с Юнги.

Минут через тридцать в спальню мягко стучатся. Юнги заметно выдыхает, обнаружив Чимина, копающегося в телефоне, на кровати.

— Чимини, — шепчет альфа, подходя ближе к кровати, отвлекая омегу от бессмысленного просмотра вакансий на различный сайтах. — Тэхён тебя сильно обидел?

Чимин блокирует телефон, оставляя его около себя экраном вниз, и смотрит на Юнги, в едва видимые зрачки, отражающие мягкий свет ночника. Он ведь всё ещё пытается ему верить и любить, и он понятия не имеет, почему Чимину не нужна эта любовь сейчас.

— Нет, совсем нет, — так же шёпотом отвечает омега, мотая головой. — Почему ты так подумал?

— Хосок сказал, — пожимает плечами Юнги, садясь на край кровати, мягко прогибающейся под двумя телами.

— Всё хорошо, хён, — мягко улыбаясь, врёт Чимин. — Хосок-хён просто недолюбливает Тэхёна, а я сделал мясо невкусно, вот и расстроился немного, — и, закусив губу, ещё тише добавляет. — Я больше не буду так.

— Вот оно что, — кивает Юнги, поверив истории Чимина. — Хосоку дай только повод, он Тэхёна во всём обвинит, а тот парень хороший, очень даже.

И почему это так больно звучит? Шёпотом и от Юнги. Тэхён успел проникнуть ещё дальше, чем мог себе позволить Чимин. Смысла рассказывать уже нет. Он просто встретится с ним и сам всё поймёт, он надеется понять хоть что-то.

— А разве мясо было таким плохим? — спрашивает Юнги, заглядывая в погрустневшие глаза омеги. — Я так и не попробовал.

И ещё одна боль. Чимин где-то в душе смеётся даже. Так глупо ведь, что Юнги сидел весь вечер и даже не прикоснулся к тому, что он пытался сделать со всей душой. Может, альфа заранее знал, что это плохо, у него и опыта в готовке больше, и навыков.

— Это был ужас, — пытается улыбнуться Чимин, но выходит криво. — Лучше не вспоминать.

— Намджун сказал, что ему понравилось, — пожимает плечами Юнги, кидая взгляд на кроватку с малышом. — Юки себя так хорошо вел.

Чимин кивает, тоже переводя взгляд на кроватку, где спал центр его мира. И ведь скажи ему пару лет назад о том, что всё будет именно так, он бы громко рассмеялся и продолжил быть беспечным.

— Чем занимаешься? — решает спросить Юнги, кивая на телефон, в котором что-то смотрел омега до того, как он вырвал его из своих мыслей.

— Работу ищу, — невинно пожимая плечами, шепчет Чимин.

— Зачем? — протягивая гласные, спрашивает альфа, явно расстроенный таким ответом, и ведь всё происходит перед его носом, но он понять не может, что не так.

— Мне стоит начать отдавать долги, — поджимает губы Чимин, оттягивая рукава пижамы как можно дальше на запястья.

— У тебя есть перед кем-то долги? — Юнги явно ничего не понимает.

— Да, — уверенно кивает омега. — Перед тобой.

— Чимин, — вздыхает мужчина, устало потирая переносицу. — Мы разве не говорили об этом?

— Говорили, — резво кивает парень. — Но хорошо, что сейчас есть ты и можешь дать нам всё, — Чимин пододвигает телефон ближе к себе. — Но мне же нужно на будущее: снимать комнату, или квартиру, если повезёт, — принимается он тараторить, что Юнги приводит в немой шок. — Одежда, банально, продукты и лекарства, и ребёнку же много надо, а они быстро растут.

— Постой-ка, — Юнги мягко касается пижамы Чимина кончиками пальцев. — Ты хочешь съехать от меня?

— Я знаю, что не смогу брать деньги у тебя всегда, — неоднозначно отвечает омега, никак не реагируя на прикосновение. — И у меня нет ограничений в виде огромного живота, я могу работать.

— Если тебе нужны деньги на что-то, то скажи мне, — не понимает Юнги, чуть отстраняясь от парня, хмурясь. — Это, конечно, благородно, но глупо, — и ведь не поймёшь, что снова засело в голове у Чимина и почему, когда всё начинает налаживаться, тот закрывается снова и с каждым разом это «снова» становится понять всё сложнее. — Я ценю твоё стремление работать и зарабатывать, но надо кому-то следить и за Юки тоже, — Юнги бегает глазами по комнате, ровно не натыкается взглядом ни на что в темноте. — Если ты устаёшь от домашней рутины, скажи, я организую тебе отдых, можем нанять няню для Юки.

— Я не хочу, чтобы чужие с ним оставались, — почти шипит омега.

— Видишь, — теряется Юнги, хватаясь хоть за что-то в разговоре; неужели пару стопок, которые он выпил, не дают мыслить ровно? Или он просто потерял смысл очередной замашки Чимина? Но альфа чётко понимает, что Чимин теперь свободен от всего и он может в любой момент помахать ему рукой, взять Юки и просто съехать куда-нибудь. И Юнги, который выстраивал любовь, который думал, что всё по-настоящему, этот маленький разговор напугал серьёзно. И ведь не поймешь, что именно у Чимина в голове.

— Няню для Юки ты не хочешь, и какой смысл от твоей работы, Чимини?

Ненадолго в комнате повисает молчание, прерываемое сопением малыша из кроватки.

— В один момент, — Чимин говорит совсем тихо, — Ты найдёшь хорошего омегу, самостоятельного, ответственного и без всяких сюрпризов, — Чимин отворачивает голову к детской кроватке. — Я просто хочу подстраховаться.

— Никого я не найду, — успокаивающе произносит Юнги, догадываясь о причине грусти омеги.

— А ты не будь так уверен, — Чимин берёт телефон в руку, всё ещё не глядя на Юнги.

— Я хочу тебя и только тебя.

— Юнги, — Чимин буквально шипит на это имя, как дикий котёнок, к которому протягивают руки, а тот ждёт, что его атакуют, потому что ни любви, ни ласки не знает.

Юнги встаёт с постели, поджимая губы. Возможно, просто не сейчас, но он достучится до Чимина. Ему нужно будет взять в ближайшее время ещё один выходной, и пусть компания его хоть проклянёт, но этот омега будет его и никогда не будет грустить и загоняться по таким пустяковым вещам. Юнги обещает Чимину и сам себе, что ни за что не променяет свой новый закат и очаровательного ребёнка на кого-нибудь, кому кроме денег в этой жизни ничего не хочется. Потому что такие глаза бывают лишь у одного человека, в котором что-то да есть, которые всё из головы выйти не могут.

— Приготовишь мясо ещё раз? — просит Юнги, бросая последний взгляд на омегу, прежде чем тот снова утыкается в телефон.

— Я не хочу переводить продукты зря, я могу купить или заказать уже готовое, чтобы ты хорошо поел.

— И как тебе объяснить, что я влюбился в тебя? — говорит в пустоту Юнги, открывая дверь в прихожую, запуская яркий свет в комнату.

«Тут влюбляться не во что» — мысленно проговаривает омега, пока Юнги прикрывает дверь и возвращается к компании. На телефон в эту же минуту приходит сообщение с изменившимся адресом и временем от контакта «Янджэ». Чимин сглатывает, ещё раз перепроверяя, правильно ли он ввёл номер и записал контакт. Омега поднимает голову, смотря на дверь и щёлку света, потом переводит взгляд на спящего ребёнка, который раскинул звёздочкой ручки и ножки и совершенно не подозревает, насколько этот мир сложный.

Чимин пишет короткое «Я буду», прежде чем скидывает с себя пижаму, натягивает тёплую толстовку и берёт деньги из тумбы Юнги на такси. В доме же полно знакомых людей, Юки не останется без присмотра, а его пропажу вряд ли заметят, там, вроде, было ещё пару бутылок соджу и коробка какого-то вина. А он быстро встретится, узнает о Джине и вернётся назад.

Беспечно Чимин кидает взгляд на кроватку и на цыпочках движется в прохожую, где быстрыми движениями обувается в конверсы, которые принял через слёзы, потом почти бесшумно открывает дверь и так же бесшумно прикрывает её, срываясь на бег. Лифт он вызывать не хочет — вдруг всё же за ним пойдут, так что спускается прямо по лестнице, на ходу вызывая такси, которое, к удивлению, ещё не успело поднять тариф на ночь и довезёт по адресу за приемлемую цену.

***

— Как и думалось, — только заходя в заведение неприятного вида, Чимин слышит знакомый голос, который ни с какими препаратами не забыть. — Моя сучка по первому же зову придёт ко мне!

Чимин исследует взглядом небольшую кальянную, которая была указана новым адресом. Видимо, этому альфе заняться было нечем, так что он быстро откликнулся на сообщение парня. Здесь ужасно пахло табаком, какими-то сухими фруктами, алкоголем и потом, что очень сильно разнилось с привычным нежно-домашним запахом Чимина. Омега терял свой запах под блокаторами, но детский запах Юки вперемешку с ароматом кофе Юнги он смывать не хотел.

Чимин не сразу замечает парня, держащего шумную кальянную трубку в руке, выпускающего дым вверх. Вот он, ну конечно, не изменился даже. Чимин подходит ближе, становясь практически рядом с парнем. Темнота, задымлённость и приглушённая музыка — это всё то, от чего он однажды сбежал, и сейчас Чимин искренне не понимает, как мог жить в такой атмосфере несколько лет кряду.

Боковым зрением омега замечает на соседнем диванчике ещё пару знакомых лиц в окружении молоденьких худых омег, которые шутливо заигрывали с друзьями Янджэ. Возможно, появление ребёнка так изменило его отношение ко всему этому, а возможно, ему никогда и не хотелось этого.

Мысли роем посещали голову, ведь на месте этих омег в чулках, шортиках и блузке мог сидеть он, выглядеть точно так же, соблазнять накуренных альф, чтобы умыкнуть пару купюр, которые потом обменяет за углом этого же заведения на пару таблеток, лишь бы альфа его похвалил. Но Чимин не сидит на этом кожаном диванчике, он стоит напротив своего бывшего, который изучает его взглядом, потому что ни безразмерная толстовка, ни тёплые спортивные штаны не делают его сукой, которую хотел бы каждый. Как удачно он прикрывает своё неидеальное тело, и совершенно не пугается изучающих взглядом. У него здесь нет цели понравиться кому-то, он здесь ради одного человека, с кем общение прерывать не намерен.

— Где Сокджин? — спрашивает Чимин, впиваясь взглядом в альфу перед ним.

Со временем люди меняются, но, видимо, год — это слишком мало, чтобы хоть что-то поменялось в этом человеке. Возможно, волосы отрасли чуть длиннее, чем обычно, куртка новая, и больше ничего. Чимин довольно отмечает себе в голове, что его жизнь уж точно сложилась лучше, чем у этого парня. Хотя толика ностальгии ударила в голову.

Чимин всю среднюю школу сходил с ума по старшекласснику, который иногда ему улыбался. Высокий, стройный, с идеальным подбородком, с чёрными зачёсанными, как правило, назад волосами и смазливым кошачьим лицом и чеширской улыбкой. И его все любили, а сколько гордости было в Чимине, когда тот его гулять приглашал и брал с собой на свои тусовки. И вот сейчас, не школьник уже, но молодой парень, которому и дела нет, что омега перед ним воспитывает его ребёнка, он снова запускает в себя порцию никотина, выдыхая дым уже в парня перед собой.

— Ты так воняешь, — усмехается парень, ещё раз обводя взглядом Чимина, прежде чем отвести глаза на стройные ножки омеги на соседнем диванчике, что нахально перехватывает кальянную трубку, пошло обхватывая ту губами. — Не хочешь поинтересоваться, как я живу?

— Нет. — просто отвечает Чимин, складывая руки на груди. — Я вызову полицию.

— Эй, эй, без полиции, детка, — смеётся альфа, передавая трубку своего кальяна ещё одной омеге, который с каждой секундой пребывания Чимина старается всё больше и больше открыть свои ключицы. — Пойдём отойдём?

— Не хочешь говорить при новых любовниках? — не может не съязвить омега, когда его грубо разворачивают, обнимая за талию, и ведут на выход.

— Поехали, детка, я покажу, где сейчас Сокджин, — хитро улыбается парень, крепче прижимая к себе омегу, отмечая, что тот за время их расставания не изменился ни на грамм. Похорошел даже.

— Где он? — руки альфы Чимин не убирает, принюхиваясь к запаху табака, алкоголя и чего-то знакомого, но забытого.

— Не бойся, я не кусаюсь, — смеётся парень, морща нос от терпкого запаха кофе, который впитался в кожу его омеги, и от улыбки ничего уже не остаётся, альфа едва сдерживается, показывая свой оскал. — Я отвезу тебя.

— Адрес. Я сам доеду, — шипит Чимин, всё же убирая от себя чужие руки.

— Я не трону тебя, детка, — приторно произносит Янджэ, схватив омегу за локоть, и выводит парня из заведения.

Чимин шипит на парня несколько раз, потому что тот больно сжимает руку под толстовкой, пока тот не рявкает на него, отчего омега тушуется и, отодвинувшись от альфы, ждёт машину, в которой они и должны куда-то поехать.

Чувство самосохранения, которое всё же проснулось внутри Чимина, отчаянно кричит о том, что следовало бы вернуться к Юнги, в тёплую спокойную квартиру, к сопящему Юки и мирно живущему Намджуну. И головой омега понимал, что ехать куда-то ночью с бывшим парнем, который неоднократно издевался над ним — не лучшая идея. С каждой проведённой на улице минутой в голову приходило всё больше и больше мыслей, которые пугали. И прямо сейчас Чимин понимал, что он творит какую-то глупость, подначенный словами Тэхёна.

Следовало успокоиться и хорошо поговорить с Юнги, возможно, расплакаться и умолять того никогда-никогда не отпускать, потому что мир такой страшный. Следовало пожаловаться на Тэхёна, какой бы он хороший в глазах альфы ни был, Хосок бы его поддержал, хотя бы Хосок. Защита ведь была рядом, но в страхе Чимин просто проигнорировал её. И теперь стоит, ждёт машину со своим бывшим, который с каждой секундой всё ближе, всё страшнее становится просто быть здесь, не то что ехать куда-то в неизвестность.

И нет никаких бабочек в животе, нет любви к этому человеку, нет ничего, но есть чёткий страх. Чимин уже собирается сорваться с места, убежать как можно дальше, чтобы не попасться снова в капкан, в который он уже угодил однажды, будучи влюблённым подростком, но его никак не нежно хватают и направляют на пассажирское сиденье подъехавшей машины. Водитель — ещё одно смутно знакомое лицо — противно улыбается, поглядывая на Чимина, и покидает своё место, кидая ключи Янджэ, что, к удивлению, ловит их. Он даже под градусом мог вести себя как святой трезвенник, что пугало не меньше, потому что понять, пил он или нет, было сложно.

Чимин пристёгивает ремень безопасности, замечая закаченные глаза альфы, который практически сразу даёт по газам, едва успев закрыть дверку машины. Едут они не так и долго, телефон в кармане Чимина издаёт писк, на который омега, естественно, реагирует. На экране — сообщение от Юнги, которое остаётся проигнорированным. Даже отвечать ему больно, что бы там ни было написано. И это «больно» эхом звучит в ушах, в животе, горле и в сердце, заставляя то биться чаще от страха, ведь прямо сейчас он лжёт, он предаёт доверие Юнги.

***

Доезжают они довольно быстро, к удивлению Чимина, оказываются они в знакомом ему районе. Бедный район с дешёвым жильём и многочисленными мотелями. Ну конечно, куда бы ещё его могли привезти. Машина останавливается у одного конкретного, претерпевшего не сильные изменения здания — мотеля для пар на ночь.

— Хён там? — выходя из машины, спрашивает Чимин, пробегая глазами по тёмным окнам здания.

— Ага, — безразлично отвечает парень, двигаясь к входу в мотель. Омеге ничего не остаётся, как пойти следом. — Ты совсем не меняешься, — тихо проговаривает парень, подходя к импровизированной стойке регистрации и, улыбнувшись, забирает ключ, который подаёт тому молодой омега, лопая пузырь из жвачки.

И почти ничего не меняется.

Чимина будто вернули на несколько лет назад, во времена, когда он только-только сбежал из дома и искренне верил, что вместе с этим человеком, чья улыбка стала страшнее самой смерти, он обретёт счастье в столице. Обрести счастье удалось, только вот понять это пришлось глупым способом. Продвигаясь по деревянному коридору старого мотеля, Чимин обнимал себя за плечи, молясь, чтобы его ночное путешествие увенчалось успехом и Янджэ хотя бы раз в жизни не подвёл...

Щелчок замка одной из комнат заставляет Чимина замереть. Хотя бы раз... А с чего он должен был вообще верить ему? Янджэ, не замечая ступора омеги, проходит в комнатку, снимая с себя чистую, не успевшую ещё запачкаться кровью от вечных драк кожанку, и кидает её куда-то вглубь комнаты. В тот вечер было точно так же. И бедро с ужасными шрамами от сигарет начинает жечь. Первый раз — это произошло в столице. Первый раз, когда Чимин отключался от боли и плакал будто последний раз в жизни. Раньше тоже было больно, но с переездом становилось всё хуже.

— Сокджин-хён? — робко зовёт Чимин, прижимая ладони к груди, делая пару шагов в номер.

— И только моя сука могла быть такой тупой, — разражается смехом Янджэ, за грудки подтягивая Чимина в номер, впечатывая того прямо в стену около двери. — Ты молодец, детка, — и дверь рядом с омегой захлопывается с характерным щелчком замка, ему конец. — Я же говорил, что сам приползёшь ко мне, — Пак зажмуривается, пытаясь придумать хоть какой-то план дальнейших действий, чтобы поскорее сбежать отсюда. — И зачем так долго бегал от меня? Почему сбежал?! — от выкрика омега становится меньше, боясь открыть глаза и взглянуть на альфу перед собой, он его пугает.

— Ты мне изменил, — шипит через зубы Чимин, распахивая глаза, рассудив, что если уж ему сейчас и конец, то последнее, что он хочет — это бояться и плакать, позволяя делать со своим телом всё, что угодно.

— Ты просто не хотел общего веселья, — хмыкает парень, плотнее придвигая руку к омеге. — Знаешь, сколько раз тебя брали на моих глазах, после того как ты слизывал наркоту с меня? — Чимин теряется, глазами бегая по лицу Янджэ, пытаясь понять, что именно он сейчас сказал. — Но знаешь, сучка всегда возвращается к своему хозяину, — Чимин сглатывает, в голове произнося тысячу извинений к Юнги и Юки. И всё то, что сейчас происходит с ним — его рук дело, а мог же избежать всего этого, но нет, ему же не поверят, он же сильный. — Ты помнишь это место?

Забыть этот мотель сложно. Они были тут в первую ночь при переезде в Сеул. Ночевали вместе, дарили друг другу тепло. И Чимину становится так противно от этих мыслей, хочется выкинуть всю боль, произошедшую в этом месте и в последующих местах ночёвок. Хочется забыть всё это, как страшный сон, будто и не было ничего, был только Юнги, который, уложив Юки, просит присоединиться к нему и попить земляничный чай перед сном с карамельными хлебцами.

— Как думаешь, могли бы мы начать всё сначала? — спрашивает Янджэ, чуть отодвигаясь от Чимина, заглядывая тому в глаза, но в ответ получает лишь равнодушие. — Лучше меня о тебе никто не позаботится.

Чимин упрямо смотрит вперёд. Говорит ему в лицо такую чушь, каким же самонадеянным надо быть. В голове появляется образ Юнги, который действительно может позаботиться. Омега в сотый раз за вечер проклинает себя за то, что молчал так долго.

— Я не такой, — шипит Пак, отталкивая от себя альфу.

— А какой? — губы Янджэ растягиваются в притворной улыбке и уже через секунду появляются острые клыки. — Я привёз тебя сюда! Я сделал твою жизнь лучше! — Чимина толкают в стену, держа его за грудки и толстовку, заставляя дышать чаще. — И чем ты мне отплатил, сука? Ушёл!

Чимин скалится в ответ, пытаясь оцепить от себя руки альфы, который всё сильнее и сильнее давит на горло — дыхание спирает. Янджэ вжимает его в картонную стенку ещё несколько мгновений, прежде чем резко развернуть и швырнуть парня на какое-то подобие кровати. Чимин теряет равновесие, зацепившись ногой о прикроватный столик, и падает животом на пыльный сальный матрас, закашлявшись.

— Мне доносили, что ты трахался с каким-то продюсером, — Янджэ подходит к омеге сзади, хватая того за лодыжку и стягивая наполовину с матраса. — Хорошую жизнь почувствовал? — Чимин шмыгает носом, понимая, что ещё немного и он уже не сможет исправить ничего в этой ситуации. — Сейчас расчувствуешь!

Омега переворачивается на спину, отодвигаясь насколько возможно дальше от альфы, злобно сверкая в того глазами. Однако сменившееся положение парня не может остановить Янджэ, который, облизнув пересохшие губы, придвигается ближе к парню, рукой дотрагиваясь до места татуировки.

— Моя метка никогда не сравнится с метками других, — хрипло произносит он, приближаясь к лицу омеги, но вместо желаемых губ получает звонкую пощёчину и слабый удар коленом куда-то в район груди. — Детка хочет поиграть?

— Ты ублюдок, Джэ, — Чимин отползает ещё на несколько сантиметров от парня, предпринимая попытки встать, однако альфа успевает схватить того за штаны и потянуть вниз, от чего Пак опять рухает на матрас, чертыхаясь.

— Разве ты забыл правила? — наивно-детски произносит альфа, дуя губы.

— Где Сокджин-хён? — шипит Чимин, цепляясь за свои собственные штаны, на которых мёртвой хваткой лежит рука Янджэ.

— Этот придурок из больницы не вылезает, — говорит альфа, будто отмахивается от назойливой мухи. — Не зли меня, детка.

— Я тебе, блять, не детка! — выкрикивает Чимин, прежде чем его больно прикладывают головой о стенку кровати.

— Ты мой, — напоминает Янджэ, пытаясь губами прикоснуться к лицу омеги, который всеми возможными и невозможными способами пытается уклониться от ожидаемого поцелуя. — А ещё ты шлюха, — смеётся альфа. — Я и забыл этот факт, детка, прости, знаю, такие не выносят поцелуев.

Чимин замирает на мгновение, пересекаясь с гневно-похотливым взглядом напротив. Он мог спокойно спать в кровати Юнги, зная, что его ребёнок видит сны рядом, а утром его ждёт привычная спокойная рутина, никак не угрожающая его жизни. Но стоило одном конкретному Тэхёну открыть пьяный рот и вывести его на эмоции, как он оказался ночью, в бунтарском районе, в дешёвом мотеле, пропитанном спиртом, наркотой и сексом, под своим бывшим, который называет его шлюхой. Желание расплакаться и позвать на помощь Юнги усиливается с каждой секундой его бедственного положения, а штаны с каждой секундой становятся всё ниже и ниже.

— Заебал, — шипит Янджэ, рывком спуская спортивки с омеги, а когда его руки тянутся вернуть одежду на место, парня оглушает ответная пощёчина.

Чимин одной рукой хватается за щеку, куда пришёл удар, а другой всё ещё пытается натянуть штаны назад, так просто он не сдастся. Пара слабых пинков приходится по ногам альфы, но он даже не реагирует на эти тычки, чуть приподнимаясь, замечая блестящие слёзы омеги, и тянется к ремню на своих джинсах.

Омега мечется взглядом по комнате, но в голову не приходит ни одной умной мысли к своему спасению. Но как только Янджэ снова наклоняется ближе к нему, Чимин понимает, что без боя сдаться было бы глупо, а удар с ноги у него был когда-то сильный, да и с Юки на руках он ведь как-то спускался по лестнице. Чимин скалится, со всей оставшейся силы ударяя альфу по лицу твёрдой подошвой конверсов, тех самых конверсов, благодаря в мыслях Юнги, что они брендовые, новые и с плотной подошвой. Пользуясь временным замешательством своего соперника, Чимин отползает к другой стороне кровати, чуть не падая с неё. Но прежде чем омега успевает слезть с кровати, его хватают холодными пальцами за лодыжку, резко возвращая на постель, от чего неприятная резкая боль проходит по всему телу и пара слёз стекает по щекам парня, глаза стреляют злобным взглядом в ядовито улыбающегося альфу, у которого тонкой струйкой из носа течёт кровь.

— Ненавижу, — вырывается у Чимина на грани истерики, и ещё один пинок конверсом приходится прямо в пах. Место точного обезвреживания; и почему он раньше до этого не додумался? Альфа издаёт непонятный скулёж, в глазах вспыхивают гневные огоньки, а лицо вмиг краснеет.

Больше омега не мешкает, первая попавшаяся вещь разбивается о голову Янджэ. Как жаль, что этой вещью оказывается пустая бутылка дурно пахнущего спиртного. Вместе с остатками алкоголя на деревянный пол и грязный матрас скатывается пару бордовых капель, и омега морщится от боли. Порезался. Чимин наконец-то поднимается с кровати, поправляя на ходу штаны, и, не взглянув на оглушенного альфу, сбегает. Сбегает почти удачно, если не считать дурацкий столик, о который он запнулся, как только Янджэ отлепил его от стены, и падает ещё раз, только теперь на деревянный пол. Кровавую руку он тут же занозит, сдирая кожу на ладонях и коленях под штанами, которые почти чудом остались целыми, но никак не чистыми.

Чимин пулей выбегает из мотеля, стремясь выбежать на дорогу, особо не понимая, что его может ждать тут. Телефон в кармане остаётся забытым, потому что его ослепляет свет фар приближающейся машины, которая затормаживает перед ним.

— Вам нужна помощь? — доносится высокий голос из приоткрытого окна небольшой машины, Чимин замечает русоволосого омегу и, быстро оглядываясь назад, проверяя, нет ли за ним никого, кивает и двигается к машине на пассажирское сиденье. Они сразу трогаются с места.

Раненую руку Чимин прижимает ближе к себе, пытаясь отдышаться от небольшой пробежки и ужасного выплеска адреналина. А ведь он мог сейчас спать рядом с Юнги в его прекрасном кофейном запахе.

— Вас отвезти в больницу? — спрашивает омега-водитель, поглядывая то на Чимина, то в зеркало заднего вида, то на дорогу.

— Не стоит, — прокашлявшись, отвечает Чимин. — Если вам не сложно, то можно довезти меня до дома?

При иных обстоятельствах Чимин вряд ли открыл бы рот, чтобы заговорить с совершенно незнакомым человеком, он вряд ли бы вообще сел в чужую машину, благо незнакомец, судя по запаху, был омегой, что какое-никакое, но доверие внушало.

Чимин называет адрес, пару раз путаясь и извиняясь за принесённые неудобства. Бешеный ритм сердца, который он ощутил лишь оказавшись в чужой машине, давил на сознание, и не хотелось ничего, кроме как закрыть глаза и провалиться в сон. Ехали омеги в молчании, Чимин зажимал рану на руке, голова гудела, но как только глаза прикрылись, чтобы хоть немного отойти от пережитого стресса, то неожиданный детский плач разбудил его. Пак резко раскрывает глаза, сердце не прекращает биться в бешеном ритме, а перед глазами образ Юки, которого он оставил просто так, не заботясь ни о чём.

— Малыш, ну ты чего? — заботливо произносит омега, смотря через салонное зеркало на заднее сиденье.

Чимин и не заметил ребёнка в машине, думая лишь о своих проблемах. Водитель, снижая скорость, одной рукой пытается протянуть погремушку плачущему ребёнку, который, вроде бы, и затихает немного при звучании игрушки.

Омега сжимается на своём сидении. Мурашки табуном проходят по всему телу, а голова так и не перестаёт гудеть.

— Ребёнок, — тихо произносит Чимин, ловя растерянный взгляд парня.

— С вами всё будет хорошо? — спрашивает водитель, замечая успокоение малыша, и снова возвращается к дороге.

— Юки не так быстро успокаивается, — произносит Пак, прикрывая глаза. — Но Юнги хорошо его укладывает, Юнги мне поможет.

Парень больше не задаёт лишних вопросов, он вообще ничего больше не говорит, в молчании довозя Чимина до названного адреса.

Не особо соображая, Чимин благодарит незнакомца и, напоследок что-то неразборчиво пробормотав, двигается к своему подъезду. Как он попал в дом, а потом поднялся на этаж к нужной квартире — омега помнит туманно. Но помнит, как обнаружил свой телефон в кармане, а потом понял, что дверь квартиры не заперта. Тихонько проходя внутрь, Чимин ни на что не надеялся, так что оставил телефон прямо в прихожей и прошмыгнул в ванную. Квартира была в полумраке, кажется, что все уже спали, забыв о том, что он тоже должен здесь быть.

Прошмыгнув в ванную, Чимин хотел остановить кровь, которая уже успела достаточно испачкать его толстовку и штаны. Тихий звук воды и шипение омеги, пока он пытался безуспешно промыть рану на руке, привлекли внимание одного человека, что всё же находился в квартире. Дверь ванной комнаты приоткрылась, и в проёме появился Юнги с подобранным телефоном из прихожей.

— Чимин, — тихо зовёт альфа, на что парень вздрагивает, поднимая голову к зеркалу над раковиной, где чётко отражается Юнги. — Я испугался, — коротко произносит он, осматривая омегу с ног до головы, и выражение лица его меняется, но сказать альфа ничего не успевает, замечая входящий звонок на чиминовом телефоне.

Чимин хоть и соображает туго, но быстро догадывается, кто именно сейчас ему может звонить. И это явно не тот человек, кого бы он хотел слышать в данный момент. Он бы точно не хотел больше пересекаться с ним, даже телефонными звонками.

— Янджэ, — читает Юнги с телефона, хмурясь. — Ответишь? — и голос становится холоднее, Чимин всем телом ощущает, что прямо сейчас за ним стоит не особо-то и довольный альфа, мягко говоря. — Или это сделать мне?

Чимин закрывает кран, вместе с последними каплями воды в раковину падают розово-кровавые, а руки начинают болеть ещё сильнее, чем до этого. Одновременно хочется и плакать, и выть, и рассказать о том, как всё есть, но Чимин молчит, встречаясь с холодным взглядом в отражении. И всё сломалось. Опять.

— Да? — произносит Юнги, принимая вызов, а внутри у Чимина всё падает, к горлу подкатывает неприятный ком, а в глазах стоят слёзы. — Детка? Вероятно, вы ищите Чимина, — омега опускает взгляд на сливное отверстие, замечая, как кровавые капли стекают вниз по бежевому мрамору, к которому уже успел прикипеть душой. — Да, он со мной, — Чимин выдыхает, думать о плохом совершенно не хочется, Юнги же обещал когда-то, он же защитит его от всех, он же его не отпустит. — Интересно, — задумчиво произносит альфа, поглядывая на Чимина тёмным взглядом, и если бы омега имел смелость поднять глаза, то вероятно испугался бы ещё больше. — Думаю, он вам позвонит, когда определится. Я никогда не держал его при себе, как собаку.

Или отпустит...

Юнги заканчивает вызов, откладывая телефон на стиральную машину, подходя чуть ближе к Чимину. Тот поворачивается и испуганно поднимает взгляд на парня, но, заглядывая в глаза, абсолютно ничего не видит.

— А я ещё волновался, — уголки губ альфы приподнимаются, он неотрывно смотрит на парня, будто заглядывает в самую душу. — Ты был с ним.

— Юнги-я, — еле слышно произносит Чимин, — Я...

— Ты, — кивает альфа, отшатываясь от омеги, зарываясь рукой в свои волосы. — Почему, Чимин?

— Я, — ещё раз произносит он, давя подступающие слёзы. — Так вышло...

— Ты давно с ним мог связываться, да? — Чимин цепенеет, опуская глаза на свои руки с окровавленным рукавом. — И сегодня ты говорил о переезде.

— Я не...

— Почему? — лишь задаёт вопрос Юнги, улыбаясь, смотрит прямо на омегу, не замечая его в комнате вовсе. — Чего тебе не хватило?

Чимин сглатывает, совершенно теряясь в мыслях. Ему всего было достаточно, даже чересчур. Омега тянет руку к парню, но тот делает ещё шаг от него к выходу из ванной. Он не позволяет коснуться себя. Чимин с ещё большим страхом смотрит парню в глаза, а тот лишь улыбается, как психически больной, и до побеления пальцев сжимает волосы у корней.

— Где я опять облажался? — шипит Юнги, мотая головой. — Или всё, что было — это игра? — Чимин мотает головой отрицательно, до боли закусывая губы, пытаясь не расплакаться прямо сейчас, ему по-настоящему страшно. — Ты и Юки заберёшь, да? — и взгляд альфы становится темнее, он опускает глаза. — Ну да, что это я, он же его настоящий отец.

«Ты! Только ты!» — кричит в сознании Чимин, прикрывая раненой рукой рот, чтобы не заскулить от нарастающей истерики и паники внутри. Не удаётся сдержать лишь один рваный всхлип.

— Но скажи, — просит Юнги, поднимая взгляд на напуганного Чимина, — В чём моя ошибка? Почему я не могу стать заменой ему? Почему я не могу стать для тебя больше, чем человеком мимо проходящим?

Чимин мотает головой, еле держась на ногах. Выходит ещё пара рваных всхлипов, прежде чем он более понятно произносит:

— Не твоя вина.

И Юнги уже не знает, куда себя деть. Чимин не его, а то, что он сбежал посреди ночи к другому — прямое свидетельство этому. И ведь он боится оставить Юки на не то чтобы чужих, на тех, с кем провёл немало — год, а тут даже предупредить не позаботился. Просто сбежал.

— Мне лучше уйти? — вторая, более понятная фраза доносится от Чимина.

— Я тебя не держу, Чимин, — Юнги ещё раз осматривает парня, а в глазах появляются блестящие кристаллики. — Тебе самому стоит сделать правильное решение.

Он не для него. Никогда не был для него и не станет.

— Прости меня, — шепчет Чимин. — Я знаю, что никогда не простишь.

Юнги отворачивает голову, делая шаг от выхода из ванной. Путь свободен — последний шаг за тобой.

— Я вернусь за Юки, — шмыгает носом омега, кидая последний взгляд на Юнги, прежде чем сделать шаг к выходу. — Я оплачу все траты на меня, я оплачу твою любовь.

И когда входная дверь закрывается за омегой, Юнги шипит сам себе и, взглянув в зеркало, бьёт в то со всей дури. Трещинки ползут по зеркальной поверхности, разбивая его на множество частиц, в каждой из которых отражаются лицо парня и пара дорожек от слёз на бледных щеках. Капля крови падает в слив, а Юнги — в ванную, прижимая сбитые костяшки ко лбу. И ведь нет любви в этом мире. И нельзя помочь тому, кто сам готов себя уничтожать ради другого. И разорвать этот порочный круг ему не под силу, потому что борется он один, а война в соло никогда не имела успеха. Сжатые до боли зубы и болезненный стон через прикушенный кулак не отрезвляют сознание. И его любовь была напрасной.

«Прыжок было бы сделать легче, чем закрыть навсегда за собой дверь с номером 365, символично, что омега сделал это спустя ровно год, как оказался здесь».— Лучше бы я умер.