Сердце билось в сумасшедшем ритме, когда Чимин снова оказался на улице, возле подъезда. И на этом всё. Омега понятия не имел, что вообще ему делать дальше. Без вещей, с парой тысяч вон в кармане, оставшихся после поездки на такси, которых не хватит ни на что.

Чимин хоть и задумывался о том, что в один день он покинет квартиру Юнги, но не подозревал, что это будет настолько скоро. Оперевшись о железную подъездную дверь, Чимин закрыл лицо руками. Плакать не хотелось, хотелось исчезнуть прямо сейчас. Возвращаться к бывшему образу жизни омега не хотел, не хотел и больше видеться с Янджэ, повторяя себе, что люди не меняются. Где-то глубоко в душе Чимин надеялся, что та разбитая бутылка принесла гораздо больше боли, чем это было на самом деле. Хотя, если бы это было действительно серьёзно, его бы за дверьми подъезда поджидала не душная августовская ночь, а шестёрки альфы.

Масла в огонь встрепенувшихся чувств подливал страх за Юки, которого Чимин просто так оставил уже во второй раз на других. Мысли шли кругом, а подпитываемый страхом омега шёл прочь от района, ставшего ему домом, и думал о своём нынешнем положении. Волосы в пыли, на толстовке и штанах неприятные пятна грязи и крови, порезанная и больная рука. Когда-то он уже выглядел подобным образом. А вот конверсы ничем не проймёшь, как были хорошие, такие и остались. На глаза наворачиваются слёзы.

Сама мысль о том, что шестёрки Янджэ могут его найти, давала табуну мурашек пройтись по телу. Эти ребята всегда отличались особым энтузиазмом и жестокостью. Тэхён был одним из них, а Тэхён ведь хороший для всех тех, кто стал Чимину семьёй, от кого он так просто отвернулся. И что делать ночью в огромном городе одному маленькому омеге с двумя тысячами в кармане — Чимин не понимает. И больше никуда не деться. Договариваться о помощи или просто временной крыше над головой не с кем. Здесь нет ни друзей, ни знакомых. Дотрагиваясь до кармана на штанах, омега понимает, что единственного средства связи, подарка Юнги, с ним тоже нет. И больше он никто.

Мысленно Чимин уже вернулся на ту мокрую крышу, расправил руки и всё же рухнул, как и планировал когда-то, но реальность била под дых. У него есть ребёнок, и ради Юки он будет стараться выбраться даже из ямы, которую сам себе и рыл, промолчав про первую выходку Тэхёна.

Первую ночь Чимин проводит на ногах, пытаясь успокоить бушующую внутри истерику. Сердце ныло, хотелось повалиться в кусты и разрыдаться. Утешало одно: Юки в безопасности, тепле и заботе. В голову ни разу не пришла мысль о том, что Юнги

мог бы отвернуться от чужого сына, а теперь — и сына изменника и предателя.

Во второй день Чимин собрал свои силы и был вынужден искать подработку. С

первых мест его тут же вышвыривали, потому что ни одного документа он

предоставить не мог, в последующем — ничего лучше проституции ему не светило.

Две тысячи вон уже давно лежали в кассе какой-то дешёвой забегаловки, где он по-быстрому перекусил рамёном и сбежал, не выдержав презрительно-пытливых взглядов других людей. И ведь никто не поможет, даже не подумает, что ему нужна помощь, посчитают, в худшем случае, за сбежавшего больного, потому что запёкшиеся на одежде пятна крови отпугивают, — но никто не захочет с этим делать абсолютно ничего, потому что всем плевать. И Чимину вроде бы и хорошо, что всем плевать, но он совершенно один, а людей, косо смотрящих, десятки.

В каком районе он был на третью ночь своего одиночного существования, он сказать не мог. Мог лишь сказать, что зря он сюда добрался. Предложения о работе были на каждом углу. Трахайся и получай деньги. И с каждой новой листовкой Чимина передёргивало всё сильнее и сильнее, потому что слова Янджэ всё никак не выходили из головы:

«...сколько раз тебя брали на моих глазах...»

Ведь если всё это правда, то он ничем не отличается от шлюх, которых всегда было полно на тусовках и вписках, где они постоянно проводили время. Чимин был далеко не единственным у своего альфы.

Наткнувшись взглядом на очередную листовку, омега внимательно читает текст на ней, потом резко срывает со стены, куда она была кем-то заботливо приклеена, и, комкая, кидает куда-то в переулок. Он не такой, он никогда не хотел был таким. Он просто хотел теплоты и любви. Ему нужна была помощь. Чимину сейчас нужна помощь.

— Оп, смотрите-ка, кто тут, — слышится откуда-то сзади голос, на который Чимин незамедлительно оборачивается, встречаясь со своим кошмаром, которого ждёт уже третью ночь, с того самого момента, как начал шататься по улицам столицы в поисках абсолютного ничего. — Как думаешь, долго продержишься?

Компания альф и омег — шестёрки Янджэ, который тучей надвигаются на безразлично стоящего Чимина. Наверное, сейчас будет поставлена логическая точка, а его изобьют до полусмерти, чтобы в очередной раз доказать, какое он ничтожество. Ни ума, ни внешности, ничего.

Омеги нападают вперёд альф, которым, видимо, дел до парня нет совершенно, подошли поближе просто за компанию поглазеть. Чимин напрягается, но принимает удар, не пытаясь увернуться. Его почти сразу валят на асфальт, принимаясь пинать ногами. Единственное, как он защищается — закрывает голову от ударов, потому что терять сознание в его планы не входило. С каждым ударом боль поражает тело всё больше и больше, взгляд мутнеет, а особо болезненно отражается пинок по колену и следом — видимо, бил один человек — по лодыжке. Чимин плачет, что происходит больше произвольно, чем от чувств. Чувства он выпустил свои ещё в первую ночь, на рассвете, сидя около какой-то речки-канавки.

Последние два пинка приходятся в голову, а за ними — смачный плевок на руку, прикрывающую висок, и язвительная фраза, которую Чимин слышит уже в полусознании:

— Никогда не был достоин его, мерзкая сучья шлюха.

Оригинально.

В след идут комментарии более басистым голосом и дружный смех компании. Видимо тот, кто бил последним, стал новым фаворитом Янджэ, а возвращение Чимина его до чёртиков напугало. Терять нагретое место обидно и больно, Чимин это знает уже не понаслышке.

Омега ждёт, пока силуэты растворятся в темноте, прежде чем со стонами приподнимается и подползает к холодному бетону здания, несколько минут назад с которого гневно срывал объявления о вакансии в сфере интим-слуг.

Опираясь спиной о здание, Чимин понимал, что перед глазами всё плывёт, а по губе, кажется, течёт кровь. Всё тело жгло, а внутри будто машина проехалась по всем органам без исключения. Дышать становилось всё тяжелее, а голова с каждой секундой гудела по-страшному.

Он потерял сознание в какой-то подворотне, избитый, голодный, без сил.

***

Просыпаться было сложно. Не хотелось делать это совсем, если быть честным. Чимин с трудом разлепляет глаза от липкой неги сна и словно из-под воды слышит голос Тэхёна, но слов совсем не может разобрать.

Тело жутко болит, каждый вчерашний удар сейчас отдаётся в сотню раз сильнее. Дыхание спирает, а во рту сухо, будто в пустыне. Чимин сглатывает, ощущая вчерашний металлический привкус на языке, и понимает, что он рядом с Тэхёном.

Мысли медленно бродят около него, но поймать хоть одну он так и не может. Чимин более осмысленно осматривает комнату, пытаясь сфокусироваться на чём-то конкретном, но сначала в глазах всё плывёт, а потом двоится. Прикрыв на пару мгновений глаза, омега делает вторую попытку осмотреться, та получается более успешной, хотя бы потому, что помутнение в глазах быстро сходит на нет. А лучше было бы, потому что в дверном проёме — Тэхён, вернее, спина Тэхёна. И Чимин не может ошибаться, потому что, просыпаясь, он слышал именно его.

Вот она, его финальная черта — попасть к Тэхёну в капкан. Попасть в руки к шестёрке Янджэ и быть снова в омуте дури, наркоты и алкоголя.

Чимин еле разжимает сухие губы, проводя по ним языком. Запёкшаяся кровь сразу приносит дискомфорт. Омега думает недолго, прежде чем пытается привстать хотя бы на локтях. Если уж и сдаваться Янджэ, то только с боем.

— Вряд ли между ними что-то было, — доносится голос Тэхёна, чья спина всё ещё в дверном проёме.

Чимин с усилием приходит в положение сидя, опираясь спиной об изголовье кровати. Он вытягивает руки вперёд и замечает криво наклеенный пластырь на его всё никак не заживающий порез от бутылки, которую он разбил о голову Янджэ. Толстовка и штаны были при нём, что должно было удивить, но лишь снизило градус паники, которая начинала зарождаться с пробуждением. Сидеть тоже было больно, но, закусив и так разбитую губу, Чимин прижался головой к спинке, лишь бы утихомирить внутреннее жужжание. Мысли были рядом, но терялись. Он слишком долго не просыпался с такими чувствами, что совсем отвык от этого.

Тэхён немного двигается. Видно, как он кидает взгляд на Чимина, а омега это замечает и ещё сильнее вжимается в несчастную спинку кровати. Его конец близок? Он опускает взгляд, чтобы через пару секунд снова его поднять.

И теперь Чимин определённо не знает, что может быть хуже. Янджэ, что придёт по его душу, или Юнги, что одарит холодом и безразличием.

За спиной Тэхёна стоял Юнги, которому освободили обзор на проснувшегося Чимина. Мин стоит в дверях, точно такой же, каким был в первую встречу. В чёрной толстовке, чёрных штанах, с мокрыми волосами. Омега просыпается окончательно, виновато смотря на Юнги. Ему жутко стыдно за всё, что он творил в последнее время, но где-то внутри есть маленький огонёк надежды, что его простят и примут назад.

Молчание между ними затягивается слишком долго, пока Чимин не понимает, что пытливый взгляд Юнги не выражает абсолютно ничего, кроме темноты и презрения. У маленького огонька не получится стать огромным пламенем, как ни крути.

— Я уйду, — хрипло произносит Чимин, цепляясь за край одеяла, чтобы выбраться из постели, но движения приносят боль, что выражается на лице омеги, он болезненно ойкает от неприятных ощущений.

— Что ты, чёрт возьми, творишь? — как гром среди ясно неба звучит голос Юнги, Чимин замирает, смотря прямо на парня. — Зачем?

— Я проснулся, — хрипит омега, замечая исчезновение Тэхёна из комнаты. Он оставляет их одних на разговор, который слушать не намерен? Это вообще Тэхён?

— Не строй дурака, ты понимаешь, о чём я, — кривится Юнги, подходя ближе к кровати парня. — Что я сделал не так, чтобы ты сбежал к своему бывшему?

— Ничего, — тушуется Чимин, вжимая голову в плечи. Смотреть на того Юнги страшно, не то чтобы говорить.

В комнату возвращается Тэхён со стаканом воды, который без лишних слов подаёт Чимину, и взглядом говорит, чтобы тот попил. Как он догадался об ужасной жажде парня, не понятно, но омега тут же принимается жадно пить воду, опустошая стакан за ничтожные секунды.

— Второй омега, который мне изменяет, — шипит Юнги, никак не реагируя на безмолвный разговор между парнями. — Дело во мне? Скажи, что не так!

— Я... — Чимин отдаёт стакан назад владельцу и садится в кровати прямее, всё ещё опираясь на спинку. — Я виноват в этом.

— Не хочешь рассказать историю с самого начала? — невзначай бросает Тэхён, разворачиваясь на выход из комнаты. — С того момента, как ты посчитал меня слегка странноватым.

Чимин смотрит на альфу, как на дурака, но тот лишь пожимает плечами, скрываясь в проходе со стаканом. Омега опускает взгляд, обдумывая своё новое положение, но, поднимая взгляд, встречается с ничего не выражающими глазами Юнги, и решается прислушаться к Тэхёну. Даже если его репутация пострадает, ему уже плевать. Поверит Юнги ему или нет, тоже плевать, потому что другого выхода сейчас нет.

Чимин делает небольшой вдох, прежде чем прикрыть глаза и начать говорить. Голос предательски дрожит, но он старается не прерываться. Всё, как переживал с первого личного разговора с Тэхёном, как тогда плакал перед Юнги, не объясняя причину, о том как боялся его со своего дня рождения, после которого первый раз и связался со своим прошлым. Рассказывает о Сокджине, почти слёзно заверяя Юнги, который находится всё ещё в метре от него, что хён хороший и это единственный человек, с кем он был другом просто так. Упоминает всё, что происходило на летнем отдыхе, и наконец рассказывает правду о том, что произошло и почему он сбежал после мелкого конфликта с Тэхёном.

Чимин замолкает, боясь посмотреть на парня. Руки сжимают одеяло сильнее.

— Я понимаю, что даже это измена, — шмыгает носом Чимин, впиваясь пальцами в постельное бельё. — Я бы себя не простил, не прощу, — Чимин сглатывает, поднимая глаза с пеленой слёз на альфу. — Нет таких слов, чтобы попросить у тебя прощения за то, что сделал тебе настолько больно, — Чимин ещё раз шмыгает носом, краями замасленной толстовки утирая глаза. — Это было в последний раз, дай мне чуть-чуть времени, я честно выплачу все средства, на меня потраченные.

И в комнате повисает тишина.

— Дурак ты, — голос Юнги становится на несколько тонов мягче. — Ты должен был рассказать всё с самого начала, с того идиотского дня!

Чимин вскидывает брови, смотря на Юнги, что стоит впритык к кровати. Так быстро измениться из холодного и мрачного, снова в тёплого и родного. В груди снова поджигается фитилёк с надеждой, и Чимин виновато смотрит на парня. А мог ли он сделать что-то иначе?

— А поверил бы ты мне раньше? — задаёт волнующий уже не один месяц вопрос, и встречается хмурый взгляд напротив. — Я боялся, ведь Тэхён твой друг, а я наговариваю на него.

— Ким Тэхён! — достаточно громко произносит Юнги.

— Хм, уже хочешь меня убить? — слышится весёлый, даже очень жизнерадостный голос Тэхёна, а вскоре и он сам появляется в комнате. — Твой любимый всё уже тебе рассказал? Вот и славненько, — Тэхён улыбается, как ненормальный, становясь около Юнги, расправляя руки и подставляя тому лицо. — Если тебе станет легче, то можешь ударить меня, от Хосок-хёна я и так получу.

— Как давно ты знал о бывшем Чимина?

— С момента своего переезда в Сеул, — почти не задумывается парень. — Мне нужны были деньги, а легко их можно получить только торгуя запретным.

— И чем же это?

— Всё то, что было найдено в крови Чимина, когда ты его привез в больницу. И, — Тэхён отводит взгляд, — омегами.

Чимин кривится, видя как Тэхён хватается за лицо, а Юнги спокойно отряхивает руку, снова сбив костяшки. Он опускается на колени возле кровати омеги, беря того за руки.

— Я его достану хоть откуда, он ответит за своё, — кивает альфа, смотря Чимину в глаза, а у того опять слёзы текут. Юнги будет защищать его, он любит его и даже ни в чём не винит. — Больше ни о чём не молчи, хорошо?

— Юнги, — скулит Чимин, вырывая свою руку из чужих, и принимается вытирать выступившие слёзы. Однако парень, напротив, перехватывает маленькую ладошку, не позволяя прикасаться к лицу.

— Чимин, ты нужен мне и нужен Юки, — Юнги вытирает выступившие слёзы с чужого лица, подцепляя рукой подбородок омеги. — Ты — моя семья, я не могу тебя отпустить, — Чимин шмыгает носом, внимательно слушая парня, прикрывая глаза. — Я должен был догадываться, я мог же сразу узнать обо всём, а не совершать ошибку, — Юнги склоняет голову. — Простишь ли ты меня и примешь моё предложение остаться со мной?

Тишина повисает в комнате. Тэхён недовольно хмурится на пару, выясняющую свою дальнейшую судьбу, и держится за повреждённый нос. Юнги ждёт несколько секунд и поднимает лицо, дабы понять, на что сейчас ему рассчитывать: Чимин легко может как согласиться, так и отказаться. И ведь во взгляде сложно что-то прочитать. Там ничего нет, одна пустота, которая разбивает сердце Юнги, точно так же, как он — зеркало в ванной — на десятки осколков, что паутинкой расходятся по всей душе, разрушая надежду.

— Ты ничего не чувствуешь? — тихо спрашивает Юнги, крепче сжимая маленькую ладошку с криво приклеенным пластырем.

— Я ужасен, — тихо отвечает Чимин, сжимая руку в ответ. — Ужасный любовник, папа, ужасный сын и друг, — Чимин сглатывает вязкую слюну, в горле снова сохнет. — Ты же не рассчитывал, что я вот так войду в твою жизнь? — Юнги подносит их сцепленные руки к своим губам и оставляет еле ощутимый поцелуй на пальчике омеги. — Пожалуйста, хён, никогда не отпускай меня, держи руку вот так до конца и веди меня в нужную сторону.

— Я обещаю, — хрипит Юнги, еле сдерживая себя, чтобы не налететь на Чимина и не зацеловать его до смерти прямо сейчас при Тэхёне, пока омега в синяках, царапинах и грязной одежде. — Поедем домой?

Чимин кивает, и его накрывает новой волной слёз. Только теперь это уже слёзы радости. С Тэхёном они не прощаются, даже не обращают на него внимания. Куда больше Юнги беспокоит не только что сломанный нос, а Чимин, который сообщает, что одна его нога ужасно болит, да и в целом его вид не красит глаз. Всего три ночи и два дня без Мина, а омега уже вляпался по самое не хочу.

Чимин плачет всё время, пока они едут в машине Юнги домой. Тот аккуратно гладит парня по коленке, пытаясь отвлечь того от плохих мыслей. Сам альфа больше сконцентрирован на пробке, которую они пытались избежать, но всё же попали в неё. На улице моросит неприятный дождь. Почти как в тот самый день.

— Я не должен был тебя отпускать, — тихо произносит Юнги, понимая что домой они попадут не так быстро, как ему хотелось бы.

— Не ты виноват, — мотает головой Чимин, водя рукой по ладони альфы, которая так правильно лежит на его коленке. — Объясни я всё сразу, ничего бы не было.

— Ты не мог сразу сказать, потому что боялся? — чуть сильнее сжимается рука Юнги, взгляд от дороги он не отводит.

— А ты бы мне поверил? — шмыгает носом Чимин, утирая всё непрекращающиеся слёзы, подцепляя указательный палец альфы. — Вы с Тэхёном друзья хорошие, и вы дольше знали друг друга, чем мы с тобой.

— Друга у меня два, — спокойно отвечает Юнги, кидая мимолётный взгляд на свою руку, пальцы которой остались в плену омеги, — Хосок и Намджун. — альфа сам усмехается про себя, видя как слёзы текут по припухшему лицу Чимина. — А любимый только один — Чимин. И сын пока что только один — Юки.

— То... — омега сглатывает, прекращая игру с рукой альфы. — То, что сделал я, это измена?

— Зачем ты поехал к нему?

— Испугался за Сокджина.

— Ты хотел, чтобы он тебя взял?

— Я этого боялся, — вытирает слёзы со своих щёк омега. — Он пытался, но я сбежал.

— Значит, нет, — просто отвечает Юнги, щурясь на дорогу. — Я верю тебе и я не хочу, чтобы всё выходило, как в прошлые разы.

— У тебя был кто-то же, да? — интересуется омега, обращая внимание на дорогу, но ничего интересного не видит. — Что случилось?

— Да, был, — кивает Юнги, понимая что застряли они тут минимум на час. — Дело даже до свадьбы дошло, — и, слыша тихое «о» от Чимина, усмехается. — Но ему нужны были только деньги и связи, — Юнги хмыкает, поворачивая голову к омеге. — У меня было много омег, но каждый был со мной до момента выхода на публику, — Юнги проводит ладонью по ноге Чимина. — А с тем было немного иначе, была вроде как любовь, — и сам с себя смеётся, Пак внимательно слушает, даже не обращая внимания на чужую руку, вроде так и должно быть, всё правильно. — Но ему быстро надоела моя занятость, так что он стал изменять мне, — уголки губ опускаются вниз, обе руки перемещаются на руль, машина медленно движется в потоке таких же застрявших машин. — Я делал ему предложение, пока он отвечал на сообщение своего очередного ухажёра на ночь.

— Я сделал тебе больно, — тихо произносит Чимин, снова роняя слёзы.

— Нам просто нужно больше говорить, — мотает головой Юнги. — Я виню себя за то, что на тебе сейчас с десяток синяков.

— Как ты узнал, что он тебе изменяет?

— Просто хотел сделать ему предсвадебный сюрприз, — пожимает плечами альфа. — Как в плохом анекдоте: вернулся пораньше и увидел и услышал то, что не должен был, — он снова оборачивается на омегу, уголки губ немного приподнимаются. — Его любовнику досталось, никогда ещё не думал, что буду разнимать двух сцепившихся, — Юнги пожимает плечами, пока глаза Чимина увеличиваются в размерах, а губы всё больше округляются. — Я выслушал много всего в свою спину, так что я собрал вещи и ушёл.

— Он просил тебя остаться?

— Наоборот, говорил о том, какой я всё-таки плохой и мудак, потому что совсем не уделяю ему времени, ведь работа у меня превыше всего, — Юнги снова улыбается своим мыслям. — Там было много лестных слов.

— О! — Чимин наконец выдаёт своё короткое удивление. — Я бы никогда так о тебе не смог подумать, — рука тянется к ладони альфы, но при мысли, что тот вообще-то за рулём, отдёргивается. — Тебе нужно и своё пространство, и работа, ведь ты делаешь столько всего чудесного, столько пишешь и сочиняешь, — Чимин принимается жестикулировать, возмущённо дуя губы, и ведь всё, что он говорит, сущая правда. — И ты столько терпел меня, пока Юки не появился, ты столько времени мне уделял.

— Все люди разные, — пожимает плечами Юнги. — Он мог и свадьбы бояться, ему хотелось попробовать не с одним, ему нужно было больше погулять, — руки плотнее обхватывают руль. — Благо, метка быстро сошла, мы пересекались недавно, он живёт прекрасно.

— Метки, — Чимин хмурится. — Они что ли сходят?

— Когда метит другой, — кивает Юнги, бросая взгляд на удивлённое лицо омеги. — Возможно, это болезненно, я не омега, этого не знаю, — альфа продвигается дальше в пробке, устало прикрывая глаза. — Ты совсем чистый, так что мы не узнаем.

— Не считая тату, — прикусывает губу Чимин и тут же ойкает от боли, чувствуя вкус крови на языке. Дотрагиваясь до губ, на пальцах видит кровь. — Юнги, проблема.

Салфетки оказываются в бардачке, и кровь в этот раз ничего не пачкает.

***

Заходя в квартиру при помощи Юнги, Чимин просит отвести его к кроватке Юки. Малыш тихо посапывает, а в комнате за столом находится Намджун. Тот сияет при виде воссоединённой парочки, но сразу же скрывается за дверью, оставляя парней.

Чимин садится прямо на пол, около кроватки сына, смотря на кроху через деревянные прутики. И ему даже кажется, что за пару дней Юки подрос. Слёзы накрывают по новой, и пальцы Чимина обхватывают кроватку, а губы шепчут несколько раз лишь одно: «прости», «прости меня».

— У Юки вчера поднялась температура, я вызывал скорую, но врач сказал, что это нормально, — Юнги садится чуть позади Чимина, тоже смотря на сына в кроватке. — Ты хотел отказаться от этого? — тихо спрашивает он, вдыхая запах пыли. — Ценой чего?

— Ценой всего, — шепчет Чимин, оборачиваясь на Юнги со слезами на глазах, мокрые дорожки по щекам всё не исчезают и с момента их встречи. — Твой бывший тебе изменил, я почти сделал то же самое, — омега опускает взгляд, глотая собственные слёзы и всхлипы. — Я так виноват, ещё и Юки оставил, а он заболел.

— Всё в порядке, — мягко шепчет Юнги, поправляя волосы парня, и целует того в висок. — Ты сейчас дома, со своей семьёй, мужем и сыном.

— М-мужем? — нервно выдыхает Чимин, а слёзы перестают падать и губы непроизвольно растягиваются в улыбке, ему нравится, как это звучит.

— Давай-ка сюда руку, — просит Юнги, вытаскивая из кармана бархатную коробочку. — Смотри, это произойдёт всего один раз, — Чимин внимательно смотрит на руки альфы, которые открывают коробочку и достают аккуратное маленькое колечко из белого золота с крошечным камешком-сердечком. Юнги берёт ладонь Чимина, и омега весь цепенеет. Он замирает, не дышит, смотря как аккуратное колечко опускается на его безымянный палец. — Теперь мой.

— Навечно твой, — кивает Чимин, смотря прямо в глаза Юнги и, не сдержавшись, целует его, на что альфа охотно отвечает, улыбаясь в поцелуй.

Кольцо было заказано в тот вечер, когда Чимин сбежал. Юнги очень хотел показать омеге, что вовсе ему никого не надо, кроме него, что настроен он очень серьёзно и возьмёт его в мужья всем назло. Почти весь оставшийся вечер без Чимина он не говорил, пытаясь найти идеальное кольцо в интернет-магазине. А когда все расходились, он не обнаружил конверсов омеги, и Чимин пропал совершенно незвучно, пока не вернулся в крови. И Юнги следовало тогда его остановить и выслушать, но эмоции взяли вверх. Кольцо было сделано на третий день, он уже забыл о нём, мало веря, что Чимин вернётся к нему. Неожиданный жар Юки усугубил положение. Юнги перестал отвечать на звонки компании, хотя понимал, что ему нужно быть на работе. Он крутился около ребёнка, причитая, что совсем скоро папочка вернётся и поможет им обоим. Хосок, который первым узнал о ссоре пары, закрыл салон на пару дней, сдвигая все забронированные записи, почти всё время находился рядом, хотя проблем у самого было выше крыши. И если бы он не был хорошим другом альфы, то не понял бы, насколько сильно по Юнги могла ударить «измена». Они уже плавали, знают.

Юнги обнимает Чимина крепче, чувствуя, как предательски щиплют глаза, а в горле встаёт ком. Он забрал это кольцо сегодня утром, отчаявшийся и не надеявшийся ни на что. Забрал, потому что деньги уже были потрачены, а продавец отказывался возвращать их, тем более это было по пути к Тэхёну, который написал сообщение с утра, прося его приехать.

Сейчас Чимин с ним, в его объятиях, с кольцом на безымянном пальчике. Его, поломанный опять, но теперь открытый и доверяющий. Свой.

Омега отлипает от Юнги, извиняясь за свой немного не приличный вид, и, раскрасневшись, просит парня отвести его в ванную. Мин бы сказал парню что-нибудь, пошутил, но понимал, что лучше не создавать ещё более неловкую атмосферу.

В ванной тепло и пахнет детским порошком. Чимин садится на крышку унитаза, наблюдая как Юнги готовит ему ванную, проверяя воду. И это выглядит так хорошо, потому что о нём заботятся.

— Мне нужна помощь немного, — закусывая губы, произносит парень, оттягивая рукава своей толстовки. — Или я могу сам.

— Ты мой муж, — кивает Юнги, опираясь о стиральную машинку. — Давай будем честными, я видел уже тебя без одежды.

— Ты будешь считать все мои синяки, ссадины и шрамы? — тихо спрашивает Чимин, смотря на свои руки, замечая камешек в виде сердечка. — А с ним в воду можно?

— Ты будешь до конца жизни с ним, — улыбается Юнги. — Если я посчитаю, то что ты сделаешь?

— Ничего, — пожимает плечами Чимин, поднимая взгляд с рук на альфу. — Ты хочешь наказать моего бывшего, но его уже жизнь наказала, — и даже вздыхает как-то печально. — Моё тело в синяках, потому что парень, который стал моей заменой, оказался слишком ревнив и при первой возможности отпинал меня со своими друзьями, — Чимин опускает глаза, скользя взглядом по бежевой плитке. — Знаешь, если ты разобьёшь придурку Янджэ лицо, я отсосу тебе.

— Полегче, Чимин-а, — смеётся Юнги. — Давай оставим это до момента, пока ты не поправишься, хорошо? — омега согласно кивает, вытягивая руки вперёд. — Тёплая ванна и вкусная еда, как тебе?

— Добавишь к этому объятия и поцелуй? — щурится Чимин, придвигаясь к альфе, который аккуратно стягивает с него толстовку. — Или мне не стоит быть настолько наглым?

— Ты на стрессе так много болтаешь, — смеётся Юнги, и соврёт, что ему это не нравится, взгляд устремляется на худое тело, покрытое фиолетовыми ссадинами, особенно плохо дела обстоят с боками.

— Тебе не нравится? — мрачнеет омега, помогая стянуть штаны. — Я просто...

— Говори сколько влезет, — Юнги помогает встать парню, который снова ойкает, наступая на больную ногу. — И говори всё что придёт в голову, — он аккуратно сдёргивает с парня штаны с бельём, помогая переступить через них и совсем высвободиться. — А с этим мы поедем в больницу.

— Я опять доставляю массу проблем? — спрашивает Чимин, прикрывая плечи руками, глаза опять наполняются влагой.

— Нет, — мотает головой Юнги, помогая омеге залезть в ванну. — Масса проблем у твоего бывшего, — Чимин заметно расслабляется в горячей воде, покрытой пеной. — А я Мин Юнги, и у меня никогда нет проблем.

— Простите, господин Мин, — смеётся омега, прикрывая глаза. — Вы сосчитали?

— Двадцать восемь, — тихо отвечает Юнги, поднимая грязную одежду, скинутую на пол, чтобы скомкать её и выкинуть. — Не считая твоего сердца.

— Потому что эту рану ты можешь залечить? — Юнги коротко кивает, покидая пределы ванной комнаты.

***

— Ты слишком безответственный, Юнги, — говорит Намджун, смотря на Чимина, который неспешно ест рис, беря ложкой немного и долго пережёвывая. — Ты мне чуть ребёнка не угробил!

Омега легко хихикает на это, поглядывая на Юнги, который как ни в чём не бывало жарит мясо в сковороде. Чимин вдыхает запах жареного и коротко улыбается, до него доходит аромат кофе от Юнги, пахнет он очень живо и ярко. Сам он пахнет чем-то нежно цветочным, чем пахло в ванной, родной запах всё никак не может пробиться сквозь блокаторы, до которых в последнее время совсем не было дела.

Юнги аккуратно перекладывает на тарелку поджаренную курицу и ставит перед Чимином, передавая тому палочку, омега шепчет «спасибо» и отправляет немного мяса в рот. Он был очень голодным, никогда не признается, но перспектива голодать и перекусить один раз рамёном за два дня и три ночи бодрствования его не привлекала.

— Вон как распетушился, — хмыкает Намджун в шутку. — Ты совсем себя виноватым не чувствуешь? Всё на ребёнка свалил, да?

— А ты не завидуй, — цокает Юнги, опуская грязную посуду в кухонную раковину. — У тебя тоже когда-нибудь будет муж и ребёнок, — потом, подумав, добавляет: — Возможно будет, если ты не будешь думать лишь о цветах и книгах.

— Вообще-то, — Намджун поднимает правую руку Чимина вверх, — Кольца... — и замолкает, тупо уставившись на золото с камешком. — Цветы с книгами хотя бы не такие быстрые, — фыркает альфа, отворачиваясь от омеги, пару секунд он картинно дуется, потом поворачивается снова к Чимину. — Ну как ты мог согласиться на вот это? — и рукой тычет в сторону спины Юнги, который спокойно моет сковороду, а Чимин лишь хихикает на это, отправляя кусочек курицы побольше в рот.

***

Юки не плакал. Температуры у него тоже нет, но Чимин всё равно места себе не находит, причитая, что он плохой папа и что его ребёнку опасно находиться с ним. Юнги спокойно воспринимает метания омеги, наблюдая за ним. Намджун проследил за тем, чтобы Чимин хорошо покушал, и скрылся в своей комнате под каким-то странным предлогом, связанным с бегонией. Наверное, и правда что-то важное.

Юнги сидит на кровати, рисуя цыплят в блокноте, создавая видимость работы, чтобы тайком поглядывать на Чимина, который то и дело то подходит к кроватке сына, то снова садится рядом на кровать. В один момент терпение альфы не выдерживает, и он откидывает своё занятие подальше, ловит Чимина и подтаскивает к себе ближе на кровати.

— Юнги?

Альфа не отвечает, сильнее прижимая к себе омегу в объятиях. Он пытается учуять успокаивающий медовый аромат, но до него доходят лишь горькие нотки чего-то странного, никак не запах его омеги. Но парня он не отпускает.

— С Юки будет всё хорошо? — обеспокоенно спрашивает Чимин, прикидывая, стоит ли ему расслабиться или продолжить своё незамысловатое путешествие в два шага до кроватки и два шага от неё с больной ногой.

— Знаешь, почему он со мной стал засыпать быстрее? — тихо шепчет Юнги куда-то в макушку. И вот опять между ними не было никаких трёх непонятных дней, вот они опять вместе. — Потому что он знает мой запах, как родной, — не дождавшись ответа, говорит альфа, — А запах папы для него тайна.

Чимин вертится в объятиях Юнги, пытаясь встретиться с ним взглядом. И омега теряется. Его опутывает чужой запах, горьковатый, но такой приятный, тёплый, уютный. Хочется раствориться и навечно остаться здесь на кровати в крепких объятиях и больше ничего не чувствовать, кроме спокойствия. Всё это время ему так не хватило этого запаха, родного, принадлежащему лишь его альфе.

— Юнги-я, — нежно тянет Чимин, утыкаясь парню в грудь лицом. — А когда Хосоки-хён работает на своей студии?

— Каждый день с десяти вроде, — тихо отвечает парень, хмурясь, не к тому он вёл немного, не к Хосоку.

— Можно мне к нему? — выдыхает Чимин, проводя пальчиком по плечу парня, затуманенным взглядом смотря на свою руку. — Знаешь, профессионалы же разберутся, что делать с неудавшимся тату?

Юнги крепче прижимает к себе Чимина, чмокая того в волосы, и едва улавливает сладкий аромат. Альфа улыбается, и знает, что не хочет заканчивать этот момент никогда. Теперь омега навсегда с ним, в его руках. И его улыбка не будет покидать лицо до конца дня. Юнги даже не заметит, как убаюкал Чимина своими тихими нежными словами и короткими поцелуями в самую макушку головы.

И это лучше, чем было до этого. И это слишком хорошо.