— Ну вот как ты сам себя ощущаешь? — спрашивает Сокджин, лёжа рядом с Чимином на полу закинув ноги на стену.

— Не знаю, — тихо вздыхает парень, находясь в точно такой же позе, что и его друг, смотря перед собой на пол, где сидит его ребёнок и что-то хочет съесть. — Юки, нельзя.

Перейдя в нормальное положение, Чимин внимательно смотрит за ребёнком, который лишь недовольно надул губы на замечание родителя и продолжил совать в рот какой-то небольшой предмет.

— Что у тебя там? — подползая к сидящему на ковре малышу, спрашивает омега, и выуживает из ручек небольшую чёрную флешку. — Нельзя.

На отобранный предмет Юки реагирует незамедлительно, начиная плакать и просить вещицу назад. Чимин прячет флешку в карман свободных пижамных штанов и показывает ребёнку, что в руках у него ничего нет.

— Пропало, — подытоживает омега, поднимая сына на руки. — Ой, давай найдём что-нибудь поинтереснее, да?

Малыш дует губы, заметно успокаиваясь на руках омеги, и смотрит прямо ему в глаза.

— Ты идёшь на поводу этого ребёнка, — цокает Сокджин, принимая положения сидя, разминая затёкшие плечи.

— Моего ребёнка, — поправляет его Чимин, беря одну из игрушек, что подарил Хосок. — И имею на это все права, да, маленький принц?

Заметив уже полюбившуюся игрушку в виде огромной морковки в зелёных шортах и с минималистичным выражением лица, кое всё же присутствовало, ребёнок меняет своё настроение и уже тянется к объекту, что держит его родитель. Перехватив игрушку обеими ручками, малыш прижимает её ближе к себе и имеющимися зубками улыбается. Чимин оставляет лёгкий поцелуй на лбу малыша и снова опускает его на ковёр, сам садясь рядом.

— Давай ближе к делу, — просит Сокджин, вставая на ноги и спокойно, по-домашнему идя на кухню. — Ты же хочешь?

— Не знаю, — отвечает в своей манере Чимин, переводя взгляд с ребёнка на Кима и снова опуская глаза. — Скорее да, чем нет.

— Ну, уже что-то, — наливая себе воду, кивает Сокджин. — Знаю!

Выпивая залпом стакан воды, омега со стуком ставит его на кухонную тумбу и разворачивается к Чимину.

— Бери ручку и листочек, писать будем, — уверенный в своей идее Сокджин в два шага оказывает около парня. — Давай-давай, тащи канцелярию, пусть ребёнок тоже порисует.

Поднимаясь на ноги, Чимин почему-то думал, что идея позвать Сокджина, чтобы тот помог ему хотя бы разговорами и натолкнул на верную дорожку, чтобы принимаемые лекарства приносили не страх, а желание, получилась, мягко говоря, не очень.

— Что ты опять придумал? — спрашивает омега, но послушно идёт за фломастерами и листочками, которые извиняясь, пока что перед пустотой, берёт из комнаты Намджуна. — Юки, смотри-ка, что есть у папочки.

Ребёнок реагирует на своё имя, отрываясь от поедания игрушки, и уже тянется к Чимину с листочками.

— Будешь рисовать? — спрашивает омега, открывая один из фломастеров и помогая малышу взять его в ручку. — Вот так, смотри, Юки, след остаётся.

— Ясно, — цокает Сокджин, осматривая комнату в поисках телефона. — Я отойду на пару минут?

Чимин коротко кивает, не отрывая свой взгляд от ребёнка, который выглядит чересчур счастливым и удивлённым от нового для себя объекта.

Сокджин выходит в прихожую, начиная искать знакомые номера телефона тех, кто мог бы им помочь ещё. С ребёнком рядом он не сможет взбудоражить Чимина, потому что ни того, ни другого разлучить просто невозможно без ещё одного человека.

Только палец трогает иконку контакта «Хосок Чон», как дверь с хлопком распахивается, являя перед лицом Сокджина въерошенного альфу, который затаскивает за собой в квартиру школьника за пиджак.

— Хён, это!.. — начинает возмущённо Намджун, как замирает, видя перед собой ошеломлённого Сокджина, что так и держит телефон наготове. — Ты что тут забыл?

— Сокджин-хён! — жалобно скулит Чонгук, выскальзывая из рук альфы и прячась за спиной парня. — Я ничего не делал! Чего он опять?!

— Вот чего ты опять? — с полным выражением возмущения начинает Сокджин, упирая руки в бока. — Не лезь к Чонгуку.

— Но он опять, — начинает было альфа, но перед лицом возникает чужая ладонь.

— Ничего слышать не хочу, — машет рукой перед чужим лицом Сокджин. — Иди, знаешь, возьми того ребёнка и поразвлекай его, пока папочка получит краткий экскурс по соблазнению.

— Хён, а мне можно послушать? — выглядывает из-за плеча омеги Чонгук, строя совершенно невинное лицо и округляя глазки.

— Конечно, — мягко улыбается Сокджин, ероша волосы мальчику. — Бери ребёнка и давай куда-нибудь вон из квартиры, понятно?

— Юнги здесь? — меняя интонацию, спрашивает Намджун, устало массируя переносицу. — И что ты здесь делаешь?

— Намджун-хён, это ты? — спрашивает Чимин из комнаты. — Ты уже дома?

— Да, Чимин-а, — отвечает ему парень, пристально смотря в бесстыдные глаза Сокджина. — Ты хотел куда-то прогуляться с Сокджином?

Парни переглядываются ещё мгновение, пока Сокджин не закатывает глаза и, взяв Чонгука под руку, не идёт в сторону гостиной. Намджун, помедлив, идёт за ними.

— Ты куда-то хотел, Сокджин-хён? — спрашивает Чимин, сидя на полу, помогая ребёнку выводить линии на листке бумаги. — Намджун-хён, я взял у тебя пару листков, я попрошу Юнги...

— Бери с радостью, — прерывает его альфа, зная наперед, что хочет сказать парень. — Ничего не надо, если Юки нравится.

— Кажется, кто-то хотел прогуляться с ребёнком, — напоминает Сокджин, тактично покашляв в кулак.

— Нет, — просто отвечает Намджун, садясь рядом с Чимином. — Время прогулки ещё не наступило, а Чимин-и и Юки-нэ достаточно болезненно переносят изменения в привычном графике жизни, — и улыбается малышу, который роняет фломастер на листок и уже тянется к альфе. — Привет, малыш.

— Ну кто бы сомневался, — улыбается в ответ Чимин, щёлкая малыша по носику. — С дядей Джуном интереснее.

— Просто все очаровательные омеги очень падки на таких привлекательных альф, как дядя Джун, — шутливо сообщает парень, поднимая ребёнка на руки и чмокая того в щёчку.

— Каких? — переспрашивает Джин, становясь в оборонительную позу со скрещёнными на груди руками. — Привлекательных? В каком это месте?

— Интересно узнать? — бросая равнодушный взгляд на парня, отвечает альфа, поднимаясь на ноги с ребёнком на руках.

— Ребят, не надо, — просит Чимин, поднимаясь следом на ноги. — Или посмотрите свои места где-нибудь не здесь, ладно?

И, нервно закусив губу, уже хочет попросить ребёнка назад. Да и Намджуну следовало бы хотя бы переодеться после работы. Но внезапный звонок телефона заставляет Чимина отправиться на его поиски.

— Давай, иди уже, — машет на альфу Джин, как только Чимин удаляется из комнаты, принимая звонок. — Нам нужно пространство.

— Это настолько же моя квартира, насколько и Юнги с Чимином, не уйду.

— Шкаф можно передвинуть, если он неудобен в какой-то комнате. Так что, будь любезен, передвинься на улицу.

— С ребёнком? На улицу? На морозы?

— Ой, оденетесь потеплее, — цокает Джин. — Ещё и морозов-то не было.

— Нет, я всё сказал.

— Да, я тоже всё сказал.

— Нет.

— Неужели ты хочешь, чтобы у твоего друга, соседа, почти что брата был жуткий недотрах? — давит Сокджин.

— Здесь ребёнок.

— Чонгук уже должен быть посвящён в основы секса.

— Здесь маленький ребёнок, который воспринимает абсолютно любую информацию и всасывает её в себя, как губка, и тебе очень повезло, что он пока что не говорит.

— Ему и года нет, они ж до трёх лет ничего не запоминают.

— И откуда ты только такой?

Юки начинает капризничать на руках парня, но в нужный момент появляется Чимин и помогает.

— Ох, чего у тебя случилось? — нежно спрашивает парень у плачущего ребёнка, покачивая его. — Папочка тут, всё же хорошо.

— Намджун с Сокджином делают это, — подскакивает рядом Чонгук, приветливо улыбаясь малышу. — Он запереживал, наверное, от эмоций и запаха.

В руках Чимина ребёнок быстро успокаивается.

— Чонгук, ты можешь побыть с ним? — просит Чимин, полностью игнорируя Сокджина, который уже готов возмущаться. — Хён, прости, но нам нужно отложить разговор на потом, мне нужно привезти Юнги флешку.

— Пусть этот шкаф везёт, — тычет омега рукой в Намджуна.

— Хён пришёл с работы, он плохо спал сегодняшней ночью, потому что Юки постоянно просыпался, а за ним и вся квартира, а ещё голодный, потому что оставил обед в холодильнике и даже воду не взял. Он до сих пор в рабочем костюме, если ты не заметил, и я не могу его нагружать. Юнги сказал, что омега на ресепшене не хотел бы сегодня давать ему свой номер.

— А он ведь обещал, — разочарованно говорит Намджун. — Спасибо, Чимин-и.

— Ты убегаешь от проблем, — цокает Сокджин, вздыхая. — Ставлю сотку, что вы ещё месяц не...

— О, Юки, может нам мультики посмотреть? — прерывает старшего Чонгук, разворачиваясь и идя к телевизору.

— Ты же сам этого хочешь, — чуть тише говорит Сокджин.

— Я хочу, чтобы всё было хорошо, — даёт ясный ответ Чимин. — Я всегда плохо усваивал устный материал. Поговори с Чонгуком, Намджун привёз его от очередного кавалера-неудачника, ему нужна твоя болтовня больше. Я быстро, просто отвезу флешку и вернусь назад, я возьму такси туда и обратно.

— Богатый что ли, — присвистывает омега. — А ну да, если справишься максимально быстро, то мы наконец приступим к твоей проблеме.

— Ты не обижаешься, что я вот так ухожу? — спрашивает парень, уже одетый.

— У тебя милая квартира, бесплатная еда, напитки и плазма, ещё и симпатичный свободный альфа в одной симпатичной спальне с цветочками и книгами.

— У тебя очень странные методы ему понравиться.

— Ставлю ещё сотку, что мы переспим с ним быстрее, чем ты со своим уже-мужем.

Чимин в сокджиновой манере закатывает глаза и выходит из квартиры, ещё раз проверяя наличие флешки в кармане и вызывая такси.

***

Добирается омега до здания компании довольно быстро, правда, на входе очень сильно замедляется. Дальше первого зала ему не уйти без Юнги, а пара отправленных сообщений альфой игнорировались. Застрял. Людей здесь было в несколько раз больше, чем в его прошлый визит. Довольно большая компания, состоящая из подростков и молодых людей, толпилась у стоек администрации и входа в следующий зал.

— Господин Мин, — доносится голос из толпы. — Господин Мин! — уже более отчётливо, Чимин поднимает голову, всматриваясь в сторону лифтов: может быть, его господин Мин идёт, вот и окликнули. Но Юнги на горизонте нет, так что парень разочарованно опускает голову и печатает ещё одно сообщение альфе. Пропущенный звонок и гора непрочитанных — единственное, что он имеет на данный момент. Быстро передать файл не получится. Сокджин расстроится.

— Чи...Чимин, — звучит в стороне ресепшена около толпы туристов, омега непроизвольно поднимает голову, думая, что окликнули его, но слышит смех от подростков и прячется по нос в куртке, покусывая замок. И ещё одно сообщение отправлено Юнги.

— Чимин, я тут, — громче и точно с ресепшена, и Чимин опять поднимает голову, желая взглянуть на своего тёзку, но видит милые улыбающиеся глаза молодого парня и кивок в свой адрес. — Чимин, сюда, — и лёгким жестом манит к себе.

Наверное, Юнги попросил, чтобы ему передали флешку именно через (милого омегу) ресепшен. Однако по приближении Чимина не просят отдать устройство, а более того, ему в руки протягивают ключ-карту.

— Господин Мин, вы хоть и не частый гость, но такие господа проходят с привилегиями.

— Что? — тупо выдаёт омега.

В руках он сжимает пластиковую карту, с небольшим изображением его на руках с Юки (откуда только взялась эта фотография?). Здесь же расположена краткая информация об омеге: имя, фамилия, дата рождения, должность, доступ и ещё одна странная графа. А фамилия совсем не Чимина написана, а Юнги. Быстро же. Кольцо на пальце есть — и славно.

— Прикладываете карту и проходите свободно, мы знаем, что вы в здании, — сообщает омега с ресепшена. — Вам доступен полный перечень кабинетов, категория «Доступ: А», а также привилегия на ребёнка, у нас раньше не было такого, так что мы назвали эту графу «С милашкой». — вот значит, что значила последняя строчка на карточке. — Вы очень чудесно выглядите, и вы так быстро пришли в форму после родов!

— А. Спасибо, — теряется Чимин, чувствуя, как кровь приливает к лицу и становится жарко. — Так, мне нужно приложить карту, чтобы я свободно прошёл и попал в студию господина Мина.

— Да, я вас провожу, — кивает омега, показывая, куда именно следует приложить карту, и проводит Чимина через толпу туристов. — Сегодня очень большая скидка на залы, предназначенные для посещения туристам, вот и нахлынуло ввечеру людей, — поясняет омега, двигаясь к лифту. — Я Хвин, если что, можно на «ты», как я могу к вам обращаться?

— Чимин, на «ты», если вам... тебе будет удобно.

— Мне всего лишь двадцать семь, так что не переживай об этом, — Чимин округляет губы, смотря на омегу, он выглядит таким молодым. — Как малыш? Как назвали? На кого больше похож, на тебя или господина Мина? Мне так интересно, — начинает тараторить омега, когда лифт поднимается вверх, они только вдвоём. — Правда, это больно? Сколько часов длились роды? Тебе было противно? А ребёнок как выглядел?

— Муж попросил меня передать ему флешку, — смотря в одну точку, отвечает Чимин. — Юки — ему уже семь месяцев, он похож скорее на меня, но муж часто сравнивает его с собой, и я начинаю верить, что сходства на самом деле есть.

— Запиши мой номер, если будет свободный денёк, мы бы могли поболтать, — говорит омега, доставая телефон из кармана приталенных брюк. — Сейчас прямо и направо, там такая белая табличка на английском: «Лаборатория гения», и коврик с котиком, который показывает фак. Если что, я буду на ресепшене.

— Да, хорошо, — кивает Чимин, записывая свой номер в чужой телефон и уже получая сообщение от Хвина. — Я пойду, и так задержался.

Чимин стремительно уходит от болтливого омеги и почти проходит знакомую студию, но неприветливый коврик привлекает его внимание.

Из студии доносятся голоса. И Чимин думает, что ему стоило бы купить пару стаканчиков кофе, чтобы порадовать Юнги и работающих с ним, однако уже стучит в дверь и в комнате всё смолкает.

Тишина. Чимин дёргает ручку, но дверь заперта изнутри. Так. Он стучит ещё раз и становится рядом с дверью, уже собираясь писать очередное сообщение Юнги, как видит «абонента в сети», и щелчок двери повествует о её открытии.

— Сакура моя, прости, я забылся немного, — обнимая опешившего омегу, говорит Юнги. — Ты обязан это послушать.

— Держи, — тихо шепчет парень, протягивая чёрную флешку, которая днём была чуть не проглочена ребёнком. — Я мешать не буду, пойду.

— Пару минут, просто послушай, — просит Юнги, и Чимин сдаётся, забывая о Сокджине и Хвине в ту же секунду. Альфа затаскивает парня за руку в студию и закрывает до щелчка дверь за ними. — Хочу представить тебе Донгхёна. — показывает Юнги на альфу, сидящего в одном из двух офисных стульев в студии.

— Суприм Бой, — тихо шепчет Чимин. — Ой, здравствуйте, — и низко кланяется перед альфой, не смотря на того.

— Ну или да, — кивает Юнги, смотря на усмехающегося артиста. — Это Чимин, муж и папа моего ребёнка.

— Боже, какой милашка, — усмехается парень, смотря, как омега смутился и растерялся на его слова, ища помощи в Юнги. — Детка, не хотел бы потусить в эти выходные? У меня есть роскошный коттедж за городом.

— А у меня есть муж, — робко отвечает Чимин. — И так вышло, что от него зависит успешность вашего будущего альбома, — уже увереннее говорит омега, кидая взгляды на Юнги. — К тому же, это чересчур банальное предложение из песни, что была популярна пару лет назад.

— Подкован, — смеётся альфа, кидая взгляд на Юнги, и встаёт, чтобы сделать хороший поклон перед омегой. — Шин Донгхён, скандально известный Суприм Бой, — и снова садится назад. — Очень приятно познакомиться с партнёром Юнги, и моё огромное уважение к Вам, как омеге, что прошёл один из самых сложнейших этапов жизни — Вы подарили новому таланту жизнь.

— О, я, — Чимин прикрывает лицо ладонями. — Я и песни ваши не все знаю.

— Фанат — тот, кто уважает, а не тот, кто пересказывает наизусть дискографию, при этом бегая сасеном по дворам с камерой, — мягко сообщает парень. — Юнги, я его смутил?

— Напугал, — кивает парень, протягивая руку у омеге. — Иди сюда.

— Может, я пойду домой? — просит Чимин, боясь опозориться ещё больше.

— Прошу, на немного останься, тем более Юки с няней, ещё и не с одним, — кивает Юнги, вставая со своего стула и толкая его к парню. — Садись, пока рендер завершится, я схожу за кофе.

— А, Юнги, я, — но альфа не слушает, уже уходит из студии. — Ладно, — Чимин выдыхает нервно.

Рядом с ним мировая звезда. Сколько треков он прослушал, а сколько нет — сказать не может, однако это именно тот человек, под чьи песни он переехал в Сеул. Все вписки, непонятные тусовки всегда сопровождались определёнными плейлистами, где одна за другой проигрывались песни этого человека. В большинстве случаев музыка была просто белым шумом, фоном, добавляющим атмосферу развязности к опьянённому и наркотическому состоянию. Легко узнаваемые ноты, биты и кричащие припевы — всё было лишь частью круговорота событий. На деле же, тексты брали куда глубже. И Чимин это прекрасно знал.

— Юнги не первый раз помогает мне с альбомом, — разряжая обстановку, говорит Донгхён. — Я, возможно, из-за образа могу показаться таким уличным, бунтарским: алкоголь, колёса, сигареты. Но я немного не такой.

Чимин кивает, слушает внимательно, а поверить всё никак не может. Он заметно нервничает, что не скрывается от взгляда альфы. Донгхён пытается снизить нарастающую неловкость в комнате, когда омега же просто желает скорейшего возвращения Юнги.

— Ты часто бываешь у мужа на студии?

— Р-редко, — заикаясь, проговаривает Чимин. — Два раза всего был, если быть точным.

— Ключ-карты наверное ещё нет, — откидываясь на спинку своего стула и слегка покачиваясь, говорит альфа. — Если попадётся Хвин, такой очень болтливый, то он на высшем уровне всё оформит, даже цвета подберёт и фотографию шикарную, может, и напишет забавного чего-нибудь.

— Д-да, он проводил меня сегодня до студии, — кивает Чимин, запуская руку в карман штанов. — И у меня уже есть карта, — доставая небольшую пластиковую карту, омега протягивает её новому знакомому. — С ребёнком даже.

— Юки-нэ, вроде бы, — кивает парень, внимательнее рассматривая карточку и фото, размещенное на ней. — Это что-то японское?

— Дома он Юки, а по свидетельству Юкхэй, китайское, — сообщает парень, забирая пропуск назад. — Он очень милый, и большой, уже семь месяцев.

— Совсем ещё малыш, — смеётся парень, мягко и светло. — Я знаю, что он не Юнги и знаю, что ты умереть хотел. Вы говорили с Юнги об этом? Что ты чувствуешь, когда вспоминаешь того мудака, что причинил тебе такую боль?

И настроение резко меняет. Донгхён не из тех людей, которые будут долго стоять на месте. Чимин заметно напрягается. Ему нисколько не обидно, что Юнги рассказал кому-то о его личном, только зачем — остаётся непонятным. Они же просто делают музыку, разве должны касаться таких деликатных тем?

— Разочарование, — всё же отвечает на вопрос Чимин. — Но в себе самом, потому что не смог вовремя закончить этот порочный круг. И теперь обрекаю не только себя на то, чтобы нести это бремя. Но Юки... — омега замокает, поднимая взгляд на Донгхёна, и замечает за его спиной стенку с россыпью фотографий, среди которых чуть ли не каждый день жизни его малыша, начиная с самого первого снимка узи, что заполучил Юнги. — Я рад, что у меня есть Юки. И если бы мне опять дали выбор между малышом и свободой, то я выбрал бы его.

— Но наше общее растёт здесь, — тихо бормочет альфа. — Менять. Точно! Ключевое слово — ничего не менять!

Юнги долго себя ждать не заставляет, с новой идеей приходит и он, в руках удерживая подставку под четыре стаканчика кофе.

— Ничего не менять, — говорит альфа продюсеру, когда напитки оказываются на столе. — Сколько бы боли ни было, это всё дало мне то, где я сейчас, и я ничего не буду менять.

— Запиши, — просит Юнги, уже отпивая свой кофе, и ещё один стаканчик специально отдаёт Чимину в руки, зная, что сам тот не возьмёт. — Сейчас послушаем, насколько этот концепт подойдёт к моему домашнему оружию.

Чимин так и продолжает сидеть на стуле, пока около него крутится Юнги, переговариваясь с артистом о новой песне, которая создаётся прямо на глазах омеги. Он сидит тихо, следя за мерцающими кнопками на панелях и экране компьютера. Омега даже забывает о горячем кофе в руках, который потом приходится пить холодным, потому что он никогда так близко не был втянут в работу Юнги. И с каждым действием альф уходить хотелось всё меньше, а разговор с Сокджином откладывался в самый дальний ящик планов.

Время действительно шло быстро. Потому что работа затягивала, хотя и Чимин просто сидел рядом, вскоре освободив стул для Юнги, а сам переместился на небольшой кожаный диванчик у стены с фотографиями. Здесь, в этой комнате, сводились треки, производились записи и кипела работа. И насколько же было важно именно Юнги дать Чимину немного прикоснуться к этому — ведь то, что выходит из сердца, все мелодии и слова, это всё может принадлежать лишь одному. Лишь тому, кого альфа поистине любит.

— Было приятно поработать с четой Мин, — кланяется Донгхён, заметно уставший, но довольный результатом проделанной работы. — В следующий раз ждём самого маленького, уверен, у него куча идей.

— Вряд ли из четырёх слогов можно сочинить хит, — уже совершенно не боясь альфы перед собой, шутит Чимин, обнимая Юнги за руку.

— Из пары звуков можно, — смеётся артист, направляясь к двери, на выход из студии. — Хорошо потрудились, хорошо отдохните дома.

Они прощаются быстро, зная, что встретятся в ближайшее время ещё не раз, потому что выход альбома на носу, а количество треков не устраивало компанию. Сочинить хит за неделю для Юнги было задачей простой, но вряд ли именно в этом он признается. У Мин Юнги нет проблем, он любит их решать.

— Интересно? — спрашивает альфа, подтягивая Чимина сильнее к себе в объятия.

— Ну в целом да, но программы сложные, — руки омеги медленно обвивают талию парня, и Чимин поднимает голову, чтобы посмотреть на Юнги. — Когда ты... ты сказал, что хочешь свести их, но там было сотню всяких кнопок, как ты не путаешься?

— Я работаю уже давненько, — вырывается тихий смешок из уст Юнги, и он мягко прижимается губами ко лбу Чимина.

— Глупость сказал.

— Как Юки? — спрашивает Юнги, убирая чуть мешающие розовые прядки волос с глаз парня. — Сокджин?

— В полном порядке. — вздыхает парень, опуская взгляд. — Юки, правда, заплакал, когда я уходил, но с ним был Чонгук, которого из какого-то притона забрал после работы Намджун.

— Жизнь на всю катушку, — посмеивается Юнги, медленно поглаживая парня по спине.

— Сокджин обиделся, что я не поговорил с ним о сексах, — зеркалит усмешку Чимин, а потом слегка краснеет, замечая, как Юнги немного напрягся и чуть отстранился от него — исключительно чтобы посмотреть в глаза, а не потому, что ему стало не по себе.

— Ты можешь поговорить со мной об этом, — мягко произносит альфа, беря Чимина за руки и продолжая искать его глаза, который тот старательно прячет, смотря на ботинки.

— Но ты же...

— Твой партнёр? — не понимая замешательства парня, Юнги отпускает одну руку, приподнимая подбородок тому, чтобы Чимин наконец посмотрел прямо.

— Но у нас функции немного разные, — говорит не очень уверенно, но вводя альфу теперь в конкретное непонимание ситуации.

— И что? — резонно спрашивает Юнги. — Я не помогу тебе? Ты думаешь, я брошу тебя на произвол судьбы, сделаю всё, чтобы удовлетворить лишь себя?

— Нет конечно, — а голос всё равно дрожит, это не утверждение, а просто надежда на то, что так действительно и будет, Юнги же обещал, а он вроде выполняет все свои обещания. — Ты разве можешь объяснить мне растяжку? — и чуть тише добавляет: — Или то, как быть привлекательным?

— Я могу тебя растянуть, — мотает головой парень, говоря чуть тише, делая ситуацию по-настоящему интимной. — Ты думаешь, я не знаю, как это делать? — Чимин выглядит слегка растерянным. — Или тебе принципиально нужно самому, побыть с самим собой наедине сначала? Давай обговорим моменты, хоть прямо сейчас.

— Сейчас? — омега обводит взглядом студию, в которой только недавно кипела работа над новым треком. — Здесь?

— Да, — кивает Юнги, не видя никакой проблемы. — Неделя к концу, а значит скоро и курс таблеток закончится. А результатом может быть не обычная течка, а неожиданная.

— То есть, я могу о ней не подозревать? — Чимин становится всё больше растерянным и, выпутавшись из чужих рук, оседает на диван, поднимая взгляд отчаянья на Юнги. — И потом в два часа дня меня просто скрутит и всё?

— Это было написано в побочных эффектах, — кивает альфа, садясь рядом, и снова берёт своё сокровище за руки, успокаивающе поглаживая костяшки большими пальцами.

— Тогда мы должны поговорить, чтобы у нас была связь в этот момент или... — Чимина накрывает неопределённый поток чувств, он точно не хотел возобновлять всё так, без возможности собственного контроля своего тела. — Я не знаю, — тихо шепчет парень, готовый уже отказаться от всех предыдущих идей. — Я опять много проблем придумал?

— Всё нормально, — тихо шепчет Юнги, обнимая потерянного парня, и коротко целует того в висок, перемещая руки на плечи и мягко их поглаживая. — Давай просто продумаем, что мы можем сделать в случае любой ситуации. — и задумывается на пару мгновений, прежде чем снова чуть отстраниться от Чимина. — Представим, что всё произошло сейчас.

— Течка? Сейчас? — омега начинает выглядеть ещё потерянней, чем до этого.

— Да, — кивает Юнги, продолжая говорить тихо и мягко поглаживать нервничающего на пустом месте парня. — Что бы ты хотел, чтобы я сделал?

— Не знаю.

— От следующего ответа будет зависеть моя реакция. — медленно объясняет альфа, поймав взгляд родных глаз. — Первое, что я делаю, когда нас застали врасплох: я увожу тебя в безопасное место, будь то моя студия, квартира или номер в отеле. Так? Потом я должен беспокоиться о наличии воды в номере и всегда иметь жаропонижающее и обезболивающее. Потом я спрашиваю, готов ли ты?

— И я, по идее, отвечаю, что да.

— И в ином случае я тебя не трогаю, могу позвонить Сокджину и попросить его посидеть с тобой, если будет невыносимо.

— А если «да», то что?

— Я должен позаботиться о тебе в лучших традициях первого секса.

— Это как? — вопрос слетает с языка быстрее, чем Чимин успевает смутиться и спрятать свой взгляд под лёгкий смешок.

— Это будет любовь, мы будем заниматься любовью, я же обещал тебе её показать, верно? — в глазах напротив что-то снова загорается, а разве всё то, что происходило ранее между ними — не любовь, разве для полноты чувств им нужно всё это? Любовь — это ведь упоение, но далеко не упоение плоти, а упоение душ.

— Есть ли у тебя какие-нибудь предпочтения или фетиши?

— Думаю, нет, — мнётся Чимин, внутри всё ещё сомневаясь в своём желании и горящем интересе, какими будут ощущения и чувства, как с ним будут обращаться и как это должно было быть тогда, несколько лет назад.

— А у тебя, каким мне быть?

— Собой. Боюсь, ты один сплошной мой фетиш.

***

Октябрьские вечера становились всё ярче и холоднее. Юки рос и становился всё капризнее, что заставляло переживать и так обеспокоенного своим положением Чимина, потому что всё чаще малыш плакал без причины, а если та и была, то оставалась для взрослых неизвестной, потому что в силу знания лишь пары слогов и звуков ребёнок объяснить ничего не мог. Он мог совершенно спокойно сам играть, раскладывать фигурки в формы или пытаться собирать пирамидки по цветам, давая Чимину заниматься домашними делами, которые он почти что вымолил у Юнги. По обыкновению, всё было спокойно ровно до момента, пока Юки не начинал громко плакать, всеми силами привлекая внимание омеги.

Чимин всерьёз пытался понять причину поведения своего сына, но всё упускал мгновение между «Всё хорошо» и «Папа, спаси меня». Юки истерит, пока его с ласковыми словами не поднимут на руки, не поцелуют в макушку и снова опустят на пол. На руках он в одночасье успокаивался.

Юнги всё чаще пропадал на работе и всё чаще извинялся за это, на что Чимин его мягко обнимал, говоря, что всё понимает и ничего против не имеет. Однако альфа стал уходить не рано утром, а чаще после обеда, проводя половину дня в ленивых поцелуях и сонных разговорах.

В один из таких дней Чимин с Юнги сидели за столом, переговариваясь о чём-то простом. Альфа вновь рассказывал о работе, об омеге с ресепшена, что скоро доконает его просьбами приводить мужа на работу чаще. Чимин лишь хихикал, кивая, ведь переписку с Хвином ему никто не запрещал вести, а новые друзья – это уже показатель того, что к старому он ни в коем случае возвращаться не будет.

Краем глаза Чимин следил за Юки: тот, снова держась за мягкую обивку дивана, встал, чтобы дотянуться за забытой родителями игрушкой, стащил её, прижав к себе. Оглядевшись, ребёнок начинает дуть нижнюю губу, и Чимин уже понимает, что слёз опять не избежать. Малыш плачет, привлекая внимание и Юнги, что резко оборачивается, однако омега дотрагивается до плеча парня, прося его оставаться на месте. Сам Чимин подходит ближе к сыну, меняя интонацию голоса и мелодично спрашивая у сына, а что собственно случилось. Малыш дует губы, крепко держась за диван и чуть наклоняясь вперёд, потом снова выпрямляется и плачет. Чимин хмурится, не решаясь опять взять ребёнка на руки, и просто помогает ему опуститься вновь на ковёр. Юки тут же успокаивается, что-то лепеча и хвастаясь Чимину своей игрушкой.

— Истерика предотвращена? — спрашивает Юнги, садясь рядом, и ему Юки тоже хвастается.

— Он запомнил, что я положил эту морковку на диван, и сам её достал, — кивает Чимин, смотря на Юнги. — Вот сколько раз смотрел, всё понять не мог, почему он плакать начинает, — и сам усмехается. — Он встать может, а сесть не знает, как.

Юнги прыскает, смотря на малыша, который слишком занят своей игрушкой, и гладит того по волосам, привлекая внимание.

— Он как ты, — говорит альфа, не смотря на Чимина, полностью концентрируясь на ребёнке. — Трудно догадаться, в чём именно тебе нужна была помощь.

— Но ты же догадался, — прерывает его Чимин, садясь чуть ближе к парню. — И получил всё это, — омега пристально смотрит на Юнги, обводя взглядом его профиль вновь и вновь. — Ты не жалеешь?

— Нет, — без колебаний отвечает парень. — Иногда стоит давать волю своим эмоциям и совершать те поступки, что хочешь, — парень поворачивается лицом к омеге и видит тот самый взгляд, что мечтал заполучить при первой встрече: его любят. — Я хотел тебя забрать, — сглатывает парень, проводя языком по сухим губам, — и я ни разу не пожалел о своём решении.

— Ты красивый, — вдруг говорит Чимин, приближаясь к лицу альфы ближе, всё так же не моргая и опуская взгляд с глаз на губы парня. — И детки у тебя будут красивые, — омега опускает глаза, и прильнув к губам, затягивает Юнги в поцелуй, напирая на парня своим весом, тот отвечает немного лениво, с явным наслаждением.

Отодвинуться друг от друга пришлось из-за Юки, который упорно желал, чтобы Юнги прямо сейчас принял его игрушку и поиграл с ним хотя бы немного. Чимин опирается лбом о плечо альфы, пока тот заинтересованно общается с ребёнком, и шумно выдыхает, понимая, что он сейчас сказал, и под собственное молитвенное бормотание сбегает от позора в ванную.

Провожают Юнги по обычаю двое Чимин и Юки, но в этот раз Пак даже был готов отказаться от привычного домашнего ритуала, лишь бы лишний раз не смотреть в глаза. Стыдно. Но Юки протестовал в очередной раз, не желая отпускать альфу, чтобы получить больше внимания.

— Юки, ну чего ты, — мягко произносит Чимин, всеми силами пытаясь отвлечь ребёнка от Юнги, чтобы тот перестал тянуться и проситься к парню на руки. — Давай вы поиграете чуть позже, хорошо? — малыш протестующе мотает головой, упираясь от объятий Чимина.

— Папа вернётся чуть позже, — улыбается Юнги, щёлкая малыша по носу. — Не расстраивай папочку, потому что он мне нужен в хорошем настроении, чтобы точно согласился на свидание со мной.

— Юнги, — Чимин поправляет заметно успокоившегося ребёнка на руках. — Я сам не понял, зачем сказал это... Я к тому, что...

— Ты уже не хочешь от меня деток? — переспрашивает Юнги, опустив уголки губ вниз.

— Хочу, очень даже, но я к тому... — Чимин говорит быстро и тут же замолкает. — Ой!

— Ой? — переспрашивает парень.

— Ты меня подставил! — почти что визжит Чимин. — Какой ужасный! Да, может и хочу, но я не буду об этом больше говорить!

— Я ужасный? — изумляется альфа, показывая на себя пальцем. — Юки, наш папочка назвал меня ужасным, — малыш снова тянется к парню, услышав свой имя. — Мне стоит принять это за комплимент?

— Иди уже, — бурчит Чимин, и не будь Юки на руках, он бы давно закрыл ладонями своё лицо, чтобы не смущаться ещё сильнее.

Юнги в один шаг становится вплотную к омегам, мягко чмокая Юки и более нежно — Чимина. Оставляя после себя хитрый прищур глаз, улыбку и прощание.

— Как думаешь, малыш, что мне скажет дядя Сокджин?

***

Следующий день Чимин проводил в одиночестве, пытаясь не дожидаться Юнги, который ничего о времени своего возвращения так и не сказал. Намджун же, наоборот, более ответственно поступил и сообщил омеге, что останется на ночь у друга, поэтому вся квартира была полностью в распоряжении Чимина и Юки. Правда, малыша ждало его детское расписание и скорый сон, так что Пак остался в одиночестве на целый вечер. Звать Сокджина или Хвина вообще не хотелось, переписываться тоже. Хотелось просто отдохнуть и побыть с собой. Никаких серьёзных происшествий или событий, которые могли бы повлиять на омегу, не происходило, но он внутренне нуждался в своей собственной тишине.

Спать не хотелось, поэтому, уложив малыша, омега ушёл на кухню с книгой, где заварил себе мятный чай и принялся спокойно читать. Только вот мысли то и дело сбивались, собирались в непонятный комок, и прочитанное никак не хотелось усваиваться. Бросив эту затею и просто выпив чаю, Чимин пошёл в душ в надежде хоть так привести своё состояние в норму. Спать всё так же не хотелось, собственно как и думать о чем-то серьёзном.

Омега скидывает одежду, в которой находился уже второй день подряд, и встаёт под тёплые струи воды. Стоит он довольно долго, просто греясь и расслабляясь в воде, рассматривая себя и своё совершенно не идеальное тело, татуировку, что удачно вписалась, и шрамы, что не выцветут уже никогда. В голове всплывают отстранённые, едва уловимые картинки-воспоминания, а живот по-странному тянет. Внутри создаётся неприятное чувство, давящее одновременно на все органы сразу и никуда конкретно, кое Чимин испытывал лишь будучи беременным, когда пускал слюни на творожные сырки и боялся их брать. Но раньше хотя бы была причина, сейчас чувство возникло из пустоты. Просто странное состояние.

Сославшись на усталость, Чимин как можно скорее смывает с себя всю пену от шампуня и геля для душа и, завернувшись в полотенце, шагает в спальню. Стараясь не разбудить Юки, парень аккуратно выуживает из шкафа толстовку Юнги, на которой явно присутствовал след альфы, что нетрудно определить по кофейному запаху. Так же аккуратно омега надевает вещь на себя, скидывая на пол мокрое полотенце, следом выуживает белье, потому что без него просто нельзя. Полотенце оказывается на сушилке, а Чимин — в кровати, одним нажатием гася свет в ночниках и накрываясь одеялом с головой.

«Прикосновения мягкие, нежные, холодные. Он ведёт рукой вверх от лодыжки до внутренней стороны бедра, наклоняясь к омеге всё ближе. Одним движением он подтягивает его ближе к себе, не позволяя остаться даже минимальному расстоянию между их телами. Горячее дыхание запускает волны крупных мурашек по телу бедного парня, а губы специально шепчут что-то на ухо, задевая мочку, от чего хочется прижиматься всё ближе, но ближе уже некуда. Чужой язык принимается по-хозяйски скользить от мочки уха вниз по шее, хозяин его, должно быть, чертовски сдерживается, чтобы не оставить пару-тройку красных отметин на коже. Чужие руки, сравнимые по температуре с ледяными айсбергами Антарктиды, нахально исследовали тело под толстовкой, спускаясь чуть ниже и явно дразня омегу, что, кажется, начал осознавать всю бедственность своей ситуации. Первый толчок через одежду и первый стон наслаждения выходят в унисон».

Чимин распахивает глаза в ужасе. Он ненавидит просыпаться с бешено бьющимся сердцем, успокаивает омегу то, что он находится в их с Юнги спальне, а сам альфа находится рядом. Видимо, тот успел прийти за то время, пока Чимин спал, и просто прилёг рядом, мягко обнимая того во сне, как подушку.

Чимину жарко, чертовски жарко. То ли от странного сна, где, кажется, он был уже ко всему готов, то ли от толстовки, одеяла и тёплого альфы под боком. Он чуть разворачивается, пытаясь высвободиться хотя бы из рук парня, что получается весьма удачно. Юнги переворачивается на спину, лишь чмокнув губами в пустоту. Омега расстроенно бегает глазами по умиротворённому лицу альфы, потому что тот, совершенно ни о чём не заботясь, спит, и до боли закусывает губу, комкая под собой одеяло, плотно зажав между ног. Что за сон ему снился? И почему внизу всё связало приятно-неприятным узлом, от которого так и хочется хныкать и жаться ближе к альфе, несмотря на жар в теле? Почему так хочется увидеть, что же там было дальше?

***

Чимин стоял в ванной, тихонько мурлыча себе под нос мелодию, что услышал в студии Юнги. Он сушил волосы, пока Чонгук в гостиной кормил Юкхэя, удерживая самого себя от поедания детского питания.

— Вы уже закончили? — спрашивает Чимин, выходя из ванной и выключая свет.

— В твоих мечтах, — отвечает Чонгук, набирая в ложечку для кормления немного детского питания, и даёт Юки, который уже отворачивается от еды. — Он просто не хочет.

— Может, дашь ему немного воды? — наклоняется к младшеньким Чимин, гладя сына по волосам. — Чего это мы кушать не хотим?

Юки начинает что-то лепетать, активно двигая ножками.

— Может он просто не хочет, зачем мы его по времени кормим? — спрашивает Чонгук, смотря на Чимина. — Давай я позже его покормлю?

— Давай, — соглашается омега, беря приготовленные салфетки, и принимается вытирать лицо малышу от попыток того накормить. — Думаю, ты поймёшь, когда он правда захочет есть.

Чимин отцепляет воротничок для кормления и поднимает ребёнка на руки. Чонгук стоит рядом в одной руке с баночкой для питания, в другой — с ложечкой для кормления и смотрит на омег перед собой. Он мог сейчас находиться в школе или сбежать из неё с Тэхёном, но вместо этого делает вид, что болеет, и просиживает дни у Юнги дома, играя с племянником.

— Ты пахнешь, хён, — вдруг говорит Чон, оставляя еду и прибор на стульчике для кормления, и сам вытирает салфетками руки. — Поэтому Юнги пригласил тебя на свидание?

— П-пахну? — удивляется парень, борясь с желанием начать нюхать себя. — В смысле?

— Ну пахнешь, — пожимает плечами юноша. — Как до этого, когда Юки не было, но слабо, — Чонгук выкидывает салфетку, попадая ровно в мусорное ведро. — Ну или из-за гормонов у меня обоняние просто усиленное.

— У меня такое странное чувство, — кивает Чимин, относя Юки в гостиную и сажая того на ковёр, — Что со мной что-то не так.

— Например? — Чонгук шагает следом, садясь подле ребёнка и подавая ему излюбленную игрушку-морковку.

— Ну, позавчера я с чего-то начал говорить, что хочу ребёнка от Юнги, — кивает Чимин, загибая один палец. — Вчера его дома не было, так я в его одежде ходил, — загибает следующий палец. — Ночью вообще сны ужасные снились, — загибается третий палец, и щёки краснеют от воспоминаний ночных «кошмаров», что больше походили на подростковые фантазии, потому что в тот момент Чимин хотел лишь провалиться сквозь землю, а не мило улыбаться Юнги с утра, обещая быть к пяти часам готовым идти на случайно спланированное свидание. — И сейчас, — загибается ещё один палец. — Ты сказал, что мой запах вернулся.

— Он ещё слабый, — кивает Чонгук, придерживая Юки за спинку. — Сокджин-хёну очень понравится то, что ты сказал.

— Только не говори ему! — шипит, краснея, парень, бомбардировка его чата от Сокджина и Хвина — это новая очередная боль, потому что омега совсем не привык быть с кем-то друзьями по-настоящему.

— Надень что-нибудь красивое, хён, — Чонгук поднимает голову на омегу, откидывая челку назад. — Ты же идёшь на свидание с Юнги-хёном.

— Знаешь, я немного не привык ходить на свидания, — напоминает парень. — Если ты скажешь, что это отстойно, то я начну плакать, потому что и так нервничаю.

— А ты не нервничай, — спокойно говорит Чонгук. — Хосок же привозил тебе мою одежду, выбери что-нибудь милое, что бы я никогда в жизни не надел.

Чимин сначала теряется, но послушно встаёт и удаляется в спальню, чтобы проверить наличие милых вещей, подходящих для свидания. Провести в шкафу приходится долгое время, пока сам Чонгук с Юки на руках не приходит тому на помощь, почти сразу забраковав все элементы одежды, которые более-менее могли сойти для выхода куда бы то ни было.

Масштаб катастрофы Чонгук понял лишь тогда, когда Чимин бесцельно начал складывать всю выкинутую одежду назад, больше совершенно не интересуясь темой того, что же он наденет.

— Надо написать Сокджину, чтобы он опять тебя взял и помог с прихорашиванием, — делает вывод Чонгук, вытаскивая какую-то полосатую рубашку с чёрными буквами на плечах. — Мы бы опять поразвлекались на деньги Юнги, — Чонгук осматривает одежду в поисках чего-то подходящего и видит, как хмурый Чимин складывает чёрную футболку. — Надень её.

Чимин останавливается, расправляя только что аккуратно сложенную вещицу, и осматривает её. Не задавая лишних вопросов, стягивает с себя бесформенный свитшот и переодевается. Чонгук подаёт ему рубашку, которую парень тут же надевает.

— Штаны нужны, — кивает Чонгук, смотря на взъерошенного Чимина. — По-моему одни я тоже выкидывал, — и залезает в одежду почти с головой, пытаясь найти хоть что-то похожее на штаны.

— Вот эти? — спрашивает омега, опять расправляя уже сложенные вещи. — Это будет не странно? — достаёт он чёрные джинсы с прорезями на коленках, на что Чонгук удовлетворённо кивает. — Я в них не влезу.

— Влезешь, — уверяет Чонгук. — У тебя будут суперские бёдра!

— Может, мы что-нибудь другое найдем? — предлагает Чимин, не желая даже пытаться влезть в предложенный вариант.

— Давай, — не отступает Чонгук. — Юнги-хён должен заценить эти бедра.

«Он в любом случае заценит их», — проговаривает Чимин сам себе, но вслух лишь вздыхает, и с мученическим выражением лица стягивает домашние спортивки и меняет их на чёрные драные джинсы, в которые он действительно влезает, но чувствует себя несколько дискомфортно от прилегающей плотно ткани.

— Ну вот теперь, вроде, идёшь на свидание, — кивает Чонгук, беря за руку Чимина и выводя того из спальни. — Сядем на кухне, я в палетке ни разу не пользовался розовым.

Чимин сначала кивает, потом хочет возразить, что такое Чонгук несёт и что за палетка, а потом до него доходит, что парень не просто косплеит эмо-боя, а действительно заинтересовался культурой макияжа и разнообразием стилей.

Юки сидит на столе с нарисованным сердцем на щеке, заинтересованный открыванием баночки с радужным глиттером, пока Чонгук, сосредоточенный на своей работе, делает лёгкий мейк-ап Чимину. Ничего сложного делать не требовалось, потому что, как выразился Чон, «его кожа похожа на тесто для рисовых пирожков»; следовало лишь сделать акцент на глазах, добавив небольшую стрелочку и цвета на веки.

— Я думаю, теперь ты точно готов к встрече с Юнги-хёном, — говорит Чонгук, начиная убирать все свои инструменты для макияжа назад в школьный рюкзак, где из школьного вряд ли что-то кроме потрёпанной тетради, поломанной ручки и забытого всеми учебника физики вообще что-то было.

— Ты повзрослел, Чонгук-и, — мягко улыбается Чимин, забирая из ручек Юки баночку блёсток. — Спасибо большое.

— Это самое простое, чем я мог помочь, — отмахивается парень. — Юнги-хён сделал много для того, чтобы я и Хосок-хён сейчас жили так, это моё своеобразное спасибо.

Чимин кивает, понимая, о чём говорит парень. Юнги был практически единственной опорой для Хосока, чтобы тот не сломался под всеми травмирующими событиями и смог сделать свою карьеру, а позже и забрать брата жить с собой в столицу.

Чонгук вырос на глазах: стал меньше сидеть в телефоне, убивая время в бессмысленных играх, стал больше читать, пускай не для школы, а для собственного кругозора. Создал себе новый стиль с нуля, стал похож на совершенно другого человека с осмысленным взглядом. Больше не было бессмысленного потока речей, где разобрать толком можно было лишь два предложения, никак не связанные между собой. И Чимин знал причину взросления мальчика. Его некрасиво бросили, сломали, вытащили чувства наружу и, мило улыбнувшись, оставили одного продолжать жить.

Чимин не мог винить Тэхёна, потому что осознавал, что тот поздно понял всю суть своего положения, и что он отнюдь не хороший, и что близкое общение с Чонгуком могло привести последнего к катастрофе похуже чиминовой судьбы. Тэхён мудак, факт бесспорный — бросил мальчика и ничего не объяснил. Но Тэхён не дал случиться худшему, потому что, когда до него дошло то, в чём он участвует, переобулся и сбежал.

Звонок в дверь заставляет Юки громко завизжать, и гадать уже не надо, кто может стоять за дверью. Встречать, однако, идут все трое.

Чимин открывает дверь, встречаясь взглядом с Юнги, который медленно моргает и смотрит на омегу перед собой. Его? Его.

— Ты зачем опять такой? — тихо спрашивает парень, поправляя воротник рубашки.

— Плохо? — тушуется Чимин, пряча глаза и кусая щёку изнутри, может, они зря с Чонгуком всё это затеяли.

— Это был комплимент, хён, — подсказывает за спиной Чонгук, удобнее перехватывая Юки на руках. — Хорошо повеселитесь, а лучше не возвращайтесь до завтра.

— Курточку только возьми, — кивает Юнги, смотря на алеющие щёки омеги и как тот в растерянности снимает куртку с крючка с третьей попытки, и как роняет её, поднимая под смех Чонгука, а потом, недовольно ворча, обувает памятные конверсы. — С меня причитается, Чонгук-и! — говорит альфа, прежде чем закрыть за собой и Чимином дверь.

— Не стоит, — говорит омега уже в пустоту и смотрит на Юки. — Скоро дядя Чон приедет, ты же любишь Хосока, да, малыш?

***

На улице холодно, — отмечает для себя Чимин. Но в машине тепло, — добавляет Чимин тоже мысленно. В машине пахнет Юнги — что логично и должно радовать. Юнги сидит рядом и ведёт автомобиль по дороге — тоже очень даже логично и хорошо, — а ещё он выглядит чертовски прекрасно, потому что с утра был в компании на съёмке какого-то промо-ролика. Чимин, в принципе, уже видел его в костюме, но почему-то сейчас это казалось по-другому. Взглянул на своего парня под новым углом. И за что ему, такому, досталось такое сокровище...

Чимин молчит, прикрывая глаза и откидываясь на спинку пассажирского сиденья. Перед глазами, как назло, картинки из сна, которые, кажется, дорисовывает на ходу само воображение, потому что руки альфы очень эстетично смотрятся на руле.

— Ты волнуешься, — не спрашивает, а утверждает Юнги, одну руку перекладывая на коленку омеги и несильно сжимая её. — Мы просто съездим в красивое место покушать, поговорим и вернёмся домой.

— Не волнуюсь я, — бурчит парень, почти не подавая вида, что его действительно смущает рука на колене, ведь прорези на джинсах делают всё более чувствительным. — Немного.

— Вчера ночью, — начинает Юнги, а Чимин медленно скатывается на коврик в машине, не желая знать, что альфа каким-то образом мог узнать о его снах, — Твой запах появился, — Юнги кидает быстрый взгляд на парня, пытаясь не отвлекаться от дороги. — Когда ты испытываешь яркие эмоции, он усиливается.

— Тебе же, вроде бы, нравилось? — осторожничает омега, садясь прямо и смотря на альфу.

— Я и не говорил, что не нравится, — кивает Юнги. — Я люблю этот запах.

Чимин мило улыбается, больше не произнося ни звука. Юнги он нравится, а это уже много. Можно разворачиваться и ехать назад, потому что эмоций хватит на эту и следующую неделю точно.

Приезжают они в действительно красивое место. Сказать, что Чимин никогда до этого не был в этом районе — опять напомнить, с какой целью его всё же привезли в этот город, а этого сейчас хотелось меньше всего.

Приехали они именно в ресторан, находящийся в огромном небоскрёбе на пятьдесят девятом этаже, что Чимина немножко шокировало — немножко, потому что цены в меню не просто кусали, а были готовы заглотить целиком — не глотая. Юнги в момент, когда омега запустил одну руку в свои розовые волосы, а второй всё ещё придерживал меню, бегая глазами от строчки к строчке, подумал, что стоило начать с чего-то менее пафосного, тем более для их первого публичного свидания.

Чимин аккуратно закрывает меню, откладывая его на край стола, и смотрит на Юнги, пытаясь не выдавать свою панику, коленки под столом прижаты плотно друг к другу, чтобы не дрожать.

— Я не так часто бываю на подобных встречах, — начинает издалека Чимин, строя совершенно невинное выражение лица. — Поможешь с выбором?

Юнги опускает своё меню, смотря на парня, и понимает, что здесь он провалился, потому что Чимин точно не тот, кто готов шататься по дорогим ресторанам, скупать горы барахла, платя чужой карточкой, и бесконечно болтать о шарме и собственном блеске. Альфа даже готов поспорить, что его парень выглядит сегодня как какой-нибудь айдол не потому, что сам хотел этого, а с подачи Чонгука, в котором проснулся жуткий эстет.

— Я должен извиниться за это, — говорит он о месте, где они сейчас находятся, что Чимин прекрасно понимает. — Я почему-то подумал, что было бы здорово показать тебе дорогую жизнь, на которую ты имеешь все права, — он качает головой. — Но мне самому не особо нравится излишний блеск, но место действительно красивое.

— Красивое, — кивает Чимин. — Ты не должен извиняться за моё неумение принимать дороговизну, я буду соответствовать тебе, если хочешь, я научусь.

— Оставайся собой как можно дольше, — лишь просит Юнги, подзывая к себе официанта и принимаясь диктовать ему что-то на свой вкус.

Через время, измеримое в лёгких разговорах и трёх салфетках, что удалось сложить красивым журавликом, им приносят много еды, и Чимин очень хорошо делает вид, что совершенно не удивлён. Юнги смотрит на омегу не отрываясь, следя за его поведением и что тот будет делать.

Парень аккуратно пододвигает к себе какой-то салат чуть ближе, в одну руку беря вилку. Юнги повторяет его действие, пробуя еду первее. Чимин ест следом, медленно пережёвывая и заметно сглатывая.

— А здесь есть что-то типа уборной? — откладывая прибор, спрашивает парень, невинно смотря на альфу, который тоже есть перестаёт.

Юнги кивает, объясняя, как пройти к туалету, осведомившись о том, что омега хотел бы всё же отойти один и сопровождения ему не нужно. Правда, альфа через минут десять начинает действительно волноваться, потому что Чимина нет долго, а случиться с ним могло что угодно, зная его удачливость и чрезмерную неловкость. Однако, как только Юнги поднимается, чтобы всё же пойти за своим партнёром, тот появляется на горизонте и как можно скорее вновь садится за их столик, на самый краешек стула, и вздыхает.

— Всё нормально? — обеспокоенно спрашивает Юнги, замечая бледность лица парня и как тот отрицательно мотает головой, опуская взгляд в тарелку с почти не тронутым салатом.

— Ну они же обещали результат в первые две недели, — нервно усмехается Чимин, поднимая взгляд на парня перед собой. — Мне жарко и хочется пить.

Юнги кидает взгляд на стакан воды, что был предназначен омеге с самого начала их ужина, и понимает, что тот опустошён уже давно, когда он к своему даже не притронулся. Его альфа и протягивает Чимину без лишних слов, который в несколько больших глотков опустошает и его.

— Здесь есть отель, на двух последних этажах здания, — сообщает альфа, поднимаясь со своего места, одновременно снимая пиджак с плеч. — Я не хочу тебя мучать, мы можем остановиться там.

— Единственное, о чём я точно не хочу думать сейчас — насколько дорогое это место, — всё ещё нервно усмехается Чимин, медленно соображая, почему последние три дня он пребывал в странном состоянии, и припоминая худшую свою реальность.

— Просто ты заслуживаешь лучшее, — сам не сдерживая нервного смешка, сообщает Юнги, беря Чимина за руку, чтобы тот поднялся на ноги.

Свой пиджак альфа завязывает на талии парня, прикрывая его бедра от посторонних глаз. Юнги подзывает официанта, прося того поторопиться со счётом, что догадливый парнишка и делает. Оставив довольно крупную сумму наличкой, Мин, не отпуская руку омеги, ведёт его к лифту, замечая, как с каждым шагом парень будто бы нарочно становится к нему как можно ближе, и как с каждой минутой его сладость начинает застывать в воздухе рядом.

Юнги начинает нервничать, что удивляет Чимина, который находится в состоянии между пьяным Чимином и сонным Чимином, которому только и нужно, что пообниматься и поваляться, если ещё и лениво поцелуют — ваще красота. Вообще, здесь должен нервничать омега, наверное, потому что в последующие дни — а он даже не может сказать, будет это дня два или пять — ему будет либо очень плохо, либо он не знает как.

Поднимаясь на этаж выше, какое счастье, в пустом лифте, Юнги то ли радостно, то ли разочарованно замечает, что парень никак не сопротивляется и следует за ним, как щеночек в ожидании вкусняшек. Радостно — потому что тот, кого он добивался довольно давно, кажется, сейчас будет с ним, разочарованно — он не знает, что в голове у Чимина и сможет ли тот принять правильное решение.

У стойки регистрации удача альфы даёт сбой, потому что первее них стоит какая-то молодая пара, которая очень мило консультируется по поводу номеров в этом самом отеле под небесами.

— Ты как? — шепчет парень, придерживая Чимина за плечи, пока тот, опустив голову, комкает в руках рукава от повязанного пиджака.

— Мне кажется, что меня сейчас стошнит, — честно отвечает Чимин, стараясь не смотреть в лицо Юнги. — Мне стоило поесть, прежде чем мы поднялись сюда, ты заплатил так много за помидорку.

Юнги кивает, мало понимая, что пытается ему сказать омега, взглядом прожигая уже парочку перед ними. Пододвинуть их и сказать, что им нужнее, совершенно не выходит.

Чимин становится совсем под бок парня, пока тот успокаивающе гладит его по спине. Осознание приходит двум сразу, потому что они попали в ту самую ситуацию, в которой не хотелось бы оказаться. Верхняя одежда, как и таблетки, остались в машине на парковке, а это примерно шестьюдесятью этажами ниже, что Юнги понимает с ужасом. Оставить омегу просто так нельзя сейчас, нужно дождаться хорошего номера и потом уже вернуться с «боевым» набором.

К стойке регистрации подбегает тот самый паренёк-официант, окидывая взглядом пару, что обсуживал пятью минутами ранее. Он что-то шепчет человеку, что сидел за ресепшеном и ничего не делал, после чего ещё один молодой парень поднимает голову, смотря на то, как Юнги что-то шепчет Чимину, который прячется в его объятиях, и просит пару подойти.

Оформление номера не заставляет себя долго ждать. Паспорт, в отличие от смазки и обезболивающего, альфа взять с собой догадался. Тот же парень с ресепшена проводит их до номера, оповещая по пути о его комфортности, звукоизоляции, вентиляции, кондиционере, хорошем освещении, виде из панорамного окна и, главное, комфортной кровати для супружеской пары.

В номер Чимина приходится почти заносить. Юнги оставляет его на кровати, помогая избавиться от неудобного пиджака на талии и мешающей полосатой рубашки.

— Помнишь, о чём мы говорили? — спрашивает альфа, пытаясь дышать через раз, потому что запах действительно кружит голову. — Я принесу тебе обезболивающее, хорошо?

— Не оставляй меня, — просит Чимин, переворачиваясь на бок и сворачиваясь в клубок. — Мне будет больно.

— Что мне нужно сделать? — спрашивает Юнги, стоя возле кровати так и не решаясь сделать шага.

— Запереть дверь и больше не улыбаться тому официанту, — шипит Чимин, прикрывая глаза и как можно сильнее вжимаясь в покрывало на кровати. Он бы оценил интерьер номера и этот шикарный вид из окна на вечерний город, если бы не одна назревшая проблема, что заняла все его мысли.

— Не думаю, что сейчас удачное время для ревности, — прокашливается Юнги, обещая всё же больше не улыбаться кому бы то не было, если это не угодно страдающему Чимину, он отходит к двери и запирает её, предусмотрительно вешая снаружи табличку, чтобы даже уборка номеров к ним не пыталась сунуться. — Дверь заперта.

Он возвращается в основную комнату, замечая, что омега немного сменил своё положение. Одной рукой он сильно сжимал покрывало, тянул его ближе себе, пока другой пытался то ли не дать самому себя тронуть, то ли наоборот.

— Тебе жарко? — спрашивает Юнги, расстёгивая свою рубашку на одну пуговицу сверху, он долго не протянет с таким Чимином. — У тебя что-то болит?

Чимин хнычет, переворачиваясь на спину, и снова предстаёт перед альфой во всём своём свете.

— Помоги снять, — одними губами просит парень, сглатывая вязкую слюну от взявшейся откуда-то жажды. — И пить, ты же можешь принести попить?

— Я могу всё, — кивает парень, садясь возле Чимина на колени и аккуратно развязывая бантики на конверсах, потом так же аккуратно их снимая и ставя возле постели. — Разреши мне помочь тебе с джинсами, — омега лишь кивает, пытаясь дотронуться сам, но резко отдёргивает руки назад, пусть лучше партнёр этим займётся. — Неужели я увижу работу Хосока?

Подцепляя длинными пальцами ремень, который был застёгнут на самый маленький размер, Юнги его одним движением вытаскивает. Вторым — расстёгивает ширинку. и снова садится перед ногами парня, принимаясь стягивать с того джинсы, что идут немного туго. Чимин старается помогать, но делает слишком мало, потому что просто смотрит затуманенным взглядом на альфу сверху вниз. Ему никто ни разу не помогал так бережно снимать все вещи, как парень перед ним. И он на него не кричит, интересуется состоянием, старается делать всё нежнее и нежнее.

Юнги поднимается на ноги и оглядывает комнату в поисках обещанного омегой на ресепшене мини-бара, и с удовлетворением находит его. Там же лежит заветная бутылка прохладной минералки, которую тот подносит омеге, и тому хватает пары глотков, чтобы затем горлышко бутылки сменить на губы рядом стоящего альфы.

Юнги беспокоится и закручивает крышку минералки плотно, пока Чимин скользящими пальцами расстёгивает его рубашку, жадно глотая воздух, а с ним и кофейный аромат.

— Теперь я должен убедиться, что ты действительно хочешь провести со мной этот момент, — останавливает омегу парень, на что тот дует припухшие алые губы, облизывая их. — Мы оба ответственны за то, что может здесь произойти.

— Ты такой нудный, — Чимин откидывается спиной на мягкую кровать, подползая ближе к спинке. — Ты такой чертовски правильный, что я аж мечтаю потрахаться с тобой.

— Мы не будем трахаться, — говорит в ответ альфа, ослабляя свой ремень на штанах. — Я должен убедиться, что не причиню тебе боли.

Чимин сглатывает. Рычажок сознательности всё же не до конца был сломан дымкой возбуждения. Ему же может быть больно до отключки. Он теряется, и Юнги это замечает, не подходя ближе, так и находясь на расстоянии половины кровати.

— Мы можем попробовать, — шепчет Чимин, поздно осознавая, что тормозов он не ощущает или уже не хочет ощущать. — Мы должны попробовать.

— Уверен? — ставит под сомнение альфа.

— Я сообщу, если мне будет больно или неприятно, — кивает парень, снова облизывая губы и оттягивая футболку чуть ниже. — Я уверен.

Юнги тихо выдыхает, забираясь на кровать возле Чимина, и аккуратно вытягивает его ноги, стаскивая оставшиеся на них носочки, и дарит два симметричных поцелуя в лодыжки прямо над косточкой. Чимин давится воздухом, не только потому, что течка делает все ощущения в несколько раз острее и обычные поцелуи кажутся чем-то новым, но и потому, что никто о нём и правда не заботился так сильно. Даже носочки снял.

Подушечками пальцев альфа мягко скользит по ноге вверх, следя за реакцией парня. Чёрную ткань футболки омега оттягивает ещё ниже, стараясь будто бы прикрыть себя, а потом и вовсе начинает хныкать, поднимая колени, не давая чужой руке пройтись по внутренней стороне бедра.

— Больно, — шипит Чимин, поворачиваясь на бок и снова находясь в том же самом положении клубочка. — И мокро.

Чонгуковы джинсы валяются за пределами кровати, и наверное, они имеют точно такое же пятно, что и бельё омеги, потому что смазки много. Юнги молча встаёт с кровати, отходя в ванную. Ему нужно хотя бы намыть руки, потому что он понятия не имеет, что делать в их случае. Альфа останавливается перед раковиной, ненароком смотря на себя в зеркало и видя какого-то перепуганного школьника, потому что всё идёт точно не по плану, а рассчитывать на собственную удачу вообще никак нельзя.

Парень возвращается в комнату, быстро оценивая ситуацию, и прощается с ещё одной пуговицей на рубашке и с собственной обувью и носками.

— Чимин-и, — мягко тянет он, пристраиваясь рядом с парнем. — Давай поможем тебе?

Омега немного разворачивается, вытягивая ноги, пытаясь дать парню как можно больше тактильных мест, но без удовольствия начинает хныкать, закусывая губы. Тёплая ладонь ложиться на низ живота и чуть надавливает.

— Здесь? — омега быстро-быстро кивает, зажмуривая глаза, отчего слёзы неровными дорожками скатываются на мягкое покрывало под ними. Рука парня спускается чуть ниже, доходя до белья.

— Могу я? — и получает в ответ ещё один кивок.

Вторая рука проскальзывает под Чимином и остаётся на его талии, медленными движениями массируя кожу живота, пока пальцы другой подцепляют резинку нижнего белья, и с пониманием всей беды Юнги осознаёт, что парень слишком возбуждён.

— Было бы лучше, если бы ты смог перевернуться, — сообщает Юнги, чуть отстраняясь от парня, который, вроде бы, от массажных движений хныкать перестал. — На живот, — просит альфа, беря от изголовья кровати подушку и придерживая парня, кладёт её прямо под бедра. — Удобно? — Чимин чуть съезжает задницей назад и берёт ещё одну подушку себе под голову и тихо выдыхает, что да. — Если это не поможет, то я буду вынужден сходить за таблетками, понимаешь? — предупреждает парень, удобнее устраиваясь перед омегой.

— Просто сделай уже что-нибудь, — просит парень, прикусывая подушку от новой вяжущей боли внизу живота и теперь более отчётливо понимая, что ему чертовски дискомфортно от того, что из него что-то вытекает. Он слишком давно не чувствовал себя так паршиво, не чувствовал себя таким уязвимым.

— Мне придётся тебя раздеть, — сообщает альфа сверху, и Чимин на это лишь кивает, пряча глаза в подушке, пусть уже хоть что-нибудь сделает, лишь бы стало не так неприятно.

Юнги аккуратно стягивает бельё, оставляя то на бедрах, стараясь сильно не беспокоить парня сниманием его полностью. Как и ожидалось, последнее, что могло заботить и того и другого в этой ситуации — это цвет трусов. Смазки очень много и она уже, кажется, везде. Альфа обдаёт тёплым дыханием свою руки и двумя пальцами обводит сжатое колечко мышц, чуть надавливая.

— Что ты..? — обрывает Чимин, прижимаясь к подушке всем лицом, эмоции обрушиваются, словно холодная вода из ведра — моментом и не дают продышаться.

— Я не хочу причинить тебе вреда, — спокойно, насколько это вообще возможно, говорит парень, двигая внутри лишь одним пальцем, что вошёл мягко из-за обилия смазки. — Расслабься.

Чимин сглатывает и, кажется, перестаёт ощущать свою тянущую боль в животе, либо просто это не такая сильная проблема по сравнению с тем, что его первый раз в жизни вообще растягивают. Волна возбуждения и эмоций от новых ощущений кроет в разы лучше, чем любая наркота, которую ему доводилось пробовать. Чимин теряется в воздухе, не стараясь вообще контролировать ситуацию, потому что ему чертовски не хочется заканчивать это. Это не больно, немного дискомфортно из-за того, что он отвык от какой-либо интимной близости.

Второй палец проникает вслед за первым, когда, казалось бы, мышцы подготовлены, однако сам омега не готов и снова зажимается, отчего влажные и упругие стенки давят изнутри, и Юнги шипит, перекладывая одну руку на поясницу и нежно поглаживая её.

— Расслабься, — снова просит он, на что Чимин кивает куда-то в подушку и смаргивает выступившие вновь слёзы.

Два пальца начинают чертовски медленно двигаться изнутри, будто бы специально вынуждая омегу немного помочь.

— Юнги-я, — тянет парень, чуть прогибаясь и поднимая бёдра, на что альфа проталкивает пальцы на всю возможную длину и ухмыляется, услышав стон. — Что ты..?

Пальцы проезжаются по простате ещё и ещё, доводя Чимина, заставляя задохнуться в своих собственных чувствах. И когда парень уже думал, что больше не выдержит, его лишают удовольствия, от чего тот разочарованно выдыхает в подушку, пытаясь хоть немного понять, что с ним делают. Страшнее становится, когда чужое дыхание отчётливо ощущается сначала на межъягодичной впадине, а потом и у самого комка сжимающихся мышц, пуская по телу крупную дрожь. Чимин выдыхает следом за альфой, но слишком поздно, потому что кислород перекрывает совсем.

Альфа скользит языком по колечку мышц, обводя его, как прежде делал пальцами, и проникает внутрь. Руки его, перепачканные в смазке, крепко держат бёдра, чему Чимин благодарен, потому что, будь он на коленках, ноги бы точно разъехались.

— Пожалуйста, — последнее, что успевает простонать парень, прежде чем с криком, не ожидая от самого себя, кончить.

Юнги оставляет лёгкий укус где-то на ягодице, приподнимаясь на коленях около парня, и помогает тому избавиться от мешающего белья, почти насквозь пропитанного естественной смазкой. Чимин с радостью высвобождается из мешающейся ткани и, чуть поджимая ноги ближе к груди, приходит в положение сидя.

— Не больно? — вежливо спрашивает альфа, прежде чем встретиться, наконец, взглядом с парнем и слизать остаток смазки с собственных пальцев. — Ты в порядке?

— Легче, — в замешательстве кивает парень, обхватывая испачканную в собственных выделениях подушку руками, всё ещё держа её на уровне живота и бедер. — Это всё?

Юнги усмехается, чуть отворачиваясь от парня. Наивный. Если бы все справлялись с течками одной лишь стимуляцией, вероятно, многие фармацевтические компании просто потеряли бы свой смысл. Альфа оглядывается в поисках хоть чего-то, что может помочь стереть лишние следы смазки и спермы, но, не находя ничего подходящего, опять удаляется в ванную, где обязана быть хотя бы туалетная бумага. Смочив тёплой водой полотенце, парень возвращается к кровати уже в который раз, заставая Чимина в очень задумчивом положении.

— Не всё, — тихо произносит парень, поднимая глаза на Юнги, который ставит на ближайшую к нему тумбочку бумагу и протягивает влажное полотенце омеге. — Это не больно, мне другого хочется, — Чимин берёт в руки мокрую ткань и не понимает, зачем она.

— Чего тебе хочется? — спрашивает Юнги, пытаясь игнорировать свою собственную проблему, убеждая себя, что он продержится как можно дольше, потому что сам Чимин ещё не готов.

— Поцеловаться, — начинает с малого омега, и почти не врёт, потому что этого ему тоже хочется.

Юнги придвигается чуть ближе, забирая подушку из рук несопротивляющегося омеги, и целует того, слегка прикусывая нижнюю губу. Чимин чуть приоткрывает рот, давая чужому языку проникнуть внутрь. Чувствуется всё на порядок выше, чем было бы в обычных обстоятельствах, что удивляет, потому что омега и вспомнить не может своей последней течки и всего этого наслаждения. Парень толкается ближе к альфе, путаясь пальцами одной руки в тёмных волосах, другой сжимая сырое полотенце.

Юнги чуть отстраняется от парня, пересаживаясь на кровать удобнее, на что фырчит желающий прикосновений омега и тут же тянется за новым поцелуем, который выходит смазанным. Чимин откидывает сырую ткань в сторону, беря парня за лицо, и внимательно смотрит на него затуманенным взглядом, перемещая взгляд на покрасневшие и припухшие губы, облизывая свои.

— У нас много времени, не торопись, — напоминает парень, смотря на возбужденного омегу перед ним, которому ещё немного и сорвёт тормоза. — Не хочешь посмотреть на вид из окна?

Чимин медленно моргает, отпуская чужое лицо, и строит недовольную гримасу на лице. Какой вид из окна, если проблема не в этом?

— В этом номере стёкла с защитой, — сообщает Юнги, на что омега совсем разочарованно хнычет. С чего вдруг он начал затирать про всё это, когда тело просит тепла? — Мы видим всё, а нас — никто, — Чимин дует губы, только сейчас замечая покалывание в них от большого количества поцелуев. — Пойдём посмотрим на закат.

Над Чимином всё ещё издеваются, потому что как встать с кровати он не знает. Ноги дрожат от накатывающего возбуждения. В сознании он сильно удивляется, как Юнги так спокойно реагирует на него, хотя проблема альфы невооружённым глазом сама заметна. Омега буквально сползает с кровати, недовольно хныча, спасает его лишь то, что Юнги его обнимает и практически подносит к панорамному окну.

Вид открывается правда шикарный. Город как на ладошке, даже закат виден, чего в застроенных жилыми домами районах практически нет. Чимин немного отвлекается на заходящее солнце, пока Юнги медленно стаскивает с него футболку, оставляя парня полностью обнажённым.

Он тянется к кровати, забирая с неё мокрое полотенце, и мягко прикасается к коже парня, отчего тот покрывается мурашками. Юнги присаживается ближе к парню, целуя того в плечо, мокрой тканью ведёт к низу живота. Чимин давится вздохом.

— Всё нормально? — будто бы издеваясь, спрашивает парень, мягкими поцелуями перемещаясь к шее партнёра. Чимин в ответ лишь мычит что-то нечленораздельное, впиваясь пальцами в коленку альфы. — Мы будем здесь минимум сутки, — сообщает парень, двигая рукой ниже, на что Чимин реагирует, сильнее давя пальцами и закусывая губу. — Болит что-нибудь?

— Нет, — шепчет Чимин, толкаясь в руку альфы, закрывая глаза, ему уже всё равно на закат. — Тебе не противно?

— Почему мне должно быть противно? — спрашивает парень и нарочно собирает последние белесые капли с чужих бёдер, откидывает полотенце куда-то назад, возвращая уже только руку на прежнее место.

— Не знаю, — кивает парень, снова глотая воздух, потому что ощущать ладонь приятнее, чем влажную, пусть и махровую, ткань.

— Ты полез целоваться, хотя знал, где побывал этот язык, — шепчет альфа на ухо, обдавая горячим дыханием парня, пока рука его медленно, дразня, водит по органу парня. Чимин почти не дышит, жмурится сильнее, а потом не сдерживает стона, раскрывая губы в образе буквы «О», и краснеет пуще прежнего.

Язык Юнги очерчивает ушную раковину. Сам парень едва ли находится на грани с реальностью и не знает точно, сколько он может ещё продержаться. Игнорированная до этого подушка опять оказывается в руках альфы, и он помещает её за спиной Чимина, чуть надавливая тому на грудь, прося прилечь, что тот и делает, оказавшись головой на мягкой поверхности. Юнги чуть перемещается, оказываясь возле ног парня, и наблюдает за его закрытыми глазами и закушенными губами. Его собственная рука тянется к себе, потому что так мало чужого тепла.

— Я хочу убедиться, что не причиню тебе боли, — мягко произносит парень, перехватывая запястье омеги, чуть отгибая его руку. — Да и ты обещал мне показать свою новую татушку.

Чимин чертыхается, поднимая руки за голову, на Юнги по-прежнему не смотрит, проваливаясь в свои собственные мечты.

— Закат, не хочешь посмотреть на закат? — интересуется парень, надвигаясь над парнем и оставляя лёгкий поцелуй на подбородке того. — Красивый, — и он сейчас не о заходящем солнце, Чимин щурится, открывая глаза, и смотрит на вид из окна, ощущая, как родные руки медленно очерчивают все изгибы его тела, попутно оставляя везде небольшие метки-поцелуи. Омега хнычет от накатывающего желания, чуть сгибая ногу в колене, несильно ударяя альфу в живот, а тот лишь ухмыляется.

— Я держусь из последних сил, — сообщает Юнги, взглядом указывая на собственную ширинку, и садится между ног парня, опуская взгляд на чернильный рисунок на бедре. — Это мы держимся за руки? — спрашивает парень, подушечками пальцев очерчивая контур татуировки. — А звёздочка — это Юки?

— Я люблю тебя, — выдыхает парень, смотря на Юнги снизу вверх, и видит в его глазах именно то, что и всегда — любовь и обещание защиты.

— Признаешься в любви, когда я доведу тебя до пика, хорошо? — приподнимает уголки губ парень, приближаясь к губам партнёра, и чмокает того. Чимину мало и недостаточно, он просит ещё, фырчит, и Юнги даёт ему ещё. Углубляет поцелуй, другой рукой ласкает его, медленно переходя вновь к анальному проходу.

Слишком много вздохов и слишком много слюны. Чимин отдаётся весь, двигается навстречу, жаждет и пылает, хочет большего и хнычет от недостатка, но давит уже в который раз воздухом от пальцев внутри себя, сразу двух. Юнги просит перейти парня назад на кровать, на что он не соглашается и толкается вновь в ладонь альфы и стонет.

Юнги переносит парня обратно на кровать, сдёргивая с себя рубашку. И омега уже хорошо принимает два пальца, которые расходятся внутри него на манер ножниц, делая ещё приятнее. От возбуждения уже хочется хныкать, что Чимин и делает, больше наигрывая эмоции, чем чувствуя на самом деле. Течка туманит разум полностью, он идёт на поводу инстинктов и одного похотливого желания.

Юнги добавляет третий палец, что парень тоже принимает и выстанывает уже полноценно имя альфы. Второй рукой Мин подтягивает к себе забытый пиджак и выуживает из внутреннего кармана телефон, пачкая его в смазке омеги, пока пытается левой, не его преобладающей рукой, снять чехол с телефона и выудить оттуда презерватив.

Сделать это получается с трудом, поэтому он оставляет омегу и помогает себе правой рукой, уже полностью пачкая и телефон, и чехол, и карточку внутри смазкой. Штаны вместе с бельём оказываются ненужными и выкинутыми в одно движение, сам не ожидая такой скорости, парень чуть тормозит. Зубами раскрывает упаковку, осторожно выуживая латекс и раскатывая его по члену.

— Юнги-я, — тихо зовёт парень, ёрзая на мягком покрывале, чувствуя себя неприятно пустым внутри. Внутренний омега уже воет, желая контакта, и уже даже не пальцами — этого мало для удовлетворения, которое накатывает медленной волной жгучей боли, так что всё внутри сбивается в неприятный комок.

— Я здесь, малыш, — сбивчиво произносит парень, понимая, что долго вряд ли выдержит. — Дай мне лапку, — и сам тянется к ладони омеги, переплетая их пальцы. — Говори обо всём, что чувствуешь.

Чимин кивает, жмурясь. Чувствуя, как вторая рука альфы снова проникает внутрь него. Ему уже не хочется ждать растяжки полностью, потому что по ощущениям он уже растянут на максимум. Пальцы выскальзывают и его бедра чуть приподнимают.

Альфа, предварительно смазав член, пристраивает головку у входа.

— Говори, хорошо? — Чимин ещё раз кивает, толкаясь чуть ближе, пока осознание не начинает бить в колокол тревожности. Юнги плавно начинает входить.

Плавно, медленно, нежно. Чимин почти весь сжимается, ожидая худшего, но вовремя чувствует нежные губы, утягивающие его в сладкий поцелуй, и тихий обжигающий шёпот, который ломает к чёрту все навязчивые картинки прошлого.

— Я сделаю это лишь с твоего позволения, когда ты будешь готов, — проговаривает как можно чётче парень, целуя своего омегу в щёки, пытаясь успокоить хотя бы так.

Чимин распахивает глаза — и снова слёзы. Пара солёных капель скатывается по розовым щекам и почти сразу оказываются пойманными губами любимого. Чимин сглатывает, не отрывая взгляда от парня над ним, и заметно расслабляется. Тёмные радужки действуют успокоительным средством, и парень отвечает на поцелуй, инстинктивно прижимаясь ближе.

— Давай, — шепчет Чимин, ловя ещё один поцелуй и тут же разрывая его, оставляя лишь ниточку слюны между их губами.

Юнги кивает и толкается чуть глубже, чувствуя, как всё ещё напряжён Чимин. Бархатные стенки приятно обволакивают член, и парню понадобилась вся выдержка, чтобы не войти сразу полностью. Он выжидает момент, пока омега сам не начнёт проявлять желание.

— Двигайся, — шепчет Чимин, понимая, что он может полностью управлять всей ситуацией и альфа ему подчинится в любой момент.

Снова кивок и толчок. Медленные движения, сопровождаемые тихими вздохами омеги, крепкой хваткой за руки и бесчисленным множеством поцелуев.

— Быстрее, — просит омега, двигаясь сам навстречу парню, понимая, что боли всё ещё нет.

— Потерпи, — шепчет в ответ Юнги, наконец входя в парня на полную длину, ловя ртом стон того. — Красивый, — продолжает шептать парень, — Нежный, — дарит ещё один поцелуй, — Самый любимый, — и наконец толчок.

Чимин растягивает губы в улыбке, прикрывая глаза, но ненадолго. Один стон за другим ласкают сознание альфы, пока сам он держится из последних сил.

Кровать мягко прогибается под тяжестью тел и пружинит пару с каждым толчком. Омега тонет в своём наслаждении, помогая себе толчками, крепче вцепляется в руку Юнги и на очередном резком толчке вскрикивает, уже не контролируя себя. Он громкий, и альфа лишь надеется, что им правда не соврали о звукоизоляции, иначе перед соседями будет не очень удобно.

Всё настоящее к чёрту ломает картинку прошлого. Ему так чертовски хорошо, что он не хотел бы заканчивать это. Чимин просит ещё и ещё, давится воздухом, поцелуями, заливается нежностью, и всё это в равным пропорциях смешивается в один коктейль. Тяжесть внизу живота связывает, притупляя мысли совсем, и парень стонет, бормочет совершенно несвязные вещи, утопая в чужом запахе, выпуская как можно больше своих собственных феромонов, чем брезговал всю свою жизнь. Сейчас ему можно, сейчас он получает то, что заслужил. Он чувствует эту любовь, с какой при очередной резком движении чужая рука ложится на его член, а языки сцепляются в страстном поцелуе.

Всё длится бесконечно, сладостно долго, но так же ничтожно быстро, мало. Чимин кончает в ладонь альфы, вытягивая последние гласные в сладком «Юнги-я», и прикрывает глаза, ловя звёзды. Мин кончает следом, широко мажет язык в районе правой ключицы и несдержанно кусает.

Чимин медленно реагирует на события действительности, пока альфа осторожно выходит из него, снимая липкий латекс и, завязав, откидывает куда-то в сторону. Он обещает себе привести номер в порядок чуть позже. Омега шипит, когда его опять принимаются вылизывать, но уже в области шеи и ключиц.

— Прости, прости, прости, — шепчет Юнги, прижимая парня к себе ближе, пока тот приходит в сознание. — Следовало спросить.

— Похуй, — отмахивается Чимин, медленно осознавая, что теперь окончательно и бесповоротно стал лишь для одного.

Метка не горит, не щиплет, почти не чувствуется. Либо омега в тумане собственного наслаждения не хочет её чувствовать. Юнги приподнимает его и переворачивает, усаживая парня себе на бедра.

Чимин поворачивает голову на огромное панорамное окно, солнце уже скрылось, а прошло, вроде бы, и не так много времени.

— Закат потрахался под закат, — улыбаясь, сообщает парень, наклоняясь к альфе, практически встречаясь нос к носу.

— Мы не трахались, — хмурится Юнги, больше напоминая недовольного кота, потому что ни сил, ни желания объясняться прямо сейчас нет.

— Знаю, — улыбка не слезает с лица омеги, и он крадёт ещё один поцелуй, растягивая своё удовольствие как можно дольше...

Теперь никакого прошлого, только настоящее. Только хорошее, только лучшее. И всё слишком хорошо.