— Выглядишь хреновенько, — сообщает Хосок, хлопая по плечу ещё даже не успевшего толком зайти в квартиру Юнги. — Что-то между «пиздецки устал» и «после лучших выходных в жизни».

— Так себя и ощущаю, — даже не пытаясь выглядеть бодрым, бормочет парень, стягивая с себя обувь и ставя её аккуратно у входа, тут же машинально поправляет конверсы Чимина, которые он просто бросил в разных направлениях, спеша к малышу.

— А кто скучал? А кто вернулся? — доносится голос Чимина из гостиной. — Пойдём-ка к папочке, мы скучали.

— Вот скажи, если бы я был младше лет на десять там или восемь, — Юнги садится на пол прямо тут же у входа, — Я бы носился, как он?

— Нет, ты всегда был ленивым, — Хосок, оборачиваясь на появившегося в проходе омегу, который, держа на руках улыбающегося ребёнка, светится как начищенный пятак.

— Юки-нэ очень плохо ел и всю ночь капризничал, — сообщает Хосок, отходя от альфы и подходя к ребёнку. — Всё, малыш, отдаю тебя папочкам, — и чмокает того в макушку. — Хорошо отдохнули?

— Мне кажется, что Юнги наоборот устал, — Чимин кивает на засыпающего Юнги у входа, который силится подняться на ноги. — Я мешал ему спать.

— Он сильный, привыкнет, — не скрывая улыбки, подбадривает Хосок. — Я пойду, тут моя помощь уже не нужна, и замените, пожалуйста, кофе.

Дверь закрывается за спиной всё же поднявшегося на ноги Юнги, и Юки начинает плакать. Юнги широко зевает, подходя к ребёнку на руках, и склоняется к нему.

— Кушать пойдём? — Юки чуть притихает и тянет ручки к альфе, сжимая пальчики и всеми силами просясь к другому родителю. — Ты скучал по папочке? — Чимин передаёт ребёнка Юнги, обеспокоенно идя на кухню, чтобы подготовить еду для ребёнка. — И папа по тебе скучал.

Удивительно, что больше всего чувств Юки питает именно к Юнги, который, находясь почти что в убитом состоянии, готов был заботиться о ребёнке. Чимин тихо наблюдал за тем, как альфа кормит ребёнка с ложечки и как тот действительно ест. Последний раз при омеге малыш только упирался, не давая себя накормить.

— Хочешь чего-нибудь сам съесть? — спрашивает Чимин, оперевшись на спинку стула, наблюдая за своим малышом.

— Я бы поспал, если честно, — мотает головой Юнги, открывая рот, чтобы Юки повторил за ним, и ещё одна ложечка питания оказывается во рту малыша. — Ты так хорошо кушаешь.

Чимин кидает взгляд на кухню, думая, а хочет ли он сам есть. Когда кормление малыша заканчивается, омега так и не решается что-нибудь себе приготовить или перекусить любым другим способом. Он тоже устал после дней, проведённых в отеле, а вымотанное состояние альфы рядом накладывало отпечаток вины, ведь причастен к этому был Чимин. Из-за него Юнги валится с ног и едва находится в сознании.

— Предлагаю отойти на послеобеденный сон, — сообщает альфа, всё также заботясь о малыше, вытирая тому личико и снимая чуть измазанный в еде воротничок для кормления. — Папа немного утомился, так что будь тихим и послушным, малыш.

Чимин лишь кивает, наблюдая, как ребёнок оказывается в плену чужих чар. Омега тихо вздыхает, провожая взглядом Юнги с Юки на руках, что удаляется в спальню, понимая, что свой собственный авторитет в глазах сына уже успел потерять. Ребёнок действительно тихий и послушный, но лишь когда к нему обращается Юнги, словно лишь один альфа говорит на понятном малышу языке и лишь ему доверять можно.

Стараясь не создавать лишнего шума, омега спокойно приводит кухню в порядок, осматривает какие-то новые растения Намджуна в гостиной и идёт в ванную. Прошло не так много времени, чтобы квартира успела измениться, да и менять её было попросту некому и незачем.

Чимин в очередной раз смотрит на себя в зеркало, будто бы не делал этого прежде в отеле, и чуть отгибает край голубой рубашки, новой, потому что за неимением у кого-то сменных вещей пришлось на ходу покупать новые и заказывать доставку прямо в номер. Фиолетово-синие цветы распускались, начиная расползаться от заживающей метки по всему телу парня. И все укусы, оставленные ночами в незнакомом месте, не жгли болью от обиды или досады. Казалось, что это даже правильно.

Метка красовалась чуть выше правой ключицы и слегка покалывала, не давая забыть всё то, что произошло с омегой на днях. Да и вряд ли Чимин захочет теперь это забывать. О нём заботились так, будто он не просто человек, а настоящее божество. Либо Юнги был слишком ласков на контрасте с единственным опытом, что имел омега, а под дурманом течки и всех обострённых чувств всё запомнилось именно так. В любом случае, ни один из них не жалеет, что наконец удалось переступить ещё одну черту в отношениях и открыть буквально новый мир.

Телефон тихо вибрирует в кармане штанов, и омега тянется к нему, не ожидая никого, кроме Сокджина. Однако после стандартного «Алло» картинка снова ломается.

— Ты знаешь, что мне нужно, — Чимин от неожиданности роняет телефон на плитку, громкий удар, кажется, разносится по всей квартире. Не дожидаясь дальнейших реплик, парень присаживается к упавшему гаджету и так же одним нажатием сбрасывает вызов.

— Знать не хочу, — шепчет Чимин, выключая телефон совсем. Сердце в груди отбивает бешеный кроличий ритм, и омега лишь мечтает, что всё это ему почудилось после всего, что произошло.

Парень тихо выходит из ванной, выключая свет, и направляется в спальню. Картина одна из самых домашних и приятных. Чимин даже выдыхает, хотя сердце не успокаивается, ему действительно стало страшно. Юнги, кажется, дремлет или уже спит, совершенно спокойно держа ребёнка возле себя, который тоже прикрывает глаза и уже проваливается в сон.

— Там что-то упало? — хрипло, сквозь пелену сна спрашивает Юнги, отчего Чимин вздрагивает: слышал, но вряд ли сейчас в состоянии что-то сделать с этим.

— Да, мой телефон, — кивает омега, беря более свободную и домашнюю одежду, чем рубашка с брюками. — Мы можем поговорить, когда ты хорошо отдохнёшь?

— Я в твоём распоряжении всю жизнь, — вяло проговаривает альфа, наконец засыпая.

Чимин лишь надеется, что всё так и будет. Однако страх не уходит. Он ложится с другой стороны кровати, чтобы контролировать сон Юки и быть ближе к ребёнку. Всё должно наладиться, хотя жизнь без проблем и невозможна, но иногда так искренне хочется в неё верить.

***

Вечером, уже ближе к ночи, когда Юнги проснулся, Чимин начал следовать за ним хвостом, выуживая хороший момент, чтобы поговорить. Правда, как преподнести лишь то, что ему опять позвонил кто не должен был, омега не придумал.

Юнги еле отговорил Чимина, что помощь ему в туалете не нужна, заняв его более увлекательным делом — готовкой. Что именно могло опять взбрести в голову бедному парню, альфа даже предположить не мог, пока чуть не наступил на упавший телефон. Тот признаков жизни не подавал и оказался выключенным. Неужели сломался от одного падения, хотя ни трещин, ни заметных царапин не было...

Оставив устройство включаться, сам Юнги начал умываться. Через пару минут его побеспокоила вибрация, исходившая от телефона. Незнакомый номер, что опять пытался дозвониться. Альфа долго смотрел, как незнакомый абонент упорно звонит, но не отвечал, и Чимину сообщить не спешил. Если омега так просто оставил телефон под ногами, значит что-то опять могло случиться.

Закончив с ванной, Юнги направился на кухню, где Чимин услужливо выполнял его просьбу о хорошем завтраке-обеде-ужине. Альфа совсем сбился со счёта времени, глянув на дисплей телефона в руке. Десять, почти одиннадцать часов вечера, а кто-то несколько раз упорно пытался дозвониться Чимину.

— Ты поговорить хотел? — стараясь не напугать парня, тихо говорит Юнги, ожидаемо Чимин поворачивается и молча кивает, замечая причинную вещицу в руке альфы. — Признаться, после таких слов я ожидал найти нечто другое в ванной.

— Разве тебе не хватает Юки? — чуть улыбнувшись, говорит парень, слыша как телефон по новой заходится вибрацией. — Это опять он.

— Кто?

— Янджэ, — ну вот: и имя произнёс, и страха больше не прибавилось.

— Ответишь? — поддавая телефон вперёд, спрашивает Юнги, наблюдая все эмоции на лице у Чимина.

— Ты же знаешь, — тушуется парень, дуя губы. — Я не хочу даже знать, что ему опять могло прийти в голову.

— А хочешь знать, что могло прийти мне в голову? — чуть наклонившись набок, спрашивает Юнги, видя как вызов заканчивается и буквально через несколько секунд звонок возобновляется.

Чимину хочется, чтобы Юнги сейчас не начинал подначивать что-то ему или говорить загадками. Он просто хочет, чтобы тот, кто поклялся быть с ним, кто впустил его в свою жизнь, кто заботится о нём, чтобы этот человек просто выключил чёртов телефон и обнял, успокоил.

— Хочу, — тихо отвечает омега, в душе желая совершенно противоположного.

— Ты сейчас отвечаешь ему при мне на громкой связи, — спокойно говорит Юнги, Чимин заметно реагирует, готовый противиться всеми силами — говорить он не будет. — Мы записываем этот разговор, — начинает пояснять альфа, однако выражение лица парня не меняется, он не хочет. — Один разговор, малыш, всего один, тебе самому станет спокойнее.

— Он не говорит по телефону, — опускает голову парень, отходя на пару шагов дальше от Юнги, почти упираясь спиной в стену. — Он захочет увидеться.

Юнги подходит ближе и садится возле ног омеги, прижимаясь щекой к коленям парня. Телефон всё ещё вибрирует в его руке, жужжание от входящего вызова начинает раздражать, как и номер на подсвеченном экране.

— Суд начнётся, как только его повяжут, — тихо сообщает Юнги, оставляя лёгкий поцелуй на домашних спортивках. — Ты просто договоришься о встрече, не пойдёшь на неё, нужно место, чтобы его накрыли.

Чимин шепчет что-то неразборчиво, начиная скатываться по стенке вниз, на уровень Юнги. Глаза опять начинают предательски щипать; почему именно он с этим должен разбираться? Он больше не хочет. Не сейчас, когда ему всего лишь нужно тонуть в любви и ласке. Почему дела не могут подождать?

— Я рядом, — продолжает шептать Юнги, заглядывая в любимые глаза. — Прямо сейчас он ничего не сделает.

Чимин кивает, головой понимая, что от одного разговора ему хуже не будет, когда рядом есть его безопасное место. Но себя пересилить сложнее.

— Тогда, давай так, — Юнги сбрасывает вызов, собираясь снова отключить телефон. — Когда ты действительно будешь готов, тогда и наберём его.

Омега тихо всхлипывает, дотрагиваясь до руки парня, которая ещё не успела подтвердить выключение телефона, и мотает головой. Юнги останавливается, просто откладывая телефон куда-то в сторону, и садится чуть ближе, обнимая едва не плачущего мальчика перед собой.

— Сейчас, — шепчет Чимин и утыкается парню куда-то в плечо, прячет глаза. — Чем быстрее, тем лучше.

— Подумай хорошенько, — чуть хмурится Юнги и сильнее прижимает к себе омегу.

— Я же был не единственным, — шепчет парень, проглатывая всхлип. — Сокджин помнит много мест, где мы были раньше, я могу рассказать о двух районах и... — Чимин задумывается, смаргивая подступившие слёзы, и прячется где-то в плече альфы. — Если Тэхён согласиться помочь, но чтобы его не повязали.

— Со свидетелями было понятно сразу, — кивает Юнги, поглаживая парня по волосам, мягко перебирая пряди пальцами. — Но мы не обязаны начать действовать прямо сейчас.

— К тому, что я был не единственным, — снова повторяет омега, отлипая от парня, теперь уже пытается найти его взгляд. — Есть же кто-то вроде меня, и если я сделаю это сейчас, как можно скорее, то может быть спасу кого-то вроде меня. — и снова прижимается ближе к Юнги. — Я просто хочу в это верить, это глупо?

— Ну, мысль вполне здравая, — кивает альфа и тянется к телефону, буквально разрывающемуся от количества входящих вызовов. — Только, если ты уверен?

Чимин кивает, перенимая телефон из рук альфы, и снова видит знакомый номер. По коже тут же бегут мурашки, а взгляд темнеет. Он просто договорится о встрече и тут же сбросит, а потом всю ночь будет обниматься с Юнги и чувствовать себя кем-то очень маленьким, кого непременно нужно защищать и никогда от себя не отпускать.

Омега держит в руках вибрирующий телефон и одним свайпом отвечает на злополучный звонок, сам не ожидая от себя, что сделает всё быстрее, чем продумает предстоящий разговор. Юнги садится вплотную, пару раз нажимая на экран гаджета: включая громкую связь и запись разговора — это может пригодиться. Молчание затягивается, секунды вызова идут, цифра увеличивается, как и желание сбросить вызов.

— Алло? — тихо произносит Чимин в динамик, и на линии слышится шуршание.

— Мои парни успели заскучать, пока пытались дозвониться до тебя, детка, — отвечает чуть хриплый приторно-сладкий голос, Юнги, видимо, закатывает глаза, укладывая одну руку на коленку омеге. — Почему так долго не брал трубку?

Вариантов, что ответить, было много. Чимин не хотел отвечать, потому что был занят другим и будет занят им пожизненно. Чимин не хотел отвечать, зная наперед, что его ждёт. Чимин не хотел отвечать какому-то уроду, что подпортил его жизнь. Чимин не хотел отвечать, ведь всё ещё боялся. Причин, в действительности, было много, ещё больше хотелось придумать, съязвить и больше позлить неудачника на связи. Однако омега просто молчит.

— Мы в прошлый раз так плохо попрощались, — говорит Янджэ, по звукам ближе прижимая телефон к уху.

— Ты хочешь, чтобы мы встретились? — дрожащим голосом спрашивает Чимин, буквально вцепляясь свободной рукой в кофту Юнги.

— Мой догадливый щеночек, — омега сильнее скучивает кофту парня в кулаке, другой рукой — почти до треска сжимает телефон. Юнги уже сам хочет сбросить вызов, но знает, что лишний раз встревать не нужно. — У меня есть свободного времени час, приезжай туда, где мы встретились в прошлый раз, и надень что-нибудь более омежье.

— Я не смогу сейчас поехать, — говорит Чимин чётко, сжимая зубы, в этом он уверен как никогда. — Я не могу поехать, у тебя есть время завтра?

— Я найду для тебя время, детка, всё равно ты его отработаешь.

— Я скину адрес и время, — тараторит Чимин и отключает вызов, зажмурившись, чувствуя в груди бешено колотящееся сердце. А потом ощущает руки Юнги, которые окольцовывают его, и кофейный запах, который с новой силой окутывает омегу, позволяя раствориться в чужих объятиях.

— Умница, — тихо шепчет Юнги, куда-то в макушку. — Я позабочусь об остальном.

Чимин кивает, но парня от себя не отпускает. Он не плачет, даже не сильно нервничает, но не отпускает, сильнее вдыхая запах и утыкаясь в мягкую кофту.

Позаботиться об остальном — значит сделать всё основное. Предупредить одних, рассказать вторым, попросить помощи у третьих, в конце концов получить одобрение четвёртых. Возможно, всё было бы намного проще, если бы дело не обрело масштабный характер, а полицейские просто выслушали всю историю от Чимина, который не очень-то и хотел что-то утаивать, помимо Тэхёна (да и его он в прошлом не помнил, а значит тот и не причастен).

О еде, которую почти начал готовить Чимин, было забыто. Сам омега оказался вскоре на диване с подушкой и пледом, потому что спать на полу и Юнги было не удобно (это только по словам альфы, однако сам тот понимал, что имея всю свою наглость, он будет будить и отвлекать людей поздно вечером и останется полностью безнаказанным и оправданным).

***

В принципе, Чимин не волновался, если только немного. Настолько мало, что жутко завидовал Юки, который остался дома с Чонгуком, ведь тот очередной раз «болеет» и любезно согласился посидеть с племянником. Хосок обязательно возьмётся за его воспитание, а пока бесплатная хорошая рабочая сила очень полезна.

С утра стало известно, что один подпольный клуб вчера накрыли. Догадываться, по чьей наводке это произошло и кого ожидали там поймать, не надо, всё понятно само собой. Однако Янджэ успел смыться быстрее, чем человек из органов правопорядка успел переступить порог кальянной.

Кто-то назвал бы это «ловить преступника на живца», другой бы обозвал всё глупостью и лишним риском, а Чимин почему-то оценил ситуацию для себя очень положительно, ведь это будет последняя встреча, когда он может высказаться этому человеку в лицо, зная, что находится под защитой.

Новость о накрытии подпольного заведения стала известна на кухне, куда его за руку привёл Юнги знакомиться повторно с полицейскими и ещё какими-то очень деловыми и важными людьми при не менее серьёзных должностях. Тут же и был придуман «план», с помощью которого могли повязать предполагаемого Янджэ, однако уже проснувшийся Чимин заставил Юнги подавиться кофе, попросившись и его задействовать тоже. Как позже выяснилось, на это поначалу и рассчитывал один из следователей, но, услышав опасения Мина, не стал даже выдвигать свою идею. Однако всё обернулось лучшим образом и процент неудачи в операции стремился к нулю.

В принципе Чимин не особо волновался, если только немного, потому что особых поводов для волнения пока не было, Янджэ не виделся даже на горизонте. Может, он догадался о предстоящей его засаде, а может решил просто не идти на дурацкую дневную встречу с одним из бывших любовников. Причин сорвать встречу было много, но Чимин чуть подрагивающими пальцами складывал салфетку и старался просто ждать.

Прошёл по меньшей мере час с того момента, как Юнги последний раз обнимал Чимина, а теперь вынужден сидеть вместе с одним из следователей в небольшой комнатке для персонала в кафе, где была назначена встреча. Молчание затягивалось очень долго, что наводило на определённые мысли. Даже милая фотография Юки, присланная Чонгуком, не успокаивала нервы.

— На парковке предполагаемый субъект, — доносится из шипящей рации, лежащей возле следователя.

Ситуацию ничего не улучшает. Примерно двадцать минут назад уже был один «предполагаемый субъект», который просто оказался альфой не в духе, что попросил сделать ему капучино с карамельным сиропом и нарисовать кошачью лапку пеной. Точно не ожидаемый субъект, который, судя по обсуждению и усмешке Чимина, вряд ли вообще стал тратиться на кофе в подобных местах.

Чимин продолжал складывать салфетки, уже не особо ожидая кого-то, как перед глазами показалось тёмное пятно, севшее за столик прямо напротив него.

— Задержался немного, — бросает совершенно не сожалеющим тоном парень. — Один мой бар накрыли легавые, славно, что ты не смог сбежать вчера от своего ебаря, тебя бы тоже повязали.

Чимин кивает, прекращая складывать салфетку, и руки опускает на коленях. Голову поднимает, чтобы заглянуть в глаза перед собой, чтобы найти хоть каплю сожаления за когда-то случившееся. Янджэ нахальный, каким и был всегда, а лицо смазливое с точёным подбородком, зализанными назад волосами точно как когда-то в старшей школе. Куртка, правда, та же, что была в прошлую встречу. Но это мелочи. Чимин смотрит пристально, чтобы понять, что его вообще могло зацепить несколько лет назад в этом парне. Сейчас он ни за что не променяет своего Юнги на то, что сидит перед ним.

— Привет, — тихо проговаривает Чимин, ловя чужую усмешку. — Думаю, ты недоволен нашей прошлой встречей, ведь я так и не поинтересовался, как ты живёшь.

— Правильно думаешь, щеночек, — усмехается Янджэ, смотря на парковку через огромное стеклянное окно кафе. — Мне всегда нравилось это в тебе.

— Моя догадливость? — интересуется Чимин, чуть сильнее сжимая пальцы на собственных коленях, он старается совсем не подавать волнение, но с каждой секундой делать это всё сложнее. — Ну так, как ты поживаешь?

— Твой ротик покрыл бы должок одному моему близкому другу, — Чимин в принципе не особо удивлен, комок волнения скоро превратится в мерзкое осуждение и раздражение, который, кажется, чувствует Юнги, находясь за парой дверей от него, но омега продолжает держать лицо, ведь Мин рядом, если что, он придёт и защитит его от страшного мира с его не менее страшными людьми. — Ты же знаешь, что должен мне за всё, что я сделал для тебя, — кивает парень, изучая лицо Чимина, недовольно хмурясь. — И за прошлую встречу тоже.

Янджэ нарочно касается пальцами носа, и Чимину даже кажется, что он видит небольшую горбинку, что очень даже хорошо вписалась в общие черты парня. Мысленно омега улыбается, это его рук (вернее, ног) дело, и это лишь малая часть, что он может сделать в отместку.

— Ты другой, — замечает альфа, подпирая голову кулаком и облокачиваясь об стол. — У тебя не осталось выбора, поэтому хочешь, чтобы я принял тебя назад?

— Выбора? — переспрашивает Чимин. Ему и не нужно делать выбор, он счастлив в своей собственной семье и скоро выйдет замуж, его ребёнок здоров и хорошо развивается, у него есть близкие друзья, с которыми он рад проводить время. Разве ему нужно делать выбор?

— Нет, я просто хочу поговорить, сказать то, что могу, пока ты здесь.

«Пока ты на свободе».

— Я знаю место, где мы могли бы хорошо поговорить, — ядовито улыбается альфа, однако Чимина эта улыбка будто никак не задевает, он продолжает смотреть на парня, пускай пальцы на руках немного подрагивают, но он не даёт слабину и не поведётся даже на такую глупую и простую провокацию.

— Мы можем здесь поговорить, — мягко сообщает Чимин, чуть ёрзая на своём сидении, диванчик слегка скрипит. — Тем более, я не думаю, что ты можешь мне предложить что-то интересное.

Янджэ кривится и в действительности не узнаёт спокойного Чимина перед собой. В прошлый раз с ним было играть интереснее, всё такой же наивный и доверчивый. Сейчас что-то идёт не так, перед ним другой Чимин.

— О, детка, ты же знаешь, что я могу предложить, — продолжает провоцировать парень, ожидая, что омега поведётся или хотя бы начнёт раздражаться. — И знаю, что ты этого хочешь. — альфа наклоняется чуть вперёд, чтобы прошептать. — Ты же знаешь, что никогда не перестанешь быть моей личной шлюхой и щенком, что каждый раз приползает назад, виляя хвостиком, лишь бы его хорошенько оттрахали, чтобы больше ничего не чувствовал.

Юнги слышит всё. Даже этот низкий полу-угрожающий шёпот, который Чимин выдерживает и даже бровью не ведёт. Юнги в действительности хочет подняться на ноги и заехать кулаком в лицо этому парню, потому что такое просто не позволительно. Он не хочет, чтобы с его малышом так обращались. Обращались так же, как раньше. Юнги даже не успевает подняться на ноги, как оседает. Сверху ещё сильнее ложится тупая боль за Чимина, потому что подобные диалоги он выслушивал и не раз, и не два. Потому что Чимин долго терпел такое отношение к себе и сделать ничего не мог, даже хотел отказаться от всего этого, от заявления, суда, чтобы разобраться со своим прошлым.

— Не думаю, что это мне нужно, — спокойно говорит Чимин, хотя уже можно уловить беспокойные нотки в его речи, как бы то ни было, каждое слово, выплюнутое ему в лицо, задевает. — Не думаю, что ты мне нужен.

— Сучечка, ты не забывай, кто привёз тебя сюда, — выплёвывает Янджэ, показывая свой оскал, сам злится вместо омеги перед ним. — Или думаешь, что являясь подстилкой какого-нибудь старика, твоя жизнь приобрела смысл? — Чимин молчит, смотрит на парня перед ним, пусть в последний раз наговорит ему гадостей вдоволь — всё пойдёт под суд. — Думаешь, что с деньгами, которые он тебе платит за ночи, ты богаче и круче меня? — Янджэ откидывается на диванчик под ним, продолжая говорить не слишком громко, чтобы не привлекать лишнего внимания. — Ты моя личная вещь и ты отплатишь за всё.

Чимин переводит взгляд на столешницу и странной формы салфетки, что лежат на ней. Он слышал это. Он всё это слышал и не один раз. Фразы одни и те же, спорить бесполезно, но в Янджэ явно дерьма хватит на ещё вагон таких оскорблений.

— Тебе бы хотя бы помыться, — морща нос, произносит Янджэ, брезгливо осматривая Чимина. — От тебя несёт, что глаза держать открытыми сложно.

Чимин снова поднимает взгляд на Янджэ, его запах яркий и приятный — ему это говорил Юнги с утра и он ещё два раза уточнял у офицера и следователя, не будет ли это сильной проблемой, те лишь улыбнулись, махнув рукой. Это не просто медовый запах Чимина — это его запах, смешанный с ароматом Юнги, и они оба играют по новой, наполняя воздух вокруг себя чем-то тёплым и светлым. Смешение запахов всегда подносилось в обществе за невербальное соглашение между омегой и альфой, потому что они теперь вместе, потому что они помечены друг другом. Соглашение, которое радует простого прохожего на улице с более чувствительным обонянием, потому что он улавливает две сильных ноты. Соглашение, что радует пару и всех приближенных, потому что они только друг для друга, только вместе. Им порознь уже быть никак нельзя.

— И может похудеть тебе, не знаю, — кивает парень, продолжая критиковать омегу перед собой. — Мне больше нравилось, когда у тебя глаза были видны, а не щёки.

Юнги нравятся его щёки. Хосоку нравятся его щёки и образ. Намджуну нравятся его щёки. Сокджину нравятся его щёки, он никогда не выражался плохо к внешности младшего, мог помочь ему стать ещё более привлекательным и более раскрепощённым. Хвину нравятся его щёки, он вообще считает его самым милый, привлекательным и стройным омегой, что он видел вне компании. Чонгуку нравится выбирать ему стиль и он убеждён, что хёну больше идёт то, что он имеет сейчас, а не в первые дни их знакомства. Ему часто говорили, что он хорошо выглядит, и отмечали его милашность. Чимин всё ещё сам себя будет стесняться, но он готов открываться для Юнги, потому что тот знает каждый его шрам наизусть, каждую ссадину и родинку. Юнги любит его, он любит его полностью, начиная с глаз, что являются зеркалом души, которую самолично собирал по кусочкам, вместе с сердцем и мечтами, заканчивая каждой отдельно выкрашенной прядкой волос. В памяти, кажется, навечно застрянут те моменты, когда альфа жадно зацеловывал каждый сантиметр тела Чимина, повторяя вновь и вновь, какой он идеальный для него.

— И знаешь, у тебя волосы как жвачка, пережёванная сотней людей, — последнее, кажется, финальное выдаёт альфа, заставляя Чимина сильнее впиться в него взглядом, а рукой — в своё колено. Это не пережёванная жвачка — это сакура, это ранняя заря, это закат, это сахарная вата на первом свидании, это что-то нежное и то, что нравится Чимину, что нравится и Юнги.

Чимин снова ёрзает на своём месте. Повисает молчание, кажется, Янджэ поутих или просто растерял все свои «оригинальные» оскорбления. Однако, когда альфа снова хочет открыть рот, Чимин поднимает одну руку, заставляя того нахмуренно остановиться. На деле это первый сигнал к тому, чтобы люди в форме были готовы к любому поведению Янджэ, потому что высказаться омеге нужно.

— Я помоюсь обязательно после нашей встречи, — начинает парень, опуская взгляд к столешнице. Говорить в глаза всё, что копилось долго, сложно, да и вряд ли он выскажет всё, может часть, чтобы стало легче. — Потому что не хочу, чтобы хоть что-то напоминало о тебе, — Чимин хочет язвить, хочет тоже плеваться ядом, но просто не умеет. — Но ты и так оставил слишком много, чтобы я не возвращался мыслями к тебе, — Чимин сглатывает, прикасаясь пальцами к прикрытым ключицам, где-то там его метка, ещё свежая. — Ты когда-нибудь задумывался, сколько шрамов оставил на этом теле?

Янджэ тихо усмехается. Он любил издеваться и любил приносить боль. Он был разрушением, заставляя Чимина глотать слёзы каждый раз, показывая, насколько больно может быть, насколько плохо может быть.

— Полагаю, что много, — манерно отвечает альфа, наклоняясь ближе к парню. — И хотел бы оставить ещё больше, я знаю, какой ты громкий, когда кончаешь, и знаю, как тебя нужно затыкать.

— Сколько ещё было таких, как я? — игнорируя нелестный комментарий, спрашивает Чимин, он действительно хочет знать, это не только для суда. — В то время, когда я пытался хотя бы дышать, не истекая кровью, сколько было таких, кто оставался с ранами на бёдрах от дешёвых сигарет, и сколько таких, кто выл от боли, когда ты кидал одного за другим, чтобы пообещать, что скоро будет всё хорошо? — голос Чимина дрожит, а пальца оставят после себя синяки, но он действительно хочет знать. — Сколько?

— Я сбился со счёта, — ненадолго задумывается Янджэ, — Ты был самым глупым из всех, а также тем, кого проще всего было накачать наркотой. — альфа совершенно не подозревает, что за дверью, в комнатке для персонала один из следователей вскидывает брови вверх, отмечая быстро что-то в блокноте, куда незадолго до этого записывал показания Чимина. — До тебя был один славный парнишка, он быстро приехал в Сеул, и так же быстро я его продал. Ты был более сладким, наивным и полным дураком, ну явный щенок, я оставил тебя при себе дольше, чем кого-либо, потому что ты приносил больше всего бабок, твоё тело приносило.

Чимин сверлит взглядом салфетку. Он снова слышит о том, о чём не подозревал, кажется. Не все те связи, что у него были ограничивались, одним альфой. Под блаженством дури и алкоголя разум представлял одного, пока его брал другой. Он всегда был разный, но всегда грубый и жесткий. Всегда хотелось выть, а после болезненно скрутиться в клубок и уснуть надолго, пока боль не отступит насовсем.

— Если бы это была наша последняя встреча, то, чтобы ты чувствовал, сидя сейчас здесь?

— Ничего, — пожимает плечами парень. — Это явно не последняя наша встреча, ты вернёшься ко мне, к своей настоящей жизни.

— А я чувствую, что слишком хорош для такого как ты, — не очень уверенно, но уже неплохо начинает Чимин. — Слишком хорош, чтобы, как ты говоришь, приползать к тебе, как щенок, и я слишком хорош, чтобы заслуживать хоть одно слово из твоего рта, — омега наконец поднимает глаза на альфу, встречаясь со злобной усмешкой, явно говорящей...

— Кем ты себя возомнил, омега? — шипит сквозь зубы Янджэ, Чимин голову не опускает, но глаза прикрывает. — Ты не больше, чем вещь.

— Я не больше, чем человек, — стараясь всё ещё говорить спокойно, поправляет его парень, чувствуя, как дрожь пробирает всё тело, а страх медленно подкатывает к горлу, так, что даже дышать трудно, не то чтобы говорить. — А кем ты возомнил себя? — и почти сразу добавляет, пытаясь подавить свой страх, с болезненной ухмылкой на губах: — Не меньше, чем Богом.

— Ты вырос в семье, где не нуждался ни в чем, — шипит альфа, наклоняясь над столом ещё ближе, озираясь по сторонам, чтобы разговор никто не услышал. — Все, за кого я получил огромные бабки в столице, были глупыми и избалованными детьми-омегами. Вы думаете, что мир для вас такой же, как и для альф, но это не так. — Чимин чуть отклоняется от альфы, распахивая глаза и продолжая его слушать. — Вы всегда будете продаваться, вы — вещи, красивые игрушки, которые мы, альфы, приобретаем за баснословные деньги, чтобы одеть красиво и хвастаться перед другими. — и, растягивая губы в ядовитой ухмылке, добавляет: — Чтобы потом за улыбку другому оттрахать в качестве наказания, омеги же по-другому не понимают любовь.

Любовь через боль. Чимин не понимал такую любовь, свою прошлую, в которой находился с головой, даже не подозревая, насколько глубоко может увязнуть и к чему в итоге приплывёт. С Юнги любовь другая, мягкая, домашняя, семейная. С первых дней всё было чувствительней и глубже. Они были семьёй с самого начала, до появления Юки, до беременных выходок, до пьяных выходок, до трезвых выходок, до пропажи, до предложения, до нежности и занятий любовью, до метки. Юнги ошибался и давил, но Чимин лишь сейчас понимает, что другого исхода у них просто быть не могло. Он не принадлежит альфе как вещь, он его лишь по согласию, лишь потому, что понял, что значит любить и быть любимым. Чимин готов принадлежать Юнги, ведь только тогда он будет свободен и счастлив.

Краем глаза Чимин замечает замешательство официанта, однако он пару раз случайно мотает головой, прося ещё немного времени. В нём нет злости или злых намерений, он просто хочет высказаться. Чимин просто хочет хоть немного достучаться до Янджэ, надеясь, что этот человек всё же не настолько низко пал, как уже хочется о нём думать. И ведь красиво говорил когда-то, ухаживал, влюбил.

— Тебе вряд ли кто-то уже это скажет, — начинает тихо Чимин, пытаясь смотреть прямо в глаза собеседнику, пока собственные начинают сверкать от подступающие влаги. — Ты и вполовину не тот, кем себя возомнил, ты пустой, — выходит лёгкая усмешка, и парень поднимает голову вверх, чтобы слёзы не текли, он пытается быть сильным. — И свою пустоту ты никогда не сможешь заполнить, сколько бы у тебя не было наркоты, алкоголя, тачек, омег. — Чимин сглатывает, переставая бороться с собой, и снова смотрит прямо, давая одной слезе скатиться по щеке. — Знаешь, что бывает от бесконтрольного секса без предохранения? — омега сам не понимает, как начинает шипеть, уже не контролируя слёзы, ему снова больно. — Я просто до безумия рад, что у нас ничего не получилось, что я не завёл с таким, как ты, ребёнка. — Чимин шмыгает носом, чувствуя, как одна за одной капли падают на столик и на странной формы салфетку. — Ты же, блять, не сможешь полюбить то, что цены не имеет.

— Нытик, каким и был, — хмыкает альфа, совершенно не встревоженный словами плачущего парня перед собой. — Неужели я разбил сердце одному из моих шлюшек, а он ещё и хотел ребёнка от меня, какая досада, — усмехается Янджэ, складывая руки на груди. — Я могу трахнуть тебя прямо сейчас, может что и выйдет.

Чимин вытирает выступающие слёзы, подбирая слова, чтобы сказать ещё что-нибудь, но в горле просто встаёт неприятный комок.

— Больше нечего ответить? — всё ещё ухмыляясь, спрашивает парень. — Ох, детка, мне приятно, что ты стараешься проявить свой характер, но поверь, твой ротик сгодится для многих грязные вещей, но не для разговоров. — Чимин чуть привстаёт, собираясь это сделать совсем, но дрожь окутывает всё тело, а слёзы текут нескончаемым потоком, он даже сигнал не может подать. — Я как раз на машине, так что можешь позвонить своему ебарю и сказать, что ты останешься на ночь у друга или с кем ты пошёл в кафе?

Чимин кивает, кому и зачем сам не понимает. Кидает взгляд на подставного официанта, который в этот момент почему-то совсем не смотрит на него. И становится страшно. Омега чуть разворачивается, всё ещё пытаясь подняться на ноги, на что слышит одобрительное мычание со стороны Янджэ, который принял этот знак в свою сторону. Чимину хочется не просто плакать, а выть. Его не слушается собственное тело.

Янджэ встаёт на ноги быстрее, грубо хватая Чимина за запястье и дёргая на себя, чтобы омега наконец-то поднялся. Буквально через секунду тот летит назад, только уже не на диванчик, а на стол, об который не очень удачно ударяется, слыша звук возни и замечая пару отлетевших от его рубашки пуговиц. Янджэ хватают быстрее, чем тот успевает что-либо предпринять, успевая лишь толкнуть Чимина на стол, дёрнув его рубашку, и шагнуть к выходу. Скручивают его быстро, болезненно давя на запястья за спиной.

Чимина снова поднимают на ноги, но на этот раз уже родные руки Юнги, и всё происходит более аккуратно. Омега совершенно не понимает, что ему говорит парень, не понимает, как уже успел оказаться в его объятиях. Зато совершенно чётко понимает остервенелый взгляд Янджэ, который прикован к его оголившейся ключице.

— Какая же ты сука, — шипит парень, кривясь от боли. — Ты сдал мой бар вчера, да?

Но Чимин по-прежнему не может ничего ответить, даже пошевелиться сложно. Однако у Юнги точно есть, что ответить, и, понимая, что его очередной вопрос о состоянии омега проигнорирует, он просто передаёт того в руки следователю и под тихий свист от одного из работников кафе заезжает Янджэ прямо в лицо, кажется, повторно ломая ему нос, потому что чертыхается тот ужасно.

Омеге словно этого и не хватало, он несильно отталкивает от себя следователя, прижимаясь к спине Юнги, который кидает последний взгляд на того, кого и правда мечтал ударить, и осторожно отступает чуть назад.

— Юнги! Да я просто обязан тебе от... — последнее слово тонет в непонятном мычании, когда опешившего омегу утягивают в поцелуй, затыкая, на что со стороны слышится пару смешков, а на очередной вопрос Юнги, в порядке ли Чимин, тот кивает. — А проблем не будет, что он его так? — спрашивает парень, чуть выглядывая из-за альфы, видя красное месиво на лице задержанного.

— Мы просто спишем это на то, что он буйный и при задержании пытался сбежать, — пожимает плечами полицейский. — Всё, ребят, его в наручники и в участок.

— Ты сука, слышишь! — гнусавит за спиной Янджэ. — Ты меня просто так не посадишь!

— Хэй, красавчик, ты и так уже наговорил на несколько сроков, так что не пытайся, чтобы я приписал тебе ещё больше, — вмешивается следователь, приятно улыбаясь, когда слышит щелчок наручников.

Кричащего и ругающегося парня утаскивают три полицейских, так же с боем затаскивая его в машину. Пока Юнги неотрывно смотрит на заплаканное лицо Чимина, который взгляда от Янджэ не отводит. Наблюдает и расслабляется, кажется, он только сейчас понимает, что именно сделал и что произошло только что.

— Теперь волноваться не о чем, — говорит следователь, смотря то на происходящее перед дверьми кафе, то на Юнги. — Суд вы гарантированно выиграете, теперь, правда, много возни будет, но мы попытаемся обойтись без ещё одного допроса для Чимина. Начнём с животных, а закончим самыми вменяемыми свидетелями.

Видя, что Янджэ наконец-то затолкали в машину и та собирается отъезжать, Чимин прикрывает глаза и прижимает к Юнги, теряясь в его запахе. А альфа прекрасно слышит быстрое сердцебиение партнёра и чувствует его волнение, которое, кажется, понемногу отступает. Он с самого начала не хотел, чтобы Чимин был задействован во всём этом, знал, что тот внутри себя с ума сойдёт.

— Спасибо, — тихо бормочет омега, пачкая слезами свитшот Юнги. Кажется, всё заканчивается и совсем скоро всё будет хорошо.

Ну или слегка слишком хорошо.