Бэкхён сделал глубокий болезненный вдох через словно сдавленное от нервозности горло и дрожащими пальцами сжал лестничные перила, подняв глаза выше и глянув туда, куда уводил просторный коридор второго этажа. Возвращаться в свою комнату не хотелось. Совсем. Бэкхён не мог заставить себя подняться по ступеням, пройти по коридору и войти в комнату, где всё напоминало о том, что ещё несколько часов назад он в ней занимался сексом с Чанёлем. Прекрасно знал, что сделали за его спиной, планировал переговоры, предполагал, как пройдёт разговор с братьями, и всё равно принял альфу.

Потому что хотел этого.

Доказывал себе, что сильный, но увидев альфу, оказался слабым перед ним.

— Ваше Высочество, всё в порядке? — взволновано спросил Исин, похоже, разглядев в поведении Бэкхёна замешательство.

«Скорее, нет, чем да», — Бэкхён отнял руку от перил, сжав пальцы.

— Я прогуляюсь к озеру.

«Сбегу ото всех»

«Жаль, от себя не сбежать»

Развернувшись, омега не спеша пересёк огромный холл, до самых дверей в гостинную чувствуя на себе чужой пристальный взгляд, но, спасибо, Исин больше ничего не спрашивал, потому что вряд ли Бэкхён смог бы сейчас ответить хотя бы на один из интересующих того вопросов. Ему бы для себя до конца определиться со всем, что произошло, чтобы двигаться дальше, а уже потом пытаться другим объяснить то, что у него творится в голове.

Выйдя во внутренний двор и привычно не обращая внимания на вооружённую охрану, которой был заполнен дом, Бэкхён вдохнул прохладный воздух улицы и двинулся по дорожке дальше, мельком взглянув на стол, за которым утром вместе с Кёнсу пил чай.

С одной стороны омеге хотелось отгородиться от всего мира и позволить себе остаться в полнейшей тишине, но с другой стороны — его мучило сильное желание выговориться. Проговорить каждую мысль вслух, чтобы осознать важность, проблемность и варианты решения.

Раньше у Бэкхёна для этого были советники, а теперь… Теперь следовало обходиться тем, что было. Вернее, кто был. Но Исина по-прежнему не хотелось втягивать в политические трения с Джихо, дабы не подставлять его. Исин, конечно, и без того знал слишком многое, что уже могло навредить ему самому и его семье, только это никак не было оправданием того, что его можно и дальше использовать как помощника. Бэкхён слишком хорошо изучил нрав и повадки своего мужа, чтобы осознавать, насколько сильно чета Ву пошла тому наперекор и что им за это грозит, если Бэкхён не оградит их от Джихо.

Как не сумел оградить Ханя.

И папу.

Бэкхён расстегнул на пиджаке пуговицу за пуговицей и ускорил шаг, завидев неподалёку озеро, вода на поверхности которого была испещрена мелкой рябью из-за лёгкого ветра, а в некоторых местах росли высокие камыши, которые никто не срезал. В шорохе листьев на дереве где-то рядом перекликались птицы, и Бэкхён невольно вспомнил закрытый сад в Доме развлечений, в который он иногда сбегал поздним вечером, когда уже заканчивал свою работу. Это было смутное время неопределённости и постоянного ожидания, и при этом, Бэкхён вспоминал о нём с теплотой в душе. Даже сейчас, когда его тело всё ещё потряхивало от остатков страха после встречи с братьями.

Наконец выйдя к озеру, Бэкхён остановился, разглядывая его и прислушиваясь к звукам окружающей природы. Неподалёку стояла деревянная беседка, одним своим боком нависая над водой, но омега двинулся в противоположную сторону вдоль берега, вдыхая свежий запах озера с различимыми нотками водорослей. Выбрал место на узком берегу под раскидистым деревом, снял пиджак и, постелив на траву, опустился на него, поджав колени.

Здесь следовало чувствовать умиротворение, но закрыв глаза и попытавшись расслабиться, омега в который раз принялся прокручивать в голове разговор с правящими братьями. Анализировать их взгляды, устремлённые на него, когда те поняли, что Бэкхён знает намного больше, чем озвучивает, и, конечно же, орлиный взгляд генерала Кима, который казалось оставил прожигающий отпечаток на внутренностях Бэкхёна.

А ещё Чанёль… который стоял у стены.

Бэкхён не был готов к тому, что всё произойдёт на глазах альфы.

Знал, что рано или поздно его планы вскроются, понимал, каким ударом это будет для многих, но морально не был готов выкладывать правду на стол именно перед этим человеком.

И нет, Бэкхён не получил абсолютно никакого удовольствия, наблюдая боковым зрением за тем, как альфа с каждым его новым словом чувствовал всё большее потрясение. Он мог повернуться и посмотреть в глаза Чанёлю, чтобы окончательно расставить между ними все точки над «і» — безумно хотел это сделать, — но прекрасно знал, что нельзя акцентировать на нём внимание в присутствии чужих (в данный момент — почти врагов). Насколько Чанёль был далёк от Бэкхёна, настолько же он был близок к нему, и в глазах братьев должна была оставаться никому непонятная середина.

Но омеге так сильно хотелось схватить Чанёля за грудки и потребовать объяснений которые ему были необходимы, чтобы понять, что же на самом деле произошло: ещё до их знакомства, за его спиной, между ними.

Но Господь Всемогущий, имело ли теперь это всё хоть какой-нибудь смысл?

Чанёль обманул его.

Бэкхён воспользовался этим враньём и сыграл свою игру, не предупредив об этом Чанёля.

Вот и всё.

Вернее, вот и вся суть их отношений, которые даже отношениями нельзя назвать.

Почувствовав тянущую боль в груди и подступающие слёзы отчаяния, Бэкхён крепко зажмурился и успокаивающе потёр ладонью в районе сердца, попытавшись заглушить душевную горечь и сосредоточиться на шуршании листьев и птичьем пении, но раз за разом мозг не давал расслабиться, упорно прокручивал каждую деталь переговоров. Словно Бэкхён подсознательно перепроверял озвученное собой и реакцию оппонентов на его слова. Прогонял по кругу жесты, взгляды и интонацию, чтобы лучше понять насколько крепко он поймал за уздцы тех, кто заслуживает сурового наказания по межгосударственным законам за воровство, и одновременно с этим тех, кто в данный момент были единственными, кто мог помочь Бэкхёну продвинуться дальше.

Всё это в совокупности напоминало нервное помешательство, потому Бэкхён шумно вобрал прохладный воздух в лёгкие и открыл глаза, позволяя ветру высушить слёзы, которые всё же потекли тонкими дорожками по щекам.

— Ваше Высочество, — Бэкхён вздрогнул, когда рядом прозвучал голос. Наверное, было глупостью думать, что Исин так и останется стоять в холле, провожая его взглядом, когда этот до кончиков волос правильный омега ради него взвалил на себя столько опасной ответственности. — Разрешите сказать, что сегодня вы были на высоте.

— А вы тот, кто знает, насколько сложно мне это далось. — Бэкхён повернул и чуть приподнял голову, чтобы посмотреть снизу вверх на Исина, и даже попытался изобразить улыбку, но, слава богу, тому не нужно было его напускное спокойствие, когда он был в курсе, через что прошёл Бэкхён, чтобы сегодня смело смотреть в глаза правителям Ареской республики.

— Подобные решения требуют храбрость духа, Ваше Высочество, и вы сумели сегодня показать, что она в вас есть. — Исин последовал примеру Бэкхёна, постелив свой пиджак на траву рядом и сев на него, выпрямив ноги, скрестив их в лодыжках.

— Сейчас главное, чтобы не пострадал никто, кто может считаться моей приближённой особой.

— Как по мне, вы неплохо всё продумали. Господина До не тронут, потому что вы лично заинтересованы в его персоне, а это, при удачном стечении обстоятельств очень выгодный выход на вас. Генерал теперь незаменимая фигура на шахматной доске, которой вы по какой-то причине доверяете серьёзную работу, и я бы на месте братьев очень хотел бы выяснить эту самую причину, а заодно действительно поручил бы ему курировать договор. Такой человек как Ким Чонин в вашем окружении от имени Республики — очень хитрый манёвр, и здесь я полагаю, нужно быть начеку.

— Ещё на каком. Генерал держит в своих руках Барсум, а это такая планета, что… — Бэкхён замолчал, пытаясь подобрать правильные слова для описания, но каждое приходящее на ум прилагательное даже в меньшей степени не давало нужную характеристику.

— Хотите сказать, что генерала лучше держать в союзниках нежели во врагах?

— Именно, — кивнул Бэкхён.

— Как и господина Пака? — осторожно спросил Исин, и Бэкхён прикрыл веки, вздохнув:

— Странно прозвучит, но… — было тяжело впервые озвучивать это вслух и кому-то другому, — с ним в совокупности всё намного сложнее, нежели с генералом.

— Потому что вы его любите?

Бэкхён открыл глаза, глянув прямо перед собой и сглотнув. Ветер стих и гладь озера стала зеркально ровной, лишь в некоторых местах, где из воды виднелись головки огромных синих лилий, поверхность волновали маленькие водяные жучки. Похожие синие лилии Бэкхён видел, когда гулял возле озера в императорском саду Ореи. Тогда он ещё готовился к свадьбе с Джихо, и не предполагал как всё обернётся через полтора года, не знал, что ему придётся пройти и даже не догадывался, что у будущего мужа есть младший брат, о котором, скорее всего, предусмотрительно умолчали, чтобы клинкорцы не разглядели в этом проблему.

А клинкорцы бы обязательно разглядели, Бэкхён был в этом уверен.

И вот сейчас, спустя столько времени, когда он гнал от себя данное признание самому себе, Бэкхёну стоило бы посмотреть правде в глаза — да, он любил эту «проблему». Он любил Чанёля. Несмотря ни на что. И это причиняло боль, потому что чувства шли вразрез с разумом, а желания — наперекор реальности.

— Осуждаете меня и теперь считаете плохим кандидатом на роль правителя? — тихо спросил Бэкхён, смаргивая тонкую пелену из слёз, что искажала картину перед глазами. — Ведь я позволил себе опрометчиво влюбиться в какого-то наёмника.

— Скорее всего, осуждал бы, если бы не видел того, что вижу. Поэтому — нет. Но пытаюсь понять вас. И его тоже. А потому согласен с вашим высказыванием в отношении этого человека. Если откинуть тот факт, что я отношусь к нему с недоверием, во всём остальном мне тяжело его охарактеризовать как-то однозначно. Я его почти не знаю, как и не знаю многих нюансов, о которых вы молчите, но когда я был готов ему поверить, мой муж принёс новость о воровстве лотия с Сигны, а когда я окончательно уверился в том, что Пак Чанёль обычный контрабандист, который готов на всё ради кругленькой суммы на счету — он добивается для вас приглашения к правящим братьям. Я, правда, запутался в своих стараниях понять, что же он за личность.

— А я-то как, — безрадостно прошептал Бэкхён.

— Вы однозначно знаете больше, чем я, что даёт вам больше возможностей для размышлений.

— Ничерта это не даёт на самом деле, — отмахнулся Бэкхён, и тоже вытянул чуть затёкшие ноги вперёд, а сам опёрся на ладони позади себя. — Чанёль оказался одним из нескольких, кого Хань успел нанять, чтобы меня увезли подальше от Клинкории. Он и увёз. Подхватил меня на дальнем техническом спутнике на окраине системы Тефей и по стечению обстоятельств, коими стали преследовавшие нас клинкорские военные корабли, отправленные моим мужем, подбросил до Барсума.

— Я, кажется, начинаю прослеживать нить событий, — мягко улыбнулся Исин, и от его улыбки на душе Бэкхёна также стало спокойнее. Исин нравился ему. И пусть они не были столь близки как с Ханем, рядом с этим омегой Бэкхён чувствовал комфорт. — Именно там вас угораздило познакомиться с До Кёнсу и генералом Кимом.

— Благодаря тому же Чанёлю, меня не украли с Барсума гройцы, не арестовала служба правопорядка по подозрению в убийстве, но поселили и дали работу в Доме развлечений, который принадлежит Кёнсу.

— Что?.. — изумлённо выдохнул Исин, выпрямившись и ошарашенно взглянув на Бэкхёна.

— Нет-нет, — выставив перед собой ладонь, Бэкхён быстро тормознул мысли Исина, поздно сообразив, в каком направление те пошли. — Не то, о чём вы сейчас подумали. Я был обычным уборщиком. А в свободное от работы время занимался с Мёнсу прайдонским.

— Это так странно…

— Согласен, — нервно хохотнул Бэкхён, — не самый лучший жизненный опыт для имперского наследника. Но он многому меня научил, показав, какой жизнь может быть вне дворцовых стен и без вооружённой охраны за спиной. А ещё, как бы сейчас это не прозвучало, но только благодаря Кёнсу его дом стал для меня в каком-то смысле домом тоже. Были, конечно, нюансы, но, я серьёзно планирую однажды воспользоваться приглашением генерала и хотя бы на пару дней вернуться на эту специфическую планету.

— Я поражён, — поджал губы Исин. — Не предполагал, что ваш путь между Клинкором и Сигной был столь своеобразным и… разнообразным? — он точно не смог подобрать нужное слово.

— И удивлю ещё больше, если скажу вам, что Ханя из клинкорской психиатрической клиники тоже вытащил Чанёль. На пару с Сехуном. У родителей которого здесь на Аресе сейчас живёт Лу. А судя по новостям, активно идёт на поправку.

— Я могу его навестить? — немного неуверенно спросил Исин.

— У меня пока нет вариантов, как это сделать так, чтобы не навредить ему и семейству О. Я бы сам хотел с ним увидеться, но сейчас, когда я не знаю, каким будет следующий шаг моего мужа, привлекать к Ханю внимание достаточно опасно. Он слишком много знает, и эти знания играют против него.

Исин часто согласно закивал и замолчал, погружаясь в размышления, но через несколько секунд задумчивой тишины вновь обратился к Бэкхёну, констатируя факт, к которому мысленно пришёл:

— И связь с Ханем у вас опять-таки через Пак Чанёля.

— Да, — коротко ответил Бэкхён. — По крайне мере, мы договаривались об этом до того как… — Бэкхён тяжело вздохнул, — как ему стало известно, что я в курсе его дел за своей спиной.

— Он не посмеет пойти против вас.

Бэкхён едва не ответил «Знаю», но мысленно быстро одёрнул себя резким «Ничего ты не знаешь, лишь предполагаешь, пора бы это уже уяснить», а потому лишь неопределённо пожал плечами.

— Вы ведь и этот момент учли, когда ехали к братьям, так ведь?

Бэкхён опустил голову и потянулся за торчащей травинкой рядом с бедром, которую чудесным образом не примял, когда садился. Бездумно намотал её на указательный палец и чуть натянул, но не стал срывать.

— Он не дурак и должен понимать, что ваша персона для него сейчас единственная причина, по которой его бренное тело не плавает в какой-нибудь глубоководной реке Ареса. — Бэкхён чуть напрягся и всё же сорвал травинку, отрешённо наблюдая за тем, как она медленно разматывается на пальце — Исин так просто говорил вслух о его надеждах, которые он со страхом сдерживал в себе, но не смел озвучивать, боясь ошибиться. — Братья не тронут его, потому что не знают, как вы отреагируете на их действия против Пака. А он точно знает намного больше, чем должен знать обычный перевозчик грузов, и находится к вам намного ближе, чем это может казаться со стороны. Но вряд ли кто-то из ареской верхушки сможет объяснить это и приложить к объяснению реальные факты.

— Кроме генерала Кима, — напомнил Бэкхён, прикусив травинку зубами. — В ближайшее время он будет помалкивать, но его нельзя недооценивать.

— Да, но подумайте вот ещё над чем, Ваше Высочество: братья позволили сегодня Паку быть на переговорах. Почему?

Бэкхён откинул травинку и задумчиво облизал губы, чувствуя на них чуть горьковатый привкус, оставленный стеблем.

— У меня нет идей, и я без понятия, какими методами и через кого он достал мне приглашение на Арес. Но смахивает на то, что братья тоже подпускают его ближе, чем кажется. Они наняли его для воровства лотия с Сигны, а значит, достаточно доверяют ему как наёмнику, зная, что он будет молчать при любом раскладе, иные условия их в этом деле однозначно не устроили бы — слишком опасно.

— Подозреваю, что это доверие было подорвано, как только вы показали, что владеете информацией об их секретной, — Исин пальцами показал условные кавычки, — операции по перевозке минерала.

— Но насколько высоким оно было, если Чанёля допустили на встречу? И да, я постоянно задаюсь вопросом, кто ему помогал здесь. Потому что, если честно, то был уверен, что это генерал Ким.

— Так вы имели в виду этого человека, когда спрашивали у Пака, как он организует вам приём на Аресе, — понимающе закивал Исин, видимо, находя для себя ещё один кусочек из общей картины происходящего.

— Да, — подтвердил догадки Исина Бэкхён, вновь разглядывая синие лилии; в этот момент на самую большую из них села бабочка, сложив вместе яркие крылья. — Но судя по его реакции, теперь склоняюсь к тому, что он был не в курсе моего появления. А ещё, мне бы хотелось знать, участвовал ли он в воровстве лотия, ведь будучи на Сигне я не предполагал, что он столь важная особа из окружения правящих братьев.

— Мы можем отправить на Сигну кого-нибудь. Вы предусмотрительно просили Ифаня начать аресты только после вашего отлёта и, скорее всего, он уже продвинулся в расследовании. Если я прав, нам передадут нужную информацию.

— Вряд ли мы пробудем на Аресе столько, сколько потребуется для её получения. Максимум — день-два после оглашения братьями своего решения. Но ваше предложение дельное — нам в любом случае нужно знать, как идёт расследование, поэтому я обдумаю, как лучше это организовать.

Бэкхён тихо вздохнул и замолчал, прислушиваясь к звуку шуршащих листьев над головой, которые по новой взбудоражил ветер. Этот же ветер принёс с озера нежно сладковатый запах лилий, которые то и дело привлекали взгляд, заставляя отвлекаться от грустных мыслей. Исин рядом также молчал, не то чувствуя, что Бэкхёну нужна небольшая передышка, не то, следуя его примеру, тоже разглядывал озеро, от чьей глади отражалось солнце, так кстати вышедшее из-за облака.

Было чертовски сложно с непривычки удерживать множество мыслей и решений в голове, хотелось на мгновение перестать просчитывать каждое своё слово, действие и даже улыбку. Но не менее хотелось знать, что Бэкхёну теперь делать со своими чувствами к Чанёлю. Как не думать об этом альфе; о его поцелуях, его прикосновениях, его глазах, сильных руках и низком голосе. Как перестать чувствовать сжимающую боль в груди и сдерживать слёзы, вспоминая о предательстве.

Чанёль ему ничего не обещал, но…

Вернее, что-то там обещал, и находясь в его объятиях Бэкхён даже верил в эти обещания, но насколько слабым и глупым нужно быть, чтобы верить в правдивость слов такого альфы, как Чанёль…

Бэкхён больше не может себе позволить подобную слабость.

Даже если очень хочется.

А в объятия Чанёля хочется до тех же предательских слёз.

— Хорошо здесь, — очень аккуратно нарушил тишину Исин, и Бэкхён сморгнул влагу с глаз, кивнул:

— Идеальное место для пикника. Особенно на том берегу, — он указал пальцем на небольшую поляну, которую было видно с их места.

— Так давайте устроим, — улыбнулся Исин.

— Вдвоём?

— О нет, — рассмеялся Исин. — Уж простите мою вольность, Ваше Высочество, но мы с вами столько времени проводим вместе, что наскучим друг другу уже в первые пятнадцать минут.

Бэкхён в ответ хохотнул и смешливо встряхнул головой, прогоняя грустные мысли.

— У вас есть другая идея?

— Например, пригласить чету Ким-До, учитывая, что ещё одно приглашение только господина До вызовет нехорошие пересуды.

— Думаете, генерал будет рад такому приглашению? Не уверен, что он горит желанием вести со мной светские беседы.

— А мы сделаем ход конём. — Бэкхён повернул голову и, выражая откровенный интерес, вопросительно изогнул бровь. — Предоставим его не менее уверенному в себе человеку, который точно справится с ним.

Исин осмотрелся вокруг себя, взглядом выискивая на пиджаке под собой нужный карман. Нашёл и засунул туда пальцы, выуживая сложенный лист бумаги и протянув его Бэкхёну. Не спеша раскрыв его, Бэкхён пробежался глазами по тексту и медленно растянулся в довольной улыбке, глянув на Исина. Внутри приятно защекотало томительное нетерпение.

— Сенатор Сиу.

— На подлёте. Через два дня будет на Аресе.

А ещё, кажется, в голове Бэкхёна вырисовывался план, как можно было проведать Ханя.

@@@

Хань неуклюже сдвинул со лба волосы тыльной стороной ладони, чтобы не испачкаться в муке, и зевнул. К вечеру всегда хотелось жутко спать, и он упрямо продолжал держаться, пусть знал, что долго не выдержит и уснёт раньше всех. Но Хань хотя бы так пытался соответствовать здоровым людям, которые его окружали. Правда, те делали вид, что не замечали его слабости, и при этом едва ли не сдували с него пылинки, что с каждым днём становилось для омеги всё обременительнее. Жаль, поделать с этим ничего нельзя было, так как Хань осознавал свою частичную недееспособность. Сехун иногда строго напоминал ему, что это временно, и как же ему хотелось верить.

В конце концов, насколько последовательно и обоснованно он мог мыслить в своём состоянии, его альфа не стал бы врать ему. Так ведь? Какой ему смысл? Он уже столько времени рядом с Ханем, что…

Хань нахмурился, внезапно спросив сам у себя:

«А сколько мы с ним месте? Как долго были знакомы до того, как я… стал таким?»

Отложив на стол одну из лепёшек, которые Мэй теперь доверял ему раскатывать самостоятельно, омега встал со своего места и подошёл к окну, что выходило на задний двор. Сегодня выдался довольно облачный и ветренный день, и Хань со своего места у окна мог видеть, как на фоне уходящего в закат солнца ветер покачивал цветы на широкой клумбе.

К слову, они с Сехуном сегодня привезли из города несколько понравившихся Ханю небольших кустарников, которые планировали высадить завтра утром вдоль подъездной дорожки перед домом.

«— Потом купим ещё что-нибудь красивое. Засадим здесь всё твоими любимыми цветами, — тихо сказал альфа, и Хань довольно улыбнулся ему, ощущая приятные чувства внутри себя».

Вот прямо как сейчас, вспомнив об этом и переведя взгляд чуть в сторону, где в открытом гараже рядом горел свет, освещая Сехуна, который что-то усердно откручивал гаечным ключом под капотом родительского автомобиля.

«— Он всегда неплохо разбирался в технической составляющей кораблей. Разобрать автомобиль для него как намазать бутерброд фруктовым джемом, — шутил как-то отец Сехуна.»

А Хань вновь для себя открывал что-то новое об этом мужчине, которого, казалось, что никогда раньше не знал, но очень хотел познакомиться ближе. Хотел знать, что нравится Сехуну, какую еду он предпочитает, какие книги читает, какую музыку слушает.

В данный момент альфа был одет в старую, видавшую виды рубашку, что пестрила застиранными масляными пятнами, и это было объяснимо, например, тем, что он вдруг отложил ключ в ящик, стоящий на земле возле автомобиля, а сам лёг на подкат, спустя секунды почти наполовину исчезая под кузовом автомобиля.

Сехун был… интересным альфой. Пусть Хань не помнил его, оправдывая этим свою лёгкую неуверенность в его присутствии, но рядом с Сехуном омеге было не страшно, а главное — комфортно. Ему нравилось слушать низкий голос альфы и так же нравилось, как он обращался к Ханю по имени, словно старшие О это делали иначе. Нравились его внимание и забота, и, одновременно с этим суровость, которая не позволяла Ханю раскиснуть. А ещё омега заметил, что за короткое время, настолько привык к запаху Сехуна, что невольно искал его, когда альфы не было рядом. Будто его организм нуждался в нём и подобным образом искал поддержку и защиту.

Наверное Ханю повезло с альфой.

И пусть жизнь его самого потрепала, но зато однажды свела с таким человеком как Сехун, который не бросил его в трудное время, а привёз к своим родителям восстанавливаться и сейчас был рядом.

Но всё же… Хань почему-то иногда ощущал какую-то ноющую пустоту внутри или неприятную душевную тяжесть, а в голове постоянно появлялись вопросы, вроде странные, а вроде и логичные, ведь он просто пытался построить цельную картину окружающего его мира, от которого его пока старались ограждать. А новый ушат информации о его жизни «до», который на него обрушился сегодняшним утром, заставил изводить себя ещё большими вопросами, которые хотелось бы обсудить.

Например: как они с Сехуном познакомились? Или… где сейчас находятся родные Ханя, если его самого от кого-то прячут на этой планете? Знают ли его близкие, что Хань на Аресе? Сообщил ли Сехун им, что Хань пришёл в себя?

Хань вздохнул и обнял себя руками, продолжая в свете ламп гаража разглядывать альфу, что в этот самый момент выехал из-под кузова, чтобы вытереть руки о несчастную рубашку и достать из бокового кармана брюк телефон. Ответив на вызов, Сехун заметно изменился в лице и задумчиво глянул в сторону, вроде как подвиснув на несколько секунд, а после провёл по лицу свободной ладонью и ей же с нажимом растёр шею. Что-то сказав, он в ответ выслушал собеседника и, кажется, нервно выругался, поднявшись на ноги. Упёршись правым предплечьем в верхний край автомобильной дверцы, альфа ткнулся в него лбом, продолжая слушать собеседника.

Помрачнев, словно чувствуя напряжение Сехуна на расстоянии, Хань затаил дыхание и прикусил нижнюю губу, не сводя настороженного взгляда с фигуры альфы. Захотелось выйти из дома и подойти к Сехуну ближе, возможно, даже прикоснуться к его спине и провести по ней ладонью.

Хань ведь может так сделать?

Это ведь нормальное желание… по отношению к своему альфе?

Развернувшись на месте и оглядев кухню, Хань вернулся к столу и вытер руки о полотенце, что висело на спинке его стула, а после не спеша двинулся к выходу. Выйдя в коридор, он растерянно осмотрелся по сторонам, слыша где-то недалеко — возможно, в гостинной — голос отца Сехуна, тот разговаривал с кем-то по телефону, привычно обсуждая дела на винодельне. Мэй, скорее всего, был на втором этаже — он оставил Ханя на кухне минут пятнадцать назад, постепенно всё больше доверяя омеге и позволяя ему дольше находиться одному.

Уверив себя, что всё делает правильно, омега направился к двери, выходившей на внутренний двор. Открыл её, набравшись мужества и опять найдя взглядом Сехуна, что продолжал говорить по телефону, он медленно преодолел пять деревянных ступеней, которые едва слышно проскрипели под его весом. Ещё почти минуту у него занял путь к гаражу, но не дойдя до него несколько шагов, Хань остановился, несмело переступив с ноги на ногу. Понимал, что нужно либо позвать Сехуна по имени либо что-то сказать, привлекая тем самым к себе внимание, но честно не знал, с чего начать. Он-то и здесь стоит, скорее всего, без причины, просто из-за внутреннего порыва.

Так, может, зря всё это? Может, Хань ведёт себя как ребёнок?

«Уж точно не как взрослый»

В который раз подсознательно захотелось зарыться пальцами в густую жёсткую белую шерсть, но больше всего хотелось спросить, что же альфу так сильно расстроило, потому что на глазах Ханя он сбросил звонок, продолжая стоять, опираясь спиной о дверцу автомобиля, и просто смотрел перед собой.

Наверное, Хань не вовремя пришёл.

Вздохнув, он развернулся, и решительно ступил обратно в направлении дома, когда услышал за спиной негромкое:

— Хань? — Омега остановился и зажмурился, сжав руки в кулаки. — Что-то случилось?

По-хорошему ему следовало бы объяснить своё присутствие здесь, но ткнувшись лицом в раскрытые ладони, омега отрицательно покачал головой, прошептав:

— Прости.

— Хань, — вновь позвал его Сехун, скорее всего не услышав его слов. — Иди сюда.

Обернувшись, Хань нерешительно взглянул на него.

— Я наверное помешал. Прости.

— Не помешал. Иди ко мне, — Сехун улыбнулся и раскрыл свои объятия, но Хань всё равно чувствовал подавленность, которую альфа пытался скрыть за улыбкой, а потому не спешил к нему. Собственная бесполезность в простых вещах по-прежнему омрачала. — Чёрт, — Сехун опустил голову, оглядев свою рабочую одежду. Спрятав телефон в карман брюк, он спешно стянул с себя грязную рубашку, вытерев ей руки и откинув на капот машины, оставаясь в обычном хлопковом гольфе, и опять протянул руки к Ханю. — Ну же.

Выдавив из себя извиняющююся улыбку, омега сделал первый неуверенный шаг, но следующие были уже более смелыми, да и улыбка Сехуна с каждым шагом Ханя становилась всё более искренней — похоже, альфа не злился на него.

«Точно не злился» — едва не разревелся Хань, когда Сехун ступил ему на встречу и мгновенно заключил в объятия, целуя его волосы.

Вцепившись пальцами в гольф на спине Сехуна, омега ткнулся ему в грудь, прикрывая глаза и дыша телом альфы с отчётливым химическим запахом машинного масла.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил Сехун.

— Не волнуйся. Я просто… — Хань опять чувствовал себя дураком. — Боже, я просто увидел тебя из окна кухни и…

— И?

— Ты говорил по телефону.

— Пфф… — угрюмо выдохнул ему в волосы Сехун, прижимая к себе крепче.

— Тебя что-то сильно огорчило.

— Такое бывает. Не все телефонные разговоры заканчиваются позитивными эмоциями.

— Но… — Хань поднял голову, взглянув Сехуну в глаза. — У тебя ведь всё хорошо?

Сехун задумчиво поджал губы, смотря на Ханя, но когда отвёл взгляд в сторону, омега почувствовал его напряжение, понимая, что не всё так радужно, как Сехун пытается ему показать.

— Правильнее будет сказать, что всё хорошо у тебя, — альфа иронично усмехнулся. — Бэкхён делает всё, для того, чтобы вы с ним в скором времени вернулись домой; чтобы и ты, и он увидели своих близких спустя долгое время.

— Что это значит?

— Это значит, что его ходы достаточно неожиданны, — улыбка Сехуна казалась кривой. — Причём для всех. Каждый из них приближает вас обоих к Клинкору. Но, как оказалось, очень многие в этом мире недооценили Его Высочество.

— Если у меня всё хорошо, то и... у тебя тоже. Разве не так?

Сехун вновь взглянул Ханю в глаза и попытался осторожно коснуться его щеки, но посмотрев на свою ладонь с остатками рабочей грязи, отстранил пальцы, едва сжав ими плечо омеги.

— Меньше всего в этой ситуации я хочу чтобы у меня всё было хорошо, потому что ты рядом. Но, похоже, принц соблаговолит лишь по этой причине. Пока.

— Я, правда, ничего не понимаю, — прошептал Хань.

— Может, это и к лучшему, — тихо заключил альфа. — Главное, ты должен знать, что в этом доме тебе никто и никогда не пожелает зла. Что бы ни случилось в ближайшем будущем или вообще в твоей жизни в последующем — тебя всегда здесь будут рады видеть.

— Твои родители хорошие. Я очень благодарен им за всё, что они делают для меня, — смущённо улыбнулся Хань, постепенно откидывая намерение докопаться до истинной причины странного поведения Сехуна. Он и сегодняшнюю утреннюю новость с трудом переварил, не до конца понимая случившееся. Но одно его мозг сумел обозначить чётко — где-то там, на далёком Клинкоре, случилось что-то такое, из-за чего Ханю теперь приходится скрываться в дали от дома и близких. Страха как такового не было. Было целенаправленное желание разобраться в ситуации, в которую он попал. И Бэкхён. Которого Хань пока воспринимал лишь на словах и по фотографии. Но этот Бэкхён, со слов Сехуна, что-то делает, чтобы всё исправить.

— Эй, — позвал альфа, привлекая к себе внимание. — Я не хочу, чтобы ты переживал.

— Тогда расскажи больше, чем я сейчас знаю. Больше, чем вы мне говорите, боясь потревожить. У меня сейчас в голове абсолютная пустота, когда я пытаюсь думать о прошлом — о том прошлом, которое было до Ареса, — и я чувствую, что теперешняя моя жизнь — это какой-то дом на воде, а я вообще не знаю, что там под этой водой. Она чёрная, не представляешь, насколько, и я с содроганием думаю о том, что могу опять вернуться туда. Сехун, я засыпаю со страхом вновь оказаться недееспособным, а когда просыпаюсь и оглядываю комнату вокруг себя, когда вижу часы, слышу голоса из коридора, чувствую, как тянут мышцы после сна — я реветь хочу от счастья.

— Боже, — Сехун мгновенно вновь притянул Ханя к себе, прижимаясь носом к его виску. — Прости меня, я даже не предполагал…

— У меня на Клинкоре есть собака? — перебил его Хань, закрыв глаза, и если честно, не желая отстраняться. От Сехуна пахло машинным маслом, запах, скорее всего, перекинется на его одежду, и омега подозревал, что отмываясь от него в душе, будет думать об этом мужчине.

— Что? — не понял Сехун.

— У меня есть собака? — Альфа явно растерялся, и Хань уже было решил, что зря спросил, хотя, логично было предположить, что тот должен быть в курсе, раз они давно знакомы. — Большая белая. Только не говори мне, что это странно звучит, потому что…

— Большая и белая? — медленно уточнил Сехун и немного отстранил от себя Ханя, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Очень большая и пушистая, — так же медленно сказал Хань, кивнув, и даже не представляя, как будет себя чувствовать, если все его ощущения, которые так и подмывали спросить подобное, окажуться ложными. — Намного больше тех, что мы видели в городе. — Его брови хмуро сошлись на переносице, когда альфа на глазах растянулся в широкой улыбке, а в его глазах словно заиграли блики солнца, что уже почти не виднелось за горизонтом. — Я сказал что-то смешное? — с нотками обиды спросил Хань, поджимая губы, но в ответ услышал привычно строгое:

— Сможешь назвать его имя?

— Что? Ты ведь знаешь, что я не помню ничего, — омега сначала стушевался, а после почувствовал лёгкую обиду, смешанную со злостью, не понимая, почему Сехун требует от него невозможное.

— Я не настаиваю. Просто попробуй. — Последние слова прозвучали мягче, но взгляд альфы всё равно был требовательно-выжидательным. Он ждал от Ханя какого-то чуда, и Хань подсознательно боялся его разочаровать. А может, так он боялся в который раз разочароваться сам в себе.

— А если я не вспомню?

— Ничего страшного не произойдёт. Просто скажу, что вряд ли он забыл тебя так легко.

— Он?

«Он?»

Хань вздохнул, послушно расслабляясь под действием приятных поглаживаний по спине. Дневная усталость всё больше давала о себе знать, настойчиво напоминая, что вряд ли омега сможет продержаться до ужина или долго после него. Но подчинившись просьбе, Хань прикрыл глаза и попытался вернуться к ощущениям шерсти между пальцами, которое иногда появлялось, постарался вспомнить размытые сны, в которых заливисто гавкала белая собака, бегая по саду, и которая, казалось, не собака вовсе, а какой-то монстр огромный с острыми зубами, шершавым языком и тяжёлыми лапами — Хань в жизни таких не видел.

«Не видел?»

«Не видел»

«Откуда ты знаешь, если не помнишь ничего?»

«Как тут забудешь такое?!»

«Какое?»

«Когда тебе в ладонь тычется мокрый нос. Когда крупная лапы ощущаются тяжестью на твоих коленях, когда до твоего лица пытаются достать, чтобы облизать. Когда тебя из кромешной темноты вытаскивает шкрябающий по поверхности звук, а следом слышишь чьё-то мягкое с укоризной: — Опять ты, чудовище? Заходи. Только не на кровать…!»

«Вольт, — одновременно с чужим голосом одними губами проговорил Хань, наконец-то связывая ещё две оборванные нити своей жизни.

— Вольт, — повторил он, чувствуя, как от прилива грустного счастья к глазам быстро подступили слёзы, застилая взор. — Сехун, большая белая собака — это Вольт? — почти проскулил Хань, уже теряясь между собственной улыбкой и слезами, которые текли по щекам.

— Молодец, — кивнул и хрипло похвалил его Сехун. — Молодец, — повторил он, ласково лохматя волосы Ханя.

На мгновение выпустив его из своих объятий, Хань тут же приподнялся на носочки и обнял альфу за шею, счастливо утыкаясь в ту носом. Глубоко вдохнул, когда Сехун тоже крепко сцепил свои руки у него за спиной, и, поддавшись порыву, поцеловал его в щёку, прошептав:

— Спасибо.

— Не нужно…

— Нет, нужно.

— Хань…

— Ты не побоялся, хотя знал, что и тебе из-за меня может грозить опасность.

— Это сложно объяснить.

— Нет ничего сложного. Человек либо рядом, либо нет.

— Ты ошибаешься.

— Но мои глаза не ошибаются.

— Ох…

— За всё что делаешь, спасибо.

— Хань…

Омега крепко зажмурился, подался немного вперёд с желанием прижаться своими губами к губам Сехуна, но в этот момент позади себя услышал громкий взволнованный голос Мэя:

— Хань! У вас всё в норме?

Во дворе на некоторое время повисла тишина, пока Сехун чуть севшим голосом не заверил его:

— Да, пап. Не переживай.

Чувствуя, как альфа несколько раз рвано вдохнул, Хань сам тихо вобрал воздух в лёгкие, открывая глаза, и медленно обернулся, виновато улыбнувшись Мэю, догадываясь, что тот забеспокоился, когда не нашёл его на кухне по возвращению.

Но когда Хань вновь повернулся к Сехуну, то понял, что тот пристально смотрит на него. Правда, продолжалось это недолго — Сехун перевёл взгляд на папу, и его выражение лица стало напряжённее.

— Так, значит, у меня всё же есть собака, — довольно заключил Хань, чувствуя прилив приятных чувств, словно что-то изнутри аккуратно касалось его рёбер, посылая по всему телу волны теплоты.

— Она не твоя, к сожалению. Но что-то мне подсказывает, — хохотнул Сехун, опуская глаза, — что Вольт с превеликим удовольствием сменил бы своего прежнего хозяина на тебя. Уж очень у вас с ним интересные отношения.