Прошли годы. До семнадцати лет Танджиро жил в приюте без особых происшествий. Каким же он запомнил это время? Холодным и мрачным. Особенно в осень и зиму. Приют состоял из двух зданий за большим забором — в одном жили сотрудники и были особо важные помещения, в которых детей показывали аристократам, что прибыли взять ребёнка в свой дом на попечение в качестве слуги — во втором же здании жили воспитанники этого детского дома.

Второе здание отличалось от первого своим крайне плачевным состоянием. Хотя бы потому, что оно одно из немногих в городе было из дерева. Крыша была ужасной и постоянно протекала, осенью было настолько влажно, что здесь умудрялась расти плесень, а зимой сложно сказать, сколько по неофициальным данным здесь умерло детей от болезни. Танджиро также однажды заболел, но так, как частые случаи смерти были среди младших, а мальчику на момент болезни было четырнадцать, он смог выкарабкаться и выжить.

Даже спустя время первое чувство при виде города так и не ушло из сердца Танджиро. Большой, каменный и мрачный — он тяготил его, не давал дышать свободно. Танджиро скучал по родной деревне, по полянам, растениям и большим деревьям. Возможно, из-за почти полного отсутствия последних и вообще каких-либо проявлений природы, воздух в городе был таким плохим и создавал трудности в дыхании.

Танджиро немного оклемался от произошедшего с ним, насколько это было возможно. Вырос в прекрасного парня с загорелой кожей. В приюте к нему относились вполне неплохо, другие воспитанники полюбили его за доброе сердце. Камадо с первого года своего появления здесь поддерживал младших, своих сверстников и старших, в том числе. Всем стремился протянуть руку помощи. Мог выслушать и поддержать морально в трудные моменты, помогал детям с таким же тяжёлым прошлым залечить душевные травмы.

Сотрудники приюта также хорошо к нему относились, но уже из-за трудолюбия — Танджиро не ленился. Прилежно следил за чистотой, помогал на кухне, в ремонте приюта, выполнял любую работу. Он вырос довольно хозяйственным парнем и многое умел, когда дело касалось домашних обязанностей. Танджиро не перечил, если только это не касалось защиты других детей. В приюте практиковались телесные наказания. Взрослые были строгими и били неугодных и непослушных детей. Танджиро тоже бывало доставалось, но гораздо реже, и чаще всего он ходил в синяках за то, что лез спасать от наказания другого ребёнка. Камадо мог бы потерпеть жестокость к себе, но не мог смотреть, когда больно делают другим.

Вообще… Если сравнить жизнь в приюте с жизнью других людей в городе, то у них ещё было все довольно неплохо. Когда Танджиро стал старше ему давали поручения о том, чтобы сходить на рынок за продуктами, и, покидая приют, парень видел, что такой большой город находился в не менее бедственном положении, чем его родная деревня. А виной всему были демоны и их тирания. Конечно, все боялись об этом сказать, но это было очевидно — всё человечество было у них в рабстве. Они все не более, чем корм для высшей формы жизни. И в таких условиях человечество, можно сказать, остановилось в развитии. Наука, медицина и остальные отрасли развивалась медленно, и работало это только в людскую сторону. Некоторые демоны, что достигли высот, считались гениями по меркам людей. Демоны были бессмертны и они хорошо питались, не думая о голоде и живя вечность, они могли спокойно постигать то, что не могли люди в их бедственном положении.

Человечеству просто было не до того. Мысли людей занимали такие вопросы как — «Что я сегодня поем?», «Где мне переночевать?», «Как прожить ещё один день и не стать чьим-то ужином?». Да, существовали некоторые законы и условия, что не позволяли демоном есть всех подряд, но… На деле демону ничего не сделают, если он утащит человека просто так. Особенно, если это какой-то низший или средний сорт.

А помимо демонов жизнь простым людям усложняли богачи и аристократы, что наживались за их счет. Чтобы держать экономику на плаву и не обеднеть совсем, многим людям приходилось работать на ужасных условиях труда большое количество часов вдень за низкое вознаграждение. А ведь ещё как-то надо было купить еду, платить за жилье и оплачивать налоги. Нищих на улицах в таких крупных городах было много, но не очень. Все знали, что лучше не оставаться на улице без крыши над головой и средств существования — смерть наступит быстро и вовсе не от голода или холода.

И ведь демонам этого было мало. Низший сорт ели не слишком сильные и известные демоны, остальным приносили в жертву людей, таких как мама Танджиро. Некоторых даже специально выращивали для этой цели. В такое место и забрали Незуко. Высшие демоны были очень… Привередливы. Они могли взять себе еду на любой вкус, и на отбор к ужину выбирали самых разных, все были равны в этом случае: бедные и богатые. Демону мог понравиться человек с любым достатком, никто не был защищён от этого. К счастью, демонов, что имели власть в этих краях, было относительно немного, а потому аристократы не слишком переживали и вполне неплохо искали еду среди обычных жителей городов и деревень.

Люди в большинстве своём здесь были такими же, как и город — мрачными и жестокими. Ходят хмурыми по улицам и постоянно ворчат. Увидеть улыбку, услышать смех — было такое редкое явления. Оскорбления, разборки, драки, ограбления. В такое тяжелое время человечеству нужно было сплотиться, но все происходило с точностью да наоборот. Всё выживали и беспокоились только о себе, о своём благополучии и о своих чувствах.

Танджиро отличался от большинства. Он улыбался, смеялся и заражал своим настроем окружающих. Конечно, зачастую он вызывал лишь раздражение и чудом не попадал под чью-то горячую руку за свою улыбку. Один нищий мужчина, которому он улыбнулся на улице, начал кричать на него за то, что тот над ним потешается, а своими попытками его переубедить парень сделал лишь хуже. Камадо готов поклясться, что видел блеск клинка, который нищий хотел достать из-за пазухи. Хорошо, что он тогда вышел за покупками не один, а с сотрудником приюта, который урегулировал конфликт, дав бедняге монету. Но по возвращению Танджиро наказали — избили плетью и оставили без ужина. Сломило ли это его дух? Нет. Танджиро не перестал пытаться улыбаться суровому миру. Жестокость его жизни давила на него, но он не собирался сдаваться так просто.

И вот пора вернуться к настоящему моменту. Танджиро потянулся и устало вздохнул, это была приятная усталость после работы. Сейчас он шёл с ужина, где им давали пресную кашу, кусочек хлеба и стакан воды. Совсем немного и едва хватает на жизнь. Недостаток витаминов наблюдался у многих не то, что в приюте, но и в городе в целом, так что это считалось нормой. Особенно вкусно не поешь, если только это не будет едой перед тем, как стать угощением для демонов… По слухам, тех кого приносили в жертву, кормили очень хорошо.

Камадо вернулся в общую спальню. Здание, где они жили в приюте, было не слишком большим, а детей было много, поэтому им приходилось делить одну комнату на двадцать человек. Двухъярусные кровати были ужасно неудобными и не особо безопасными. Периодически дети, что сильно ворочались с них, падали и зарабатывали травмы, ударяясь о близстоящие кровати. Тут было тесно, душно, мокро, а зимой ещё и холодно, но потихоньку привыкаешь и к таким условиям. Танджиро спал на верхнем ярусе. Изначально ему повезло и его поселили на нижний, но он уступил свою кровать мальчику, что постоянно дёргался во сне и чуть ли не каждую ночь падал с кровати.

Стоило забраться на кровать, как Танджиро начала одолевать дремота. Ему уже давно не мешали разговоры других воспитанников, что вернулись с ужина и пока не собирались спать. Деля одну комнату с девятнадцатью другими людьми пять лет, невольно привыкаешь к постоянному шуму. Танджиро даже удаётся уснуть и поспать где-то час, до того, как его будят. Кто-то осторожно дергает за ногу, чтобы Камадо не упал со своей кровати, и одновременно с этим зовёт его. Танджиро открывает глаза. Он лежал на боку и отсюда открывается вид на единственное маленькое окошко в спальне. Его заколачивали каждую зиму, ведь из дырявой рамы поступал холодный воздух. Но зимы в их краях были тяжёлыми и ветер сильным, да и заколачивали видимо некачественно. Доски можно было при желании легко отодрать, а ветер с этим справлялся и вовсе просто прекрасно. Сейчас одна из деревяшек была все ещё закреплена, в то время, как вторая просто болталась. За окном была ночь. Солнце уже успело сесть, ведь ужинали в приюте обычно при закате.

— Танджиро, вставай! Просыпайся, — кричал ему один из детей, — в приют кто-то приехал. Нескольких из нас уже смогут сегодня забрать! Нельзя спать сейчас!

— Откуда вы это знаете? — спрашивает Камадо и принимает сидячее положение. Протирает глаза и смотрит на других взволнованных воспитанников. — И почему так поздно? Ночь ведь уже на дворе.

— Нам взрослые сказали в конце ужина. Ты уже тогда ушёл. Да и видели, как в главное здание кто-то заходил. Значит, они уже приехали.

— Да, наверняка это какой-то аристократ. Точнее, его представитель. Только они могут забирать сразу нескольких в качестве слуг.

— Нас уже кто-то просил собраться? — решил сразу уточнить Танджиро, а потом заинтересовано слез с кровати к другим.

— Нет, не просили. Нескольких отправили в главное здание и все, — ответил ему один из старших детей. — Это странно. Обычно, когда приезжают аристократы, то весь приют собирают в главном здании. Мы ничего не знаем и нам любопытно, что там происходит.

Парень озвучил одну из мыслей Танджиро. Процесс забирания детей из приюта происходил по-разному. Когда приезжали представители аристократов, детей собирали в главном здании, они выбирали обычно самых здоровых и выносливых на вид для дальнейшей работы в поместьях. Ещё довольно часто детей по одному забрали после ужина, просто просили собрать вещи и уводили к приёмной семье. В этом приюте наблюдалась приятная тенденция, если так можно выразиться — большую часть воспитанников отсюда забирали до достижения ими восемнадцати лет. Тем самым они освобождали приют от задачи пристраивать выросших воспитанников. А ведь зачастую это процедуру игнорировали и просто выкидывали детей на улице. Так что… то, что тут забирают всех до совершеннолетия — весьма хорошая вещь. Возможно, это из-за того, что приют расположен в крупном городе, хотя все равно больше все это похоже на какое-то чудо.

— Ты пойдёшь вместе с нами, Танджиро?

— Конечно. Но давайте сделаем это тихо. Воспитатели будут очень рассержены, если заметят кого-то из нас.

Идея поступила в основном от воспитанников меньше четырнадцати лет. Уже практически взрослые ребята вроде Танджиро не были заинтересованы в этом и просто ждали по большей части, когда их позовут. Горький опыт жизни, а точнее, выживания в приюте научило их тому, что лучше не ввязываться в неприятности. Наказания тут были суровыми, и никому не хотелось лишний раз быть избитым. Почему же тогда пошёл Танджиро? Он хотел проконтролировать весь процесс и позаботиться о более младших. Останавливать их все равно было дело бессмысленным. Сироты, беспризорные дети росли зачастую довольно проблемными, более того, в приюте заняться особо было нечем, и из-за скуки они решались на разные авантюры.

Покинуть второе здание было просто. Из-за гостей сотрудник, что обычно следил за ними, отлучился и, видимо, тоже ушёл в основное здание. К тому же, дети сообщили Камадо, что это он отвёл тех несколько воспитанников к гостям. Когда Танджиро спросил, кого увели, то ему ответили следующее:

— В основном наших девушек и пару девочек лет тринадцати. Мальчики все остались на месте.

План состоял в том, чтобы подойти к окнам первого этажа, что откроют вид на самую большую комнату в первом здании, где помещался чуть ли не весь приют и где показывали воспитанников. Когда они только подходили, Танджиро начал немного нервничать. Шестое чувство подсказывало ему, что что-то тут было не так, и нужно было уносить ноги. Но они уже практически подошли и отступать было уже поздно. Все распределились по разным окнам, те располагались низко и даже младшие могли легко в них посмотреть. Делали они это осторожно и старались не привлекать внимания. Буквально заглянуть на пару минут.

Когда Танджиро выглянул в окно, сердце от беспокойства сжалось ещё сильнее. Там он увидел парочку воспитателей и нескольких девочек. Те плакали, закрыв рот рукой, и панически пытались успокоиться, пока взрослые прикрикивали на них. Но где же остальные и сами гости? Догадается было не сложно. Рядом была самая богатая комната в приюте: с удобным диваном, подушками, столиком. Сюда провожали отдохнуть самых важных гостей, пока дети ещё не собрались, ведь иногда аристократы приходили отобрать себе слуг лично. Лицо Танджиро побледнело и напряглось. Окна в этом здании были хорошие, рамы без дыр, а потому Танджиро никак не мог почувствовать запах. Но это было и не нужно. Камадо скорее машинально сделал шаг и подошёл к следующему окну. Благо, из всех собравшихся колонны любопытных воспитанников он стоял на краю.

Заглядывать в то окно было большой ошибкой. Не нужно этого было делать, но Танджиро просто не смог остановить своё тело. Оно двигалось само. В слепой надежде, что его самые страшные мысли не подтвердятся. В желании подтвердить, что это не правда. Но, увы…

В комнате было несколько. Гость и оставшиеся девушки. Пару воспитанниц ещё были живы и сидели у стены с ужасом в глазах. Одна сидела на диване рядом с молодым мужчиной и со слезами на глазах пыталась выдавить из себя улыбку.

Их гостя было невозможно забыть. Он был красив собой. Настолько сильно его облик был запоминающимся, одет был в белые брюки, черный плащ и красную водолазку, горло которой окрашено в черный. Светлые волосы, и словно радужные глаза. Мужчина дружелюбно и мягко улыбался. В руках он держал золотистый веер с белыми узорами лотоса и часто прикрывал им нижнюю половину лица. Он что-то говорил девушке, а та лишь сильнее плакала. Ей было около шестнадцати. Неизвестный гость приблизился к ней и нежно погладил по лицу, в его глазах было сочувствие, но что-то в нем не нравилось Танджиро. Его улыбка, его глаза… Все выражения и эмоции выглядели натурально, но что-то явно было не то. Чувствуй Танджиро запах его эмоций, смог бы сказать точнее.

А дальше… Дальше произошло ужасное. Мужчина прижал к себе девушку и его тело будто начинало поглощать её. Несколько мгновений и вот от девушки уже ничего не осталось, даже одежды. В голове хаотично проносились мысли о слухах, что в этом приюте некоторых детей отдают демонам. Танджиро вздохнул с облегчением, когда за пять лет ничего не произошло. Но каким же он был глупцом! Как в городе, пусть и большом, успевают отдавать всех детей до их совершеннолетия? Как, если этот город бедствует и нет денег, чтобы себя и своих детей прокормить? Куда же забирали тех детей по одиночке после ужина на закате?

Демоны. Их и правда отдавали демонам. И там, в окне, он увидел одного из них.

Танджиро, от испытываемого шока и ужаса, слишком долго смотрел в окно. Слишком, слишком долго. Ведь теперь необычные глаза мужчины рассматривали его. Тот склонил голову и на лице появилось наигранное удивление. Слишком уж оно было неестественным и даже каким-то детским. А потом гость снова улыбнулся и поднял вторую свободную руку, жестом он поманил Танджиро к себе, выпуская в этот момент веер. Вытянутым, указательным пальцем демон коснулся своих же губ.

Танджиро в ужасе отпрянул от окна. После он в панике осмотрелся и заметил, что другие дети удивлены и не понимают, почему девушки в другом помещении плачут. Никто из них пока не подошёл к окнам соседней комнаты.

— Отойдите от окон. Быстрее, нужно уходить отсюда!

Увидев испуганное и бледное лицо Танджиро, воспитанники не стали возражать. Они решили, что их заметили воспитатели, а потому послушно и быстро начали возвращаться вместе с Камадо обратно. По возвращению Танджиро запер дверь в их спальню, вспоминая слова дедушки Кэзухиро. Дословно, без всяких неточностей. Фактически, Камадо их никогда не забыл. Ждал своего совершеннолетия, чтобы отправиться в сказанное им место. Но больше медлить было нельзя, будет ждать и эти ужасные вещи будут продолжаться. Их мир продолжит скатываться под гнетом демонов все дальше и дальше, и на месте той девушки может оказаться и Незуко. А ведь её, судя по словам дедушки Кэзухиро, отдадут демонам из места, где она сейчас живёт до возраста двадцати лет. Осталось всего три года! Так чудовищно мало!

Одна мысль была в голове. Нужно было бежать! Вещей у Танджиро было немного, а потому он быстро сложил их в маленький мешок. Его он обвязал верёвкой, чтобы повесить на спину. А что же делать было с другими воспитанниками? Части из них возможно повезёт стать чьими-то слугами, с очень малым шансом парочку установят, и большая часть погибнет от рук демонов. Танджиро никак не мог их всех увести, никак не мог спасти. Даже будучи очень добрым и смелым, Танджиро это понимал. Здравомыслия в нем было больше, чем чистого альтруизма. А также он понимал, что если он все расскажет, то в лучше случае ему не поверят, а в худшем он посеет панику среди сирот и страшно представить, что с ними сделают сотрудники приюта.

Танджиро вновь ощутил это мерзкое чувство, какое испытывал в двенадцать лет. Беспомощность. Какими же они все были беспомощными. И чтобы это изменить, ему нужно было бежать. Первым делом Танджиро с помощью парочки ударов ногой окончательно уничтожил хлипкие прибитые доски, после с лёгкостью открыл старое окно и обернулся. Посмотрев на ничего не понимающих детей, он сказал им только одно на прощание.

— Простите за причинённые неудобства. Прошу, делайте вид, что вы не ходили со мной смотреть в окна главного здания. Просто притворитесь, будто ничего не было. И…

Но не успел Танджиро договорить, как в предусмотрительно запертую им дверь начали стучаться взрослые. Времени не было. Другие воспитанники ничего не понимали. Более взрослые держались подальше от проблем, а другие не мешали. Вопросы: «Что случилось?», «Куда ты пойдёшь» и слова: «Танджиро, не надо, одумайся!» стихли, стоило взрослым забиться в дверь. Доброта вернулась к Камадо. Отпустили ли они его так легко, не мешая и не помогая взрослым, будь у них плохие отношения? Вряд ли. Танджиро относился ко всем хорошо и был старшим братом для таких же, как он, беспризорных детей, они переживали за него, но никак не собрались ему мешать или вредить. Он чувствовал их эмоции, этот запах заставлял слезы, которые Танджиро усердно сдерживал, наворачиваться на глаза. Тяжело было бросать чуть ли не на растерзания свою вторую сестру. Но он должен. Выбора иного просто не было.

Парень хотел их попросить быть осторожными, но время уже поджимало, потому он, не раздумывая и секунды, вылез через окно. Пока воспитатели продолжали биться в дверь и кричать, Танджиро пролез через забор и покинул территорию приюта. Благо, заборы были не слишком высокими. Мало кому из воспитанников влезет в голову желание сбежать, когда снаружи мир так суров и жесток. Танджиро надеялся, что сможет добраться до места, на которое ему указал дедушка Кэзухиро пять лет назад, что остатки охотников на демонов ещё были там.

Приют Танджиро покинул в смешанных чувствах. Это была горечь и злость от того, как он беспомощен. Из-за слабости ему пришлось покинуть ещё один свой дом. Когда же он найдёт место, где сможет остаться навсегда? Вместе со своей семьёй? Вместе с Незуко?