— Прошу Вас... Вероятно, Вы узнали, что я охотник, и собираетесь меня убить. Я прошу не за себя, а только за свою сестру. Она невиновна и ничего не знала. Не нужно её наказывать из-за меня. Я молю отпустить её на свободу, обратно к людям. Чтобы она могла завести семью и прожить нормальную человеческую жизнь снаружи. Я готов добровольно отдать даже свою жизнь, лишь бы Вы согласились её отпустить, — говорил Танджиро, стараясь быть максимально учтивым и вежливым. Не требовать, а просить, дабы не спровоцировать гнев на свою сестру.

Это было унизительно... Стоять на коленях перед врагом всего человечества и просить милости. Не пристало так вести себя воину и охотнику на демонов. Но Танджиро ставил жизнь Незуко гораздо выше своей гордости. Он не хотел, чтобы сестра погибла.

Кибуцуджи, судя по звукам, лишь хмыкнул и сделал пару шагов от книжной полки. Судя по запаху, и вовсе в сторону Танджиро, что заставило парня напрячься всем телом.

— Ты не мог попасть сюда один. Даже окажись самым способным мечником, — начал говорить Музан, казалось бы, даже не обратив внимания на просьбы Танджиро. Хоть не разозлился, и на том спасибо. Но охотник предчувствовал, что такое начало диалога к хорошему никак привести не может. — Кто тебе помогал? Где скрываются последние охотники в этих местах? Немедленно назови имена всех и где их искать.

У Танджиро от таких вопросов всё перевернулось в душе. Голос мужчины был жесток и холоден. Не было никаких сомнений. Всех тех, чьи имена он назовёт, убьют. Тамаё, Юширо, Шинобу, Гию... Танджиро терял всякую решительность при мысли о тех, кто стал для него новой семьёй. Не мог он, будучи таким мягкосердечным и добрым, пожертвовать чьими-то жизнями. Тем более, если это близкие люди.

— Я... Не встречал никаких о-охотников. Мой о-отец обучил меня владению мечом, но уже давно умер. Я знал, что существуют охотники, и начал относить себя к ним. Я только п-подменил девушку, что должна была сюда приехать, у-уговорив её отца... Больше никто мне не помогал, — Танджиро опустил низко голову, чтобы было не видно его кривящегося от вранья лица. Его голос дрожал. Не от страха, а от того, что голова начала болеть из-за этого сладкого запаха. Цветов было слишком, слишком много в этой комнате.

Так как он считал, что девушка и её отец очень далеко, ведь они собрались покинуть деревню, Танджиро не стал это утаивать. Тем более... Их помощь была для всех слишком очевидной.

Танджиро слышал, как демон сделал ещё пару шагов к нему и уже стоял вплотную. Пальцы демона вцепились в его волосы и болезненно запрокинули голову назад. Камадо сцепил зубы и терпел. Недовольное, бледное лицо демона было нечётким из-за головокружения. Лишь красные глаза отчётливо отпечатывались в сознании.

— Отец этой непокорной девчонки и она сама час назад лишились голов по моему приказу. Их поймали на границе, — со злобой процедил Музан. Танджиро в ужасе распахнул глаза шире. Пелена спала, но это было ненадолго. — Перед казнью их допросили и старик сознался, что сотрудничал с остатками организации охотников и видел, как минимум, ещё одного из них, помимо тебя. Как ты смеешь мне лгать?! Может, мне развязать тебе язык и приказать привести сюда твою сестру, а после отрубить и ей голову?!

— Нет! Только не Незуко! Пожалуйста, не надо! Не смейте! — тут же закричал Танджиро и рука, что была в волосах вцепились сильнее и болезненно дёрнула.

— Замолчи. Я не давал тебе дозволения продолжать говорить, — прорычал Музан, а потом склонился ближе к Танджиро. Парень чувствовал его дыхание на своей коже. — Тебе несказанно повезло. Ты останешься жить и служить мне. Жить будет и твоя сестра. Но она никогда не увидит солнца, не заведёт семью. Она будет жить в клетке и не выйдет оттуда до тех пор, пока ты не станешь покорным. Охотники лишь жалкие мошки, девианты, что сопротивляются естественному ходу вещей. Однако... То, что ты не выдал их место нахождения, как раз и говорит о том, что следует ещё много работать над твоим послушанием.

После демон с силой потянул его за волосы вверх и заставил подняться на ноги. Танджиро чуть ли не силком притащили к кашпо на полу, внутри которого и стояли горшки с мёртвыми ликорисами. Их наверняка посадили сюда ради красоты. Вряд ли этим цветам нужна почва или что-то ещё.

— Вдохни их запах поглубже. У меня нет никакого желания возиться с тобой и преподавать тебе урок, как надо вести себя, когда тебе оказана такая честь, — сказал Кибуцуджи и чуть ли не уткнул Танджиро носом в горшок.

Этот запах был просто ужасен. От него на глазах наворачивались слёзы. Очень сильный аромат. Приторная сладость была до тошноты противной. У Танджиро тут же подкосились ноги, а к лицу прилила кровь, отчего щёки покраснели. Он чувствовал себя от этого запаха всё более и более странно. Охотник даже толком не мог сопротивляться и хоть как-то попытаться убрать руку из своих волос.

Музан же тем временем всё также грубо и за волосы потащил его к кровати, толкнув на неё. Мягкая поверхность тут же забрала в свои объятия Танджиро. Вставать не хотелось совершенно. На его тело будто давили сильные усталость и слабость. Приятные, но такие пугающие. Танджиро пытался взять себя в руки. Сесть или отползти, инстинктивно чувствуя от демона опасность. Но Кибуцуджи оказался гораздо быстрее. Камадо и сам не заметил, когда Музан навис сверху над беспомощным охотником, стоя рядом с кроватью, просто наклонившись вперёд. Бледные руки демона, в которых скрывалась страшная сила, уткнулись в постель по обе стороны от головы Танджиро.

Камадо тут же попытался от него отстраниться. Внимательные красные глаза Музана будто смотрели на него, но в это же время сквозь него. Как будто он был далеко не здесь. Что демон задумал, что на него нашло? Танджиро будет ему прислуживать? Парень не понимал, зачем ему это.

Демон коснулся одним пальцем его нижней губы. Это было опасно. Стоит ему надавить, и когти тут же причинят вред охотнику. Но стоило об этом подумать, как пальцы Кибуцуджи в мгновение ока стали нормальными, словно он втянул когти. В этот же момент, он надавил на губы одним пальцем и двумя другими на челюсть, заставляя Танджиро открыть рот и впустить палец внутрь. Бедный и ничего не понимающий, Танджиро скривился и зажмурился. Хотелось просто взять и укусить демона за пальцы, но он боялся это сделать. Кровь прародителя демонов могла превратить его в подобное чудовище. Танджиро намеревался просто хоть как-нибудь вытолкнуть его палец, но... Вместо этого он сделал кое-что совершенно другое.

Точнее даже не он... Тело делало это само. Танджиро начал облизывать языком инородное тело, вторгшееся в его рот. Из-за цветов его бросило в ненормальный жар, который чуть ли не убивал Камадо. А бледные пальцы Музана были такими прохладными, даже холодными. Танджиро облизывал, словно это была экзотическая холодная сладость из дальних стран, о которой рассказывала Шинобу-сан. Как она называлась? Кажется... Мороженое?

На холодном и жестоком лице демона появилась удовлетворенная и едва заметная ухмылка. Момент, и Музан вытащил палец. Рот Танджиро так и остался приглашающие приоткрытым, и демон воспользовался этим приглашением. Губы Кибуцуджи накрыли его, и они сплелись в поцелуе. Пелена спала с разума Танджиро, и он шокировано распахнул глаза, не веря в происходящее. Его руки поднялись и упёрлись в плечи мужчины, но... Он толком не смог надавить на них и попытаться оттолкнуть демона от себя. Слабость сковала руки, и всё, что Танджиро сумел, это ухватиться за его плечи покрепче, что уже слабо напоминало протест. Музан, видимо, тоже так решил, ведь не обратил на его действия никакого внимания.

Он изучал рот нового партнёра, властно касался языком зуб и нёба, пока Танджиро лежал на кровати податливым овощем, не сопротивляясь и не отвечая. Танджиро лишь дёрнулся и тихо замычал, когда он попросту начал задыхаться. Демоны ведь не способны умереть от нехватки кислорода. Для Кибуцуджи это было совсем несущественным, и так человек хоть как-то напомнил о себе и своих слабостях. Демон отстранился и дал Танджиро сделать пару вздохов, а потом опять напал на его губы, но целуя в этот раз не так глубоко. Лишь проводя языком по нижней губе, которой совсем недавно касался пальцем. Вот только... Играть с беспомощной и замершей статуей ему быстро наскучило.

Следующий поцелуй оказывал на Танджиро ещё большее давления. Его целовали так, будто вот-вот съедят губы на десерт. В этом поцелуе не было ни намёка на нежность. Он был пошлым и грубым. Музан целовал его, а язык пытался заигрывать с Танджиро. Красные глаза смотрели в прикрытые человеческие с немой... Не просьбой. С немым требованием. Танджиро зажмурился и подчинился, робко отвечая на поцелуй. Почему? Не было никаких сил сопротивляться. Но страшнее всего было то, что тело ещё и желало отвечать. Камадо нравился этот поцелуй. Он откликался приятной истомой внизу живота, пуская по телу дрожь. Парню хотелось заплакать от такого унижения. Ему было приятно от того, что его целует мужчина и в придачу прародитель демонов. Без дьявольской магии цветов тут точно не обошлось.

Вскоре его губы отпустили и несчастный Танджиро тут же начал хватать ртом воздух. Губы саднило от таких долгих и грубых поцелуев. Во рту чувствовался металлический привкус крови. Кибуцуджи был беспощаден и искусал ему все губы. Настолько сильно, что струйка крови потекла от губ по подбородку. Демон вновь склонился к нему, чтобы слизать всю кровь. Танджиро лишь неясно засопел и что-то неразборчиво пролепетал, пытаясь выразить этим самым своё несогласие. Чёртовы цветы... Разум совсем отказывался сложить хоть пару слов, не то, что целые фразы. Да и кому тут интересно это согласие?

Где-то на краю сознания, Танджиро понимал и знал, что с ним собрались сделать. Не невинным он был, и в приюте не все парни и девушки слушались требования не ходить в спальные комнаты противоположного пола и не покидать их в комендантский час. Но Танджиро сейчас пытался сопротивляться хотя бы разумом. Цепляться за надежду, что демон не будет заходить так далеко. И эту самую надежду в нем разбили довольно быстро.

Музан беззастенчиво, беспардонно и без всяких там прелюдий коснулся области паха через светло-зелёное и крайне простенькое кимоно. Лицо Танджиро тут же покраснело и он дёрнулся с тихим: «Н-нет!». Но его удивляла даже больше не резкость демона, а скорее своё собственное тело. Охотник толком и не заметил из-за некой вязкости в своём сознании, что появился уже заметный бугорок от поцелуев с Кибуцуджи, ещё пока что скрытый одеждой.

«Какой позор... Да как я мог от этого возбудиться, ещё и так быстро?» — пронеслось в голове у парня. Собственное тело его предало и наплевало на всё, что хочет разум. Танджиро словно был частично пьян. Опьянело лишь тело, а вот голос разума ещё не отключился и держал свою оборону, не давая забыться. Но надолго ли?

Так как попытки сопротивления были настолько ничтожными и ничего не меняющими, Камадо ничего не оставалось сделать, если только не попытаться абстрагироваться от происходящего с ним. Краснеющий от стыда и унижения охотник закрыл слабыми руками лицо, шумно втягивая воздух, наполненный сладостью. А демон тем временем продолжал. Танджиро чувствовал, как он развязал ужасно медленными движениями пояс и распахнул кимоно. Под ним Танджиро носил белую ночную рубашку, которую сумел найти в шкафу своей темницы. В крепости было довольно прохладно, поэтому Танджиро и надел её под одежду. Она едва могла прикрывать бёдра. Хорошо, что он также носил фундоси. Так называли на их землях традиционное мужское нижнее бельё.

Кимоно с него сейчас успешно сняли. Не все, но парочку самых нижних пуговиц рубашки расстегнули. Нижнее бельё с него сняли, так и не разобравшись с рубашкой. Уже из-за этого показался член Танджиро, что уже находился в полувставшем состоянии. Он будто приветствовал демона и из-за этого охотнику хотелось немедленно провалиться под землю или убить себя катаной, чтобы сохранить какую-никакую, а честь.

Но потом, внезапно, Музан остановился. Танджиро уже решил, что он передумал. Однако это его не слишком обрадовало... Тогда его убьют, получается? Танджиро чувствовал и слышал, что демон перестал над ним нависать. Он ходил по комнате. Камадо набрался смелости и убрал руки от лица, открыв глаза и затуманенным взором начал смотреть, что это его отвлекло. Но к тому моменту, когда он обнаружил демона, Кибуцуджи уже вернулся к кровати и вновь стоял рядом с лежащим Танджиро.

— Сядь.

Это звучал приказ. Таким тоном можно только их и озвучивать. Танджиро ощутил в его голосе угрозу и давление. Это значит, что прародитель демонов не потерпит неповиновения. Охотник слишком, слишком хорошо запомнил, как Кибуцуджи душил его. Понимал, что лучше его вообще не злить. Боялся ли Танджиро? Конечно. Особенно, после всех этих поцелуев и будучи почти обнажённым. Только вот цветы действовали ещё как нехилое такое успокоительное, не давая Танджиро впасть в панику и истерику. Это только потом на него накатит осознание того, что с ним сделали. Камадо, неуклюже из-за слабости в теле, но всё-таки поднялся и сел, смотря на демона, что стоял рядом с ним чуть ли не впритык.

Чего же он хочет?