07:48
Лондонский порт, Англия.
7 июня, 1867 год.
Когда Феликс добрался до порта, было уже совсем светло. Там он потратил добрых полчаса на то, чтобы найти корабль, направляющийся в нужную ему сторону, и купить билет. Ещё десять минут ушло на то, чтобы завести на него Анемону. Лошадь упиралась, пятилась назад и несколько раз вставала на дыбы, всем своим видом показывая нежелание заходить по трапу. В итоге пришлось завязать ей глаза и погрузить на корабль с помощью подъёмного крана.
Раньше Феликс никогда не плавал на кораблях, поэтому сейчас его немного трясло от волнения и предвкушения. Путь предстоял неблизкий: на то, чтобы добраться до Америки понадобится целая неделя.
Немного побродив по палубе, Феликс направился в отведённую ему каюту, чтобы разместить свои немногочисленные вещи. Каюта была двухместная, с двухэтажной кроватью. Когда Феликс зашёл внутрь, на верхней койке уже храпел какой-то усатый мужчина, чьё тело, кажется, состояло из одних только мышц. Парень аккуратно прикрыл дверь и тоже прилёг на кровать, почувствовав внезапный прилив сонливости. Неудивительно, он ведь всю ночь не спал. Феликс провалился в сон сразу, едва его голова коснулась жёсткой подушки.
Проснулся он из-за того, что началась качка. Феликс почувствовал приступ тошноты и молниеносно выскочил на палубу, спотыкаясь о свои же ноги. Парень перегнулся через борт и очистил желудок. После он ещё долго висел на этом месте, глядя в мелкие волны, с шумом разбивающиеся о борт. В воздухе стоял приятный запах соли и морской воды, а над головой с криками проносились чайки.
Наконец заставив себя встать, Феликс спустился в бар и попросил налить стакан воды, тут же залпом его выпив, чувствуя как тошнота подступает снова. Вздохнув, он опустился на лавку, поставил руки на стол и положил на них подбородок. Лавки и столы здесь были сделаны из тёмного дерева и прибиты гвоздями к грубому дощатому полу — чтобы не падали во время качки. Свет в бар поступал только через крохотные иллюминаторы, находящиеся под потолком, потому стоял полумрак.
Все столы в баре пустовали, за исключением одного, что стоял напротив стола, за которым сидел Феликс, и был больше по размеру, чем остальные. За ним сидела компания из пяти здоровенных мужиков и резалась в карты. Вокруг них валялись пустые бутылки из-под алкоголя, а в воздухе парил дым от сигар, настолько плотный, что через него было трудно что-либо разглядеть. В одном из этих мужчин Феликс узнал своего соседа по каюте.
Впрочем, скоро ему снова стало не до разглядываний других пассажиров, ведь тошнота наступила с новой силой. С мученическим стоном Феликс уронил голову на столешницу. От этого стало ещё хуже, но сил двигаться совершенно не было. Парень прикрыл глаза, погружаясь в темноту с пляшущими в ней розово-зелёными пятнами, при этом будто всем телом ощущая каждую волну под кораблём.
Стараясь отвлечься от этого странного ощущения, Феликс повернул голову, лёг щекой на стол и принялся пристально наблюдать за игроками. Особенно его внимание привлёк один из них, который явно обыгрывал всех остальных. Мужчина был огромного роста и весьма крупного телосложения. Волосы у него были тёмные, длинные и засаленные, на лице красовалась трёхдневная щетина, а на плече была набита татуировка в виде черепа. Чёрная краска, которой она была набита, уже выцвела, единственное, что осталось неизменно ярким — красные глазницы черепа. Казалось, они светятся в темноте и следят за каждым движением вокруг.
Мужчина ловко управлялся с картами, и бил всё, чем на него ходили. Но присмотревшись, Феликс почти сразу же обнаружил, что он жульничает, пусть и делает это настолько профессионально, что другие этого не замечают. Сам Феликс бы тоже никогда не догадался, если бы в детстве не провёл много времени, играя с Минсоком в карты. Дядя каждый раз его обыгрывал, как бы мальчик не старался, и всегда по-доброму смеялся над покрасневшим от злости и разочарования лицом племянника. Спустя некоторое время, Минсок всё же объяснил, каким образом он всегда выигрывал, и обучил этому Феликса. Вот так парень и научился мастерски жульничать в картах.
Тем временем мужчина выложил свои последние карты и с довольным лицом прикурил от своей толстенной папиросы.
— С вас выпивка, как и договаривались, — произнёс он, словно паровоз выпуская кольца дыма из носа.
Разумеется, это было нечестно. Вздохнув, Феликс всё же поднялся на ноги — голова отозвалась неприятной болью в висках — и, под удивлённым взглядом пятерых мужчин, подошёл к их столику. Протянув руку под стол, Феликс отлепил карту от столешницы и бросил её на стол.
— Если жульничаете, то постарайтесь делать это более незаметно, — произнёс он и развернулся, чтобы уйти, но его тут же остановили, грубо сжав плечо.
— Парень, а ты ничего не попутал? Сдохнуть захотел? — раздражённо сказал мужчина с татуировкой черепа, сильнее сжимая руку. Феликсу даже на мгновение показалось, что его кости затрещали от такой силы. Тем не менее, он аккуратно высвободился из хватки и твёрдо посмотрел мужчине в глаза.
— Зачем вы играете, если не способны выиграть честным путём? Это как-то несправедливо по отношению к другим.
— Шёл бы ты своей дорогой, мальчик, — торопливо сказал Феликсов сосед по каюте.
— Ах, ты… — одновременно с ним начал говорить мужчина, угрожающе нависая над парнем.
— Не хотите сыграть со мной? — тут же прервал его Феликс. — Можете просить всё, что угодно, если я проиграю.
— Что может поставить такой поганец как ты? — пренебрежительно фыркнул мужчина. — Разве что свою жизнь. Сможешь пойти и скинуться за борт?
— Смогу, — легко согласился Феликс. — Тогда если я выиграю, ты купишь им выпивки. — Он кивнул на остальных четырёх мужчин.
Феликс сгрёб колоду со стола, ловко перемешал её и раздал карты. Его сосед уступил ему место и Феликс с удовольствием уселся на тёплую лавку. Игра началась.
И почти сразу же парень заметил, что его противник мухлюет точно таким же способом, в каком его уличил Феликс. Подавив разочарованный вздох, Феликс принялся играть так, как учил его Минсок, и, разумеется, выиграл. Правда для этого пришлось сосредоточиться и начать усиленно думать, от чего голова разболелась ещё сильнее и снова приступила тошнота.
Оставив мужчин поглощать купленный проигравшим портвейн, Феликс с трудом поднялся к себе в каюту и растянулся на кровати, погружаюсь в беспокойную полудрёму. Его разбудил звук открывающейся двери, означающий, что сосед вернулся.
Мужчина залез на верхнюю кровать, которая жалобно скрипнула. Матрас над Феликсом продавился, образуя бугор.
— Эй, парень, — приглушённо пробормотал мужчина.
— Вы это мне?
— Здесь что, есть кто-то другой?
— Нет, — Феликсу захотелось стукнуть себя по лбу.
— Где ты научился так играть в карты?
— Меня дядя научил.
— Дядя говоришь, — задумчиво произнёс сосед. — Ты племянник Минсока?
— Да, — удивлённо отозвался парень.
— Феликс значит, — голос сверху звучал как-то удовлетворённо. — Меня зовут Роберт, я друг твоего дяди. Он много о тебе рассказывал. Так много, что иногда у меня складывалось впечатление, что ты его сын, а не Чорин.
— Приятно познакомиться, — пробормотал Феликс, чувствуя какое-то странное тепло внутри. Ему было очень приятно, что дядя рассказывал о нём своим друзьям.
— Феликс, почему ты плывёшь в Америку один? — поинтересовался Роберт.
— Ну тут такое дело, — парень неловко почесал затылок. — Я сбежал.
— Сбежал, — хмыкнул мужчина. — Я даже не буду спрашивать зачем. Но скажи мне, ты имеешь хотя бы малейшее представление о том, куда направляешься? Хотя зачем я спрашиваю, уверен, ты не знаешь, раз сегодня смог так беспечно задеть Бэна, который намного сильнее тебя, — мужчина подвинулся на кровати, снова заставив её заскрипеть. — Америка очень разнообразная страна. На территории Штатов живёт аристократия, там чисто, красиво и богато, чем-то напоминает твой Лондон. Но стоит выйти за их пределы и проехать на Запад, как тебе открывается совсем другой мир. Это ещё не освоенные земли, там живут люди, у которых нет законов, более того, они сами себе закон и полноправные хозяева собственных жизней. Если захотят ограбить, то ограбят, захотят убить — убьют. Я бы не советовал тебе с твоим обострённым чувством справедливости ехать туда. Тебя за попытки поиграть в праведника там быстро затопчут, не успеешь и глазом моргнуть.
Феликс пробормотал в ответ что-то неразборчивое, соглашаясь, но для себя решил совсем по-другому.
Чтобы найти такого, как Кристофер, нужно отправляться на Запад.
На следующий день Феликсу стало только хуже и он не выходил из каюты вовсе. Роберт, который внезапно решил проявить заботу, весь день носил ему еду и развлекал разговорами. И разумеется, чаще всего они обсуждали Минсока. Оказывается, Роберт был знаком с ним ещё с той поры, когда им обоим было двенадцать. Семья Ли тогда только переехала в Лондон и Минсок никак не мог начать говорить по-английски, пока Роберт не решил ему помочь. Хотя сам Роберт хотел подружиться с дядей Феликса только из-за того, что ему больно уж понравилась его сестра Чорин и он не знал, как заговорить с ней, потому решил познакомиться с помощью Минсока, который довольно быстро его раскусил. Впрочем вскоре несколько меркантильное знакомство и детская симпатия переросли в огромную бескорыстную дружбу. Они трое всюду были вместе, вместе проказничали и так же вместе получали за это. А потом детство закончилось, Чорин вышла замуж и уже не могла с таким же энтузиазмом поддерживать их порой безумные идеи. Минсок и Роберт уехали в Штаты, где каждый из них нашёл дело, которому они решили посвятить свои жизни. А Чорин… Чорин умерла.
Феликс слушал это с какой-то затаенной тоской и грустной улыбкой. По Роберту было видно, как сильно он скучал по тем временам, по своей подруге. Феликс понимал его, потому что тоже скучал по ней.
А ещё у Феликса проскочила мысль, за которую ему было стыдно. Он любил своего отца и был благодарен ему за всё, что тот сделал для него, но всё же парень не мог не подумать, что будь его отцом кто-то вроде Роберта, мама бы не умерла. Просто потому что такие люди, как Роберт всегда внимательны к тем, кто рядом с ними, к тем, кого любят. Отец Феликса не мог не знать о болезни своей жены, особенно если учесть, что она развивалась не один, не два и даже не три года. Он знал, но решил не переезжать в страну с более тёплым климатом из-за своей работы, своего бизнеса. А Роберт бы всё бросил, но не позволил бы ей умереть.
Оставшаяся неделя тоже прошла для Феликса как в тумане. Его постоянно тошнило, он не мог ни есть, ни спать и чувствовал бесконечную слабость. Роберт даже как-то пошутил, что он хуже беременной женщины. Феликс над его шуткой посмеялся, а сам ещё больше взмолился наконец почувствовать твёрдую землю под ногами. С зелёной травкой и не качающуюся во все стороны.
Когда они наконец прибыли, Феликс не верил своему счастью. Ему казалось, что он взвоет, если проведёт на корабле хотя бы ещё один час.
Анемона в этот раз, к огромному облегчению Феликса, без пререканий спустилась сама. Лошадь беспрестанно тыкалась мордой Феликсу в бок, где был карман: она уже запомнила, что именно оттуда всегда появляются различные вкусности. Феликс посмеялся над её упорством и угостил её кусочком сахара, предварительно слегка щёлкнув пальцем по носу — чтоб не повадно было. Анемона сделала обиженный вид, но сахар всё же взяла, начав жевать настолько смачно, что её слюна полетела в разные стороны.
Феликс решил попрощаться с Робертом и уже хотел подойти к нему, отыскав в толпе, но вовремя заметил, что мужчина стоит в компании тех самых неудачливых картёжников и Бэна. Решив, что лучше не нарываться на неприятности в первый же день, парень оставил эту идею и принялся пробираться через толпу ожидающих свой багаж, ведя Анемону под уздцы.
Прибрежный городок состоял из множества невысоких кирпичных разноцветных домиков, между которыми путались неровные каменные дорожки. Повсюду стояли торговые палатки, на прилавках которых были разложены морепродукты: ещё шевелящаяся, отливающая на солнце серебром крупная рыба, кальмары, осьмниноги и многое другое. Продавцы зазывали со всех сторон, их голоса сливались в общий протяжный гул, из которого было невозможно разобрать ни единого слова.
Феликс всё же подошёл к одной из таких палаток и купил за скромные три доллара какую-то рыбу, которую ему прямо там и пожарили. Там же он узнал о самом ближайшем недорогом ночлеге: милый дедуля-продавец очень подробно объяснил как туда дойти. Но, несмотря на все указания, Феликс всё же умудрился потеряться, потому в гостинице он оказался ближе к ночи, когда солнце уже село.
На следующий день, позавтракав лазаньей в той же гостинице, Феликс приобрёл карту. На самом деле, когда он сбегал, парень даже и не задумался о том, что Америка в принципе страна не маленькая и найти там одного единственного человека будет ой как не просто. И в данный момент он наверное оказался бы в затруднительном положении, если бы не Роберт, который раньше обмолвился словом о неком Западе.
Сейчас Америка состояла из четырнадцати штатов, дальше которых расположилась неосвоенная территория, именуемая Диким Западом. Там не было городов, лишь маленькие деревушки, не было железных дорог и разумеется, там не было законов.
И пусть американцы делали всё для захвата этой территории, например: строили эти самые железные дороги и отправлялись в экспедиции, чтобы изучить местность и добыть руду, была ещё одна проблема, что мешала властям завоевать Дикий Запад.
Их называли индейцы или краснокожие. И за голову каждого из них была назначена награда, равнозначная награде за голову особо опасного бандита.
Индейцы ни в какую не желали уходить с занятой территории, что не удивительно, ведь их буквально выгоняли из мест, которые не один век были их домом.
И, кстати говоря, о бандитах, они тоже были весьма серьёзной помехой, когда грабили телеги с продовольствием, воровали скот и даже безжалостно убивали рабочих.
Но Феликса это совсем не пугало. Он ведь ни к чему из этого не имеет отношения, значит это его и не затронет, верно? Потому, сверившись с картой, он отправился в путь.
Часы складывались в сутки, сутки в дни, дни в недели, а Феликс всё больше и больше начинал впадать в отчаяние. Чем больше времени проходило, тем сильнее он сомневался в том, что способен хотя бы выехать за пределы штатов. По началу было действительно интересно, но после однотипные дома и города начали раздражать. Люди тоже нигде разнообразностью не отличались, либо они все как один были красивы, хорошо одеты и улыбались приторно сладко, либо наоборот, щеголяли в нестиранной Бог знает сколько одежде, воняли как помои в лондонских канализациях и улыбались чёрными зубами. Ночевать и есть так же приходилось неизвестно где. Для Феликса, который привык к довольно праздной жизни, это было весьма раздражающе. Единственным плюсом был лишь тёплый климат, куда более комфортный, чем вечная сырость Лондона.
Когда Феликс наконец пересёк территорию крайнего штата, он сперва не поверил в то, что это происходит на самом деле. Парень даже решил позволить себе отдохнуть в ближайшем баре, где хозяйка без вопросов принесла ему огромную кружку вина. На радостях Феликс даже заплатил гораздо больше, чем следовало, довольно улыбаясь округлившимся глазам женщины.
Феликс пил вино жадными глотками и вслушивался в разговоры многочисленных посетителей бара, столы которых были завалены бутылками из-под алкоголя, на фоне которых Феликсова кружка казалась жалким зрелищем. Впрочем, его это мало волновало. В основном посетители эти были играющими в карты мужчинами средних лет. Они все как один были с длинными волосами, носили широкополые шляпы и клетчатые рубашки и нещадно дымили сигаретами. У некоторых из них на коленях сидели пышногрудые девушки, в отношении которых мужчины бесстыдно распускали руки, не стесняясь ничего и никого. Девушки очаровательно краснели, издавали смущённое хихиканье и жались поближе к крепким телам. Раньше Феликс бы безумно смутился, но сейчас ему было абсолютно всё равно. Всё дело в вине.
И наверное именно из-за вина его и так слабая бдительность заснула окончательно. Иначе как ещё объяснить то, что он не заметил компанию из трёх мужчин, увязавшуюся за ним, когда он вышел из бара.
Первой опасность почувствовала Анемона. Она стала беспокойно оглядываться назад, прижимая уши к затылку и издавая напряжённое фырканье. Естественно Феликс, будь он трезвым, не оставил бы такое без внимания, но сейчас до него всё доходило заторможенно, потому парень беспечно свернул с главной дороги, по которой часто ездили торговцы, прямо в лес, решив таким образом сократить путь. Собственно, именно там они его и настигли.
Всё началось с того, что Феликсу в затылок прилетел камень. Парень недоумённо обернулся и тут же зашипел от боли. Кто-то кинул песок ему прямо в глаза. Феликс, совершенно дезориентированный и безумно напуганный, принялся остервенело их тереть, заливая лицо невольно выступившими слезами. Кто-то схватил его и стащил из седла; Феликс грузно упал на землю, удар об которую выбил воздух из его лёгких. Тут же раздалось испуганное ржание Анемоны, копыта грохнули совсем рядом. Сквозь красную пелену Феликс разглядел, как она встала на дыбы, бешено размахивая передними ногами, пока какой-то мужчина тянул её за повод вниз. Краем уха Феликс услышал, как кто-то замахнулся, и тут же в его правый бок врезалась нога, одетая в сапог со шпорой. Наконечник от шпоры впился Феликсу в кожу, рассекая её, заставляя его вскрикнуть от боли. Снова замах. Удар слева. Ещё замах и каблук от сапога прилетает прямо в голову, рассекая кожу на лбу. Феликс почувствовал, как кровь стекает вниз, капая прямо в ухо.
Его перевернули на живот и стащили сумку со спины. Грубые руки облапали Феликса со всех сторон, проверив содержимое его карманов. Парень даже не сопротивлялся, будучи парализованным от страха. Впервые он боялся за сохранность своей жизни.
— Уходим, — прозвучал отрывистый грубый голос, от которого бросило в дрожь. — Лошадь оставь или застрели, она слишком выделяется.
Феликс испуганно дёрнулся, услышав эти слова и попытался встать, но сзади тут же прилетел удар, пришедшийся ему прямо в затылок. Перед глазами всё тут же поплыло тёмными пятнами, ноги подкосились и парень бессильно рухнул на землю, чувствуя, как его сознание уплывает. Последним, что слышал Феликс, был звук выстрела.
Сознание возвращалось медленно, отдельными отрывками. Сначала всплыл раздражающий звук капанья воды по крыше, затем появился странный запах пыли и застоявшегося воздуха, как будто Феликс оказался в комнате, которую давно не проветривали.
Стоп. В комнате?
Парень разлепил глаза и сел на кровати, прижимая к себе одеяло, которым он был укрыт. Феликс нерешительно поднял руку и медленно дотронулся до своего лба, обнаружив на нём повязку из бинтов. Точно такая же опоясывала его талию, закрывая раны от шпор.
Феликс перевёл взгляд на комнату, в которой оказался. В ней, помимо кровати на которой он сидел, были ещё стол, один стул и маленькое оконце, которое явно не мылось уже очень давно, потому что солнечный свет пробивался через него с трудом.
А ещё возле кровати прямо на полу сидел человек. Он положил голову на руки, сложенные на матрас, и громко храпел, отвернув лицо от Феликса.
Феликс боязливо ткнул пальцем в мускулистую руку. Человек всхрапнул и проснулся. Когда он повернулся к Феликсу лицом, тот не сдержал радостного вскрика.
— Роберт!
— Что, пришёл в себя? — усмехнулся мужчина и широко зевнул. — Какого это, впервые быть побитым?
Феликс смущённо нахохлился и не стал отвечать.
Роберт кинул на него внимательный взгляд и тут же посерьёзнел.
— Ты мне лучше вот что скажи, ты знаешь почему они обворовали именно тебя? Ты сделал что-то вызывающе?
— Не думаю, — пожал плечами Феликс.
— Вспомни хорошенько. Ты говорил кому-нибудь, что приехал из Лондона? Или может, ты сорил деньгами?
— Я заплатил больше, чем должен был. Оставил хозяйке бара чаевые. Это считается?
— Глупый, — фыркнул Роберт. — Конечно считается. Тут никто никогда не оставляет чаевые, просто потому что ни у кого нет денег. А ты своим поступком буквально объявил на всю округу, что денег у тебя предостаточно.
— Зато теперь у меня их нет, — мрачно буркнул Феликс. А потом он вспомнил про Анемону и его снова сковало чувство страха.
— Роберт, а ты случайно не видел мою лошадь?
— Лошадь? Видел. Я искал её, пока ты тут в отключке полдня валялся. Всё в порядке с ней, только перепугана она и малость нервная. Ещё седло где-то порвала, но это даже к лучшему. Не представляю, как ты на нём ездил, там же сидишь, как на деревяшке. Я тебе новое подобрал, мягенькое.
— Спасибо, — облегчённо пробормотал Феликс. — А как же выстрел?
— А это я стрелял. Надо было показать, что у меня настрой серьёзный, — Роберт покопался в многочисленных карманах своих брюк и достал трубку. — Не против? — спросил он Феликса. Парень отрицательно махнул головой и мужчина закурил.
— Я так понял, ты совсем без денег остался, — надавил на больное Роберт, выдыхая вонючий дым.
Феликс грустно кивнул в ответ.
— Есть один способ быстро раздобыть немаленькую сумму. Ты как, встать в состоянии?
— Всё хорошо, — сказал парень, в подтверждении своих слов легко поднимаясь на ноги. — Это же не что-то незаконное?
— Я бы не стал так рисковать, — возмутился Роберт. — Собирайся и седлай свою лошадь, поедем туда прямо сейчас. Как раз должны успеть к началу.
Какого же было удивление Феликса, когда Роберт привёл его на ипподром, где с минуты на минуту должна была начаться скачка. Десять высоких лошадей выстроились в загонах на линии старта. Их наездники уже были в сёдлах и сидели в напряжённой готовности.
— Так-с, давай посмотрим, кто тут сегодня у нас. Эй, Феликс, у тебя зрение получше, какой номер у той белой лошади?
— Восьмой.
— Отлично, ставим на неё.
— Почему ты так уверен? — любопытно спросил Феликс.
— Потом поймёшь. Пошли, нам ещё надо успеть занять места поближе.
В итоге им удалось сесть во втором ряду, рядом с линией финиша и даже вооружиться биноклем. Грохнул сигнальный выстрел, ворота загонов мгновенно распахнули и лошади рванули со своих мест.
Большинство из них тут же собралось в огромную кучу, двигаясь практически синхронно. Вперёд с большим отрывом выбрался номер девять, сзади еле-еле плёлся седьмой.
Феликс напряжённо следил в бинокль за восьмым номером, который особо выделялся в толпе гнедых лошадей. Наездник даже не поднялся из седла на полевую посадку, расслабленно сопровождая свою лошадь поясницей, хотя было видно, что он прикладывает немало усилий, чтобы не дать ей сорваться в быстрый неконтролируемый галоп. Видимо, экономил силы.
Феликса больше поразило то, как он работал поводом. Движения его руки были мягкие, успокаивающе плавные, как и сам наездник в целом. Он отличался каким-то врождённым изяществом и через чур ровной осанкой. Даже его серьёзное, совсем не аристократичное лицо с высокими скулами и чётко выраженным прямым носом почему-то всё равно выглядело аристократичным.
Тем временем близился последний круг, и вот всадник наконец позволяет своей лошади нестись вперёд и привстает на стременах. Его руки больше не успокаивают, а наоборот, раззадоривают, говорят бежать что есть сил. И лошадь, конечно, повинуется, она полностью отдаёт ему свои мощь и скорость. Они быстро нагоняют номер девять, играются с ним в каком-то безумном быстром танце, словно издеваясь, а потом уносятся далеко вперёд, задорно смеясь его поражению.
Номер восемь первым пересекает линию финиша. Трибуны взрываются криками, наездник улыбается, а Феликс не может оторвать от него взгляда, потому что он полностью зацепил его своим великолепием. Феликс не знает, что чувствует сейчас, но это точно что-то близкое его душе. Словно он так и должен стоять, позабыв о выигранных деньгах, смотреть на улыбку этого парня и впервые чувствовать себя как никогда правильно.
— Кто он? — тихо спрашивает Роберта Феликс.
— Ли Минхо, — отвечает тот и смеётся над немного глуповатым выражением лица своего собеседника. — Ты выглядишь очарованным.
Феликс заторможенно кивнул в ответ.
Роберт издал ещё один смешок.
— Все мы были такими. Я тоже впечатлился, когда увидел в первый раз. Этот Минхо, он словно рождён для того, чтобы быть в седле. Безумно талантливый человек.
Феликс хотел остаться на церемонию награждения, но Роберт отговорил его, сказав, что Минхо никогда её не посещает. Просто он соревнуется не ради медали. Поэтому они забрали выигранные деньги — Роберт свою часть вручил Феликсу, несмотря на все его протесты — и уехали домой.
На следующий день Роберт, не задавая лишних вопросов, уточнил у Феликса в какую сторону ему нужно и нашёл отряд торговцев, которые ехали туда же. Надавав напоследок кучу советов и взяв обещание никуда самостоятельно не уезжать, он сунул Феликсу сумку, набитую едой и стиснул его в прощальных объятиях. А после они разошлись, Роберт — к себе домой, а Феликс — к торговцам, державшим курс на Дикий Запад.