И вроде все хорошо - а снова подбираешь причины. "Не плакать, не плакать, не плакать", шепчешь в подушку, пытаясь забыться сном - казалось бы, на него всего три-четыре часа в сутки в лучшем случае, должен же сразу вырубаться - ан нет.

Мысли и сожаления - едкие, мучительные, как соль на открытую рану. Мысли о том, что сам проебал всё, что мог, своими руками разрушил - вернее, даже не разрушил, просто не пытался сберечь. Не думал, что это может куда-то уйти и раствориться, будто не было. Не думал, что при новой встрече они не найдут темы для разговора, а потом не потрудился даже отойти лишний раз от ноутбука.

Редкий секс и совместный сон. На таком отношения не удержишь - да Исин и не пытался. У него слишком много работы - держаться на вершине сложно, но он справлялся.

Пока не понял, что одному на вершине холодно, одиноко и продуваемо всеми ветрами.

"Я не хочу, хён. Я устал бороться за то, чего нет. Давай сделаем вид, что и не было?"

Не плакать. Не плакать. Иначе нуна-стилист снова будет ворчать, что глаза опухшие. Он же должен хорошо выглядеть, так ведь? На его вершине нужно выглядеть хорошо.

Боже, он ведь сам не заметил, как соскучился. Соскучился до зубного скрежета - по мягким рукам, по смущенной улыбке, нежным прикосновениям - по своему мальчику. Только вот... Не вернуть уже ничего. Они другие. Оба. И друг для друга, к сожалению, никто.

Исин всё-таки плачет. Снова плачет - тихо, беззвучно, вдыхая прохладный воздух через раз и надеясь, что из них двоих счастлив хотя бы Чонин.