Кай ухмыляется, глядя на то, как Чонин снова прикрывает глаза и скрещивает руки на груди. Он шепчет что-то, тягуче и горячо, и Кай чувствует, как обретает плоть и кровь — пусть и совсем ненадолго, но…

— Я скучал.

— Я тоже, Нини.

Так происходит каждый раз — как в первый и последний, сладко, горько и всегда просто восхитительно, ведь кто лучше тебя самого знает, как сделать тебе хорошо?

Головокружительные поцелуи, жаркие касания, попытки избавить друг друга от одежды… И каждый раз новые идеи, чаще всего исходящие от Кая. Чонин вряд ли знает, почему — наверняка думает, что Кай свободен, как и любое другое отражение… И послушно ложится на диван лицом вверх, когда Кай просит.

Всклокоченный, раскрасневшийся Чонин вызывает у Кая смешанные чувства — но положительные и настолько грязные, что становится почти неловко.

Каю не особо удобно забираться на диван вслед за Чонином, но определенно хочется, а больше вариантов нет. Только вот ложится он… Явно не так, как думал Чонин, который наверняка волнуется, когда Кай перекидвает ногу через его голову.

— Будешь сам меня направлять, как удобнее, — хрипловато произносит Кай, укладывая чужие ладони на своих ягодицах. Вид сейчас у Чонина, конечно, наверняка смущающий — ведь из-за того, что ноги раздвинуты, явно видны и член, и тугая мошонка, и чуть розоватая дырочка ануса — но Кай даже об этом не задумывается. У него есть занятие поинтереснее.

Он наклоняется вперёд, приближаясь лицом к чужому твердому и влажному члену. Член Чонина очень похож на его, только, кажется, чуть тоньше и длиннее… Хотя не то чтобы Кай рассматривал свой член с такого ракурса.

— Ты определенно себя недооцениваешь, — одобрительно хмыкает Кай, оглаживая твердую плоть ладонью. Тёплый, твердый, с напряжёнными венками, влажноватый… И едва заметно пахнущий солью и мускусом. Прекрасно.

— Ты точно смерти моей хочешь, — стонет Чонин. Кай только хмыкает, легонько щёлкая по чужой головке подушечкой пальца. Чонин крупно вздрагивает, а старший ухмыляется.

— Умереть от головокружительного оргазма — не так уж и плохо, ты так не считаешь? — невинно интересуется Кай и низко, гортанно стонет, когда Чонин, видимо, осознавший преимущества своего положения, плавно, медленно, но уверенно вбирает его член в рот прямо по яйца. Чёрт, да Чонину позавидовали бы опытные феллатрикс — так ловко обращаться с членом мало кому удается. Ну, по крайней мере, Кай с таким мастерством ещё не встречался.

— Не напрягайся и не стесняйся, — тихо подсказывает Кай, оглаживая твердый ствол и облизывая губы, — Просто двигай моими бедрами так, как тебе будет удобнее. Не стесняйся. Хорошо?

В конце концов, Кай сам буквально вложил свою задницу в чужие руки, а там уже двигать, сминать, пошлепывать — Чонину представлена полная свобода выбора.

Кай же, в попытке отвлечься от тугого горла и влажных звуков, с которыми ему сейчас просто невообразимо отсасывает его человек, целует внутреннюю сторону чужих бедер и чуть раздвигает их — только для того, чтобы удобнее было брать в рот чужой член и трогать пальцами мошонку. Человек-отражение облизывается, а потом и вовсе проходится языком по чужому члену от самой мошонки до округлой головки, после чего накрывает её губами в мягком поцелуе.

Чонин ёрзает и сгибает ноги в коленях, из-за чего Кай вынужден придержать его бедра и почти прижать к дивану. Такой нетерпеливый и так остро воспринимает такие прикосновения… Не привык?

— Тише, Нини, ещё успеешь, — хрипловато посмеивается Кай, проводя расслабленно мягким языком по чужой напряжённой плоти. И тут же охает и еле справляется с желанием одновременно податься назад и ускользнуть от прикосновения меж ягодиц, которого совсем не ожидает — сначала сухого и мягкого, а потом влажного и почти настойчиво.

— Обязательно успею, — мурчит Чонин, кажется, облизывая свои пальцы, и сначала проводит языком меж его, Кая, ягодиц, а потом и вовсе вталкивает в него два пальца, пользуясь теневой природой своего отражения — нормальный человек бы их так легко не принял. — Вот только как следует трахну тебя, Кай.

Кай с влажным чмоком выпускает чужой член изо рта и несильно, но крепко бьёт ладонью по головке — тут же проходясь по ней языком. Он знает, что это острое удовольствие, замешанное на боли, а ещё знает, что отходит Чонина по заднице, если он не сделает Каю снова так хорошо, чтобы он забыл про все эти… Вольности.

— Я прощу тебе это неуважение, — хмыкает Кай, — если заставишь меня кончить так, чтобы я пошевелиться не мог. Иначе — береги задницу, Чонин.

Кай медленно и со вкусом ведёт языком по чужому члену, щекочет кончиком языка уретру — и старается прогнуться в пояснице, чтобы Чонину было удобнее… Боже, делать что угодно, ведь Каю очень даже интересно, чем это закончится.

— Разве когда-то было иначе? — почти мурчит Чонин, проходясь языком между его ягодиц, а потом и вовсе вталкивая язык внутрь — впрочем, тут же снова заменяя его пальцем. Кай хрипло стонет и самодовольно хмыкает. Чонин умеет делать ему приятно, но он видел, каким твердым был член Чонина после шлепка… И пусть не пытается это опровергнуть.

А потом уже действительно время сходить с ума, потому что Чонин решает перейти к мультизадачности, и не только ласкает подушечкой пальца между ягодиц, периодически спускаясь от ануса почти к мошонке, но ещё и мучает его член. Сжимает, трётся об него щекой, вбирает в рот… Боже, да он просто наслаждается происходящим. Наслаждается членом Кая.

Боже, какой же…

Кай хрипло стонет, подаваясь назад и раскрываясь Чонину ещё больше. Чёрт возьми, что творит этот мальчишка и как ему это вообще приходит в голову!

— Если я кончу совсем скоро, — хрипло выдыхает Кай, обдавая горячим дыханием чужой влажный от смазки член, — это будут полностью твои проблемы…

— Ну уж нет, — хрипло смеётся Чонин и буквально стягивает его на пол с дивана. Кай неудовлетворенно стонет и тянет своего человека на себя, впиваясь жадным поцелуем в его губы. Впрочем, отстраняется он довольно быстро, давая Чонину сесть на пол — и тут же седлая его бедра.

Чонин размашисто опускает его на член, восхищенно трогает руками и губами, тянет за волосы почти грубо — и Кая это полностью устраивает. Сочетание ласки и грубости ему полностью нравится — его эго довольно мурчит от того восхищения, с которым его касается Чонин, и от того, с каким желанием и огнём он подается бедрами к нему.

— Я даже… не ожидал… что ты будешь таким твёрдым, — выдыхает Кай в перерывах между мощными толчками. Каждый раз, когда Кай опускается, раздаются влажные шлепки бедер Чонина о его ягодицы и тугой мошонки Кая о лобок человека — это могло бы смутить, но Кай вообще не из смущашек. Наоборот, это возбуждает.

— А ты — таким сладким и податливым, — хрипло смеётся Чонин, проходясь языком по шее Кая.

Он ускоряется снова, так, что Кай выгибается, прижимаясь своим членом к животу Чонина. Это чересчур остро и почти больно, но нравится до безумия — что, пожалуй, только укрепляет Кая в мысли о том, что он какой-то извращенец, раз вздумал спать со своей копией. Впрочем, Чонин не лучше — даже вызвал своего зеркального двойника из глубин зазеркалья, сумасшедший… Но это так сладко и остро одновременно, что Кай в этом нисколько не раскаивается. Чонин, скорее всего, тоже.

Кай сбито стонет, выгибается навстречу прикосновениям, сжимается изо всех сил на чужом члене, трётся членом о чужой живот — и разочарованно стонет, когда Чонин покидает его открытое и жаждущее прикосновений тело. Впрочем, выглядит он при этом так, что Кай его за это прощает — кончающий Чонин просто великолепен и горяч до поджимающихся пальцев.

Кай чуть отстраняется и быстро обхватывает свой член и быстро двигает ладонью, в несколько движений доводя себя до оргазма — и громко и хрипло выдыхает, срываясь на низкий стон, когда пачкает густыми белесыми струйками живот своего двойника.

Секунд пять он пытается выровнять дыхание, после чего тяжело опускается на пол и горько усмехается.

— Тебе пора уходить? — хрипло спрашивает Чонин и шарит под диванной подушкой — наверняка ищет сигареты. Кай облизывает губы и хищно усмехается.

— Ты ведь позовешь меня ещё? — вкрадчиво спрашивает он, и Чонин кивает, отправляя в рот сигарету.

Чонин на него не смотрит — знает, что Кай сейчас начнёт истончаться и таять, и это зрелище для него невыносимо.

Кай же знает, что Чонин обязательно вызовет его. Его не остановит даже то, что за вызов Кая нужно платить. Платить либо собственными годами жизни, либо чужой кровью.

Сущие пустяки, правда?..