Вечереет. Деревья обдувает холодный ветер, в то время как ученики пика Аньдин собираются в столовой на ужин. Шан Цинхуа вместе с остальными учащимися садится за длинный стол и начинает обсуждать сегодняшние новости.

— Я слышал, что Чжу Яодэ опять разгневал главу.

— Да, скорее всего, он выберет себе нового ученика, — адепт Аньдин покосился в сторону Шан (будущий) Цинхуа, который в последнее время всё больше привлекал внимание Лорда Аньдин.

На что Самолёт лишь глупо улыбнулся.

Шан Фэйняо быстро закончил есть, помня, что скоро в его комнату должен нагрянуть Мобэй-цзюнь.

В спину донеслись неприятные шепотки, которые Самолёт успешно проигнорировал.

Зайдя в комнату, он устало потянулся и принялся разгребать завалы на столе. Не хотелось, чтобы Мобэй-цзюнь опять начал его избивать, если он не сможет быстро найти нужный свиток.

— Во-осемь, восемьсот, пять-пять-пять, три, пять, три, пять! Лучше позвонить, чем у кого-то занима-ать...

Наконец, он почувствовал холодок у шеи.

— Вы пришли, мой король, — Самолёт от страха чуть не уронил всё со стола, но нашел в себе силы и развернулся, выдавливая из себя улыбку, одновременно кланяясь.

К удивлению, Мобэй-цзюнь выглядит как-то по-другому, да и не говорит ничего. И не двигается… Заболел что-ли? …Или всё-таки решил избавиться от бесполезного шпиона?

Шан Фэйняо задерживает дыхание. Разве не слишком рано? Нет-нет, слишком рано! Ещё рано!

— М-мой… — Шан Фэйняо не договаривает, так как Мобэй-цзюнь подходит слишком близко.

Самолёт от неожиданности и страха случайно прикусывает язык, ожидая крепкий кулак на лице или животе. Но вместо этого Мобэй-цзюнь обнимает его, обвивая руками за талию и утыкаясь лицом в чужое плечо.

Первая мысль Шан Фэйняо была о том, что его решили убить таким странным способом, но Мобэй-цзюнь обнимает так нежно и невесомо, будто человек сделан из тончайшего фарфора и может рассыпаться только от одного неловкого движения. Поразительный контраст, учитывая, что на прошлой неделе он приложил Самолёта головой об лёд.

— М-мой король? — в который раз зовёт Шан Фэйняо, стараясь не двигаться, боясь сделать лишнее движение и вызвать гнев грозного ледяного демона.

— М? — мычит Мобэй-цзюнь, но не делает ничего такого, чтобы отодвинуться или объясниться.

— Я… Этот слуга… Эм… Что… вы делаете? — всё-таки спрашивает попаданец.

— Обнимаю тебя.

«Что?»

— Хорошо, — машинально отвечает Цинхуа и ждёт. Долго ждёт, не понимая, чем заслужил такую «милость» от своего короля, и еле сдерживаясь, чтобы не зашевелиться и не почесать зудящий нос.

Мобэй-цзюнь ведёт себя о-очень странно. Как головой ударился, ну чес-слово. Самолёт поворачивает голову, пытаясь разглядеть выражение лица Короля, которое впервые оказалось настолько близко, и каменеет, видя полное спокойствие и умиротворение на чужом лице.

«Да что за хрень?! Может, это вообще не он, а кто-то другой? Но он единственный демон, который может незаметно исчезать и появляться.»

— Цин… — Мобэй-цзюнь запинается и начинает гладить человека по спине, из-за чего Самолёт испуганно вздрагивает, — Фэйняо, не бойся меня.

…Чё?

Самолёт сначала замирает, не веря, что это всё взаправду и нет никакого подвоха, но мягкое поглаживание по спине магическим образом снимало всё напряжение, и постепенно он начал расслабляться. Хотя в голове так и бушевал хаос из-за резкой смены характера Мобэя.

— Хорошо, — Мобэй-цзюнь отстраняется, как только понимает, что человек в его объятиях перестал дрожать и расслабился.

— Мой король, — Шан Фэйняо запинается, не зная, что сказать, что нужно спросить. Да и есть ли у него право интересоваться?

— Давай установим правила, — Мобэй одну руку кладёт на плечо попаданца.

Представляя, какие могут быть новые правила, Шан Фэйняо сначала зеленеет, а потом бледнеет и опускает глаза, дабы скрыть паникующий взгляд.

— Первое: тебе запрещено падать на колени, — продолжает демон севера.

Да какого чёрта?! Он же большую часть времени, когда находится рядом с Мобэем, проводит на коленях.

— Второе: тебе запрещено закрывать лицо руками. Третье — тебе запрещено говорить о себе с унизительным смыслом.

— М-м-мой король?..

— Четвертое — ты должен пообещать, что никогда себе не навредишь, — Мобэй-цзюнь замолкает, ожидая ответа. — Понял?

— Понял, — подтверждает Самолёт, так и не понимая, что всё это значит.

— Пятое, и самое важное! — из-за интонации Короля Шан Фэйняо вздрагивает, не на шутку пугаясь. — Если что-то не так, ты не должен делать вид, что всё хорошо, а должен сказать мне.

Мобэй-цзюнь особенно четко выделил слово «должен», при этом всем своим видом показывая, что не потерпит возражений.

— Мой король, боюсь, этот слуга…

— Третье правило!

— Этот…

— Цинхуа!

— Я не до конца понимаю, о чём вы, — вскрикивает Самолёт и съёживается, зажмуривая глаза, ожидая удара.

Мобэй-цзюнь перемещает свою руку к лицу человека и нежно поглаживает щёку большим пальцем:

— Завтра не ходи на ужин, а сразу возвращайся сюда.

С этими словами он тыкает пальцем Шан Фэйняо в лоб и испаряется в портале.

Самолёт, пронзающий небеса, садится на корточки, закрывая пылающее красным цветом лицо. Его сы́ночка был таким крутым, пусть он и вышел за рамки ООС.

Ах, это прекрасное лицо могло оформить все обложки модных журналов, будь они в современном мире. А это те…

Так.

Шан Цинхуа резко останавливает поток хвалебных мыслей и поднимает голову. А почему это он так себя ведёт? Вся эта нежность и аккуратность, как ни крути, выглядит подозрительно. Может, реально головой ударился? Или это кто-то другой с внешностью Мобэй-цзюня. Самолёт, пронзающий небеса, и правда писал о тварях, которые могли принимать чужую внешность. Тогда он впервые и описал секс Ло Бинхэ с двумя похожими внешне девушками. Ну и дешёвая порнушка получилась в тот раз, фу.

Получается… Нет, способности они копировать не могли, а Мобэй только что телепортировался обратно. Да и магию льда подделать невозможно.

Шан Фэйняо дотрагивается до лба, чувствуя, что ощущение того прикосновения начинает исчезать.

Хуйня какая-то происходит…

Шан Фэйняо встаёт на ноги и тяжело вздыхает. Опять у этого вздорного демона что-то непонятное на уме. А бедному попаданцу с этим разбираться.

На следующий день Шан Фэйняо батрачит больше прежнего, чтобы не вспоминать вчерашнее, а по возможности и забыть, как страшный сон.

Но когда наступает время переться в столовую, он вспоминает слова Мобэй-цзюня.

Зачем ему звать человека во время ужина? Хочет поморить Шан Фэйняо голодом? Эх, как жрать-то хочется… Конечно, Мобэй-цзюнь — демон, и ему не нужно так часто есть, но у Шана очень плохая инедия, а он сегодня даже не пообедал! Но приказ есть приказ, поэтому Самолёт, скрипя зубами, урча голодным желудком и проклиная каждого попавшегося, возвращается в свою комнату. У него ведь нет еды в комнате, а столовая закроется через пол часа. Конечно, была кухня, но там нужно уметь готовить, а кулинарные навыки Самолёта заканчивались на заваривании уже готовой лапши. А что, если по-быстрому взять себе хотя бы лепёшку и съесть по дороге? Так он точно не задержится и придёт вовремя.

Так что Шан Фэйняо по-быстрому бежит в столовку, игнорируя взгляды других адептов, и так же быстро бежит обратно, обедая и размышляя о своём.

Всё это становится всё более сумасшедшим. Начиная с перерождения в собственную новеллу, заканчивая внеканонным поведением любимого персонажа. Но все мысли развеялись, стоило ему зайти в комнату и почувствовать пряный аромат специй. На небольшом столе стояла чашка, из которой валил пар, а у низкого шкафа стоял Мобэй-цзюнь, который что-то рассматривал на полках.

Мобэй обернулся и кивком показал на тарелку:

— Ешь.

Шан Фэйняо с сомнением подошёл к столу и заглянул в чашку. На удивление, это была лапша. Горячая, аккуратно нарезанная, с горсткой зелени и большими кусками мяса. Самолёт сглотнул. Лапшичка выглядела очень аппетитно, но кто знает, что за мясо там плавает. Да и откуда здесь взялась человеческая еда?

От голода и приятного запаха желудок болезненно скрутило, а во рту появилась слюна, которую пришлось сглотнуть.

Неожиданно Мобэй-цзюнь хватает человека за плечи и обеспечивает попаданцу сердечный приступ, из-за чего тот неловко запинается о свою же ногу, но демон всего лишь сажает его на стул и пододвигает тарелку поближе.

— Ешь, — приказывает Мобэй, нетерпеливо хмуря брови и складывая руки на груди.

— Да я не голоден, мой король.

Но встречается с пронзительными синими глазами и проглатывает свои возражения.

Помолившись за своё здоровье и проклянув чёртову систему и тех, кто её придумал, Шан Фэйняо неуверенно поддевает лапшу палочками и отправляет себе в рот.

На удивление, она была мягкой и умеренно острой, как Самолёт делал в своей прошлой жизни. Так что, поддавшись вкусу и любопытству, он пробует дальше и не сдерживает удовлетворённый стон.

Невероятно вкусно! Готовка (путь он и не пробовал, но был уверен) лучше, чем у Главного Героя. Несравненный вкус не шёл в сравнение с лапшой быстрого приготовления из прошлой жизни.

— Нравится? — Мобэй-цзюнь чуть наклоняется и приподнимает брови.

— Да! Никогда такого не ел.

Потому что в основном это были бич-пакеты, чипсы и энергетики.

Король Севера выпрямляется и расправляет плечи, выглядя при этом абсолютным победителем. В общем, как всегда, но сегодня он не смотрел так, как будто стоял на вершине мира, а Самолёт ползал где-то в ногах, недостойный даже взгляда.

— Это я приготовил, — как бы невзначай бросает демон и с долей удивления наблюдает, как давиться человек. Но не успевает ничего спросить, как Фэйняо кричит на всю комнату:

— Вы?! — он снова смотрит на тарелку, а потом обратно на Мобэя со взглядом, будто видит его впервые в жизни, и недоверчиво спрашивает, — вы умеете готовить?

Этого не было! Точно не было. Он же демон и королевских кровей, зачем ему уметь готовить, тем более человеческую еду? В этом же нет смысла. Может, Самолёт попал не в свою новеллу, а в какой-то фанфик? Он прекрасно помнил, что их много писали, но то были про прекрасных дев Сяньшу, уж точно не про Мобэй-цзюня! Если бы такой действительно был, то он обязательно бы запомнил.

— Умею, — подтверждает Король Севера.

Получается, что сам Мобэй-цзюнь, этот красавчик со своими божественными руками и длинными пальцами сам готовил лапшу? И кому? Шан Цинхуа, который должен умереть от его рук через пару десятков лет.

Да ну. Бред какой-то.

Может, это всё сон? Точно, это сон. Просто уставший и богатый на воображение мозг свихнулся и всё это придумал. Скоро Шан Фэйняо проснется, и всё это закончится. Самолёт посмотрел на приготовленную лапшу, которая уже начала остывать, и с размаху ударил себя по щеке.

Что ж, боль вполне реальна.

Мобэй-цзюнь хватает человека за руку и кричит:

— Что ты делаешь?!

Шан Фэйняо запоздало вспоминает о четвёртом правиле, а в голове тут же появляется новая догадка.

А что, если это вообще не Мобэй-цзюнь?

— Я Мобэй-цзюнь, — рука демона останавливается, и он, развернувшись, уходит в портал.

Бля.

Так… Это что же… Самолёт оскорбил Мобэя, так ещё и по голове не получил? Оскорбил! И это после того, как его накормили хорошей едой? Блять, Шан Фэйняо только что своими руками испортил прекрасный шанс сблизиться с Мобэем и спасти свою жизнь!

Попаданец с трудом доедает лапшу, но теперь она кажется не такой вкусной. Он моет чашку и оставляет её обратно на столе, отправляясь спать с камнем на сердце, проговаривая про себя текст с извинениями, который, возможно, не успеет произнести.

***

Шан Фэйняо хмурится и посильнее закутывается в одеяло, утопая в нём с головой. Откуда-то со стороны веяло прохладой. Опять что-ли окно забыл закрыть? Чёрт, в этом мире точно никто по головке не погладит, если он заболеет. Да и не то чтобы гладили в прошлой. Но окно всё равно придётся встать и закрыть, а то у него не будет шанса выделиться перед главой, а, следовательно, и занять следующее место лорда.

Покрутившись пару раз с одного бока на другой, попаданец вылезает из-под одеяла и открывает глаза, чтобы закрыть злосчастное окно, но первое, что попадается ему на глаза — это безупречно спящее лицо Мобэй-цзюня.

— Блять! — Самолёт вскрикивает и пытается отодвинуться, но встречается затылком со стеной, из-за чего болезненно шипит и жмурится. Да его же потеснили к самой стене! Ну, с другой стороны хорошо, что не сбросили на пол, а то спать пришлось бы под столом.

— Аккуратнее, — Демон Севера открывает глаза и протягивает руку, зарываясь в распущенные волосы Фэйняо и холодными пальцами поглаживая ушибленное место.

— М-мой король, — Шан Фэйняо был голов плакать из-за прошедших трёх дней, — вы могли бы просто скинуть меня вниз…

— Нет, — Мобэй резко становится недовольным и, переместив руку на спину человека, притягивает к себе, — спи. Ещё слишком рано.

— Подождите! — панически кричит Шан Фэйняо, когда его утыкают в обнажённую грудь демона, но Мобэй хватку не ослабляет. — Мой король?

Мобэй-цзюнь молчит, хотя Самолёт прекрасно знает, что тот не спит, у демонов острое чутьё даже во время сна. Вот только чего он хочет добиться, осознанно игнорируя?

— Я… Эм… Простите, за вчерашнее, — Шан Фэйняо чувствует, как Мобэй напрягается, и поспешно добавляет, забывая всё то, что он вчера репетировал, — было вкусно, правда! Я не хотел вас обидеть.

Мобэй-цзюнь, услышав эти слова, разжимает импровизированные объятия и вглядывается в лицо взволнованного человека.

— Ты меня боишься? — спрашивает демон, когда Самолёт выбирается из его твёрдой хватки и отодвигается к самой стене, похоже, не рискуя перелезать через Мобэя, чтобы сбежать.

— Конечно, мой король — самый сильный демон в этом мире, способный только своим видом нагонять страх и… — Шан Фэйняо начинает мямлить, видя, что Мобэй-цзюнь с каждым словом становится всё недовольнее, — одним… Своим взмахом руки… Р-разрушать горы…

— Достаточно! — демон резко встаёт с кровати и, схватив плащ, висящий на стуле, исчезает.

Да что опять-то?!

Попаданец вскакивает с постели, понимая, что больше не уснёт, и садится за стол, чтобы доделать ранее отложенные дела.

Длинные тёмные волосы, разбросанные по подушке. Расслабленные густые брови, выдающие в своём хозяине стойкость характера и непоколебимость. Насыщенная синяя метка, доказывающая, что он принадлежит к немногочисленному числу Священных демонов. Высокая переносица, прямой, аккуратный, даже идеальный нос. Закрытые глаза с настолько густыми и длинными ресницами, что по ним хочется бесконечно проводить пальцем. Слегка приоткрытые мягкие губы, из которых выглядывает ряд острых белоснежных зубов. Крепкая шея с ярко-выраженным кадыком, который постоянно приковывает к себе внимание, стоит одному ледяному демону заговорить. Острые ключицы и широкие плечи, на которых пушистая накидка выглядит по-особенному хорошо. Нескрываемая одеждой мощная грудь…

Бах! С глухим стуком Самолёт приземляется головой об стол, приминая пару бумажек и едва не разливая только что растёртую тушь.

Конечно, Шан Фэйняо никогда не отрицал красоту Мобэй-цзюня, наоборот подтверждая её, но то, о чём он сейчас думал, переходило все границы дозволенного.

Но он был таки-и-им красивым! Явно любимец Бога.

Под «Богом» Самолёт, конечно же, имел в виду себя. Не, ну в каком месте он не прав? В этом мире он бог. Только если без каких-либо привилегий. Да и помрёт скоро. От рук своего любимчика. Да и вообще, бо́льшую часть его действий контролирует система.

Бля.

Самолёт, откинувшись на спинку стула, уставляется в потолок и отгоняет все назойливые мысли. И про свою смерть, и про Мобэя, стараясь думать о поставках. Спасает то, что другие ученики начинали просыпаться и пора было идти учиться.

Вот только он никак не ожидал, что спустя несколько часов усердной работы он в своей комнате найдет ещё одну тарелку горячей лапши. Было понятно, что это сделал Мобэй-цзюнь, вот только зачем, почему, и разве он не был… Обижен? Нет? Это что, отрава? Но это невозможно, Шан Фэйняо прекрасно знал, что такие демоны, как Мобэй, предпочитают убивать открыто, а не при помощи каких-либо уловок или ядов. Предсмертная еда? Тогда это будет самое лучшее, что он ел перед смертью. Да и хорошая лапша всегда была лучше, чем ничего, поэтому, опять откинув здравый смысл и страх, Самолёт ест эту лапшу и решает оставить небольшую записочку с благодарностью.

Просыпаясь на следующее утро, он видит, что на столе ждёт небольшой мешочек с тыквенными семечками и ответной запиской. Пусть и не до конца понимая, зачем Мобэй это делает, Шан Фэйняо представляет, как грозный ледяной демон пишет маленькое послание, и не сдерживает смешок.

«Этот демон может быть очаровательным, когда захочет», — думает попаданец и отправляет горсть семечек в рот, по достоинству оценивая их вкус. Знал бы, что это так вкусно, обязательно купил бы раньше.

И такое продолжалось ровно неделю: обязательно записка, вечером лапша, утром какое-либо угощение. Были и танхулу, и рисовые пирожки, и Ма Чиу, и даже Махуа. И каждый раз Шан Фэйняо с замиранием сердца ждал новое послание и гостинец.

{Танхулу -На заостренном бамбуковом шампуре нанизаны кусочки фруктов или ягод, покрытые сахарным сиропом, что-то вроде леденца с начинкой.

Рисовые пирожки - десерт представляет себе постную выпечку из клейкого риса, которые обернуты листьями из бамбука.

Ма Чиу - из теста формируется шарик, покрывается сезамом и обжаривается в масле. Внутри шарика желейная прослойка и сладкий сироп. Также может быть добавлен бобовый джем

Махуа - это обычное тесто, которое жарится в арахисовом масле, чтобы символизировать воссоединение. Махуа сделан из 2 или 3 полосок теста, скрученных вместе. Они, как правило, хрустящие и насыщенные по вкусу, некоторые сделаны с использованием дрожжей, а другие нет.}

Когда неделя подошла к концу, Мобэй-цзюнь явился лично. И Шан Фэйняо не смог сдержать слабую улыбку, вспоминая все эти маленькие подарочки и их переписку.

— Вы пришли, мой король, — спокойно приветствует Шан Фэйняо.

— Да, — Мобэй-цзюнь протягивает ему руку, — пойдём.

Шан Фэйняо замирает, разглядывая длинные и тонкие пальцы, в которых, как он неоднократно чувствовал, скрывалась большая сила. Тем не менее, что значит этот жест? Обычно Мобэй тащил его за шкирку или закидывал себе на плечо, как мешок с картошкой. Но он в последнее время сильно изменился, поэтому хочет, чтобы Самолёт подал ему руку? А что, если попаданец сам себе надумывает и Мобэю просто от него что-то надо, а он, дурак, даст ему свою руку? Вот стыдоба-то будет… Копилка тупых и неловких моментов и так переполнена, куда ещё больше?

— Руку, — напоминает Мобэй, теряя последние крупицы своего терпения.

— Д-да! — вскрикивает Шан Фэйняо и хватает Мобэй-цзюня за руку, удивляя самого себя, но демон, судя по-всему, остаётся довольным и просто телепортирует их в Царство демонов.

В Ледяном дворце Самолёт был уже пару раз и не сказал бы, что ему там понравилось. Пробирающий до костей холод, тяжёлая атмосфера, где все боятся лишний раз вздохнуть, и демоны, пускающие слюни на человечину и не пытающиеся даже скрыть свою ненависть к заклинателям. Да и был он там только с вечера на ночь, после тяжёлого дня, когда единственное, чего хотелось — это поесть и поспать. А ведь из-за того, что Шан Фэйняо ученик, у него не хватит личных средств для того, чтобы купить себе пару тёплых вещичек, дабы не откинуться от холода.

После того, как дымка развеялась и головокружение после телепортации пропало, попаданец видит просто огромную комнату, раз в десять больше всей его квартиры из прошлой жизни, а на кровати могли с комфортом расположиться трое человек. Она была прямо-таки «Королевских» размеров!

Ха-ха, пошутил умник…

Это явно была комната Мобэй-цзюня, вот только на кой чёрт сюда привели Шан Фэйняо?

На плечи приземляется что-то тяжёлое и, повернув голову, Самолёт обнаруживает плащ, как у Короля, покрытый мягкой и пышной шерстью. Мобэй-цзюнь опять берёт за руку ничего не понимающего Шан Фэйняо и выводит из комнаты, не встречая сопротивления. Они некоторое время идут по коридорам, ловя недоумевающие взгляды демонов-слуг.

Неужели, у этого избалованного ледяного демона действительно проснулась совесть, и он решил больше ценить своих подданных?

Хотя, похоже, не всех. Но другие его не особо волновали. Главное, что своя шкура цела и согрета. Особенно согрета, а то этот адский холод терпеть просто невозможно. Кстати, пусть накидка Короля и спасала от основного холода, ноги и лицо всё равно замерзали. Щеки и нос покраснели, а пальцы на ногах и рука, которую держал Мобэй, быстро начали терять свою чувствительность.

— Мой король, — писклявым голосом обратился попаданец, раздумывая, как спасти свою руку от обморожения и не нарваться на неприятности.

— Что? — Мобэй останавливается и поворачивается к человеку, на его лице нет и тени недовольства.

Он и правда сначала хотел сказать, что ему холодно, но потом вспомнил, что Мобэю явно не будет до этого дела, и не слишком ли он наглый после того, как ему великодушно дали накидку? Да только за этот щедрый жест он должен был пасть в ниц и клясться в верности до конца жизни.

— Я слушаю, — лицо Мобэй-цзюня темнеет, и он сжимает руку человека ещё сильнее.

— Я… хотел спросить, куда мы направляемся, — Шан Фэйняо выдавливает из себя улыбку, надеясь, что она выглядит достаточно натурально и не вызывает подозрения.

— Ты врёшь.

Шан Фэйняо почувствовал, как затягивается петля, которую он лично повесил себе на шею. Он лучше всех остальных знал, что Мобэй ненавидел ложь, потому что после лжи следует предательство. Горло болезненно сдавило, мешая сказать хоть слово, глаза испуганно расширились, а сердце бешено застучало, бья по пульсирующим вискам и мешая думать.

Пусть Мобэй и изменился по непонятной причине, это всё равно был Мобэй-цзюнь, второй сильнейший демон во всём этом книжном мире. Конечно, Самолёт и раньше доставал его своими жалобами, но он никогда не позволял себе переступать черту, прекрасно зная, чем может закончиться эта опасная игра с «огнём».

Шан Фэйняо хочет пасть на колени и начать вымаливать прощение, но Мобэй, словно предчувствовав это, тянет его за руку, мешая:

— Говори правду.

— Я… — Шан Фэйняо резво вдыхает в себя воздух, из-за чего начинает кружиться голова, — в-ваша рука т-такая холодная, а этот… Я… Я человек и боюсь, что от холода могу потерять свою руку и тогда не смогу в полной мере вам прислуживать, а это главная моя задача, поэтому… Я, эм…

Он замечает руку, которая тянется к его лицу и понимает, что сейчас последует удар. Шан Фэйняо не успевает начать молить о пощаде, потому что рука достигает затылка и поднимает ему голову. Самолёт встречается взглядом с Мобэем, который находится подозрительно близко, и чувствует, как губ касается что-то холодное.

Не до конца осознав происходящее, Самолёт видит, как через секунду Мобэй-цзюнь отстраняется и облизывает свои губы, как будто попробовал что-то вкусное, при этом глядя прямо в глаза человеку. У заклинателя краснеют даже уши.

Шан Фэйняо что… Поцеловали?! Да какого чёрта, это был первый поцелуй Самолёта в обеих жизнях! Зачем Мобэй вообще его поцеловал? Неужели, успели придумать новые варианты убийства?

Не увидев ни сопротивления, ни отвращения, Мобэй-цзюнь целует попаданца снова, одной рукой притягивая человека за талию. И на этот раз Шан Цинхуа прекрасно чувствует мягкость королевских губ и то, как демонический язык пытается залезть к нему в рот. Впервые оказавшись в такой ситуации и не зная, что делать, попаданец не придумывает ничего лучше, чем схватить демона за плечо и сжать пушистую накидку.

Мобэй-цзюнь целовался настойчиво, бешено, вторгаясь в каждый уголок рта и кусая чужие губы. От приятного ощущения колени подкашивались, на руках и спине появлялись мурашки, а в голове взрывались фейерверки.

И где этот демон так научился?

— Это магическое заклинание, — через какое-то время, отстранившись, поясняет Мобэй.

— А?

— Теперь тебе не холодно, — Мобэй-цзюнь снова берёт его за руку и продолжает вести по коридору.

Подождите…

Это что, всё?! И в смысле это был не поцелуй, а заклинание? Просто заклинание, не поцелуй.

Просто заклинание.

Блять.

Шан Фэйняо действительно заметил, что больше не мёрзнет, но он то думал… Неважно. Мобэй-Цзюню нет надобности его целовать.

Приключение по замку продолжалось, и Мобэй-цзюнь завёл их в просторный зал, где было много разных демонов, которые голодным взглядом проводили человека. Примерно с того момента мозг Шан Цинхуа окончательно отключается, потому что Мобэй посадил его рядом и периодически спрашивал, что думает попаданец о том или ином вопросе. Могло даже показаться, что это было специально, чтобы показать присутствующим ценность человеческого голоса и мнения.

Да что происходит вообще?

Завершает этот вечер то, что Мобэй-цзюнь заявляет, что Шан Фэйняо не вернётся на пик Аньдин, а останется ночевать в Царстве демонов, и не абы где, а в королевской комнате.

О, Будда, Иисус и Аллах, спасите его грешную душу, он больше не будет писать порнушку, а только самое высококлассное чтиво с самым проработанным миром и сюжетом, а персонажи будут лучше реальных людей. Он готов перестать заниматься хернёй, посвятив себя служению Богу. В этом же мире есть какой-нибудь Бог?

И всё-таки спать под столом при жутком холоде — самая ужасная идея, которая может существовать. Ему ведь завтра опять батрачить с утра до ночи, не жалея сил и своей спины.

Но обращались с ним прямо-таки по-человечески. Приготовили горячую ванну с ароматным маслом и мыльным корнем в заранее утепленной комнате, дали сменную одежду и полотенца.

А после Мобэй-цзюнь принёс ему тарелку лапши и сам! Лично! Помог высушить волосы.

Шан Фэйняо подумал, что может легко к этому привыкнуть.

— Хорошо, — соглашается Мобэй, видимо услышав, как человек думает вслух.

Сколько раз за день Самолёт уже облажался? Ему теперь можно написать свою книгу на тысячу страниц: «Какой я лох, и почему. Основано на реальных событиях».

Пришло время Мобэй-Цзюню идти в ванную, и Шан Фэйняо остаётся в его комнате и не может сдержаться, чтобы не подойти и не осмотреть всё поподробнее. Обустроено всё было в тёмных цветах, с минимальным количеством деталей, но это всё равно выглядело дорого и благородно. Подстать владельцу.

Шан Фэйняо обходит всё пространство, разглядывая всё вокруг и не решаясь к чему-либо прикоснуться, прекрасно зная о своей неуклюжести.

Слышится тихий скрип двери, и в комнату входит Мобэй-цзюнь с полотенцем на плечах и в распахнутом халате, но первое, что замечает Шан Фэйняо — грудь демона с капельками воды, которые стекают к прессу и ниже. От такого он не может пошевелиться, так и застывает неподвижной статуей, неспособной отвести взгляд.

— Налюбовался? — спрашивает Мобэй-цзюнь, подходя ближе.

— Нет.

Демон приподнимает бровь, и до попаданца доходит смысл своих слов.

— То есть, да! — опять не до конца сообразив, кричит Шан. — То есть, я не смотрел!

Мобэй-цзюнь наклоняет голову, сверкнув демонической меткой. Он молча берёт руку человека и подносит к своей груди.

Шан Фэйняо вздрагивает, и всё тело покрывается мурашками. Мобэя ничего не останавливает, и он ведёт дальше, под край одежды. Пальцы Самолёта задевают ворот и отодвигают его, открывая взгляду всё больше и больше демонической кожи.

Слишком развратно! Мобэй-цзюнь — красавчик, и он нагло пользуется этим, соблазняя неподготовленного попаданца! Пусть сознанием ему уже под сорок, но он никогда не прикасался к другим, а особенно к совершенству! Ах, как это прекрасно! Словно произведение искусства в художественном музее.

Край одежды отодвигается ещё больше, и Самолёт замечает один маленький ярко-выделяющийся сосок.

Издав пару нечленораздельных звуков, не поддающихся описанию, он вздрагивает, колени Шан Фэйняо подкашиваются, а в мозг приливает кровь, и он буквально падает в объятия Мобэя, потеряв сознание.

***

Когда Шан Фэйняо открывает глаза, он видит незнакомый ранее потолок. Голова нещадно кружилась, в горле пересохло, и было тяжело дышать. Ощупав нос, заклинатель обнаруживает ватку с капельками крови. Похоже, у него пошла кровь из носа, стоило ему увидеть полуобнаженного

Мобэй-цзюня.

Позор тебе, Самолёт, позор! Неужели череда неудач никогда не закончится?

— Очнулся? — прозвучал голос со стороны, и человек, повернув голову, видит Мобэя с недовольно сжатыми бровями.

Почему он опять недоволен, непонятно, но Самолёт уже давно приноровился просить прощения даже за лишний вздох.

— Простите, мой король! — побледнев, Шан Фэйняо мигом вскакивает с кровати, из-за чего у него темнеет в глазах и ведёт в сторону.

Демон хватает заклинателя за плечи и укладывает обратно в постель:

— Уже поздно.

Что поздно? Просить прощения? Ему теперь лечь, как труп в гробу? Если, конечно, не решат бросить его где-то в канаве.

Замерев, как испуганный зверёк, Шан Фэйняо внимательно наблюдает за демоном, пытаясь отыскать хоть какую-нибудь подсказку. Но Мобэй-цзюнь просто ложится на другую сторону кровати и шепчет короткое: «спи», прежде чем свет в комнате погаснет, оставляя лишь небольшую ночную жемчужину. На комнату опускается полумрак.

{Ночная жемчужина — шар, испускаемый свет, используется в качестве фонарика.}

Как под гипнозом, Самолёт поудобнее ложится на подушку и закрывается по шею толстым одеялом.

Как-то это по-гейски. Два взрослых парня. В одной кровати. Лежат. Пару часов назад целовались в коридоре.

Попаданец не сдерживается и поворачивает голову, в темноте пытаясь разглядеть любимого персонажа. Мобэй-цзюнь лежал на спине с закрытыми глазами и, похоже, не догадывался, что стал жертвой бессовестного разглядывания. И пусть в полутьме его было сложно разглядеть подробно, от заклинателя не скрылось то, как вспыхнула ярким синим цветом демоническая метка.

— Что? — Ледяной демон поворачивает голову, и Шан Фэйняо цепенеет, на секунду ослепнув от яркости его сапфировых глаз.

— Вы очень красивый, мой король…

То ли темнота так подействовала, делая атмосферу более интимной и откровенной, то ли из-за прошедших дней Шан Фэйняо почувствовал, что Мобэй-цзюнь больше не ощущался «холодной северной вьюгой», а скорее, как прохладный ветерок в жаркий летний день. Странное сравнение, но это самое первое, что ему пришло в голову. Скорее всего, завтра утром он будет жалеть об этом, но сейчас, под покровом ночи, можно было забыть о некоторых вещах.

— Мой король?

— М?

— А вы…

— Что? — Ультрамариновые глаза внимательно следили за человеком.

— Н-ну, — Шан Фэйняо поджимает губы, пытаясь побороть смущение, — кажется, в прошлый раз, когда я хотел извиниться, я снова вас обидел и…

— Нет, — отрезает Мобэй-цзюнь, полностью поворачиваясь к заклинателю.

— Нет? Хорошо… И я бы хотел поблагодарить вас за то, что вы… Приносили мне еду? — последние слова получились вопросительными, Шан Фэйняо и сам не знал, была ли эта формулировка правильна. — Да и сегодня та накидка и тот… то заклинание.

Шан Фэйняо чувствует, что до его бока что-то дотрагивается и пищит, краснея. Он же просто хотел поблагодарить, и всё равно опять издаёт какие-то непонятные звуки, но в этот раз у него было оправдание — это было щекотно! Самолёт даже не подозревал, что у него в этом теле может быть боязнь щекотки.

Мобэй-цзюнь, который и дотронулся до него, привстал:

— Тебе больно?

Благодаря глазам, привыкшим к темноте, Шан Фэйняо замечает беспокойство на лице короля.

— Нет, просто щекотно, — бубнит он, смущаясь своей «слабости».

Ледяной демон, проверяя, снова кладёт руку на его бок, и Шан Цинхуа, почувствовав это, не сдерживает смешок и выгибает спину. Резко замерев, будто узнав что-то новое, Мобэй продолжает ловко щекотать человека, словно чувствуя, как это надо делать. От такого нападения у Самолёта не было абсолютно никакой защиты и он начинает громко смеяться и дёргаться, через смех умоляя короля остановиться и убрать руки.

Когда глаза уже начинали слезиться, Мобэй-цзюнь останавливается и притягивает к себе заклинателя, пытавшегося отдышаться.

— Это было жестоко, мой король, — тихо жалуется Самолёт, зарываясь лицом в подушку.

— М, — соглашается ледяной демон, одной рукой накрывая человека, — спи.

***

Неизвестно как, непонятно зачем, но Мобэй-цзюнь после того случая всё чаще и чаще забирает уже Шан Цинхуа, действующего Лорда Аньдин, к себе на ночёвку. К тому времени, как Самолёт смог занять эту должность, на их счету уже было много совместных ночей, они даже умудрились переспать пару раз, но он до сих пор не мог понять причину изменений в Мобэе. Король Северных пустошей оставался самим собой, таким же неприступным, прекрасным, холодным до того момента, пока это не касалось Шан Цинхуа.

Скажем так, Мобэй-цзюнь никогда не был тактильным, да что уж тут скрывать, он мог убить даже за случайное прикосновение, но почему-то сам приходил на пик Аньдин, чтобы затискать Шан Цинхуа до смерти, или, когда Лорд был сильно занят и не мог надолго отвлекаться от работы, предпочитал лежать у него на коленях и откровенно пялиться. На Севере у него была привычка подходить к заклинателю сзади и укутывать его своим плащом, также стискивая в объятиях. Ещё и заклинание от холода приходилось поддерживать в течение каждого часа, из-за чего у заклинателя болели губы.

И Шан Цинхуа это нравилось, пусть он и не собирался в этом признаваться. Он не замечал, как расплывался в улыбке, стоило ему увидеть высокую фигуру короля, и как краснел, стоило Мобэю обратиться к нему «Цинхуа». Не знал, что его глаза каждый раз загорались, когда демон приходил к нему вечером и они могли провести совместное время в маленьком кабинете Лорда Аньдин.

Естественно, эти встречи были тайными, вряд ли кто-то из заклинателей мог принять тот факт, что их собрат встречается с демоном.

Также его положение на Севере немного улучшилось. Скорее всего, мелкие демоны, увидев, что их Король открыто уважает человеческого заклинателя, заинтересовались, что же было в нём такого особенного? Конечно, повышенный интерес монстров сильно напрягал, и чем популярнее Шан Цинхуа в мире демонов, тем больше шанс, что об этом узнают другие заклинатели. Приходилось быть осторожными.

«Ну, это всё равно ненадолго, — убеждал себя Шан Цинхуа, — скоро то, что я шпион, раскроется, и тогда можно будет полностью перебраться жить к Мобэю».

Словно услышав его мысли, рядом появляется тёмный портал, и из него выходит Мобэй-цзюнь. С распущенными шелковистыми волосами, которые волнами падали ему на спину, в тёмно-синем распахнутом ханьфу с расписными серебряными рукавами, широким поясом, подчёркивающим узкую талию на фоне широкой груди и плеч, и привычной меховой накидкой на плечах. Всё такой же прекрасный и невероятный.

«Матерь Божья, какой же он красивый!» — думает Шан Цинхуа.

— Ты пришёл, мой король, — одновременно приветствует он демона.

Неожиданно Мобэй-цзюнь замирает и почему-то смотрит на Самолёта с распахнутыми глазами. Шан Цинхуа сдвигает брови к переносице и вспоминает, не сказал ли он что-то не то.

— Я… — Лорд Аньдин стремительно покрывается краской, закрывая пылающее лицо руками, — я перепутал мысли и речь…

Мобэй-цзюнь подходит ко столу и, приподняв лицо Шан Цинхуа, настойчиво целует его, освобождая его волосы от плотного пучка.

— Мой король, мой король! — Шан Цинхуа еле отстраняется. — У меня ещё немного работы, подожди полчаса, я быстро закончу!

— Хорошо, — Мобэй кивает и перемещается на кровать Лорда Аньдин, без стеснения пялясь на своего человека.

На какое-то время в комнате наступает тишина, пока Мобэй-цзюнь не встаёт и не подходит к курильнице для благовоний.

— Это что?

— А? — Шан Цинхуа приподнимает голову. — Благовония. Да, запах резковат, но очень сильно помогает при работе, когда хочется спать. Купил на человеческом рынке, продавец обещал, что пока они горят, усталость как рукой снимет. И не обманул, я…

Взгляд Мобэй-цзюня темнеет, и он одним движением пальца замораживает курильницу.

— Мой король?

— Не используй больше эту дрянь!

— Почему?

— Ты пьёшь снотворное?

— А… Ну в последнее время нет. Мой король, эти благовония абсолютно безопасны, если вы об этом!

— А вместе со снотворным?

Шан Цинхуа замолкает. Снотворное он берёт у шиди Му по его рекомендации, но он не рассказывал лекарю, что использует благовония с полностью противоположным эффектом. Но разве он виноват, что иногда работы хватает на полных три дня, а по привычке иногда не может уснуть, из-за чего это перерастает в бессонницу.

— Я… — Шан Цинхуа удручённо сводит брови к переносице, — я не знаю. Я понял, мой король, я больше не буду их использовать.

Тем более, он теперь может использовать кое-что поинтереснее снотворного.

— Хорошо, — Мобэй-цзюнь удовлетворённо кивает и ложится обратно на кровать.

***

— Ай-яй-яй, шиди Му, очень больно, — Шан Цинхуа заваливается в лечебное крыло Му Цинфана после того, как случайно поранил плечо во время очередного задания. Рукав ханьфу уже давно окрасился красным и застыл неприятной корочкой из-за крови.

— Всё будет хорошо, Шисюн Шан, успокойтесь, — Шиди Му отходит, чтобы взять бинты и пару лекарственных баночек. — Вы можете снять одежду?

Лорд Аньдин что-то жалобно лепечет и здоровой рукой тянется к вороту, как останавливается, вспомнив кое-что важное.

— Я вспомнил, что у меня ещё много дел, простите за беспокойство, шиди Му!

— Что? — Лорд Цяньцао удивлённо оборачивается, не понимая причину, по которой не любивший боль Лорд мог отказаться от лечения. — Если Вы боитесь, то…

— Ш-шиди Му, я правда в порядке, — перебивает Шан Цинхуа, пытаясь увернуться от назойливых рук Му Цинфана.

— Шисюн Шан, — не унимался Лекарь, — вы сомневаетесь в моей профессиональности? Или, может быть, не доверяете мне?

— Нет! Н-не в этом дело…

— Тогда прекратите убегать и дайте оказать вам первую помощь! — Му Цинфан успешно хватает Шан Цинхуа под локоть и сажает на кушетку.

Шан Цинхуа вскакивает и, краснея, перехватывает ханьфу у ворота. Чёрт бы побрал идиота Лю Цингэ и говнюка Шэнь Цинцю! На кой чёрт они опять начали драку на пустом месте во время миссии?

— Шиди Шан, — Му Цинфан медленно поворачивается, как в хоррор фильме, и недовольным голосом произносит, — для особо буйных на пике Цяньцао есть свои способы борьбы. Вы ведь не хотите узнать, какие именно?

— А? — Самолёт и подумать не мог, что такой добролюбивый и спокойный персонаж может сказать что-то подобное.

Здесь все в ООС скатились что-ли?!

Но угрозы срабатывают, и Шан Цинхуа перестаёт сопротивляться. Вот только дальше идёт очередь удивляться Му Цинфану. На теле Лорда Аньдин, в особенности у шеи и на плечах, были множественные укусы и красные пятна. Тут-то он и вспомнил про все опоздания Шан Цинхуа, внезапные исчезновения, недосып и иногда странную походку и нежелание заниматься чем-то подвижным.

Да у него же был бурный любовник!

— Кхм, — Му Цинфан дёрнул головой и приподнял брови, — рана на плече несерьёзная, но…

Сгорая от стыда, Шан Цинхуа не хотел слушать продолжение, так как догадывался, о чём пойдёт речь.

— Шисюн Шан, я очень удивлён вашей скорости, — лекарь хмыкнул, — вы самый первый из Лордов и Леди этого поколения, кто нашёл себе партнёра для двойного совершенствования. Постоянного, надеюсь, беспорядочные связи могут…

— Постоянный, — перебивает Шан Цинхуа, желая поскорее закончить со всем этим и сбежать. Ну и пожаловаться Мобэю на его демонические фетиши, конечно.

— Это хорошо. По обоюдному согласию?

— К-конечно…

— Консультация нужна?

— Нет!

— Не ученик?

— Шиди Му!

— Тогда, думаю, всё в порядке, — Му Цинфан сунул ему в руки пару мазей. — Если это кто-то в ордене, будьте осторожны, чтобы Глава не узнал.

«Это кое-кто совершенно не в ордене, Шиди Му», — подумал Шан Цинхуа, улыбнувшись в благодарность.

— Шисюн Шан, — заговорщическим тоном начал Му Цинфан и уж лучше бы не продолжал, — это случайно не шисюн Лю?

От потрясения и ужаса Шан Цинхуа открыл рот, но не смог выдавить из себя ни звука. Так и застыл, выпучив глаза.

— Это оправдало то, что он постоянно к вам цепляется, — пояснил свою безумную догадку лекарь со слабой улыбкой.

— Ши-шиди Му, что за глупости вы говорите?! — вскрикнув, Шан Цинхуа вскочил с кушетки. — Да как можно… С ЭТИМ!.. В смысле… Не важно, спасибо за лечение, шиди Му, у меня много дел, так что я пойду.

Лорд Аньдин буквально сбегает с пика Цяньцао, пылая, как маков цвет.

***

Бесконечная бездна разверзлась. Шан Цинхуа напрягся, в то время как Ло Бинхэ схватил Шэнь Цинцю за рукав, удивив обоих Лордов:

— Учитель!

В ту же секунду, откуда ни возьмись, появился Мобэй-цзюнь, и Шан Цинхуа пришлось опустить голову, дабы скрыть счастливую улыбку. Не прошло дня с их последней встречи, и Цинхуа не ожидал так скоро увидеть его вновь.

Раздался металлический звон — Шэнь Цинцю выхватил меч из ножен.

— Учитель, — Ло Бинхэ встает прямо перед Шэнь Цинцю.

Шан Цинхуа непонимающе уставляется на эту драму учитель-ученик и поворачивается в сторону Мобэя, молчаливо интересуясь о происходящем. Ледяной демон мотает головой.

— Отойди, Бинхэ, — Шэнь Цинцю хватает своего ученика за руку и заводит себе за спину, направляя меч в сторону отрешённого Мобэй-цзюня, глядящего только на Лорда Аньдин.

Шан Цинхуа замечает непонятный блеск в глазах и странную улыбку у Ло Бинхэ.

— Учитель! — главный герой берёт Лорда Цинцзин за руку и целует тыльную сторону. — Я обязательно вернусь, дождитесь меня!

И с этими словами Ло Бинхэ подходит к Мобэй-цзюню, и тот щелчком пальцев посылает яркую красную вспышку прямиком в лоб главному герою. В том месте тут же появляется кроваво-красная печать. Будто зная, что это и для чего, Ло Бинхэ в последний раз оборачивается к учителю и прыгает с обрыва в объятия бездны. От удивления Шан Цинхуа открывает рот, и даже Шэнь Цинцю теряет контроль над эмоциями.

— Увидимся вечером, — Мобэй-цзюнь, резко оказавшись перед попаданцем, целует его и исчезает, растворяясь во тьме.

— Какого хуя? — вырывается у Шэнь Цинцю, одной фразой описывая все эмоции.

Шан Цинхуа вздыхает. Что-то подсказывает, что разговор будет долгий. И не только с шисюном Шэнем.

— Никакого, это большая пизда, — отвечает Самолёт, сразу же распознав в Шэнь Цинцю ещё одного попаданца.

Это объясняет жуткий ООС.

После непродолжительной беседы Лорд Аньдин узнаёт, что Шэнь Цинцю — второй попаданец и тот самый Непревзойденный Огурец. Так что, высказав нецензурными словами, что они думают друг о друге и стараясь не обсуждать тот смущающий инцидент, они разошлись. Из-за нападения демонов во время собрания Союза Бессмертных было много пострадавших, среди которых только парочка детишек были из храма Чжаохуа. Хребет Цанцюн «потерял» только Ло Бинхэ, основной удар был на Хуаньхуа, но это и неудивительно — месть Мобэй-цзюня за детство должна быть исполнена.

Также Шан Цинхуа узнал, что Ло Бинхэ уже давно вышел из своей роли и вместо того, чтобы совершенствовать свои навыки соблазнения прекрасных дев, постоянно таскался за учителем. Шэнь Цинцю уточнил, что ничего такого не делал и сам не понимает резкую смену главного героя.

Похожая ситуация с Мобэй-цзюнем, да?

Но система ошибки отрицала и говорила, что сюжет следует за главным героем.

Да в топку главного героя, система! У тебя тут сюжет давно похерился, а демоны как с ума посходили! И вообще, разве его не должны были предупредить, что здесь появится второй пользователь системы?!

А второй ли?

Ло Бинхэ и Мобэй-цзюнь тоже резко изменили свои канонные рамки, совсем забив на оригинальный сюжет. Ледяной демон романтически встречается с Лордом Аньдин, периодически устраивая им свиданки, приглашая по красивым местам в Царстве демонов, а Ло Бинхэ прихлёстывает за учителем, которого по сути должен ненавидеть за издевательства.

Выслушав подозрения Самолёта, Шэнь Цинцю предлагает ему подождать и последить за главным героем в Царстве демонов и, если будет что-то подозрительное, сообщить. Также тот рекомендует Шан Цинхуа провести пару проверок с Мобэем, засунув в предложение словечки из прошлого мира.

На том и порешили.

***

И вот он, самый напряжённый момент в оригинальной книге, заканчивается не боем Ло Бинхэ и Мобэй-цзюня, а обычным приветствием и вопросом: «как всё проходит?».

Эй, а где эпичная драка, растянувшаяся на десять глав? Разве он не должен был победить Мобэй-цзюня и получить его преданность? С одной стороны, Шан Цинхуа был даже рад, что Мобэй не пострадает, а с другой стороны, он опять не понимал, что за херня происходит.

Прошло уже два года с того момента, как Ло Бинхэ прыгнул в бездну, и Шан Цинхуа задавался вопросом, почему он вернулся так быстро. Разве ему не потребовалось пять лет, почему же сейчас он вернулся за два?

— Шишу Шан, — сияя лживой улыбкой, Ло Бинхэ подходит к Лорду Аньдин, и, не теряя времени, прямолинейно спрашивает, — мне вот что интересно… Не замечали ли вы в поведении учителя что-то странное?

О чём говорит этот ребёнок?

— Что-то странное? — сглотнув, переспрашивает Шан Цинхуа, в душе ужасаясь ауре своего сыночка. — Н-нет, ничего странного.

— Да? — притворно удивляется Ло Бинхэ. — А я бы сказал, что несколько лет назад учителя словно подменили и он стал… Совершенно другим человеком?

— Быть такого не может, — так же искусственно ахнул Шан Цинхуа, — шиди Му как-то говорил, что это может быть после тяжёлой травмы или ошибки в совершенствовании…

— Хм, вот как? — улыбка пропадает с лица главного героя, сменяясь презрением, и Мобэй-цзюнь встаёт перед Лордом Аньдин, закрывая его от взора Ло Бинхэ.

Никак не отреагировав на этот по сути своевольный жест со стороны подчинённого, Ло Бинхэ продолжает:

— А как там учитель? Я надеюсь, что он скучал по мне?

Ага, пил как не в себя и жаловался, что любимой овечки больше не будет.

— К-конечно… — Шан Цинхуа хотел ещё добавить слов и, может, немного приукрасить, но вспомнил, что за длинный язык можно поплатиться.

Задав ещё пару вопросов о Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ разворачивается и уходит, потеряв интерес к разговору, а Шан Цинхуа приходится схватить Мобэя за рукав, чтобы удержаться на подкашивающихся ногах.

— Ты знаешь что-нибудь про цветок росы, луны и солнца? — спрашивает Мобэй, поднимая Цинхуа на руки, боясь, что его человек не дойдёт и рухнет.

Лорд Аньдин замирает с лицом пойманного на воровстве человека. Разве это не то самое растение, которое хочет использовать братец-огурец, чтобы избежать смерти, но откуда об этом знает Мобэй-цзюнь?

— Н-ну да, — голос предательски хрипит, и Шан Цинхуа приходится кашлянуть пару раз, — немного знаю. Почему ты спрашиваешь, мой король?

— Не важно.

Шан Цинхуа прикрывает глаза. Ещё как важно!

— Расскажи, что знаешь.

— Ум… Хорошо…

Пока Лорд Аньдин рассказывал почти всё, что знал, они успели вернуться в свою комнату.

— Мой король, — после долгого молчания, обдумывая всё с нуля, Шан Цинхуа подаёт голос, — можно кое-что спросить?

Ледяной демон сажает Шан Цинхуа на постель и садится рядом, готовясь к разговору. Они уже давно решили, что все проблемы нужно решать разговором, а вопросы не хранить и напрямую спрашивать.

— Можно.

— Твоё… Странное поведение, — Мобэй мрачнеет, и Лорд Аньдин спешит уточнить, стараясь подыскивать слова с менее обвиняющим смыслом. — Просто ты так резко изменился в тот день, и я до сих пор не могу понять причину. И лапша… И знания о людях… Очень обширны! Даже я иногда не так много знаю, как ты. А твои умения в поцелуях и постели…

Шан Цинхуа краснеет, разговор идёт куда-то не туда, но у него нет больше сил терпеть и игнорировать действия Северного демона.

— Цинхуа, — вздыхает Мобэй-цзюнь и берёт человека за руку, — это моя не первая жизнь.

«Не первая жизнь, не первая жизнь, не первая жизнь…» — эхом раздавалось в голове.

— Ты тоже переродился? — со спутанными эмоциями спрашивает Шан Цинхуа.

Вторая жизнь, получается, Мобэй тоже попаданец? И как он раньше не догадался? Оригинальный Мобэй-цзюнь не умеет готовить, ни за что бы не стал встречаться с человеком, обнимать и целовать его, не делал бы те вещи, от которых у Шан Цинхуа пар из ушей валил от смущения. У книжного Мобэя были проблемы с доверием, а тут он привёл Шан Цинхуа и объявил, что он второй полноправный владелец севера.

И самое главное, теперь тут трое человек из того мира! А если ещё взять во внимание странное поведение Ло Бинхэ, то четверо! Эй, система, не слишком ли много попаданцев на один квадратный километр?

— «Тоже»?

— Мой король! — Шан Цинхуа от переизбытка чувств перебивает Короля и чуть не прыгает от нетерпения. — Ты не мог бы рассказать подробнее?

— Хорошо, — после недолгого молчания соглашается Мобэй-цзюнь, тянет Лорда Аньдин к кровати и сажает напротив. — По непонятной причине я и Цзюнь-шан переродились с воспоминаниями.

Честно, он ожидал услышать поподробнее, но кое-что в формулировке Мобэя его зацепило. Во-первых — он назвал Ло Бинхэ «Цзюнь-шаном», хотя тот ещё не достиг этого титула. И если они оба попаданцы, то должны были обращаться друг к другу менее формально, верно? Во-вторых, Шан Цинхуа постоянно находился рядом с Мобэем и не замечал, чтобы он регулярно пропадал ради встреч с Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю со своим совершенствованием наверняка заметил незваного гостя.

Шан Цинхуа решил попытать удачу одной догадкой:

— То есть, как… попали в прошлое?

Немного подумав, Мобэй-цзюнь кивает.

Бля. А он-то думал, что это ещё попаданцы. Но что важнее, так это то, что случилось в ТОМ прошлом, раз эти двое так изменились. Даже придумать сложно.

— Ты сказал «тоже».

— А?

— Когда я сообщил, что переродился, ты сказал «ты тоже».

Твою мать! Шан Цинхуа думал, что раз Мобэй-цзюнь тоже попаданец, то можно не скрываться, но он ошибся! Большая ошибка, Шан Цинхуа! Просто огромная!

— Я… — Самолёт заикается. Система молчит, но стоит ли говорить, что этот мир — книга, и автор её сидит прямо перед Мобэем. Сложив ладошки, как при молитве, он просит, — можно я расскажу, но чуть позже? Мне бы с мыслями собраться, ха-ха…

— Ты не помнишь ту жизнь? — спрашивает Мобэй, словно не услышав его пожелание.

— Н-нет, эта жизнь для меня она… первая.

В этом мире, если быть точнее.

Прекрасное лицо Мобэй-цзюня мрачнеет, и он наклоняется ближе к человеку, руками потянувшись к краю одежды, а зубами начиная покусывать шею.

— Мой король! — вскрикивает Шан Цинхуа, прекрасно зная, чем всё это закончится.

Во время секса Мобэй просто не даст ему кончить, пока он не признается во всём. Или просто будет шептать ему на ухо всякие словечки, обдувая шею прохладным воздухом и трогая везде, из-за чего самому захочется во всём признаться.

— Подожди, — Шан Цинхуа пытается оттолкнуть Мобэя, но терпит поражение — даже камни не такие крепкие, как эти демонические плечи, — я скажу, я скажу!

— Говори, — соглашается Мобэй-цзюнь, но не отстраняется, так и говоря ему в шею.

— Это… Тоже, ну, моя вторая жизнь, но она не такая, как у тебя. Хм, немного по-другому. Как бы я… Ты можешь мне не верить, но это правда! Я бы и сам не верил, если честно, но вот он я, сижу. Здесь. В этом мире, — пробормотав что-то непонятное, он успокаивается и вздыхает, продолжая гораздо спокойнее, — я пришёл сюда из другого мира.

Комнату накрыла удушающая тишина. Шан Цинхуа не знал, как воспримет это Мобэй, и он не знал, с каким выражением лица тот всё принял.

Послышался вздох, и в области шеи повеяло прохладой.

— Я тебе верю, — Мобэй-цзюнь отстраняется и серьёзно кивает.

— Правда?

— Правда.

Мобэй-цзюнь не стал уточнять, что догадывался об этом, не раз становясь свидетелем странного поведения Цинхуа из прошлой жизни. Вот только в прошлом он так и не узнал в чём была причина.

— И ты… — Шан Цинхуа запинается и сглатывает, — ничего не хочешь у меня спросить?

— Хочу, — прямолинейно соглашается демон и безболезненно кусает человека в шею. — Почему ты умер?

— Это была случайность, — голос Самолёта дрожит из-за ласк короля и холодного дыхания.

Эй, ты или спрашивай, или приставай! Не надо смешивать два абсолютно противоположных действия!

— Мой король, мой король, — зовёт Шан Цинхуа, предпринимая ещё одну слабую попытку сопротивления, — у меня завтра много работы и беготни. Но через два дня у меня будет десятидневная поездка!

Так уж вышло, что у Шан Цинхуа и Мобэй-цзюня не было много дней, когда они могли побыть вместе и… Потрахаться от души, что уж тут скрывать. Но благодаря тому, что Лорд Аньдин часто был в разъездах, налаживая каналы торговли, он мог халтурить на дорогах. Например, поездка занимает три дня туда-обратно и плюс пара дней на дела. Вот только Шан Цинхуа отправлял своих учеников или помощников вперёд, если таковые были, а сам с Мобэем оставался на Севере все дни, которые должны были быть потрачены на дорогу. А после Мобэй-цзюнь телепортировал их на место встречи.

Теперь он понимал, почему девушки из прошлого мира предпочитали парней на своих машинах — это оказалось весьма полезно. Да и Шан Цинхуа в эти дни (иногда) мог отдохнуть на полную катушку и в прямом смысле ничего не делать. Он даже подумывал в таких перерывах снова начать писать. А что, жизнь больше не под угрозой, время свободное есть, только сюжет не до конца завершён, но это дело времени.

Мобэй-цзюнь на предложение человека кивает и ложится рядом на кровать, утягивая Шан Цинхуа за собой.

— Расскажи больше про твой мир.

Шан Цинхуа слабо улыбается. Раньше он бы почувствовал, что скучает по тому миру и что хочет вернуться, но сейчас это были лишь отдалённые воспоминания, будто совсем не связанные с ним. Мир новеллы гораздо лучше. Рядом с Мобэем.

***

Что ж, можно сказать, что возвращение Ло Бинхэ повергло всех в шок. Он же просто-напросто вернулся на Цинцзин к учителю! И пусть Шан Цинхуа знал, что тот живёт вторую жизнь, неужели он так скоро хочет поквитаться с Шэнь Цинцю? Кошмар, как ему теперь спасти братца-попаданца?

А самое противное то, что он припёрся прямо на пик, когда Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа решили встретиться и обсудить последние новости.

— Учитель, — Ло Бинхэ всхлипнул, а Шэнь Цинцю напряжённо сжал веер.

Лорд Аньдин попытался слиться с фоном, предчувствуя до ужаса странную атмосферу. Он давится воздухом, когда видит, что его главный герой, могущественный правитель трёх миров, начинает лить слёзы и цепляться за рукав Шэнь Цинцю.

— Би… — голос неосуществлённого главного злодея дёргается, — Бинхэ, почему ты плачешь?

Лорд Цинцзин неуверенно приподнимает лицо главного героя и начинает стирать чужие слёзы.

— Учитель, мы расстались на такой долгий срок! — Ло Бинхэ подставляет лицо под руки Шэнь Цинцю, — мне жаль, что я не смог вернуться раньше.

Шан Цинхуа, послав взгляд жалости братцу-огурцу, тихо сбегает из хижины. Удачи ему с безнадежно влюбленным демоном.

Береги хризантемку, огурец!

Самолёт не знал, поступает ли правильно, оставляя его один на один с Ло Бинхэ, всё-таки огурец сам подтвердил, что не гей, да и вообще с девушками целовался, но он хорошо понимал, что там никому не поможет.

На следующий день было объявлено, что пропавший ученик Шэнь Цинцю вернулся, и он был восстановлен в качестве младшего учителя пика Цинцзин.

{Младший учитель - не ученик, но и не старейшина, что-то посередине}

— Ну что, план с растительным телом больше не нужен? — Шан Цинхуа, убедившись, что рядом с Огурцом никто не крутится, присел рядом на скамейку, навалившись на стол.

Шэнь Цинцю взмахнул веером и задумался:

— Пока подождём.

— Зачем? — спросил Лорд Аньдин, приподняв брови. — Разве… Он собирается тебя убивать?

— Не знаю, — пробубнил Шэнь Цинцю, испепеляюще сверкнув в сторону Самолёта. — Неужели ты забыл, что сам написал главного героя, который притворяется белым лотосом, а потом наносит решающий удар?

Шан Цинхуа раздражённо фыркнул и в ту же секунду получил по плечу веером.

— Да за что?

— Бесишь ты меня! — Шэнь Цинцю принялся ещё сильнее размахивать веером. — Ты тут появился первым и сто процентов что-то учудил, раз сюжет свернул на тёмную дорожку!

— «Тёмная» — это типа гейская? — Самолёт громко засмеялся, привлекая внимание нескольких адептов Цинцзин, тренирующихся неподалёку.

— По-твоему это смешно?! — Огурец взорвался ещё больше, но старался сохранять хоть какое-то видимое спокойствие и последние крупицы достоинства.

— Переходи на тёмную сторону, — прошептал Шан Цинхуа лукавым голосом.

— Что?

— Когда вы смотрите на Темную сторону, вы должны быть осторожны, потому что Темная сторона оглядывается в ответ.

{Цитата мастер Йоды, Звёздные войны.}

Шэнь Цинцю вскакивает, чтобы долбануть братца-попаданца посильнее, но слышит знакомый плачущий голос и резко останавливается.

— Учитель! — Шэнь Цинцю приходиться сесть обратно и продолжить изображать из себя прославленного заклинателя, но ровно до того момента, как он видит Ло Бинхэ с кровью на одежде. — Я разобрался со всеми, кто мог навредить учителю!

— Бинхэ!

Шан Цинхуа, малость приохуев, опять сбегает обратно к себе на пик. Кто знает, за кого его может принять Ло Бинхэ?

Касательно того, с кем же там сражается Ло Бинхэ, то у Шан Цинхуа не было даже представления. В последнее время они с Мобэй-цзюнем начали пропадать одновременно всё чаще и чаще. И непонятно, куда, зачем и почему? Бро-огурец лишь машет на это рукой, говоря, что «они же демоны и у них всегда какие-то разборки». Но это не было похоже на обычные «разборки»! Мобэй-цзюнь со своими генералами уже очень долгое время что-то планируют и, что самое обидное, не посвящают в это Шан Цинхуа. А он же доверенное лицо Мобэя, разве нет?

Кабинет главы встречает его душащей тишиной. Да, вот оно, гордое одиночество. В последнее время Мобэй-цзюнь был занят на Царстве демонов и не мог часто приходить к Лорду Аньдин.

Шан Цинхуа, цыкнув, сгребает готовые свитки со стола, чтобы передать их главной ученице. Но стоило ему повернуться ко двери, как он видит Мобэй-цзюня. Окровавленного. Документы падают из ослабевших рук, и Лорд Аньдин в два шага подбегает к демону, кажется даже наступив на пару свитков.

— Мой король, что случилось? Ты ранен? Откуда у тебя кровь?

Мобэй-цзюнь спокойно качает головой:

— Это не моя, — услышав это, Шан Цинхуа немного успокаивается и полотенцем вытирает кровь с лица короля, который даже рад быть в руках своего человека, — мы со всем разобрались.

— Что? — Лорд Аньдин не скрывает недовольные тон и лицо. — Кто «мы», и с кем вы там разобрались, раз ты вернулся в таком виде?

— Мы с Цзюнь-шаном, — терпеливо объясняет Мобэй. — С Тяньлан-цзюнем и Линьгуан-цзюнем.

Разобрались с… кем? Отцом главного героя? С имбой Тяньлан-цзюнем?! Да какого чёрта, система, его же даже не было в оригинале — Самолёт как его сделал, так и удалил! И он же был давным-давно мёртв, каким образом он вообще смог вернуться? И причём тут Линьгуан? Разве он не должен был появиться глав так через пятьсот?

— Так, стоп! — Шан Цинхуа выставляет перед собой руки. — Я ничего не понимаю!

Каким образом персонаж, которого не было, вдруг появился?! Почему об этом неизвестно ни одному пользователю системы?

— В прошлой жизни ты и консорт Шэнь сильно пострадали из-за них, — Мобэй-цзюнь взял Шан Цинхуа за руку, мешая тому вытирать кровь, и осторожно поцеловал его пальцы. — Я не хотел, чтобы ты снова пострадал.

Лорд Аньдин тяжело вздыхает и потирает переносицу. Неужели это стоило того, чтобы сражаться с главным боссом и персонажем, появившимся меньше, чем на пятьдесят глав?

— Неужели всё было настолько плохо? — бубнит попаданец. — Ты так мне и не рассказал ничего про свою прошлую жизнь.

— Расскажу, — кивает Мобэй-цзюнь.

— Хорошо, — кивает Цинхуа, усмехаясь, — полагаю, мне стоит поблагодарить моего короля за своё спасение?

— Да, — соглашается Король Северных земель, — в благодарность выйдешь за меня замуж.

Шан Цинхуа не успевает даже пискнуть, как его тянут в портал, ведущий в Царство демонов.