Есть свои прелести в том, чтобы жить в большом шумном городе.

Так, к примеру, ты один из первых можешь узнать из слухов о комфортно разместившихся в восточных руинах группе магов бездны, что уже несколько дней досаждают проезжающим в тех местах торговцам.

Один из минусов — это то, что информацию ты получаешь не самым первым.

Дайнслейф стоял в центре пустого зала с нервным тиком, наблюдая, как догорает шерсть крио мага.

Все его мысли по поводу уже пятой сорванной миссии умещались в лаконичное:"Какого, собственно, хиличурла?"

Каждая. Абсолютно каждая его миссия заканчивается так.

Стоит ему лишь краем уха услышать об Ордене Бездны, так он тут же срывается к месту чтобы что?

Вновь насладиться видом на догорающие останки?

И самое обидное, что как бы он не пытался подкараулить своего дезертира, так кроме уже тлеющих угольков ему не удавалось найти абсолютно ни-че-го.

— Что думаете об этом, Сайрус? Беннет? Мисс Фишль?

Дайнслейф очертил пером полный круг по карте Мондштадта, поворачиваясь к искателям приключений. Быть может, ему и не стоило привлекать к своей работе гражданских, но члены гильдии лучше всех осведомлены о—

— Еще чая, леди? — Мужчина приподнял чайничек над столом, подливая в чашки свежий сбор из сахарка и мяты.

Девушка благодарно клонит голову, поднося чайную пару к своим губам.

Воробушек же удобно устроился на своих руках, мирно посапывая за столом.

Да они должно быть издеваются над ним.

Он уже несколько дней пытается выследить этого человека, пока остальные, лишь махнув рукой, смотрят на это самоуправство сквозь пальцы.

Если это так и продолжится, то Дайнслейф надолго выпадет из игры и отследить последние шаги Ордена будет невозможно.

Что, если тогда Маги обосновались в Руинах для какой-то конкретной цели? Может они искали что-то? Или же наоборот, подготавливали к испытанию новое оружие?

У Дайнслейфа до сих пор не затянулся шрам на ноге от того лучевого барьера.

<i>Было больно.</i>

Так что же ему делать?

Все, что ему известно, так это то, что этот человек обладает пиро стихией неизвестного происхождения.

Быть может, он сможет как-нибудь связаться с ним?

Приклеить на метачурла записку, что-то вроде:

«Эй, друг! Мы тут с тобой оказывается делаем одну и ту же работу, но ты мне немного много мешаешь. Не мог бы перестать??»

О звезды, а если эту записку найдет кто-то другой?

Нет, это точно не вариант, он должен—

— Дайнслейф, почему ты еще здесь?

Ой.

Мужчина отрывает голову от раскиданных по всему столу отчетов, встречаясь взглядом с двумя заспанными хризолитами, что в свете луны блестели синевой.

Когда успела наступить ночь?

Воробушек стоит в своей пижаме, руками упершись в бока, словно недовольная мамочка.

Видимо он спускался на второй этаж к кухне, когда заметил блеск топазов в темном кабинете.

На шум с третьего этажа спускается и Мисс Фишль в обнимку с подушкой, на которой удобно устроился взъерошенный Оз, он явно недоволен внезапным пробуждением.

Даже мальчик Рейзор, стоя позади Беннета, недовольно фыркает, по-отцовски складывая руки на груди и рыча. В последнее время он часто оставался ночевать в казармах Гильдии, так что Дайнслейф давно привык к его волчьим повадкам.

Но вот к чему он не привык, так это к тому, что трое детей будут отчитывать его на глазах сочувствующего Сайруса и двух зазевавшихся гильдийцев, что не успели подняться в свои комнаты, так и застыв на лестнице.

Дайнслейф неловко почесывает затылок, смотря на разбросанные по всему кабинету отчеты.

— Знаешь, Дайнслейф, это конечно здорово, что ты интересуешься Орденом Бездны, но оставь это дело для Ордо Фавониус и Полуночного героя. Наша работа —это устранять проблемы меньшего масштаба, чем эта,— Сайрус смотрит вслед, когда трое подростков силком выталкивают Дайнслейфа высыпаться в отель.

Погодите-ка. Полуночный герой?

Это еще кто такой?

Кажется, он слышал, как о нем шептались горожане на главной площади, пока он провожал Мисс Фишль из библиотеки с новой стопкой романов в руках.

<i>— Моя принцесса, могу я задать вопрос?,— Дайнслейф заметил, как два изумруда заинтересованно блеснули, но все равно терпеливо ждал, пока девушка одобрительно махнет рукой,— Все говорят о неком Полуночном герое, кто он?

—Не позволяй смуте затуманить твой разум, путник, сказ простолюдин полон фальши и тьмы. Лишь мой рассказ хранит в себе истину. Полуночный герой мой очередной верный слуга, доблестно сражающийся с тьмой этого лживого мира,— с языка Фишль это означало нечто на подобии «Не верь слухам горожан, Полуночный герой — всего лишь еще один слуга народа, в нашем городе это в порядке вещей».

И Дайнслейф покорно склонил голову, переключаясь на дела Гильдии.</i>

Но вот только сейчас он вскочил с постели, неловко натягивая свои походные брюки.

Ну конечно же, Полуночный герой.

«Человек с пиро силами, который орудует тогда, когда рядом никого нет и борется со злом во мраке ночи»

Стопроцентное попадание в описание его дезертира. И как он раньше не догадался?

Быть может, это всего лишь слухи, но он знает одну монахиню, которая тоже любит вершить правосудие по ночам.

...Но какого же было его разочарование, когда он, отбивая очередную атаку метачурла, заметил яркие всполохи огня лишь вдалеке, а Розария прямо позади него примораживала хиличурла к дереву.

Неловко вышло.

— Я конечно благодарна за помощь, но что ты вообще забыл здесь в четыре часа утра?— монахиня с толикой отвращения отряхивала со своей одежды грязь, бросая любопытные взгляды в сторону уже поднявшегося дыма,— не его случайно ищешь?

—Его...— Дайнслейф старался подавить разочарованный хрип, отмывая свой першверт¹ от крови. Орудие вновь пришло в непригодность, едва он привык к нему.

Может, стоит все таки перейти на полуторные мечи?

...И почему по его спине прошелся такой неприятный холодок?

Стоило Дайнслейфу поднять взгляд к монахине, так в него тут же впились два острых родонита, изучающе проходясь с головы до пят. Но спустя мгновение, сестра улыбнулась ему.

Ну знаете, как то самое чудовище из детских страшилок.

Ему уже стоит бежать?

— Почему бы тебе не попросить о помощи у нашего Капитана Кавалерии, Дайнслейф?

Секундочку... Что?

У Кэйи?

Он занимается подобными вопросами?

— С чего бы Сэру Кэйе помогать мне с подобными запросами?— Дайнслейф не понимал, что от него хочет монахиня. Но та же лишь со смиренным лицом капитулирующе подняла руки вверх, проходя мимо него. Мол, сам решай свои проблемы, я уже достаточно тебе помогла.

Вот же бестия.

Но...

Он опять что-то не знает, верно?

На самом деле, он часто ловит себя на мысли, что он заново узнает множество фактов из жизни Альбериха в последнее время.

К примеру, он не знал, что Кэйа в теплые вечера любит слушать на скамейке у статуи Барбатоса пения одного необычного барда в зеленых одеяниях.

Или же что Кэйа, когда после ночного дозора остается совсем один, может часами лежать на траве у Сидорового озера, подолгу рассматривая небо над головой.

Но Дайнслейф действительно счастлив, что в последние дни Кэйа позволяет разделить эти моменты с ним.

Это смущает, но все равно внутри приятно колет от того, что Кэйа не против, когда Дайнслейф периодически маячит перед его носом.

<i>«И я еще так много не знаю о тебе», — Дайнслейф украдкой наблюдает, как звезды отражаются в хрустале Альбериха, когда тот завороженно разглядывает небосвод, лежа на чужом плаще, предусмотрительно расстеленом на мокрой траве.

«Надеюсь, что однажды ты позволишь узнать себя получше, мой Принц».</i>

<center>И вот, теперь он здесь.</center>

Он не может не заметить, как лицо Кэйи исказилось в мертвенном спокойствии, когда он медленно перебирал его отчеты тех дней, которые совпадали с показаниями жителей об появлении «Полуночного героя».

Чужие плечи опущены, <i>вот только желваки неестественно напряжены, когда он вновь пробегает глазами по строкам.</i>

Кэйа медленно и методично стучит ребром монеты об стол, набивая такт одной из мелодий барда, что он слышал у статуи, <i>вот только костяшки пальцев побелели от крепкой хватки пальцев на бумагах.</i>

Веселая и непринужденная улыбка ни разу не вздрогнула за все время, <i>вот только брови так же неизменно замерли у переносицы.</i>

Кэйе отлично удается выглядеть спокойно и незаинтересованно, дабы Дайнслейф не заметил его нервозность и панику, что заставляет трескаться хрусталь.

<b>Вот только Дайнслейф заметил.</b>

<i>Но почему?

Почему эта тема заставляет его так напрячься?

Он был настолько взбудоражен только тогда, когда говорил об неком Дилюке.</i>

— Что-ж, Ордо Фавониус примут к сведению предоставленную тобой информацию и в скором времени поймает нарушителя спокойствия мирных граждан. От своего лица же, я благодарю тебя за помощь следствию,— Кэйа впервые переходит на официоз в разговоре с Дайнслейфом, от чего тот напрягается и неловко приростая к паркету в кабинете капитана.

Это все неправильно, неестественно для Кэйи. И внутри что-то неприятно ухает, когда Альберих широко улыбается ему, даже не смотря в глаза.

<i>Это… больная тема, верно?</i>

Он замечал, как резко Кэйа разрывает с ним зрительный контакт, стоит Дайнслейфу спросить лишнего.

<i>Так было однажды, когда они случайно встретились у «Хорошего охотника» и он решил во время спонтанной прогулки по городу спросить про его приемную семью, но получил лишь невнятную отмазку, после которой Кэйа все оставшееся время даже не поворачивал к нему головы.</i>

Ему больно смотреть, как Кэйа мрачнеет, когда Дайнслейф заходит слишком далеко.

Он старается двигаться к нему маленькими шагами, чтобы не спугнуть совсем нового для него Альбериха, но не может совсем не ошибаться.

И сейчас ему нужно отступить.

Он склоняет голову, принимая из чужих рук свои бумаги и невесомо проводит кончиками пальцев по чужой костяшке большого пальца, привлекая заинтересованный взгляд Кэйи к себе.

— Извини меня, впредь я больше не буду задевать эту тему с тобой.

Слишком резко и опрометчиво, да и тактильный контакт был вовсе не обязателен.

Но он не может стерпеть этот холодок, что веет от Кэйи в такие моменты, это выше его сил.

Но он все еще оставляет Кэйе шанс отшутиться и сменить тему.

И почему то, Альберих им не пользуется.

— Эй, Дайнслейф...

Очень тихое «спасибо» едва ли касается его слуха, когда он уже касается ручки двери.

И он широко улыбается своей маленькой победе, поворачиваясь к капитану чтобы вновь поймать его взгляд.

— Но ты же все равно продолжишь его искать, верно?

Что ж, с этим он не может не согласиться.

—А у вас есть идеи, капитан?— он в смятении вскидывает брови, поворачиваясь к Кэйе всем корпусом.

— Есть одна идейка. Но тебе придется зайти ко мне после работы.

И Дайнслейф к большому для себя удивлению замечает, что в хрустальных глазах пляшут хиличурлы.

***

Это же вполне себе нормально, правда?

Хорошие приятели часто зовут друг друга в гости, правда?

Дайнслейф поздновато замечает, что даже во время боя, от одной этой мысли его щеки наливаются румянцем.

Какого хилличурла с ним происходит?

Почему он вообще волнуется по этому поводу?

Он уже бывал в покоях Кэйи раньше, и даже имел смелость ночевать там в далеком прошлом.

Но это было целых три вечности назад.

Сейчас все совсем...по новому.

Совсем по другому.

Дайнслейф на автомате ловит отлетевшего в его сторону воробушка, отпрыгивая от снарядов стража руин.

Все абсолютно по другому, но это же все равно не повод смущаться, правда?

Погодите-ка секундочку.

Где-то на фоне он чувствует всполохи огня, что уже более уверенными движениями, чем раньше рассекают туловище махины.

Он смущается?

Да быть этого не может!

Как ОН может смущаться такой нелепой людской глупости?

Ему больше пяти столетий, он видел смерти тысяч, если не миллионов человек.

Больше трети из них он положил собственными руками.

Как он может смущаться такой нелепой людской глупости?

Дайнслейф обессиленно воет, пока Беннет с счастливым лицом и с куском механизма в руках подлетает к нему, размахивая своей наживой.

О Звезды, ну что за идиот.

Он не может себя так вести, это просто стыд и позор для его титула.

О Бездна, что бы об этом сказала Рейндотир или Скирк?

Дитя бездны точно бы засмеял его со словами: «Вы посмотрите, наш Дайнслейф засмущался, что его пригласил к себе в гости Принц, словно он влюбленная девчонка!»

<b>Влюбленная</b>.

Что-ж, в какой момент своего пребывания в этом городе он принял это как постфактум?

В первый же день, когда увидел разомлевшего Кэйу в этом проклятом декольте?

<i>Король точно отрубит ему голову.</i>

О звезды, он повесит его голову над своим до смешного громадным камином в покоях и каждый вечер будет сидеть перед огнем в шелковом халате с бокалом вина в руке, рассматривая свой трофей.

Личный советник короля сымел храбрость и дерзость влюбиться в его сына, наследника престола, а также собственного воспитанника на протяжении восьми лет.

Ха-ха, да он точно мазохист.

Дайнслейф смеется, находясь где-то на грани истерики и обморока, пока Беннет удивленно таращится на него, размахивая руками перед чужим лицом.

И что же ему теперь делать со всем этим?

Кэйа уже век как забыл о его существовании, Дайнслейф не может просто взять и выложить ему все карты на стол.

«Эй, Кэйа, ты же знаешь, что я просто перепуганный подросток, который чудом выбрался из самой Бездны и теперь висит у тебя на шее, как брелок на ключах?

Хаха, забавно, что все это даже наполовину неправда. Я на самом деле старше тебя на пять веков с хвостиком и вообще-то приглядывал за тобой в детстве. Ну помнишь, того странного парня по имени Дейн? Хаха, ну конечно не помнишь, ведь твой отец просто выкрал тебя у меня прямо из под носа, перед этим осмотрительно навесив тебе лапши на уши, которую даже я не понял. Я не справился со своими обязанностями твоей няньки и потому почти двадцать лет скакал с пришельцем из другого мира по всему Тейвату под предлогом твоих поисков. Но потом пришелец случайно, совершенно случайно напоролся на нашу уже покрытую пеплом родину и... Ну, выбросил меня из-за ненадобности? Как котенка, представляешь? Но не переживай за меня, она хотя бы напоследок сказала мне, где ты все это время был. Так что вот я здесь, перед тобой со всем этим ворохом правды и я абсолютно не знаю, что с этим делать. Ох, а я не забыл упомянуть, что я немного много влюбился в тебя? Ах, видимо забыл, какая досада».

Итак, Дайнслейф прикинул, что примерно тридцать три сердечных приступа словит капитан во время его исповеди.

Чудненько.

Он уже может ложиться в гроб?

Беннет тяжело вздыхает, так и не вернув связь Дайнслейфа с этим миром, и зарывается рукой в сумку на своем боку.

Он не может сказать Кэйе это.

Это все...Прошлое.

Всего лишь старая легенда о почившем народе без архонта, что сохранилась лишь на пожелтевших страницах книг или потрепанных документах где-то в недрах Ли Юэ.

Это уже давно не история Кэйи.

Это никогда и не было его историей.

Его жизнь —

Дайнслейф поднимает взгляд на город вдалеке, под громкое копошение воробушка в сумке.

— здесь.

Он не может отнять её у Кэйи так...

Что же ему остается? Ну, он может как и в старые добрые времена лишь идти тенью за Альберихами, не имея своей собственной воли и истории.

Что-ж, звучит не так уж и плохо.

По крайней мере он будет рядом с Кэйей.

А свои чувства он может закрыть под большой и ржавый замок.

Мужчина не успевает среагировать, когда в его нос тычется маленькая рука с баночкой неизвестной ему субстанции.

А нет, он знает что это.

Он отпрыгивает от воробушка, брезгливо стирая со своего лица целебную мазь.

<i>О звезды, как же она воняет, просто отвратительно.</i>

— Извини, я не знал, как еще привести тебя в чувства!

А в голосе вообще ни тени сожаления или вины. Он уверен, что Беннет из последних сил держится, чтобы не рассмеяться.

Он лишь пожимает плечами, энергично закручивая банку и возвращаясь к своим вещам.

Почему ни один Мондштадец не чувствует этого ужасного благовония? Их с детства этой дрянью мажут, или это у него такой нежный и чувствительный нос?

Дайнслейф медленно ступает следом за воробушком, обходя обломки стражников и слушая последние новости от разведотряда Гильдии.

Быть может, в старые добрые во всей его формуле повиновения королевской семье и не было пары детей с целой Гильдией, но...

<i>Но так даже немного лучше.</i>

***

— Мисс Фишль отлично справляется с разведкой благодаря своим способностям. Её ручной ворон крайне мобилен и незаметен, что отлично подходит для его нынешней позиции. Их обоих ждет большое будущее,— воробушек внимательно слушал рассуждения старшего, ловко перепрыгивая через ручеек в лесу.

— Ну, мы ведь тоже молодцы. Дядя Сайрус говорит, что если мы продолжим в том же духе, то нас в следующий раз возьмут с собой экспедицию, представляешь?— Беннет всегда, когда начинает говорить о чем-то для себя важном, начинает тараторить и активно жестикулировать, да настолько активно, что Дайнслейф едва успевает увернуться от летящей в его скулу руки.

— Что-ж, твои навыки действительно возросли после последних тренировок с Сэром Кэйей, и я наконец смог поставить тебе правильные стойки во время контр-атак, чем я несомненно доволен,— Дайнслейф задумчиво прикладывает пальцы к подбородку, сбавляя шаг,— если ты продолжишь в том же духе, то больше не придется посещать бедную сестру Барбару через каждые три дня.

Мужчина громко рокотнул своим наблюдением, поздно заметив, что Беннет во время его реплики резко остановился и непонимающе уставился на него своими хризолитами.

<i>Иногда Дайнслейфа пугает эта зрелость в чужом взгляде.</i>

— А что на счет тебя, Дайнслейф?

Его?

Мужчина непонимающе наклонил голову на бок, поворачиваясь к подростку.

— А что насчет меня? Я сделал что-то не так?— Дайнслейф прикидывает в своей голове последние задания, пытаясь сопоставить их с протоколами — Неужели на меня жалуются? Я конечно не до конца знаком со всеми тонкостями вашей организации, но я был уверен, что все отчеты заполнял корректно...

Мальчик недовольно хмурится, ставя руки на бока. Если бы не по-детски надутые губы и птичий прищур глаз, то Дайнслейф точно бы провел параллели с ситуацией прошлой ночью.

— Да нет же! Почему ты всегда хвалишь нас с Фишль, но никогда не говоришь о своих заслугах перед Сайрусом? Разве не ты позавчера отделал того громадного митачурла у Спрингвейла? Да даже рыцари из Ордо Фавониус смотрели на тебя, разинув рты! — Беннет активно машет руками, копируя хватку Дайнслейфа на мече, и пародирует звуки умирающего монстра, широко улыбаясь и хохоча.

<i>Ну что за ребенок.</i>

Но все же Дайнслейф смущенно прокашливается, отводя взгляд в сторону от кривляющегося подростка.

— Старшим не пристало хвастаться своими достижениями налево и направо, да и...

<i>«Теперь ты обязан отвечать за всех ушедших, твоя задача корректно и исправно функционировать, Дейнслейф. С этого момента у тебя нет ничего, кроме долга и ответственности перед королевской семьей, не смей подводить меня во второй раз.

И Дейнслейф лишь покорно опустился на одно колено, не смея поднимать головы».</i>

Мужчина затих, пытаясь отогнать от себя непрошенные воспоминания. Но воробушек все не унимался, надувая щеки от недовольства.

— А Альбедо говорит, что для ментального здоровья очень полезно себя хвалить, он это и старшим говорит!

Альбедо? Он слышал, что в здешних местах он преуспел в алхимии настолько, что Ордо Фавониус сами распахнули перед ним двери, но...

— Неужели такой величайший алхимик, как он, так часто снисходит к простолюдинам, что просветительской деятельностью начал заниматься?

— Альбедо очень редко появляется в городе, чаще всего люди сами поднимаются к нему в гости к Драконьему хребту,— воробушек тычет пальцем в сторону заснеженной вершины, едва ли не спотыкаясь о ветку,— Лиза часто называет его недоделанным психа-...психи-

— Психологом? — помогает ему Дайнслейф, отодвигая ветку ногой с дороги.

— Именно! К нему даже Сэр Кэйа за советом ходит!

Беннет отвлекается на странный блеск в озерце неподалеку, пока Дайнслейф сбавляет шаг, дабы переварить информацию.

<i>Кэйа ходит за советом к Альбедо?</i>

И какого же рода тогда эти советы?

Вряд ли за это время Альберих пристрастился к алхимии, так что вариант остается лишь один.

Дайнслейф неспешным шагом подходит к озеру, вытягивая из него промокшего воробушка.

Что-ж, зато теперь у него с Альбедо вновь будет несколько общих тем для разговора.

***

И так, Дайнслейф, ты здесь.

Отступать нет смысла.

Нет, ты не можешь сбежать, это будет неправильно по отношению к Кэйе.

Он нервно постукивал каблуком ботинка по деревянной площадке, держа в руке обрывок какого-то явно важного документа Ордо Фавониус с написаным поверх адресом.

Казармы капитанов имели отдельный вход с внутренней стороны двора, где Дайнслейф и ожидал, упершись спиной в стену рядом стоящей конюшни, дабы не привлекать к себе лишнего внимания.

Хотя, в принципе чье-то внимание здесь привлекать и не получится, даже при сильном желании.

За все время, что он стоит здесь, не пришей кобыле хвост, мимо него даже бабочка не пролетела.

Он конечно слышал от гильдийцев и Кэйи, что Магистр Варка забрал лучших рыцарей и отправился в дальние земли, но чтобы он забрал вообще почти всех? Немудрено, что в городе появились всякие полуночные герои и монахини-карательницы.

<i>Какое легкомыслие.</i>

Дайнслейф же лишь тяжело вздыхает, прикрывая глаза.

Если так и дальше пойдет, кто знает, будет ли город готов к непредвиденным ситуациям?

Глаз сам косится на север, в сторону государства снегов и холода.

<i>Царица всегда чем-то отличалась от других Архонтов. </i>

<i>Дайнслейф помнит, как неожиданно ветра принесли вьюгу, затушив огни и прижав пепел к земле.

<b>Жаль, что слишком поздно.</b>

Снег лишь уныло укрыл человеческие останки и обломки сгоревших до основания зданий.</i>

<b>Повторится ли история вновь?</b>

Дайнслейф смотрит из-за своего плеча на улицу, где вокруг младого барда с косами собрались несколько детей.

<i>«Это не твоя беда, Дайнслейф» —

Думает он в первую очередь.</i>

Но внутри что-то предательски сжимается.

<i>«Это не твоя беда...»</i>

Его плеча мягко касаются, когда он вновь уходит в мысли слишком надолго.

<i>Пора бы перестать витать в облаках, Дайнслейф.</i>

— Непривычно, не так ли?

Кэйа выглядит точно так же, как и несколько часов назад, только волосы слегка потрепаны, а меховая накидка перебралась с плеча на бицепс.

Дайнслейф переводит взгляд туда же, куда смотрит сейчас капитан и замечает, что вокруг барда собралась уже вся улица.

— Как Нильс с волшебной дудочкой, — Кэйа, очарованный мелодией, переходит на полушепот, украдкой наблюдая за реакцией Дайнслейфа.

— Как крысолов с флейтой,—скептически замечает Дайнслейф, отводя взгляд в сторону.

— В Мондштадте эта сказка приняла более вольную интерпретацию. Крысы стали обычными безобидными мышками, да и краски смягчились, — Кэйа пожимает плечами, проходя в глубь двора.

— А я боюсь, что моя версия сказки недалека от правды, — он недовольно хмыкает, замечая в толпе нескольких рыцарей с глазами бога.

<i>Это не твоя беда, правда?</i>