На постоялом дворе Чу Ваньнин дал каждому из учеников задание, сам вернулся в свою комнату и там, наконец-то, лег. Ши Мэй принес ему чай, спросил: 

— Учитель, вам нездоровится? 

— Все в порядке, — заверил Чу Ваньнин, которому очень не хотелось доставлять им неприятности. — Я просто устал с дороги. Завтра много дел, я лягу пораньше. 

— Я мог бы добавить имбирь в чай, если вы чувствуете себя плохо… — настаивал Ши Мэй. Чу Ваньнин отказался: 

— Нет, я в порядке.

Имбирь у него был, он уже принес в комнату свои лекарства. Если бы Ши Мэй остался тут и тоже лег спать, Чу Ваньнин не рискнул бы пытаться лечиться при нем. Но Ши Мэй должен был проследить за лошадьми. Кажется, ему это нравилось, и Чу Ваньнин старался чаще давать ему это задание. 

— Как чувствует себя Мо Жань? — спросил учитель, помня о том, что недавно у Мо Жаня так болела голова, что ему тоже понадобилось полежать. 

— Хорошо, — отозвался Ши Мэй. — Готовит ужин, как вы и велели ему. 

Здесь была прислуга и приготовить им могли, и даже обязаны были это делать, но Чу Ваньнин уже уловил подвох в том, что многие жертвы засыпали после ужина или обеда. Теперь решили не полагаться на местных и контролировать то, что они едят. Ши Мэю это никак не мешало, он все еще заваривал чай и в нем — «лекарство» для Мо Жаня. 

— Если почувствует себя плохо, то замените его, — попросил Чу Ваньнин. Он ощущал слабость, но он сидел, и выносить болезненное состояние было проще. Ши Мэй кивнул и удалился. 

Сам того не зная, Чу Ваньнин играл ему на руку. Мо Жань и Сюэ Мэн были заняты в основном здании, а Ши Мэй в конюшне. Он мог перепоручить свою работу слугам, а сам отлучиться, и занятые остальные ученики этого бы не заметили. Главное, чтобы Чу Ваньнин правда лег спать, и не спустился бы проверить, как там его ученики. Он всех поднимет, если обнаружит, что омега пропал в этом городе. Но Ши Мэю тут не угрожало ничего. Наоборот, он сам был угрозой для Мо Жаня, для альфы. И это чувство было приятным. 

Объяснив слугам, что нужно делать, Ши Мэй накинул вуаль учителя (она все равно ему не понадобится в спальне) и вышел из конюшен. Стемнело, но на постоялом дворе было светло и шумно. В крайнем случае, Ши Мэй бы что-то придумал, если бы обнаружили его исчезновение. Сказал бы, что пытался сам что-то узнать, в одиночку, чтобы не привлекать внимания. Его пожурят, но не заподозрят ни в чем. А потом у них, Ши Мэй надеялся, появится другая проблема. 

Как раз, когда Ши Мэй направился в город, с постоялого двора на улицу вышел Сюэ Мэн с ведром грязной воды, которую надо было вылить. Воду он вылил, при этом глядя вслед удаляющейся фигуре. Так как на Ши Мэе была вуаль их учителя, Сюэ Мэн принял его за Чу Ваньнина. Подумал: «Как странно. Куда учитель отправился на ночь глядя и один? Неужели, он думает поберечь нас и разузнать все самому. Но ведь он омега… Он разозлится, если я напрошусь его сопровождать, но и отпускать его одного — негоже». Сюэ Мэн поставил пустое ведро у порога и направился следом. 

Если бы это и правда был Чу Ваньнин, Сюэ Мэна он бы быстро заметил. Если бы Сюэ Мэн не был бетой, его бы почувствовал и Ши Мэй. Но он остался незамеченным. Мельком подумал о том, что Мо Жань, которому он должен был помогать на кухне, заметит его пропажу, но не придал этому значения. 

Чу Ваньнин к этому времени выпил чай, принял лекарства и завернулся в одеяло. Хотя было лето, он снова ощущал холод. Он сказал себе, что надо просто хорошо поспать, отдохнуть, и завтра он проснется здоровым. 

Мо Жань же не замечал не только исчезновения Сюэ Мэна, но и то, что блюдо, которое он готовил, загорелось. Он не смотрел на него. Подняв голову он безошибочно уставился именно в то место, где через несколько перегородок, стен и прочего лежал в кровати, хрипло дыша, Чу Ваньнин. 

— Господин, ваше блюдо! — кто-то из слуг вбежал на кухню, принялся тушить печь. Мо Жань даже не обратил на него внимания. Но он сдвинулся с места и направился туда, к учителю. Слуга больше обращал внимания на огонь, так что совсем не заметил, что у Мо Жаня появились вторые уши. 

— Позвольте, мы сами приготовим? — спросил слуга, но Мо Жань словно ничего не слышал. 

Чу Ваньнин уже стал задремывать, когда его разбудило ощущение паники на пустом месте. Словно кошмар приснился. Он приподнялся на руках в кровати, понял, что голова стала очень тяжелой. И спустя мгновение ощутил, как на голове шелохнулось то, чего обычно там не было — вторые уши. Он начал задыхаться. Тут же ощутил, что к нему движется что-то, что не остановит уже ни он, ни кто бы то ни было. Он быстро поднялся с кровати и стал одеваться. Услышал, как по стене что-то зашуршало, что-то тяжелое. Потом в окне показались сначала черные уши, а потом и лицо Мо Жаня. Чу Ваньнин к тому времени завязывал пояс ханьфу, и в целом был готов даже на выход. Дверь он запер, но все еще мог из нее сбежать. Но он не спешил, и не только потому, что ноги ослабли. 

— Учитель, — широко улыбнулся Мо Жань. — Вы запомнили мой совет? Вы для меня оделись. 

— Да, — согласился Чу Ваньнин. — Почему ты не пришел через дверь? 

— Это долго, — проныл Мо Жань и перевалился через подоконник. Теперь он был в комнате, но Чу Ваньнин все еще не боялся и не хотел бежать. Он не мог выбросить из головы мысль, что ему чего-то важного не хватает. Какой-то части Мо Жаня очень близко к его организму. Внутри него. Он все еще дышал глубоко и ощущал себя не очень хорошо, но знал, что скоро ему помогут. 

— Учитель, — Мо Жань быстро поднялся. — Вы бы знали, как сильно меня к вам тянет. Это невыносимо. 

— Как же Ши Мэй? — все еще недоверчиво спросил Чу Ваньнин. Он стоял в центре комнаты, а Мо Жань сел на его кровать. Хотя оба себя уже с трудом контролировали, внешне все еще поддерживали более-менее нормальную беседу. Мо Жань фыркнул: 

— Ши Мэй добр ко мне и как друга я его даже, возможно, люблю, но все мои мысли занимаете только вы, учитель. 

— Ты говоришь это только потому, что у тебя гон, — упрекнул Чу Ваньнин. 

— Да, потому что в другое время мне не хватило бы совести сказать это вслух. Но и вы, учитель… вы же и сами на грани уже? 

Мо Жань указал на него пальцем, имея ввиду уши, но Чу Ваньнин ощутил этот жест так, словно в него самого ткнули. И это иллюзорное прикосновение разлилось теплом по телу, разгоняя возбуждение. Он облизнул пересохшие губы. 

— Я не могу, ты мой ученик, — Чу Ваньнин отвернулся и зажмурил глаза. Это было так по-детски с его стороны — словно если не видеть Мо Жаня, то можно сделать вид, что его тут нет. Но Чу Ваньнин ощущал его каждой клеточкой. Задыхался от сильного мускусного запаха. Он сопротивлялся даже не Мо Жаню, а самому себе. 

— Учитель, — как-то очень интимно и весело позвал Мо Жань. — Разве вы не хотите ко мне на колени? 

До этой фразы Чу Ваньнин не думал, что хотел. Он и не знал, чего именно хотел, но желание его разрывало, концентрируясь в животе и ниже. На колени звучало отлично — даже через ткань ягодицами ощутить, какой от Мо Жаня жар. Он открыл глаза, осторожно повернулся, словно еще оставалось что-то, чего можно бояться. Словно Мо Жань мог как-то причинить ему боль. 

— Что ты делаешь со мной? — сокрушенно спросил Чу Ваньнин, приподнимая волосы на лбу и ощупывая его. Озноб сменился на жар. 

— Пока — ничего, — Мо Жань выделил первое слово, и Чу Ваньнин сдался. Выдержки хватило только чтобы подойти без спешки, а не бежать. У кровати он немного задержался, но сел боком и сложил руки на коленях. В этом не было ничего сексуального, просто Мо Жань занял его кровать и его колени — единственное место, куда можно сесть. Чу Ваньнин именно так в этот момент себя и успокаивал. А потом Мо Жань погладил его: по спине, от копчика вверх, до шеи, и по телу побежали мурашки. Такие сильные, что даже стало больно. 

— К учителю почти никто не прикасался, — шептал Мо Жань. — Или я ошибаюсь? Что все-таки случилось в Жуфэн?

— Ничего, — простонал Чу Ваньнин, подставляя ему спину. Мо Жань продолжал гладить, потянулся вперед и, наклонив белое ухо пальцами, коснулся кончика губами. — Я успел сбежать… 

Показалось, что хватка Мо Жаня стала жестче, но в то же время он снова погладил учителя по лопаткам, зарылся в волосы на затылке пальцами. 

— Молодец, — похвалил Мо Жань, и Чу Ваньнина от этого словно передернуло. Он прильнул ближе. Все как в том сне — Мо Жань просто гладит его, пока Чу Ваньнин у него на коленях. И как в том сне чего-то очень не хватало. Хотелось больше. 

Мо Жань словно услышал это желание, а может быть они вошли в такой контакт, что он и правда это ощутил, и перевернулся, укладывая Чу Ваньнина на кровать. У учителя снова перехватило дыхание, он смущенно свел ноги и попытался прикрыться, словно уже был голым. Мо Жань улыбнулся ему, и Чу Ваньнин снова забыл, как дышать. 

Именно в этот момент в дверь постучали. Чу Ваньнину показалось, что он сейчас убьет тех, кто приперся им мешать. Когда Мо Жань попытался встать, он схватил его за шею и заставил остаться. Пришлось говорить с кровати. 

— Кто? — сурово спросил Мо Жань. Возможно, он тоже был на грани убийства. 

— Это слуги и охрана, — раздалось неуверенно из-за двери. — Мы ощутили запах и должны уточнить, все ли в порядке? 

— У нас все хорошо! — прорычал Мо Жань, одновременно с этим потянувшись к поясу учителя. Тот выгнулся, ему стало все равно, что кто-то пришел. Что кто-то почуял, чем они тут занимаются. 

— Пусть скажет омега, — раздался другой голос, более жесткий и решительный. 

А омега был занят. Припал губами к коже на шее Мо Жаня и целовал ее, облизывал. Мо Жань понял — если тот ничего не ответит, то дверь выбьют, а их растащат по разным комнатам. Не говоря уже о том, что Ши Мэй и Сюэ Мэн могут явиться на шум… 

— Учитель, — снова ласково позвал Мо Жань. — Учитель, они хотят, чтобы вы подтвердили, что я не заставляю вас. 

Чу Ваньнин прервался и вздрогнул. Снова зажмурился и отрицательно помотал головой. 

— Учитель, они выбьют дверь, если вы не отзоветесь. И увидят вас, — Мо Жань лег на кровать рядом с ним, положил руку на бедро. Чу Ваньнин все еще закрывал лицо руками, ему было стыдно. Несколько мучительно долгих мгновений было тихо, потому из-за двери раздалось: 

— Дайте ключ. 

Чу Ваньнин подскочил с кровати, Мо Жань даже удержать его не успел. Встал напротив двери и, сложив руки на груди, громко высказал людям за ней: 

— Я здесь добровольно. Мне не нужна помощь. Мне нужно, чтобы нас оставили в покое! 

Стало так тихо, словно их до этого призраки беспокоили. К Чу Ваньнину пришло позднее осознание, что он выгнал слуг и охрану, потому что… для чего? Чтобы сделать с Мо Жанем что? В этом же доме Сюэ Мэн и Ши Мэй… 

И тут же снова потерялся и растворился, когда Мо Жань обнял его сзади, уткнулся носом в шею. 

Мо Жань уже давно был выше, хоть и младше. Сейчас Чу Ваньнин ощутил, как ослабли колени. Он мог и одновременно не мог это контролировать. Если бы их растащили по разным комнатам сейчас, он никогда бы себе этого не простил, он бы весь остаток жизни жалел о том, что не соблазнился, не попробовал. И в этот момент, когда теплые руки Мо Жаня тащили с него одежду, ему было плевать на последствия. Скорее всего, потом он об этом будет сильно жалеть, но не сейчас. 

Сейчас Чу Ваньнин повернулся, поймал в ладони лицо Мо Жаня и заглянул в глаза. Кажется, тот ощущал себя так же. Чу Ваньнин решил это проверить и произнес: 

— Мо Вэйюй. Нет. 

— Почему? — огорчился тот. И остановился. Но руки не убрал и не набросился. Значит, он тоже тут добровольно. Ну, почти. Может быть, Мо Жань и раньше любил его, так же как и Чу Ваньнин, но отчего-то не мог в этом признаться? Может быть, это состояние просто смыло все барьеры, но оставило их самими собой? Чу Ваньнин хотел в это верить, хотя думать он больше не мог. И просто отпустил и отклонился чуть назад, выгнувшись в руках Мо Жаня. Тот сразу же забыл, что только что учитель ему отказывал, принялся с новым рвением освобождать его от одежды. Раскрыл Чу Ваньнина из многочисленных слоев ткани и, не разбираясь, потащил вниз их все. Чу Ваньнин даже не успел морально приготовиться, просто вдруг оказался практически голый, наедине с Мо Жанем во время гона. Часть учителя думала о том, что это самое лучшее место, часть — что он готов провалиться под землю от стыда. Мо Жань словно бы ни о чем таком не думал, был сосредоточен на учителе. Сделал поворот, еще один, и на третий Чу Ваньнин споткнулся и упал в кровать. Одежда осталась на полу. Он хотел приподняться и хотя бы прикрыться простыней, принять сколько-нибудь достойный вид, но его отвлек Мо Жань, который начал развязывать пояс своего ханьфу. Чу Ваньнин забыл о том, что сам голый, что они посреди дня и слуги постоялого двора знают, что тут происходит. Теперь его занимала только выпуклость на штанах Мо Жаня. Разве этот бугорок не слишком большой? Может, так кажется из-за ткани? А вдруг он правда такой огромный? Вдруг, у него будет проблема, чтобы принять его? 

Мо Жань же хоть и торопился, но штаны снял в последнюю очередь. Сначала был пояс, потом Чу Ваньнин увидел его гладкую грудь, плечи, руки, пресс. И ниже. Когда дошло до того места, взгляд приковало только туда. Чу Ваньнин неосознанно подтянул к себе ноги и сжался. Мо Жань тоже опустил взгляд, понял, что смутило учителя и произнес только: 

— Ой, — еще немного подумал и прибавил. — Обычно, он меньше. Видимо, гон… 

Чу Ваньнин опомнился и потянул на себя простыню, завернулся в нее. Мо Жань принял это за отказ, полез на кровать, но касаться его боялся, принялся разубеждать: 

— Все в порядке, учитель. Я осторожно. Я не сделаю вам больно. Обещаю. 

— Ты уже одним своим существованием делаешь мне больно, — пожаловался Чу Ваньнин, имея в виду, что такими размерами невозможно не сделать больно, как ни старайся. Но вышло что вышло, и он замер, обдумывая сказанное. Все так, ему все это время было так тоскливо от того, как Мо Жань ходил хвостом за Ши Мэем. Как если и касался Чу Ваньнина, так только из-за приближающегося гона. Мо Жань, видя его замешательство, потянул с него простыню, навис над учителем и, коснувшись его щеки, пообещал: 

— Я не сделаю ничего, чего не захочет учитель. Учитель, поэтому пожалуйста, позвольте. 

Чу Ваньнину хватило выдержки только не соглашаться сразу — он поправил волосы, вернул лицу холодное выражение и чуть опустил простынь, расслабившись. Его все еще отвлекали звуки постоялого двора и улицы, он попросил, стараясь больше не смотреть на Мо Жаня: 

— Закрой окно. 

Мо Жань поспешил исполнить, тут же вернулся к кровати и, встав на колени напротив нее, поймал голую ступню Чу Ваньнина. 

— Учитель, — заговорил Мо Жань, не поднимая глаз. — Это так здорово, что вы можете себя контролировать… Я вот уже нет. 

Чу Ваньнин хотел возразить, что нет, он тоже омега, он тоже себя не очень контролирует, это все его сущность и позже ничего не будет значить, но подавился своими словами, когда Мо Жань коснулся губами косточки на ноге и стал целовать, поднимаясь выше. Уже сейчас Чу Ваньнину пришлось зажимать себе рот обоими руками. Это было слишком. Хотелось одновременно и вырваться и попросить поспешить. Прикосновения обжигали его, и это было одновременно больно, стыдно и потрясающе приятно. Он поджал ноги к себе, попытался отползти. Поздно понял, что дальше может быть больно, потому что альфа поймает его и заставит не дергаться. Но Мо Жань только последовал за ним на кровать и теперь выжидательно сидел напротив, стараясь даже весом не давить на учителя. 

Чу Ваньнин всмотрелся, сквозь туман возбуждения к нему пришла здравая мысль, он резко приподнялся и поймал Мо Жаня за большое ухо, потянул к себе, но не сильно, не как провинившегося, а когда лицо Мо Жаня стало ближе, даже погладил, словно бы извиняясь. Мо Жань смотрел удивленно, его вспотевшие ладони не выдержали этой паузы и стали гладить бедра учителя. Чу Ваньнин поморщился и, сам боясь своих мыслей и надежд, спросил строго, насколько мог сейчас: 

— Ты тоже себя контролируешь? 

— Да, — кивнул Мо Жань и полез целоваться. С губ перешел на шею, руки уже не гладили, а сжимали — бедра, талию. 

— Как же Ши Мэй? — прошипел Чу Ваньнин. Нужно было сначала поговорить. Но контролировать себя и контролировать полностью — большая разница. Ноги сами собой раздвигались, он интуитивно подался Мо Жаню навстречу, пытался прильнуть к нему. 

— Только учитель в это мгновение может думать о Ши Мэе, — около шеи шепнул Мо Жань, и руки поползли к промежности. Чу Ваньнин дернулся при начале этого движения, и сил отреагировать дальше уже не было. Мо Жань без проблем и без сопротивления вошел двумя пальцами. Это было так стыдно, что Чу Ваньнин подтянул к себе подушку и закрыл лицо ею. В темноте ощущения стали острее — подавляющий запах Мо Жаня, его дыхание, его плавные движения. Он словно изучал, одновременно и двигался плавными толчками. 

— Хватит, — попросил приглушенно из-за подушки Чу Ваньнин, имея ввиду, что с него хватит впечатлений на сегодня, его надо отпустить умыться холодной водой, обдумать это. Но Мо Жань решил, что учителю тоже уже не терпится. Убрал пальцы — Чу Ваньнин вздохнул с облегчением, подхватил ноги учителя под коленями, задвинув их — Чу Ваньнин напрягся, подумал, что его было плохо слышно из-за подушки. Но, пока он смог хотя бы отодвинуть ее, Мо Жань двинулся вперед, и Чу Ваньнина выгнуло. Мо Жань врал, ему было больно. Но боль не острая. Она отвлекла на себя внимание, вскоре прошла и тогда до Чу Ваньнина дошло, чем они занимаются. 

Он до последнего не думал, что до этого дойдет. Да, голые. Да, в гоне. Да, в одной кровати, но Чу Ваньнин думал, что для начала они просто изучат друг друга. Не настолько глубоко. 

— Учитель, — с придыханием позвал Мо Жань, и произнесенное так, это отозвалось в животе Чу Ваньнина и прибавило удовольствия. — Все в порядке? 

Мо Жань потянул за подушку, но Чу Ваньнин вцепился в нее, все еще закрывая лицо. Ему казалось, он сгорит от стыда, если его увидят в таком состоянии. Вместо того, чтобы оставить подушку ему, Мо Жань резко дернул ее, вырвал и отшвырнул на пол, наклонился к самому лицу Чу Ваньнина, поймал его за подбородок, не давая отвернуться. 

— Нет, — протянул Мо Жань, улыбнувшись. — Я хочу смотреть, как ты принимаешь меня. 

Улыбка была уже другой, более агрессивной. Движения стали быстрее, глубже, он больше не щадил Чу Ваньнина. Кажется, и о своем обещании не делать больно забыл, но Чу Ваньнину было уже все равно. Его распластало, он почти ничего не мог думать кроме того, как приятно происходившее. Теперь он кусал запястье, чтобы не кричать. Мо Жань смотрел на него и, кажется, даже не моргал. Он сильнее возбуждался от этого вида, двигался активнее, а от его движений Чу Ваньнин еще больше растворялся. Вскоре и он забыл обо всем, кроме того, что почему-то не надо кричать. 

— Кто бы мог подумать, Ваньнин, что ты можешь быть таким, — шептал Мо Жань, замедляясь и заставляя скулить — хотелось так же быстро и сильно, как раньше. — Я был уверен, что в кровати ты такая же бесчувственная ледышка. Но что теперь? Как ты хочешь? 

Чу Ваньнин отрицательно помотал головой. Он не мог никуда деться с кровати, Мо Жань был всюду — перехватывал его запястья, придерживал его бедра, поглаживал грудь, живот. И вдруг исчез. Запах и дыхание осталось, но он больше не касался учителя ничем, даже из его тела вышел. Чу Ваньнин приоткрыл глаза, наткнулся снова на эту ухмылку, но был уже в таком состоянии, что и не подумал отступать. Если сначала они еще себя контролировали, то чем дальше, тем больше природа брала свое. И Чу Ваньнин уже ощущал себя так же, как тогда, когда течку у него вызвали искусственно и собирались отдать альфам. 

— Ваньнин, — Мо Жань снова наклонился, уткнулся своим лбом в его. Он дышал глубоко, шумно, через приоткрытые губы. — Тебе нравится? Нравится, что я могу с тобой сделать? Тебе нравится? 

Чу Ваньнина хватило только на то, чтобы кивнуть, он попытался приподняться, чтобы снова прижаться к Мо Жаню, но тот рывком перевернул его на живот, заставил приподнять бедра. Смазки было столько, что она испачкала бедра, на простыне осталось влажное пятно. 

— Мо Жань? — позвал Чу Ваньнин, ощутив, что происходило что-то уже за гранью их самоконтроля. Мо Жань так перехватил его бедра, словно Чу Ваньнин мог бы попытаться сопротивляться, и в этот раз вошел уже одним движением. Казалось бы, они уже начали, но Чу Ваньнину показалось, словно его снова взяли после долгого перерыва — это ощущалось иначе в такой позе. Словно Мо Жань смог достать еще глубже. Времени привыкнуть ему не дали, Мо Жань перехватил его за шею и прижал голову к простыням. Чу Ваньнин никогда бы не подумал, что ему может такое понравиться, но он ощущал себя лучше, чем когда-либо. При этом ему по-прежнему было странно, а чувства слишком сильные, до тошноты, но в этом удовольствии было нечто, чем его вряд ли потом получилось бы заменить. 

— Выгибаешься, как кошка, — шептал Мо Жань, входя на полную и останавливаясь, чтобы Чу Ваньнин смог ощутить. И сам чувствуя, как тот сжимался вокруг него. Они уже не думали о том, что их может быть слышно. Словно кроме них двоих в мире ничего больше не существовало. Чу Ваньнин забыл обо всем — о том, что это его ученик, и том, что совсем недавно они соблюдали формальные отношения, о том, что скоро должны вернуться остальные, а так же, что не должен так терять голову и чем это может быть чревато. 

Когда Мо Жань ощутил, что близок к разрядке, ему не хотелось кончать раньше учителя. Он закусил губу до крови, стараясь себя отвлечь, но даже боль не могла оторвать его от тела Чу Ваньнина. Зато боль напомнила ему главное — они альфа и омега. 

Чу Ваньнина накрыло. Он сжался, упав на простыни боком. Его трясло, он ногтями царапал плечи, стараясь себя же успокоить. Мо Жань лег сверху и обнял его, тяжело дыша. Чу Ваньнин все еще был словно не тут, он думал, почему же Мо Жань кончил ему на бедра, а не в него. Ведь ему так хотелось ощутить… 

Чу Ваньнин дернулся и едва не ударил Мо Жаня, но его руки были плотно прижаты к телу. 

— Тише, — посоветовал Мо Жань. — Все в порядке, учитель… в порядке… 

Второе прозвучало не очень уверенно, и Чу Ваньнин понял, что Мо Жаня тоже отпустило. Сейчас он вспомнит про то, что не должен тут находиться. 

— Отпусти меня, — попросил Чу Ваньнин. Тело было слабым. Привычное ощущение для течки, только еще сильнее. Словно собственное тело пыталось лишить его сил, чтобы он не смог сопротивляться. Мо Жань послушно отпрянул. Теперь Чу Ваньнин мог смотреть на голые плечи, сильные руки. Снова накинул на себя одеяло и пригрозил: — Если кто-нибудь узнает… 

— Никто, учитель, — пообещал Мо Жань, тут же принялся ощупывать ухо. — Простите… простите, учитель… я должен что-то с этим сделать… 

— Да, конечно, — согласился Чу Ваньнин. Ему хотелось побыть одному, он попытался встать, запутался в тряпках, и Мо Жань поддержал его. Эти прикосновения снова отозвались вспышками во всем теле, но Чу Ваньнин был уверен, что второго раза не выдержит, да и куда-то запропастились Ши Мэй и Сюэ Мэн… это ненормально, надо их найти уже. 

Мо Жань помог ему одеться, предупредил: 

— Схожу за водой. 

И оставил Чу Ваньнина сидеть на кровати, прислонившись спиной к стене. За окном садилось солнце, Чу Ваньнин терпеливо ждал, но организм не мог долго сидеть — хотелось лечь. А когда лег — завернулся в одеяло, как в кокон. Вот, теперь и Мо Жань пропал куда-то… Что за проклятье такое? Жрет их там что ли кто-то около колодца? 

Чу Ваньнин успел подумать, что надо встать и проверить, но не смог даже встать. Он так и заснул, не дождавшись Мо Жаня.

​