Артем попадал в морг, когда там уже пахло только химикатами и было чистенько. Конечно, на практике им приходилось ходить на вскрытие и вот там стерильностью если и пахло, то это была лишь нотка под налетом запахов крови и говна. Но уже на работе ему не приходилось присутствовать на вскрытии. Незачем. Разрежут, посмотрят, подготовят отчет, приберутся, потом его вызовут и сами все расскажут. Они даже стояли сейчас не в трупохранилище, а в коридоре перед моргом. Стояли вчетвером: Польский как командир, Бурнаев и Гальцев как активная группа и Артем как клишированный эксперт из столицы, который в каждой бочке затычка. Он мог получить копию отчета на руки, но сам явился сюда поговорить со специалистом. И тут же возникло ощущение, что он тут лишний. Что без него тут еще помещались, а вот с ним стало тесно, не протолкнуться. Но это чувство Артем проигнорировал.
— Внутренние повреждения, — перечислял патологоанатом. — На лице только ссадила, а тело в синяках. Синяки при жизни получены, некоторым ни одна неделя. Пять входных отверстий.
— Я не видел в нем дыр, — возразил Гальцев, отвлекшись от справок.
— Тонкие. В этот раз он словно шилом колол.
— Он его трахал или нет? — вмешался нетерпеливо Бурнаев.
— Неоднократно и, скорее всего, и посторонними предметами, — безразлично отозвался патологоанатом. Артема тоже не сильно это покоробило, только немного холодок по загривку прошелся.
— Так значит надо п**ика искать!
— Не обязательно, — спокойно возразил Артем, не поднимая взгляда от бумаг с выписками. Фотографии были у Польского.
— Как не обязательно, если все жертвы парни? — переспросил Польский. Артем немного растерялся, подумав, что он лезет на рожон. В конце концов, он младше, опыта у него меньше. Куда он лезет? Поэтому ответил он менее уверенно:
— Иногда пол жертвы не имеет значения. Такие изнасилования прежде всего не о ориентации, а о чувстве власти и проработке внутренних комплексов.
На него как на идиота теперь смотрел даже патологоанатом. Хотя Артем ничего не сказал такого… да, пожалуй, что они правы. Сложно отрицать, что убийце интересны только парни.
— А еще столичный, — проворчал Бурнаев, отворачиваясь.
— Ты уже диагнозы раздаешь? Может, и на таро гадаешь, где трупы лежат? И психологический портрет по положению трупа составишь? — продолжал Гальцев, и Польскому снова пришлось на них шикнуть.
— Нужно проверить местных, — предупредил Польский. Бурнаев тут же возразил:
— Я к п**икам не пойду.
Артем решил больше не высовываться и не нарываться.
— Были ли переломы на пальцах? — вместо этого негромко спросил он.
— Нет. Костяшки поцарапаны, ногти сломаны. Но под ногтями чисто. На обуви — ничего. На шее борозда.
— Причина смерти — сепсис, — припомнил Польский. — Мы думали, что его задушили.
— Его вешали, — согласился патологоанатом. — Но умер он не от этого.
Артем повел плечами, ему снова стало зябко.
Вскоре после этого они вышли вчетвером на улицу, постоять около морга. Польский шел впереди, на выходе развернулся к остальным и тут же, не дожидаясь возвращения в кабинет, спросил:
— Кто что думает?
— Я уже сказал, среди глиномесов искать надо.
— Это довольно закрытое общество и с полицией, по понятным причинам, не очень хотят контактировать. Тем более, если сказать, что мы ищем преступника среди них, — заметил Польский. Артему очень не хотелось высовываться снова, но свою нерешительность он засунул подальше, заблокировав воспоминания о недавнем позоре, и заговорил:
— Рядом с тем лесом располагаются гаражи. На отшибе, один автобус раз в час ездит. Дома через шоссе, и там достаточно безлюдно. Я бы предложил эти гаражи проверить.
— Думаешь, можно человека незаметно в гараже неделю продержать? — Польский не издевался, правда спрашивал его мнение.
— И больше держали, — пожал плечами Артем.
— Хорошо, подам заявку, обыщем.
— Гликин, подвезти, или на своей развалюхе поедешь? — спросил Бурнаев. Вроде и помощь предложил, а вроде и обосрал. Тем более, что «развалюху» Артему выдали в отделе — заезжать за ним постоянно не было столько людей, а транспорт в городе ходил из рук вон плохо. Метро — только в центре и поездов иногда по десять минут не было. В столице без своей машины нормально было, да и съемная квартира к работе близко. Тут же непонятно, как люди справлялись без личного транспорта.
— Если ты меня подвезешь, на чем я завтра на работу поеду? — блекло отозвался Артем, один отправился к выходу, через небольшой парк для прогулок больных.
Телефон он оставил на пассажирском сидении. Все важные звонки, которые могли быть, исходили бы именно от тех людей, которые говорили с ним только что. Все остальное только отвлекало бы. Поэтому, когда экран засветился, оповещая о звонке, Артем решил, что забыл что-то, и ему звонят, чтобы он вернулся. Но номер был незнакомый, более того — он успел заметить пропущенные.
— Да? — отозвался Артем, уже ожидая услышать: «Найдется ли у вас минутка, чтобы выслушать наше невероятно выгодное предложение массажа, бесплатного медосмотра, замены окон, юридической консультации».
— А, — звонивший, похоже, растерялся от того, что Артем ответил. Словно не ожидал этого. Словно уже думал «Все, последний раз звоню и больше никогда». — Доброе утро. Это… Это Марк, помните, недавно?..
— Да, помню, — вздохнул Артем, успев подумать лишь о наглости парня — дело и так тупиковое, он еще и звонит сразу на следующий день. Будто за ночь что-то могло измениться. — По поводу вашего дела — им занимаюсь не я. Его статус можно посмотреть на сайте…
— Со мной можно на «ты». Это не по поводу дела. Я хотел просто… просто вы… это… Ты. Что ты делаешь в пятницу? После работы, естественно. Я же не знаю, у вас вообще пятидневка или… или сменное. Простите.
Артем выдержал паузу, пока с той стороны собеседник наверняка ел себя живьем за то, что вообще это затеял.
— Ты меня не за того принял, — напустив в голос суровости, высказал Артем.
— А. Простите, я не так выразился. Ха-ха, вы подумали, что я… нет. Понимаете, кто-то убил моего друга! Я, вы сами понимаете, просто студент. Я ничего не могу. Никого не могу… понимаете?.. Но я могу вам помочь. Я могу вас со всеми познакомить. Если у вас уже есть какие-то зацепки, и это никак не связано… то простите, я не хотел навязываться. Просто подумал…
— Куда пойти? — прервал его Артем. Марк как-то мгновенно собрался и выпалил:
— В гей-клуб.
Артем был только в московских клубах. А это город меньше. Город, в котором все друг друга знают… С другой стороны: он отсюда уедет и его никто не вспомнит. С третьей стороны — если отбросить все это (расследование; то, что он из полиции; то, что он скрывается и старается, чтобы про его ориентацию не знали) и просто осознать, что красивый парень, который в целом в его вкусе, зовет его в клуб… Отчего бы не согласиться? Тем более, что у него не будет возможности пройти в тот мир без проводника. И ни у кого не будет. Это единственный шанс. Не только для него, но и для всего расследования в целом. Нельзя отказываться. Сколько еще смертей случиться потому, что он не полезет в это? К тому же для него последствий не должно быть. Если в полиции узнают, что он там был — они по всем признакам ищут маньяка гея. Где еще его искать, если не в таких клубах? Он сможет правдоподобно соврать. А потом он уедет в свою Москву, где никто и не спросит, что он тут посещал. Плюс Марк довольно интересный… Не зря же он его в клуб зовет. Ну да, так бывает, ведь Артем его спас. Но пользоваться признательностью вчерашнего подростка — такое себе дело, так что только общение. Только приятное или деловое общение.
— Алло? Слышите? — Марк заволновался, потому что тишина в трубке затянулась.
— Да, — откашлялся Артем, тут же боковым зрением заметил, как по машинам садились остальные из его отдела, с которыми они только что забирали данные вскрытия. Артем улыбнулся и помахал им, тут же себя одернул — он никогда так не делал, да и получилось неискренне. Они что-то заподозрят. — Да, в смысле, я свободен в пятницу. Это пятидневка, если нет ничего срочного. Не помню, представлялся ли, но я Гликин Артем. Ты прав. Для расследования это очень важно. Поэтому я готов принять твое приглашение…
— Так у вас нет зацепок? — в голосе Марка послышалось разочарование. И Артему показалось, что он разочаровал этого парня сам, лично. Лично не нашел ему преступника, лично не арестовал того, лично не отомстил за его друга.
— Поговорим в пятницу, — выпалил Артмем и скинул звонок. Это было так внезапно, что он ждал, что Марк перезвонит ему. Но телефон молчал. А ведь Артем ждал, смотрел на него некоторое время. Проверил — два пропущенных до этого с того же номера.
Когда Марк был в отделении, он оставил номер своего телефона. Но это заявление ушло к другому следователю, никто не стал бы отвлекать Артема от поисков маньяка. Пусть он начал это дело, но лишь из-за того, что подозревал напавшего. Когда точно стало известно, что на момент убийств того и в стране-то не было — заявление забрали. С одной стороны, это было плохо — если бы Марк не позвонил сам, то они никогда бы и не встретились больше, если только случайно. Но с другой, положительной стороны — Артем не отвечал за его дело и формально вообще больше ничего о нем знать не мог. А значит, не будет стыдно перед парнем, что не получилось довести до суда. Потому что даже Артем понимал, что никто с этим разбираться не будет. Вызовут через месяц подписаться, что расследование идет, и все. В любом случае, это уже не будет иметь отношения к Артему. Он своим делом занят вплотную и намерен довести до конца. Если не переведут на другое. Что будет, конечно, обидно…
За месяц они подняли списки пропавших по городу и области. Но людей пропадало гораздо больше, чем принято было об этом говорить. В большинстве случаев не было ничего криминального, просто эти люди сейчас безымянные могилы на окраине кладбища: стало плохо в чужом городе, а документов при человеке не было, либо несчастный случай, либо и трупа нет, лежит себе где-нибудь в лесу, листвой припорошенный. Но у отдела было то, что облегчало работу: у них был типаж. Они не просто просматривали фотографии и обстоятельства пропавших, они выискивали молодых парней со светлыми волосами. Получалось, за последние лет пять кроме имеющихся у них на руках дел еще пятнадцать пропавших… Где только блондинов столько взял, мерзавец.
Эти люди были записаны в потенциальные жертвы. Пока не было ни убийцы, ни трупов — нельзя было сказать точно, что произошло. Но с другой стороны, они могли хотя бы примерно прикинуть, по какой схеме эти люди пропадали, в каких районах.
***
Утром у Артема обычно было три будильника. Первый он не слышал никогда, на втором более-менее просыпался, после третьего вставал. В эти три звонка обычно многое умещалось, словно между ними минут двадцать-тридцать проходило. И это было беспокойное время. После просмотренных фотографий с мест преступлений, после жутких историй, на что способны люди, ему никогда не снились кошмары. Точнее, снов у него вообще было мало, бывали беспокойные, связанные с самой работой, а не материалами; про отношениями с родителями или близкими, с друзьями, но кошмаров о работе во время основного сна не было. Зато иногда они лезли в тот промежуток, что был между будильниками. В эти минуты полусонному Артему казалось, что его посещает кто-то. Кто-то садится на край его кровати, словно пришел в кабинет к высокому начальству, и просят. Возможно, было иначе, но те, которых Артем запомнил, просили его закончить их дела, не оставлять «глухарями». Особенно запомнилась Артему бабушка, которую нашли в лесу убитой вместе с внуком, и которая просила: «Не за себя, за малого».
В этот раз Артем словно видел свою кровать со стороны. В изголовье стоял Игорь с потемневшими кругами под глазами и бледной кожей, с запекшейся до малинового цвета кровью на губах. Стоял и просто смотрел, не моргая, на лицо спящего. Обычно «гости» говорили, Артем даже образов их почти не видел, только голоса и ощущение, что на краю сидит кто-то. Тут же он видел со стороны себя — спящим на спине. И склонившееся над ним лицо. Запаха не было, звуков тоже. Артем видел, что за окном еще темно, света в комнате не включено, из-за этого «гость» частично терялся в темноте. Но лицо над полицейским было видно хорошо. Когда эти сны говорили, было как-то проще. Убитый же молчал и непонятно, чего хотел: укорить, попросить? Сказать что-то важное?
Нет, Артем никогда не раскрывал дела благодаря этим снам. Более того, во сне умершие могли назвать другие данные, имена свои путали. И Артем никогда не считал это весточками с того света. Просто сны. Но он понимал, что этот труп чем-то его зацепил. Именно он. Скорее всего потому, что это было свежее впечатление.
Когда зазвенел последний будильник, оказалось, что за окном светло и даже дождя нет. То есть темнота ему просто показалась.
Вопрос был не в том, что хотел от него труп. Вопрос, что хотело от Артема его подсознание и почему подбрасывало эти картины. В прошлом оно, как он предположил, просило его присмотреться к данным, в которых он мог что-то упустить.
Утро пятницы. Звонить не стал, отправил сообщение: «На вечер все в силе?» В работе был застой. Он мог вообще отпроситься на сегодня, ему бы и слова не сказали, так что вечером точно смог бы пойти в клуб. Правда из одежды тут было только все самое необходимое и деловое. Артем в принципе не знал, в чем ходят в клуб, тем более в гей-клуб, но предполагал, что выглядеть должен не так, как каждый день на работе. Но очень не хотелось так из кожи вон лезть, чтобы специально идти в магазин. Так что выбрал светлую рубашку, темные джинсы. Думал еще и про галстук, но отбросил эту мысль, с ним он будет выглядеть, словно на собеседование пришел.
***
По пятницам с утра обычно было собрание. «Планерка», хотя официально так оно не называлось, но все говорили исключительно так. У остальных отделов тоже были планерки с начальством, но на них ходил только Польский отчитываться за всех. Польский был в этом деле главным, и, если его не успеют снять, то почти вся слава за раскрытие этого дела будет его. Как и все понукания и ругань в процессе расследования.
Артем думал, что они больше похожи не на полицейских, а на команду сценаристов для какого-то сериала. Во всяком случае, именно так он ощущал их планерки: кто-нибудь говорил: «А может быть наш маньяк уборщик?» и остальные соглашались или отметали эту идею. Но все это были лишь догадки. В деле ангарского маньяка, к примеру, у следователей была хотя бы форменная пуговица, по которой можно было понять, где стоит искать. Во многих делах были хотя бы образцы крови. На данном этапе, даже если бы они кого-то поймали, очень сложно доказать, что именно это маньяк. Дело было гладким абсолютно. Им даже зацепиться не за что, чтобы спровоцировать убийцу или как-то заставить его нервничать, сделать ошибку.
— Артем, надо съездить в область. Слава, пятнадцать. Спроси у его родственников, может он знаком был с кем-то. Не в лоб только, просто — как пропал, с кем говорил, не ходил ли кто подозрительный. — Польский отчего-то думал, что всё обязательно надо проговаривать и разжевывать. Но для Артема это было первое дело, в котором он принимал непосредственное участие. Возможно, он и правда спросил бы в лоб… сейчас сложно было сказать.
— Может ему тачку нормальную? — предложил Бурнаев. — Он на этом тарантасе приедет, с ним никто и разговаривать не будет.
— Была бы у меня нормальная тачка, я бы выделил, — вздохнул Польский. — Что есть, то есть. Я же не специально ему такую выдал.
— Ну на этой он словно из девяностых вылез. Каждый раз протираешь, ожидаешь на ней «милиция» увидеть. Решат, что разводит их.
— Хорошо, пусть берет мою тачку, — сдался Польский. — На метро доеду.
Всем, в том числе Артему, стало неудобно. Но возражать уже никто не мог. В кабинете их собралось шесть человек.
Один маньяк, а столько народу напряг и поставил на уши. Кроме начальника, Артема, закадычных друзей, была еще Лида Закотнова, которая в основном занималась бумажной работой, и юрист Ефремов — совершенно равнодушный парень, отбывающий тут практику после института и нарабатывающий опыт. Как раз он занимался оформлением заявлений, сейчас собирал бумаги на обыск гаражного массива. И его не очень интересовало в остальном продвижение дела.
— Сегодня? — спросил Артем, чувствуя, как срываются планы на вечер. Польский подумал, полистал дело, пожал плечами и разрешил:
— Никуда не убежит. До понедельника. Да и погода сегодня мерзкая, машину мне всю в говне вернешь.
Артем подумал, что обошлось. И в то же время, что будь он начальником, он бы себе отсрочку не дал. Мало ли, может сегодня еще кто-то пропадет. Может быть уже пропал, просто заявить не успели. А он будет в клубе искать… будто клуб — просто повод не заниматься делом. Оправдываясь тем, что и в клубе может быть зацепка. И идёт он туда ради расследования, а не потому, что его пригласил туда симпатичный парень…
После планерки к нему подошли сразу Бурнаев, Гальцев, Лида и Ефремов. Все, кроме Польского, что Артема немного удивило.
— Гликин, пошли вечером выпьем?.. — предложил Бурнаев. Артем понял, что все это время к нему присматривались. Пить при начальнике — не этично (скорее всего). А они наконец-то посовещались и решили, что можно позвать его с собой. И если он откажется сейчас — следующее приглашение либо будет через несколько месяцев, либо его не последует вообще. А ведь эти люди когда-то были настроены к нему негативно, принимали за человека со связями, а то и вовсе шпиона из Москвы…
Можно было бы перенести клуб. Но дело было даже не в этом… Эти люди — просто работа. Здорово, что они позвали, но Артем совсем не хотел с ними сближаться и тем более с ними пить. Когда Артем выпивал, его тянуло на пошлые шутки. Он никогда не напивался так, чтобы потерять контроль, но ему казалось, что его и по этим шуткам могли раскрыть. Если в отделе, а тем более его прямые коллеги, узнают об его ориентации — может быть всё, что угодно. От косых взглядов, до того, что его найдут повешенным в одной из камер или номере отеля. Конечно, отец это так не оставит, но Артему будет уже все равно. Дело было не в том, что он не хотел пить именно с этими ребятами. Он не пил ни с кем в принципе, кроме самых близких людей. И это уж никак не люди с работы. К тому же идея сходить в клуб и увидеться с Марком именно сегодня была более заманчивой.
— Простите, у меня планы, — Артем долго подбирал корректный отказ, чтобы остальные не подумали, что он просто пытается от них отделаться.
— Ты ж не местный, какие у тебя планы? — оторопел Бурнаев.
— В клуб схожу, — не оборачиваясь, ответил Артем. Так-то ему тридцать пять уже, в таком возрасте, должно быть, клубы становятся не интересны… Но он и в двадцать там не был.
— В какой? — спросила Лида. Она не выглядела знатоком. Артем даже не соврал, когда ответил:
— Не помню названия. Друзья позвали.
— Друзья? — юрист подавился смехом. — Ты в городе месяц, откуда у тебя друзья?
Артем перестал делать вид, что очень занят бумагами, обернулся и, глядя на них недовольно, спросил:
— Вы думаете, что я вам вру, что ли? Для чего? Чтобы не ходить с вами? Сказал бы, что не хочу, и всё. Или думаете, мне не хватило бы духа?
Гальцев вдруг дернул Бурнаева за руку, отвел чуть в сторону и негромко что-то сказал. После чего второй подтвердил:
— Ага, бабу себе нашел.
Отчего-то в это проще было поверить, чем в наличие у Артема друзей. Он никогда не был особо компанейским… Сложно заводить друзей, когда в голове постоянное: «А если они узнают, то отвернутся от меня». В основном все его друзья в Москве либо девушки, либо тоже в теме, либо девушки в теме. Артем давно заметил, что со «своими» как-то проще было найти общий язык — с ними можно было не врать и не скрываться. Это особенно было важно, когда он был в отношениях и хотелось кому-то выговориться.
К вечеру похолодало еще сильнее. Да и Артем надеялся на отсутствие дождя, а он и не думал прекращаться. Казалось бы, у неба воды столько нет весь день поливать землю мелким колючим промозглым дождем, но небо еще держалось. Специально для Артема, который так и не удосужился купить себе зонт, потому что все равно везде либо ездил на машине, либо его возили.
Не то чтобы ему стыдно было на старой казенной машине подъезжать (хотя и это тоже), просто приехать на полицейской машине к гей-клубу означало распугать всех его посетителей. Все-таки не Москва. Брать такси? Чтобы все знали, где он был? Да и пить Артем не собирался.
Так что он остановил машину во дворах в десяти минутах от того места, где Марк назначил встречу. Тот отказался говорить адрес и название клуба, прибавив, что: «Ты сам все равно не найдешь», и обещал встретить у входа в торговый центр неподалеку. Артем ощущал себя странно, все-таки ему давно не семнадцать, а его словно за подростка держат — торговые центры, какие-то тайны… Об этом он думал, пока шел до места, спрятав руки в карманы и щурясь от дождя. К тому времени уже стемнело, а из-за погоды и людей на улице было мало. Еще и нервничал, что не прибавляло настроения. За те десять минут, что Артем шел до места, он успел много неприятных мыслей передумать. Может, его обманули и просто посмеяться хотят? Если бы он не видел документов Марка, то заподозрил бы его в мошенничестве. Один из тех разводов, когда симпатичный парень зовет на свидание, а потом появляются его друзья, и парень оказывается несовершеннолетним, и это уже тюрьма, и в полицию с жалобой не пойдешь. Примерно такие мысли были в голове Артема, пока он не дошел до места. На нем был темно-синий плащ с поднятым от дождя воротником.
Он пришел на несколько минут раньше, но на ступеньках уже ждал Марк. Словно бы в другом мире — от входа в торговый центр распространялся яркий свет, под навесом было сухо и не лил этот мерзкий дождь. На мошенника он сейчас не очень был похож. И на человека, который вызвонил полицейского, чтобы посмеяться над ним — тоже не особо. Артем только теперь уверился, что да, они пойдут в клуб, возможно проведут там хорошо время. Ну уж точно Марк ему не враг. На нем была короткая темно-зеленая куртка с капюшоном и джинсы. Капюшон он не снимал, хотя под навесом и не было дождя.
— Если вы не против, я перейду на «ты», иначе будет странно, что я обращаюсь на «вы» к другу, которого привел, — выпалил вместо приветствия Марк. Он явно нервничал, словно в шпионской миссии участвовал. Ах точно, они же хотели осмотреться и решить, кто мог бы быть убийцей. Артем и забыл. Конечно, знакомство с этими кругами ему может быть и поможет, но он не рассчитывал всерьез, что после первого посещения вычислит маньяка. Может, ещё и арестует там же без доказательств?
Марк поспешил снова шагнуть под дождь в темноту, не позволив Артему перевести дух и немного постоять в тепле. Пришлось последовать за ним — парень даже не обернулся проверить, идет ли полицейский.
— И по имени. Простите, но так будет ведь логичнее…
— Все в порядке, — ответил Артем. Его уже вели куда-то подальше от машин, трассы, центральных улиц. Куда-то мимо многоэтажек, где в тепле и домашнем уюте готовили ужин или смотрели телевизор люди. Но Артем не чувствовал к ним зависти. Оставшись в номере, он бы сейчас ел заказанную еду и читал одну из тех низкосортных книжек, которые помогали ему расслабиться.
— Хорошо… еще там будет мой друг, и вот он в курсе, кто ты. Я не смог сдержаться и рассказал ему. Извини. Но он никому не скажет. И он точно не убивал Игоря. У них даже конфликтов никаких не было… и…
— У него есть машина? — спросил Артем. Они были практически уверены, что у маньяка машина есть. Без транспорта очень сложно куда-то далеко увозить жертв. Да и тела прятать.
— Нет, — Марк так удивился, что даже обернулся, остановился. Это позволило Артему поровняться с ним. Если бы ответ был: «Да»… да ничего тогда не было бы. Артем не собирался проверять каждого гея в округе на причастность.
«Как ты себя чувствуешь? Ты нервничаешь, потому что и меня побаиваешься? Каким образом ты меня представил? Как просто парня из Москвы или как человека, который тебя спас?» — все это Артем очень хотел бы задать, но не мог ничего этого произнести. Словно спугнуть боялся. Или наоборот дать больше надежды.